— В Тепелене ты прекрасно изобразила любовь ко мне, — сказал он. — Сейчас ты снова это проделаешь, чтобы наблюдатели поняли, что ты счастлива уехать вместе со мной. Ты знала, что англичане возбуждаются при виде женщины в брюках? — Он нежно улыбнулся. — Для защиты от них ты прильнешь ко мне.

Она знала, что скоро окажется так близко к нему, как это бывает между мужчиной и женщиной. Она вытерпит, но потом придет ее час. Он за все заплатит.

Они вышли из кареты, и Эсме украдкой огляделась. Деревня Ньюхейвен лежала в полумиле от причала. Если она попробует бежать, ее поймают раньше, чем она туда добежит. Среди пришвартованных кораблей она нашла много возможных путей побега, но и не мало мест, где она окажется в ловушке.

Однако ближайшая и самая устрашающая перспектива смерти стояла и дышала рядом с ней — это были Ристо и Мехмет. Без оружия у нее нет никаких шансов. Да еще Исмал вооружился перед выходом из кареты. Пистолет неудобно вынимать… Хотя кинжал… один удар, а потом закричать: «Убийство!» Но как на это отреагирует толпа?

Вокруг были в основном моряки и рыбаки. Двое в морской форме разговаривали с человеком, одетым в старую куртку и столь же древние бриджи. При нем было нечто похожее на докторский саквояж.

Никто из тех, кто смотрел, как компания Исмала приближается к лодкам, не выглядел дружелюбно. Однако и враждебности в них Эсме не замечала. Они просто смотрели, но ведь не каждый день в маленьком порту появляются такие образчики, как Ристо и Мехмет, да и элегантный вид сумасшедшего, но красивого Исмала в английском костюме приковывал к себе взгляды. Куда бы он ни шел, он всегда привлекал внимание.

— Ведь я предупреждал тебя, что ты возбудишь в них вожделение? — Исмал с улыбкой обнял Эсме за плечи. — В твоих интересах дать им понять, что ты моя.

Эсме подняла на него глаза с выражением, которое, как она надеялась, означало восхищение, и изогнула губы в улыбку дурочки, опьяненной страстью.

Исмал крепче прижал ее к себе и пошел медленнее.

— Скоро ты будешь так смотреть на меня без притворства. — И потерся губами об ухо.

— Ты все время так говоришь. — Эсме покосилась на ряд кораблей. Хотя он не описал ей своего корабля, два из них показались ей возможными. Оба были очень близко. Времени не оставалось.

Она добавила сладким голосом:

— Я всегда считала, что мужчина, уверенный в своем мастерстве, не будет хвастаться.

Он засмеялся:

— По-моему, ты меня провоцируешь.

— Ты сказал, что я не должна проявлять свои истинные чувства. Но ты не сказал, что я не должна о них говорить, хотя бы шепотом. Я что, должна не только строить приветливое лицо, но и врать? — Она одарила его еще одним завлекательным взглядом. — Когда-то ты меня поцеловал, и я сплюнула, чтобы избавиться от вкуса твоих губ. Думаешь, сейчас они мне покажутся не такими скверными?

— Это легко выяснить. — Голубые глаза вспыхнули весельем. В нескольких ярдах от них Ристо и Мехмет враждебно нахмурились. — Поцеловать тебя перед всем этим сбродом? — спросил Исмал.

Эсме пожала плечами:

— Они уверены, что я твоя шлюха. Скоро я ею стану на деле. Меня уже тошнит от стыда, так что ты ничем не можешь ухудшить положение.

Ристо уже стоял рядом.

— Хозяин! — нетерпеливо прошептал он.

Не обращая на него внимания, Исмал сгреб Эсме в объятия. Она услышала смешок Мехмета, ругань Ристо и улюлюканье моряков. Ощутила руку Исмала на затылке, тепло его дыхания на своем лице. Она чувствовала, как его рот сладострастно прижался к ее губам, и отметила, что он хвастался не зря. Не желая того, Эсме покорилась его мастерству и приоткрыла губы. Он был раздражающе хорош, но ее замешательство продолжалось только миг. Холодная решимость разогнала туман в голове.

