— Сэр, — поднялся один из офицеров, — а что известно о тех, кто напал на нас в подпространстве?

Кросби вздохнул.

— На данный момент о них почти ничего не известно, — проговорил он. — Этот профессор сказал мне, что работает над этим вопросом и пока у него нет четких сведений. Но, в принципе, ясно, что это тоже пришельцы.

— А как мы сможем справиться с ними, сэр?

— Честно говоря, пока не знаю. Сейчас наша главная задача — уничтожить базовый корабль чужаков. Когда корабли будут отремонтированы, мы немедленно займемся этим, что бы там ни говорили пираты. И на этот раз мы уничтожим сам базовый корабль, а не его муляж.

— Но как мы сможем уйти, если подпространство закрыто?

— Мы можем уйти и обычным ходом, — ответил Кросби. — Разумеется, это займет гораздо больше времени, но выбора у нас нет, — он замолчал, ожидая новых вопросов, но больше никто ни о чем не спрашивал. — Что ж, — сказал майор, — пока все. Я лишь хочу напомнить, что мы находимся на базе пиратов и необходимо не забывать об опасности, которая присутствует постоянно. Что угодно может прийти в голову этим бандитам, поэтому мы все время должны быть начеку. Следует помнить, что мы представляем военный флот Галактики, и не якшаться со всяким сбродом. Это все-таки пираты, а не цивилизованные люди — не стоит лишний раз дразнить их. Именно сейчас мы не готовы к серьезным действиям, и лучше вообще держаться подальше. Проследите в этом плане за личным составом. А капрал Горквес, затеявший пьяную драку в кабаке, еще посидит у меня на гауптвахте, когда мы вернемся домой.

Узнав, что Ворвуд и Гинзл беседуют с Наблюдателем, Рэнг тоже решил отправиться туда. Когда он зашел в палатку, Ворвуд пытался выяснить у Наблюдателя периодичность появления истребителей чужаков, как долго они создаются в базовом корабле и вообще сколько времени нужно, чтобы возродить один истребитель.

— Нет никакого времени, — ответил на это Наблюдатель.

Ворвуд заметил приход Рэнга, но лишь бросил взгляд в его сторону и продолжил разговор.

— Что? — не разобрав ответа, переспросил он.

— Нет ни времени, ни пространства, — пояснил Наблюдатель. — Существует лишь одно мгновение, которое не занимает нисколько места.

Ворвуд понял, что не ослышался. Только от этого не стало легче.

— Ну ладно, — сказал он, — то, что нет пространства, я еще могу понять. Вы считаете окружающее лишь изображением, и, соответственно, по-вашему, ничего вокруг не существует. Но как это — нет времени?

— Его не может быть, — ответил Наблюдатель, — поэтому его нет.

— Так, — Ворвуд размышлял над этими словами, но не столько над ними, сколько о том, с какой стороны подойти, какой задать вопрос, чтобы Наблюдатель дал хоть более или менее понятный ответ, потому что до сих пор его слова воспринимались как полный бред. Но Ворвуд знал, что это лишь выглядит как бред, а на самом деле содержит смысл — опыт общения с Наблюдателем показывал, что тот все же не дает пустых ответов, нужно только понимать их.

Рэнг, появившийся в середине разговора, пока не слишком разбирал суть происходящего, просто сел в кресло рядом с Гинзлом и стал слушать.

— Возможно, вы называете временем что-то другое, — проговорил Ворвуд. — Ну вот, например, сколько прошло… не знаю, минут, часов, циклов — или что там у вас — с момента вашей последней атаки?

— Нисколько, — ответил Наблюдатель. — Этого просто не было.

— Как это не было? — опешил Ворвуд. — Но вы же нападали на нас.

— Это только память, — сказал Наблюдатель. — Мы лишь помним об этих событиях, а на самом деле они не происходили. Существует лишь одно мгновение — то, что сейчас.

— Вот это да! — в изумлении произнес Ворвуд. — Но как же тогда вы пришли сюда? Ведь раньше вас здесь не было.

