Неизвестный гоблин мигом выплюнул цепь куда-то в сторону, рывком поставил генерала на ноги и принялся с жаром пожимать ему руки. Генерал шатался, как камыш под ветром. Меч тянул взад и вниз, словно ломовая лошадь, колени тряслись, в затылке словно заезжий дварф открыл кузнечное дело и набрал в обучение дюжину ретивых хумансов.

Гоблин перед Панком стоял откровенно странный. Ростом недотягивал до шести футов — а Панк и себя-то не считал особо крупным, видал богатырей и поизряднее; к тому же был непривычно сухощав, словно туго сплетен из тонких, но крайне прочных верёвок. Были на нём кожаная тужурка без рукавов, но с обилием плотно набитых карманов, мешковатые холщовые штаны и низкие сапоги из мягкой кожи. Над макушкой дюйма на три торчал пучок волос, крепко спелёнутых шнурком; выше шнурка волосы свободно свисали на ухо. Вот ведь гоблинская везуха, мысленно ругнулся генерал: второй гоблин на все исконно наши земли — и тот какой-то невиданный…

— Борцу с гномизмом в помощь Экс, Райден, сам Занги и скромный я! — выпалил этот тип с неподдельным чувством. — Звать меня Чумп, я в своем роде мирный ущельный гоблин.

— А-а-а… — проныл генерал жалобно. — Вот оно чего… ущербный, ага…

— УЩЕЛЬНЫЙ! Легче на поворотах, верзила, а то не посмотрю, что брат по несчастью и от гномов пострадал! Мирный я только в своем роде.

— Лады… Я сам из горных. Панк, рода Драго, генерал от драконации. Слышь, друг Чумп, дела требуют срочного вмешания!

— Вмешательства?.. — Чумп болезненно сморщился.

— А называй как хошь, я не эльф — к словам придираться. А только потребно пробраться в Хундертауэр, изловить там злокозненного гнома Тиффиуса и раскрутить ему эдаких, чтоб и небо с овчинку показалось!

— Ему или его? Хотя можно сперва его, а потом ему! А в чём повинен? Он тебе и навесил, что ли?

— Мечтай, эт не вредно. Засел, понимаешь, в родном моём замке, стражей себя окружил, цеплялся к боевому офицеру, а под конец, не поверишь, Совет оскорбил дрянными словами! А уж во что не поверишь точнёхонько — во всем Хундертауэре ни единого гоблина не осталось, даже в корчме одни гзуры проезжие! Вот еще, мыслю, неплохо бы гнома расспросить, куды оне подевались — а то он там Наместником прозывается… Понял, нет?

Чумп хмурился. Глаза генерала привыкали к сумраку, и он уже более или менее рассмотрел мрачную личность собеседника. Ущельные гоблины были сродни горным, только что отсчёт рода своего вели не от Того, старшего сына Занги, а от его единоутробной сестры Силистры. По каким-то причинам они в незапамятные времена переселились с горных отрогов в многочисленные ущелья Железных Гор, а самые бойкие, по слухам, откочевали даже далеко на юг, в Горы Кобольдов — хотя, совершенно понятно, никаких кобольдов там и в помине не было. Играть в национальную гоблинскую игру «догони-меня-валун» в ущельях оказалось неспособственно, и ущельники физически деградировали, ну а спустя некоторое время, что неудивительно, деградировали и умственно — набрались где-то разума. За что их, собственно, и перекроили в ущербных.

В груди Панка начало закипать раздражение. Вот ведь же! Нечего было выпендриваться, надо было идти воевать куда звали, в Дэмаль так в Дэмаль, ну и хрен, что оводы, слепни и пиво только по праздникам, зато всё предельно ясно: этих выстраивай и гони в атаку, а тех — истребляй всеми доступными способами, потому — за тем и приехал… А то вот, нате вам — поддался порыву, и с тех самых пор всё наперекосяк! Да встреть второго гоблина навроде себя — и вынесли бы в Хундертауэре все ворота, хумансов разогнали бы, а гнома подвесили бы за бороду на центральной площади, выпытав предварительно всё про сородичей. Так нет же, напоролся на ущербника! А это единственный подвид гоблина, который семь раз отмерит и всё равно резать за ненадобностью поостережётся. Как раз когда нужны ребята, гораздые семь раз отрубить безо всякой примерки. Вот стоит, размышляет… Да и хиловат для гоблина, впрочем, это не значит, что слаб — всё же гоблин, крепко сбит, жилист, ни жиринки, сплошь плотные сухие мышцы. Другое дело, не выглядит воином… Генерал с первого взгляда мог определить, чем тот или иной горазд пользоваться в бою, но тут он запнулся. Слишком Чумп был лёгок для любителя булавы, неразнесённые плечи указывали на то, что не орудовал он секирой, для лучника у него была узка спина, а для благородного мечника слишком уж жуликовата морда.

