Карсингтоны (№2) - Мистер Невозможный

Кроме самого лорда Ноксли, лишь один человек обладал необходимыми качествами.

— Тогда это Дюваль, — сказал Гази.

— Похоже, что так.

— Я потолкую с его людьми.

Лорд Ноксли знал, что Гази не требуются уточнения.

— И этот идиот Карсингтон! — Он кратко описал четвертого сына лорда Харгейта. — Завтра он будет в Гизе. Я хочу от него избавиться.

Среда, 4 апреля

Руперт, как и было приказано, прибыл к дому вдовы на рассвете.

Он узнал, что они будут путешествовать со свитой. Оказалось, что ко времени возвращения Дафны домой накануне вечером, все трусливые слуги за исключением Ахмеда тихонько пробрались обратно в дом. Дафна решила, что они должны сопровождать ее в Гизу.

Руперт не сразу понял это, поскольку все его внимание было сосредоточено на произошедших с ней изменениях. Она отказалась от вуали и надела обшитый золотом темно-бордовый жакет, ярко-синие широкие турецкие шаровары и тюрбан. Они притворятся, что она мужчина, его мальтийский переводчик, объяснила Дафна.

Она мало походила на мужчину. При виде ее Руперт подумал о гаремах, наложницах и танцовщицах. В этих мыслях одежда занимала далеко не первое место.

Руперт вспомнил свое удивление, когда снимал ее с седла: Дафна оказалась миниатюрнее, чем он ожидал, но с очень женственной фигурой. Он все еще чувствовал под рукой изгиб ее талии… выпуклость бедра, которого касался. Знакомый жар, совершенно не зависящий от утренней температуры, охватил нижнюю часть его тела. И вследствие этого прошло некоторое время, прежде чем его мысли вернулись в нужное русло.

Нелепый тюрбан тоже мешал ему. Он требовал, чтобы Руперт развернул его. Но он не мог! Если он будет слишком спешить и коснется губами или руками тех мест, которых, как она считает, ему не следует касаться, она отошлет его обратно к Солту. Руперт кончит тем, что будет трудиться в пустыне, наблюдая за местными рабочими, просеивающими песок и камни. Мерзавец Нокс будет иметь удовольствие заниматься вместе с ней поисками и сражаться с неприятными личностями, вероятнее всего, с французами, в то время как Руперт будет умирать от скуки. Представив Мерзавца Нокса, обнимающего ее за талию, Руперт мгновенно избавился от похотливых мыслей.

Он скептически оглядел съежившихся от страха слуг. С суровым выражением лица Карсингтон заговорил тем самым тоном, к которому в подобных случаях прибегал его отец:

— Я хотел бы узнать, мадам, для чего вам понадобились эти люди? Они же разбегутся при первых признаках опасности.

— Мы не можем ехать без сопровождения, — возразила Дафна. — Это не только неприлично, но и небезопасно. И у нас нет времени искать им замену.

Если бы они обратились к шейху, это заняло бы целую вечность. Руперт почти совсем не знал арабского языка, но ему было известно, что такие обороты, как «быстрее» или «мы не должны терять ни минуты» или «я требую этого сейчас же», не существовали в местном лексиконе.

Короче, ему предстояло обойтись тем, что имелось в наличии.

— Лина, — сказал он, — пожалуйста, будь добра, объясни этим ребятам, что больше не будет никаких побегов. Скажи им, что, какая бы опасность им ни грозила, она не будет и наполовину так ужасна, как то, что я с ними сделаю, если они снова бросят свою хозяйку. — Руперт добавил краткое и впечатляющее описание того, что он с ними сделает, подкрепляя его жестами. Лина быстро переводила.

— Все это хорошо, — тихо сказал Руперт, обращаясь к самому себе, — но сначала я должен буду поймать их, не так ли?

— Они не убегут, — сказала миссис Пембрук.

Он повернулся к ней, и его суровая решимость рухнула перед тюрбаном и этим странным лицом в форме сердечка, так не гармонировавшим с головным убором.