— Мы не приходили сюда, — сказал Наблюдатель. — Все появилось так, как есть.

— Но вы ведь рассказывали о других цивилизациях, о других сражениях — вы же были там.

— Я говорил, что мы только помним об этом, — пояснил Наблюдатель. — Вы задавали вопросы, и я отвечал. Но это лишь память. Все появилось так, как есть, — повторил он.

— Откуда появилось? — ошеломленно спросил Ворвуд, пребывая в какой-то прострации, которая разверзлась внутри от таких ответов.

— Великое Ничто создало это, — потусторонним голосом произнес Наблюдатель.

Он придал голосу особенную глубину, и сказанное прозвучало весьма таинственно. Но Ворвуд вдруг все понял.

— Так вот в чем дело, — кивнул он. — Это опять ваши средневековые заморочки. Очередное поверье.

— Нет, — сказал Наблюдатель, — это как раз то, что есть. Великое Ничто — единственное, что существует на самом деле. И оно создало ощущения, те, которые мы испытываем сейчас. И в этих ощущениях заключается весь мир. Но они существуют лишь мгновение.

— А дальше?

— Нет никакого «дальше». Потому что нет ни времени, ни пространства.

— Хм…

Ворвуд думал, стоит ли продолжать расспросы на эту тему? С одной стороны, совершенно не хотелось разбираться в средневековых верованиях чужаков, но с другой — полезно узнать о противнике как можно больше. Тем более что такое важное суждение, как отсутствие времени, наверняка должно влиять на способ поведения пришельцев. Кроме того, все же хотелось бы выяснить периодичность появления истребителей и, соответственно, — атак. А без понятия времени это никак не получится.

— Ладно, — сказал Ворвуд. — Ну а как вы себе представляете это ваше Великое Ничто?

— Оно именно ничто и поэтому может создавать все, — ответил Наблюдатель. — Оно создало единственный момент наших ощущений, заполнив их окружающим пространством и памятью обо всех прошедших событиях.

— Угу, — кивнул Ворвуд, — значит, прошлое для вас так же не существует, как не существует окружающий мир.

Рэнг ерзал в кресле, слушая и стараясь не мешать. Но потом все-таки не выдержал, видя, что Ворвуд всерьез воспринимает слова Наблюдателя.

— Нэд, — как мог более сдержанно проговорил он, — по-моему, это чушь.

— Вообще-то не совсем, — вздохнув, отозвался Ворвуд.

— Н-да? — Рэнг с хитрой усмешкой посмотрел на него. — Хочешь, сейчас я разрушу эту их философию? Вот смотри, — он поднял один палец, — это одно мгновение, — потом второй, — а это другое. Ну что, — подмигнул он Наблюдателю, — сколько прошло мгновений?

— Нисколько, — ответил тот. — Есть только то мгновение, которое мы ощущаем сейчас. Все остальное — лишь память.

Ворвуд хмуро смотрел на Рэнга, как бы говоря, что тот занимается глупостями. Но Рэнг не хотел замечать его. Он усмехнулся на слова Наблюдателя в смысле «надо же, как ловко умеет выкручиваться этот пришелец» и затем сказал:

Ладно, тогда давай так. Ты сам скажешь что-нибудь в это ваше мгновение, которое сейчас, а потом еще что-нибудь — это и будут два мгновения. А? — он весело смотрел на Наблюдателя.

— Нет никакого «потом», — ответил тот.

— Как это нет? — недовольно скривился Рэнг — упрямство Наблюдателя начинало надоедать ему.

— А вы можете сказать, что следующее мгновение будет? — вопросом ответил Наблюдатель.

— Конечно, — легкомысленно отозвался Рэнг.

Ворвуд шумно выдохнул и недовольно сжал губы. Не то чтобы ему стало стыдно за такие необдуманные высказывания представителя своей цивилизации, но это было совсем не то, что он хотел услышать. Только Рэнг по-прежнему не обращал на него внимания и собрался сказать Наблюдателю что-то еще.