Она ласково погладила его, руки спустились к поясу. Сердце билось часто, но устойчиво, пальцы дюйм за дюймом пробирались под плащ к кинжалу.

Он отстранился, и рука Эсме замерла.

— Это было неразумно, крошка, — пробормотал он в ее губы. — Я не смогу ждать еще целый день, чтобы получить от тебя больше.

— Будь она проклята! — прорычал Ристо, подходя ближе. — Полгорода сбежалось посмотреть на вас. Вы еще долго будете развлекаться?

Даже Мехмет что-то пробурчал, но Исмал не слушал. Эсме угрюмо подумала, что после того, как он утонул в поцелуе он стал таким же, как все мужчины. В этот момент он не мог ни о чем думать. А ее ум был настороже. Она слышала приветственные крики и вульгарные советы зрителей. Она чувствовала нарастающий жар его поцелуя и напряжение изящного тела. Прижавшись к нему, она изогнулась и дотянулась до кинжала.

Каждый нерв дрожал, все чувства болезненно обострились. Эсме слышала крики чаек, плеск волн о каменную стену и отдаленный шум на берегу. Стук копыт… торопливые шаги… новые крики посреди приветствий. Она слышала это так, как будто все происходило сто лет назад. Сейчас была только месть… она была на волосок от нее.

Она уже взялась за рукоятку кинжала, и тут тело Исмала окаменело. В следующее мгновение он извернулся, и лезвие кинжала оказалось возле ее горла.

На причале стало тихо. Эсме отчетливо их видела: десять, двадцать, нет, не меньше пятидесяти мужчин, и никто не двигался. Все глаза были устремлены на лезвие.

В том числе глаза Вариана.

Эсме поморгала, но наваждение не исчезло.

Ей захотелось потрясти головой, чтобы прогнать его. Царапина на горле сказала ей, что она не спит.

В двадцати шагах от нее стоял Вариан. Он держал пистолет. Какого черта он не стреляет? Исмал на голову выше ее. Даже младенец мог бы послать пулю в его злобную башку. А Вариан не может. «Двадцать шагов, — в ярости думала она. — Дистанция дуэли. Почему он не стреляет?»

— А, предпочитаете не испытывать свое мастерство, милорд Иденмонт? — дружелюбно сказал Исмал. — Очень мудро. Если вы желаете, чтобы ваша жена осталась жива, скажите этому сброду, чтобы мне не мешали. И положите пистолет, пожалуйста.

Вариан опустил пистолет, но не бросил.

— Оставь ее, — сказал он.

Исмал пропустил его слова мимо ушей.

— Теперь можете выходить, сэр Джеральд. Каких странных союзников вы завели. Но вы слишком толстый, чтобы скрываться за спиной его светлости.

Опустив пистолет, баронет вышел из толпы, стоявшей позади Вариана.

Исмал начал продвигаться к кораблю, охранники двинулись за ним, прикрывая его. Больше никто не шелохнулся. «Они не помогут», — с отчаянием подумала Эсме. Исмал им сказал, что она жена лорда. Никто не рискнет дать ему повод убить ее.

Однако она не сядет на проклятый корабль вместе с Исмалом и никогда не отдастся ему. Эсме напомнила себе, что сотни албанских женщин бросались с утеса, чтобы не попасть в руки врагов. Она столь же храбрая, как они. Она не пойдет с этим человеком. Вариан пришел за ней. Она не опозорит его.

— Убей его! — закричала она. — Отомсти за Джейсона! Отомсти за меня, Вариан!

Кинжал прижался к горлу, и она увидела, как Вариан поднимает пистолет. «Я люблю тебя», — мысленно сказала она. И резко откинула голову.

Исмал ослабил хватку, рядом что-то взорвалось, и Мехмет споткнулся. Эсме ударила Исмала локтем в живот. Он покачнулся и выронил кинжал. Мехмет ринулся к ней. Эсме быстро наклонилась, схватила кинжал и услышала другой взрыв. На миг мир окрасился ослепительным светом, она услышала крик Вариана откуда-то издалека… потом голос отца среди шума накатившей на нее черной волны. «Я умираю», — подумала она, и волна унесла ее за собой.

