Умелая защита

Бывают такие женщины – встретив ее однажды, вы непременно будете искать новой встречи. Или, может быть, она попалась вам на глаза, когда вы вели машину, – в этом случае вы либо заедете на тротуар, либо угодите в аварию. А если вы с ней встретились на улице, то наверняка повернете голову ей вслед и налетите на кого-нибудь, кто вас отчитает. Фэнкуист и была из таких женщин, с которыми ищут новых встреч.

Когда я увидел ее впервые, она работала на парня по имени Рейбнер. У этого парня был на Бродвее довольно большой ресторан с развлекательной программой. Я имел возможность наблюдать за Рейбнером на протяжении нескольких месяцев. Он был строг, может быть, слишком строг. Мне он уж точно не нравился. Этакий холодный человек с резкими чертами лица, я даже подозревал в нем некоторую склонность к подлым поступкам. Трудно сказать, как можно при таких качествах добиться успеха в ресторанном бизнесе. Но он преуспевал.

Фэнкуист была у него секретаршей. Странное имя, впрочем, после выяснилось, что это всего лишь романтический псевдоним. Я забыл ее настоящее имя, но оно звучало просто ужасно. Так или иначе, но нам до этого вообще нет дела.

Как я уже говорил, бывая в ресторане, я видел ее довольно часто. Мне, как фельетонисту, приходилось проводить там многие вечера. Подходящее для меня место, где всегда встретишь изысканную публику, о которой я и писал свои репортажи. Она с клиентами никогда не общалась. Я только видел, как она проходит через зал в кабинет Рейбнера. Из-за ее потрясающей внешности мужчины проливали суп на свои манишки. Такая это была дамочка.

Мне порой приходила в голову мысль, не познакомиться ли с ней поближе. Наверное, не я один об этом думал. Но Рейбнер бы этого не допустил. Когда я намекнул, что мне хотелось бы с ней познакомиться, он наградил меня таким взглядом, словно я был чем-то, что выползает из канализационной трубы. Поэтому фактически я никогда с этой женщиной не разговаривал. Ну а после того, как это случилось, мне, полагаю, не стоит и надеяться на какую-то возможность.

Видите ли, однажды вечером она убила Рейбнера.

Это было настоящее театральное убийство. Оно совершилось, когда Рейбнер находился в ресторанном зале, – громкий хлопок при всем честном народе.

Рейбнер тогда выискивал для приманки публики зрелище поэффектней. Развлечения, какими он потчевал своих клиентов, его уже не удовлетворяли. Он считал, что вещи такого же сорта предлагают и все прочие ночные заведения, и, конечно же, был прав. Он даже обращался ко мне, нет ли у меня чего-нибудь на примете. Но я не видел причин, чтобы помогать ему набивать свои карманы, и поэтому помалкивал. Ну и наконец ему пришла в голову идея. Он разыграл для нас этакое ночное представление на манер киношных боевиков. Вы знаете, как это делается. Он выдал нам дичайший балет – театрализованную перестрелку. Парень притворяется, что его хотят заколоть, кто-то врезает его дружку в глаз и прочая безвредная чепуховина, которая сходит за подлинную у слабоумной толпы. Когда это случилось, вечер подходил к концу, и публика была изрядно на взводе. Дополна стрельбы, и, уж поверьте мне, в тот вечер продали уйму спиртного.

Появился Рейбнер и стал прохаживаться между столиками, перебрасываясь словечком-другим с клиентами. Он мог бы и не расслабляться, но мы к тому времени с ним свыклись и похваливали все эти игры и забавы, которые он для нас устроил.

Я сидел с компанией поблизости от лестницы, ведущей к нему в кабинет. Когда Рейбнер делал свой обход, наверху лестницы внезапно появилась Фэнкуист. Я забыл о Рейбнере и сосредоточил все внимание на ней. Поверьте, она была, без сомнения, высший класс. Но какое-то обстоятельство все же удерживало меня от того, чтобы слишком настойчиво домогаться знакомства. Она выглядела очень жестокой. Когда я говорю жестокой, я имею в виду, что она не принадлежала к тому типу женщин, которые сдаются без сопротивления. А у меня слишком мало времени, поэтому если они не сдаются сразу, я прохожу мимо. Не скажу, что это хорошо, но уж таков мой образ жизни. Во всяком случае, это моя забота. Даже сегодня мне еще хватает женщин, которые делают это ради удовольствия.

Фэнкуист медленно спускалась по лестнице. Ее большие синие глаза были как холодное зимнее небо. Она прошла мимо меня. Я заметил у нее в руке маленький пистолет, она его прижала к боку. На миг я подумал, что и она принимает участие в этих играх и забавах, но что-то в ней заставило меня увидеть все иначе. Наверное, мне следовало вырвать у нее оружие, но я этого не сделал. Меня охватило любопытство. «Какого черта она собирается тут устроить?» – подумал я. Я уже прикинул, что сижу в первом ряду на спектакле, где будет разыграна первоклассная сенсационная новость, готовая для газетной первой полосы. Я был так в этом уверен, что схватил трубку телефона, стоявшего на моем столике. Я вызвал ночного редактора.

Рейбнер заметил ее, когда она была примерно в двадцати шагах от него. Он посмотрел на нее и напоролся на ответный взгляд. Он повел себя так, словно наступил на гремучую змею. Я убежден, что этот парень вмиг увидел смерть, глядевшую на него в упор, и он струсил! Его лицо одрябло и пожелтело. Он выпучил глаза, словно жаба.

Все сидели и пялились на них. Наверняка ни один человек в этом зале не догадывался, что это было вовсе не представление... кроме меня!

Она не отводила глаз от Рейбнера. Пистолет медленно поднялся, и маленькое черное дуло посмотрело Рейбнеру прямо в лицо.

Как раз перед тем как она его застрелила, наконец взял трубку ночной редактор. Я вел репортаж по ходу этого спектакля. Да уж, редактор был потрясен!

Пистолет издал зловещий маленький щелчок. Я невольно подскочил на полфута. Посредине лба Рейбнера появилось кровавое пятно. Он покачнулся и выставил руки, как бы умоляя ее не делать этого, потом повалился ничком.

Она повернулась и пошла вверх по лестнице в кабинет, не торопясь и не взглянув ни на кого. Это было хладнокровнейшее убийство века.

Лишь после того как она исчезла из виду, поднялся крик. Ресторан превратился в настоящий ад.

Я сидел за своим столиком и скармливал ночному редактору подробности, которые он тут же переносил на бумагу. Репортаж появился на улицах в считанные тридцать минут.

Благодаря этому репортажу об убийстве я приобрел репутацию, которая в дальнейшем не раз меня выручала. Арест убийцы не составил труда. Она просто сидела в кабинете, пока за ней не пришли полицейские. Сначала им очень не хотелось с ней связываться. Они боялись, что она опять начнет стрельбу. Но один из них, похрабрее, все-таки ворвался в кабинет. Он обнаружил, что она покуривает сигарету, спокойно, как захмелевший китаец.

Когда я пришел домой, у меня тряслись руки и ноги. Не помогла даже двойная порция водки. Я никак не мог себе объяснить, что же ее заставило это сделать. Это не было похоже на приступ ревнивой ярости. Все было совершено крайне хладнокровно.

Вонь, которую подняли утренние газеты, могла бы удушить и вонючку скунса. Все это они обыгрывали на первых полосах. Поместили несколько снимков Рейбнера, фотографию Фэнкуист за решеткой. Она выглядела в тюрьме такой же спокойной, как и в тот вечер, когда его застрелила. Я полагаю, ничто по эту сторону ада не расшевелило бы такую особу. И она не заговорила, она им не сказала, почему застрелила Рейбнера. Они допрашивали ее часами, но без рукоприкладства. Тут, конечно, вся причина в ней самой. При ее головокружительной внешности ни один коп не мог бы вести себя с ней грубо. Примерно за неделю до суда я столкнулся с одним местным капитаном полиции Он зашел перекусить в бар «У Сэмми». Я увидел его через окно. Войдя в бар, я припарковался на соседнем табурете.

Он посмотрел на меня холодным взглядом, какой копы приберегают для газетчиков, и принялся запихивать в рот еду с таким видом, будто очень спешит.

– Не подавитесь, капитан, – посоветовал я. – У меня масса времени, и я никуда не сбегу.

– Я знаю, – буркнул он, заглатывая сандвич. – Но у меня для вас ничего нет.

– Меня интересует только одна вещь, – сказал я. – Она заговорила?

– Ни слова, ни единого слова, черт бы ее побрал.

– О'кей, капитан. Не стану вас больше допекать. – Я слез с табурета. – Очень даже миленькую рыженькую вы ввели в искушение вчера вечером, восхищен вашим вкусом. Ну все, капитан, я удираю.

Капитан обрел такой вид, будто его сейчас хватит удар. Шея раздулась, и глаза стали как яйца вкрутую.

– Эй! – произнес он сдавленным голосом. – Откуда у вас эта чепуха?

Я сделал паузу.

– Никакой чепухи, капитан, у меня нет, – пояснил я. – Это вы завели интрижку.

– Ну, послушайте, – выпалил он лихорадочно. – Вам следует помалкивать насчет этого. Это было по службе... вы понимаете?

– Вы представляете интерес для публики, – сухо заметил я. – Это пойдет в мою колонку новостей. Ваша жена рассердится, но мне-то какое до этого дело, черт возьми?

Он съежился, как лопнувший воздушный шарик.

– О'кей, – выдавил он с горечью. – Что вы хотели бы узнать?

Я снова взгромоздился на табурет и заказал фирменный сандвич.

– Поделитесь со мной информацией, капитан. И не говорите, что вы не откопали ничего такого, что может меня заинтересовать. А я не буду публиковать ни строчки без вашего разрешения. Я был при начале этого дела и могу развить свой успех по мере его завершения.

Потребовалось еще какое-то время, чтобы окончательно уломать капитана, но угроза насчет рыженькой действовала волшебно.

Он рассказал мне, что Рейбнер был мозгом одной из крупнейших организаций по торговле наркотиками. Ночной клуб он использовал в качестве прикрытия. Ему требовалось место, куда регулярно и безопасно могли приходить люди из его организации. Что может быть лучше, чем пользующийся известностью, всегда оживленный ночной клуб? Рейбнер оказался также и убийцей. Хотя много лет тому назад он был просто мелким жуликом. Слава беспощадного убийцы медленно, но верно вела его вверх по лестнице гангстерской карьеры. Он был очень ловок. Он всегда держался в тени. Других крупных бандитов хватало ФБР, а Рейбнер ухитрялся оставаться чистеньким.

Наркобизнесом он решил заняться, когда отменили запрет на продажу спиртного. И он подготовился к этому очень тщательно, долгие годы никто не подозревал, что ночной клуб был распределительным центром сети по торговле наркотиками.

Так или иначе, но теперь в эту картину укладывался поступок Фэнкуист. Капитан не был вполне уверен, что она тоже замешана. В полиции не смогли установить ее связи с сетью торговцев наркотиками. Они вообще ничего не смогли от нее добиться. Мелкие сошки всей этой сети исчезли. Фэнкуист была единственной, кто бы мог просветить полицию, но она отказывалась говорить.

– Наверное, боится, что ее пришьют, если она расколется, – предположил я.