— Не убегут? — с растерянной улыбкой спросил он.

— Прошел слух, что вы — джинн. Вадид уже рассказал им, что вы сделали с ним вчера, и ваша сила возросла до неузнаваемости.

— Хорошо. Это избавляет меня от необходимости решать, кем из них я воспользуюсь для примера.

Спустя какое-то время человек, доставивший Дафну без единого лишнего слова в Гизу, стоял, уперев кулаки в бока и широко расставив мускулистые ноги среди каменных обломков, и смотрел на пирамиду Хефрена.

Мистер Карсингтон очень быстро избавился от перчаток, шляпы, шейного платка и сюртука. Полуодетый, освещенный ярким солнцем, он казался бронзовым колоссом.

Дафна почти не замечала пирамиду, одно из чудес света. Все ее внимание было поглощено мужчиной в тонкой Рубашке, плотно облегавшей широкие плечи. В слепящем солнечном свете ткань выглядела прозрачной, обрисовывая контуры мускулов на его руках и спине.

Дафну несколько успокаивало то, что он притягивал к себе не только ее внимание. Ее слуги часто бросали на него опасливые взгляды. Люди, толпившиеся у пирамид и предлагавшие посетителям помочь подняться на вершину или пройти внутрь, наблюдали за ним с почтительного расстояния.

А она словно превратилась в его тень. Гиды почти не замечали ее и, казалось, совершенно не интересовались тем, кто она такая.

Все чувствовали притягательную силу высокой фигуры и ореол опасности, окружавший его. Все понимали непредсказуемость и неуправляемость этой силы. Дафна почувствовала это еще раньше, до того, как увидела его, тогда, когда во мраке темницы он был всего лишь темной тенью.

— Она огромна, — наконец сказал он.

— Да, — согласилась Дафна. — Полагаю, вам хочется подняться на нее.

Мужчинам всегда этого хотелось.

— Не сейчас. Если я взберусь на вершину, она покажется только чудовищно длинной лестницей. Нет, отсюда она мне нравится такой, какая есть — громадной и величественной, — он повернулся к ней, — если только вы не надеетесь найти разгадку на вершине.

Дафна покачала головой.

— Майлс сказал, что хочет изучить ее изнутри. Он, кажется, думал, что найдет там что-то, что поможет нам обнаружить другие гробницы.

Гиды ничего существенного о Майлсе не сообщили. Да, они помнили англичанина с «белыми» волосами. Он приезжал несколько дней назад. За время его пребывания не произошло ничего занимательного.

Карсингтон спустился с груды камней и присоединился к Дафне. Он расстегнул пуговицу на шее, и рубашка распахнулась, образовав большой треугольный вырез. Дафна отвела взгляд от обнажившейся бронзовой груди и стала смотреть на пирамиду.

— Почему лорд Мерзавец Нокс считает причину, по которой ваш брат приезжал сюда, такой странной?

— Лорд кто?

— Вы слышали, — сказал Руперт. — Меня удивляет, как такой невыносимый зануда мог быть вашему брату или кому-то еще добрым приятелем. Но, как я заметил, здесь мало англичан. Мерзавец Нокс, должно быть, занял такое положение благодаря дефициту.

— Он вам не понравился. — В этом заявлении проницательности было не больше, чем в замечании мистера Карсингтона относительно величины пирамиды.

Вокруг было слишком много полуодетых мужчин. Это и в самом деле было до крайности неприлично. Поэтому нет ничего странного в том, что она плохо соображает. Она должна сказать ему, чтобы он оделся, как подобает джентльмену.

— В последнюю очередь лорд Ноксли стремился понравиться мне, — заметил Руперт.

Дафна быстро взглянула в его насмешливые черные глаза.

— Как он был к вам внимателен, с каким пониманием отнесся к вашим затруднениям. Он не поверил, что ваш брат развлекается в борделе или с трубкой гашиша посещает сады Аллаха. Нет, его милость достойным образом проявил сочувствие и горячее желание выполнить вашу просьбу.

