Неожиданно одна из сережек выскользнула из пальчиков Глории и упала вниз. Глория поспешно нагнулась за ней. Ее роскошные бедра сами просились ко мне в руки.
      - Помогите же мне, Гарри, я уронила сережку, - жалобно попросила она.
      Я опустился на колени, разыскивая сережку, а когда нашел ее и поднял свой взгляд, Глория уже надела на себя халат, плотно запахнув его спереди. А перед моими глазами так и стояли ее роскошные бедра, манящие к себе, как сирены Одиссея.
      - Теперь совсем другое дело.
      Наверное, во мне сработал какой-то автомат, потому что неожиданно для себя я произнес:
      - Я.., я хотел бы поговорить с вами о Диксе.
      - Вы уверены, что сейчас вас интересует именно Дикс?
      - Что вы знаете о Диксе? Вы знаете, что он жулик? Глория подошла ко мне поближе. Ее глаза смеялись и призывали одновременно. В этом оранжевом халатике, подчеркивавшем черноту ее волос и смуглость кожи, она была для меня самой желанной женщиной в мире из всех, которыми я обладал ранее.
      - Я жду ответа, Глория, - автоматически говорил я ей, сам не осознавая смысла своих слов. Глория взяла меня за руку. Я сразу понял, что это означает, и задрожал от ее прикосновения. Кожа у нее была нежной, как у ребенка.
      - Придем в другую комнату, Гарри, - мягко прошептала она. Силы моего сопротивления иссякли. Я пошел за нею в ее спальню. Она стала включать бесчисленные светильники, бра, подсвечники: казалось, света хватит на целый зал.
      - Я люблю, когда много света, - заявила она, стоя перед зеркалом и рассматривая себя. - Почему люди занимаются любовью в темноте? Я хочу света и огня! Я хочу видеть тебя, а ты? - она повернулась ко мне, сверкая глазами, и, вскинув вверх голову, воскликнула:
      - Я прекрасна правда, Гарри?
      - Самая прекрасная женщина в мире! - мой голос выдал мое желание.
      - И это не преувеличение. Так смотри же на меня! - Глория развязала поясок на халате и выскользнула из него. Халат упал на пол. Она его не удерживала. В ярком свете ее кожа отливала серебром...
      Несколько секунд Глория стояла без движения, давая мне возможность налюбоваться ею. А я чувствовал себя робким никчемным мальчишкой перед богиней любви.
      Наконец Глория приблизилась ко мне на расстояние своей груди и прижала руки к своим бутонам наслаждений, вовлекая меня в игру, придуманную еще Адамом и Евой. От своих тугих грудей она медленно повела мои руки вниз, к бедрам. Глория помогла мне раздеться, делая это ловко и умело, приводя меня в исступление своими жгучими прикосновениями. Меня трясло от возбуждения и мысли от предстоящего наслаждения. Затем я бережно приподнял ее и понес в постель. Она обвила меня, как виноградная лоза, и ноги мои подкашивались. Вкрадчиво шептала музыка, словно подсказывая мне, как поступить с Глорией. Я нежно, но настойчиво ласкал ее изумительные губы, шею, спину и чувствовал, как ее наполняет нега. Я ласкал ее всю - от пальчиков ног до кончиков ушей, зная, что эти ласки сполна затем мне отплатятся. Чудесные волосы Глории разметались по подушке, румянец покрыл ее лицо, и она конвульсивно вздрагивала, когда я доставлял ей особое удовольствие, ласкал ее эрогенные местечки. Я до безумия хотел ворваться в нее сразу, сжать ее изо всей силы, но я был нежен и терпелив, зная все премудрости настоящей любви. Наконец Глория страстно застонала от наслаждения. Я возбудил в ней настоящее желание. О, как прекрасна была эта любовь, даже тогда, когда я еще не овладел Глорией полностью! И как прекрасен был миг, когда уже не в силах сдерживать своего желания, Глория изо всех сил рванула меня к себе, и я ворвался в нее с неудержимой мужской силой, и она во всем подчинилась мне. Наконец сладострастный стон вырвался из ее груди, и она прижала меня к себе с нечеловеческой силой, и мы одновременно достигли вершины любви...
