ГЛАВА 1

Под мелким дождем, освежавшим потный лоб, шел Сэм, держа в руке полный мешок денег. Это был высокий нескладный негр лет тридцати. Глядя на его плечи грузчика и пудовые кулаки, никто бы не предположил, что он пуглив, как мышь. Черные глаза боязливо вглядывались в каждую подворотню, а мозг неотвязно сверлила мысль о том, что в старом мешке находится около шестидесяти тысяч долларов, и, как ему казалось, каждая собака знала об этом.

Каждую пятницу в одно и то же время он совершал один и тот же маршрут, отнимавший у него около четырех часов. За это время он получал выручку в кафе и журнальных киосках. Переходя от заведения к заведению, Сэм обливался потом от страха, опасаясь, что вдруг в голову какого-нибудь кретина придет мысль убить его, дабы завладеть деньгами. Он проделал этот маршрут уже 520 раз, и хотя за это время с ним ничего не произошло, никак не мог освободиться от терзавшего его страха. Он все время пытался внушить себе, что если ничего не произошло в эту пятницу, то и в следующую тем более ничего не произойдет. За десять лет работы у Массино Сэм все не мог приучить себя к мысли о могуществе своего патрона. До него никак не могло дойти как то, что тот в одиночку может безраздельно властвовать над городом, где живет по крайней мере полмиллиона, так и то, что в этом городе вряд ли найдется хотя бы один человек, пожелавший завладеть этими деньгами. Он всегда утешал себя мыслью о том, что все страхи напрасны, поскольку его всегда сопровождает Джонни, лучший телохранитель Массино.

— В случае неприятностей, Сэм, — со смехом рекомендовал ему Джонни, — ты бросайся на мешок, а уж все остальное предоставь мне.

Этот совет не мог успокоить Сэма. Сам факт, что Джонни допускал возможность неприятностей, вызывал у него тошноту. Ну, во всяком случае, думал он, защита Джонни все же лучше, чем никакой защиты.

Вот уже десять лет Джонни и Сэм выполняли роль инкассаторов Массино. Сэм клюнул на эту работу, когда ему было 20, потому что она хорошо оплачивалась. Его нервы тогда были в значительно лучшем состоянии, чем теперь, и потом, несмотря на страх, он гордился, что Массино взял его на работу, так как это означало полное доверие патрона. Ну, может, это было и не совсем так, поскольку Джонни не отходил от него ни на шаг и, чтобы исключить возможность злоупотреблений с их стороны, действовал особый порядок: Сэм получал запечатанный конверт с деньгами, а Джонни — другой конверт с листком, на котором была проставлена сумма. И только возвратившись в резиденцию Массино и присутствуя при подсчете выручки, они узнавали окончательную сумму. И эта сумма увеличивалась год от года, достигнув в прошлую пятницу волнующей Сэма цифры в 63 тысячи долларов. И все же, несмотря на безупречную репутацию Массино и снайперские таланты Джонни, в конце концов какой-нибудь тип обязательно попытается отхватить кусок, думал Сэм, идя по тротуару. Он с беспокойством оглянулся вокруг. Улица кишела людьми, некоторые наталкивались на него, улыбались и окликали. Здоровенный негр, почти такой же великан, как и Сэм, закричал ему с порога:

— Будь осторожен, Сэмми, дружище! Не потеряй свой мешок! Ведь в нем много денег!

Толпа расхохоталась, а Сэм ускорил шаг. Им осталось зайти только в одно место, прежде чем вернуться в старый город, где Сэм наконец сможет расслабиться.

Зеваки глазели, как неразлучная парочка заходит к Солли Джекобо, букмекеру. Солли, толстяк с громадным животом, уже приготовил конверт.

— Неделя была неплохая, — заявил он, — но предупреди мистера Джо, что следующая будет еще лучше — пятница, 29 февраля. Все городские простофили захотят попытать счастья. Что и говорить, тебе понадобится помощь, чтобы унести деньги. Хоть ты и здоровяк, но все не унесешь.

Плечи Сэма расслабились, так как он уже засунул конверт в мешок. Солли, протянув другой Джонни, сказал:

— Послушай, Джонни, может быть, в следующую пятницу следует увеличить охрану. Намекни мистеру Джо.