— Интересно, почему это превращает его в мерзавца?

— Он слишком быстро предположил самое худшее, — сказал Руперт. — Большинство мужчин сказали бы: «Ну, ну! Не надо, я уверен, нет повода для волнений. Всему найдется простое объяснение — его послание затерялось», — или нечто подобное. Вместо этого виконт засуетился, чтобы не успокоить, а еще больше встревожить вас.

— Ненавистные «ну, ну, не надо», — сказала Дафна, — как покровительственно звучит. Я страшно не люблю, когда меня заставляют чувствовать себя ребенком, у которого разыгралось воображение.

— Именно так вел себя со мной мистер Солт. Это просто возмутительно!

— Может быть, генеральному консулу нравится, как вспыхивают ваши глаза, когда вы сердитесь, или как розовеют ваши щечки вот здесь. — Руперт показал пальцем на своей щеке.

Он стоял довольно далеко от нее, но Дафна представила, будто его длинный палец коснулся ее кожи. Она чувствовала, что румянец, который он описывал, становится все ярче, да и как было не покраснеть от стыда за свою чувственность.

— У вас талант уклоняться от темы, — сказала она. — Вы спросили, что странного в тех причинах, которые заставили моего брата приехать сюда.

— Да. Почему ваш брат не мог найти ключ к тайне? Почему бы гробнице и в самом деле здесь не находиться? Остается проникнуть в еще одно захоронение. — Он кивнул в сторону пирамиды Микерина. — И разве где-то поблизости не найдено множество мумий?

Дафна взглянула на третью пирамиду, затем посмотрела ему в глаза, невинные как у ребенка. Ее трудно было обмануть.

— Вы прекрасно осведомлены, — сказала она. — Вы разыгрывали нас, задавая дурацкие вопросы, что такое Гиза и где она находится.

Руперт лишь улыбнулся и перевел взгляд на толпу проводников.

— Сегодня у меня нет желания карабкаться на вершину под палящим солнцем, но я умираю от желания заглянуть внутрь. Мне хочется самому определить, что же так заинтересовало вашего брата.

— Мистер Карсингтон, — напомнила Дафна, ожидавшая объяснений.

Но Руперт уже поймал взгляд гида и сделал ему знак. Мужчина быстро подошел к ним. Мистер Карсингтон указал на вход, открытый Бельцони три года назад, — теперь это был черный прямоугольник на северной стороне пирамиды. Гид подозвал еще одного человека, и они вместе повели их через отверстие в каменной стене, в течение многих веков скрывавшей вход в пирамиду. Дафна знала, что разумнее беречь силы для ждавших ее впереди испытаний. Она напомнила себе, что делает это ради Майлса, что она очень любит его и сделает все, что потребуется, чтобы привезти его домой живым и здоровым. Дафна убеждала себя, что ее боязнь замкнутых пространств всего лишь игра нервов. Она должна с этим справиться.

Первый коридор имел пять футов в высоту, около трех с половиной футов в ширину и сто четыре фута и пять дюймов в длину, а угол наклона составлял двадцать шесть градусов. Все это она без промедления сообщила Руперту.

Ему было нетрудно определить высоту и ширину. Он сделал это бессознательно при входе и определял угол наклона, глядя на плавное покачивание бедер идущей впереди него Дафны.

Наблюдать ему было довольно сложно, поскольку он шел, согнувшись почти пополам, по неровному полу и придерживался за стены, чтобы сохранять равновесие и отмечать расположение коридоров.

В любом случае Руперт мог любоваться видом дамы сзади, сколько душе угодно, факелы гидов вели безнадежную борьбу с темнотой.

Они прошли около пятидесяти футов, когда миссис Пембрук просветила Руперта относительно размеров коридора.

— Так вы сделали расчеты? — удивился он.

— Я цитирую замеры мистера Бельцони. В конце этого прохода он натолкнулся на подъемную дверь. Представляете, какого труда стоило в этом замкнутом пространстве поднять гранитную плиту, высотой почти равную вашему росту, шириной в пять футов и толщиной в пятнадцать дюймов?