— Ну хватит, Рэнг, — остановил его Ворвуд, словно ребенка, которому дали поиграть, но теперь пришло время делать серьезное дело. И затем обратился к Наблюдателю: — Итак, насколько я понял, это ваше Великое Ничто создало ощущения, обозначив тем самым окружающий мир; и память — обозначив прошедшее время. Но все это существует как вспышка — лишь одно мгновение.

— Да, — подтвердил Наблюдатель. — Вы поняли правильно.

— А зачем ему это?

— Оно просто сделало, — сказал Наблюдатель. — Не нам судить о причинах.

— Понятно, — кивнул Ворвуд. — Но если оно Ничто, тогда из чего… хм… — он внимательно смотрел на Наблюдателя. — Хочешь сказать, что оно сделало это из себя? Вернее, само приняло такую форму?

— Да, — ответил Наблюдатель.

— Вот как? — Ворвуд поднял брови. — Выходит, вы и есть это ваше Великое Ничто?

— Мы то, чем оно захотело стать, — уточнил Наблюдатель.

— Забавно, — чуть улыбнулся Ворвуд. — Вы сами и есть ваше божество.

— Тут присутствует еще более интересная вещь, — подал голос Гинзл. — У них в основе всего лежит бесконечность наоборот.

Ворвуд перевел на него вопросительный взгляд.

— Понимаете, — пояснил Гинзл, — мы принимаем время и пространство бесконечно большими. А они считают время бесконечно малым мгновением, а пространство — бесконечно малой точкой. То есть по отношению к нашим суждениям у них — бесконечность наоборот.

— Н-да? — словно узнав какую-то довольно интересную, но совершенно бесполезную вещь, произнес Ворвуд.

— Чушь! — твердо сказал Рэнг. — Чушь и бред — больше ничего!

— Тут дело в том, — мягко ответил ему Гинзл, — что они совсем другие. Когда люди жили на одной планете, существовало множество совершенно разных суждений о мире, например западная и восточная философии. И если эти суждения так сильно различались у людей, живущих на одной планете, то представляете, насколько непохожи они у тех, кто живет в другой Галактике, тем более являясь столь необычной формой жизни, как эти пришельцы?

— Представляю, — не принимая его слов всерьез, усмехнулся Рэнг.

Ворвуд слушал их диалог, чувствуя, что этот познавательный экскурс в область философии чужаков совершенно бесполезен для дела — не дает никаких конкретных результатов и только все запутывает. Нужно было как-то разобраться в этой мешанине, расставить все по местам.

— Ладно, — сказал он Наблюдателю, — бог с ней, с этой бесконечностью, или, — он усмехнулся, — ваше Великое Ничто с ней. Если ты можешь говорить на нашем языке, то должен понимать, что именно мы подразумеваем под понятием «время».

— Да, — согласился Наблюдатель.

— Тогда, исходя из этого нашего понимания, сколько проходит времени от одного вашего нападения до другого?

— Нисколько, — ответил Наблюдатель. — Времени нет, есть только память.

Ворвуд фыркнул с досады, но все же постарался говорить спокойно.

— Тогда так: сколько нашего времени проходит в вашей памяти? — вот это действительно звучало как бред. Хотя оказалось именно тем, что нужно.

— Около девяти часов, — ответил Наблюдатель.

— Уф! — Ворвуд устало откинулся на спинку кресла. — Ну наконец-то! — потом чуть прищурился и спросил как бы между прочим: — И когда можно ожидать следующего нападения?

— Прямо сейчас, — ответил Наблюдатель. — Корабли уже летят.

— Вот и отлично, — чуть ли не с радостью произнес Рэнг, которому уже надоело выслушивать всю эту ахинею, и он был рад, что представляется возможность заняться более привычным и понятным делом. — Тогда я пошел, — вставая, сказал он.