– Ага. Может быть, и так. Но все-таки, почему она убила Рейбнера?

– Мне бы тоже хотелось в этом разобраться, – сказал я. – Думаете, она открутится?

Капитан пожал плечами.

– Я не огорчусь, если ей это удастся, – сказал он. – Красивая мордашка, не так ли?

Я от всего сердца выразил свое согласие.

Наконец был назначен день суда. Публика набилась в зал до потолка. Чтобы пробраться внутрь, сильные мужчины отталкивали слабых женщин. Сильные женщины сами отступали в отчаянии. Это был настоящий мужской праздник, ей-богу! Они пришли поглазеть на Фэнкуист, и ни одно двуногое существо не смогло бы их остановить. В кресле судьи восседал вялый полусонный старикан.

Окружной прокурор заметно нервничал. Защитник выглядел чертовски самоуверенным. Среди присяжных не оказалось ни одной женщины. Я подумал, что почти неизбежно эти присяжные оправдают Фэнкуист.

Я сидел в первом ряду с пакетом сандвичей и фляжкой водки. Никто не собирался перетягивать на свою сторону популярного фельетониста. Со мной был и Джексон, ночной редактор. Мы оба ощущали личную заинтересованность в этом деле.

Фэнкуист выглядела превосходно. Она сидела рядом со своим адвокатом, спокойная, безмятежная. Господи! Как она умеет одеваться! Любому юному сопляку, жаждущему узнать, что такое настоящие женские формы, надо просто подойти и бросить взгляд на Фэнкуист. За один этот взгляд он узнал бы больше, чем из всех учебников анатомии, над которыми он прокорпел бы целый год.

– Если бы мне пришлось взирать на эту дамочку с утра до вечера, – проворчал ночной редактор, – я бы сбрендил.

Я понимал его чувства, значит, дошло и до этого грубого недотепы. Судебный зал бурлил от возбуждения.

Поднялся окружной прокурор и сказал свое вступительное слово. Оно было лишено той пламенной страсти, какую он обычно вкладывал в обвинительные речи.

– Этот парень, – проворчал ночной редактор, – вовсе не заинтересован своей работой. Если хочешь знать мое мнение, то в нем сейчас заговорили куда более низменные интересы.

Но не имело в общем-то значения, как будет окружной прокурор разыгрывать тему убийства. Факты были неопровержимыми. Ведь Фэнкуист застрелила Рейбнера на глазах у множества свидетелей. Даже если бы окружной прокурор и не хотел брать на себя ответственность за отправление этой красотки на электрический стул, он ничего бы не смог поделать.

Встал со своего места ее адвокат.

– Ваша честь, – начал он вкрадчиво, – прежде чем продолжится этот судебный процесс, я бы хотел задать вопрос окружному прокурору.

Судья разрешил ему задать этот вопрос.

Адвокат повернулся туда, где сидел окружной прокурор.

– В состоянии ли вы предъявить доказательства, – спросил он, – что пуля, обнаруженная в черепе Рейбнера, была выпущена из пистолета моей подзащитной?

И тотчас воцарилась такая тишина, что на нее можно было повесить шляпу.

По лицу окружного прокурора проплыли все цвета радуги. Он еле поднялся на ноги.

– Ваша честь... Я протестую!

Судья, не отрывавший взора от Фэнкуист, охладил его гнев:

– Я полагаю, что все в полном порядке. Фактически я пойду дальше и скажу, что это весьма надлежащий вопрос.

Адвокат победно улыбнулся.

– Я уверен, что вы не в состоянии предъявить доказательства, – продолжал он все с той же вкрадчивостью. – В таком случае я вынужден просить об отсрочке слушания дела, пока не будет получен ответ экспертов.

Судья посмотрел на него очень внимательно.

– Почему вы ставите этот вопрос? – спросил он.

– Ваша честь, – ответил адвокат. – Моя подзащитная не убивала Рейбнера. Будет установлено, что пуля в черепе Рейбнера выпущена не из маленького пистолета. Эта пуля, как мне представляется, выпущена из револьвера марки «смит-и-вессон». Впрочем, тут я должен подождать, пока не разберутся с этой пулей.

Судья отложил заседание на два часа.

Это произвело сенсацию. В течение двух часов ни один человек не покинул здания, атмосфера была насыщена электричеством.

Я думаю, что, когда суд снова расселся по местам, единственным человеком, не охваченным общим возбуждением, была Фэнкуист.

Судья посмотрел на окружного прокурора.

– Ну-с, – произнес он, – и что же вы обнаружили?

Выглядел окружной прокурор совершенно больным.

– Ваша честь, – заявил он, – защита права. Пуля, убившая Рейбнера, была выпущена из армейского боевого пистолета.

Когда шум утих, судья бросил грозный взгляд на адвоката.

– Тогда зачем это дело рассматривают в суде? – спросил он.

Адвокат встал.

– Я готов все объяснить, ваша честь, и сделаю это немедленно. Вспомните, что в вечер убийства Рейбнер представил своим клиентам особый вид развлечений. Идея состояла в том, чтобы это был спектакль и на сцене и среди публики с театрализованной стрельбой, щекоткой нервов и так далее. Рейбнер уговорился с Фэнкуист, что и она примет участие в этом представлении. Он считал, что получится очень забавно, если она на глазах у публики будто бы убьет его. Ей вручили пистолет, заряженный холостыми патронами, и она выполнила полученные указания. Она даже не догадывалась, что Рейбнер был на самом деле убит в тот момент, когда она выстрелила. Откуда ей знать, что кто-то выстрелил в Рейбнера из оружия, снабженного глушителем, одновременно с ней. Она вернулась в кабинет. А когда ее арестовали, она сначала думала, что по какой-то случайности ее пистолет зарядили не холостыми, а настоящими патронами. Сознание, что она убила человека, было для нее таким ударом, что последовала реакция несколько ненормальная, но ничего иного и не следовало ожидать. Рейбнера убило неизвестное лицо, применившее глушитель и армейский боевой пистолет. Это пока лишь мое предположение, но я взял на себя труд осмотреть рану, и мне показалось маловероятным, чтобы такая маленькая пуля могла проделать такую большую дыру в голове Рейбнера. Меж тем обвинение, располагая большим числом свидетелей, действительно видевших, как моя подзащитная выстрелила в Рейбнера, не позаботилось о том, чтобы проверить все детали, обвинение не позаботилось даже о проверке пистолета Фэнкуист, который был заряжен всего лишь одним холостым патроном.

Потом говорили разное, но, разумеется, она была оправдана. Кто убил Рейбнера, так никогда и не раскрылось. В конце концов, он был врагом общества, и государство не собиралось тратить слишком много денег на поимку его убийцы.

С тех пор я много думал об этом. Меня преследовала мысль, что если бы у Фэнкуист был любовник, и ему захотелось, по той или иной причине, убить Рейбнера, то такой способ был бы вполне подходящим. Вполне возможно, что этот любовник предложил Рейбнеру устроить вечер с сумасшедшей стрельбой. Рейбнеру самому никогда бы не додуматься до такой идеи. Допустим, этот любовник и Фэнкуист уговорились, что она притворится, будто стреляет в Рейбнера, а в это время любовник, спрятавшись где-то, действительно произведет выстрел из оружия более крупного калибра. За те два месяца, что она дожидалась суда, у любовника была уйма возможностей покинуть страну и обосноваться где-нибудь, чтобы она, когда все будет кончено, присоединилась к нему. Для меня было абсолютно ясно по выражению лица Рейбнера, что он вовсе не уговаривался с Фэнкуист, чтобы она тоже принимала участие в этой забаве. Когда она целилась в него, он знал наверняка, что это смерть.

Разумеется, это всего лишь моя теория. Возможно, я ошибаюсь. Но вы же понимаете, что испытывает газетчик, когда разыгрывается такая история. Мне говорили, что она отплыла в Южную Америку. Чтобы прятаться от копов, это место ничуть не хуже других. А вы как думаете?

Попутчицы

Дэнни Мерлин достиг северной оконечности Дейтон-Бич ранним вечером. Он медленно вел свой «линкольн-зефир» мимо стадиона и живописной эстрады в форме ракушки для оркестра из ракушечника. Он с завистью смотрел на многолюдный пляж и подумывал, не урвать ли немного времени, чтобы поплавать, но все же решил, что лучше ехать дальше, и прибавил скорости. На Оушн-авеню он заприметил красный треугольник – знак станции обслуживания фирмы «Коноко». Он притормозил и въехал на дугообразную дорожку.

Из конторки вышли трое мастеров в удобных белых униформах с изображением красного треугольника на нагрудных карманах и занялись машиной. Дэнни открыл дверцу и неуклюже выбрался наружу.

– Залейте бак дополна, – сказал он, – и тщательно все осмотрите. Я пойду поем.

Низкорослый плотный парень с нашивкой бригадира на рукаве вышел из конторки и сказал: «Добрый вечер». Он одобрительно посмотрел на «линкольн», а потом задумчиво оглядел Дэнни. Этот парень натренировался отличать хорошего клиента от плохого. Он пришел к выводу, что денег у Дэнни немало, что он едет отдыхать и не очень-то беспокоится, сколько при этом потратит. Во всех трех случаях парень не ошибся.

Дэнни вынул сигарету из тяжелого золотого портсигара и закурил.

– Где бы мне тут найти приличную еду? – спросил он.

Бригадир указал через дорогу:

– Вон там, сэр. Чесни предоставит вам хорошую еду и быстрое обслуживание. И не надо далеко ходить.

Дэнни кивнул:

– О'кей, это годится. Подготовьте мою машину за полчаса. Мне еще ехать и ехать.

– Есть, сэр, будет готово. Направляетесь в Майами, сэр?

– Похоже, что туда. А как вы узнали? – спросил Дэнни.

Бригадир ухмыльнулся.

– О, я думаю, все сейчас едут в Майами на отдых, – пояснил он. – Движение весьма интенсивное в это время года. Вам надо поторопиться. Надвигается ураган. Не советую с ним встречаться.

Дэнни пожал плечами.

– Никакой ураган меня не остановит, – заявил он. – Какое мне дело до урагана?

Бригадир снова ухмыльнулся:

– Я считал своим долгом вас предупредить. – А сам подумал: «О'кей, сосунок, если ты такой храбрый. Сразу сменишь пластинку, когда начнет дуть».

– Что ж, схожу-ка я туда, – сказал Дэнни, – чего-нибудь перехвачу. Я скоро вернусь.

Бригадир проследил, как он пересек дорогу и скрылся за дверью заведения Чесни, затем подошел к «линкольну» и заглянул внутрь.

– Фургон хорош, – обратился он к одному из рабочих, протиравшему ветровое стекло. – Наверняка у парня куча монет.

Мастер сплюнул на тротуар и проворчал:

– Держу пари, он даст чаевые мелочью. Чем больше машина, тем меньше чаевые. Знаю я этих типов.

Бригадир согласился. Его внимание привлекли две девицы, стоявшие под тентом магазина как раз напротив станции. Они стояли там, в тени, уже с полчаса, наблюдая за подъезжавшими и отъезжавшими автомобилями. Бригадир заметил, что они проявили сильный интерес к Дэнни Мерлину, прошедшему мимо них к Чесни, а теперь ведут какой-то серьезный разговор. Это была странная пара. «Та, что поменьше, выглядит миленькой, – подумал бригадир. – Блондинка и прекрасно сложена».

