– Не могу. – Помолчав, она добавила: – Ларри, он не играет в гольф. Время от времени он проводит уик-энд, не играя в гольф. Надеюсь, я выразилась достаточно ясно?

Я едва верил своим ушам. Вот это да! А ведь я всегда считал Браннингама человеком высоких моральных и нравственных принципов!

– Мне на это наплевать! Разговор не терпит проволочек. Это очень важно. Происходят вещи, которые могут отразиться на репутации банка. Большего я сказать не могу.

– Я не лишусь его доверия, если сообщу вам номер его телефона?

– Будьте уверены, он вас только отблагодарит, – уверил я ее. – Вы знаете, как он доверяет мне. Скажите мне его номер. Это очень серьезно.

Помолчав, она все же сказала нужный номер, добавив при этом:

– Мне нужно сразу же уйти, иначе я опоздаю на поезд.

Она повесила трубку. Я нацарапал номер на блокноте, лежащем на письменном столе. Это был номер Пенсильвания-Бейн, маленького пляжа в тридцати километрах от Шаронвилла. Мы с Биллом как-то собирались арендовать там бунгало, рассчитывая, что там можно будет спокойно поработать, а по воскресеньям еще и позагорать на пляже. Я даже съездил однажды туда, но испугался, что вопли многочисленных детишек, отдыхающих там, помешают мне работать. Это место я очень хорошо помнил: пальмы, виллы, несколько очень уютных ресторанов. Когда агент по продаже недвижимости показал мне несколько бунгало, я пришел к выводу, что они, скорее всего, служат гнездышком для влюбленных парочек, а в других отдыхают семейные пары, приехавшие на уик-энд. Агент с сожалением сообщил мне, что самые уединенные бунгало сняты на весь сезон.

Дрожащими пальцами я перелистал телефонный справочник. Вот и требуемый номер. Мисс Шейла Бенс. 14. Морской бульвар.

Любовница Браннингама!

Сняв трубку, я набрал номер. Ждал целую минуту, но трубку никто не снял. Я посмотрел на часы. Половина десятого! Мне позарез нужно было встретиться с Браннингамом. Ведь должен же я рассказать ему всю историю. Мне было наплевать на то, что он подумает обо мне, наплевать на то, что время от времени он обманывает свою жену, чтобы утешиться в объятиях другой. Мне казалось, что, если я расскажу ему все, он мне поможет. Выйдя из дома, я уселся в машину и, включив двигатель, направился в сторону Пенсильвания-Бейн. Меня не покидала мысль о четырех запертых в бункере. По крайней мере, смерть Гленды будет отомщена. Я выехал на магистраль и понесся в нужном направлении. Все шоссе было забито машинами, направлявшимися в сторону океана. На крышах автомобилей были привязаны лодки, в каждом окошке виднелись веселые личики детей, но мне было не до веселья. Все с нетерпением ждали встречи с водой. Обычное утро во всех приморских городках.

Наиболее популярным пляжем был Литл Коф. После него на шоссе стало несколько посвободнее. Только одна машина свернула к пляжу, на который направлялся и я. Автомобиль остановился на берегу залива, и из него выскочило четверо ребятишек. Визжа от восторга, они помчались к воде. Родители не спеша направились к бунгало.

Я поехал дальше, разыскивая стоянку. Я не имел ни малейшего понятия, где может находиться Морской бульвар. По песчаной дорожке шел относительно молодой человек. Я остановил машину и спросил:

– Вы не подскажете мне, где находится Морской бульвар?

– Морской бульвар? – он поскреб волосатую грудь. – Езжайте прямо, потом повернете налево. Там и есть начало бульвара.

– Благодарю.

– Пустяки, – махнув рукой, он направился к морю.

Едва я нажал на стартер, как услышал крик. Волосатый тип бежал обратно.

– Извините, вы спрашивали Морской бульвар?

– Да.

– Я ошибся, старина. Вам нужно повернуть направо.

С каким бы удовольствием я придушил его.

– Так я должен повернуть направо?

– Да, это так, старина, – он снова почесал грудь, потом спросил: – У вас есть дети, старина?