— Ответь мне, гоблин! — взрыкнул Панк исступлённо. — Ежели гномий род у самых Железных Гор обретается — это ж разве можно терпеть?!

Чумп выкатил ясные глаза.

— Ну, — ответил он неуверенно, — нехорошо, конечно, что гномы вообще воздух портят… а вот насчёт где — чего такого? Я вот, к примеру, год аж в Мкаламе прожил, пока ноги делать пора не приспела.

— Так то Мкалама, то гоблин, хоть и… гм… А гномы в Северных землях — это ж никак не простительно!

— Почему?

— Да ты никак гномам продался?!

Чумп поморщился, почесался, покосился в сторону.

— Эт ты зря, анарал, — сказал он с укоризной. — Я, как ты верно подметил, всё ж гоблин. И гнома при встрече прирежу как свинюка, это да, благо ещё и свои счеты есть с этой братией. Но… оно, может, и неправильно, что гномы тут гнездятся, а только я лично иных-то времён и не застал. Их-то исконное обиталище, Гномистан, не наши ли герои огнём да мечом причесали в своё время? Так что и им где-то жить надо.

— Эт ещё для каких нужд?

— Да для наших же. Извели вон уже эльфов, гномов изведём, а мы ж без врага не умеем — так за кого будем браться? Из старых только дварфы да тролли, ты как хошь, а мне с ними ратиться не в радость. Уж лучше гномов на развод оставить, потом их плющить со вкусом и не мучиться.

— Ты, эт самое, мне тут мозги не вкручивай! Гномиты без тебя уже вкрутили! Отвечай по совести: помогешь гному с прихвостнями всыпать?

Тут генерал горделиво вздернул голову и даже длань простер эдак красиво, не зря подсмотрел жест у одного западного монарха и не раз репетировал в одиночестве. Чумпа, впрочем, жест не пронял. Он тоскливо оглядел Панка с ног до головы, прислушался будто бы к себе (даже генерал услышал, как в тощем брюхе ущельника жалобно квакнуло), подумал о чем-то с полминуты и наконец ответил без энтузиазма:

— Ну, делать всё едино нечего… Помогу, чего уж… Гоблин гоблину друг, товарищ и брат, а гномы суть выплодки выгребной ямы и подлежат битью и колотьбе.

— Эт ты здорово сказанул!

— Это не я… Это, по преданию, Занги. Правда, не больно верится — мужик более к секире был способен, нежели к мудрым речам… хотя, по свету помотался, мог и подслушать где… Так иной раз сказанёт — любо-дорого…

— Вот оно и ладно! Двое — уже сила! Стража в Хундертауэре хумансская, едва ли больше сотни — размечем, как тролль лягух по весенней дури!

— Сотню не размечем…

— Почему это? Ежели с умом и должным опытом… Меч у тебя есть или хоть что?

Чумп нехотя крутнулся на каблуке. Когда на краткий миг оказался повернут к генералу спиной, тот углядел за поясом два перекрещенных кинжала — один явно не новый, простой и на вид побывавший в деле, второй вычурно изукрашенный чеканкой и позолотой (ох, узнал бы его тот гонец, которого намедни несправедливо казнил Наместник…).

— Не воин я, анарал, — уныло признался ущельник. — Один ножик сто лет таскаю, второй давеча, э-э-э, нашёл… Дубину выламывать и то устал — то мала, то велика… Лук думал сделать, так руки не из того места…

— А кто ж ты есть? На мага никак не похож, не воин, не моряк, явно не рейнджер, коли лук сварганить не умеешь, в жрецы с такой-то рожей… гм, даже я бы не взял… Ремеслом, что ли, каким промышляешь?