На миленькой был тонкий красный свитер, обрисовывающий фигуру, и короткая плиссированная желтая юбка. На стройных голых ногах желтые босоножки. И никакого головного убора, и лицо, сделавшееся смуглым от солнца и ветра. Ее подруга была выше на добрых шесть дюймов. Тоже блондинка, но ни тени женского очарования. В ее одежде и во всем внешнем виде было даже что-то мужское. Потрепанные желто-белые брюки и черный свитер, какие носят игроки в поло. Волосы коротко подстрижены по-мужски, а цвет лица – почти красного дерева.

Бригадир стоял и наблюдал за ними, а они внезапно приняли решение, пересекли дорогу и направились к нему. Он отошел от «линкольна», бросив одобрительный взгляд на ту, что поменьше.

Высокая девушка подошла к нему и брякнула напрямик:

– Не желаете ли сделать кое-что для двух девушек, заслуживающих этого?

Бригадир поглядел на нее недоверчиво. Она его озадачила. Он не мог определить, кто же она такая. У нее были злые зеленые глаза, а рот тонкий и жестокий. Теперь, когда она стояла рядом с ним, его даже потрясло, до чего ж она широкоплечая и мускулистая. И его раздражало, что приходится глядеть на нее снизу вверх. Поэтому он ответил очень резко:

– Что вам угодно?

Она улыбнулась. У нее были крупные, белые, очень красивые зубы. Но ее улыбку нельзя было назвать приветливой.

– Вон тот «линкольн», – спросила она, – куда он направляется?

Бригадир взглянул на маленькую и приятельски подмигнул. Она покраснела и быстро отвернулась.

Высокая девушка проявила настойчивость:

– Отвлекитесь на минутку от ваших глупостей. Куда едет этот парень?

– В Майами... Хотите, чтобы он вас подбросил? – Бригадир уставился на миленькую влюбленными глазами.

– Да. Можете это устроить?

Бригадир мотнул головой.

– И не собираюсь. – Он развязно покачивался с ноги на ногу. – Мы такими делами на нашей станции не занимаемся.

Высокая девушка повернулась к подруге.

– Дай-ка мне с ним потолковать, Стелла, – сказала она. – Отойди в сторонку.

Маленькая Стелла поколебалась, но потом отошла на несколько шагов и оттуда пристально наблюдала за высокой и бригадиром.

Высокая девушка подошла совсем близко к бригадиру и сказала:

– Она хорошенькая, не правда ли? Только очень робкая, но такому парню, как вы, она отдаст все, что угодно.

Бригадир отступил назад.

– Да? – Он похмыкал в сомнении. – Ну и что вам нужно?

– Нам нужна эта поездка, только и всего. Я думаю, Стелла вас вознаградит, если вы это устроите. – Высокая девушка улыбнулась одними лишь губами. – Ну как? Договорились?

Бригадир рассмеялся ей в лицо:

– Ну да, вы сядете в машину, а я останусь здесь с канистрой... Нет, этот номер не пройдет.

Высокая девушка нетерпеливо дернулась.

– У вас тут найдется место, где вы можете все это проделать? – спросила она шепотом. – Вам не удастся задать ей большую работу, для этого у нас нет времени. Но немного поиграть – пожалуйста. Это вас устроит?

Бригадир мигом вспотел.

– Ну ты и сучка! – сказал он высокой, поглядывая на Стеллу и облизывая сухие губы. – Она не годится для этого.

– Еще как годится, – бросила высокая. – Давайте, ради Бога. Неужели у вас негде взять ее?

Он опасливо огляделся по сторонам.

– Почему же негде. Место найдется. Она могла бы пройти в контору.

– Ну и ступайте туда. Я пришлю ее к вам. Работайте быстро, и устройте нам эту поездку, или я придумаю для вас что-нибудь такое...

Бригадир постоял в задумчивости, потом повернулся на каблуках и пошел к себе в контору. В дверях он оглянулся на обеих девиц. Высокая разговаривала с миленькой Стеллой очень напористо. Что-то она ей объясняла, энергично разрезая воздух рукой. Стелла отмахнулась от подруги и быстрым шагом направилась к конторе. Бригадир вошел к себе и оставил дверь открытой.

Высокая девушка уселась на парапет, окружавший станцию, и закурила сигарету. Она не спеша затягивалась, не спуская глаз с ресторана через дорогу. Она ни разу не посмотрела в сторону конторы.

Примерно через десять минут она увидела, как Дэнни подзывает официанта, чтобы расплатиться, и поднялась с парапета. Она подошла к конторе и распахнула дверь. Мастера наблюдали за ней с озадаченными ухмылками, но она не обращала на них внимания. Она вошла в контору, но там никого не оказалось. Она подала команду:

– Эй, где вы там, он уже на подходе!

Она подождала с минуту, нетерпеливо осматривая комнату, потом снова подала команду. Из подсобки вышел бригадир. Он тяжело дышал, на шее вздулись вены. Она ему улыбнулась весьма презрительно.

– А теперь идите и устройте нам эту поездку мистер Шейх, – распорядилась она. – Да устройте все как следует.

Он прошел мимо нее, не проронив ни слова, а она направилась в подсобку.

– Не переживай из-за ерунды, – сказала она нетерпеливо. – Сними их и оставь тут. Мы отчаливаем. Ради Бога, не реви, все испортишь. – Она вернулась в контору злая, глаза метали молнии.

Дэнни Мерлин подошел к своей машине и кивком выразил удовлетворение. Парни все сделали как надо. На сытый желудок он чувствовал себя довольным и здоровым. Он бросил на переднее сиденье большую фляжку с шотландским виски, отделанную кожей и серебром. Он подмигнул бригадиру.

– Малость поможет мне справиться с длинной дорогой, – сказал он. – Сколько с меня?

Бригадир назвал сумму, и Дэнни расплатился, прибавив сверх счета пятидолларовый банкнот.

– Поделите сдачу между парнями. Полагаю, они отлично выполнили свою работу.

Бригадир облизнул губы и смущенно произнес:

– Там две дамочки в моей конторе ищут, кто бы их подбросил до Майами. Довольно симпатичные. Не сможете ли вы им помочь?

Дэнни взглянул на него с удивлением. Отказ прозвучал вполне резко:

– Думаю, что нет. Никаких пассажиров. Не нужны мне эти две приблудные дамочки. Что я буду делать с двумя-то?

– Конечно, я только спросил, сэр, – стал оправдываться бригадир. – Если бы они не показались мне какими-то особенными, я бы и не упомянул об этом. Может быть, вы все-таки взглянете на них?

Дэнни сел в машину. Он подумал, что бригадир ведет себя чертовски нахально.

– Нет, уж извините, но я попутчиков не беру, – произнес он твердо.

Он уже захлопнул дверцу машины, когда из конторы показалась Стелла. Она тихо ступала по бетонной дорожке и вышла на солнечный свет.

Бригадир наклонился к окну машины:

– Вот одна из них. Миленькая штучка, не правда ли?

Дэнни глянул небрежно, а потом невольно вытянул шею. Он не ожидал, что увидит здесь такую девушку. Он заколебался, и это не укрылось от бригадира.

– Девушки в беде, – пояснил он. – Им позарез нужно доехать до Майами. Пешком-то для них далековато.

Стелла робко подошла к «линкольну». Она с надеждой заглянула в глаза Дэнни. Он поправил галстук и открыл дверцу.

– Так это вы и есть та маленькая девочка, которая хочет, чтобы ее взяли в попутчицы? – спросил он, вылезая из машины.

Стелла смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Нам надо добраться до Майами, – сказала она. – Мы не причиним вам беспокойства, честное слово.

Бригадир заметил, что высокая все еще прячется в конторе.

Он понимающе ухмыльнулся. «Ну и хитра эта вторая», – подумал он.

Дэнни кивнул.

– Разумеется, я охотно вас подвезу. – Он оглянулся по сторонам. – А где же другая? – спросил он бригадира.

Высокая девушка дождалась своей очереди. Она вышла из конторы и крупными шагами направилась к машине.

Дэнни уставился на нее с явным разочарованием. Вторая пассажирка ему совсем не понравилась.

– Так это вы другая? – спросил он, неловко приподнимая шляпу.

Высокая девушка улыбнулась ему одними губами.

– Благодарю вас, – сказала она. – Позвольте представить вам мою подругу да и себя тоже. Это Стелла Фабиан, а я – Герда Тамавич.

Дэнни предпочел бы оставить ее на станции, но он уже обещал подвезти обеих, и ему ничего не оставалось, кроме как изображать радушие.

– Ну что ж, прекрасно. Я – Дэнни Мерлин из Нью-Йорка. Если вы готовы, то поехали.

Герда взглянула на Стеллу и открыла переднюю дверцу машины.

– Ты садись с мистером Мерлином. Я сяду позади. – Она оскалила свои большие зубы и объяснила Дэнни: – Мне нужно много места. У меня ноги длинноваты.

Такое размещение устроило Дэнни как нельзя лучше. Он помог Стелле сесть в машину и только тогда уселся на свое водительское место. Герда устроилась на заднем сиденье.

Бригадир дотронулся до козырька своей кепки, но никто из них на него и не взглянул. Дэнни считал его законченным наглецом, а обе девушки его ненавидели. Дэнни медленно вывел «линкольн» по дугообразной дорожке от станции, выехал на Оушн-авеню и покатил к Бродуоку.

У перекрестка регулировщик подал ему сигнал остановиться.

– Какого черта? – сердито спросил Дэнни, когда тот подошел к машине.

Обе девушки очень напряженно наблюдали за копом. Герда вынула носовой платок и поднесла к лицу.

Коп отсалютовал Дэнни с дружеской усмешкой.

– Собираетесь в Майами, сэр? – спросил он, поставив свою ножищу на подножку.

– Да, – кивнул Дэнни. – А что, нельзя?

– Только на свой страх и риск, – сообщил коп. – Простите, что остановил вас, но мы предупреждаем каждого, кто туда едет. Приближается ураган, и вполне возможно, он захватит вас у Форт-Пирса.

Дэнни кивнул.

– Я знаю, – сказал он, – на станции, фирмы «Коноко» мне сказали. Проеду, сколько смогу. Остановлюсь в случае чего у Форт-Пирса.

Коп отсалютовал:

– О'кей, сэр, поскольку вам известно... – Он снял свою ножищу с подножки и махнул разрешающе.

Дэнни сердито взглянул в зеркало заднего вида.

– Они поднимают чертовскую шумиху вокруг урагана, – заметил он. – Но этот ураган должен быть достаточно мощным, чтобы меня остановить.

Герда наклонилась вперед.

– Вы впервые во Флориде, не так ли? – спросила она.

– Да. А почему вы об этом спрашиваете?

– Это очень заметно. Местные жители относятся к ураганам серьезно.

Дэнни уже наскучили разговоры об ураганах. Солнце по-прежнему припекало, а от побережья дул лишь легкий бриз. Нигде не видно ни признака дождевых облаков. Он взглянул на Стеллу, свернувшуюся в уголке сиденья. Его восхитили упругие красивые формы, и так захотелось, чтобы в машине не было никакой Герды.