– Нет.

– Тогда вы не знаете, что такое счастье.

Я рванул с места почти на предельной скорости.

Виллы, стоящие вдоль дороги, становились все шикарнее. Никаких номеров не было и в помине. Только названия: «Ты и я», «Гнездо», «У себя». Чего только не придумают богатые бездельники.

Я остановил машину и вышел. Пройдя сотню метров, я заметил девочку лет двенадцати, которая каталась на створках ворот большой виллы. Она с улыбкой и интересом наблюдала за моим приближением.

– Хэлло, – сказал я.

– Хэлло, – отозвалась она.

– Я ищу виллу номер 14 по Морскому бульвару. Ты не знаешь, где она?

– Вам нужна Шейла?

– Да. Ты ее знаешь?

Она сделала гримасу.

– Мама не разрешает мне с ней разговаривать. Но я с ней здороваюсь, когда мамы нет дома.

Стараясь выудить побольше информации, я спросил:

– А почему мама не хочет, чтобы ты с ней здоровалась?

Девчонка смешно наморщила носик.

– Моя мама очень строгих правил. Она считает ее шлюхой. И это только потому, что у Шейлы много друзей.

– А где она живет?

Хитрая улыбка появилась на ее лице.

– На вашем месте я бы не ходила туда. Ее старый толстый индюк теперь там: старый противный тип. Но вот ее возлюбленный великолепен! Когда Шейла бывает одна, а мамы нет дома, я плаваю с ней в бассейне.

Заинтригованный, я спросил:

– А откуда ты знаешь, что это ее возлюбленный? Может быть, как раз толстяк нравится ей больше?

Девочка рассмеялась.

– Ну вы и скажете! Гарри – вот в кого она влюблена!

Дрожь пробежала по моей спине. Я успокоил себя тем, что это очень распространенное имя, но тем не менее продолжил расспросы:

– Гарри – высокий стройный парень с бородой?

Глаза девочки округлились.

– Да. Так вы его знаете?

Она снова начала раскачиваться.

– Как вас зовут? Где вы встречались с Шейлой?

– Так ты мне скажешь, где я могу найти Шейлу?

– Прямо в конце дороги. Ее дом единственный с номером. А когда вы встречались с Гарри?

Из дома послышался хриплый голос:

– Анна! Немедленно домой!

– Это моя мама. До встречи! – спрыгнув с ворот, она побежала к дому.

Я направился в указанном направлении, размышляя о том, что сказала мне девочка. Я убеждал себя в том, что не следует делать скоропалительных выводов. Ведь существуют сотни Гарри с бородой.

В конце дороги, за изгородью из низкого, аккуратно подстриженного кустарника, пряталась вилла. Над воротами был крупно выведен номер 14. Я толкнул ворота и оказался в хорошо ухоженном саду. Осмотревшись, я медленно двинулся в направлении дома. Как отреагирует Браннингам, когда увидит, что я добрался до его любовного гнездышка? Поколебавшись, я нажал кнопку звонка. Внутри виллы прозвенел звонок и почти немедленно дверь открылась.

В белой пижаме за дверью стояла Гленда!

Ее зеленые глаза расширились, показывая крайнюю степень изумления.

Целая орава ребятишек с пронзительными воплями пронеслась по улице. Их револьверы были практически точной копией настоящих и при выстрелах производили шум, почти как настоящие. Они стреляли друг в друга без передышки. Двое малышей упали на песок, держась за грудь. Один из оставшихся в живых испустил жуткий вопль триумфа, затем заорал:

– Вы мертвы!

Появление Гленды и этот ужасный шум полностью парализовали меня. Разинув рот, я смотрел на нее, не веря тому, что видят мои глаза.

– Гленда? – прошептал я.

Она стала бледной, как полотно, и сделала шаг назад, словно я был привидением.

– Бог мой, Гленда!

С приглушенным криком она повернулась и бросилась в глубь дома. Дверь слева по коридору с треском захлопнулась за ней. Мой мозг отказывался работать. Я, словно парализованный, застыл на пороге. Я был так уверен, что Клаус приказал убить ее, что, обнаружив живой и невредимой, отказывался поверить в это. Но почему мое появление так ужаснуло ее? Я ничего не понимал.