— Да, так оно и есть. Ремесло мое простое и известное — по кошелькам да шкатулкам…

— Ну, не беда! — Панк уже мысленно накручивал на кулак бороду Тиффиуса. — Всё едино не хлюпый хуманс. Добудём всё — меч, доспехи, славу, злата кучу, бабы к ногам будут валиться и всё такое. Дело оно привычное… А где тут мои коняги?

Чумп кивнул куда-то в особо непролазную чащу.

— Я их изловил, когда мимо бежали, а ты на одном висел, как куль с… ну, висел, словом. Так что затащил я их поглубже, а то мало ли кто позарится. Места, оно, конечно, глухие, ну да мы с тобой ребята видные, хоть тати со всего Дримланда сбегайся.

— Верно мыслишь, хоть и уще… льный. Там вроде где-то мой топор висел, так ты его и возьми на первое время, а там справим и что-нить эдакое, по руке… Ах да, вот ещё чего: где они, гоблины-то?

— Которые? В Копошилке у меня друг есть. Ещё дальше на юге, в Рухуджи, встречал парочку. Ну и думаю, что, ежели прошерстить частым бреднем окрестные леса да как следует расспросить Тёмных альвов, которые нынче в горах обитают, можно найти не одну сотню наших.

— Да ты погоди! Какие еще альвы? Которые эльфийские отродья? Так сроду они в горы не лазили, а касаемо гоблинов, так я Хундертауэр имею в виду. Как я уходил — их туча была, я ещё порывался с каждым напоследок выпить, но где-то на второй сотне скопытился, только и очнулся что на подъезде к Копошилке, там тогда перевалочный пункт был… Где эти все? Мне там один две монеты должен, а другому я в рыло дать не успел, а очень надо…

— Давно ли уходил?

— Да вот сорок лет минуло..

— О-о, сорок лет! Я на свете-то живу много меньше. А ты что же, вовсе об экспансии Ордена Гулга ничего не слышал?

— Об Ордене слышал, они ж во всяком городе корчмы свои втыкают, тут уж не захочешь, а познакомишься. А вот это — как ты сказал? . не люблю эльфийского словоблудия, излагай доступно и понятно — что сие значит?

— Экспансия?… ну… применительно к гномам — большое оборзение.

— Ага, ага… И чего же? Как из этого вытекает пропажа нашего брата?

Ущельник тяжко вздохнул, ещё плотнее сдвинул брови, качнул своим пучком.

— Давай-ка на юг двигать, — сказал он. — До Копошилки нам так и так, не переть же и впрямь вдвоем на Хундертауэр… Пивка, это самое, ну и обмозгуем честь по чести. А про то, как вместо гоблинов гномы получились, я тебе по дороге обскажу, как знаю, — история эта не из коротких.

Генерал, щурясь, глянул вверх. Солнце чуть подсвечивало в угол левого глаза. Закат?

— Темнеет уже, однако… далеко ли до той Копошилки? Ежели верно смекаю, к ночи никак уже?

— Разве что к завтрашней. Зато с юга с утречка проехали один за другим двое — сытые и сонные. Видать, постоялый двор недалече. Не ручаюсь, правда, что там нет гномьих прихвостней…

— Порубим — и вся недолга, — уверил Панк, подобрал цепь и пощупал пояс. От кошеля остались только обрезки завязок, а ведь там было два десятка золотых — хватило бы на хороший меч Чумпу и неделю безбедной жизни в Копошилке, известном злачном городе на границе Северных земель и Срединных королевств. Генерал бессильно развел руками:

— Глянь ты — кошеля нету! Никак гномьи прислужники срезали…

Чумп почему-то покраснел так, что озарил полянку наподобие факела, и пробурчал что-то в том смысле, что они-де теперь в одной упряжке и потому первичные расходы с готовностью оплатит он, Чумп. И похлопал по карману. Там глухо и как-то очень знакомо звякнуло. Генерал повеселел. Жаль кошеля, слов нет, зато можно проехаться на халяву — а это любимое гоблинское предприятие. Чумп ссутулился и ломанулся сквозь заросли, Панк поспешно ринулся следом, пытаясь одновременно отгребать руками колючие ветви от глаз и составлять план действий.