— Да, Рэнг, иди, — бросил ему Ворвуд, совершенно не беспокоясь о новой атаке. И потом обернулся к Наблюдателю: — А ты можешь всегда сообщать о нападениях?

Тот немного помедлил и потом ответил:

— Это слишком откровенные сведения. Мы подумаем, предоставлять ли их.

— Хм… — Ворвуд расплылся в умильной улыбке.

На этот раз атака была отбита без потерь. Прилетало шесть чужаков, но новая гаубица Гинзла сыграла свою роль, и пиратам вместе с военными довольно легко удалось подавить противника.

Впрочем, это было далеко не последнее нападение пришельцев. Атаки продолжались одна за другой, одна за другой… На самом деле, как потом выяснилось, периодичность их повторения не была равна точно девяти часам. Ворвуд потом еще выяснял этот вопрос у Наблюдателя, и тот ответил, что на возрождение истребителей влияют разные факторы — иногда на это уходит больше или меньше времени. «Вашего времени», — как он сказал. Ворвуд не стал выяснять, что за факторы, — попробовал было, но это оказалось довольно туманным, даже Гинзл не смог разобраться. Неважно. Девять часов были приблизительным средним временем.

Пожалуй, это было достаточно удобно — можно успеть заправить или отремонтировать корабли, отдохнуть или просто поспать. Правда, Рэнг совсем не находил это удобным и чем дальше, тем больше злился, отправляясь на очередное отражение атаки пришельцев. Военные действия превратились в бесконечную череду стычек с чужаками. Притом, что каждая из них все же была убийственно опасна. Как и обещал Наблюдатель, в каждой атаке участвовало не более шести истребителей, и с тремя гаубицами в общем-то удавалось справляться с ними, но пираты время от времени все-таки теряли корабли — по одному, по два, их флот постепенно таял. А чужаки все нападали и нападали, и не было конца этим бессмысленным, но от того не менее яростным атакам.

Гинзл вел счет сбитым кораблям чужаков. Ворвуд тоже. Их количество росло и принимало угрожающие размеры — именно размеры, потому что вот-вот могло превысить общий объем базового корабля. Но чужаки и не думали останавливаться. Они нападали снова и снова. Снова и снова…

И через несколько дней последняя надежда была потеряна.

— Все, — констатировал Гинзл. — Даже если исходить из фантастического предположения, что в базовом корабле нет ничего, кроме истребителей, а это, конечно, не так — там должны быть какие-то технические системы, и, скорее всего, помещение для истребителей занимает не более трети его объема, но даже если он весь набит кораблями, то и это количество уже исчерпано. А они все нападают и нападают. В общем, пожалуй, теперь не осталось сомнений, что их истребители действительно возрождаются внутри базового корабля.

— Да, — упавшим голосом проронил Ворвуд.

— И что теперь?

— Не знаю, — ответил главарь пиратов.

Все стало еще более непонятным, хотя и выяснилась достаточно важная вещь. Но означает ли способность истребителей к возрождению, что и базовый корабль тоже может возрождаться, да еще изменять окружающее? Как-то дико было всерьез думать об этом. Но теперь уже нельзя было не думать об этом всерьез.

Так что же делать? Если базовый корабль действительно возрождается, его нельзя уничтожать — это будет означать верную смерть для пиратов. «Они не стали сдаваться и проиграли, разбив нас», — как сказал Наблюдатель об одной из «проверенных» чужаками цивилизаций. Совсем не хотелось оказаться на ее месте. Но как тогда победить этих пришельцев, если не уничтожать их?

Истребители чужаков возрождаются после каждой отбитой атаки и нападают вновь и вновь. А пираты хоть и понемногу, но теряют свои корабли, которые совсем не возрождаются. Теперь из-за подпространственной осады нет возможности слетать в Галактику, чтобы прикупить там новые корабли. А даже если бы и была — что толку? Судя по всему, чужаки готовы нападать вечно, и количество их не уменьшается. В общем, если так будет продолжаться, то в конце концов пираты останутся совсем без кораблей, тогда чужаки просто придут и спокойно приберут к рукам их планетарную систему — вот и все.