Я тупо смотрел на дверь, за которой она скрылась. Внутри дома часы равномерно отбили одиннадцать ударов. Мои мысли начали приходить в порядок.

Я закрыл входную дверь и подошел к двери, за которой скрылась Гленда. Дверь была заперта.

– Гленда! – закричал я. – Открой! Тебе нечего бояться! Гленда! Прошу тебя!

Шорох, раздавшийся за моей спиной, заставил меня повернуться. В коридоре стоял Фаррел Браннингам. На нем была белая рубашка с открытым воротом и голубые брюки. Несмотря на свое двусмысленное положение, он выглядел спокойным.

– Пошли, сынок, нам есть о чем поговорить. Оставь ее на время. Ей необходимо прийти в себя. Удар очень уж силен.

Удивленный, но совершенно ничего не понимая, я смотрел на него. Затем, как автомат, пошел в комфортабельно обставленную гостиную.

– Итак, Ларри, – спокойно начал Браннингам, садясь за письменный стол. – Чтобы вы не ломали голову понапрасну, я скажу вам правду – Гленда моя незаконная дочь.

Я с облегчением посмотрел на него.

Его дочь! Увидев Гленду на пороге, я сразу понял, что Шейла и Гленда одно и то же лицо, и что именно Гленда является любовницей Браннингама.

– Ваша дочь? – недоверие все же проскользнуло в моем голосе.

Он взял пачку сигарет и указал мне на кресло.

– Садитесь, Ларри, я вам кое-что расскажу.

Совершенно ошарашенный, я безропотно сел.

Браннингам выглядел таким невозмутимым, как будто сидел на совете директоров.

– Это секрет, Ларри, и он должен остаться между нами. Я знаю, что могу полностью доверять вам.

– Гленда ваша дочь?

Он кивнул.

– Да, это так. Мать Гленды была моей секретаршей двадцать шесть лет назад. – Он выпустил клуб дыма. Я был женат уже несколько месяцев на Мэри. Она, как вы знаете, полностью помешана на своем здоровье. В постели она меня совершенно не удовлетворяла, – он ткнул сигаретой в моем направлении. – Мужчина должен быть полностью удовлетворен в сексуальном отношении. Именно для этого и существует институт брака. А не для того, чтобы, даже женившись, быть одиноким. – Он затянулся, потом продолжал: – Никто не знает, но только благодаря деньгам Мэри я смог встать на ноги. Если бы она не была такой богатой, я никогда бы на ней не женился. Но мне очень нужны были деньги.

Жизнь с Мэри оказалась очень непростой. Она – одна из тех немногих женщин, которые ненавидят секс, так что счастья семейной жизни я не получил. И, как это всегда бывает, через некоторое время я стал ей изменять. Кто бы так не поступил? Посмотрим фактам в лицо, Ларри. В жизни есть только две вещи, заслуживающие внимания, – деньги и женщины.

Так как я не отвечал, он продолжал:

– Я имел глупость переспать со своей секретаршей, будущей матерью Гленды. Она была обворожительной девушкой – именно девушкой – и умерла при рождении Гленды. – Он вздохнул. – Так я оказался с маленькой дочкой на руках. Если бы об этом узнала Мэри, она тотчас же потребовала бы развода, и я потерял бы материальную поддержку. Я всегда хотел завести детей, но Мэри категорически отказалась рожать. Я доверил Гленду одной семье и время от времени навещал ее. – Он вновь выпустил клуб дыма. – Вы даже не представляете, какие чувства охватывают тебя, когда ты ощущаешь себя отцом маленькой девочки. Надеюсь, со временем вы это поймете. Я навещал Гленду каждый месяц. У нее было все, что я только мог дать ей: самое престижное образование, прекрасный дом, я научил ее играть в гольф. Я учил ее на уединенных участках для гольфа, и она быстро постигла эту игру.

