Приятная ночь для убийства

— Три недели назад Мэри погибла. Ее сбила машина, водитель пытался скрыться.

Арт наклонился к брату, уставившись на него.

— Ты хочешь сказать, что она умерла? — выдавил он из себя.

— Да.

— Майк, ради Бога! Почему ты ничего не сообщил мне?

Тот пожал плечами:

— Я же рассказываю тебе сейчас.

— Но почему только сейчас? Я бы мог что-нибудь для тебя сделать. Я мог быть возле тебя в тот момент… О Боже мой!

— Никто в тот момент не мог ничем мне помочь, — спокойно возразил Майк. — Я обязан был сам справиться с этим. Теперь у меня больше нет жены и мне нужно позаботиться о Крисси. Я поместил ее в приют, который находится совсем рядом с казармами, так что в выходные я могу ее навещать. Я бросил свой маленький домик и переселился в казарму. Ей хорошо в приюте, но он очень дорогой. До сих пор я обходился.

— Тебе нужны деньги? Я могу тебе дать. Сколько нужно? Я сделаю все, что смогу.

— Однако не такую сумму, которая мне необходима, Арт, — сказал Майк.

— Что это значит? Я мог бы одолжить тебе несколько тысяч. Проклятье! Я могу дать тебе эти деньги!

— Мне необходимо, как минимум, пятьдесят тысяч.

Арт вытаращил глаза:

— Ты что, с ума сошел? Для чего тебе, черт возьми, столько денег?

— Они нужны, чтобы оплатить содержание Крисси. Я разговаривал с врачом, который руководит приютом. Он хороший парень. Он сказал мне, что у девочки порок сердца. Обычное явление для таких детей. Она проживет не больше пятнадцати лет. Ей необходимо обеспечить лучший уход, чем обычно. Я уверен, что Крисси смогла бы получить такой уход в этом приюте, но это стоит пятьдесят тысяч. Только в этом случае она была бы обеспечена до конца своей и без того короткой жизни.

— Но, Майк, ты ведь получаешь жалованье! Я тоже внесу свою долю. Тебе нет никакой необходимости вносить эти деньги сразу. Ты можешь платить за приют ежемесячно.

Майк кивнул:

— Я рассчитывал именно так, но через пять или шесть месяцев я умру.

Арт выпрямился, посмотрев на брата. Он увидел изнуренное лицо, запавшие глаза, и ледяные мурашки поползли у него по спине.

— Умрешь? Не болтай чепухи! У тебя впереди не меньше двадцати лет! О чем ты говоришь?

Майк, долго разглядывал виски в своем стакане, потом грустно взглянул на брата.

— У меня неоперабельный рак, — спокойно сказал он.

Арт закрыл глаза. Он почувствовал, как кровь отлила от его лица.

Надолго воцарилось молчание. Его нарушил Майк:

— Последние два года у меня появились странные боли. Они приходили и уходили. Мэри я об этом ничего не говорил, думая, что это чепуха и скоро все пройдет. Ты понимаешь? У людей бывают боли, которые проходят, и ничего не случается. Но они стали появляться периодически. Когда я потерял Мэри, боли настолько усилились, что я, беспокоясь о Крисси, обратился к полковому врачу. Он направил меня на консультацию к специалисту в Норт-Порт, Лонг-Айленд. Поэтому я здесь. Два дня назад я был на приеме, и врач сказал, что мне осталось жить около шести месяцев. Через два месяца меня положат в больницу, из которой мне уже не выйти.

— Бог мой! Но ведь этот шарлатан мог ошибиться!

— Он не ошибается. Забудь об этом. Давай поговорим о деле, Арт. Ты рассказывал мне о своем занятии: подыскивать людей, чтобы прокрутить дело. У меня нет никакой возможности достать пятьдесят тысяч, но именно это я и должен сделать. Мне безразлично, каким способом, потому что мне осталось жить несколько месяцев. Можешь ли ты найти для меня такое дело, за которое заплатили бы пятьдесят тысяч? Ради Крисси я готов пойти на все, даже на убийство. Чем ты можешь мне помочь?

Арт вытащил носовой платок и вытер лицо, по которому струился пот.