Единственный способ прекратить атаки истребителей — это уничтожить базовый корабль. Но его нельзя уничтожать, потому что, вполне возможно, он возродится, изменяя все вокруг, и тогда уже людям не будет спасения.

Да, этот Наблюдатель был прав. Черт побери, он был прав, предсказывая чертово будущее! Так или иначе — эти пришельцы победят так или иначе. Либо своими истребителями, либо своим чертовым возрождением. Так или иначе, так или иначе…

Как же справиться с ними? Что же делать?!

Гинзл говорил с Наблюдателем.

— Как вы можете жить, считая, что нет времени и существует лишь одно мгновение?

— А как может быть иначе?

— Если все обстоит именно так, то невозможно планировать что-либо. Если существует только одно мгновение и ничего за ним, то любые желания не имеют смысла и никакое стремление не может привести к результату, поскольку стремление предполагает время для достижения цели. Но у вас нет времени, и, значит, вы не думаете о том, что будет дальше, не строите планов на будущее, не обдумываете свои последующие действия. Как можно делать что-то, если нет времени? По-моему, в этом случае, не имея желаний и мыслей о том, что нужно сделать, остается только застыть на месте.

— Мы делаем то, что сейчас.

— Да, но откуда вы знаете, что именно нужно делать, если, как вы считаете, родились в это же мгновение? Откуда у вас берутся желания и стремления?

— Великое Ничто создало нас и все вокруг. Оно создало память о прошедших событиях, наши чувства, эмоции, а также желания и стремления.

— Выходит, ваши эмоции принадлежат не вам?

— Это Великое Ничто создало вас такими, как есть, — уже вместе с эмоциями и намерением совершить какое-то действие? — Да.

— А логичность действий? Вы же совершаете шаги последовательно, и следующий шаг зависит от предыдущего. Вы должны обдумывать свои поступки, ориентируясь на создавшуюся ситуацию.

— В нас есть мысли об окружающем, принадлежащие этому мгновению.

— Какому мгновению?

— Одному — тому, которое сейчас.

— Но окружающее меняется, и, значит, мысли должны меняться тоже.

— Нет, окружающее не меняется, оно появилось таким, как есть. То, что было, — лишь память. На самом деле этого не существовало.

— Все равно ваши действия логичны. То есть вы обдумываете их.

— Великое Ничто пожелало создать мир логичным. Соответственно и события в памяти развиваются логично, так же логичны и наши намерения сейчас.

— А это ваше Великое Ничто — как долго оно живет? И сколько мгновений может создать?

— Великое Ничто тоже живет лишь мгновение. В нем нет пространства и материи, а значит — и времени.

— И это мгновение, в котором оно живет, длится вечно?

— Оно не длится. В этом мгновений нет времени.

Профессор пытался осмыслить услышанное. Но трудно было представить такое — так же трудно, как представить себе бесконечность… только наоборот. Да, он был прав. У чужаков была бесконечность наоборот. Бесконечность наоборот…

Ворвуд говорил с Наблюдателем.

— Вы видите наши корабли в маскирующем поле?

— Нет.

— Но ведь однажды был случай, когда вы атаковали гаубицу, явно полетев к ней.

— Мы видим энергию. Этот корабль обладает большой энергией, заметной даже в том, что вы называете маскирующим полем.

— Вот как? Действительно, гаубица — довольно мощный корабль, точнее, ее оружие — мощная энергетическая установка. Но это значит, что у вас другое зрение. И вы можете видеть энергию?

— Да.

— Впрочем, разумеется. Профессор ведь говорил, что вы сами — энергия. Значит, и должны видеть энергию. Но все же наши истребители не видны вам в маскирующем поле?

— Нет. Они слишком слабы.

— А интересно, вы видите само маскирующее поле?

— Да.