Вдвоем стражу не одолеть, это Чумп прав. Одно дело храбриться, совсем другое — и взаправду лезть на копья двумя неподготовленными задницами. Гоблин, даже такой странный, как Чумп, в кабацкой драке стоит полудюжины крепких хумансов, но, когда дойдет до мечей, — всё будет иначе. Коли Чумп ничего серьёзнее ножа в руках не держал, то едва ли устоит и против пары мечников из стражи. Сам генерал на мечах был замечательно крепок, но против дюжины копейщиков не помогло бы и всё его умение. А если хумансы не будут дурнями и достанут после давешнего казуса арбалеты, наверняка положенные городской страже, то к ним будет попросту не приблизиться. Так что, коли задаться целью переколбасить всех этих злонравных хумансов, потребуется минимум пара дюжин крепких гоблинов, вооружённых на все случаи жизни. Нужен позарез колдун, а то ведь всех переусыпляют — вот уж будет зрелище… Впрочем, всех никак не смогут, заклятие это хорошо известное, прицельное, снять его проще простого — достаточно плеснуть в околдованного водой. Но свой колдун — это уже половина успеха, уж больно он вдохновляет рубак своими фейерверками. Дракона хорошо бы, да где взять, драконы редки нынче, у самого всемогущего короля Бутраиля Булака V их всего три, причём один совсем старый, а другой полный придурок, да и переть до Бутраиля не меньше трёх седмиц, да и, наконец, ни хрена король дракона не даст, невзирая на немалые Панковы заслуги. В Железных Горах, на их северных склонах, по слухам, до сих пор драконьи гнезда встречаются, так что отловить и зачаровать можно, есть и подходящие заклятия, но это дело совсем не быстрое — самое малое год, дракон — не лошадь и даже не слон, с ним возни бывает больше, чем с королевским наследником. За это время забудешь, зачем тебе дракон, а коли вспомнишь и нагрянешь — так уже и Тиффиуса не застанешь. Так что придётся обойтись без дракона… Можно, правда, сторговаться с иными умельцами, что летают на птицах Рок и боевых орлах, но уж больно ничтожна эта скотинка рядом с могучим драконом, а стоит таких денег, какие только гном заработать и горазд. Чумп, правда, оказался незаменимым парнем в финансовых делах…

Рассуждая так, генерал бодро проламывался вслед за Чумпом, пока они не вывалились на маленькую полянку, где смирно ожидали привязанные к дереву кони. Здесь же на суку болтался полупустой мешок-заплечник.

— Мое хозяйство, — похвастался Чумп. — Жрать нечего, не пускай слюни. Там всякое нужное… что на еду меняется и вообще глаз радует. Но здесь, увы, без толку. Вон там фляжка — это допивай.

Генерал нашёл прицепленную повыше фляжку и в два глотка её опустошил. Кислятина — аж язык свело, но дрожь в ногах сразу ослабла, а молотобойцы в голове поутихли. Это было приятно, и генерал решительно взялся за свой тюк. Узел сам же затянул так, что не развяжешь, но признаться самому себе стеснялся, честно обломал два ногтя и только после этого попросил помощи. Чумп оглядел узел с видом знатока, потрогал пальцем и сообщил:

— Знаю парочку заклинаний на этот случай. Отпирания и Отмыкания не к месту… Расстёгиваться тоже вроде нечему… Самое близкое — Разрывание… но, гм, не очень метко будет… как бы что другое не попортить…

— Нет, что другое не надо, — открестился Панк и на всякий случай отодвинулся подальше.

Чумп кивнул и сделал рукой быстрое движение. Клинок коротко блеснул и исчез, как будто и не появлялся. Перерезанный шнурок соскользнул, и из тюка с громким лязгом высыпалась куча генеральского барахла. Ай да умелец, порадовался генерал про себя. Если и мечом может махнуть с такой же резвостью и точностью, то, выходит, знатный боец! Попасть клинком с маху в ножны, что за спиной — это фокус, достойный признания. Глядишь, не так уж и неудачен первый спутник… И генерал склонился над своими вещами.