      Глава 10
      - Отлично, ребята! Вы, там, полегче!
      Язвительный голос Дикса прозвучал так близко, словно он находился в соседней комнате. Глория тотчас же оттолкнула меня, перекатилась по кровати, схватилась за халат и накинула его на себя.
      Я остался на кровати, точно парализованный этим голосом. Я вертел головой во все стороны, недоумевая, откуда взялся этот голос.
      - Что это, - прошептал я в трансе.
      - Заткнись! - Глория прошла к зеркалу, пригладила свои растрепанные волосы и вытерла рот тыльной стороной ладони с гримасой такого отвращения и брезгливости, что мне было страшно смотреть.
      - А как ты думаешь - кто это, ты, глупый и мерзкий скот. Теперь, уж я подскочил с кровати.
      - Это Дикс?
      Глория, не обращая на меня внимания, терла пальцами губы перед зеркалом. У меня дрожали руки, я едва дышал от такого поворота событий.
      - Глория, где он?
      - Ты заткнешься?
      Я подошел к ней и, схватив ее за руки, повернул к себе;
      - Лахудра подлая, он здесь?
      Глория вырвала руку и ловко, словно кошка, влепила мне подряд три пощечины. Это получилось у нее так ловко, что я даже не успел защититься.
      - Не прикасайся ко мне, вонючая тварь! - она дрожала от злости, а ее глаза были как два пятна на белом лице. Тут я услышал, как открылась дверь.
      - Легче, легче, - приказал Дикс, входя в комнату. - Глория, мотай отсюда, ты уже хорошо позабавилась, а мне надо поговорить с ним.
      Он был одет в черный костюм, шляпа легко сбита на затылок.
      У него было красное и вспотевшее лицо.
      - Ну, приятель, позабавился ты на славу! Приятно было посмотреть.
      Ярость, которую раньше в себе я даже не подозревал, охватила меня. Мне хотелось перегрызть ему глотку. - Задушить. Разрезать на мелкие кусочки и засолить. Пальцы у меня сжались, как от судороги, и я шагнул к нему.
      - Лучше не надо, дружок...
      Я хотел достать его боковым ударом, вложил в него всю свою силу, но он легко ушел от меня и ответил ударом в солнечное сплетение. У меня подкосились ноги, казалось, что меня лягнула лошадь. Я упал на четвереньки.
      В таком положении я оставался несколько секунд, затем стал нелепо подниматься. Дикс ждал, правда, опустив руки. На лице у него была ухмылка.
      - На таких, как ты, я учился, дурачок. Не обращай внимания, нам надо поговорить.
      Этот удар, казалось, вышиб из меня дух. Но все равно, когда силы вернулись ко мне, захотелось пришибить его, пусть после этого он меня и убьет. Дикс дал мне подойти поближе, затем легко, словно танцуя, ушел от моего кулака и, как паровой молот, вонзился в меня. Я растянулся на полу и почувствовал себя разобранным на части. Я встал на колени, но подняться у меня уже не было сил. Я был беспомощен, как ребенок, тяжело дышал и хватал ртом воздух. А ведь Глория меня предупреждала, чтобы я не задирал Дикса, и она оказалась права он был классным боксером.
      Дикс присел на кровать, на которой я занимался любовью с Глорией, достал сигарету и закурил.
      - Не принимай это близко к сердцу. У нас еще есть время. Я добрался до стула и стал медленно приходить в себя, крепко обхватив себя вокруг живота. Мне казалось, что если я не буду так держать руки, то мои внутренности вывалятся наружу.
      - Я дам тебе чего-нибудь выпить, - спокойно заявил Дикс и вышел из спальни.
      А музыка все играла. Все казалось мне сном или просто ночным кошмаром. В голове у меня не было никаких мыслей: пустота и мрак. Оставался лишь страх за себя и ужас перед Диксом - ярость куда-то пропала.
      Он возвратился и сунул мне в руку стакан. Я проглотил его содержимое и чуть было не подавился.