Хотя Руперт мог бы рассчитать, как это могло быть сделано, он предоставил ей объяснять, как рассуждал и решил эту задачу Бельцони. Здесь применялись опора и рычаги, желобки на опоре заполнялись камнями по мере того, как медленно, медленно — дюйм за дюймом — плита поднималась вверх.

Когда они подошли к двери, Руперту не пришлось изображать восхищение. Поднять плиту в таком крохотном пространстве было делом нешуточным. Он остановился и провел руками по сторонам отверстия и нижней стороне плиты. Затем, согнувшись, прошел под ней и продвинулся еще на несколько футов, пока Дафна не остановилась и не повернулась к нему.

— Теперь мы должны спуститься в шахту, — сказала она. — Бельцони пользовался веревкой, а позднее к одной стенке положили камни, но недавно кто-то принес лесенку и оставил ее там.

— Намного цивилизованнее, — одобрил Руперт. Восхищаясь грацией, с которой Дафна повернулась, хотя тоже была вынуждена двигаться согнувшись, он все же заметил впереди отверстие.

Они благополучно спустились в шахту, прошли по коридору, затем поднялись в другой и далее пошли прямо. Идти становилось все легче. Проход был достаточно высок, чтобы позволить миссис Пембрук выпрямиться, хотя Руперту по-прежнему приходилось наклонять голову.

Наконец они добрались до большой центральной камеры, где он смог наконец выпрямиться. Высокий конический потолок сходился вверху, повторяя угол наклона пирамиды.

Гиды, остановившись у входа, подняли факелы. На южной стене виднелись настоящие латинские буквы, а не закорючки и завитушки арабской вязи и даже не забавные фигурки иероглифов: «Scoperta da S. Belzoni 2 Mar. 1818».

— «Открыто синьором Бельцони», — перевела миссис Пембрук, хотя даже Руперт мог об этом догадаться.

— Саркофаг в пирамиде Хеопса стоит на полу, — сказала она, подходя к западной стене. — Но здесь, как вы видите, он опущен в землю.

Его было трудно разглядеть. Мрак так сгустился, что саркофаг можно было только нащупать. Свет факелов едва пробивался сквозь него.

Руперт обвел взглядом помещение.

— Так много тайн, — задумчиво произнес он. Руперт знал немного больше о Древнем Египте, чем он помнил из трудов греков и римлян. Например, в древности был греческий путешественник Геродот, чьи «Истории» представляли собой мешанину из фактов, цифр и мифов.

— Эта гробница может хранить свои тайны вечно, — сказала миссис Пембрук, — на стенах никаких иероглифов. Вот почему причины приезда сюда Майлса так загадочны. Кроме того, папирус якобы был найден в Фивах, в сотнях миль отсюда, в гористой местности.

Руперт смотрел на щель между гранитными плитами, уложенными вокруг саркофага. Что под ними? Мумия? Сундук с сокровищами? Или просто другой камень?

— Якобы, — повторил он, — а что мы знаем наверняка об этом папирусе?

— Все действительно выглядело очень странно, — согласилась Дафна. — Пришлось потратить несколько дней, чтобы развернуть его. С такими вещами нельзя торопиться, иначе окажешься перед кучей обуглившихся крошек, и тебя будет долго тошнить от паров хлорного газа.

Она говорила быстро и неестественно громко.

Руперт заметил, что ее речь изменилась с тех пор, как они вошли в пирамиду. Она стала чересчур разговорчива.

Он оторвал взгляд от странного саркофага. Дафна, казалось, тоже смотрела на саркофаг, но Руперт не был в этом уверен. Трудно было разглядеть выражение ее лица при таком слабом колеблющемся свете.

— С вами все в порядке? — поинтересовался он.

— Да, разумеется.

— Некоторые люди не выносят закрытых помещений.

