Глава 2

В это солнечное майское утро Гирланд проснулся, немногим позже десяти часов. Вылезать из постели не хотелось, но, вспомнив о неотложных делах, он, покряхтывая, спустил ноги на пол и все еще сонный поплелся под душ. Гирланд провел изнурительную ночь с девушкой, молодой и полной энергии, и был счастлив, когда она ушла. Только стоя под ледяной струёй воды, Гирланд ощутил, как к нему возвращается жизнь и он снова обретает форму. Облачившись в спортивный костюм, он прошел: на кухню и открыл холодильник. Через несколько минут на плите уже жарились два яйца с ветчиной. Кофе был прекрасным, и Марк Гирланд вновь почувствовал себя примирившимся со всем миром.

Позавтракав, он убрал стол, свалив грязную посуду в раковину. Закурив, сел перед зеркалом и, взяв в руки колоду карт, начал не спеша тасовать их. Сегодня вечером он был приглашен на партию в покер. Он знал, что двое из игроков были профессиональными картежниками, остальные шестеро простаками, выбранными для того, чтобы их остригли, и Гирланд никак не хотел быть в их числе. Он давно серьезно не играл в покер, а потому опасался, что потерял технику. Наблюдая в зеркало за своими пальцами, он понял, что его манипуляции не смогут обмануть опытного глаза. Он терпеливо продолжал тренировку. Примерно через час почувствовал, что форма постепенно восстанавливается… Тогда начал отрабатывать другой вариант, более сложный. Время шло, пепельница на столе заполнялась окурками. Неожиданно зазвонил телефон.

Он отложил карты, поколебался немного, потом все же встал, пересек комнату и поднял трубку.

— Это вы, Гирланд? — спросил голос, смутно ему знакомый.

— А кто же еще может находиться в моей квартире? — ответил Гирланд. — Кто это?

— Я буду у вас через десять минут… Подождите меня, — в трубке послышались короткие гудки.

Гирланд в задумчивости поскреб свой нос и нахмурил брови.

— Если я не ошибаюсь, — медленно проговорил он, — то это звонил очень мной любимый старый козел Дорн.

Он осмотрел свою большую комнату. Он мог, разумеется, уже давно поменять жилище на лучшее, имея на счету несколько тысяч долларов, вытянутых у Дорна. Но оно его пока устраивало. В квартире стояли большой раскладной диван, несколько удобных кресел. На этом диване он провел очень много времени, развлекаясь со своими подругами. Пол украшал великолепный бухарский ковер, его многоцветный узор придавал комнате уют.

Марк поставил зеркало на место, убрал окурки, заправил постель и привел себя в порядок.

Через десять минут он услышал торопливые шаги на лестнице. Раздался звонок, и Гирланд распахнул дверь.

Запыхавшись после подъема на пятый этаж, Дорн смотрел на Гирланда и видел перед собой стройного мускулистого верзилу с седеющими висками, темными, иронично глядящими глазами, тонким ртом и чуть горбатым носом.

Гирланд бросил взгляд на проектор в руках Дорна и, широко улыбнувшись, покачал головой.

— Не сегодня, спасибо… Я ничего не покупаю у бродячих торговцев.

— Не будьте таким нахалом, — Дорн вошел, с трудом переводя дыхание. — Я хотел бы поговорить с вами.

Гирланд насторожился, как охотничья собака, почуявшая дичь.

— Хорошо, входите. Вот сюрприз! Я думал, вы давно уже на пенсии, вернулись в Штаты и развлекаете внуков.

Дорн игнорировал насмешку. Его глаза обежали комнату и остановились на роскошном ковре на полу.

— Хмм-м… как вижу, вы заимели прекрасный ковер… Бухарский, не так ли?

— Да… Спасибо за комплимент.

— Вы его купили за те деньги, которые украли у меня?

Гирланд засмеялся.

— Присаживайтесь. Эта проклятая лестница слишком крутая для людей вашего возраста… Даже мне иногда тяжело по ней подниматься.

Дорн снял пальто, небрежно бросил его на пустое кресло, а сам уселся рядом. Затем посмотрел на Гирланда долгим взглядом.