      - А знаешь, дружок, я уж начал волноваться. Ты оказался умнее, чем я думал. Ты нам чуть не испортил всю обедню. До сих пор рыбка всегда клевала, а тут осечка. Но в конце концов клюнула и последняя наша рыбка.
      Вошел Берри, весь мокрый от пота.
      - Вот они, Эд. Они, правда, мокрые, но получились отлично. Он вручил Диксу круглый эмалированный поднос, многозначительно посмотрел на меня и удалился.
      Дикс рассматривал содержимое подноса.
      - Отлично получилось. Взгляни-ка, почти произведение искусства, - Дикс указал мне на поднос, на котором лежали три фотографии большого формата, только что проявленные и еще влажные.
      Я чуть не сошел с ума, когда взглянул на них. Мужчина на этих фотографиях был я! Оттолкнув поднос, я выбросил вперед кулак, чтобы достать ненавистную морду Дикса, но он сумел перехватить мою руку и так треснул меня по голове, что я мешком рухнул на стул. Пистолет бы мне сейчас!
      - Видишь этот маленький черный диск в центре зеркала? Там объектив шестнадцатимиллиметровой камеры. Пленка обошлась мне в две тысячи долларов. А копии этого фильма принесут тебе мировую славу. Ты показал высокий класс секса. И станешь звездой, мой дружок, и один из нас прославится. Говорю, что один из нас, потому что ты наш и душой и телом. А если ты думаешь иначе, то завтра твоя милая женушка в чистеньком фартучке получит эти снимки, а ты будешь очень просить ее, чтобы она их не смотрела. А еще мы можем устроить ей просмотр порнофильма с твоим личным участием. Ну и штучки ты выкидывал, мальчик. Наверное, твоя женушка и не подозревает о твоих скрытых достоинствах в этой интимной области. Даже меня прошиб пот, когда я наблюдал, что вы тут с Глорией вытворяли. Я до сих пор не могу успокоиться.
      Да, все было ловко подстроено. Я был готов на все, лишь бы эти снимки, а тем более фильм, не увидела Анни. А снимки были, что надо, даже сейчас, глядя на них, я возбуждался.
      - Ты развлекался, мальчик, а за это надо платить. Ты ведь понял уже, за чем я охочусь? Если нет, то я объясню. В конце этой недели, в субботу или в воскресенье, на континент пересылается большой груз технических алмазов. Груз прибудет в почтовую контору на Ист-стрит. Оттуда его повезут в фургоне в аэропорт Норфолка. У тебя в гараже наш штаб. "Ягуар" Глории наша самая быстроходная машина. Мы подключились к твоему телефону, и Джо нам позвонит, когда фургон двинется в путь. Но тут есть загвоздка, для которой нужен специалист, и ты тут будешь кстати. В пятницу ты пойдешь на почту и отсоединишь сигнал внутри фургона. Как ты это сделаешь, нас не касается, но ты это сделаешь. Если ты этого не сделаешь, то будешь строго наказан. И твоя жена тоже будет наказана. Глядя на Луи, этого не скажешь, но он чудесно умеет плескать серную кислоту в лицо женщины. Высший класс! Ты видел когда-нибудь женщину после этой процедуры? Но это произойдет с твоей женой потом, а сначала она получит снимки. Сегодня уже вторник, можешь подумать до пятницы. Я после заеду к тебе и послушаю, как ты намерен отключить сигнал. Но я захвачу с собой и эти снимки и фильм на случай, если твоя башка будет плохо шурупить, - Дикс приоткрыл дверь. - А теперь сматывайся!
      Каждый шаг причинял мне боль. Я шел молча: все было ясно и без слов. Пройдя через спальню, я вышел в гостиную.
      Берри и Луи сидели со стаканами в руках, а эта стерва Глория курила на диване. Халат у нее был расстегнут, и были видны ее прекрасные длинные ноги. Она не смотрела на меня, а я, словно инвалид, пробирался к выходу.
      - Проводи джентльмена, Берри! - это Дикс отдал команду, следуя за мной.. Люби его, Берри. И он теперь играет в наши игры.
      Берри сполз со стула и открыл дверь:
      - Убирайся, сопляк. Ты нас сегодня отлично позабавил. И не споткнись, там ступеньки.