Потом все изменилось. Я не понимаю, как это произошло. Возможно, потому что у меня уже не было так много времени, чтобы встречаться с ней. Настало время, когда я мог видеть ее не чаще трех раз в год. Работа отнимала у меня практически все время. Потом в ее жизнь вошел Гарри Бретт. Я знал, что рано или поздно у нее появится мужчина, но надеялся, что это будет достойный человек. Едва у меня выдавался свободный день, я приезжал сюда, чтобы провести с ней уик-энд, вот как и сейчас. Я предупреждал заранее о своем визите, и Бретт исчезал. Теперь ситуация изменилась, Ларри. – Он серьезно посмотрел на меня. – Существенно изменилась. Гленда влюбилась в вас. Она больше и слушать не хочет о Бретте. Она хочет быть только с вами. – Он наклонился, стряхнув пепел в пепельницу. – Сейчас мы оказались в трудном положении, но я уверен, что мы найдем из него выход. Не забывайте, что моя дочь любит вас. Вы ей необходимы, и она рассчитывает на вашу помощь. Она и я рассчитываем на вашу помощь.

Я молчал. Глядя на этого толстого импозантного старика, я понял, что он лжет. Фаррел Браннингам! Человек, одним мановением руки сделавший для меня практически все. Я вспомнил события последних дней. Убийство Марша, убийство Томпсона, шантаж, Клаус, Бенни, Джо и Гарри. Именно Гленда умоляла меня найти способ, как забраться в банк.

Весь во власти сомнений, я спросил:

– Так вы говорите, что Гленда рассчитывает на то, что я помогу вам? И чем же я могу вам помочь? Странно, что человек вашего положения нуждается в помощи такой мелкой сошки, как я.

Он отвел глаза, потом продолжал:

– Надеюсь, вам не нужно напоминать, Ларри, что без моей помощи вы так и остались бы мелким служащим. А теперь вы преуспевающий молодой бизнесмен, у вас солидная фирма, вы уважаемый человек в Шаронвилле.

Я смотрел на него в упор, не говоря ни слова.

Смешавшись, он все же продолжал:

– Мне нужна ваша помощь, Ларрй, как в свое время моя помощь нужна была вам. Это дело вышло из-под моего контроля. И только вы можете его уладить. Мы с Глендой рассчитываем на вашу помощь.

– О чем вы говорите, мистер Браннингам?

Он потер подбородок, сделал еще одну затяжку и, выпустив клуб дыма, продолжал:

– Ларри, мы рассчитываем на вас, не забывайте, именно я вывел вас в люди.

– Я еще раз спрашиваю вас, мистер Браннингам, какое дело вышло из-под вашего контроля?

Его лицо начало медленно краснеть. Он резко выпрямился в кресле. От его апломба не осталось и следа.

– Мы зря теряем время, сынок, – сухо проговорил он. – Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Со мной вы можете не хитрить. Что произошло в банке?

По его взгляду я понял, что Фаррел Браннингам прочно увяз в этом деле. Я был потрясен. Мой мозг отказывался поверить в реальность происходящего.

– Не беспокойтесь о банке, мистер Браннингам, – тихо сказал я. – Четверо гангстеров заперты там. В настоящий момент они находятся в бункере и не смогут оттуда выбраться. Я же гарантировал вам, что банк в Шаронвилле – самый надежный банк в мире. Таковым он и останется.

Он медленно раздавил сигарету в пепельнице. Лицо его начало медленно желтеть.

– Они заперты в бункере с сейфами?

Я увидел, что от невозмутимости Браннингама не осталось и следа.

– Но ведь этот банк самый надежный в мире, мистер Браннингам. Три психопата и один убийца попытались ограбить его, и вот результат – они в ловушке. Система, которую я изобрел, оказалась на высоте.

Его рука потянулась за новой сигаретой, и я увидел, как дрожат его пальцы. Нервно отбросив пачку, он глянул на меня.

– Но вы можете их выпустить оттуда, Ларри?

– Без проблем, – равнодушно ответил я. – Но я не имею ни малейшего желания. – Я удивленно смотрел на него. – Неужели вы, мистер Браннингам, хотите, чтобы я выпустил их оттуда?