— У меня есть работа для вас.

Гирланд недовольно поморщился, выставил перед собой руки, как бы прося пощады.

— Нет, спасибо. Если это такая же работа, какую вы мне подсунули в последний раз, то прошу покорно меня извинить. Мне до чертиков надоели ваши миленькие гадости, Дорн. Я прекрасно живу и без ваших подачек. Работа не для меня, так как я мечтаю и дальше продолжать в таком же духе.

— Это неофициальная работа. — Дорн устроился в кресле поудобнее. — У вас весьма удобные кресла, как я вижу.

— Рад, что они вам понравились, — Гирланд усмехнулся.

Лицо Дорна сохраняло серьезное выражение.

— Не выставляйте себя на посмешище, Гирланд. Насколько мне известно, в последнее время вы испытываете определенные финансовые затруднения. Как вы смотрите на то, чтобы заработать тысяч десять?

— Вы выпили лишнее, не так ли? — Гирланд присел на пуфик, глядя на Дорна с некоторым интересом. — Десять тысяч… Не ваших, разумеется, не так ли?

— Десять тысяч и плюс оплата всех расходов, — нажимал Дорн, чувствуя, что Гирланд, как голодная форель, уже проглотил приманку. — И вы можете поднять гонорар до пятнадцати, или даже до двадцати тысяч долларов. Это представляет для вас интерес, не так ли?

Гирланд поудобнее устроился на пуфике и некоторое время смотрел в потолок. Потом сказал:

— Вы хотите что-то узнать, Дорн? Но вы стали слишком прямолинейным и почему-то уверены, что меня можно купить. Но это далеко не так, хотя уже не в первый раз я таскаю для вас каштаны из огня. И при этом всякий раз попадая во всевозможные смертельные переделки… Я прекрасно обойдусь без ваших десяти тысяч. Это меня не интересует.

Дорн улыбнулся.

— Что это с вами случилось, Гирланд? Я надеялся, что у вас еще сохранились мозги.

— И достаточно много, смею вас уверить.

— Ну, довольно шутить, — сказал Дорн, и голос его стал серьезным. — Так согласны на пятнадцать тысяч или нет?

Гирланд испытующе посмотрел на Дорна.

— Гарантировано?

— Да.

— Как я могу получить эти пятнадцать тысяч?

— Пять тысяч завтра и десять по окончании работы.

Гирланд покачал головой.

— Нет, Дорн, так дело не пойдет. Но, может быть, если вы завтра уплатите мне десять тысяч, а еще десять тысяч я получу после окончания работы… Да… Тогда, возможно, я возьмусь.

Дорн выругался и вскочил с кресла.

— Вы слышали мое предложение, Гирланд? Не ставьте себя так высоко, ведь я могу найти и другого человека…

— Неужели? — вздохнул Гирланд, закрывая глаза. — Было так приятно вновь увидеть вас. Вы совсем неплохо выглядите для человека вашего возраста. Благодарю за визит. Пока.

Дорн некоторое время колебался, потом вновь устроился в кресле.

— В один прекрасный день, Гирланд, вы все же сделаете роковую ошибку, и я устрою вас, и устрою хорошо в том доме, который давно по вас плачет, — в тюрьме…

— Старая песня. — Гирланд устало прикрыл глаза. — С вами очень тоскливо, Дорн, вы все принимаете слишком фигурально. Не стоит этого делать и, пожалуйста, не стройте мину обиженного крокодила… Договорились, не так ли?

Дорн постарался сдержать свой гнев. Дело настолько серьезное, что нельзя было терять драгоценное время на торг. Правда, Шерман был одним из богатейших людей мира, но Дорн привык экономить даже чужие деньги. Однако сейчас у него не было выбора.

— Да… Я согласен на ваши условия, — сдался он наконец.

Гирланд взглянул на него.

— Десять тысяч завтра и десять тысяч по окончании дела?

— Да.

Гирланд рывком поднялся на ноги, его лицо оживилось, глаза засияли.