С корабля Исмала на берег попрыгала команда, им навстречу ринулась другая толпа, но Вариан ничего не замечал, он кинулся к упавшей жене. Он видел, как в нее целился маленький черный человек, как раз в тот момент, когда он сам разрядил свой пистолет в большого, уродливого охранника. Кто-то уже держал того негодяя, что поменьше, но Вариана заботила только Эсме.

Вокруг кипело вавилонское столпотворение, но все, что он чувствовал, склонившись над неподвижным телом, был ужас, острый, как тот кинжал, что секундой раньше прижимался к ее горлу. Со слезами на глазах он положил дрожащую руку ей на шею, и пальцы нащупали слабый пульс.

Он начал ее поднимать, и тут рука вцепилась ему в волосы и отдернула голову назад.

— Нет! — закричал Исмал. Он обрушил пистолет на голову Вариана. Вариан выстрелил, и пистолет ударил ему в локоть. Боль прокатилась по всей руке. Откатившись в сторону, он ухватил Исмала за ногу и потянул вниз. Исмал лягнул ногой, освободился, всем телом навалился на Вариана и опрокинул его навзничь. Голова ударилась о камень, в ушах зазвенело, и небо бешено закружилось над ним. Но он видел, что пистолет снова поворачивается к нему. Он схватил руку Исмала и с размаху ударил ею о край причала. Исмал только крякнул, но выпустил пистолет, и он отлетел в сторону.

— Ты сражаешься за шлюху! — прошипел Исмал. — Это моя шлюха!

Выдернув руку, он ударил Вариана в челюсть так, что тот покачнулся. В глазах потемнело, все окрасилось красным, а потом чувство боли исчезло.

Он ударил, его ударили, подумаешь. Единственное, что существовало, — это Исмал, и его надо убить. Они сцепились; противники оказались достойны друг друга. Несмотря на изящное телосложение, Исмал был сильный и быстрый. Удар за ударом не оказывали на него действия, и когда они покатились по земле к краю причала, Исмал ударил его коленом в живот с силой пушечного ядра. В следующий миг Вариан лежал на спине и смотрел в искаженное лицо Исмала, безуспешно стараясь сохранить дыхание и сознание, когда мощные руки сдавили горло. В надвигавшейся темноте он увидел улыбку Исмала. «Моя шлюха! — прорычал тот. — Моя Эсме».

Слова прожгли его адским пламенем. Он впился ногтями в кисть руки Исмала и, собрав остатки сил, оторвал руку от себя и расплющил ее о край пирса. Раздался хруст, Исмал со звериным рыком дернулся, его лицо исказилось от боли. Вариан вскочил и ударом ноги в бок оттолкнул его. Исмал попытался встать, но бездействующая рука сделала его неуклюжим, Вариан его схватил и стал бить головой о пирс. Некогда красивое лицо было все в грязи и крови, голова безвольно болталась, но в полузакрытых глазах блистали искры.

— Моя шлюха, — вырвалось из окровавленных губ. — Моя Эсме.

Вариан занес кулак, но кто-то его отдернул. В последний момент он увидел блеск лезвия, направленного ему в грудь.

Джейсон с огромным усилием оттащил в сторону безжизненное тело Мехмета и встал на колени. Вокруг валялись шахматные фигуры, вместе с его париком и очками.

«Староват я для такой чепухи», — подумал он. Он давно потерял вкус к портовым дракам, а эта и вовсе не должна была начинаться. Все этот оголтелый Иденмонт, который кинулся спасать, да глупая девчонка с ее героизмом.

Эсме благополучно убрали с дороги. Байо вытащил ее из драки и вернулся помочь Джейсону пробиться к главному месту буйства, где Иденмонт боролся с Исмалом. К сожалению, команде Исмала пришла в голову та же мысль, и теперь молотящие тела загораживали Джейсону место действия, где он в последний раз видел двух боровшихся мужчин. Он встал на ноги и увидел, как его брат ударил кого-то рукояткой пистолета. На Джеральда налетел другой, повалил, но Джеральд стряхнул его с себя и поднялся на ноги. Он свирепо пробивал себе путь сквозь толпу дерущихся.

Зрелище было таким невероятным, что Джейсон на миг растерялся. К настоящему его вернул окровавленный моряк, прыгнувший на него из толпы. Но Джейсон очнулся недостаточно быстро. Моряк ударил его кулаком в грудь, Джейсон покачнулся, стоя почти на краю пирса. Чья-то рука вытащила его на безопасное место, а моряк взлетел в воздух и плюхнулся в роду.