Некоторое время он сидел неподвижно. Это уже не был президент Калифорнийского банка, а всего лишь толстый седеющий мужчина, который разом лишился моего уважения.

– Это необходимо сделать, Ларри, – тихо проговорил он.

– Нет! Они не уйдут от справедливого наказания. Я позвоню Менсону и скажу, чтобы он предупредил полицию. Четыре грабителя заперты в банке, и их обязательно арестуют. Я открою бункер только в присутствии полиции. Лишь я один смогу это сделать. Этот банк так и останется самым надежным банком в мире.

Я поднялся и подошел к телефону, намереваясь позвонить Менсону. В тот момент, когда я поднял трубку, дверь гостиной распахнулась и в помещение ворвалась Гленда. Она успела переодеться за то время, пока я разговаривал с Браннингамом. В руке она держала револьвер, ствол которого был направлен на меня.

– Положи трубку! – крикнула она. У нее был вид сумасшедшей. Рот конвульсивно дергался, револьвер дрожал в руке. Я понял, что она сейчас выстрелит, и отступил на два шага.

– Гленда! – сухо сказал Браннингам.

Она с презрением посмотрела на него.

– Только Ларри в настоящий момент может помочь нам, Гленда, – умоляюще проговорил Браннингам. – Не нужно истерик, прошу тебя.

Я посмотрел на Гленду. Ее глаза сказали мне все. Это были глаза фанатички, которая, не задумываясь, убьет любого во имя не понятной пока для меня идеи. Я не узнавал женщину, которую любил. Не узнавал женщину, чье мягкое и послушное тело отдавалось мне совсем недавно, если подходить объективно к нормальному течению времени. Мне же казалось, что за этот короткий срок прошли годы. А ведь именно она умоляла спасти ее. И вот, самая желанная женщина в мире исчезла, и вместо нее на сцену вышло чудовище, напрочь лишенное всяких нравственных принципов. Не зря мать девочки, указавшей мне, как отыскать это уединенное бунгало, запрещала дочке общаться с этой женщиной, справедливо называя ее шлюхой. Меня вдруг словно озарило. Я понял, что все время она пользовалась мной, как слепым орудием. Пользовалась продуманно и расчетливо.

– Где Гарри? – визгливо спросила она. – Что ты с ним сделал, скотина?

– Гленда! – крикнул Браннингам. – Убирайся! Позволь мне самому заняться этим!

Она с презрением, словно он был пустым местом, глянула на некогда могущественного директора банка.

– Ты не имеешь права даже пищать в моем присутствии, жирная свинья! Твоя дочь! Ну и ну! Уж не воображаешь ли ты, что этот простофиля, каким бы идиотом он ни был, поверил тебе? – Она повернулась ко мне, направив револьвер мне в лоб. – Ты выпустишь Гарри из бункера с сейфами? Если ты откажешься сделать это, я тебя убью.

– Даже так, Гленда? – как можно спокойнее сказал я. – Рад видеть демонстрацию любви ко мне. Но учти, бэби, что открыть двери бункера могу только я, и больше этого не сможет сделать ни один человек в мире. А кислорода там становится все меньше и меньше. Через четыре, максимум пять часов, твой Гарри и его дружки просто умрут от удушья. Так что, вперед – стреляй!

Она отступила назад, закрыв рот ладонью левой руки.

– Умрут от удушья?

– А то! Ведь вентиляция не работает, – не моргнув глазом, заявил я. – Они дышат только тем воздухом, который был в бункере. Но его хватит не надолго. – Я протянул руку ладонью вверх. – Давай-ка сюда свою игрушку.

– Ты блефуешь! У тебя крыша поехала от страха!

– Именно сумасшедшим ты называла Клауса, не так ли? Отдай мне револьвер!

– Отдай! – закричал Браннингам.

Смятение появилось в ее глазах и после секундного колебания она бросила оружие к моим ногам.

– Сволочь! – завопила она. – Слюнтяй! Ты не стоишь даже мизинца Гарри! – Она выбежала из гостиной, с треском захлопнув дверь.