— Прекрасно… Но в чем состоит эта работа?

Дорн водрузил проектор на стол.

— Вы знаете, как работает эта штука? Я нет. Я хочу показать вам фильм.

— Нет ничего проще! — Гирланд достаточно быстро подготовил аппарат и выключил свет.

Когда до него дошло, что это за фильм, Гирланд весь напрягся и пробормотал:

— Ну, Дорн, вы меня просто удивляете…

Марк с интересом следил за тем, что происходило на экране. Едва только пленка кончилась, он поднялся, выключил аппарат и, отодвинув занавески, вновь уселся на диван.

— Ну, а теперь рассказывайте. Я не думаю, что вы принесли этот фильм, чтобы развлечь меня. Что все это означает?

— Существуют еще три фильма со сходным сюжетом. Я должен их получить. Необходимо также разыскать девушку, которую вы видели на экране. За все это я и плачу. Как вы думаете, сможете разыскать девушку и эти фильмы?

— Да, — сказал Гирланд. — Вот это вопрос! Но вы не откровенны со мной, Дорн.

— Эти фильмы сняты в Париже, и я думаю, девушка до сих пор здесь.

Гирланд внимательно посмотрел на Дорна, похлопывая рукой по колену.

— Ну, ну, и что же дальше?

— Этого достаточно. Неужели вам нужна еще какая-то информация?

— Ах, так! Имейте в виду, что если я берусь за работу, я должен знать все от начала до конца. Иначе нет смысла браться за это дело. Какой резон вам этим заниматься?

— Это вас не касается, Гирланд. Неужели вам мало денег?

Гирланд поднялся, взял со стола пачку сигарет и закурил.

— А как поживает наш будущий президент? У него в последнее время не было никаких неприятностей во Франции? Он счастлив?

Дорн даже подскочил от неожиданности.

— Что это вы несете?!. Что…

— Не притворяйтесь, Дорн. Не забывайте, что я очень много времени прожил в этом городе. Забыли, что я был одним из лучших ваших агентов? К тому же у меня полно всяких знакомых. Девушка, фигурирующая в этом фильме, не кто иначе, как Джулия Шерман, дочь возможного президента США. И нет ничего удивительного, что вы пришли ко мне с таким предложением. Что ж, Дорн, возможно, впервые в жизни вы поступили правильно, придя сюда. Не делайте такую физиономию, Дорн, это ведь действительно дочь Шермана, не так ли?

Дорн глубоко вздохнул.

— А вы ее знаете?

— Я с ней встречался, скажем так… Но мы не знакомы. Как-то я встретился с ней вечером в одном заведении.

Знакомый парень сказал мне, что это дочь Шермана. Это было примерно три месяца назад.

— И вы знаете, где ее найти? — быстро спросил Дорн.

— Вы не ответили на мой вопрос. Так это действительно дочь Шермана?

— Да… — Дорн поколебался, но продолжил: — В настоящее время Шерман — жертва шантажа. Его предупредили, что если он не снимет свою кандидатуру на выборах, три оставшиеся фильма будут переданы его политическим противникам. А это означает, что он не только не будет избран, но вообще наступит крах всей его политической карьере. Он приехал ко мне в Париж и обратился за помощью. Я пришел к вам.

Гирланд некоторое время раздумывал.

— Итак, за двадцать тысяч долларов Шерман надеется стать президентом, не так ли? Конечно, при условии, что я выполню эту грязную работу, не так ли?

— Разве этой суммы недостаточно? — взволнованно проговорил Дорн.

— О, да, но я еще не решил, хочу ли я помогать ему. Чем-то он мне не нравится. К тому же в настоящее время я уже не ваш подчиненный, да и кое-что мне известно. Мне известно, как он относился к своей дочери, а это никому не может понравиться. Он опьянен властью и расправляется со всеми, кто становится у него на пути. Нет, я не буду голосовать за него.

— Ну что же, Гирланд, я вижу, что напрасно теряю с вами время. Не положите ли вы проектор в коробку?