— Я не знаю, Майк. Мне понятно, как ты это себе мыслишь, но пятьдесят кусков за одно дело — это бывает довольно редко. Ты любитель. На тебя нет досье в полиции. Мои клиенты неохотно работают с такими, как ты. Дело, которое дает такие большие деньги, прокручивается в определенном смысле в своей семье.

— Я рассчитываю на тебя, Арт, — сказал Майк хриплым голосом. — Мне все равно, что это будет, и выполню я это хорошо. У меня на месяц отпуск по болезни. Я останусь здесь, пока ты что-нибудь не подыщешь. Ты сможешь найти меня в отеле «Мирадор».

Он встал.

— Любое — слышишь, любое дело, за которое заплатят пятьдесят кусков. Подумай хорошенько. Я надеюсь на тебя, Арт. О'кей?

Арт кивнул:

— Я сделаю все, что в моих силах, но не могу ничего обещать.

Майк взглянул на него.

— Я полагаюсь на тебя, — сказал он. — Когда тебе не везло, я тебя не бросил. Теперь я надеюсь, что ты мне отплатишь тем же. Итак, до встречи! С этими словами он вышел из квартиры. Арт сделал все, на что был способен, однако его постоянные клиенты не желали иметь дело с непрофессионалом. Сегодня с утра он сидел совершенно растерянный, продолжая думать о том, какое дело можно подыскать, чтобы оно дало брату пятьдесят тысяч долларов. Он размышлял над тем, чтобы продать акции, хотя знал, что Бет едва ли это допустит. Арт обсудил с ней создавшееся положение, однако не встретил сочувствия.

— Тронутых нужно душить в колыбели, — заявила она. — Одного ты не сделаешь, Арт, ты не продашь ни одной нашей долевой части, чтобы потом отдать Майку наши деньги. Ясно?

Прошла неделя со времени встречи с братом. Майк больше не появлялся, однако его впалые глаза и взгляд, полный отчаяния, преследовали Арта.

Бет прервала его безутешные мысли, просунув голову в дверь.

— Эд Хеддон у телефона, Арт, — сообщила она.

Арт встрепенулся. Хеддон был его самым выгодным клиентом. Он подыскал Хеддону уже много первоклассных преступников, и тот всегда платил щедро.

Арт схватил трубку и проговорил:

— О, мистер Хеддон! Рад вас слышать. Могу быть чем-нибудь вам полезен?

— Я не позвонил бы только ради того, чтобы услышать ваш голос, — проворчал тот. — Мне нужен человек: приличная внешность, отличный стрелок, который может водить «роллс-ройс» и способен сыграть роль водителя.

Арт глубоко вздохнул. Это было как раз то, что требовалось Майку.

— Нет проблем, мистер Хеддон. Именно такой у меня есть. Что за дело?

— Крупное. Получит около шестидесяти тысяч.

Арт закрыл глаза. Все складывалось слишком удачно, чтобы походить на правду.

— Никаких проблем, мистер Хеддон.

— Кто он?

— Мой брат. Он стрелок высшего класса, и ему нужны деньги. Вы можете положиться на него.

— Что на него есть в полиции?

— Он не сидел, мистер Хеддон. В настоящее время служит в армии инструктором по стрельбе. Выглядит прилично и разговаривает как образованный человек, и самое главное — он первоклассный стрелок. — Арт так страстно желал пристроить брата, что добавил:

— Я ручаюсь за него, мистер Хеддон.

Проговорив это, он сразу же пожалел о сказанном. Откуда ему знать, оправдает ли Майк его рекомендацию. Хеддон был дотошен. До сих пор он был более чем удовлетворен его работой, но достаточно одного промаха — и, он твердо знал, Хеддон больше никогда к нему не обратится. А дела с Хеддоном — это скелет его агентства, на котором основано все его благосостояние. Если Хеддон откажется от его услуг, можно не сомневаться, что и все остальные клиенты покинут его. Арт покрылся холодным потом, однако эти слова уже были сказаны. Дороги назад не было.