Я поднял револьвер, положил его на письменный стол, затем медленно сел в кресло.

Браннингам неуверенно сказал:

– Она истеричка. Вы же знаете женщин, Ларри…

Я лишь молча сжал кулаки. Потрясение было слишком сильным. И все же, как ни странно, я почувствовал облегчение. Теперь я знал правду! Браннингам лгал мне от начала и до конца! Тон, которым Гленда сказала: «Твоя дочь!», красноречиво показывал, что в действительности она была его любовницей, а все басни, которыми он пичкал меня, фантазируя на тему секретарши, были лишь уловкой, чтобы уже в который раз обмануть меня, тем самым сохранив свой авторитет в моих глазах.

– Ну и ну! Так вы говорите, она меня любит? Хотелось бы в это поверить! Вы – наглый лжец!

Не моргнув глазом, он выдержал обвинение.

– Эти люди действительно рискуют задохнуться?

– Еще бы! В их распоряжении не больше шести часов. Не забывайте, именно я проектировал этот бункер. Там, разумеется, есть вентилятор, но, чтобы мне убежать оттуда и воспрепятствовать их выходу, мне пришлось отключить напряжение. Я не блефую и не рассказываю басен. Смерть от удушья – вот что ждет их в самое ближайшее время!

Браннингам как будто сразу увял. Теперь это был просто жирный, сломленный ударом судьбы старик. Я заметил, что на столе стоит магнитофон.

– Мистер Браннингам, я хочу знать всю правду, – жестко сказал я. – И покончим со сказками об отцовской любви. Я запишу нашу беседу.

– Зачем тебе это, сынок? Неужели ты думаешь, что со мной все кончено?

– Именно так! – Я включил магнитофон на «запись». – Вы мне сказали, что Гленда ваша дочь. Вы лгали, не так ли?

– Да, я лгал. Она моя любовница. Это настоящий демон в облике соблазнительной женщины, и она вытащила из меня очень много денег.

– Она сказала мне, что была замужем за Алексом Маршем. Это правда?

– Она никогда на была замужем. Алекс Марш был ее сутенером, и они вместе шантажировали меня. У него были снимки. Он сумел сфотографировать нас в тот момент, когда мы занимались любовью. Мэри сразу же развелась бы со мной, едва увидела бы это. А без ее денег я бы пропал. Этот шантаж стоил мне очень дорого. Я понимал, что однажды Мэри захочет узнать, почему ее состояние так уменьшилось. И я лихорадочно искал способ, как покончить с шантажом. – Он беспокойно пошевелился в кресле, потом продолжал: – Марш был так же без ума от Гленды, как и я. Гленда догадывалась, что он меня шантажирует, но ей не перепадало даже цента из тех денег, которые я платил Маршу. И Марш понимал, что мое терпение может однажды иссякнуть, и тогда я стану опасен. Три недели назад он появился у меня. «Мистер Браннингам, – сказал этот подонок, – если вы надеетесь, что сможете добраться до негативов, отбросьте надежду. Эти негативы находятся в сейфе самого надежного банка в мире. Ключ от сейфа находится в руках человека, которому я целиком и полностью доверяю. Если со мной что-нибудь произойдет, фотографии тут же будут обнародованы, и вы будете объясняться с женой на очень щекотливую для вас тему».

Я ничего не мог поделать. Этот подонок действовал наверняка.

Браннингам замолчал и вытер пот, струившийся у него по лицу.

– Даже президент банка не мог открыть сейф Марша. – Он с ненавистью посмотрел на меня. – Именно вы сделали это невозможным. – Он замолчал, потом сказал: – Позволь, я выпью что-нибудь, сынок?

Я поднялся, подошел к бару и налил ему виски. Дрожащей рукой он взял бокал, залпом выпил напиток, глубоко вздохнул и поставил бокал на стол.