Была тут кольчуга, обшитая поверху некрупными стальными чешуями — знаменитая броня гоблинов-драконариев. Чумп поёжился — весит такая шкурка пуда два, в такой не больно-то шевельнёшься! Панк и не предложил, стащил перевязь с мечом и принялся надевать броню. Конечно же, попал обеими руками в один рукав, да и тот оказался воротом, помянул Стремгода, запутались каким-то образом ноги, хотя вроде намного ниже… Но новый друг не дремал — подхватил, удержал, дёрнул, повернул, и генеральская голова вылезла в ворот, а там и руки попали и рукава. Отличный спутник будет этот самый Чумп, ежели, конечно, по привычке не сопрёт с груди железные пластины.

Пару одеял генерал сапогом отпихнул в сторонку и оглядел остальное имущество. Был тут акинак вроде гзурского, с локоть длиной, был шлем с коротким откидным забралом, безразмерный балахон вполне унылого цвета, котелок, запасные ботфорты, свиток с картой Дримланда и ещё много всякой житейской мелочи.

— Это тебе. — Генерал поддел ножнами меча и подал Чумпу балахон. — На всякий, эт самое, случай. Сойдёшь за баракиста, ежели не приглядываться и рот открывать не будешь. И эту железку прибери, мне всё едино ни к чему, а ты, гляжу, ловок с такими огрызками.

Балахон почти полностью поглотил Чумпа, из капюшона торчал лишь острый нос-клюв, какой можно встретить только у гоблина. Акинак исчез где-то под робой, да так быстро, что генерал мысленно с ним попрощался (и, забегая вперёд, скажем, что никогда больше его не видел). Свою физиономию генерал частично замаскировал шлемом. Если теперь они с Чумпом благовиднее и не стали, то по крайней мере связываться никому не захочется…

Из чащи гоблины выломились, как стадо лесных кабанов, покрушив кустов и наломав веток столько, что хватило бы на погребальный костер для целого гоблинского племени. Панка спасла от увечий кольчуга, а Чумпа нечто глубоко личное, как то: изворотливость и неподражаемая шустрость. Кони прошли по оставленной просеке не поцарапавшись, словно по ковровой дорожке во дворце. Генерал им даже позавидовал и хотел было вернуться обратно и тоже гордо прошествовать по торному пути, как пристало хозяину положения. Но солнце и впрямь клонилось к горизонту, и предстояло поспешить, чтобы не остаться ночевать посреди дороги. Согласно гоблинским народным поверьям, на ночь Стремгод выпускает побродить по земле всяких чудищ из своего богатого бестиария, и те безжалостно подъедают всех, кто вовремя не спрятался, — так сказать, профилактический отъед.

— Сам-то Стремгод, поди, татей жрать завещал, мужик был не без понятия, — неуверенно предположил Чумп, во все глаза взирая, как Панк пытается взгромоздить свою избитую тушу на седло вороного. — Да только зверюги у него тоже не последние дурни — на шиша им с татями связываться? Это народ такой, что лучше сразу ноги в руки. Вот и жрут кого ни попадя, не считаясь с чинами и доблестью…

Генерал лежал животом в седле и бессильно хрипел, но разумную мысль заметил. Верно ведь — тати. Прошли, конечно, времена легендарного Роланда, который один разнёс бы любую гномью шайку и ещё успевал бы поглядывать по сторонам в поисках всеразличных благ материального свойства. Но и те, что остались, тоже могут пригодиться. Как-то судьбина закинула Панка в далёкие земли королевства Ардания, и там он впервые увидел, как ставят самых явных татей, именуемых звучно баргларами, вровень с почтенными и всеми уважаемыми рейнджерами, жрецами и монахами. Своя гильдия, своя иерархия, свои правила и даже привилегии — вот до чего доводит разгул либерализма! Так вот, в бою оные бандюги не могли, конечно, потягаться с истинными воителями, рыцарями и паладинами этой же самой Арданской Короны, но своими отравленными болтами попортили противнику немало крови — генерал не раз ловил себя на мысли, как же всё-таки здорово, что он волею судеб оказался на их стороне. Если бы удалось заручиться поддержкой этой самой гильдии баргларов, Хундертауэр не устоял бы и дня… вот только лежит та Ардания за океаном, а океан — это лужа, шире которой генерал в жизни своей не видывал. Однако к словам Чумпа стоит прислушиваться — глядишь, и ещё что-нибудь пользительное сболтнёт… мыслит верно, хоть и ущербный.