Джейсон повернулся к своему спасителю, и слова благодарности замерли у него на губах, когда он увидел ухмыляющегося брата.

Стиснув зубы от боли в сломанной кисти, Исмал прополз в укрытие за бочками. Он подобрал пистолет Ристо, который тот уронил, когда напал на англичанина. Перезарядить пистолет одной рукой было почти невозможно, но Исмал не признавал слово «невозможно». Он был уверен, что на борту «Олимпии» оставалось несколько человек, и при удаче он еще сможет убежать.

Пульсирующая боль в руке лишала сил. Боясь потерять сознание, Исмал сосредоточился на перезарядке пистолета. Прошла, кажется, вечность, но он наконец справился и выглянул из укрытия.

Между ним и «Олимпией» стояли два человека — сэр Джеральд и… тот, кого считали мертвым.

Если бы его рот не распух и не был наполнен кровью, Исмал бы улыбнулся. Все стало ошеломляюще ясно, все, что сделал Рыжий Лев и зачем. Исмал им восхищался, как можно восторгаться человеком, который превзошел тебя умом. Если бы он знал… о, многое было бы по-другому, и уж, конечно, он никогда бы не попал в теперешнюю ловушку: Иденмонт и сэр Джеральд на одной стороне, Рыжий Лев на другой.

Однако в настоящий момент путь ему отрезали два брата, а они спорили, это было очевидно.

У него была только одна пуля, но принять решение было легко. Исмал встал и прицелился, призвав на помощь всю силу воли, чтобы заставить левую руку подчиняться. Внутренне улыбаясь, с душой легкой, как у ангела, Исмал нажал курок. Почти одновременно прозвучал другой выстрел, и вдруг словно огонь прожег его тело, перед ним разверзлась черная яма, и в ее глубине языки огня лизали стены.

— Эсме, — прошептал он… и упал.

Вариан медленно опустил пистолет. На причале стало неестественно тихо. Или звон в ушах заглушил все остальные звуки? Он ничего не знал, ничего не хотел. Он только что воткнул кинжал в кишки одного человека и пустил пулю в другого. Ристо лежал у его ног мертвый… Исмал неподвижной кучей свернулся в трех ярдах от него… а позади — сэр Джеральд, он тоже упал, потому что Вариан нажал на курок слишком поздно, чтобы его спасти.

Он отвернулся. Слишком много крови. Мир провонял кровью. Он тоже весь извозился в ней.

Сквозь звон в ушах и поднимающийся приступ рвоты он услышал, что кто-то его зовет. Он повернулся. Рыжеволосый человек, присевший возле сэра Джеральда, кивком подозвал его к себе. Вариан глубоко вздохнул, расправил плечи и пошел к нему.

— Заткнись, — предупредил Джейсон Джеральда. — Здесь Иденмонт.

Иденмонт опустился с другой стороны, его взгляд был прикован к алому пятну, расплывавшемуся по рубашке Джеральда.

Джеральд перевел на него взгляд.

— Смотрите-ка кто… вернулся. Из мертвых. Мой брат — шутник. Как и я. Какой трюк я разыграл, а, Джейсон?

Иденмонт дернулся, как будто его ударили. Он повторил имя и посмотрел на Джейсона.

— Да, я жив! — рявкнул Джейсон. — Подайте сумку позади вас. В ней виски и бинты.

Джеральд вцепился в его руку.

— Обманул тебя. Чтобы получить ее. Диану мне. Землю Бриджбертону.

Джейсон надеялся, что присутствие Иденмонта удержит язык брата, но ничего подобного. Джеральд продолжал бормотать, задыхаясь и тяжело дыша, пока Джейсон накладывал повязку. Но кровотечение не останавливалось, как и дребезжащий голос. Хвастливый голос. О том, как они напоили Джейсона смесью абсента с вином той ночью, много лет назад. Вот почему он ничего не мог вспомнить об игре, о кипе долговых расписок. Он подумал, что занял у Бриджбертона целое состояние, потому что так сказал брат, которому он доверял, а тот держал в руках доказательство в виде расписок.