Джонни молча кивнул и направился вслед за Сэмом. Они подошли к машине, и Сэм с облегчением плюхнулся на сиденье. Наручники, охватывавшие запястье, натерли кожу. Еще одна причина для страха — это обязательство быть прикованным к мешку. Он как-то раз прочитал в журнале, что банковскому инкассатору один тип отрубил ножом кисть, чтобы забрать мешок. Оказаться безруким!

Джонни уселся за руль и завел мотор. Сэм взглянул на него. Ему показалось, что Джонни чем-то озабочен. Последние две недели он был молчаливее, чем обычно. Да, Сэм был уверен, что Джонни чем-то обеспокоен, и испытывал сожаление, так как ему нравился этот коренастый брюнет с густыми волосами, в которых уже появилась седина, карими, глубоко посаженными глазами и энергичным ртом.

Сэм знал, что Биандо был тверд, как кремень, и очень силен. Он никогда не забудет, как Джонни расправился с одним бездельником, который искал ссоры. В тот день они пили вместе в одном из баров в центре города, когда появился этот бездельник, раза в два выше Джонни, и заявил скрипучим голосом, что не будет пить в заведении, в котором околачивается негр.

— Тогда иди и пей в другом месте, — спокойно заметил Джонни.

Он говорил всегда спокойно, никогда не повышая голоса. Именно это Сэм ценил в нем больше всего. Тот тип замахнулся на Сэма, который порядком струхнул, но так как Джонни находился посередине, удар пришелся в него. Джонни даже не пошатнулся, а в следующее мгновение бездельник получил удар в челюсть и рухнул на пол. Сэм даже не видел удара, настолько он был стремителен. Он увидел только результат. Да, Джонни был тверд, как кремень, но с Сэмом вел себя очень мягко. Он был весьма неразговорчив. Работая с ним почти 10 лет, Сэм практически ничего не знал о нем, за исключением того, что Джонни — телохранитель Массино, холостяк, ему 42 или 43 года, живет в двухкомнатной квартире, и Массино его очень ценит. Каждый раз, когда у Сэма появлялись проблемы или неприятности с женщинами, или если его младший брат куда-нибудь влипал, он доверял разбирательство этих дел Джонни. И тот своим обычным спокойным голосом всегда поднимал ему настроение и разрешал все проблемы. В то же время, когда они начинали работать вместе, Джонни был более разговорчив. Как-то раз он сказал Сэму одну вещь, о которой тот никогда не забывал.

— Послушай, Сэмми, это дело принесет тебе немало денег, но ты не думай, что это бесконечно. Каждую неделю откладывай по десять долларов, понятно? Каждый раз, когда ты получаешь десять долларов, один откладывай и никогда его не трогай. Через несколько лет ты сможешь скопить небольшую сумму. И, может быть, наступит день, когда ты сам захочешь бросить эту работу.

Сэм последовал мудрому совету и купил стальную шкатулку. Каждую неделю, после зарплаты, он откладывал десять долларов из своих доходов в шкатулку и прятал ее под кровать. Иногда он брал деньги из своих сбережений, например, когда брату понадобилось пять сотен, чтобы избежать тюрьмы, затем когда Шу нужно было сделать аборт, и это стоило дорого. Но год от года деньги накапливались, и в последний раз, пересчитав содержимое шкатулки, Сэм был удивлен, обнаружив там три тысячи долларов. Шкатулка средних размеров была доверху забита десятидолларовыми банкнотами, и Сэм начал подумывать о покупке второй. Так как в последнее время Джонни был какой-то странный, Сэм не осмеливался спросить у него совета. У Джонни явно были свои заботы, и он не хотел приставать к нему еще со своими. Он решил немного подождать. Все это должно закончиться, и Джонни снова будет такой, как и прежде.

Они молча доехали до конторы Массино и вошли в его кабинет — большую комнату с громадным рабочим столом. Несколько стульев и сейф дополняли обстановку. Массино был сторонником скромности на рабочем месте, что не мешало ему быть пламенным поклонником роскоши в личной жизни и стать владельцем «роллс-ройса», частного шестнадцатикомнатного отеля в шикарном районе, яхты и виллы в Майами.

Когда Джонни и Сэм вошли в кабинет, Массино сидел за столом.