Чумп наконец додумался зайти со стороны дрыгающихся генеральских ног, ухватил одну из них и перекинул через седло. Общая масса той стороны перетянула, и Панк мешком свалился под ноги коню.

— Легче, гзур окаянный! — взвыл бедняга генерал, хватаясь за отшибленный зад. — Я ж боевой офицер, как-никак, а не базарный кейджианин!

— Извини, анарал, фигня получилась, — без малейшего раскаяния отозвался Чумп, обогнул гоня, ухватил генерала под микитки и, крякнув от натуги, вздёрнул на ноги. Здоров, аж чудно. Немногие генеральские знакомые ухитрялись поднять его тушу в боевом облачении. Такой и с нехилым генеральским топором шутя управится, если, конечно, Барака наградил его при рождении хоть каким-то талантом, а не только Райденова милость ему явлена. Да, пожалуй, в пресловутой гильдии баргларов Чумпа ждал бы скорый и неминуемый карьерный рост — сила везде в почёте…

— Ну, давай ещё! — потребовал Панк самоотверженно. — Только осторожно, бережно, с почтением к летам и званию. Понял, нет?

— Скажи, анарал, а на кой тебе стремена?

— Мне? Это тебе кто-то на стременах нужен!

— Ни фига, я один работаю, от шухерника вреда завсегда больше пользы, вот хоть тебя поставь — смех и грех… А я про эти вот висюльки. Ведаешь, на кой нужны?

Генерал в растерянности подёргал стремя.

— Не ведаю… Надобно, небось… Да и красиво.

— Ногой вступить не пробовал?

Генерал сверкнул очами.

— Ну ты, темнотень ущельная! Не бывал ты в эльфийской стране Брулайзии! Не зрел ты красот чудного государства Мариого, что лежит на берегу прекраснейшего из водоёмов — Пенного моря… И не узришь уже, ибо я лично прошел там во главе воинства злых орков и жадных холмарей… Да и в Китонии, поди…

— В Китонии был, — буркнул Чумп. — Туда ты со своими орками опоздал. Там уже прошёл я, а это, считай, то же самое.

— Во-во. Чуть что — ногой наступить, попрать… Культуры-то нетути?

— Чего нетути, того нетути. Гляди и ужасайся, культуртрегер.

Чумп вразвалку дошёл до каурого, вдел ногу в стремя и легко взвился в седло.

— Ужаснул, — признал Панк дрогнувшим голосом. — Прямо эльф… Где обучался?

— Жизнь научила, — напыщенно пояснил Чумп. — Бывало, подтибришь чего… самую малость… А тут же бить кидаются. Жадный же у нас в Дримланде народ, ну просто до изумления. Вот и езжу на ком придётся, немалого мастерства достиг… На осле, на коне, на завросе, на волколаке, на Роке, на паланкине, на ковре-самолете, на тролле, помню, как-то довелось… Не советую — бежит тряско, норовит с плеч уронить, ни стремян, ни седла, да ещё и пивом пои, каждую версту…

Он высмотрел у седла топор, сдёрнул с крюка. Тяжёлый рыцарский колун на прямой рукояти, против бездоспешного неудобен, зато отлично подойдёт против латного — прорубит любой доспех, сомнёт, сокрушит, раздавит. Чумп по молодости, как все, забавлялся оружием, но топоры особо не жаловал. Впрочем, не жаловал и боевые забавы вообще, особенно с тех пор, как научился отпирать чужие замки. Однако не от всего, что ждёт впереди, удастся оборониться отмычками. Лучше быть готовым — и Чумп принялся примериваться к оружию, увешивать в руках, прицеливаться. Генерал, обойдённый вниманием, с пятой попытки попал ногой в стремя, подтянулся и, наконец, с величайшим трудом утвердил свою монументальную фигуру в положении верхом.

— Ишь ты, — подивился он. — Ловок же я, чтоб мой дед не вылезал из гзурского плена!

Доселе генерал если и садился в седло, то либо с плетня, либо при помощи ординарцев и всякой штабной шушеры. Всё-таки был он гоблин горный, прыгать и скакать умел не хуже горного архара, но вспрыгивать в седло обоснованно опасался — эдак ведь ещё хребет бедной лошадке переломишь.