Хеддон сказал:

— Мне это подходит. Если вы ручаетесь за своего брата, мне этого достаточно. О'кей! Передайте ему, что он должен дать знать о себе Корнелию Вансу в воскресенье двадцать третьего числа в десять часов, отель «Сивью» в Майами.

— А как с пушкой?

— Он получит ее от Ванса. И учтите, Бенион, не будет никакого насилия, никого не собираются убивать, но человек должен уметь стрелять без промаха.

— Когда оплата, мистер Хеддон?

— Когда все закончится. Примерно месяца через два. Это крупное дело, Бенион. Если вы его провалите, помните — придется выбыть из игры, — подытожил Хеддон и повесил трубку.

В контору ворвалась Бет.

— Я подслушивала! — заорала она, вся красная от, ярости. — Ты что, совсем рехнулся? Такое дело отдать тупоголовому солдату! В нашей картотеке десятки метких стрелков, первоклассных, слышишь? Первоклассных! Почему нужно доверять этому проклятому непрофессионалу?

Арт сверкнул глазами:

— Это мой брат. Он нуждается в помощи. Убирайся вон!

Когда Бет, ворча, вышла, Арт набрал номер отеля «Мирадор» и попросил соединить его с мистером Майком Бенионом. Он думал, что брат в это чудесное солнечное утро отправился прогуляться, но Майк тотчас подошел к телефону.

Арт подумал: «Бедняга, сидел как на привязи в этом унылом номере и ждал моего звонка. Просто здорово, что у меня такие хорошие новости для него».

Когда он сообщил Майку о предложении Хеддона, тот ответил прерывающимся голосом:

— Я знал, что могу положиться на тебя, Арт. Огромное спасибо. Не подведу тебя. Сейчас же начну действовать, но у меня нет денег.

— С этим все в порядке, Майк. Я пришлю тебе три тысячи наличными. Не экономь на униформе шофера. Она должна выглядеть внушительно. Мой клиент — важная птица.

Возникла продолжительная пауза, потом Майк спросил:

— Никого при этом не надо убивать?

— Нет, так сказал клиент.

— О'кей, Арт. Еще раз огромное спасибо. Я тебя не подведу. — И он повесил трубку.

Арт откинулся в кресле. Он никак не мог решить, кто он: святой или просто дурак.

Глава 2

Анита Сертис вошла во вторую ванною апартаментов люкс отеля «Спэниш Бэй», уже заранее настроенная против того, что ей предстояло увидеть.

Самые дорогие и роскошные апартаменты отеля, с выходом на крышу, занимал Уилбур Уорентон, сын Сайлиса Уорентона, техасского миллиардера, разбогатевшего на нефти. Уилбур только что женился на Марии Гомес, южноамериканке, отец которой владел несколькими серебряными рудниками, и решил, что Парадиз-Сити — самое подходящее место для их медового месяца. Мария согласилась с этим предложением, хотя ей и очень трудно было угодить.

В свои двадцать девять лет Уилбур еще не начал работать в компании «Техас ойл корпорейшн», в которой всеми делами заправлял его отец. Сначала он обучался в Гарварде — получил степень магистра по экономике, потом отслужил в армии в чине майора бронетанковых войск, много путешествовал по свету на одной из яхт отца, познакомился с Марией, влюбился и женился на ней. По окончании свадебного путешествия он должен был стать одним из десяти вице-президентов в обширном нефтяном королевстве своего отца.

Его отец, Сайлис Уорентон, был типичным нефтяным магнатом. Он никого не любил, кроме своего сына. Жена Сайлиса умерла вскоре после рождения Уилбура. Сайлис, очень любивший жену, перенес свою любовь на сына. Когда Уилбур сообщил ему о своем намерении жениться и представил ему Марию, Сайлис задумчиво оглядел ее. Ее смуглая кожа, стройное чувственное тело, соблазняющие глаза и резко очерченные губы вызвали у него сомнения, однако он знал о богатстве ее отца и поэтому решил не мешать. Если его сын решился жениться на этой смазливой бабенке, он не будет возражать. В конце концов, убеждал он себя, она хороша для постели, а оформить развод нетрудно. Взглянув с кривой ухмылкой на Марию, он похлопал ее по плечу и сказал:

— Моя дорогая, мне хотелось бы иметь внуков. Надеюсь, ты не разочаруешь меня?