— Сейчас я это сделаю, Дорн. Вы прекрасно знаете, что я возьмусь за эту работу. За такую кучу денег я сделаю все, что угодно. Оставьте мне этот фильм. Я сообщу вам новости через три дня.

— Итак, вы согласны?

— О, разумеется, — Гирланд широко улыбнулся. — Я всегда люблю деньги. Я хочу, чтобы десять тысяч были доставлены мне завтра утром, и надеюсь, вы выполните обещание и остальную сумму я получу после выполнения работы, не так ли?

— Можете быть уверены в этом! — достав пленку и отдав ее Марку, Дорн взял коробку с проектором, — Я думаю, нет необходимости говорить вам об особой деликатности дела. Если будет хоть малейшая утечка информации…

— Идите, идите, — Гирланд открыл дверь перед Дорном. — Сейчас это уже мои проблемы, так что ваши советы мне ни к чему.

Макс Линтц был высоким и костлявым человеком. Он недавно прибыл из Восточного Берлина, чтобы работать в парижском отделении КГБ. Лет пятидесяти, с глубоко сидящими глазами и тонким безгубым ртом, он был профессиональным доносчиком и профессиональным стрелком.

Дрина симпатизировал ему. Примерно одного возраста, они много времени проводили вместе и оба недолюбливали Лабри, который был значительно моложе их. Сейчас Линтц и Дрина сидели в кафе напротив дома Гирланда.

— Ты будешь следить за Дорном, — спокойно сказал Линтц. — Я же прослежу за Гирландом… Если ты не против.

Дрина нахмурился. Это означало, что ему не очень-то доверяют. Подумав об этом, он недовольно посмотрел на Линтца.

— Мы выполняем приказ, товарищ. Я должен следить за Гирландом. Так приказал товарищ Ковски.

— Как скажешь, — Линтц пожал плечами. — Но будь осторожен. Тебе должно быть известно, что Гирланд профессионал.

Снова Дрина взъерошил свои волосы.

— Я тоже, — он с вызовом уставился на сообщника.

Несмотря на дружеские чувства к Дрине, Линтц думал, что Ковски поступил неправильно, поручив ему следить за Гирландом. Но, в конце концов, начальству виднее.

— О, конечно, — ответил он.

Последовала длинная пауза. Дрина выпил успевший остыть кофе, не спуская глаз с дома Гирланда.

— Малих сейчас в Париже, — как бы между прочим сказал Линтц. — Правда, он сейчас в немилости.

— Да, — глаза Дрины обежали террасу кафе. Рядом не было никого, кто бы мог их подслушать. — Это замечательный человек… Один из лучших в нашем деле.

— Да. Он может здорово помочь нам.

— Гирланд несколько раз обставлял его.

— Я слышал об этом. Но Малиха такое положение вряд ли устраивает.

Дрина колебался. Он снова осмотрелся вокруг, желая убедиться, что их никто не подслушивает, потом шепнул:

— Ковски не переносит Малиха.

— И все же из этих двух людей я как-то больше симпатизирую Малиху.

По мнению Дрины, беседа приняла слишком опасный оборот. Он почел за лучшее прекратить разговор, так как слишком боялся Ковски.

— Не будем об этом, Макс, — сказал он беспокойно. — О тех, кто отсутствует, лучше говорить только хорошее.

— Здесь ты прав.

Они оба сидели молча на террасе кафе до тех пор, пока Дорн не вышел из подъезда и не направился к припаркованному «ягуару».

— А вот и мой человек, — сказал Линтц. — Рассчитайся за меня и будь внимателен… Пока. — Линтц поспешно покинул кафе, сел в свою машину и поехал вслед за «ягуаром» Дорна.

Дрина положил три франка на стол, закурил, продолжая наблюдать за домом. Он был взволнован разговором. Линтц безусловно прав. Гирланд был высокопрофессиональным агентом. Естественно, лучше бы за ним следил Линтц, а он проявил самолюбие и сейчас раскаивался. Даже при мысли о том, что ему придется следить за подобным типом, да еще так, чтобы тот не заметил слежку, Дрина покрылся холодным потом. Но почему он должен бояться Гирланда? Неужели Гирланд опытнее его? Ведь на протяжении пятнадцати лет он следил за многими людьми и почти всегда успешно. Он так разволновался, что даже встал из-за стола. Потом сделал знак официанту, что уходит, вышел из кафе и сел в свой автомобиль.