— Солнце-то садится, — напомнил Чумп нетерпеливо. — А сколько чесать до постоялого двора, один Всевидящий Кано ведает.

— Понял, понял, не скучаешь ты по Стремгодовым зверушкам. Давай, поехали. Только по ходу дела разъясни ты мне, друг с отмычками, что же всё-таки с гоблинами сталось.

Кони тронулись, Чумп погнал было своего в галоп, но генерал отстал и протестующе захрипел ему вслед: снова всё заныло, опять забурлило в желудке — когда-то ел в последний раз? Сошлись на нетряской рыси, генерал догнал, кривясь от многостороннего внутреннего безобразия, спросил мстительно:

— А откель ты-то, сопливый эдакий, знаешь чего-то там, что во время оно творилось? Сам, поди, окромя меня, и гоблина хундертауэрского не видывал?

— Не видывал. — Чумп вздохнул. — Так оно и есть. Только я, видишь ли, с детства историю изучал. Есть такое слово эльфийское — хобби… Кто вон карты рисует, заместо того чтобы по старинке переть куда глаза глядят. Иной на досуге фигурки вырезывает, кто тетивы плетёт, ты вон со всем пылом постигаешь тайны строевого бестолковства, а я вот историей с малых лет увлекся. Дело не больно приятное, зато полезное. Всегда знаешь, когда какой король или там волшебник был богатый, а богатые — они завсегда тайники после себя оставляют. Вот я и ищу, когда не удираю от наследников…

— А что, препоны чинят?

— Удивишься, коли узнаешь, какие… Что я, виноватый, что знаменитый герцог Элвин Дорменбургский схрон устроил прямо в стене родового замка? Лень было дураку задницу вынести за пределы ленных владений… А я как пошёл стены выстукивать, так набежали эти, как их… потомки, и ну права качать, да в таких выражениях — повторить совестно… Частная, видите ли, собственность… Ну и так всегда — найдётся кому помешать работать.

— И много ли нашёл?

— Нашёл изрядно, да много ли унесёшь? Они ж, подлецы древние, по дикости своей монеты да камушки оставляют редко. То рубин нашел — мне по пояс, я такой не то что сдвинуть — представить-то себе не мог. Кому, думаю, продашь? Пусть уж лежит… У другого золотая колонна в два обхвата, да не простая, а под чарами — начнёшь пилить, а оно за пилой обратно склеивается. У колдунов — смех и грех, книги какие-то, бутыли, свитки, у одного так видел стеклянную посудину, а в ней сидит НЕЧТО, живое и вроде злобствует, хотя тайник запечатан тому лет тыщу… К одному вон пролез, все бока ободрал и лучшую отмычку обломал, а всего и нашёл, что две дюжины доспехов да мечей, причём на верзил покрупнее тебя, белое, как я не знаю…

Панк рассеянно кивал, вдруг подавился воздухом, глаза полезли на лоб.

— Ка…какие доспехи?! Рыцарские, тяжёлые, шлемы без забрал? Мечи двуручные в твой вот рост?!

— Ну да… Ты, что ли, заначил? — Чумп на всякий случай отъехал на пару шагов в сторону. — Я думал, какой древний…

— Да я тя! Древний! Оно и есть древний, это ж снаряжение Белых Теней, голова садовая!

— О-о, тех самых? — Тон у Чумпа был оскорбительно равнодушный.

— А ты чего ж… Где?… Да мне… Да мы… Поехали!

— Хоть сейчас. Это в Тум-Фуине, в руинах храма, а не то капища, чего у них там было, ты часом не в курсе? Ну, по пути нам либо через Мкаламу, а я туда в ближайшие пять лет носа не суну, либо через Брулайзию, тоже невелико счастье, а то прямо через море, но тогда на пути получается Тол-Белег…

Генерал погрозил кулаком.

— Чего это ты совсем на эльфийский перешел?

— Я вроде на нашем, анарал, а что до Тол-Белега, так он кроме как по-эльфийски никак не называется.

— Ну и говори: мол, остров этот самый, без названия… А то взяли моду, молодёжь! Ты сам-то эльфа видел хоть раз?

— Не довелось. А ежели ты даже их языка не приемлешь, то к чему тебе доспехи их, если не ошибаюсь, работы?