– Все мое будущее, – продолжал он некоторое время спустя, – находится в этом проклятом сейфе. Я хотел любой ценой приобрести финансовую независимость, чтобы не быть связанным по рукам и ногам деньгами жены. Я сумел провернуть крупное дело и, благодаря деньгам Мэри, получить очень большие дивиденды. И в тот момент, когда я готовился пустить эти деньги в оборот, появился Марш. Он заявил, что намеревается покинуть Штаты, и потребовал два миллиона долларов. Это была плата за негативы. Так сказать, последний расчет. Он дал мне две недели, чтобы собрать необходимую сумму. Если я откажусь платить, он обещал передать снимки Мэри, а это грозило мне непредсказуемыми последствиями. В этом я был уверен. А это означало крах всем моим надеждам. – Он наклонился вперед, сжав кулаки. – Я понял, что есть только один выход из создавшегося положения: найти людей, которые смогут убить Марша, затем проникнуть в банк и изъять негативы. Другого выхода у меня просто не было! – Он замолчал и сделал глоток виски. – Но для меня это представляло очень большую проблему, так как я совершенно не был знаком с людьми, которые могли провернуть это дело. И в этот момент я вспомнил о Клаусе…

– А вот об этом не надо. Слава Богу, я в курсе вашей истории. Клаус поведал мне о ней. Много лет назад вы работали вместе, но он воспользовался казенными деньгами и благодаря вам схлопотал длительный срок тюремного заключения, не так ли?

Он растерянно смотрел на меня.

– Да. В то время я верил, что в банке может работать только кристально честный человек.

– Итак, вы отыскали Клауса и попросили его проникнуть в банк?

– Но к кому еще я мог обратиться? – сделав еще глоток виски, он умоляюще посмотрел на меня. – Поймите, Ларри, я находился в критическом положении. Мне нужно было во что бы то ни стало освободиться от Марша и добраться до этих негативов. От этого зависело все мое будущее. Но когда я встретился с Клаусом, я понял, что он душевнобольной. Годы, проведенные в тюрьме, видимо, сказались на его психике. Он меня ненавидел, как никого в жизни. Я сразу это понял. Но, узнав, что мой банк является самым надежным банком в мире, он согласился проникнуть в него, надеясь, что я стану посмешищем в глазах всего мира.

– Я добуду для тебя эти чертовы негативы, – издевательски сказал он. – Но не забывай, что банкиры всего мира будут смеяться над тобой. Я тебя морально уничтожу!

Браннингам толкнул пустой бокал ко мне.

– Я бы выпил еще, сынок.

Я налил ему еще порцию виски.

– Спасибо. – Он сделал несколько глотков. – Мне совершенно наплевать на банк. Здесь Клаус ошибался. Он воображал, что, ограбив банк, нанесет существенный вред моему престижу. Да на кой черт он мне нужен! Мне нужны были негативы, только негативы! И все же, если кто-то и был способен ограбить банк, так это Клаус! Мы договорились, что его люди получат в качестве гонорара содержимое сейфов. Клаус удовлетворяет свою патологическую ненависть ко мне, доказав, что мой банк не самый надежный в мире, я получаю негативы, а его люди срывают такой куш, который им и не снился. Вот и вся история, Ларри. Теперь, зная все, вы поможете мне?

Я вспомнил тот день, когда мы впервые встретились на площадке для гольфа. Вспомнил, что лишь благодаря его поддержке мне удалось стать уважаемым лицом в городе. Я считал его великим человеком. Теперь с этим было покончено. Глядя на Фаррела Браннингама, на старика, исходящего потом, я больше не мог считать его богом.

– И все же вы кое о чем умолчали, – сказал я безжалостно. – Ведь вам прекрасно было известно, что Клаус никак не сможет проникнуть в этот банк. А раз так, выходит, что вы намеренно подставляли меня под удар.

Он заерзал в кресле.

– Послушайте, сынок…

– Достаточно. И не надо называть меня сынком. Тем более, что вы только что врали мне относительно дочери. Разве не вы сказали Клаусу, что только с моей помощью он сможет проникнуть в банк?

Он вытер мокрое от пота лицо.

– Да, это сказал я. – Он пытался сохранить некое подобие достоинства. – Но я не думал, что все так обернется.