Тони Капелло, один из телохранителей, маленький, худой, со змеиными глазками, такими же настороженными, как и у Джонни, стоял, прислонясь к стене. На стуле сидел Эрни Лоссини, другой телохранитель, и ковырял в зубах. Этот был жирный, тяжелый, его левая щека была изуродована шрамом от удара ножом.

Сэм пересек комнату и положил мешок на письменный стол перед Массино, с улыбкой смотревшим на него.

Сорокапятилетний Массино был среднего роста, крепко скроен, с широкими плечами без шеи, торчащим носом, маленькими усами и серыми ледяными глазами. Своим видом он пугал мужчин и интриговал женщин.

Массино очень любил женщин и, несмотря на то, что был толст, все же был очень силен. Ему случилось как-то померяться силой с одним типом из своей банды, и после этого парень два или три месяца работал только на лекарства, так отделал его Массино.

— Все в порядке, Сэмми? — спросил Массино. Его маленькие серые глазки уставились на Джонни, который кивнул головой. — Хорошо… поищите Энди.

Но Энди Лукас, бухгалтер Массино, уже появился на пороге. Ему было 65 лет. Маленький, худой, невзрачный, но мозг у него работал, как вычислительная машина. 15 лет назад он отсидел за мошенничество, и когда вышел из тюрьмы, Массино, зная его способности, нанял Энди для управления своей финансовой империей. Этот выбор оказался удачным, так как в бухгалтерии Энди чувствовал себя как рыба в воде, и был самым крупным специалистом в этой области. Энди открыл наручники на влажном запястье Сэма и затем, придвинув стул, начал под наблюдением Массино, жующего сигару, пересчитывать выручку, содержащуюся в мешке.

Сэм и Джонни отошли в сторону и ждали. Общая сумма превышала 65 тысяч долларов. Энди снова высыпал деньги в мешок и, кивнув головой Массино, понес его в свой кабинет, где и запер в старый допотопный сейф.

— Ну что ж, хорошо, — сказал Массино, глядя на них. — Можете идти и не беспокоить меня до следующей пятницы. Вы знаете, какое это будет число? — его маленькие глазки уставились на Джонни.

— Двадцать девятое.

Массино кивнул головой.

— Верно. Счастливый день в високосный год. На мой взгляд, сумма сборов должна быть около ста пятидесяти тысяч долларов. Солли тоже так думает.

— Да.

Массино бросил потухшую сигару в корзину для бумаг.

— Значит… Эрни и Тони будут вас сопровождать. На фараонов не обращайте внимания. Я шепну начальнику полиции, и если вам придется остановиться в неположенном месте, они будут смотреть в другую сторону. Сто пятьдесят тысяч — это большая сумма, и вполне вероятно, что какой-нибудь сумасшедший захочет попытать счастья, — он посмотрел на Сэма. — Не бойся. Тебя защитят. Не надо так дрожать.

Сэм скривился.

— Я не дрожу, патрон, — солгал он. — Все, что вы мне говорите, я делаю.

— Пошли, Сэмми, — сказал Джонни, — выпьем бутылочку.

Выпивка после работы стала традицией. Сэм шел за Джонни и успокаивался по мере того, как они приближались к бару Фредди. Они вошли в приветливый полумрак, забрались на табуреты и заказали две бутылки. Выпили по стаканчику, потом налили снова. Сэм посмотрел на Джонни и решился:

— Мистер Джонни… — он сделал паузу и посмотрел на жесткое, непроницаемое лицо. — Извините меня, но… у вас неприятности? Вы очень задумчивы последнее время. Если бы я смог сделать что-нибудь для вас, — он замолк, опасаясь совершить промах.

Джонни посмотрел на него и улыбнулся. Он улыбался нечасто, но когда это происходило, Сэм чувствовал себя счастливым.

— Нет, ничего особенного, — он пожал плечами. — Я, должно быть, старею. Но все-таки спасибо, Сэмми.

Он вытащил пачку сигарет и выдвинул одну в направлении Сэма, потом дал ему прикурить.

— Однако мы ведем свинскую жизнь, не так ли? Никакого будущего на этой работе, — он выпустил через нос колечко дыма. — А что ты об этом думаешь, Сэмми?

Сэм заерзал на стуле.