      Когда я уже добрался до двери, он меня окликнул:
      - Эй, на два слова.
      Обернувшись, я заметил летящий в меня кулак, но у меня не было сил защититься. Я получил страшный удар в челюсть.
      - Это от Глории, идиот, ее привет и воздушный поцелуй! - и он захлопнул за мной дверь.
      Глава 11
      На следующее утро приехала Анни. Она быстро прошла в гараж, где мы с Тимом устанавливали стабилизатор.
      - Я сейчас приду, - сказал я и помахал масляными руками, показав, что не смогу ее поцеловать. - Все в порядке?
      - Да, а у тебя?
      Она посмотрела на меня изучающе, и лицо у нее тревожно вытянулось. Моя физиономия с тенями под глазами и ссадиной на подбородке ей, конечно, не понравилась.
      - Мы были с Биллом в клубе, и у меня зверски болит голова. Анни пошла в квартиру, а я еще вместе с Тимом повозился с мотором, а затем пошел в контору. В половине девятого явился Берри, чтобы сменить Джо. Берри даже не взглянул в мою сторону. Мой рот в том месте, куда он меня ударил, распух, а от ударов Дикса на груди остались красные полосы. Внешне я походил на мужчину, который весело провел ночь, но внутри у меня все ныло. Предав Анни, я попал в ловушку, из которой не было выхода. Если бы не угроза Дикса облить Анни кислотой и показать ей карточки, я бы еще мог бороться, но теперь дело было дрянь.
      Какой же я был дурак! Ведь ловушка была мне подстроена еще в первую ночь, в первую нашу встречу на Вестер-авеню. Глория просто поехала за мной до Норфолка, а затем сломала машину на том месте, где я остановился.
      Если бы я прислушивался к Анни и к своей внутренней осторожности, то не влип бы в эту историю.
      Вернувшись вчера вечером в пустую квартиру, я совсем потерял голову от страха. Мне казалось, что единственный выход в том, чтобы покаяться перед Анни и вместе с ней просить защиты у полиции. Признаться Анни во всем после того, как я обманул ее, поклявшись больше не видеть Глорию, было немыслимо.
      Наконец я получил возможность рассуждать трезво. Я вел себя как глупый мальчишка и получил по заслугам. Я ненавидел Дикса так, как еще ни одного человека в мире. Никогда не подозревал, что способен на такую ненависть. Мне необходимо не дать ему выиграть игру. Рано или поздно он ошибется, и тогда наступит моя очередь. Ведь я не всегда был таким слабаком. После войны, правда, размяк, но в свое время я считался волком-одиночкой, а эта репутация среди солдат стоила недешево. Я один ходил за языками, и мы с Биллом здорово сработались, снимая японских снайперов. Убивать - стало тогда моим делом, и лишь после войны, женившись на Анни, я размяк и забыл свое ремесло убийцы. Но эта ночь в компании Дикса напомнила мне о забытом, о прошлых ощущениях и опыте.
      Я больше не был благодушным обывателем. Я хотел отомстить Диксу за свое унижение, и только убийство могло меня успокоить. Он собирался показать этот гнусный фильмик в разных притонах, чтобы разные подонки захлебывались от восторга и возбуждения. Он пригрозил облить кислотой Анни. Он поставил жизнь Билла в опасность. За все это он заслуживает смерть".
      У Дикса сейчас все козыри на руках, но наступит время и он ошибется. Пока же надо притвориться испуганным человечком. Надо усыпить его подозрения, а когда придет мое время - не зевать.
      И странно мне было и стыдно смотреть в лицо Анни. Слишком серьезным было положение, чтобы испытывать раскаяние за прошлые грехи, которые уже никогда не повторятся.
      Наше счастье было в опасности. Я позволил завлечь себя в ловушку, и я должен сам выкрутиться из этого положения. Это теперь наше с Диксом дело, Анни здесь ни при чем.
      Я пошел наверх, где Анни готовила ленч. Она внимательно посмотрела, как я мою руки.
      - Ты почему такой бледный, Гарри? - поинтересовалась Анни.