– Вы пошли гораздо дальше, и я сейчас вам на это укажу. Ведь вы понимали, что у Клауса нет ни малейшей возможности проникнуть даже на первый этаж банка, не говоря уже о бункере с сейфами. Только я мог сделать это! И вам в высшей степени было наплевать на меня, на мою жизнь, вы думали только о том, как бы сохранить свое положение. Свое липовое достоинство! Это именно вы подсунули мне Гленду! Джо никогда не заливал воду в бак вашей машины! И еще одно, чего я никогда не смогу простить вам: вы были абсолютно уверены, что я не смогу устоять против чар Гленды. Что в действительности и произошло. Ее воображаемый репортаж о банке Шаронвилла был выдуман вами. Она сумела обмануть меня, она же предупредила Клауса о том, что надо быть осторожным с шерифом, что Менсона невозможно подкупить. И какой же результат? Шерифа убили, и не говорите мне о том, будто вы не знали об этом. Не говорите, будто вы не знали, что Клаус повесил на меня убийство Марша. Однажды вы мне сказали, что любите играть в доброго дядюшку.

Браннингам протестующе взмахнул рукой.

– Уверяю вас, Ларри, все это сделал Клаус.

Я с отвращением смотрел на него.

– Вы поклянетесь в чем угодно, только бы сохранить свое теперешнее положение. – Я нажал кнопку магнитофона. – Теперь у меня есть возможность выйти с достоинством из этого кошмара. Чего не могу сказать о вас. – Я выщелкнул кассету и положил ее в карман. – Для вас все кончено. Оставляю вам револьвер как единственно разумный выход из создавшегося положения.

– Но, Ларри, не будьте же таким жестоким! Подождем. Уверен, мы сможем найти выход из создавшегося положения.

Я с отвращением посмотрел на него.

– Через несколько часов четыре человека умрут от удушья. Вы хотите, чтобы это произошло?

– Ну и что? Свихнувшийся параноик и три врага общества! Какое нам до них дело? – Он стукнул кулаком по столу. – Они исчезнут! Свидетелей не останется! Даже если они не открыли сейф Марша, это уже не суть важно. Я буду там, когда туда войдет Менсон, проверю каждый сейф, на предмет похищенного, и заберу негативы. Ларри, ведь я вас вытащил из нищеты! Неужели у вас не осталось ни сострадания, ни элементарного чувства благодарности? Сделайте же что-нибудь для меня!

Вдруг возле дома заревел двигатель машины. Мы вскочили.

– Вот оно! – сказал я. – Вы утверждали, что нет свидетелей? А Гленда? Скорее всего, она подслушала всю нашу беседу и теперь помчалась на помощь Гарри.

Он с трудом поднялся.

– Остановите ее! – Схватив револьвер, он подбежал к двери. «Кадиллак» на огромной скорости мчался по аллее. Он поднял оружие, но я вырвал револьвер из его руки.

– Поздно! Для вас все кончено, – хрипло сказал я. – Теперь вы можете разыгрывать роль доброго дядюшки только перед Богом. – Бросив револьвер на пол, я, даже не оглянувшись, спустился по ступенькам и вышел на улицу.

Девчонка опять каталась на воротах.

– Хэлло, – она улыбнулась. – Вы ее видели? Она только что уехала.

В доме послышался выстрел. Я замер. Девочка наклонила голову.

– Кто-то выстрелил из револьвера! – воскликнула она.

Я подумал о Браннингаме и о том, что он сделал для меня. Пуля в голову разом разрешила все его проблемы.

– Ты слишком много смотришь боевиков по телевизору, – хрипло сказал я.

Я изо всех сил гнал машину по магистрали, чтобы как можно быстрее возвратиться в Шаронвилл. Мне уже было не до Браннингама. Я надеялся, что теперь-то уж он освободился от своей жены и от всего земного.

Теперь следовало подумать о себе. Через пять часов воздух в бункере с сейфами истощится. Но если они продолжают пользоваться газовой горелкой, он истощится еще быстрее. Но прежде чем предупредить полицию, следовало предупредить Менсона.