— Этот глупый страх человек должен преодолеть, если он хочет чему-то научиться. Мы будем исследовать гробницы в Фивах. В них действительно есть надписи. Такова была основная цель приезда в Египет — изучение иероглифов в храмах и царских гробницах. Сравнивать имена. Мы знаем, какие иероглифы образуют имя Клеопатры. Мы вычислили несколько других царских имен. Имея достаточно имен фараонов, мы смогли бы восстановить алфавит.

Мы, отметил Руперт, а не он или Майлс.

— Между тем вы предпочли бы находиться в другом месте, — сказал он.

— Я ничего бы не имела против, но мы тратим понапрасну время. Здесь ничего нет. Что я ожидала узнать от груды камней? — Раздражение в ее голосе сменилось отчаянием.

Руперт поднялся и направился к ней, стараясь придумать какую-нибудь глупость, чтобы рассердить ее и заставить встряхнуться.

Откуда-то из глубин пирамиды донесся ужасающий вопль.

— Нет! — прорычал Руперт, поворачиваясь к двери, но он уже опоздал.

Мигнул последний слабый отсвет факелов, которые уносили с собой убегавшие гиды, и все исчезло.

Темнота полностью поглотила их.

Глава 5

— Не падайте в обморок, — вполголоса предупредил Руперт. — Я вас не вижу и не смогу поддержать.

— Глупости, — сказала Дафна. — Я никогда не падаю в обморок.

Если бы не ее чуть изменившийся голос, он мог бы подумать, что она полностью владеет собой. Но Руперт научился распознавать изменения в ее голосе и заметил ее умение многое скрывать. Например, свое тело. И не только его. Он постарается раскрыть и другие секреты, когда они выберутся отсюда.

— Стойте на месте и продолжайте говорить, только тихо. — Он прислушался. Шаги гидов замерли вдали. За дверью царила тишина. Он не доверял ей. Кто-то там был, в этом Руперт не сомневался.

Ему надо было оценить положение. Темнота была неестественной, Карсингтон никогда не испытывал ничего подобного.

— Я не упаду в обморок, — заверила его Дафна. — Однако я понимаю, что наше положение не повод для веселья.

Руперт осторожно двинулся к ней, стараясь не споткнуться об один из камней, которые вытащили из пола древние грабители гробниц, или провалиться в яму, на месте которой когда-то лежал камень. Сломанные руки и ноги или трещина в черепе не только помешали бы им выбраться, но и лишили бы его способности разбить головы издевавшимся над ними негодяям.

— Обстоятельства далеко не благоприятны, — продолжала она тем же звенящим назидательным тоном. — Мы услышали нечеловеческий крик, после которого гиды мгновенно исчезли вместе с единственным источником света. Мы оставлены на милость того, кто был причиной этого крика.

Теперь ее голос звучал совсем рядом. Руперт протянул руку и провел ею по покрытой тканью выпуклости.

Сдавленно ахнув, она застыла. Затем ее холодные пальцы ухватились за его руку и оттолкнули ее.

— Я не вижу собственной ладони, когда подношу ее к лицу, — сказала Дафна, — а вы без труда нашли мою грудь.

— Так вот что я обнаружил? Какая удивительная удача, — изумился Руперт. «Какая великолепная грудь!» — в то же мгновение подумал он.

— Когда мы выберемся отсюда, если выберемся, я надеру вам уши.

— Выберемся, — заверил он.

— Я все время думаю о подъемной двери. Если они уберут камни, на которые она опирается, то мы окажемся в ловушке.

— Это слишком сложно, куда проще подкараулить нас в темноте и зарезать или застрелить, когда мы подойдем достаточно близко.

— Об этом я не подумала. Мои мысли были полностью заняты перспективой быть похороненной заживо рядом с вами. Представить не могу, о чем бы мы говорили, медленно умирая от голода и жажды!

— Говорили? Неужели вы собираетесь провести последние часы вашей жизни в разговорах? Как странно. Дайте мне руку. Пока, кажется, никто не спешит перерезать нам горло. Думаю, мы можем рискнуть выйти отсюда.

— Где ваша рука? — спросила Дафна.