— Брось, — проскрежетал Джейсон. — Не трать дыхание — к тому же я знаю.

— Тебе Диана сказала. Джейсон покачал головой.

— Она выяснила, — продолжал Джеральд. — Ребенок родился… рано. Твои глаза. Волосы. Я потерял голову. Наговорил ей всякого. Не много, но она… догадалась. Пришлось… быть добрым к мальчику. Дать ей делать… что она захочет. А то она бы рассказала… маме. Двенадцать лет, Джейсон.

Джейсон этого не знал и не хотел верить. Ко он вспомнил, как в последний раз Диана настаивала, чтобы он скорее вернулся в Англию. Что она сказала? «Я боюсь, что когда меня не станет…» Когда ее не станет, некому будет защитить Персиваля от отца. Как защищала она. От его гнева, от его пагубного влияния. Шантажируя Джеральда его постыдной тайной.

Джеральд повернулся к Иденмонту. жесткое лицо которого было непроницаемо.

— А ты не догадывался, да? — Джеральд вздохнул. — Диана была стерва. Она позволяла мне верить, что мой сын… это сын Джейсона. Годами… это меня терзало. Я не мог сказать… ни слова. — Он прерывисто вздохнул. — Двенадцать лет. Наказан. — Он закрыл глаза. — Любил ее. — И с прерывистым вздохом замолчал навсегда.

Джейсон снял пальто и накрыл лицо брата.

— Он бредил, — жестко сказал Иденмонт. — Бедняга. Джейсон посмотрел на него:

— Он был мерзавец, предатель, и она управляла им так, как могла. В премилую семейку ты вошел, да?

Эсме быстро шла на причал, юнга, приставленный ее охранять, еле поспевал за ней. Она не знала, сколько пролежала без сознания. Не слишком ли долго? Дым битвы рассеялся, в сыром воздухе висел запах пороха. Когда подошли к причалу, она увидела, что моряки подбирают раненых и погибших. В толпе незнакомых лиц выделялась большая, странно знакомая фигура. Эсме протерла глаза. Неужели Байо? Он поднял на руки раненого.

— Миледи, пожалуйста, — взмолился юнга. — Капитан Нолкотт оторвет мне голову…

Эсме отмахнулась:

— Мой муж… где лорд Иденмонт?

— Я уверен, что с ним все в порядке, миледи. Если вы… Он запнулся, по-видимому, привлеченный той же мрачной картиной, что захватила ее внимание: моряки понесли носилки, на которых лежало тело, накрытое окровавленным плащом.

— Нет! — закричала Эсме.

Она побежала к носилкам, расталкивая тех, кто попадался на пути, но кто-то схватил ее за руку. Эсме посмотрела в лицо морскому офицеру; она его уже видела раньше.

— Пожалуйста, — сказала она ослабевшим голосом.

— Миледи, вы уже ничего не можете сделать для своего дяди. Рана была смертельной. Сожалею.

Дядя. Голова закружилась, и она покачнулась. Офицер поддержал ее.

— Вам лучше присесть, миледи. Эсме кивнула.

— Нет. Нет. — Она высвободила руку. — Я должна… И тут она увидела его. Лицо в крови и грязи, цвет глаз издали не виден, волосы тоже в грязи после недавней битвы, а их тусклый медный цвет вполне может быть кровью. Он наклонил голову, вытирая лицо платком. Но все равно она знала, что это отец.

Глаза заволокло слезами. Она их сердито вытерла и на нетвердых ногах пошла к нему. Офицер что-то говорил, но для нее это был только шум.

Эсме увидела, как он перестал вытираться, потом платок выпал из его руки. Он не пошевелился, только смотрел, как она приближается, и его рот медленно расплывался в улыбке. У нее заболело внутри.

Остановившись в нескольких шагах от него, она подбоченилась:

— Я тебя ненавижу. — Голос был высокий и пронзительный. — Никогда не прощу.

Джейсон улыбнулся еще шире.

— А вот и она, моя девочка. — Он раскрыл руки, и Эсме с рыданием кинулась к нему.

Отец крепко прижал ее к себе и тут же отшатнулся, выругался и уставился на свои руки.

— Черт тебя побери, Эсме, ты вся в крови!