Генерал скрипнул зубами. Этого и впрямь не учёл! В памяти сохранились лишь излюбленные фрагменты кощун [1] о Белых Тенях, несокрушимых воинах-призраках, а пели об их подвигах немало. Хоть дракона сразить, хоть армию разметать — всё было им под силу. А что таковыми их сделала из обычных бестолковщин-троллей эльфийская магия и она же под завязку заполняет их латы, мечи и скакунов — забыл. Эльфийское оружие гоблинам заказано. Хорошо, если просто останется мёртвой железякой и переломится на втором ударе, а может и полыхнуть так, что без рук останешься.

— Ну, всегда троллей отловить можно…

— Ага, так и представляю болотного тролля в образе латника… меч через час потеряет за ненадобностью, а уж для каких целей шлем приспособит…

— Ладно, ладно, убедил… Только не вещай более про клады, пока пора не приспела. А то вдруг ты и булаву Гого видал?

Лицо Чумпа озадачилось, потом вдруг прояснилось.

— А-а, так вот что это была за дубина! Я-то думал, какой огр-олух потерял, а оно вон как обернулось. Ну спасибо, анарал. Я — полный дурень.

— Чего вдруг?

— Да я её кобольдам махнул на шмат мяса. Не знаю уж чьё, но вкусное, а булаву ту я всё едино еле поднял. Зато теперича мы с кобольдовым старшим волхвом в большой дружбе, он заходить предлагал и все такое… Как я лопухнулся, а? Мог бы поторговаться, кабы знал, что на руках… кроме мяса, там, ножик какой или отмычку, как мыслишь?

Панк в ярости осадил лошадь.

— Да где ж ты ее взял???!!! Она ж, всем ведомо, в секретном капище, кое и разглядеть-то немыслимо!

— Ну, значит, мыслимо. Хотя мне не довелось. Я ту булаву нашёл прямо посреди горной тропы. В телеге лежала. А при телеге было с дюжину альвов, сурьёзных и сумрачных, в латах и вообще благородного вида, и ещё маг один, в чёрном весь и такой тощий, что я было хотел ему на пропитание подать, да мелочи не приключилось. Зачем ему, интересно, булава Гого? Он бы её точно не свернул, сто пудов.

— В булаве?

— Это присказка. Чего встал? Сейчас уже твари полезут.

Генерал пнул коня пятками в бока. Уже и впрямь здорово потемнело, и под стать окружению омрачились и Панковы мысли. Дюжина благородных рыцарей-альвов в куче, да чтоб не передрались? Альвы — они народ боевитый и озорной, недаром прародители их, те самые эльфы, в свое время две войны развязали, чтоб прищучить особо непочтительные кланы этих своих последышей. И коли их много, да ещё в горах — авось не на прогулке… Да и тощий в чёрном… На загривке у Панка шерсть встала дыбом, хоть её там и не было отродясь. Уж больно Чумпов маг напомнил эльфа — и кто ещё удержал бы в узде ораву крушил, кои и гоблинам-то мало уступают? Правда, от истинного мага-эльфа, надо отдать им должное, не больно-то сбежишь, да ещё волоча на спине легендарную булаву старшего сына Занги, весом едва ли меньше полутора пудов… Гого, всяк знает, растили Амбал да Берсерк, двое богов не самых мудрых, но уж силищей никак не обделённых. Генерал покосился на Чумпа. А ведь, пожалуй, этот и сбежал бы. Может, груза он, генерал, сволок бы и больше раз в пять, недаром тренировался много лет, бегая с камнем, с бревном, а на пике — в полном боевом облачении, с мешком песка на плечах, с двумя мечами, топором и щитом, да ещё и зажав коленями двухпудовый мельничный жернов; но вот по скорости Чумп дал бы, поди, фору не только Панку, но и его лошади.

Итак, эльф… Мало радости в таком известии. Эльфы добрались не просто до оружия, но до зарока несокрушимости Марки Горных Кланов. Хоть и мало кто слышал про эти кланы — они, как и дварфы, отгородились от мира неприступными скалами, и единственной связью Марки с остальным миром много веков был Хундертауэр, — они живут, и нет в Дримланде силы, что вышибла бы их с обжитых за века мест.