Последовало неуверенное ощупывание, во время которого Руперт нашел другую грудь, вызвав еще один прерывистый вздох и нелестное тихое ворчание в его адрес. Но наконец он нашел ее руку, которая прекрасно умещалась в его руке.

— У вас рука теплая, — с упреком сказала она. — Неужели ничто вас не пугает?

Руперт шагнул в ту сторону, где, по его предположениям, находилась дверь.

— Не это, — ответил он. — Я, как вы знаете, вооружен, и найти выход довольно просто.

—Довольно просто, если вы можете видеть, куда идете, — возразила Дафна.

Вытянув свободную руку перед собой, Руперт нащупал проем двери.

— А если не можете? — спросил он.

— Я могу придумать десяток способов умереть с помощью или без помощи бандитов.

Дафна понимала, что несет вздор, но разговор помогал ей держать себя в руках.

До сих пор она позволяла себе лелеять слабую надежду на то, что ее тревога за брата была глупостью, как и говорили ей в Каире. Однако умом она понимала, что Майлс скорее всего в опасности и вряд ли Ахмед солгал или неправильно истолковал то, что произошло в Старом Каире. Крик и внезапное исчезновение гидов только подтвердили ее опасения. В подобные совпадения Дафна не верила.

— Дорога, по которой мы пришли, — одна из двух, ведущих в пирамиду. Параллельно ей под первым коридором, в который мы сначала вошли, есть другая, ведущая к Наклонному коридору. Они обе встречаются у шахты, однако нижний вход закрыт.

— Значит, выход только один, — сказал Руперт.

— Да, но легко заблудиться. Мы можем попасть не в тот коридор. В нижнем тоже есть шахта и, если я правильно запомнила, боковая камера. — Паника, которую Дафна пыталась заглушить, путала ее мысли. Она не могла ясно представить чертеж Бельцони.

Но Дафна не собиралась показывать мистеру Карсингтону, в каком она состоянии, и спокойно продолжала:

— Надеюсь, вы обладаете способностью безошибочно определять правильное направление?

— Да, конечно, — ответил этот в высшей степени самоуверенный мужчина.

— Рада слышать, потому что в абсолютной темноте так легко потерять ориентацию и можно до бесконечности бродить по коридорам или свалиться в колодец.

— Я советую вам держаться поближе ко мне, если вы не хотите потерять ориентацию.

— Я также должна вам напомнить, — язвительно продолжала Дафна, — что единственный вход может быть замурован. Ничего не стоит закатить в проход несколько больших камней.

— Я полагаю, гиды не позволили бы заблокировать вход. Вспомните, проводя людей в пирамиду и обратно, они зарабатывают себе на жизнь.

Да, да, разумеется. Почему она не подумала об этом?

Да потому, что она переживала самый страшный в ее жизни кошмар, запертая в замкнутом пространстве, в полной темноте. Паника заглушала здравый смысл.

Дафна была растеряна и, судорожно ухватившись за его большую сильную руку, слепо следовала за ним. Они медленно, но беспрепятственно продвигались сначала по довольно высокому горизонтальному коридору, затем по более узкому и наклонному. Здесь ей пришлось отпустить его руку и ощупью двигаться за ним.

Убеждая себя не быть ребенком, Дафна старалась держаться как можно ближе к Руперту, слушая его шаги и скользя пальцами по стенам коридора. Казалось, прошло очень много времени, хотя она знала, что они не могли продвинуться на большое расстояние, прежде чем он протянул назад руку и дотронулся до ее тюрбана.

— Думаю, мы у колодца, — тихо сказал он. — Здесь по крайней мере вы можете выпрямиться. Но постойте минуту, пока я поищу лестницу.

Последовало долгое ожидание. Дафна услышала шорох, затем знакомое ворчание, но слишком тихое, чтобы она могла его понять. Затем Руперт сказал чуть громче:

— Лучше я понесу вас, если позволите.

— Мерзавцы сломали лестницу? — спросила она.

— Нет. Черт, где же вы? — Голос звучал холодно и раздраженно. Одна большая рука нашла ее плечо, другая бедро. — Где ваша талия, черт побери?