— Хм… Забавно. Получается, наша планетарная система должна выглядеть для вас как в молоке или в тумане.

— Примерно так.

— Не страшно заходить в этот туман?

— Нет. Визуально предметы видятся здесь обычно. Только в энергетическом спектре наблюдаются помехи.

— Ну, если вы не видите истребители, значит, и на визуальное восприятие это тоже влияет.

— Наверно.

— А у других цивилизаций, которые вы уничтожили, было что-нибудь подобное?

— Нет.

Ворвуд усмехнулся.

— Выходит, Гинзл опередил не только свою цивилизацию.

Рэнг не разговаривал с Наблюдателем. Он говорил с чужаками совсем по-другому — на языке оружия. И пока Ворвуд и Гинзл мило беседовали с одним из пришельцев, Рэнг крушил других, сходясь с ними в смертельной схватке на подступах к родной планете.

Атаки следовали одна за другой. Рэнг злился от однообразия и монотонности этих действий. Ему уже порядком надоело отражать в общем-то одинаковые нападения чужаков. И однажды он сорвался.

Да, именно так! Он сорвался с места, когда во время очередного нападения пираты выстроились в боевой порядок на пути чужаков и ждали, пока те подойдут достаточно близко.

Глядя на летящих к ним пришельцев, Рэнг представил все сражение, он уже явно и отчетливо видел его. Вот сейчас чужаки начнут выпускать огненные шары, гаубицы — защищаться от них, а истребители полетят в обход… Все то же, все одно и то же, каждый раз, изо дня в день, от атаки к атаке. Сколько же можно!

И тогда он со злостью ударил по кнопке, выключая активизатор невидимости. А потом врубил двигатель на полную мощность и рванулся с места, устремляясь прямо на чужаков. Оставив позади строй пиратов, он вышел один против всех. И, словно сбрасывая доспехи, отключил невидимость, бросаясь в отчаянную схватку с пришельцами.

Впрочем, это не было действием обезумевшего самоубийцы. Рэнг не собирался погибать — только внести некоторое разнообразие в серые военные будни.

На полной скорости он несся прямо на пришельцев. Приблизившись к ним, он выстрелил несколько раз. Но не целясь, почти наугад, просто в сторону противника. Теперь чужаки должны были видеть его корабль — на это и рассчитывал Рэнг, а своими выстрелами лишь дополнительно привлекал их внимание, дразнил их, вызывая на бой. И расчет оказался верным.

Чужаки действительно обратили на него свое огненное внимание. Рэнг ожидал этого и, едва выстрелив, сразу свернул, стараясь обойти противника сверху. Огненные шары, выпущенные чужаками в ответ на его выстрелы, прошли мимо где-то под кораблем. Но пришельцы, конечно, не успокоились на этом, не в силах простить ему такую наглость. Один против шестерых? Да это просто оскорбление их славному пузырьковому оружию.

Но Рэнг теперь находился чуть выше и продолжал лететь в их сторону. Чтобы прицелиться в него, чужакам нужно было затормозить и повернуться вверх. Так они и сделали. Сбрасывая скорость, корабли пришельцев стали задирать носы и, не переставая, стреляли огненными шарами. Рэнг приближался к ним, и чужакам никак не удавалось достать его, они все больше отклонялись вверх и назад. Получалось, что Рэнг как бы опрокидывал волну пришельцев, пролетая над ними и увлекая их за собой.

Но это была лишь часть задуманного. Как только чужаки начали поворачивать к нему, Рэнг включил связь.

— Гаубицы, вперед! — передал он. — Когда подойдете к ним — стреляйте.

Гонясь за Рэнгом, чужаки разворачивались к пиратам спиной. Гаубицы двинулись вперед, выходя на расстояние выстрела. Пришельцы, почти стоя на месте, крутились, стараясь попасть в Рэнга.

В общем, они так и не успели завершить поворот. Квантовые гаубицы подошли достаточно близко и одним залпом смели сразу весь строй пришельцев.