Мария пришла к выводу, что Сайлис — самый омерзительный и вульгарный старик на свете. Даже когда Уилбур намекнул ей, что и он мечтает иметь детей, она окинула его холодным взглядом:

— Позже. Давай будем счастливы и свободны, пока молоды. Дети доставляют одни заботы…

Анита Сертис была одной из многочисленных горничных среди персонала отеля «Спэниш Бэй». Она была кубинкой, двадцати трех лет, крепко сбитой, смуглой, с волосами цвета воронова крыла. Она работала в отеле уже двенадцать месяцев. В ее обязанности входила уборка туалетных комнат, ежедневная смена постельного белья и еще разные мелочи.

Анита навела порядок в ванной комнате Уилбура. Здесь никогда не было проблем. Он вешал аккуратно даже свои банные полотенца, соблюдая во всем порядок. Но вот ванная комната Марии всегда приводила ее в ярость.

"Какая ужасная неряха эта избалованная богачка!» — думала Анита, глядя на беспорядок и грязь.

На полу валялись мокрые полотенца. Неужели она клала их с собой в ванну, подумала Анита. Зеркала были заляпаны пудрой и черной тушью для ресниц. Плитки пола перемазаны губной помадой. Вода в унитазе не спущена.

"Ох уж эти богачи!» — снова подумала Анита, собирая с пола полотенца. Даже если бы она и была миллионершей, как эта сучка, ей бы и в голову не пришло оставлять ванную комнату в таком отвратительном состоянии.

Во время уборки мысли Аниты переключились на Педро. Так звали ее мужа. Они поженились два года назад. Но Педро надоело влачить жалкое существование в Гаване, и он настоял на том, чтобы переехать во Флориду. Там он надеялся улучшить свое положение. Аните повезло: она получила место горничной в отеле «Спэниш Бэй». Педро же смог найти только временную работу по уборке улиц. Это приносило совсем мало денег.

Для Аниты Педро был самым красивым мужчиной на свете. Она любила его страстно и одержимо: безропотно терпела его плохое настроение, его постоянные жалобы, потому что почти обожествляла этого стройного темноволосого парня. По этой же причине она отдавала ему все свои заработанные деньги. Они жили в однокомнатной квартире в доме без лифта на окраине Парадиз-Сити, в Сикомбе. Это один из рабочих кварталов города. Анита настолько любила Педро, что ей и в голову не могло прийти, что он просто тунеядец. Поработав несколько дней с тачками и метлами, Педро бросил это занятие. Теперь его единственным желанием стало как можно скорее вернуться на маленькую ферму сахарного тростника, которая принадлежала его отцу, хотя еще год назад его единственным желанием было уехать оттуда.

Анита, выслушивая его жалобы, целовала его и просила немного потерпеть. Со временем он сможет найти что-нибудь подходящее здесь. Всю жизнь рубить сахарный тростник — это ужасно. Она будет больше работать, возьмет на себя все заботы о нем. Педро улыбался. Хорошо, они подождут до лучших времен.

Продолжая убирать ванную комнату, Анита подумала, чем сейчас может заниматься ее муж, сказавший, что пойдет в город искать работу; она вовсе не была уверена, что он именно так и поступит. К концу недели Педро спускал все деньги, которые она зарабатывала. Часто денег не хватало даже на то, чтобы купить риса, а Педро все жаловался. На все его стенания Анита, любившая мужа всей душой, отвечала обещанием взять еще работу.

Пока она оттирала от грязи ванную комнату Марии Уорентон, Педро Сертис сидел в одном из убогих баров квартала Сикомб. С ним был Роберто Фуентес. Оба пили пиво. Фуентес жил в этом районе уже третий год. Это был низенький толстый кубинец с блестящими злыми глазками. Он смог найти себе заработок, хотя и скудный, в портовом районе, где помогал чистить и ремонтировать яхты богачей. Это позволяло сводить концы с концами.