      - Я плохо себя чувствую. Может быть, чего-то не то съел. Анни, видимо, хотела мне верить, а мой прямой взгляд успокоил ее.
      - Ты сейчас выглядишь так, как тогда, в день нашего первого свидания: грубый, злой и ненавидящий весь мир.
      - Буду злым на тебя, если ты не дашь мне поесть. Я обнял Анни и ощутил запах ее волос.
      - Гарри, а эти люди, что они делают? Они еще долго здесь пробудут?
      - Они заплатили за месяц вперед, - ответил я. - Значит, и проторчат здесь месяц.
      На самом деле я знал, что на следующей неделе здесь их и духу не будет.
      - Но если ты захочешь, то я их выставлю отсюда.
      - Может, и так, но нам нужны деньги.
      - Ладно, хватит о них.
      После ленча я сделал то, чего раньше никогда не делал. Я перешел улицу и вошел в сортировочное отделение. Здесь я очутился в большом помещении, полном почтовых фургонов. Мужчины в коричневых мундирах набивали в некоторые из них почтовые мешки. Каждый занимался своим делом, и несколько минут на меня никто не обращал внимания. За это время я осмотрелся и запечатлел в памяти все помещение.
      - Сюда нельзя входить посторонним. Что вам здесь надо? Я повернулся на голос. Невысокий человек, с усиками щеточкой и в коричневом мундире, внимательно разглядывал меня.
      - Простите, - улыбнулся я. - Я ищу Билла Метса. Я живу здесь, через дорогу. Меня зовут Коллинз, может, Билл сам говорил обо мне... Гарри Коллинз.
      Лицо человека стало приветливым:
      - Ну, конечно, я вспомнил. Он говорил мне о вас вчера вечером.
      Я достал пачку сигарет и предложил их ему.
      - Мы с ним здорово погуляли вчера вечером. Билл все еще способен влить в себя дюжину кружек пива.
      - Я всегда пью только пиво. Моя фамилия Гаррис. Он сообщил мне, что вы собираетесь весело провести вечер. Я рад, что он получил повышение. Он как раз подходящий для этого человек.
      - Конечно, ведь раньше он был боксером. Сразу можно определить, носил ли ты перчатки. Пойди Билл на профессиональный ринг, он бы далеко пошел. У нас в армии он был чемпионом бригады в легком весе.
      - Мете о себе помалкивает но я сразу понял, что перчатки ему не в новинку. У меня был конфликт с ним, но, кроме синяка под глаз, я ничего не приобрел.
      - Я тоже пытался с ним боксировать, и результат был тот же. Это не фургон Билла?
      - Что? Эта развалина? У него новенький фургон.
      - Ну, я совсем заболтался. Простите, если я помешал. Я совсем забыл, что у Билла выходной.
      - Рад был с вами познакомиться, - улыбнулся Гаррис. Я возвратился в гараж. Я чувствовал, что Берри следил за мной, но окно в гараже было завешено белой занавеской. Около шести заявился Билл.
      - Как доехал? - поинтересовался он.
      - А ты?
      - Нормально. Я притащил, креветки. Пусть Анни их приготовит, и мы с ними разделаемся.
      - Отлично! Тащи их на кухню, а пока она их будет готовить, мы сходим в бар и раздавим по кружке пива.
      Билл прошел на кухню, и я думаю, что это окончательно убедило Анни в том, что мы провели вечер вместе. Вскоре он возвратился.
      - Уже на плите, - сообщил он. - Пойдем.
      Закрыв двери гаража, мы направились в бар, который был неподалеку, напротив конторы Билла. Мы закурили, заказали пива, и здесь он заметил ссадину на моем лице. Он тут же спросил:
      - Что у тебя с лицом?
      - Соскользнула отвертка и чуть не выбила мне зубы. Сначала было больно, но теперь прошло. Кстати, я сегодня видел Гарриса, и он показал мне твой фургон.
      Билл был удивлен:
      - Показал? Но это против инструкции.
      - Я совсем забыл, что ты сегодня не работаешь, и заглянул к тебе. Мы с ним немного поболтали, и я спросил, не твой ли это фургон.
      - Ну, это неважно. Но там есть вещи, о которых мы не говорим посторонним.