— Эта работа хорошо оплачивается, мистер Джонни. Я боюсь, но она чертовски хорошо оплачивается. А что я могу еще делать?

Джонни внимательно посмотрел на него и согласился:

— Это верно… Что бы ты мог еще делать? Ты откладываешь деньги?

Лицо Сэма посветлело.

— Я последовал вашему полезному совету, мистер Джонни. Один доллар из десяти, как вы мне и сказали, и сейчас у меня три тысячи долларов в шкатулке под кроватью.

Его улыбка исчезла. Наступила тишина.

— Я не знаю, что с ними делать.

Джонни вздохнул:

— И ты запрятал свои деньги под кровать?

— А куда мне их еще девать?

— В банк, простофиля.

— Я не доверяю банкам, мистер Джонни, — серьезно сказал Сэм. — Они все для белых. Моим деньгам лучше под кроватью. Мне кажется, нужно купить еще одну шкатулку.

Джонни пожал плечами и закончил свою бутылку. У него не было времени на решение глупых проблем Сэма. И своих было более чем достаточно.

— Поступай, как хочешь, — он соскользнул с табуретки. — Ну, ладно, до следующей пятницы, Сэмми.

— Вы думаете, что будет скандал? — со страхом спросил Сэм, провожая Джонни на улицу, где все еще шел дождь. В его больших черных глазах был ужас.

Джонни улыбнулся.

— Не бойся ничего. Тони и я будем тебя сопровождать. Все пройдет хорошо.

Сэм посмотрел, как Джонни уселся в машину и уехал, а потом и сам отправился домой. Пятница еще не скоро, думал он. 150 тысяч долларов, сказал патрон. Существуют же такие деньги!

Джонни Биандо открыл входную дверь своей квартиры и вошел. Остановившись на пороге, он осмотрелся. Здесь он жил уже восемь лет. Квартира не была шикарной, но это его не волновало. Обстановка была, может, и убогой, но удобной. В комнате стояли два потертых кресла, диван, телевизор, стол, на полу лежал ковер. Из этой комнаты можно было попасть в маленькую, но вполне уютную спальню, где размещались двухспальная кровать, тумбочка и платяной шкаф. За спальней находился душ и туалет.

Джонни снял пиджак и распустил галстук. Освободившись от своего пистолета 38-го калибра, он подтянул кресло и удобно расположился в нем. Уличный шум проникал в комнату, но Джонни не обращал на него внимания. Он зажег сигару и с отсутствующим видом уставился на здание напротив. Сэм не ошибался, предполагая, что его что-то беспокоит. Уже восемь месяцев, как у него появилась одна идея. Она возникла у него в день сорокалетия. Он отпраздновал эту дату со своей подружкой Мелани Карелли и после того, как она уснула, в темноте размышлял над прошлым и попытался представить себе будущее. Сорок лет! Половина дороги… При условии, конечно, что не произойдет несчастного случая, он не заболеет или его не убьют. Он вспомнил прошедшие годы. Прежде всего он подумал о матери, совершенно безграмотной, которая убила себя работой. Его отец умел читать, но не умел писать и всю жизнь проработал на консервном заводе. Они были итальянскими эмигрантами, честными и бедными, обожавшими сына и мечтавшими о блестящем будущем для него. Умирая, мать передала ему единственную ценную вещь, которая у нее была: серебряную медаль с изображением Христофора вместе с цепочкой, которая наследовалась в семье из поколения в поколение на протяжении более ста лет. «Это единственная вещь, которую я могу оставить тебе, Джонни, — сказала она. — Возьми эту медаль и не расставайся с ней никогда. Пока она у тебя, ничего серьезного не случится. Никогда не забывай об этом».