Она отступила.

— Я и без вашей помощи могу взобраться по лестнице, — заявила она. — Я же спускалась, не так ли?

— Как пожелаете, мадам, только не наступите на трупы.

— Трупы? — переспросила она.

— Они умерли не так давно — упали или их сбросили на кучу камней около лестницы.

— Боже мой!..

— Не падайте в обморок, — предупредил он. — Я попытался оттолкнуть их в сторону, но там мало места. Если я сумею поднять вас на третью ступеньку, вы их не заденете.

Дафна сдерживалась из последних сил. Если бы она дала себе волю, ее бы уже била безудержная дрожь.

— Ладно, — сказала она и нашла его крепкое плечо. Только тонкое полотно рубашки отделяло ее руку от его кожи. Целая буря чувств, пробудившихся в ней, вызвала острые, возбуждающие воспоминания о ее юности и не совсем забытых желаниях.

Дафна поспешно прогнала их и выпустила его плечо, взяв его руку, она положила ее себе на талию.

— Я здесь, — сказала Дафна, тяжело дыша. И тут же оказалась в его объятиях.

— Что это, черт побери? — спросил Руперт.

— Моя талия.

— Я спрашиваю о поясе, который вы накрутили на себя. Что у вас в нем, камни? — Руперт похлопал ее по левому бедру.

— Это называется «хезам».

— Да, но что это такое?

— Шарф, который носят на талии. В нем удобно прятать вещи вроде моих кинжалов.

— Вы по крайней мере знаете, как ими пользоваться?

— Я знаю, что его надо держать за рукоятку и вонзать острым концом, — раздраженным шепотом ответила она. — Нужно что-то еще?

— Лучше направлять его острым концом вверх, а не вниз. Так удобнее и легче попасть в цель.

— О, я постараюсь запомнить!

— Хорошо. — Руперт крепко обхватил ее талию, приподнял и водрузил на перекладину. Дафна крепко ухватилась за боковины лестницы.

— Не двигайтесь, — сказал он, понизив голос. — Мы не знаем, что там наверху.

— Я ничего не слышу, — ответила она.

— Все равно лучше мне подняться первым, я протиснусь рядом с вами.

— А лестница выдержит двоих?

— Это мы скоро узнаем.

Дафна почувствовала его руку на своей талии. Она отодвинулась в сторону, чтобы пропустить его, но отодвигаться было практически некуда. Через мгновение его мощный торс прижался к ее спине, а длинная мускулистая нога к ее бедру. У Дафны перехватило дыхание. От этого прикосновения жар опалил ее, и даже тотчас же пробудившийся стыд не мог охладить его.

Она заставила себя думать только о том, как побыстрее выбраться из этого отвратительного места. Руперт подтянулся и вылез, Дафна, тяжело дыша, прислушивалась к его осторожным шагам возле колодца. Она подумала о телах, лежавших неподалеку, а затем о других неизвестных личностях, поджидавших его. Паника охватила Дафну, и вместе с ней глубокая печаль. Наконец она услышала, что Карсингтон возвращается.

— Сейчас все чисто, — сказал Руперт.

Дафна буквально взлетела по лестнице. На верхней перекладине она остановилась и нащупала пол коридора.

— Держитесь, — сказал Руперт. — Я поддержу вас. — Он провел рукой по ее плечу, груди и подхватил под мышки. Если он отпустит ее, с ужасом подумала Дафна, она упадет прямо на дно, на лежащие там трупы. Но Карсингтон крепко держал ее, и через минуту она уже вылезала на край ямы.

— Спокойно, — сказал он, не выпуская.

Дафна пыталась успокоиться, но руки у нее дрожали, и она задыхалась.

— Не вздумайте упасть в обморок.

— Я никогда не падаю. — Четыре слова дались ей с невероятным трудом.

— Кажется, путь свободен до подъемной двери, — сказал он. — За ней первый коридор. Сомневаюсь, что кто-нибудь прячется так близко от входа.