      - Да я к фургону и близко не подходил. А там есть сирена или что-нибудь в этом духе?
      - Звонок тревоги, работает от батареи. Когда что-либо случается, я обязан нажать сигнал. Как только он сработает, то его не остановишь. Получается очень много шума.
      Я узнал все, что мне необходимо, и перевел разговор на футбол. Возможности выигрыша любимой команды занимали Билла в течение получаса. Пока он рассуждал, я выработал план действий.
      При некоторой доле везения вывести из строя эту систему сигнализации было делом возможным, а не делать этого совсем было нельзя. Слишком рано показывать зубы. Если я хочу расправиться с Диксом, то надо ему показать, что он совсем припер меня к стенке.
      Мне пришлось немало потрудиться, чтобы не вызвать у Анни и Билла подозрений во время ужина и казаться естественным. У меня крутились в голове тысячи планов, но я вел себя крайне непринужденно. С облегчением я проводил Билла, когда он собрался уходить. В больших воротах почтовой конторы горел свет, и они были распахнуты.
      - Кажется, вы никогда не запираете дверей на ночь.
      - Конечно. Ведь фургоны то и дело въезжают и выезжают. Остальные помещения закрыты, но гараж открыт всегда, - ответил Билл.
      - Но, наверное, есть и сторож?
      - Всю эту неделю ночное дежурство у Гарриса. Он, похоже, самый большой соня из нас. Всю ночь спит в своей будке. Я был здесь как-то после полуночи и мог бы увести у него из-под носа парочку фургонов. - Кому нужен почтовый фургон?
      - Конечно, если он пустой. Это всегда заявляет Гаррис. Он говорит, что проснется, как только заведут двигатель. И я думаю, что он прав. Нужно хорошо маневрировать, чтобы выехать оттуда. Ну, я пошел домой.
      - Завтра увидимся?
      - Нет, завтра у нас репетиция. Я загляну к тебе в воскресенье.
      Билл пошлепал к автобусной остановке, а я начал вставлять болты в двери гаража.
      Джо вышел, наконец, из запертой комнаты.
      - Как идут дела, парень? - прошипел он.
      - Все в порядке, - ответил я и стал его обходить. Тут он схватил меня за рукава пиджака и захотел повернуть меня к себе. Это меня взбесило, и я решил врезать ему по физиономии, но в последний момент все же решил сдержаться.
      - Эд будет завтра днем. Он ждет от тебя известий, понял? - он так и буравил меня взглядом.
      - Хорошо, я ему доложу.
      Я вырвал у Джо свой рукав и направился в контору. Пусть думают, что держат меня на крючке. Пусть только оступятся лишь один раз, и я им докажу, что я не такой слизняк, как им кажется.
      Дикс явился в пятницу в своем роскошном "кадиллаке". Он оставался в машине, даже не соизволил выйти ко мне.
      - Залезай в машину, дружок, покатаемся.
      - Я ненадолго, Тим, - сказал я, влезая в машину. Дикс вихрем промчался через Риджент-стрит под аркой адмиралтейства. Водитель он был отличный. На светофоры он вообще не обращал никакого внимания, а его манера ехать, не соблюдая рядности, заставляла меня раз двадцать прощаться с жизнью. Мы молча доехали до Бэкингемского дворца.
      - У тебя есть план, дружок? - спросил он наконец. - Да, когда это надо сделать?
      - Сегодня вечером. А что за план?
      - Станция остается открытой всю ночь. Сторож спит всю ночь напролет. Фургон стоит в дальнем конце гаража, далеко от его будки. Если он меня заметит, то я скажу, что приготовил чай и решил его угостить. На всякий случай я возьму с собой чай в термосе. Затем уйду и попробую еще раз. Если он уснет, то пойду прямо к фургону. Надеюсь, что он меня не заметит. Звонок работает от батареи, и оборвать один проводок будет не трудно. Вот так, в принципе.
      - А вдруг они проверяют провода. Это не пойдет. Может, испортишь сам звонок?
      - Даже, если они проверяют провода, звонок испортить трудно. Ничего другого я предложить не могу.