Будучи суеверным, он носил эту медаль постоянно. И с ним, действительно, не случалось ничего серьезного. Не отводя глаз от окна, он засунул руку под рубашку и прикоснулся к ней. Даже рядом с Мелани, крепко спящей, он думал о тех годах, которые провел после смерти матери. Из-за бесконечных упреков отца он вынужден был покинуть дом, едва ему исполнилось 17 лет. Он нашел место служащего в Джексонвилле, где и познакомился с молодыми мошенниками. Он объединился с Фредди и Чиано, неудавшимся жуликом. Вместе они совершили несколько краж, главным образом, на станциях техобслуживания, пока их не поймала полиция. Джонни получил два года тюрьмы, и это решило его судьбу. Вышел оттуда он с твердой уверенностью, что больше туда не попадет. В течение двух лет он занимался вооруженным грабежом в одиночку. Это не приносило ему большого дохода, но он жил, ожидая удачи. Потом он снова встретил Чиано, который работал на Массино, главу банды. Чиано представил его шефу, и тот, проверив Джонни на деле, взял к себе. Ему нужен был молодой человек, умеющий обращаться с оружием, для того, чтобы быть телохранителем.

Джонни практически не был знаком с оружием. Для своих грабежей он пользовался игрушечным пластмассовым пистолетом. Массино дал ему несколько уроков, и через три месяца Джонни стал настоящим снайпером и трижды спасал своего шефа от неминуемой гибели. Вот уже двадцать лет он работает на Массино. Больше ему не пришлось никого убивать, так как шеф все дело прибрал к своим рукам. Массино контролирует не только синдикат, но и подпольные игорные дома, и никто не может ему противостоять. Джонни уже не телохранитель. Ему поручено сопровождать Сэма, когда негр собирает выручку. Массино хотел иметь молодых телохранителей, так как после 35 лет человек становится слишком медлительным для такой работы.

Лежа в темноте рядом с Мелани, Джонни думал обо всем этом. Потом его мысли обратились к будущему. 40 лет! Если он не предпримет что-нибудь стоящее, будет поздно. Через два-три года Массино посчитает, что он уже стар, чтобы защищать Сэма. И что потом… Никаких торжественных проводов не будет… Это наверняка. Ему предложат какую-нибудь канцелярскую работу, и ничего не останется, как согласиться. Он никогда не откладывал денег. Джонни горько усмехнулся, вспомнив о совете, который дал Сэму. Деньги всегда текли у него между пальцев. Они уходили так же быстро, как и приходили, и он знал, что в тот день, когда Массино его выбросит, у него не будет средств жить так, как намеревался, он не сумеет осуществить свою мечту, а его мечтой было стать владельцем шхуны.

Когда он был подростком, то проводил все свои свободные часы в порту, где стояли яхты и шлюпки рыбаков. Море всегда влекло его к себе и продолжало привлекать и сейчас. В детстве, вместо того, чтобы быть в школе, он крутился возле шхуны. Для него неважно, какая была работа, тяжелая или плохо оплачиваемая, лишь бы ему позволили подняться на борт. Он мыл палубу, натирал металлические части всего за несколько центов. Никогда он не забывал этот период своего детства — лучший в жизни.

Вытянувшись в темноте, он еще раз испытал желание увидеть море, но уже не как мальчишка, который за несколько центов работал до изнеможения. Он хотел вернуться в море на собственной шхуне метров десять длиной, с тонкими линиями, на которой будет ловить рыбу в открытом море и станет ее капитаном. На шхуне будет экипаж только из одного человека, какого-нибудь типа вроде Сэма, а может быть, и самого Сэма. Шхуна его мечты стоит дорого. Кроме того, нужно приобрести снасти и иметь деньги для первых эксплуатационных трат. По его мнению, на все это уйдет, по крайней мере, 50 тысяч долларов. Он подумал, что совсем сходит с ума, мечтая о таких деньгах. Настойчивая мечта иметь собственную шхуну, чувствовать, как тебя качают волны, не прекращала его волновать и будет волновать всегда. Мечта, которая могла бы стать реальностью, если бы Джонни смог достать нужную сумму денег…

Шестью месяцами ранее в его мозгу зародилась идея. Сначала он ее сразу же отверг, как человек, почувствовавший первый признак мигрени. Но идея засела крепко и не давала покоя. Наконец он пришел к выводу, что раз идея появилась, почему бы не поразмыслить о ней? Это же никому не повредит, не так ли? И когда он начал о ней размышлять, впервые понял все минусы одиночества. Как было бы приятно обсудить эту идею с кем-нибудь! Но у него не было никого. Никого, кому бы он мог довериться. Разве можно говорить об этом с единственным другом, Сэмом, негром? И чем может помочь Мелани, если он доверится ей и расскажет о своих планах? Перспектива жить в море на шхуне ее ужаснет. Она подумает, что он сошел с ума. Даже если бы его мать была еще жива, он не смог бы и ей рассказать об этом. Что касается отца, то он был слишком туп, чтобы с ним можно было говорить о каком-либо деле. Он долго обдумывал свой план, пока не пришел к выводу, что следует попробовать реализовать его. Вот и сейчас, уставясь в окно, он в очередной раз думал об этом.