Ему нравился Педро, и он всегда внимательно выслушивал его постоянные жалобы. В этот вечер он пришел к выводу, что Педро созрел для дела, которое может принести ему, Фуентесу, около трех тысяч долларов. Фуентес считал, что риск — это не для него. Но если человек может добыть три тысячи и найти кого-нибудь, кто согласится взять этот риск на себя, то такую идею стоило обсудить.

Понизив голос, он сказал:

— Педро, как ты смотришь на то, чтобы выудить тысячу долларов?

Педро лениво взглянул на кружку пива, ставшего уже теплым, потом на него:

— О чем это ты? Тысяча долларов? С такими деньгами мы вместе с женой могли бы вернуться на ферму моего отца. Что ты имеешь в виду?

Фуентес улыбнулся, словно змея высунула и убрала жало.

— Это можно устроить. Все зависит только от тебя Тысяча долларов… неплохо, да? Педро кивнул:

— Совсем даже неплохо . Ну, давай рассказывай.

— Ты ведь знаешь, где я снимаю комнату на Коралл-стрит? Большой многоквартирный дом?

— Знаю.

— В блоке семьдесят съемщиков. Каждый из них вносит шестьдесят долларов арендной платы в неделю. Это составляет сорок две сотни долларов. Так?

— Ну и что?

— Мы с тобой могли бы накрыть монеты. Для тебя это будет не сложнее, чем трахнуть собственную жену.

Глаза Педро сузились. Тысяча долларов, добытых без малейшего усилия!

— Расскажи подробнее, — сказал он. — Это меня интересует.

В глазах Фуентеса блеснули огоньки.

— В этом же доме постоянно живет Абе Леви — управляющий домом. Каждую пятницу Леви ходит по квартирам и собирает плату. Собрав деньги, он возвращается к себе, оформляет счета и на следующий день сдает деньги в банк: все четыре тысячи двести долларов. Он делает это всегда в одно и то же время уже много лет. Я следил за ним. Леви — это бесхребетный тип. Если ему сунуть под нос пушку, он просто грохнется в обморок. Он старый и толстый. Надо только найти момент и войти, когда он подсчитывает выручку, сунуть ему пушку под нос, и у нас будет сорок две сотни. Видишь, насколько это просто, Педро!

Глаза Педро засияли.

— Мне это нравится. Итак, завтра?

— Да, — подтвердил Фуентес, продолжая улыбаться своей змеиной улыбкой. — Да, но Леви ты должен будешь взять на себя. Если я войду с тобой, он меня сразу узнает, а тебя он никогда не видел. Я останусь снаружи, ты вполне справишься и без меня… Идет?

Глаза Педро сразу же потухли. Он подумал и покачал головой:

— Ты, следовательно, ничем не рискуешь, а я?

— Здесь нет ни малейшего намека на риск. — Фуентес наклонился и погладил Педро по руке. — Ты входишь, трясешь пушкой, Леви падает в обморок, ты забираешь деньги, и мы оба счастливы.

— За это мне причитается две тысячи, — заявил Педро решительно. Фуентес скривился:

— Я даю тебе шанс получить деньги только потому, что мы друзья. Все так просто. Нет, две тысячи не пойдет. На это дело несложно найти любого.

— Полторы, или ищи себе другого. Фуентес помедлил, потом снова изобразил подобие улыбки:

— Давай-ка обсудим все еще раз.

* * *

Одолев пять пролетов лестницы и войдя в свою квартиру, Анита нашла Педро растянувшимся на постели с сигаретой в зубах. Он довольно улыбался.

Анита была свободна до восьми часов вечера, потом она должна была возвратиться в отель, чтобы еще раз произвести уборку в апартаментах. Было около пяти. Она чувствовала себя ужасно усталой и подавленной, но, увидев Педро в таком приподнятом настроении, оживилась:

— Ты нашел работу! Я вижу это по твоему лицу!

— В субботу мы возвращаемся в Гавану, — проговорил он. — К этому времени у меня будут деньги, чтобы купить билеты на самолет, и еще останется, чтобы помочь отцу.

Анита уставилась на него:

— Но ведь это просто невозможно!

— Тем не менее. — Педро засунул руку под подушку и вытащил револьвер 38-го калибра, который дал ему Фуентес. — С этим все возможно.

У Аниты подкосились ноги. Она чувствовала, что близка к обмороку. Недавно она начала подозревать, что Педро способен на отчаянный шаг.

— Дорогой, я прошу тебя! Ты не должен делать этого!

Педро спрятал оружие под подушку.

— Я сыт по горло. — Его худое лицо стало злым. — Мне нужны деньги, чтобы вернуться домой. Я все обсудил с Фуентесом. В этом деле нет никакого риска. В субботу уеду. Если ты хочешь остаться — оставайся. Я вернусь к отцу, имея полторы тысячи долларов. Это решено окончательно.

— Риск всегда есть, — возразила Анита дрожащим голосом.

— Ну а вот на этот раз — абсолютно никакого риска. В субботу мы уедем. А теперь приготовь мне что-нибудь поесть.

Работая в отеле, Анита подружилась с третьим поваром. Изредка она разрешала ему залезть к себе под юбку, за это он давал ей остатки еды: кусок отменного бифштекса, порцию цыпленка, иногда даже кусок фруктового торта. Сейчас, глядя на Педро, она держала в руках пакет, который дал ей повар. Педро буквально пожирал его глазами. Он еще ничего не ел с утра.

— Ты действительно собираешься кого-нибудь ограбить, мой дорогой? — спросила она.

— Ты что, глухая? Я же сказал! Дай что-нибудь поесть!

Анита медленно поднялась со стула и неверными шагами направилась в крошечную кухню.

* * *

Детектив первого класса Том Лепски любил пятницы. Если не было ничего срочного, а такое редко случалось в Парадиз-Сити, он мог отметиться, уходя с работы, и в выходные побыть дома и подстричь газон. Пусть даже там была Кэрол, его очаровательная жена, которая постоянно с ним ругалась, требуя помочь по дому. Главное, Том не торчал в дежурной комнате, а домашние обязанности были для него гораздо меньшим злом, чем томительное ожидание в полицейском участке, пока произойдет какое-нибудь преступление.

Он посмотрел на часы. Еще десять минут, и с работой будет покончено. Кэрол обещала на ужин пирог с цыплятами и ветчиной. Лепски любил поесть, а это блюдо было одним из его любимых.

Макс Джейкоби, детектив второго класса, отстукивал на машинке отчет об угоне автомашины. Он хорошо сработался с Лепски.

— Пирог с курятиной и ветчиной! — воскликнул Лепски. — Дружище, что может быть лучше, чем вкусно поесть!

Джейкоби прекратил печатать.

— Иногда я завидую тебе, Том, — промолвил он. — Быть женатым на такой потрясающей женщине, как Кэрол! А я, когда ухожу отсюда, отправляюсь в кафе к Фунгу за полуфабрикатами… фу…

Лепски самодовольно улыбнулся:

— Придет время, и ты женишься. Макс. Ты знаешь, что вся эта еда в пакетах не для меня. Кэрол разрыдалась бы от мысли, что я могу жрать этот корм.

— Верно, — вздохнул Джейкоби и принялся снова стучать на машинке.

На рабочем столе Лепски зазвонил телефон. Он схватил трубку и рявкнул:

— Лепски! В чем дело?

— Лепски! Какая необходимость так орать? Том застонал, узнав голос жены.

— Ах, это ты, мое сердечко, — проговорил он, убавив тон.

— Да, это я, — ответила Кэрол. — Том, в самом деле, тебе следует быть повежливее, когда ты говоришь по телефону.

— О'кей! — Лепски расслабил галстук. — Через двадцать минут я буду дома. Как пирог?

— Я как раз и звоню тебе по этому поводу. У меня была Мэвис. Она рассказывала о своем муже. Невероятно, Том, что этот человек себе позволяет! Я просто не нахожу слов!

Лепски беспокойно заерзал на стуле.

— Хорошо, расскажешь мне подробно, когда я вернусь домой. Как пирог?

Кэрол помолчала, потом проговорила:

— Небольшое несчастье. Пока Мэвис рассказывала о Джо, я как-то забыла, что пирог стоит в печи. Ты просто не представляешь, что этот парень вытворяет! Невозможно вообразить! Я онемела от удивления.

Лепски начал барабанить пальцами по письменному столу.

— Ты забыла, что чертов пирог стоит в печи?

— Не ругайся, Лепски, это вульгарно. Лепски схватил карандаш и сломал его пополам.

Джейкоби перестал печатать, откинулся на спинку стула и прислушался к разговору.

— Что с пирогом?! — рявкнул Том.

— Пожалуйста, не кричи. Я звоню тебе только для того, чтобы попросить заскочить в закусочную и купить что-нибудь поесть. У нас в доме нет ни крошки. — С этими словами она повесила трубку.

Лепски швырнул трубку на рычаг и сверкнул глазами в сторону Джейкоби, который немедленно снова застучал на машинке. Тяжело дыша, Лепски выскочил из комнаты детективов. Когда он ворвался в дежурную комнату, чтобы расписаться там об уходе, появился Джо Беглер.

Беглер — высокий, тучный, весь в веснушках, был заместителем начальника полицейского управления. Сейчас он исполнял обязанности Террелла, который отсутствовал.

— У меня для тебя дело, Том, — сказал он. Лепски сверкнул на него глазами.

— Я как раз расписываюсь об уходе.

— Дело тебе понравится, Том. Я мог бы поручить его Максу, но думаю, что с этой задачей лучше справишься ты.

— Поручи его лучше Максу. Мне еще нужно купить что-нибудь на ужин. Кэрол умудрилась сжечь этот чертов пирог с курицей и ветчиной! Представляешь!

— Если я передам дело Максу, думаю, ты мне никогда этого не простишь, — ухмыльнулся Джо.

— Нy и что это за дело? — осведомился он уже с любопытством.

— Только что поступила жалоба из клуба «Набедренная повязка». Вчера вечером там была некая миссис Абрахаме со своим мужем. Она утверждает, что девочки забыли надеть свои набедренные повязки.

Лепски широко раскрыл глаза.

— Ты имеешь в виду, что они разгуливали совершенно голые?

— Это утверждает миссис Абрахаме. Так дело не пойдет! Тебе лучше поговорить с Гарри. Если этот слух достигнет ушей мэра, он прикроет клуб.

— Да, это было бы жаль.

— Так предупредишь его, ладно?

— Не беспокойся. Без набедренных повязок? Для кого-то огорчение, а кому-то истинное удовольствие, — проговорил Лепски. В его глазах плясали искорки. — Сделай одолжение, Джо, позвони Кэрол и скажи, что я задерживаюсь. Передай ей, что у меня грабительский налет.

— Предоставь это мне, — ответил Беглер, знавший Кэрол. — Я постараюсь обрисовать тебя героем.

— Только не перегни палку, Джо. Кэрол соображает, что к чему. Скажи просто, что выезд связан с нападением. Идет?

— Не беспокойся, Том.

Гарри Аткин, владелец клуба «Набедренная повязка», был в приятельских отношениях с полицией. Его клуб, расположенный на одной из боковых улочек в квартале Сикомб, всегда хорошо посещался. Если у богачей возникало желание развлечься, они могли провести большую часть вечера в этом клубе, поедая изысканно приготовленные дары моря.

Обслуживали их великолепно сложенные девушки, вся одежда которых состояла из узкой полоски ткани, обернутой вокруг бедер. Клуб Гарри процветал.

Время от времени, когда Лепски попадал в этот район, он непременно заглядывал в клуб, болтал с Гарри, выпивал бесплатно пару стаканчиков, не уставая восхищаться девушками. Потом он возвращался к повседневной работе, но никогда не упоминал о своих посещениях клуба в присутствии жены, поскольку был уверен, что Кэрол этого не одобрит.

Около восьми часов вечера Лепски вошел в клуб и спустился вниз по лестнице в огромный зал, где трое негров наводили блеск, готовя помещение к вечернему приему гостей.

Гарри Аткин, приземистый, полный мужчина с огненно-рыжими волосами, стоял за стойкой и читал вечернюю газету. Он поднял глаза и широко улыбнулся, узнав в вошедшем Лепски.

— Привет, Том, вас не было видно уже несколько недель. Как дела?

Лепски влез на табурет, пожал руку Гарри и сдвинул шляпу на затылок.

— Порядок, — ответил он. — А как ваши успехи?

— Лучше и быть не может. Сегодня предстоит нелегкий вечер. Вчера тоже было полно народу.

Гарри достал бутылку виски, зная, что это любимый напиток Лепски. Налил порядочную порцию, бросил лед и подвинул стакан по стойке к Лепски.

— Гарри, — начал Том, отпив большой глоток, — на тебя поступила жалоба. Тот кивнул:

— Я ждал чего-нибудь в этом роде. Том. Кто это? Та старая карга, миссис Абрахаме?

— Верно. Именно она и пожаловалась. Что произошло, Гарри? Она утверждает, что девочки были без набедренных повязок.

— Да врет она. Я скажу тебе, что произошло. В клубе были два богатых любителя выпить. Они сидели рядом со столиком этой старой женщины и ее мужа, который у нее на побегушках. Лулу как раз подавала рыбный суп, при этом она наклонилась вперед, выставив свой зад.

Лепски, который видел Лулу и считал, что у нее самые ядреные ягодицы из всех девушек клуба, кивнул.

— Один из пьяниц стал стаскивать с Лулу повязку, и эта чертова штука упала в суп старой карги. — Гарри фыркнул. — Тут и началась кутерьма: старуха забилась в истерике, ее муж впервые за многие годы почувствовал себя мужчиной, а Лулу судорожно прикрывала свои прелести. В сущности, всех в клубе это позабавило, кроме этой старой дуры.

Смеясь до слез, Лепски вытирал глаза.

— Пикантно! Я бы пожертвовал правую руку, чтобы только присутствовать при этом.

— Вот именно. Я немедленно убрал с глаз Лулу и постарался умаслить старую грымзу, но она схватила своего мужа, поволокла его к выходу и орала, что будет жаловаться мэру.

— О'кей, Гарри, успокойся. Я отмечу в своем отчете то, что ты рассказал. Не ломай над этим голову. Когда я расскажу об этом парням в управлении, они надорвут животы от хохота. Больше ни одна из девочек не потеряла своей повязки?

— К вашему сведению, Том, у меня работают только порядочные девушки, — ответил Гарри с серьезным выражением лица. — Последнее, что они теряют, — это набедренные повязки.

Лепски рассмеялся:

— Бог мой, Гарри, а что еще они могут потерять?

Том осушил свой стакан, посмотрел на часы, которые показывали девятый час, и вспомнил, что он должен еще что-нибудь купить к ужину.

— Сделай одолжение, Гарри. Кэрол сожгла пирог, который готовила к ужину. Как насчет какой-нибудь вашей пиццы?

— Нет вопросов. Вас, Том, я обеспечу настоящей едой. Как вы смотрите на цыплят в соусе с белым вином и грибами? Вашей дражайшей половине останется только двадцать минут подержать их в духовке.

Глаза Лепски заблестели.

— Звучит великолепно.

— О'кей. Наливайте себе еще. Я пойду скажу Чарли, чтобы он все приготовил.

Когда Гарри вышел, Лепски взял бутылку.

"Бывают времена, когда полицейская работа вполне оправдывает себя», — подумал он.

Тут прохладная рука взяла его за локоть.

— Позвольте мне это сделать, мистер Лепски.

Он обернулся и увидел перед собой две маленькие груди с перламутрово-розовыми сосками. Ему улыбалась девушка, на которой была только набедренная повязка и черные туфли на высоком каблуке.

— Меня зовут Мариан, — проговорила она, взмахнув длинными ресницами. — Вы слышали о Лулу? Это ужасно, правда?

Лепски открыл рот, но слова застряли у него в горле. Глаза блуждали по изящному хрупкому телу, бывшему так близко от него.

Улыбаясь, она наполнила стакан, бросила туда кубик льда и вложила стакан в руку Лепски.

— Мистер Лепски, — продолжала она, усаживаясь рядом с ним на высокий табурет, — я считаю, как и все остальные девушки в клубе, что вы самый красивый коп в городе. Вы знаете об этом?