Десятью минутами позже он увидел Гирланда, который вышел из дома и спокойно пошел вдоль улицы. На нем были кожаная куртка, свитер и брюки. Он шел спокойно, небрежно покуривая и держа правую руку в кармане.

Дрина завел свою машину. Он видел, как Гирланд пересек улицу и сел в довольно потрепанный «Фиат-600». Дрина поехал за «фиатом» по запруженной народом Рю Реймон Лоссеран, потом проехал авеню де Майн. Здесь Гирланд повернул налево. Держа расстояние в два автомобиля между Гирландом и собой, Дрина прилагал отчаянные усилия, чтобы не потерять «фиат» из виду. Вдруг Гирланд резко свернул направо и заехал в маленький дворик. Не имея возможности сразу же остановиться на оживленной магистрали, Дрина тем не менее заметил, что Гирланд вышел из машины. Доехав до перекрестка, Дрина развернулся и, по счастью, сразу же нашел место для парковки. Быстро поставив автомобиль и не тратя время на запирание дверцы, Дрина помчался к машине Гирланда. Она была на месте, но Марка и след простыл. Дрина в отчаянии оглянулся вокруг. Во двор выходило несколько дверей. Табличка на одной из них привлекла его внимание. «Бенни Слейд. Фотостудия».

Дрина вспомнил о проекторе и решил, что Гирланд приехал именно сюда, чтобы просмотреть что-то. Он теперь особенно жалел, что не передал этого дела Линтцу. В случае, если вдруг Гирланд выйдет и вновь сядет в машину, у Дрины не будет ни малейшей возможности добежать до своей и продолжить преследование. Он неизбежно потеряет Гирланда из виду. Ему ничего не оставалось, как по улице Вожирар вернуться к своему автомобилю. Некоторое время он сидел в нем, потом решил просить у Ковски помощи.

Подозревая, что за ним могут следить, Гирланд поднялся на третий этаж, позвонил и принялся ждать у дверей салона Бенни. Он знал Бенни уже лет десять. Педераст и гениальный фотограф, Бенни неплохо зарабатывал, поставляя в отели, где часто бывали американские туристы, фильмы и фотографии с весьма пикантными сюжетами о парижских девушках. Это была не то чтобы порнография, но где-то рядом с ней, хотя и сделанная рукой высококлассного художника.

Дверь открыл очень молодой смазливый парень, одетый в узкие брюки и рубашку навыпуск. Он улыбнулся Гирланду и вопросительно посмотрел на него:

— Да, месье?

— Бенни здесь? Мне он нужен по делу.

— Мистер Слейд сейчас работает.

— Следовательно, он здесь. Отлично. Я подожду, — обойдя парня, Гирланд пошел по коридору, освещенному маленькими лампочками, излучающими рассеянный желтый свет. Каждый раз в студии Бенни было полно народу.

Парень закрыл дверь и поспешил вслед за Гирландом.

— Как о вас доложить, месье?

— Гирланд… Он знает меня.

Парень подошел к двери в конце коридора и открыл ее.

— Подождите здесь, пожалуйста.

Гирланд прошел мимо него в маленький салон, стены которого были украшены фотографиями в позолоченных рамах. Это были наиболее удачные работы Бенни. Вдоль стен стояли удобные кресла с резными спинками, в центре находился стол, заваленный иллюстрированными журналами. В углу салона в кресле сидела девушка с сигаретой в руке и листала журнал. Оторвавшись от своего занятия, она подняла глаза на Гирланда. «Ну и куколка!» — подумал он.

Девушке на вид было года двадцать три — двадцать четыре. Блондинка, с прекрасными шелковистыми волосами, спадающими на плечи, глаза сапфирового цвета, а рот словно созданный для поцелуев. Гирланд перевел взгляд на ноги девушки. Как раз то, что ему всегда нравилось! Легкий шелковый халатик, в который была облачена девушка, слегка распахивался на труди. «Под ним, по-видимому, ничего нет!» — подумал Гирланд.