Он спросил:

– Вы тоже не боитесь ураганов, не правда ли?

Стелла взглянула на него и покачала головой.

– Полагаю, что нет, – ответила она. – Я видела здешние ураганы, и по-настоящему в них не было ничего страшного.

Дэнни понравился ее голосок.

– Но все же кто вы такие, девушки? – полюбопытствовал он. – И что за идея – добираться в Майами на попутном транспорте?

Разговором овладела Герда.

– Мы ищем работу, – сказала она очень тихо и очень решительно и почти ему на ухо. – Дейтон-Бич нам надоел, поэтому мы решили махнуть в Майами. Вдруг найдем там что-нибудь.

Дэнни повернул на старое шоссе Дикси, ведущее в Порт-Оранж. Он резко нажал на газ, и «линкольн» сделал внезапный рывок.

– Ну а чем вы зарабатываете на жизнь? – продолжал он, поглядывая с интересом на мило округленные коленки Стеллы.

– Чем можем, – хмыкнула Герда. – Не так ли, Стелла?

Стелла промолчала.

– Это звучит как-то скверно. – Дэнни не совсем понял, о чем говорит Герда. – Ну а я торгую недвижимостью. Может быть, вы знаете стенографию или что-нибудь в этом роде. Я мог бы вас устроить.

Герда снова хмыкнула. Дэнни нахмурился. Ему не нравился этот шипящий смешок так близко возле его уха.

– Оставьте эти штуки, – сказал он резко. – Что тут смешного?

– Ничего, – быстро ответила она. – Мы думаем, что с вашей стороны это очень великодушное предложение. Не так ли, Стелла?

После паузы Стелла нехотя объяснила:

– Видите ли, мы умеем петь и танцевать. Конторская работа нам как-то не по вкусу.

Дэнни проворчал:

– Конечно, я понимаю. Если вы обе артистки, вам бессмысленно предлагать какую-нибудь другую работу. Но почему вы думаете, что в Майами для вас что-то найдется?

– О, мы в этом вовсе не уверены, – призналась Герда. – Мы просто надеемся. Когда толкаешься туда-сюда, как нам постоянно приходится, надежда – это все, что ведет нас вперед, да еще миленькое личико Стеллы. – Она опять издала свой шипящий смешок.

Дэнни внимательно рассматривал ее в зеркало заднего вида.

– Значит, внешность Стеллы тоже помогает? – заметил он, чтобы хоть как-то отреагировать на слова Герды.

– Миленькое личико – это ее капитал, – объявила Герда с легкой насмешкой в голосе.

– А вы чем берете? – спросил Дэнни.

– Я? Заведую постановочной частью. До сих пор у нас получалось неплохо. Не правда ли, Стелла?

Стелла на это ничего не ответила. Она переменила позу, и ее короткая юбка задралась на несколько дюймов. Дэнни увидел длинную полоску обнаженного бедра и загрустил. «Если бы не Герда на заднем сиденье, – подумал он, – я бы занялся этой милашкой немедленно». Они проехали Порт-Оранж и помчались по государственному шоссе № 1. Теперь они находились в самом сердце цитрусового восточного побережья. Дорога вилась по равнине, розовой от цветущей мальвы. Деревья ломились от плодов. Дэнни подумал, что все это потрясающе красиво.

– Восточное побережье действует на меня благотворно, – сказал он. – Вы ощущаете, какая здесь красота?

Стелла тотчас откликнулась:

– Когда видишь все это, уже не хочется думать ни о чем уродливом, что встречается в жизни. – Она говорила напряженно, как бы вкладывая глубокий смысл в каждое слово.

Дэнни взглянул на нее с любопытством. Какого рода жизнь она ведет? Она не выглядит бродяжкой. Он сочувственно покачал головой.

Они остановились у Нью-Смирна, чтобы запастись горючим. Начало смеркаться. Солнце быстро скатывалось за горизонт, окутанное желтоватым туманом. Дэнни вылез из машины, чтобы размяться, и девушки последовали его примеру. Они увидели медленно приближающуюся длинную колонну грузовиков, битком набитых сельскохозяйственными рабочими и их постельными принадлежностями.

Дэнни спросил механика, заливавшего в машину горючее, что все это значит.

Тот пожал плечами.

– Обычное дело. Они сбежали с ферм из-за урагана, – пояснил механик равнодушно. – По радио уже объявили, что он приближается.

Дэнни ощутил внезапный приступ тревоги.

– Послушайте, я должен быть сегодня вечером в Майами. Этот ураган меня не задержит, как вы думаете?

Механик завинтил крышку бензобака и повесил на место шланг.

– Все зависит от вас, мистер, с вас два бакса, пожалуйста.

Дэнни расплатился с ним и подошел к обочине шоссе, откуда обе девушки наблюдали за проезжавшими грузовиками.

– Думаю, нам пора ехать, – бросил он. – Эти люди покинули окружающие фермы из-за урагана.

Герда заявила очень решительно:

– Небольшой дождик и ветер меня бы не остановили. Но это ваша машина, и вы можете поступать, как вам заблагорассудится.

– В таком случае едем. – Дэнни направился к машине.

– А у вас нет в планах чего-то такого, чтобы снабдить нас едой, мистер Мерлин? – спросила Герда, улыбнувшись одними губами.

Дэнни взглянул на нее в упор.

– Скажите-ка напрямик, в чем дело, – потребовал он. – Вы обе обанкротились или случилось еще что-то в этом роде?

Герда направилась к машине.

– Не думайте больше о таких вещах, мистер Мерлин. Забудьте о том, что я сказала.

Дэнни повернулся к Стелле:

– Валяйте тогда вы. С вами мне легче разговаривать.

Стелла поколебалась и нехотя сказала:

– Мы сейчас не при деньгах. Но по-настоящему мы не голодны. Пожалуйста, не...

Дэнни сердито буркнул:

– Подождите меня здесь. – И пошел к кафе. Он вернулся с двумя бумажными пакетами и положил их на заднее сиденье. – Это вам, – сказал он. – Это должно поддержать вас, пока мы доберемся до Форт-Пирса. Там мы достанем приличную еду. И давайте не будем больше терять время.

Они отъехали от Нью-Смирна в молчании. Девушки жадно ели сандвичи с курятиной. Потом Герда спросила:

– Это у вас шотландское виски?

Дэнни протянул ей фляжку через плечо. Он начал понимать, почему именно Герда ведала «постановочной частью», как она изволила выразиться. Она не стеснялась, добывая то, что ей нужно.

Они ехали вдоль реки. В сумерках еще можно было разглядеть мерцающую воду. Усиливающийся ветер гнал по ней мелкую рябь. То и дело над водой вспыхивали какие-то слабые огоньки. Вся эта красота так заворожила Дэнни, что он забыл свою досаду и снизил скорость, чтобы дать своим спутницам полюбоваться вечерней рекой. Над водой пролетели цапли, они выглядели черными на фоне вечернего неба. С телефонных проводов дятлы устремлялись в воду как ракеты, охотясь за мелкой рыбешкой.

– Какая прекрасная страна Флорида! – сказал Дэнни Стелле. – Я рад, что решил поехать сюда на отдых.

– Почему вы один? – спросила она. – У вас что, нет ни жены, ни подружки?

Дэнни покачал головой.

– Увы, – вздохнул он. – Я был слишком занят добыванием денег. Хотите, верьте, хотите, нет, но это за десять лет первый настоящий праздник, который я себе устроил.

Герда прошипела ему в ухо:

– Ну и как, добыли кучу денег?

Дэнни ухмыльнулся:

– Полагаю, да. С меня достаточно.

– Ну и что вы называете большими деньгами? – настойчиво добивалась она. – Десять тысяч, двадцать тысяч, пятьдесят тысяч... Сколько?

– Пятьсот тысяч, – произнес Дэнни как бы про себя. – Поверьте, очень приятно осознавать, что ты сколотил этакую малость своими собственными руками.

Герда глубоко вздохнула. Названная сумма лишила ее дара речи. Несколько минут они ехали в молчании, затем она сказала:

– Я полагаю, вы теперь можете делать все, что вам угодно, с такими-то деньгами.

Дэнни кивнул:

– Разумеется, это мне помогает чувствовать себя уверенней. – Ему нравилось говорить о деньгах небрежно.

Они ехали по дороге, вдоль которой для защиты от ветра были высажены австралийские сосны. Деревья раскачивались все сильнее и сильнее.

Стелла встревожилась:

– Послушайте, а ветер-то разошелся вовсю. Вы видите, что творится с деревьями? И похолодало.

– Ну, нам будет все нипочем в этой машине... – уверенно обещал Дэнни. – Этот старый катафалк не протекает. Пусть дует и льет сколько угодно.

Солнце уступило место большому месяцу. Стемнело, и Дэнни включил передние фары.

– Я люблю ездить по ночам, – сказал он. – Особенно в таких местах. Взгляните-ка на реку. Она словно охвачена пожаром.

Ветер хлестал по воде и поднимал крупные волны, сверкавшие как языки пламени. По небу, залитому лунным светом, мчались небольшие облака, быстро объединяясь в тучи. И вот уже небо заполнено темными тучами, они плывут по ветру, постепенно образуя сплошную стену между Землей и Луной.

– Это уже нечто серьезное, – объявил Дэнни, когда окрестности совсем погрузились в темноту. – Если дальше пойдет в таком темпе, нам придется остановиться в Форт-Пирсе. – Внезапно в его мозгу возникла некая мысль. – А у вас, девушки, что, нет при себе никаких вещей?

Герда ответила:

– Нет.

Наступило долгое молчание, потом Дэнни сочувственно произнес:

– Выходит, для вас наступили плохие времена.

Он ощущал неловкость. Многие очень богатые люди испытывают такую неловкость, когда сталкиваются с настоящей нищетой. Он начинал сожалеть, что взял их в попутчицы. Он опасался, что они еще доставят ему чертовские неприятности, прежде чем он с ними расстанется.

Герда процедила сквозь зубы:

– О, мы уже попадали в такие передряги. Ничего, управимся.

На ветровом стекле обозначился мелкий дождик, и – словно захлопнулись небесные ставни – такая вдруг опустилась тьма.

Дорогу освещали два ярких конуса от фар, выхватывая из темноты виноградные лозы и лимонные деревья.

К мягкому рокоту двигателя «линкольна» прибавились завывания ветра и громыхание где-то вдали морских валов, разбивающихся в пену на пляжах.

Яркая изломанная молния прочертила небо, и первый раскат грома заставил всех вздрогнуть. Дождь полил всерьез. Дэнни включил «дворники». Он вел машину медленно, так как теперь плохо различал дорогу сквозь залитое ветровое стекло.

– Надеюсь, что хуже не будет, – сказал он.

– О, будет еще хуже, – поежилась Стелла. – Это лишь начало. Ветер еще не разгулялся по-настоящему.

Только она это произнесла, как ветер внезапно усилился и завывание сменилось оглушительным свистом. Дэнни почувствовал, что машина задрожала и вот-вот остановится. Он дал газ, и стрелка спидометра подползла к двадцати милям в час.

– Я думаю, нам пора спрятаться под крышу, – объявил он девушкам. – Жаль, что мы не остались на ночь в Нью-Смирне. Посматривайте, нет ли тут где-нибудь жилья. При таком ветре мне неохота ехать дальше.