Да, Рэнг был прав. Тактика чужаков — летать общей группой — была ошибочной. Одним выстрелом гаубицы можно уничтожить их всех. Правда, в этот раз был залп сразу трех гаубиц. И, с другой стороны, чужакам не с руки было стрелять с разных точек — огненные шары расходились широким веером и могли задеть свои же корабли. Им приходилось вести бой общим звеном. И вряд ли их действия можно было назвать неэффективными. Но не в этот раз.

В общем, атака была отбита довольно быстро и достаточно необычным способом.

— Рэнг, ну ты псих! — передал Корт, когда все летели обратно на базу.

— Ага, — довольный победой, весело отозвался Рэнг.

Впрочем, больше он так не делал.

Майор Кросби ворвался в кабинет Ворвуда.

— Мы обнаружили саботаж! — сурово воскликнул он. — Ваши механики только делают вид, что чинят наши корабли, намеренно затягивая ремонт.

— Что? — вторя его суровости, грозно отозвался Ворвуд. — Как это затягивают ремонт? Ну я им сейчас! — и, нажав кнопку, связался с ангаром. — Херш, — сказал он появившемуся на экране механику, — ну-ка быстро ко мне.

Затем отключил связь и показал Кросби на кресло.

— Присаживайтесь, майор, — мягко произнес он, — сейчас все выясним.

Кросби с некоторым раздражением последовал приглашению. Вскоре появился Херш.

— В чем дело? — сдвинув брови и подражая суровости майора, спросил Ворвуд. — Почему вы так долго занимаетесь ремонтом военных кораблей?

— Но как же, шеф? — удивился такому вопросу Херш.

Майор смотрел на него, отвернувшись от Ворвуда, и Ворвуд из-под насупленных бровей подмигнул Хершу.

— А, ну… — сразу все понял механик. — Ну, понимаете… У нас возникли некоторые трудности. Это ведь не совсем знакомые нам корабли…

— Что значит трудности?! — возмущенно сказал Ворвуд. — Я вам покажу трудности! Чтобы быстро все было готово! Если еще услышу, что вы там прохлаждаетесь, отправлю самих воевать с пришельцами голыми руками. Узнаете у меня!

— Да, шеф. Конечно, шеф, — униженно и испуганно пробормотал Херш. — Мы постараемся…

— Иди и старайся! — рявкнул Ворвуд.

Херш виновато опустил голову и понуро вышел из кабинета.

— Извините, майор, — деловито произнес Ворвуд. — Это все-таки пираты — за ними нужен глаз да глаз. Спасибо, что заметили непорядок.

— Чего уж, — буркнул в ответ Кросби.

Когда он ушел, Ворвуд снова связался с ангаром. На экране появился Херш.

— Ммм… извини, Херш, что накричал на тебя, — проговорил Ворвуд. — Сам понимаешь, такие обстоятельства.

— Да ладно, — усмехнулся механик.

Пожалуй, это небывалый случай, когда Ворвуд извинялся перед ним. Но Херш не стал задирать нос.

— Так когда вы сможете завершить ремонт их кораблей? — участливо спросил Ворвуд.

— Ну, дня за два, — протянул Херш.

— За два? — Ворвуд насупился. — А подольше?

— Можно и за три, — безразлично проговорил Херш.

Ворвуд продолжал хмуриться.

— Три дня тоже маловато. А за неделю?

— Ну, за неделю! — фыркнул Херш. — Придется работать очень медленно. Военные могут заметить и опять обидятся.

— Н-да? — Ворвуд думал. — Ладно, даю вам пять дней. И чтоб трудились как пчелки, но доделали все не раньше, чем через пять дней.

— Пять так пять, — пожал плечами Херш. — Ладно, шеф, сделаем.

— Ну, молодец, — улыбнулся Ворвуд. — Кстати, с меня выпивка.

— Это уж точно, — с хитрой ухмылкой подмигнул ему Херш.