Его идея заключалась в том, чтобы украсть деньги за лотерейные ставки, но для оправдания неизбежного риска следовало терпеливо ждать дня, когда добыча будет особенно велика. По опыту Джонни знал, что время от времени так бывает. И вот этот день пришел. 29 февраля. Куш в 150 тысяч — хороший куш.

«Если мне когда-либо суждено купить шхуну, — мечтал Джонни, — то 29 февраля — именно тот день, тот самый единственный день. С такой суммой я смогу купить хорошее судно, и мне останется еще довольно много, на что я смогу жить, если вдруг идея с рыбной ловлей потерпит фиаско. С такой кучей денег, если быть бережливым, я смогу прожить до конца дней, имея шхуну, море и никаких забот в голове, — пронеслось у него в мозгу. — Что ж, Джонни, в пятницу, 29 февраля, ты приступишь к делу и утащишь эти деньги у Массино. Ты об этом уже достаточно думал, и у тебя есть план. Ты даже снял отпечатки ключа от сейфа Энди. Ты даже пошел еще дальше и изготовил дубликат ключа и знаешь, что он откроет сейф. Первый раз два года тюрьмы сослужили тебе добрую службу. Ты там научился кое-чему полезному и, между прочим, снимать отпечатки ключей и изготавливать с них дубликаты». Он вспомнил, как снимал отпечатки, и мелкие капли пота выступили у него на лбу при одной мысли о риске, которому он себя подвергал.

Сейф представлял собой громадную кучу металла и стоял как раз напротив двери в маленьком кабинете Энди. Он принадлежал еще деду Массино. Не единожды Джонни слышал, как Энди жаловался на сейф.

— Вам нужно что-нибудь посовременнее, — говорил Энди. — Четырехлетний ребенок может открыть этот дурацкий сейф. Почему вы не позволяете его выбросить и купить более современную модель?

Джонни даже слышал ответ Массино:

— Этот сейф принадлежал моему деду. То, что было хорошо для него, вполне устраивает меня. Я скажу вам одну вещь: этот сейф — символ моего могущества. Никто в городе не осмелится к нему прикоснуться, за исключением вас и меня. Вы каждую пятницу кладете туда деньги, и все жители города убеждены, что деньги на месте, потому что они знают: нет человека настолько глупого, чтобы притронуться к вещи, принадлежащей мне. Этот сейф — мера моей власти. И поверьте, моя власть велика!

Но Энди снова возвращался к тому же.

— Я это хорошо знаю, мистер Джо, — терпеливо объяснял он. — Но предположим, что какой-нибудь мерзавец приехал из другого города и не может противостоять своему желанию попытать счастья. Зачем нам рисковать?

— Если кто-то взломает сейф, — заявил он, — я его тут же поймаю. Он не уйдет далеко. Придется ему заранее побеспокоиться о собственных похоронах. Но никто не рискнет этого сделать. Нет людей настолько глупых, чтобы попытаться меня обворовать.

Но Массино имел привычку подстраховывать себя. Он всегда это делал и извлекал из этого выгоду. Что касается денег, то, заперев их в пятницу, он оставлял Бени Бьянко с сейфом в кабинете Энди. Бени не был очень сильным. В свое время он выступал на ринге в полусреднем весе, подавал надежды, но далеко не пошел. У него был суровый вид, несравненно более суровый, чем на самом деле. Но это было неважно. Бени не дорого стоил. Он не разорял Массино, а на горожан производил нужное впечатление, особенно его бритая голова, злой язык и манера сплевывать на тротуар. Он верил, что он настоящий мужчина. А это вполне устраивало Массино. Джонни знал все это. Вскрытие сейфа и нейтрализация Бени не представляли трудностей. Он вспомнил слова Массино: «Нет человека настолько глупого, чтобы притронуться к вещи, принадлежащей мне». Но Джонни притронется кое к чему, принадлежащему Массино. Потому что он глуп? Нет. Его заставят сделать это жажда денег, запах моря и мечта о собственной шхуне. И все это произвело переворот у него в голове. Собственные похороны? Они будут еще не скоро, если он не совершил ошибки при составлении плана.