      - Хорошо. Это на твоей совести. Я дважды не повторяю. Ты не забыл, что тебе обещали сделать в случае неудачи или отказа?
      - Помню, - нахмурился я испуганно.
      - Кажется, все планируется на воскресное утро. У меня есть сведения, что груз прибудет около часа дня на вокзал Кинг-Кросс. Будь готов встретить копов улыбкой, а они не замедлят явиться к тебе в гараж, не сомневайся. Тогда молчи и точка! Когда мы получим камешки, весь город будут прочесывать по частям, а ты теперь тоже играешь в нашей команде. Помни это, дружок.
      - Тим может сказать, что вы здесь крутились возле гаража.
      - Это уж твоя забота - убрать парня до того, как появятся копы. Если он начнет болтать, твоя жена получит фотографии и сок из серной кислоты. Бесплатно!
      - Я о нем позабочусь, - произнес я решительно.
      - Это то, что нам надо. Провернешь все аккуратно, и в понедельник ты о нас больше ничего не услышишь. Только не вздумай шутить, парень, иначе у тебя будут большие неприятности.
      - Постараюсь.
      - Посмотрим. Надеюсь, что для твоей же пользы, я больше не увижу твоей хари. Надеюсь...
      Домой я возвращался пешком, все время думая о Билле. Необходимо как-то его устранить от этого дела. Если нападение произойдет в воскресенье, то Билла в этом чертовом фургоне быть не должно. Мне было безразлично, кто займет это место, но Билла там быть не должно, ему ни к чему столкновение с шайкой Дикса.
      Первая моя задача - испортить звонок. Но все могла испортить Анни. Мне необходимо было выйти после полуночи, а она могла проснуться и забеспокоиться обо мне. К счастью, пригнали машину с испорченными тормозами, и я сказал Анни, что испорчен карбюратор, и мне придется провозиться с машиной всю ночь.
      - Хозяин машины едет в отпуск, - сказал я ей, - и я обещал ему, что все исправлю. Не знаю, сколько мне придется провозиться, но думаю, что долго.
      После ужина я пошел в гараж и вытащил карбюратор. Затем приступил к работе. Около половины одиннадцатого пришла Анни посмотреть, как идут дела.
      - Ложись, дорогая, мне еще долго придется копаться с этим.
      - Поставить тебе чай?
      - Нет. Потом я сам поставлю.
      - Я к тебе еще спущусь.
      Около двенадцати я сходил наверх, вскипятил чай, налил его в термос и спустился вниз. Около дверей меня остановил Джо.
      - Он, должно быть, спит, - прошептал он, - его не видно уже с час.
      Я вышел на улицу. Игл-стрит была безлюдной. Бесшумно ступая, я пересек улицу и вошел в контору. Вход освещала одна сильная лампа, а остальная часть помещения тонула во мраке. Мой опыт войны в джунглях мне опять пригодился. Казалось, что я снова веду патруль в джунглях, чтобы снимать с деревьев японских снайперов. Теперь задача была посложней. От нее зависела безопасность Анни.
      У меня не дрожали руки и не билось сильно сердце. Я шагал, как заведенный автомат, знающий только заложенную в него задачу. Если Гаррис и наблюдал за мной, то у него не возникнет никаких подозрений. Я вел себя как человек, у которого здесь есть дело и только. Не доходя несколько ярдов до фургона Билла, я остановился и осмотрелся. Справа от меня находилась застекленная будка, а в ней горела настольная лампа. Там же, в кресле, сидел Гаррис, закрыв лицо руками. Он не шевелился. Я не знал, спит он или нет. Во всяком случае, он меня не заметил. Открыв дверцу кабины, я скользнул внутрь, в темноту. Потом я достал фонарик и осветил панель управления, прикрывая свет ладонью. Напротив кресла водителя находилась красная кнопка с надписью "тревога". Я отвинтил крепеж, достал проводок, очистил его от изоляции, натянул на спичку два оборванных много конца изоляции и таким образом соединил проводок. Место нарушения контакта нельзя было обнаружить даже при самом тщательном осмотре. Вся работа заняла меньше минуты. Я положил отвертку и фонарик в карман и тщательно вытер носовым платком все, к чему прикасался.