Заметив взгляд Гирланда, девушка распахнула халатик чуть больше, чтобы у Марка не осталось никаких сомнений относительно ее изящных форм.

Гирланд одарил девушку одной из своих самых обольстительных улыбок.

— Ждем, словно на приеме у дантиста, — непринужденно сказал он. — Вы одна из фотомоделей Бенни, не так ли?

— Вы правы, — девушка с интересом оглядела Гирланда с головы до ног и осталась довольна осмотром. — А вы кто?

— Я? — Гирланд засмеялся и сел рядом с девушкой. — Увы, Бенни отказывается снимать меня. Я пришел сюда просто с дружеским визитом. Я Марк Гирланд.

— Меня зовут Ви Мартин.

С интересом они рассматривали друг друга.

«Вот девушка, с которой не соскучишься в постели», — подумал Гирланд.

— И часто вы работаете для Бенни? — спросил он.

— Примерно раз в месяц, конкуренция ужасная, — ответила Ви, сделав гримасу. — Каждая девчонка с длинными ногами бросается сюда в надежде получить работу и позирует в сущности за гроши.

— Что поделаешь. Ну, а чем вы занимаетесь кроме работы на Бенни?

— О, я манекенщица, — уклончиво ответила девушка, и Гирланд подумал, что это вряд ли соответствует действительности. — А вы кто?

— О, я живу в роскоши, — беззаботно произнес Гирланд. — Я против любой работы. Это один из моих принципов.

— Я хотела бы придерживаться того же, но надо же что-то есть.

— Я думаю, с такими данными, как у вас, нет нужды особенно волноваться на этот счет.

Она улыбнулась.

— А я и не говорю, что волнуюсь. А это правда, что вы совсем не работаете?

— Не совсем так, но стараюсь делать это как можно реже.

— И вы живете, ни в чем не нуждаясь? — она еще больше распахнула халатик, давая Гирланду возможность полюбоваться ее совершенными формами.

— Пока да. Может быть, один из вечеров мы могли бы провести вместе, поужинав в ресторане, и я бы рассказал вам о своей жизни… Уверяю, в ней много интересного.

Она посмотрела на него, думая, не шутка ли это предложение.

— Я всегда мечтала жить в роскоши и ничего не делать.

— Итак, мы договорились. Вы знаете ресторан Чеза Карена?

Ее сапфирового цвета глазки широко раскрылись.

— Я слышала о нем… Но ведь там ужасно дорого!

— Естественно, — небрежно бросил Гирланд. — Но зато там очень вкусно кормят. Как насчет того, чтобы встретиться сегодня вечером в девять часов? Я буду ждать вас там.

Она недоверчиво уставилась на него.

— Я боюсь, что вы просто смеетесь надо мной.

— О, я никогда в жизни не обманывал красивых девушек, — искренне сказал Гирланд. — И если я приглашаю куколку отужинать со мной, я ее никогда не обману.

— Да, хорошенький у меня будет вид, если я появлюсь в этом ресторане, а вас там не будет и некому будет заплатить.

— О'кей… Раз вы так недоверчивы… Я отвезу вас туда… Где вы живете?

Она улыбнулась, потом заразительно рассмеялась.

— Я вам верю. Итак, в девять часов у Карена. — Она поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее, и ее глаза сверкнули. — А после ужина вы повезете меня к себе, чтобы показать абстрактные картины?

— Не совсем так, — Гирланд, улыбаясь, смотрел на девушку. — У меня нет ни картин, ни японского фарфора, зато имеется прекрасный бухарский ковер.

— О, я еще никогда в жизни не занималась любовью на полу. Но сейчас, говорят, это очень модно…

Дверь внезапно распахнулась, и в салон ввалилось нечто слоноподобное. Это и был Бенни Слейд. Несмотря на свои двести восемьдесят килограммов, он передвигался удивительно свободно и легко на коротеньких ножках.