Большой сейф оставался пустым всю неделю. Им пользовались только в пятницу. К тому же у него не было никаких секретных запоров, просто большой замок. Джонни, проходя мимо кабинета Энди, вскоре узнал, что ключ часто оставался в замочной скважине. В пятницу, когда деньги запирались в сейфе, Энди уносил ключ домой. Трижды после полуночи Джонни проникал в здание, поднимался в кабинет и, открывая дверь отмычкой, искал ключ. Третья попытка была успешной. Однажды ночью он нашел ключ в сейфе. У него была мастика, и снять отпечатки не составило труда. Никто не имел права заходить в кабинет Энди. Те, кому с ним нужно было переговорить, останавливались на пороге, но никогда не переступали его. Единственное исключение делалось для Бени, когда бывший боксер охранял сейф ночью с пятницы на субботу. Тогда Энди приводил все свои дела в порядок, закрывал все шкафы и вел себя так, словно боялся вторжения варваров в свое святилище.

Три ночи понадобилось Джонни для изготовления ключа, а на четвертый вечер он вернулся в кабинет Энди. Несколько подточек напильником — и ключ стал открывать. Взять деньги будет просто. Нейтрализовать Бени тоже несложно. Самым важным было то, что произойдет, когда Массино обнаружит, что его обворовали. Джонни считал, что единственная возможность выкрутиться — это помешать Массино обнаружить вора. Если Массино узнает, кто вор, то у того не будет никаких шансов остаться в живых. Массино был связан с мафией, которой он ежегодно «отстегивал» часть своих доходов. У него было достаточно людей, чтобы прочесать город, но если он сообразит, что вор уже скрылся, он обратится к мафии и введет ее в курс дела. Вся организация будет приведена в боевую готовность, и уже никто не сможет выкрутиться. Это вопрос принципа. Нет ни одного города во всей стране, где бы похититель чувствовал себя в безопасности.

Джонни знал это, и его план заключался в проведении операции таким образом, чтобы никто не смог заподозрить виновного. Он очень долго думал над этим, прекрасно понимая, что его будущее и сама жизнь зависят от этого. Взяв деньги, он бросится на автовокзал на другой стороне улицы и спрячет их в автоматическую камеру хранения. Деньги, думал он, будут лежать там до той поры, пока все не успокоится. По всей видимости, недели три-четыре. Потом, когда Массино придет к убеждению, что похититель скрылся, Джонни перепрячет их в банковский сейф. Он предпочел бы положить их туда сразу же, но его алиби зависело от того, с какой скоростью он будет действовать. Автовокзал был расположен как раз напротив бюро Массино. Ему понадобится всего несколько минут, чтобы забрать деньги и спрятать их в камере хранения. Потом он моментально вернется к Мелани. Банк находится на другом конце города и будет закрыт в этот час. Вся операция требовала терпения. Когда деньги окажутся в банке, ему придется выждать три или четыре года, но он подождет, зная, что его терпение будет вознаграждено. Потом он покинет город, устроится во Флориде, купит шхуну, и сбудется его мечта. Теперь полиция… Джонни знал, что полицию предупредят сразу же по обнаружении кражи. Она тщательно проверит кабинет Энди и сейф. Они будут искать отпечатки. Но это его не беспокоило. Он наденет перчатки, и у него будет твердое алиби. В ночь похищения он будет вместе с Мелани, и его машина будет стоять у ее дома. Он знал, что может на нее рассчитывать. Она поклянется, что он не покидал ее ни на минуту. Обнаружив, что сейф открыт с помощью ключа, все подозрения Массино падут на Энди, и полиция наверняка обвинит его, поскольку единственный ключ находится у него, и к тому же Энди был судим. Может быть, Энди и удастся оправдаться, но, понимая случившееся, Массино будет подозревать и других членов банды. Он поймет, что это ограбление не могло быть выполнено посторонним, так как у них не могло быть ключа. В поле зрения Массино две сотни людей, которые постоянно входят и выходят из его конторы. Последним, кого он заподозрит, будет дружелюбный и верный Джонни, трижды спасавший ему жизнь, всегда послушный и беспрекословно выполнявший его приказы. Сидя перед окном, Джонни несколько раз перебирал в уме детали плана, не находя никаких неувязок, и тем не менее чувствовал себя неуверенно. Ему казалось, что он слышит твердый голос Массино: «Нет человека настолько глупого, чтобы притронуться к вещи, принадлежащей мне!» «Но почему бы не найтись такому глупцу, который все же попытается сделать это?» — думал Джо, ощупывая под рубашкой Святого Христофора, висевшего у него на груди.