Нужно было немедленно что-то решать. Если военные корабли будут готовы через пять дней, необходимо за это время найти способ расправиться с чужаками так, чтобы прекратились атаки их истребителей и при этом не произошло бы это чертово возрождение с изменением всего вокруг. Если найти такое решение достаточно быстро, то можно будет проделать все более или менее тайно, просто не раскрывая военным сути происходящего, чтобы они ничего не поняли, а чужаки были бы нейтрализованы. Иначе, получив корабли, майор со своими орлами непременно полетит уничтожать базовый корабль пришельцев, и остановить его будет крайне проблематично. Придется рассказывать о Наблюдателе, о сущности чужаков, а тогда можно запросто лишиться поддержки военного флота. Если майор узнает о безнадежности или бессмысленности войны с пришельцами, он не станет продолжать ее.

Хотя, скорее, наоборот, пираты обретут самую мощную поддержку военного флота, только вообще всего военного флота, а заодно и правительства Галактики. Кросби непременно сообщит о бессмертных пришельцах, находящихся у границ Галактики, — такую информацию он не станет скрывать, несмотря ни на какие договоры. А если пираты заставят замолчать военных грубыми методами и Кросби не сообщит о чужаках, то это сделают его коллеги на военной базе, где имеется вся информация.

В общем, рано или поздно сюда явится весь военный флот Галактики. И ничего хорошего пиратам, конечно, это не сулит.

Ворвуд снова подумал о том, чтобы просто сбежать отсюда. Но Наблюдатель говорил, что чужаки знают о местонахождении всех, с кем ему довелось повстречаться: собеседники, так же как и все окружающее, появляются в его ощущениях. Это было еще одно и, надо заметить, достаточно подлое свойство Наблюдателя — раз заговорив с ним, уже не удастся отвязаться от чужаков. Словом, бежать куда-либо не имело смысла. Хотя напрашивалось забавное решение: избавиться от всех, кто говорил с Наблюдателем, чтобы другие могли бесследно уйти. Но, увы, те, кто отдавал приказы, вряд ли согласились бы с таким вариантом.

Нужно было немедленно найти какое-то решение, придумать способ, как расправиться с чужаками.

— Профессор, вся надежда на вас, — сказал Ворвуд Гинзлу. — Доблесть бессильна, вернее, бесполезна — необходимо обратиться к науке.

Гинзл ответил на это, что ему нужно слетать к базовому кораблю чужаков и протестировать его с помощью различных приборов и детекторов.

— По-моему, давно пора это сделать, — согласился Ворвуд.

И после отражения очередной атаки пришельцев, пока у чужаков не было истребителей и, так сказать, небосвод был чист, Гинзл отправился к базовому кораблю. Транспортник, на который он загрузил необходимую аппаратуру, сопровождал весь объединенный флот пиратов и военных. Разбив нападавших чужаков, они не возвратились на базу, а сразу полетели в качестве эскорта профессора.

Встав как можно ближе к базовому кораблю пришельцев, но вне досягаемости его орудий, Гинзл начал проводить измерения. Он просвечивал чужака самыми разными лучами, снимал показания всевозможных детекторов. Это заняло немало времени и кончилось тем, что из базового корабля вдруг вылетел истребитель чужаков — видимо, первый возродившийся. Чужак, конечно, сразу бросился на военно-пиратский флот, но он был один против всех, и, разумеется, его тут же без труда уничтожили.

— Ну все, профессор, — передал Рэнг, — полетели отсюда.

— Нет, — сосредоточенно глядя на свои приборы, отозвался Гинзл, — давайте дождемся еще одного.

— Хорошо, как скажете, — не стал спорить Рэнг.

Вскоре появился второй истребитель, который был уничтожен так же успешно, как первый.

— Вот теперь все, — после этого сказал Гинзл, — можно уходить.

Когда все вернулись на базу, Гинзл, никому ничего не говоря, сразу отправился в свою лабораторию, заперся там и стал разбираться в полученных данных. Ворвуда, конечно, не устроило такое поведение.