– О, конечно, – подхватила Герда. – Но Форт-Пирс всего лишь в двадцати милях отсюда.

Дэнни занервничал. Особенно его беспокоили молнии. Когда они прыгали по темному небу, делалось страшно от вида деревьев, которые ветер клонил почти до земли. «Линкольн» теперь еле полз, хотя Дэнни выжимал педаль акселератора до отказа.

По его расчетам ветер дул со скоростью больше сотни миль в час.

По крыше машины дождь барабанил вовсю, иной раз заглушая раскаты грома, а ветер усилился до бешеного визга.

При очередной вспышке молнии он увидел слева здание, а фары выхватили узкую дорогу, ведущую от шоссе налево. Он, не колеблясь, повернул машину туда. Ветер ударил в бок, и Дэнни почувствовал, как приподнялись крылья тяжелого «линкольна».

– Тут какой-то дом, – сказал он. – Мы в нем укроемся. Дело нешуточное.

Он подъехал как можно ближе к зданию и остановил машину.

– Вылезайте осторожней, – озабоченно предупредила Стелла. – Вас может унести!

Дэнни подумал, что это весьма вероятно. Он только чуть приоткрыл дверцу и пригнувшись вылез из машины. Ветер и дождь обрушились на него с такой силой, что сбили бы с ног, если бы он не уцепился за дверцу. Он встал на ноги потверже, чувствуя, как дождь проникает сквозь одежду, словно она сделана из бумаги. Затем он наклонился пониже и начал отчаянную борьбу за то, чтобы как-то добраться до этого дома. Нужно было пройти всего лишь несколько ярдов, но к тому времени, когда он достиг укрытия, он совсем обессилел.

Он увидел, что все окна заколочены, и постучал в дверь.

К счастью, она находилась с подветренной стороны и можно было оставаться там, ничем не рискуя. Наконец он потерял терпение, и, отступив на пару шагов, нанес сильный удар ногой по двери возле замка. Дверь затрещала, а после второго удара распахнулась. Он вошел внутрь, всматриваясь в темноту. Он громко крикнул, но сам едва расслышал собственный голос из-за дождя и ветра.

Вынув из кармана зажигалку, он высек крохотный огонек, и это помогло ему найти выключатель и зажечь свет. Он увидел недурно обставленный холл с тремя примыкающими комнатами. После быстрого осмотра он убедился, что дом пуст. Владельцы, вероятнее всего, выехали в Форт-Пирс, подальше от урагана. Во всяком случае, помещение он обнаружил приличное, и не без комфорта. Следующим его шагом будет доставка сюда девиц.

Он снова вышел на ураган и в борьбе со стихией достиг машины. Он сделал попытку крикнуть девушкам, что все в порядке, но ветер заткнул ему рот и чуть не удушил. Он показал на дом и взял за руку Стеллу. Она лишь миг поколебалась и выскользнула из машины. На доставку ее под кров ушло немало времени. Дважды они теряли равновесие и оказывались в глубоких лужах дождевой воды. К тому времени, когда они наконец добрались до дома, оба промокли насквозь и заляпались по уши.

Но даже при таких обстоятельствах, когда Дэнни ввел Стеллу в освещенную комнату, он почувствовал, как в, нем закипает кровь. Ее жакет и юбка прилипли к телу, обрисовывая все соблазнительные линии. Его очаровала великолепная форма ее бедер и торчащие груди. Он сказал:

– В таком виде вы выглядите чертовски соблазнительно.

Она повернула голову.

– О, не разглядывайте меня, – попросила она. – Пожалуйста, пойдите и помогите Герде.

Он нервно рассмеялся и двинулся выполнять ее поручение.

Но Герда уже стояла в дверях, изучая обстановку. Мокрый жакет на ее широкоплечей крупной фигуре делал Герду еще более мужеподобной.

Она сказала:

– Я заперла машину. Дождь туда не попадет. Я думаю, утром удастся уехать.

Дэнни пожал плечами.

– Может быть, – согласился он. – Но с меня хватит на сегодня этого ветра. Боже мой! Я промок насквозь. А еще придется притащить сюда чемодан.

Герда пошла к двери.

– Вам потребуется помощь, – сказала она.

Вместе они снова пробились к машине. Дэнни был немного задет, увидев, что Герда борется с ветром гораздо успешней, чем он. Один раз она даже пришла к нему на помощь и протолкнула его вперед. Удивляла и ее физическая сила. Вместе они принесли чемодан в дом и закрылись изнутри от урагана.

– Вы чертовски сильны, – выдохнул Дэнни, срывая с себя намокший воротничок. – Прямо-таки Самсон.

Герда ему не ответила. Она отправилась на кухню. Дэнни поплелся в холл, где Стелла стучала зубами от холода возле пустого камина, стараясь оттянуть мокрую юбку подальше от тела.

– Глотните-ка этого, – предложил Дэнни, доставая фляжку, – иначе схватите простуду. – Он и сам дрожал от холода.

Они по очереди отпили из фляжки и почувствовали себя лучше.

– Вам надо снять мокрую одежду, – заметил Дэнни с ухмылкой. – Хотя в ней вы выглядите великолепно.

Стелла залилась краской.

– Не надо со мной так разговаривать, мистер Мерлин, – попросила она. – Пожалуйста, не надо.

Дэнни приложился к фляжке еще раз.

– Ну, я не хотел вас смущать, – сказал он. – Но вам не следовало иметь такую чудесную фигуру.

Вошла Герда с охапкой дров и бумагой на растопку.

– Иди и переоденься, Стелла, – распорядилась она. – Ванная дальше по коридору. Там есть электрический подогреватель, я его включила. И нашла во что тебе завернуться. Поторопись.

Стелла вышла, а Герда опустилась на колени перед камином. Через несколько минут огонь запылал вовсю.

Дэнни смотрел на нее с восхищением.

– Теперь я вижу, почему вы заведуете постановочной частью, – сказал он. – Вы всегда такая деловая, как сейчас?

Герда посмотрела на него через плечо жесткими зелеными глазами.

– Приходится, – сказала он. – От вас помощи немного, ведь так?

Дэнни сердито буркнул:

– Вы очень торопитесь со своими оценками.

Герда поднялась с колен.

– Давайте не будем ссориться, – предложила она. – Вам тоже надо сменить одежду. Я заглянула в кладовку. Там есть кое-какая еда. Полагаю, мы можем чувствовать себя здесь как дома.

Дэнни почесал голову.

– А что скажут хозяева?

– Я гляжу, у вас не моя философия, – парировала Герда, направляясь к двери. – У вас ведь полно денег, не так ли? Ну и оставите им, сколько нужно. Для того и существуют деньги, не так ли?

Когда она вышла, Дэнни проворно сбросил все мокрое и растерся полотенцем. Он не мог удержаться от мысли, что гораздо приятней было бы остаться в этом доме со Стеллой наедине. Он надел фланелевые брюки и толстый свитер поверх белой шелковой рубашки и отнес свою мокрую одежду на кухню.

Герда, облачившись в темно-красный халат и напялив на свои огромные ноги мужские шлепанцы, готовила еду. На столе у нее под рукой Дэнни увидел смеситель для коктейлей и три бокала.

Он взял смеситель и понюхал:

– Джин и «дюбонне». Черт! Вот это будет вечеринка.

Герда спросила:

– Вам нравится Стелла, не так ли? – Она задала ему этот вопрос очень небрежно, не поднимая на него глаз.

Дэнни на миг замер, обхватив пальцами ножку бокала, который он собирался поднять. И потом взорвался:

– Что вы этим хотите сказать?

– То, что сказала. – Герда повернула на рашпере толстый ломоть ветчины. – Я же знаю, о чем вы думаете. Вы не прочь с ней переспать, не так ли?

Дэнни с трудом вернул себе самообладание. Он разлил коктейль по бокалам и поставил один из них поближе к Герде.

– Я не привык к разговорам такого сорта, – сухо заметил он. – Полагаю, это в обычае там, откуда вы?

Герда не спеша отхлебнула из бокала.

– Это не ответ на мой вопрос. – Она посмотрела на него в упор: – Вам бы хотелось затащить ее в постель, мистер Мерлин?

Дэнни допил свой бокал и налил еще.

– Я не собираюсь обсуждать такие вещи с вами, – резко ответил он. – В конце концов, вы тут третья сторона и, будучи таковой, не имеете права делать подобные предложения.

Герда поставила свой коктейль на стол и отправилась в кладовку за яйцами. Вернувшись, она продолжила как ни в чем не бывало:

– Некоторым образом мне не повезло в жизни. Я мыслю как-то по-мужски. Я заметила ваш взгляд, когда Стелла демонстрировала свое тело. Она вас волнует. И я нисколько вас не осуждаю. На вашем месте я чувствовала бы то же самое.

Дэнни буркнул с кислым видом:

– Я догадывался.

– Вы хотите сказать, что я одна из тех? – Она покачала головой. – О нет. Я могла бы этим заняться, если бы дала себе волю. Но я знаю, в какое неприятное положение это бы меня поставило. Стелла меня очень любит, но я этим не пользуюсь.

Дэнни закурил сигарету.

– Вы, знаете ли, довольно неприятная персона. Мне чертовски жаль, что я с вами связался.

Герда усмехнулась:

– Ладно, перестаньте валять дурака. Вы хотите Стеллу. Я знаю, что хотите. Вы были бы рады, если бы меня тут не было, и вы бы смогли покейфовать с ней наедине. У вас полно денег. У меня их нет. Мне нужны деньги. Не стану притворяться. Я должна их добыть. Скажите мне, мистер Мерлин, сколько вы уплатите, чтобы заполучить Стеллу на одну ночку?

Дэнни внезапно побледнел и сделал шаг к ней.

– Закрой свою пасть, ты – сука! – выпалил он. – Я уже сыт тобой по горло. Поэтому заткнись, понимаешь?

Она стояла, совершенно невозмутимая, и глядела на него с улыбкой на тонких губах.

– Значит ли это, что вы все обдумали? – спросила она, выложив яичницу с ветчиной на тарелку и протягивая ему. – А пока съешьте это. Я пойду и потороплю Стеллу. Я тоже хочу принять ванну.

Она вышла, а он стоял, глядя ей вслед с озадаченным видом.

Стелла еще нежилась в ванне, когда вошла Герда. Она подняла глаза и улыбнулась.

– Я заставила тебя ждать, дорогуша? – спросила Стелла, откинувшись на локти и поддерживая ладонями свои груди.

Герда деловито осмотрела ее красивую белую фигурку и присела на край ванны.

– Нет, – сказала она, – не спеши. Нам надо кое о чем поговорить.

Стелла нахмурилась.

– Что тебе нужно теперь? – Она сделала ударение на слове теперь.

– Что мне нужно? – переспросила Герда. – А как ты сама думаешь? – Ее жесткие глаза внезапно засияли. – Там поедают ветчину с яйцами пятьсот тысяч долларов. Мне нужен от них всего лишь кусочек.

Стелла ничего не сказала, только взболтнула ногами воду.

– Выходи и начинай с ним... Он размяк от тебя, поэтому обойдется с тобой как надо. А затребовать с него плату – это я беру на себя.

Стелла покачала головой.

– Нет, – взмолилась она, кусая губы. – Нет... нет... нет!

– Ты сможешь это сделать. Это будет легко. Я пойду спать, а ты пойдешь к нему. Скажешь, что очень боишься ветра. Поиграй с ним. Задай ему работу. Он только и ждет, чтобы ты начала. Потом я войду, а ты можешь пойти спать. Тебе не надо заходить с ним далеко... Достаточно лишь чуточку его разгорячить.

Стелла снова покачала головой: «Нет».

– Подумай, что это нам даст. Я смогу выбить из него не меньше тысячи. Подумай, что это значит. Мы сможем поселиться в лучшем отеле Майами. Мы сможем накупить шмоток и жрать все, что захотим.

Стелла закрыла лицо ладонями:

– А когда деньги кончатся, ты опять найдешь, кому меня продать. Как ты делала в Дейтон-Бич, как ты делала в Бруклине, в Нью-Джерси. Нет... нет... нет!

Герда медленно поднялась во весь свой рост.

– Ты – единственный капитал, каким мы располагаем, – сказала она. – Ты захотела пойти со мной, не так ли? Я не просила тебя об этом. Ты думаешь, мне трудно управиться самой? Я всегда сама управляюсь. Я работы не боюсь. Я сильная, не то что ты. Тебе хотелось быть со мной? Как, ты думаешь, мы будем жить, если ты не станешь мне помогать? Ты думаешь, мне приятно делать то, что я делаю, чтобы доставить тебе сносную жизнь? Если бы мужчины хотели меня и платили за меня, ты думаешь, мне было бы наплевать? Неужели ты не можешь отвлечься от своего тела? Забудь, что оно есть ты. Используй его для нашей выгоды, как певица использует свой голос.

Стелла вылезла из ванны и завернулась в полотенце. Ее немножко трясло.

– Сколько еще времени мне придется делать это? – спросила она. – Ты меня больше не любишь? Неужели для тебя ничего не значит, что мной так пользуются?

Герда приблизилась к ней, полуприкрыв глаза. Она поняла, что добилась своего и теперь надо проявить доброту.

Когда Стелла, завернувшись в голубое полотенце, вошла в кухню, Дэнни уже покончил с едой. Он смешивал себе коктейли, выпил шесть бокалов подряд и чувствовал себя намного лучше. Стеллу он приветствовал радостной ухмылкой. Голубое полотенце ей очень шло.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он. – Выглядите вы великолепно. Выпейте джина с «дюбонне». Сумеете состряпать себе что-нибудь? Я вето жизнь мечтал научиться стряпать, но так и не научился.

Стелла выпила коктейль и принялась готовить себе ужин.

– А вы не хотите принять ванну, мистер Мерлин? – спросила она.

Дэнни мотнул головой:

– Нет, мне и так хорошо. Вместо ванны я приму еще парочку питья.

Она повернулась к рашперу, ожидая, когда он разогреется. Стоя спиной к нему, она чуточку ослабила полотенце, а потом завернулась поплотнее, чтобы на полотенце не брызгал шипящий жир.

Дэнни видел стройные очертания ее фигуры, мягкую линию ягодиц, и внезапно его охватило нестерпимое вожделение. Он отвернулся и выпил еще.

– А где ваша малоприятная подруга? – хмуро спросил он.

Стелла замерла.

– Герда? – Она взглянула на него через плечо. – Что значит – малоприятная?

Дэнни пожал плечами:

– Ничего. Я забыл, что она ваша подруга.

– Герда в ванной. И выйдет оттуда не скоро. Она любит мокнуть. Она сказала, что приготовит себе ужин сама. Мы ужинаем как-то по-странному. Надо бы всем вместе сесть за стол.

– Сколько вам лет? – спросил Дэнни, подойдя к плите, чтобы оттуда наблюдать за ней. – Сейчас вы выглядите как хорошенькая девочка.

Стелла покраснела:

– О, мне уже девятнадцать. Будет двадцать в конце месяца.

– Жаль, что вы ведете такой образ жизни. Я хочу сказать: неужели у вас нет родителей или еще кого-то, кто бы присматривал за вами?

Стелла разбила яйцо на сковородку.

– Нет, – сказала она. – Полагаю, что нет. Я живу неплохо, поверьте, мистер Мерлин. Правда, сейчас мы попали в полосу затруднений. Нам немного не повезло. Квартирная хозяйка забрала в уплату все наши вещи...

Она оборвала себя и огорченно шмыгнула носом.

Дэнни подошел поближе:

– Эта ваша Герда. Я не думаю, чтобы она была подходящей подругой для такой девушки, как вы. Скажите мне, не попадаете ли вы иногда в беду именно из-за нее?

Стелла взглянула на него с негодованием:

– Герда относится ко мне чудесно.

Дэнни пожал плечами и отвернулся. Он не мог понять, в чем тут дело. Стелла не выглядит бродяжкой, продолжал он говорить себе. Он мог бы поклясться, что она вовсе не принадлежит к этому типу. Однако почему же Герда сделала ему такое предложение? Почему она была абсолютно уверена, что Стелла согласится? Может ли быть так, что он просто понравился Стелле? К этому времени коктейли сделали свое дело, он немного опьянел и обрел большую уверенность в себе. Получится веселенькая шутка, если Стелла ему отдастся, а Герда будет этому потворствовать.

Он последовал за Стеллой в столовую и уселся напротив нее, наблюдая, как она с аппетитом поглощает свой ужин. Ветер и дождь хлестали в стены так, что весь дом дрожал. Дэнни и Стелле даже пришлось повышать голос при разговоре. Когда она закончила свой ужин, он настоял на том, что сам унесет ее тарелку на кухню, и вернулся оттуда с новым запасом коктейля. Стелла сидела на большой кушетке возле камина. Полотенце чуть свисало набок, открыв ее стройные обнаженные ноги. Как только он вошел, она торопливо одернула голубую ткань, но он уже как следует все разглядел.

Кровь бросилась ему в голову. Он подошел и сел рядом с ней.

Она спросила:

– Вам нравится быть богатым?

Это его немного испугало.

– Ну, конечно, – сказал он. – А почему вы об этом спрашиваете?

– Знаете, деньги так много значат для некоторых людей. Но для меня они не значат ничего. Однажды я видела мужчину, который держал в руке стодолларовый банкнот. Он был страшно доволен собой.

Дэнни рассмеялся. Он вытащил из заднего кармана большой бумажник.

– А вы видели когда-нибудь тысячедолларовый банкнот? – спросил он, пользуясь случаем, чтобы предстать перед ней в лучшем виде. – А я вовсе не выгляжу самодовольным, не правда ли?

Он открыл бумажник и вынул толстую пачку денег. У него было с собой восемь тысячедолларовых банкнотов и много стодолларовых. Стелла побледнела.

– О, – проговорила она, – уберите это. Нельзя, чтобы...

Позади них голос Герды тихо произнес:

– Ага, вот они. Достаточно денег, чтобы прожить много месяцев. Поехать в Линкольн-Род и купить все, что захочется. Пойти к Дашу или к Миллеру. Питаться у Аллена. Майами падет перед нами на колени.

Дэнни захлопнул бумажник и круто повернулся к ней:

– Откуда, черт возьми, вы тут взялись?

Герда устремила на него взгляд своих зеленых глаз, они были как кусочки стекла, без выражения, сияющие и непроницаемые.

– Вам очень повезло, мистер Мерлин, – сказала она. – Сейчас я пойду спать. Может быть, завтра ураган прекратится. И мы отправимся вскоре каждый своим путем. Я думаю, что никогда вас не забуду. – Она пошла к двери и обернулась на ходу. – На твоем месте я тоже пошла бы спать, Стелла, – бросила она подруге. – Мистер Мерлин уже клюет носом. Спокойной ночи. – Она вышла и бесшумно прикрыла за собой дверь.

Дэнни взглянул на Стеллу:

– Что она этим хотела сказать... что никогда меня не забудет?

Стелла выглядела очень растерянной.

– Я не знаю, – пробормотала он. – Мне тоже хотелось бы знать.

Наступило молчание, и слышнее стало, как завывает ветер. Дэнни выдавил смешок:

– Так или иначе, она пошла спать. Выпьете еще?

Стелла отказалась и сделала движение, чтобы подняться, но Дэнни ее остановил.

– Не уходите, – попросил он. – Я все время надеялся, что мы останемся одни. Я хочу поговорить с вами. Я хочу слышать ваш голос. И давайте для начала создадим уют. – Он встал и выключил свет. – Комнату теперь освещало лишь пламя камина. Он подошел и сел к ней поближе. – Вам здесь нравится? – спросил он, вручая ей бокал. – Давайте выпьем вдвоем. В конце концов, вечер еще только начинается. А мы, может, пробудем здесь несколько дней. Нам надо лучше узнать друг друга.

Стелла поставила бокал на столик возле себя.

– Я должна идти, – сказала она. – Правда, мистер Мерлин, мне нельзя оставаться с вами. Это... это неприлично.

– А вы попробуйте называть меня просто Дэнни. Это же такой удивительный случай – встретиться на дороге, как мы, и укрываться от урагана в чьем-то чужом доме, греясь у жаркого огня. Послушайте, Стелла. Ведь это как в волшебной сказке. К этому нельзя относиться как к обыкновенному дню.

– О, я понимаю, Дэнни. Но мне правда нельзя оставаться здесь. Герда подумает...

Он просунул руку между спинкой кушетки и ее плечами и склонился над ней.

– А вам не все ли равно, что подумает Герда? – спросил он. – Нельзя ли остановить время хотя бы на часок? Позвольте мне сказать вам, что я вас люблю. Что вы самое распрекрасное существо в этом уродливом мире. Ураган слабеет и бледнеет перед вашей красотой. Посмотрите на меня, Стелла, неужели мы не можем отправиться в волшебную страну всего лишь на часок? Нельзя ли нам забыть, что вы есть вы, а я есть я? Не хочется ли вам покинуть этот мир и отправиться со мной?

Он привлек ее к себе. Побледневшая, чуть не в обмороке от страха, Стелла не сопротивлялась.

Дэнни коснулся губами ее губ и почувствовал, что они ему уступают. Он жадно прижал ее к себе. Он был глух к урагану, бушующему снаружи, и слеп к доводам рассудка. Стелла возбуждала его, как ни одна женщина до сих пор. Его рука скользнула под голубую ткань и обнажила ее плечи.

В свете каминного огня он увидел дивную белизну и опрокинул Стеллу на кушетку, чтобы лечь сверху. Он спрятал лицо в прохладу ее грудей и издал тихий блаженный стон.

Прокравшись в комнату, словно темная тень, над ними возникла Герда. Пламя камина играло в ее остекленевших глазах. Стелла взглянула через плечо Дэнни и подавила крик ужаса, увидев, как внезапно взметнулась рука Герды, сжимая что-то блестящее.

Стелла попыталась оттолкнуть Дэнни, но блестящий предмет быстро опустился, и Дэнни обессиленно распластался на ней, захлебываясь удушливым кашлем. С диким воплем Стелла столкнула его на пол и вскочила.

– Что ты наделала? – крикнула она Герде. – Что ты наделала? – Она подбежала к лампе и включила свет.