Дафна заставила себя сосредоточиться.

— Двадцать два фута и семь дюймов до подъемной двери, — сообщила она. — Сам проем занимает шесть футов одиннадцать дюймов. — И пока ее трезвый ум высчитывал оставшееся расстояние, другая, более темная часть ее существа была поглощена ощущениями: величиной и силой его рук, поддерживающих ее… его близостью в этом Крохотном пространстве… терпким запахом мужчины со слабой примесью табака и мыла.

Тонкая влажная рубашка под ее жакетом прилипала к к оже. Дафна испытывала жар и смущение, и ей отчаянно хотелось оказаться в каком-нибудь другом месте, в чистоте и безопасности и чтобы брат был рядом.

И еще ею владело темное желание, желание, о котором она предпочла бы не слишком задумываться. Оба желания переплетались, и Дафна понимала только, что измучена, растеряна и ужасно несчастна. Она наклонила голову и прильнула к человеку, который не был ни ее братом, ни даже верным другом брата, так, что ее тюрбан коснулся его груди.

Руперт обхватил ее за плечи.

— Насчет обмороков я уже понял, — сказал он. — Так что никаких слез.

Дафна мгновенно подняла голову.

— Я не плакала.

— О, так вы находите меня неотразимым? Простите. — Руперт попытался снова притянуть ее к себе.

Дафна сняла его руки со своих плеч и отступила в сторону.

— Вы невозможный человек, — сказала она.

— Если вы не падали в обморок, не плакали, не заигрывали со мной, то что же вы делали?

— Умирала от отчаяния, — откровенно ответила она. — Но это была минутная слабость. Я полностью пришла в себя. Мы пойдем дальше, или мне достать кинжал?

— Лучше пока оставьте его там, где он есть. Иначе вы случайно можете смертельно ранить меня.

— Если я нанесу вам смертельный удар, — сказала Дафна, — то он не будет случайным.

На пути к выходу ни миссис Пембрук, ни кто-либо другой не попытались убить или искалечить его. Они вышли на солнечный свет невредимыми.

За этим последовала цепь событий, нисколько не удививших его. Большая толпа окружила их, и, невзирая на бурные, произнесенные, кажется, на пяти языках Ј протесты миссис Пембрук, их арестовали.

Гази, стоявшему в толпе зевак, казалось забавным, что в пирамиде Хефрена, в которой тысячелетиями не бывало покойников, теперь находилось два трупа.

Полиция обнаружила двух гидов с перерезанным горлом, лежавших на груде камней около лестницы. Это было все, что они обнаружили. Они не смогли выяснить, кто кричал. Находившиеся поблизости проводники ничего не видели и не слышали.

Это произошло оттого, что все собрались в одном месте и с интересом слушали захватывающий рассказ каирца о злом джинне, обосновавшемся на крыше его соседа и делавшем разные гадости прохожим. Приезжим из Каира был один из людей Гази.

Другого своего человека Гази послал в местный полицейский участок с рассказом о том, как сумасшедший англичанин, уже пытавшийся на днях убить солдата, собирается совершить злодеяние у пирамиды Хефрена. Сообщника Гази щедро снабдили деньгами, чтобы побудить полицию действовать быстро.

Гази пришлось импровизировать на ходу, потому что Дела пошли не так, как было задумано.

Перед рассветом двое из банды Гази спрятались в пирамиде Хефрена. Они поджидали англичанина, чтобы подстроить несчастный случай. Никто не ожидал появления женщины.

К счастью, Гази послал в пирамиду неглупых людей. Они знали, что англичанка очень нужна лорду Ноксли, которого они знали под именем Золотого Дьявола. Они понимали, что не должны вредить ей. Они также сознавали в отличие от глупых людей, что неразумно нападать на англичанина в ее присутствии. Она бы подняла шум, дошло бы до английского консула… Мухаммед Али мог огорчиться. Людские головы легко расставались со своими шеями, когда паша был недоволен. Иногда казнь предваряли пытками, иногда от скуки вспарывали животы.