      Когда я открыл дверцу фургона, раздался шум мотора, и во двор въехала машина, осветив всю территорию светом фар. Я отшатнулся, пролез к задней двери, стал там ждать. Фургон подъехал к пустой стоянке позади того места, где я прятался. Я услышал ворчанье водителя:
      - Дрыхнешь тут, ленивый черт.
      - Я не спал! - негодующе отозвался Гаррис. Он поспешно вылез из своей будки. - У меня просто глаза были закрыты, но я не спал.
      - Ну, пошли, подпишешь бумаги, - сказал шофер, и они подошли к будке.
      Я вывалился из дверей, подошел к воротам и выбрался наружу. Теперь надо было пройти небольшой участок до выхода на улицу. Я мог без опасения пройти футов двадцать, но они освещались фонарем наверху. Я двинулся к выходу, держась за стенку. Звук голосов заставил меня остановиться. Они вышли из будки и подошли к выходу. Водитель попрощался с Гаррисом:
      - Приятных снов, старина. Помни - храпеть воспрещается.
      - Неужели? Ладно, завтра увидимся.
      Гаррис проводил шофера до выхода и постоял там, почесывая голову под фуражкой. Затем он вернулся в свою будку и завалился там. Я не двигался. Если я выйду на свет, то Гаррис может меня заметить. Мне оставалось лишь ждать, привалившись к стене.
      Мне пришлось прождать полчаса, пока он снова не засопел, видимо, окончательно заснув. Я уже начал нервничать. Наконец быстро и бесшумно я проскользнул сквозь световой поток и выбежал на улицу. Вокруг было тихо. Джо уже ждал меня. В тусклом свете лампы под потолком я увидел, что он весь мокрый.
      - Ты молодец, - похвалил он. - Я думал, что он засек тебя.
      - Он меня не видел.
      - Ты все успел сделать?
      - Да.
      Я закрыл дверь гаража болтами и погасил свет перед тем, как идти в спальню.
      - Гарри!
      - Ты не спишь?
      - Нет. Зачем ты ходил через дорогу? По моей спине пробежал холодок.
      - Носил чай Гаррису. Думал, что он захочет промочить горло. Ты меня видела, да?
      - Я просто выглянула в окно и увидела тебя. А Гаррис кто - приятель Билла?
      - Да. Я пойду приму душ. Не гаси свет, хорошо?
      - Как там карбюратор?
      - Чище лошади!
      - Ложись быстрее.
      - Я сейчас...
      Глава 12
      После демобилизации я жил с Биллом у его родителей. Отцу Билла было под 80, а мать была помоложе. Жили они одни и управлялись с хозяйством самостоятельно. Их деревушка находилась под Энтоном. Билл в родителях души не чаял.
      Я решил использовать их как приманку, чтобы выманить Билла из Лондона. Мне не хотелось впутывать их в это дело, но это были единственные люди в мире, кроме Анни, о которых он думал. У них не было телефона. Почта была от них тоже далековато, и это тревожило Билла.
      "Если кто из них заболеет, что тогда делать? - жаловался он мне. - Но они не хотят переезжать. Я им с пеной у рта доказывал, но они и слушать не хотят". Около четырех вечера мне позвонил один из моих заказчиков. Зная, что Анни слышала звонок телефона, я поговорил с заказчиком и, повесив трубку, сказал ей:
      - У меня плохие новости. Заболела мать Билла. Звонил доктор и просил, чтобы приехал Билл.
      - Ох... Гарри, ты не знаешь, где Билл?
      - Понятия не имею. Доктор не мог до него дозвониться. Придется его найти, раз случилось такое несчастье. Пусть здесь пока покомандует Тим, а я пойду на почту. Может, там что знают?
      - Это серьезно?
      - Кто знает? Она упала, а в ее годы - это не пустяк. Дойдя до дверей почтовой конторы, я окликнул Гарриса.
      - Где Билл? У него заболела мать, и ему надо немедленно идти или ехать домой. Вы не знаете, где он? Гаррис ужасно огорчился:
      - Вот несчастье. Он у себя дома. Высыпается перед ночным дежурством.