Герда стояла над Дэнни. Ее лицо было белым и жестким. Она сказала, не глядя на Стеллу:

– Заткнись! Ни звука.

Дэнни перекатился на бок и сделал попытку приподняться на локте. Длинный кухонный нож с тонким лезвием вошел глубоко в его шею. Стелла увидела торчащую серебристую рукоятку и в ужасе прижала пальцы к губам. Кровь пропитывала белую рубашку Дэнни и капала на ковер. Он дотянулся рукой до рукоятки, как будто все еще не веря, что это могло случиться. Он заговорил хриплым, сдавленным голосом, глядя на Герду:

– Это сделали вы?

Герда ничего не сказала. Она смотрела на красную лужицу, расплывающуюся по кремовому ковру.

– Не могла оставить меня в покое? – прохрипел Дэнни. – Боже мой, какой же я дурак, что связался с вами двумя; Вы охотились за деньгами. Я и не подумал, что вы такие мерзавки. Думаете, они принесут вам счастье? Чего вы стоите и пялитесь на меня? Вызовите врача. Вы что, хотите, чтобы я истек кровью до смерти?

– Ради Бога! – испуганно воскликнула Стелла. – Герда, вызови доктора, ради Бога!

Герда ей бросила:

– Заткнись! – И отошла от Дэнни с гримасой отвращения.

– Ты хочешь, чтобы я умер? – В глазах Дэнни появился ужас. – Помоги мне! Не глазей. Помоги мне, ты – сука! Разве ты не видишь, что я истекаю кровью?

Стелла бросилась ничком на кушетку и забилась в истерике. Снаружи продолжал реветь ветер, дождь громко барабанил по крыше.

Герда сделала быстрый шаг вперед и с размаху отвесила Стелле пощечину. Стелла перекатилась на спину и умолкла с открытым ртом.

– Тебе велено заткнуться, – грубо сказала Герда. – Ты это понимаешь?

Сделав страшное усилие, Дэнни поднялся на колени, а потом встал и выпрямился. Он стоял, держась за спинку стула, и из его горла вырывалось сдавленное рыдание.

– Помоги мне, Стелла, – взмолился он. – Не дай мне умереть, Стелла... помоги мне.

Он схватился за рукоятку ножа и попытался его вытащить.

И тут его пронзила такая сильная боль, что он рухнул на колени.

Стелла соскочила с кушетки и выбежала из комнаты. Она вернулась через мгновение с полотенцем.

– Вот! – крикнула она неистово Герде. – Останови у него кровь.

Герда выхватила у нее полотенце и подошла к Дэнни. Она взялась за рукоятку ножа и выдернула его из раны. Дэнни издал жалобный вопль, напоминавший ржание лошади. Кровь хлынула из него алым потоком. Он упал ничком и начал скрести ногтями запятнанный кровью ковер. На мгновение его тело скорчилось в судороге, и тут же он расслабился и затих. Кровь еще какое-то время продолжала литься из раны, пока, наконец, не перестала.

Обе девушки стояли и молча смотрели на него. Стелла была не в состоянии ни двинуться с места, ни отвести от него глаз. Взгляд Герды был тверд, непроницаем и холоден. Она произнесла очень спокойно:

– Теперь он мертв. Тебе лучше уйти на кухню.

Стелла подбежала к ней:

– Ты не должна. Я знаю, что ты собираешься сделать. Ты собираешься забрать эти деньги. Ты убила его из-за них, ведь так?

– Теперь они ему не нужны, – сказала Герда. – Выйди в другую комнату, а то я на тебя рассержусь.

Стелла спрятала лицо в ладони и неверной походкой вышла из комнаты. Когда она захлопнула за собой дверь, шум урагана возрос до ужасающего крещендо.

Герда не колебалась. Она осторожно обошла лежащего на ковре Дэнни, стараясь не наступить на кровавое пятно, и вытащила бумажник из заднего кармана его брюк. Она вынула тысячные банкноты и остальные более мелкие купюры и запихнула бумажник обратно в карман. Некоторое время она стояла, глядя на деньги, потом крепко сжала их пальцами и облегченно вздохнула. «Наконец-то, – подумала она, – я свободна. Ничто теперь не имеет значения. Я могу жить так, как я хочу». О мертвеце она больше не думала. С ним все.

Она нашла Стеллу на кухне, тихо рыдавшую и дрожавшую от ужаса. Не обращая на нее внимания, она начала надевать свою полупросохшую одежду. Она засунула пачку банкнотов в карман своих брюк, поморщившись, натянула сырой черный свитер и только тогда поглядела на Стеллу.

– Сейчас же оденься, – приказала она. – И прекрати хныканье. Это теперь ни к чему.

Стелла не услышала приказа, и Герда, потеряв терпение, принялась трясти ее за плечи.

– Одевайся, ты – дура! – орала он. – Ты меня слышишь?

Стелла тупо взглянула на нее и начала ломать руки.

Герда сорвала с нее полотенце и принялась собирать в дорогу. Стелла стояла совсем неподвижно и не переставала рыдать, как ребенок в истерике, позволяя Герде вертеть ее во все стороны, напяливая мокрый жакет и юбку. Когда наконец все было готово, Герда снова встряхнула ее за плечи. Нет, Стелла сейчас не годилась в помощницы, а работа предстояла нелегкая.

Она толкнула Стеллу на стул.

– Оставайся здесь, – распорядилась она. – И не двигайся, пока я за тобой не приду.

Она прошла через холл и открыла входную дверь. Дождь все еще лил как из ведра, но ветер немного утих. Она отважилась выйти и обнаружила, что можно передвигаться без особых затруднений.

Она вернулась в дом и собрала одежду Дэнни. Все это и чемодан она перенесла в машину. Потом сняла ковер с заднего сиденья и поволокла в дом. Она набросила ковер на Дэнни, закатала труп и вытащила его под проливной дождь. Она открыла заднюю дверцу «линкольна» и втащила тяжелый труп в машину. Это отняло у нее немало времени, но в конце концов она это сделала.

Она промокла насквозь. Ее одежда прилипла к телу и стала как грубо намалеванный слой краски. В полном изнеможении она затолкала наконец Дэнни в машину, налила себе изрядную порцию виски, выпила залпом и почувствовала себя лучше.

Пока все идет хорошо, сказала она себе, оглядывая чудовищный беспорядок в комнате. Но невозможно оставить все это в таком виде. Существовал лишь один быстрый способ уничтожения такого рода улик. Она вспомнила, что видела запасную канистру с бензином в багажнике «линкольна», вышла и достала ее. Оставив канистру в холле, она направилась на кухню.

Стелла сидела на прежнем месте. Она перестала плакать, но все еще дрожала.

– Мы смываемся отсюда, – сказала Герда. – Возьми же себя в руки, ради Бога!

Услышав ее голос, Стелла вздрогнула.

– Уходи прочь! – выкрикнула она. – Я не хочу тебя больше видеть. О Боже, что же мне теперь делать? Зачем ты меня в это втянула?

Герда выдержала паузу и заговорила очень мягко:

– Что ты хочешь этим сказать? Ты виновата настолько же, насколько и я.

Стелла вскочила. Она была немного не в себе.

– Я знала, что ты так все повернешь, – закричала она. – Но я не убивала его. Я никогда не хотела этого. Я не хотела, чтобы он лез ко мне с любовью. Ты меня заставила! Ты! Слышишь? Ты все это задумала!

Герда нахмурилась:

– Возьми себя в руки. Если ты хочешь покончить со всем этим, соберись с мозгами и помоги мне.

– Оставь меня... убирайся! Он мне говорил, что ты плохая, но я ему не поверила. Он предупреждал насчет тебя. О, как ты могла это сделать!

Она закрыла лицо руками и снова принялась рыдать.

Внезапно на лице Герды появилось какое-то странное выражение. Она стала выглядеть старой и уродливой.

– Неужели ты не понимаешь, что я старалась не только для себя. Для тебя тоже. Мы теперь богаты, Стелла. Мы больше не будем побираться. Тебе не надо будет ложиться ни с каким мужчиной. Все это в прошлом. Ведь это кое-чего стоит.

– Зачем ты мне об этом говоришь? – возразила Стелла. – Неужели убийство для тебя пустяк? Неужели ты так жестока и бесчувственна, что тебя не пугает ужасная вещь, которую ты совершила?

Герда пожала плечами:

– О, очень хорошо. Что же нам теперь делать? Позвать копов?

Стелла стукнула по столу кулачками.

– Мы не можем больше ничего, – воскликнула она. – Мы не можем его оживить. Ты покончила с нами обоими!

– Я перетащила его в машину, – сказала Герда. – Мы утопим его и машину в реке. Там очень глубоко. Его никогда не найдут. А мы найдем другого попутчика до Майами. С деньгами можно жить, ни о чем не беспокоясь.

Стелла перестала плакать и внимательно посмотрела на нее.

– Так вот что ты собираешься сделать, – прошептала он. – А как насчет дома и кровавых пятен? Как ты думаешь избавиться от этого?

– Я подожгу дом. Подумают, что он сгорел от молнии.

Стелла отступила на шаг.

– Да, он был прав. Ты страшно плохая. Для тебя не существует ничего, кроме тебя самой. Действуй. Делай, что задумала. Я не смогу тебя остановить. Я скорее пойду на панель, чем останусь с тобой. Я больше не хочу тебя видеть.

Герда задумчиво поглядела на нее.

– Но я не могу позволить тебе вот так уйти, – сказала она рассудительно. – Ты можешь проболтаться. Я очень люблю тебя, Стелла. Но ты не должна уж слишком испытывать мое терпение.

Ее голос звучал ровно, без интонаций, и глаза странно сияли.

Стелла покачала головой.

– Я не собираюсь, – обещала она. – Тебе не надо меня бояться. Я сейчас же уйду из этого дома и надеюсь, что больше мы никогда не увидимся.

Она оправилась от истерики, и ей казалось, что она видит перед собой ясную цель. Ее единственной мыслью было убежать как можно дальше от Герды.

Герда протянула руку.

– В память о том, что мы были счастливы, не хочешь ли обняться на прощание? Я понимаю, что поступила плохо, но... – Она грустно опустила глаза. – Что есть добро? Подойди, Стелла, скажи мне: «Прощай», – и я пожелаю тебе удачи.

Стелла поколебалась, а потом все же подошла к ней.

– Бог да поможет тебе, Герда, – произнесла она. – Больше этого не сможет никто.

Протянулись две руки и сомкнулись, как стальные крючья, на ее горле.

– Ты глупая болтливая дурочка, – сказала Герда, глядя Стелле в глаза. – Ты думала, я тебе доверюсь? Ты думала, что у меня будет хоть минутка покоя, если ты вольна рассказать обо всем первому мужчине, с которым займешься любовью? Что мне с того, что тебя больше со мной не будет? Найдутся сотни девчонок, таких же, как ты, чтобы разделить со мной мои восемь тысяч долларов. Можешь убираться с Дэнни. Слышишь? Можешь убираться вместе с ним.