ГЛАВА 2

Мелани Карелли, подружка Джонни, родилась в бедном квартале Неаполя. С четырех лет вместе с другими детьми ее посылали попрошайничать на улице, посещаемой туристами. Жизнь была тяжела и для нее, и для ее родителей. Отец-инвалид зарабатывал тем, что продавал у дверей больших отелей открытки и авторучки. Мать была прачкой. Когда Мелани исполнилось 15 лет, дедушка, владелец небольшой мастерской в Бруклине, написал ее родителям, что может дать ей работу, и так как он оплачивал проезд, родители были счастливы избавиться от обузы. Она рано заинтересовалась мальчиками, и старики были в постоянном страхе, что она обязательно принесет в подоле. Проработав три года в мастерской, она решила, что такая жизнь не для нее. Украв 15 долларов у деда, она сбежала из Бруклина. Прибыв в Ист-сити, город, где жил Джонни, девушка решила, что удалилась достаточно далеко от Нью-Йорка, чтобы чувствовать себя в безопасности, и осталась там. Она нашла место официантки в убогой харчевне, но работа была такая тяжелая, что Мелани ушла и оттуда. Потом она сменила еще несколько мест, пока спустя полтора года не нашла подходящее в одном из магазинов, торгующих недорогими вещами. Плата была невелика, но ее вполне устраивала, так как она располагала свободой и могла себе позволить иметь маленькую квартирку.

Мелани была не столько хорошенькой, сколько соблазнительной. У нее были длинные черные волосы, высокая грудь, крутые бедра и неаполитанская кровь в жилах. Стоило мужчине взглянуть на нее, чтобы понять, с кем он имеет дело.

Ее начальник, толстый и робкий мужчина, живший под каблуком у своей жены, имел неосторожность влюбиться в нее. Время от времени она позволяла ему проводить рукой у нее под юбкой, но не более того, а в обмен на это он доверил ей отдел мужских рубашек и увеличил заработок.

Там Джонни, покупая себе рубашку, и познакомился с ней. В это время у него как раз не было девушки. Он только что поссорился с одной, оказавшейся слишком требовательной, а Мелани, как всегда, был нужен мужчина. Их связь была довольно спокойной, без взаимных притязаний, и длилась уже почти три года. Через два месяца после знакомства Мелани ушла из своей маленькой квартирки и поселилась в двухкомнатной с кухней. Оплачивал квартиру, естественно, Джонни. Несмотря на признательность, которую она испытывала к нему, Мелани сожалела иногда, что Джонни намного старше ее. Но он обращался с ней хорошо, был мил и всегда давал деньги на карманные расходы. Они встречались трижды в неделю. Иногда он водил ее в ресторан или кино, иногда она готовила обед по-итальянски дома. Какой бы ни была программа развлечений, вечер неизбежно заканчивался громадной двухспальной кроватью, оплаченной тоже Джонни, и именно там после многочисленных приключений с более молодыми любовниками Мелани действительно могла оценить его. Он был единственным, кто доставлял ей удовольствие. Мелани была девушкой, на которую можно было положиться, а это для него значило довольно много. До нее у него были самые разнообразные девицы, и по сравнению с ними Мелани казалась самой порядочной. Джонни она устраивала во всех отношениях: в постели Мелани обладала первоклассной техникой, была не болтлива, умела не задавать лишних вопросов. Ему было хорошо с ней, но в душе он был убежден, что никогда не женится. Все, чего он хотел от жизни, — это море и шхуну. Он прекрасно понимал, что их связь не может длиться вечно: появится молодой любовник или будет какая-то другая причина, но придет день, и они расстанутся. