— И что же она тебе поведала?

— Она работала в клубе в одно время с Фэй, — объяснил Берни, протирая глаза. — То ли пол качается под ногами, то ли я пьянее, чем мне кажется.

— Да нет, — произнес я не без сарказма, — на море сегодня действительно шторм. Ну выкладывай, что там у тебя.

— Доун рассказала, что никто из девушек не будет с Фэй Бенсон на короткой ноге. Это вовсе не значит, что она держалась высокомерно — просто у нее была собственная костюмерная, и она предпочитала пользоваться именно ею. Остальные девушки, как это всегда водится, любили о ней посудачить. Через три дня после начала работы Фэй в клубе Доун видела, как она разговаривала с человеком, сидевшим за рулем машины. Это случилось вечером. Машина стояла в дальнем конце переулка, того, что позади клуба. Рассмотреть лицо того человека Доун как следует не смогла: он был в шляпе, надвинутой на глаза, и дымчатых очках, явно излишних, поскольку уже стемнело. Машина была дорогой марки: двухцветный кремово-зеленый «кадиллак» с откидным верхом.

— Эй ты, остолоп, этот тип мог ведь просто спрашивать дорогу.

— Я подумал о такой версии. — Берни широко открыл глаза и опять с подозрением уставился в пол. — Может, это и не сразу бросается в глаза, но у меня настоящий талант детектива. Через пару дней Доун снова встретила этого человека. Он разговаривал с Фармером в швейцарской у служебного входа; тут-то ей и удалось его хорошенько рассмотреть. Когда Фармер остался один, Доун поинтересовалась, с кем это он беседовал. Фармер ответил, что этот человек поджидал Фэй, а сам он с ним не знаком. На всякий случай, чтобы не запамятовать, я записал его приметы.

— Просто очаровательно, что ты не забыл это сделать. Я поражаюсь, как ты сумел сюда добраться в подобном состоянии.

Берни самодовольно хмыкнул, извлек бумажник и достал из него сложенный листок:

— Мне помогла дойти Доун. Вот какая это девушка! Она утверждает, что никогда не упускает случая пополнить свой банковский счет. Знаешь, как она меня величала? Гусем, несущим ей золотые яйца. Остроумно, не правда ли?

— Кончай об этом, пьяный повеса, — огрызнулся я, — покажи-ка мне лучше твое описание.

Берни поднес к глазам листок бумаги, нахмурился и произнес:

— Что за чудеса! Неужели я писал по-китайски?

— Олух, ты же читаешь вверх ногами!

— В самом деле? — Верни перевернул страницу. — А я, признаться, готов был подумать, что от алкоголя неожиданно повысился мой культурный уровень. Итак, это был мужчина ростом около шести футов, сухощавый, загорелый, с усиками. Темные очки он носит даже ночью. На нем было пальто из верблюжьей шерсти, белая рубашка и галстук-бабочка в крапинку. На правой руке он носит золотую цепочку, на левой — золотые часы с браслетом. Эти штучки были действительно золотыми — тут Доун не проведешь. На вид незнакомцу около тридцати пяти. Неплохое описание, а?

Я взял листок из дрожащей руки Верни, сложил его и спрятал в ящик тумбочки у кровати.

— Недурно. Мы определенно обскакали полицию. Они ведь так и не докопались до этого человека. Есть ли у тебя что-нибудь еще?

— Не слишком ли много ты хочешь получить за одну ночь? Доун перевела разговор на тему о том, как она любит деньги, и остановить ее не могла никакая сила в мире.

— Тогда нам пора расходиться. На всякий случай, твой номер слева, следующий за моим.

— А каковы твои успехи? — Берни подозрительно покосился на меня. — Твои-то розыски дали хоть какие-нибудь результаты? Чем занимался ты все это время?

— Множеством дел. Тебе, однако, трудно будет сосредоточиться, поэтому отправляйся-ка спать. Поговорим утром.

— Недурная мысль. — Берни поднялся. — С удовольствием чуток сосну. Но ты не берись за дело спозаранку. Подозреваю, что у меня будет похмелье.

— Спать, спать! — сказал я и выключил свет.

В половине десятого утра я заглянул в номер к Берни. Он так и не нашел в себе сил раздеться и, открыв рот, спал мертвецким сном. Рассудив, что будить его нет никакого смысла, поскольку работать в таком состоянии он все равно не сможет, я тихо прикрыл за собой дверь и спустился в вестибюль. Попросив Ларсона не беспокоить Берни, я направился в гараж, вывел «бьюик» и поехал на розыски дома Джоан Никольс.

Он помещался на тихой улочке в противоположном конце города — высокое серое строение с выцветшими зелеными шторами в окнах и каменной лестницей, ведущей к парадному подъезду.

Оставив «бьюик», я поднялся по ступеням и остановился в вестибюле, рассматривая ряд почтовых ящиков, в надежде найти на одном из них имя Джоан Никольс, но не обнаружив его, я легонько постучал в дверь к привратнику.

На стук появился тучный мужчина в жилетке с погасшей сигарой в зубах. Взглянув на меня безо всякого интереса, он промычал: «Все занято», — и хотел было захлопнуть дверь, но я успел вставить носок ботинка в дверную щель.

— Мне нужна не комната, а мисс Никольс. Мне известно, что она живет именно здесь.

— Вы имеете в виду Джоан Никольс? — взгляд привратника стал осмысленнее.

— Да-да. Я не смог отыскать ее фамилии на почтовых ящиках.

— Еще бы! Если действительно хотите ее разыскать — отправляйтесь на местное кладбище. Ее постоянное местожительство нынче там.

По моей спине пробежал холодок.

— Вы хотите сказать, что мисс Никольс мертва?

— Да, и считаю, что так для нее лучше. Ведь, как-никак, ее положили в гроб и похоронили. — Он нахмурился. — Покойница надула меня с месячной квартплатой: при ней не оказалось даже щербатого гривенника, а вещи конфисковала полиция.

— Она тяжело болела?

— Нисколько. Она свалилась с верхней площадки лестницы. Вон там. — Привратник кивнул в сторону лестничного колодца. — Я полагаю, что она была пьяна, хотя полицейские и отрицали это. Впрочем, они ничего до конца так и не выяснили. Она свалилась с таким грохотом, что я испугался, не рухнул ли дом.

— Когда это произошло?

— В августе прошлого года.

— Вы помните точную дату?

Привратник нетерпеливо дернулся. Нетрудно было заметить, что разговор ему до смерти надоел.

— Я не обязан вообще что-то помнить, и в конце концов меня это не интересует. Узнайте в полиции все, что вам положено знать. — Он потянул на себя дверь.

Меня настолько потрясло услышанное, что я не смог задать ни одного вопроса, и дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Медленно вернувшись к машине, я сел за руль и закурил. Невидящим взором я смотрел сквозь ветровое стекло на улиц], мысли роились в моей голове.

Два человека, связанные с именем Фэй Бенсон, ныне мертвы: каждый из них погиб от несчастного случая вскоре после исчезновения артистки. Могло ли это быть случайным совпадением?

— Весьма и весьма сомнительно, — произнес я вполголоса, завел мотор и поехал на центральную улицу, откуда, справившись у полицейского, свернул на набережную.

Нижний этаж в доме номер 27 занимала кулинария. Я решил, что Джейк Хессон живет на втором этаже, однако, не увидев отдельной двери, вошел в магазин.

Из-за груды полуфабрикатов, бутербродов и банок с корнишонами выглянула смуглая, крепко сбитая девушка в грязном белом халате.

— Что вам угодно? — спросила она, когда я подошел к прилавку.

— Да вот, ищу Джейка Хессона. — При этих словах я одарил ее своей неотразимо действующей на девушек мальчишеской улыбкой. — Мне говорили, что он живет в этом доме.

Продавщица оценивающе осмотрела меня.

— Зачем он вам понадобился?

— Он вам расскажет сам, если, конечно, найдет нужным. — Улыбка несколько смягчила резкость моих слов. — Он что, еще спит?

— Нет. А вы из полиции?

— Неужели я похож на копа? — пришлось деланно возмутиться мне. — Вам-то что за дело, откуда я? Может, вы его подруга или еще кто?

Она поморщилась:

— В отличие от вас я ничего зазорного не усматриваю в слове «подруга». — Но тут же, улыбнувшись, добавила:

— Теперь я вижу, что вы не из полиции. Джейк ушел.

— Вы хотите сказать, что он ушел на работу?

— Вовсе нет. Он просто смылся: захватил вещички и убрался восвояси. Вы понимаете по-английски? Он уехал вчера поздно ночью, и как мне показалось, был чем-то обеспокоен. С ним это уже случалось.

Закурив и не сводя с продавщицы взгляда, я аккуратно положил спичку в пепельницу на прилавке.

— Он не сказал, куда собрался?

— Нет. Он уложил чемодан, заплатил за квартиру и убрался. А любителям задавать лишние вопросы Джо рекомендовал запасаться вставными челюстями загодя.

— Сколько он здесь прожил?

— Примерно пару лет.

Достав бумажник, я протянул ей пятидолларовую купюру.

— Мне хочется взглянуть на его комнату. Пять монет возместят ваши хлопоты?

Пальцы с узловатыми суставами и ярко-красными ногтями проворно подхватили деньги. Продавщица повернулась, достала ключ из ящика кассового аппарата и протянула его мне:

— Через тот проход, вверх по лестнице. Если вас перехватит мой предок, выкручивайтесь сами. У него скверный характер.

— Может быть, с первого взгляда этого не скажешь, но у меня такой же, — заметил я и направился наверх.

Войдя в коридор и поднявшись по грязным скрипучим ступеням, я остановился перед второй дверью слева. Вставив ключ в замочную скважину, я повернул его, и дверь распахнулась. Комна-1 а повсюду носила следы поспешного отъезда. Дверцы шкафа были распахнуты настежь, выдвижные ящики письменного стола валялись на полу. В стаканчике на умывальнике осталась грязная мыльная вода. Закрыв дверь, я продолжал осмотр. Во мне росло чувство уверенности, что я на верном пути. Похоже, что Хессон заметался. Он солгал насчет знакомства с Фэй Бенсон. Скорее всего из-за того, что вопрос застал его врасплох, и он ляпнул первое, что подвернулось на язык. Поняв свою ошибку, он собрался и пустился в долгие.

Осмотр комнаты я проводил методично и очень внимательно. Ничего примечательного мне не попадалось, но вот я отодвинул от стены кровать и обнаружил предмет, сразу приковавший мое внимание. На полу что-то поблескивало сквозь толстый слой пыли. Наклонившись, я поднял находку и подошел к окну, чтобы рассмотреть ее получше. В руках у меня было миниатюрное золотое плоское яблочко: подобные дорогие безделушки часто украшают дамские браслеты. Буквы надписи, выгравированной на одной из сторон, были столь крошечными, что я едва сумел их разобрать. Надпись гласила: «Ф. Б, от Г. Р. 24 июня».

Ф. В. — Фэй Бенсон?

Покатав на ладони яблочко, я спрятал его в карман. Едва я возобновил поиски, как дверь с шумом распахнулась, и на пороге вырос здоровенный мужик с очень хмурым выражением и без того смуглого лица.

— Чем, по-твоему, ты здесь занимаешься? — прорычал он.

— Ищу Хессона, — ответил я, догадываясь, что передо мной вышеупомянутый папаша продавщицы. Можно было ни секунды не сомневаться, что характер у него действительно скверный. — Не знаете, куда он запропастился?

— Ты что, не видишь, что его здесь нет? Убирайся, пока я тебя не вышвырнул.

Судя по его виду, он мог исполнить эту угрозу в два счета, поэтому я направился к выходу.

— Мне обязательно надо разыскать Джейка, — схватился я за последнюю соломинку, — за его адрес я дам вам пять зелененьких.

Он сразу стал более покладистым:

— Давай двадцать!

— Плачу десять и ни цента больше, — решительно ответил я.

— По рукам.

Не рискуя вынимать бумажник из кармана, я на ощупь вытащил две пятерки и сложил их пополам.

— Он перебрался к Сэму Харди во Фриско, Леннокс-стрит, три.

— Вы в этом уверены?

— По такому адресу он велел пересылать его почту. — Папаша потянулся за деньгами. — По крайней мере, он должен там появляться.

Расставшись с десятью долларами, я не обрел взамен уверенности, что сделал это не напрасно. Однако поскольку деньги принадлежали Файетту, я решил что риск и впрямь благородное дело.

— Если я не разыщу его, братец, тебе придется встретиться со мной снова, — заметил я, отодвигая его от двери.

Спустившись вниз, я оказался на улице.

Когда я вернулся в «Шэд-отель», часы показывали несколько минут второго. Бледный, с ввалившимися щеками, Берни сидел в вестибюле перед стаканом виски с содовой.

— Все еще гужуешься? А я, признаться, подумал, что прошедшей ночи тебе хватит до гробовой доски.

Берни зажмурился, открыл глаза и содрогнулся.

— Если не трудно, говори, пожалуйста, потише. Малейший шум отдается у меня в голове острой болью.

— И поделом тебе! Собирайся, пойдем закусим. У меня есть новости.

Берни так и передернуло:

— Ни слова о еде! Я ни к чему не могу притронуться! Я сгреб его в охапку и впихнул в ресторан:

— Тогда просто посидишь и понаблюдаешь за мной. За едой я в подробностях рассказал ему о своих похождениях накануне вечером и с утра. Он настолько заинтересовался, что забыл о своей головной боли.

— Мы на верном пути и уже знаем больше, чем полиция к моменту прекращения следствия, а это весьма недурно. Нам известно, что Фэй встречалась с этим мужчиной в верблюжьем пальто. Полиции или не удалось до него докопаться, или эти пинкертоны решили, что его персона не заслуживала такого внимания, чтобы упоминать о нем в отчете. Я же считаю, что им стоит серьезно заняться. По моему мнению, любой, кто носит по ночам черные очки, должен вызывать подозрение. И еще один момент: кто эта Джоан Никольс? Куда ее прицепить? Она появилась в Уэлдене три дня спустя после исчезновения Фэй и искала именно ее. Вслед за этим она внезапно упала с лестницы и сломала себе шею. Фармер — единственный, кто мог видеть, как Фэй покидала клуб, почему-то счел удобным оказаться под колесами автомобиля. Сдается мне, что Фармер и Никольс слишком много знали, и от них просто решили избавиться.

Берни вытаращил глаза:

— Эге, а не пришла ли в твою блестящую голову мысль о том, что раз мы тоже кое-что знаем, то кто-то решит и нас вывести из игры, — произнес он вполголоса.

— Не распускай нюни! По правилам, сыщик — фигура неприкосновенная. Или ты никогда не читал детективов?

— Я их терпеть не могу, Чет, а может, нам лучше свернуть расследование? Я совершенно искренне не хочу, чтобы с тобой стряслась какая-нибудь история. Не говоря уж обо мне самом.

— Вздор! Возможно, что по материалам этого расследования мы напишем наш лучший репортаж. Я займусь Хессоном, а ты поищи мужчину в пальто из верблюжьей шерсти. Скорее всего, что его в Уэлдене сейчас нет, однако имеет смысл потратить время, обойти все местные гостиницы и выяснить у администрации, не подходит ли кто из постояльцев под наши приметы. Не забудь также упоминать о его шикарной машине.

— Ладно. Эта задача мне по плечу. Надеюсь, в этом городе мало гостиниц, — неохотно согласился Берни. Я отодвинул кресло:

— Итак, за дело. Машина потребуется мне. Полагаю вернуться из Фриско еще сегодня. Встретимся в «Шэд-отеле». Мы поднялись и вышли в вестибюль.

— Подожди-ка минуточку. — Я зашел в телефонную будку, позвонил в клуб «Флориан» и попросил соединить меня со служебным входом.

— Спенсера, пожалуйста.

— Я у телефона. Это мистер Слейден?

— Он самый. Ты случайно не знаешь, был ли у мисс Бенсон браслет с брелоками? Постарайся вспомнить.

— Был, был, мистер Слейден, — браслет с множеством брелоков. Она его показывала мне.

— Ты не запомнил среди брелков золотого яблочка?

— Конечно, запомнил.

— Чудесно, спасибо. — Я повесил трубку и подошел к Берни.

— Все сходится: этот брелок с браслета Фэй. Спенсер его помнит. Хессону придется теперь потрудиться, чтобы объяснить, как эта вещица оказалась у него в комнате.

— Не такие уж мы дилетанты в сыске. Для любителей мы вроде бы пока выступаем совсем неплохо.

— Конечно, если бы мы и в самом деле были любителями. До вечера, дружище.

Когда я пересек Оклендский мост и остановился на Гаррисон-стрит, чтобы узнать, как проехать на Леннокс-стрит, было около четырех часов пополудни. На город надвигались сумерки. Регулировщик направил меня в сторону района Индиа-бэйсин. Отыскав свободное место, я поставил «бьюик» и зашагал по замусоренной улице, упиравшейся в Леннокс-стрит. На фоне темнеющего неба застыли многоквартирные дома с железными пожарными лестницами на фасадах. То тут, то там в окнах верхних этажей загорался свет. У дома номер три я задержался: это было узкое, высокое здание с подтеками на стенах. На нижней ступени лестницы сидели дети в лохмотьях. Подталкивая друг друга локтями, они уставились на меня.

— Здесь живет Сэм Харди? — спросил я у детей.

— Его сейчас нет, — ответил один из мальчишек. Пропуская меня, он чуть отодвинулся, и пока я поднимался по грязным щербатым ступеням, дети смотрели мне вслед.

Парадная дверь была приоткрыта. Толкнув ее, я оказался в голом, неряшливом вестибюле. На перевернутом ящике, откинувшись спиной к стене, сидел тощий негр и читал программу скачек. Он с удивлением посмотрел на меня. У него были измученные глаза смертельно уставшего жить человека.

— Как мне найти Джейка Хессона? — При этом я показал ему доллар, и его взгляд мгновенно оживился.

— Третий этаж, комната десять, босс. — Негр потянулся за долларом и получил его.

— Он дома?

— Дома, босс. Он никуда сегодня не отлучался.

Кивнув, я принялся отсчитывать ступени до третьего этажа. За одной из дверей оглушительно ревел приемник. Быстро пройдя коридором до комнаты номер десять, я остановился, приложил ухо к двери, прислушался и, ничего не услышав, постучал.

Никто не предложил мне войти. Нажав ручку, я тихо отворил дверь.

Джейк Хессон лежал поперек кровати. На его грязной белой рубахе, как раз против сердца, расплылось малиновое пятно, посреди которого торчала рукоятка ножа.

Судя по желто-восковому цвету лица убитого, смерть наступила несколько часов тому назад.