Она повалила Стеллу на пол и придавила ее коленями. Распластавшаяся на полу, Стелла бешено сопротивлялась, но силы были неравными. Герда держала ее за горло словно клещами, нажимая коленями на грудь. Из-за того, что она ухватилась за горло не так, как следовало, у Герды ушло много времени на то, чтобы задушить Стеллу. Но наконец Герда поднялась на ноги, сгибая и разгибая уставшие пальцы. Взглянув на Стеллу, она ощутила приступ жалости, но лишь на одно мгновение. Ветер перестал завывать, и каждая минута была дорога.

Она подхватила мертвую девушку на руки и почти бегом направилась к машине. Она свалила второй труп поверх первого и захлопнула дверцу. Потом бегом вернулась в дом. Потребовалось всего лишь несколько минут, чтобы расплескать по комнатам бензин, и, когда она вышла, сквозь ставни уже начали выбиваться языки пламени. Она отогнала машину к концу дорожки и оглянулась. Дом был весь в огне. Длинные языки пламени лизали крышу. Столб черного дыма плыл по ветру. Ее порадовало, что дом будет полностью сожран пожаром за очень короткий срок. Она выехала на шоссе.

Все еще лил дождь, но ветер утих. Вдали она увидела огоньки Форт-Пирса. Она подумала, что в худшем случае можно добраться туда пешком.

Она вела машину, и рядом с шоссе сияла во мгле река. Наконец она выбрала подходящее место и поставила машину носом к реке. Она вышла и посмотрела направо и налево. На длинном прямом шоссе не было видно ни одного приближающегося автомобиля. Регулируя рукоятку дросселя, она ни разу не заглянула в заднее отделение салона «линкольна». Она почувствовала, как ее охватывает дрожь. Она встала на подножку и включила передачу, а затем, когда машина двинулась вперед, соскочила и остановилась, наблюдая за происходящим.

Машина подъехала к крутому берегу и, казалось, помедлила в неуверенности, а потом подскочила и прыгнула в реку. Герда подбежала и увидела, как машина идет ко дну, оставляя за собой огненную полосу. Ей показалось, что «линкольн» упал в ревущую печь, а не в реку. Она отступила на пару шагов, надеясь, что теперь машина погребена навеки.

Через час она услышала рев приближающегося грузовика. Все это время она упорно шла вперед, обеспокоенная тем, что замерзает и нервничает. Дождь перестал, но ее одежда была по-прежнему мокрой и прилипала при ходьбе. Она встала посредине проезжей части и махнула рукой грохотавшему грузовику. Послышался визг тормозов, и она подбежала к кабине.

Смутное очертание мужчины наклонилось к ней из кабины. Он удивленно уставился на нее.

– В Форт-Пирс? – спросила она, пытаясь разглядеть его лицо. – Не сможете ли меня подбросить?

Он распахнул дверцу кабины.

– Конечно, – сказал он. – Залезайте.

Она вскарабкалась и села рядом с ним. Он отпустил тормоз, и машина покатилась. Он был крупным мужчиной, и затененный абрис его лица придавал ему сходство с человекообразной обезьяной. Он тоже рассматривал ее из-под треснувшего козырька кепки.

– Ты откуда, детка? – спросил он грубым гнусавым голосом.

– Из Дейтон-Бич, – ответила Герда, растирая руки и клацая зубами. – Попала в ураган, пряталась какое-то время, а потом решила идти пешком.

– Ага, – произнес мужчина, сплюнув из окошка кабины. – Там один дом горит возле дороги. Должно быть, от молнии.

Герда на это ничего не сказала. Она чувствовала себя усталой, и ей хотелось уснуть.

– Вам не страшно было одной в таком месте? – спросил он.

Герда насторожилась.

– Меня нелегко напугать, – холодно сообщила она. – Последний парень, пытавшийся обойтись со мной круто, до сих пор удивляется, что это его ударило.

– Значит, вы жесткая, ага? – Водитель захохотал. – Ну, мне нравятся жесткие дамочки.

– Это комплимент в мой адрес, не так ли? – саркастически заметила Герда.

Водитель снова захохотал.

– Полагаю, до того, как мы двинемся дальше, я с вас получу за проезд? – Он рывком остановил машину. – Давайте перейдем на минутку в заднее отделение.

Герда разозлилась.

– Поехали, – сказала она резко. – Я не выношу шуток такого сорта. Когда мы приедем в Форт-Пирс, я дам вам денег. Это все, что вы получите.

Водитель повернулся к ней.

– Да? – буркнул он с внезапной угрозой. – Я не привык к отпору со стороны дам. Быстро перебирайся на койку, пока я не рассердился. Ты возьмешь то, что я тебе дам, и это тебе понравится.

Герда открыла дверцу.

– Если вы ставите такое условие... – В ее глазах появились жесткость и расчет. Она выскользнула на дорогу. Как только ее ноги коснулись мокрого покрытия, она кинулась бегом к густым зарослям цитрусовых. Но не успела она до них добежать, как почувствовала страшный удар выше колен, и свалилась как сноп. У нее перехватило дыхание, и несколько минут она не понимала, что же случилось. Ее поднимали, несли несколько шагов и снова бросали.

– Как тебе это нравится? – спросил водитель, опустившись рядом с ней.

Она осознала, что находится в задней части грузовика, и лежала очень тихо, ожидая, когда восстановятся силы.

– А теперь, детка, ты сама станешь играть, или я должен обрабатывать тебя, пока ты не согласишься? – спросил водитель.

Герда с трудом выдохнула:

– О'кей, ты большой пещерный человек, дай мне встать и привести себя в порядок.

Водитель отодвинулся от нее и встал спиной к дверце грузовика, чтобы она не смогла проскочить мимо него.

– Не такая уж ты жесткая, ага? – сказал он. – Говорю тебе, детка: я умею обращаться с дамами.

Герда медленно поднялась на ноги. Ее тело болело от ушибов. Она выпрямилась и изо всех сил нанесла удар, целясь в челюсть водителя.

Водитель был готов к этому и успел отклонить голову. Герда оцарапала ему ухо ногтями, а он ответил сильным ударом открытой ладонью по ее щеке. Удар ошеломил ее, и она упала на колени, внезапно почувствовав жуткий страх. Она поняла, что этот парень очень силен и ловок, и ей с ним не справиться.

Водитель опустился рядом с ней и нанес еще несколько ударов по щекам. По ее лицу потекли слезы, и она попыталась как-то защититься, выставив вперед руки. Тогда он ткнул ее пальцем в живот, и это заставило ее сразу же опустить руки, а он продолжал осыпать ее пощечинами.

– Ну что, с тебя довольно? – через некоторое время спросил он.

Герда была слишком ошеломлена, чтобы отвечать. Она лежала без движения, ожидая, что он сейчас возьмет ее. Она чувствовала, как его руки шарят в ее одежде, но не имела сил сопротивляться. Перед ее глазами висел красный туман, и ей казалось, что и лицо и голова полыхают огнем.

Внезапно она осознала, что случилось нечто ужасное. Она услышала, как водитель со свистом втянул воздух и пробормотал: «Господи помилуй!» Она осознала с ужасным тошнотворным чувством, что он обнаружил пачку денег.

Она кинулась на него и попыталась выхватить деньги, но он был более ловок, чем она. Он грубо отпихнул ее и встал.

– Где ты это украла? – спросил он, держа пачку в дрожащей руке.

– Отдай!.. Это мое.

– Да? А ну-ка докажи, что это твое.

– Говорю тебе, мое! – закричала Герда, рыдая от ярости. – Отдай!

Пачка исчезла в кармане водителя.

– Ты это украла, – сказал он. – Может быть, как раз в том доме, который горит. У такой бродяжки, как ты, не может быть столько грошей.

Герда снова набросилась на него. Ее ногти впились ему в лицо. Он ударил ее между глаз и свалил на дощатый пол. Затем он перешагнул через нее и выбросил из грузовика. С глухим стуком, выбившим из нее дух, она приземлилась в дорожную грязь.

Спрыгнув на дорогу, водитель наклонился к ней и сказал, ухмыляясь:

– Если тебе нужны эти гроши, ступай в Форт-Пирс и попроси их у копов. Может быть, они их тебе отдадут. Однако я не думаю, что они что-нибудь узнают об этих деньгах.

Он подбежал к своему грузовику и уехал.

Утренний визит

Лейтенант остановился и поднял руку. Справа он увидел ферму, прятавшуюся за рощицей кокосовых пальм.

Четверо солдат-негров остановились, опустили ружья на землю и оперлись на них.

С неба маленькую группу людей нещадно обдавало зноем солнце. По жирной коже лейтенанта медленно стекал пот, и он ерзал в своем мундире, неприятно прилипавшем к телу. Его мучило, что на белой форме проступают крупные пятна. Он проклинал жару и президента и больше всего – южноамериканских террористов.

Он презрительно посматривал на четверых негров, стоявших, устремив в землю пустые взгляды, как холощеные быки.

– Вот это место, – сказал он, мотнув вперед своей круглой головой. – Двое направо, двое налево. Никакого шума. Никакой стрельбы. В случае чего – применяйте штыки.

Он вытащил саблю. Стальное лезвие сверкнуло на солнце.

Солдаты разделились и рысью пустились к ферме. Они нагнули головы и держали ружья наперевес. Неуклюже передвигаясь по кочковатой земле, они походили на гончих собак, бегущих по следу.

Лейтенант шел следом помедленнее. Он ступал осторожно, словно шел по яичной скорлупе. Жирное тело в некогда красивой форме сжималось при одной мысли, что его может поразить пуля. В целях предосторожности он стремился, чтобы между ним и фермой постоянно находились кокосовые пальмы. Когда он больше не смог укрываться за тонкими стволами, он припустил бегом. Жаркие потоки обвивались вокруг него, как веревка, когда он неуклюже громыхал по буграм и выбоинам.

Четверо солдат уже достигли фермы и стояли неровным кружком, поджидая лейтенанта. Они повеселели, поняв, что теперь очень скоро вернутся в свои казармы, где можно спастись от полуденной жары.

Ферма представляла собой приземистое строение, с крышей, покрытой пальмовыми листьями, и побеленными стенами. Когда лейтенант осторожно приблизился, дверь хижины открылась, и на солнечное пекло вышел высокий, бедно одетый кубинец.

Солдаты вскинули ружья, угрожая ему сверкающими штыками.

Кубинец стоял очень смирно, засунув руки под мышки, с каменным выражением лица.

Лейтенант спросил:

– Лопез?

Кубинец оглядел солдат, видя перед собой лишь сталь штыков. Он перевел взгляд на лейтенанта.

– Да, – ответил он сухо.

Лейтенант взмахнул саблей.

– Ты, может, слышал обо мне, – сказал он, оскалясь по-волчьи. – Рикардо де Креспедес.

Лопез пошаркал ступнями по песку. Его глаза забеспокоились, но лицо оставалось каменным.

– Вы оказываете мне большую честь, сеньор, – произнес он.

Лейтенант распорядился:

– Мы пройдем внутрь.

Он прошел мимо Лопеза, держа саблю наготове, и вошел в хижину.

Лопез последовал за ним, сопровождаемый двумя солдатами. Двое других встали снаружи у двери.

Комната была очень бедной, обшарпанной и грязной. Де Креспедес подошел к грубому столу, стоявшему посредине комнаты, и оперся на него задом. Он расстегнул кобуру и высвободил револьвер, чтобы в случае чего выхватить без промедления. Он приказал одному из солдат: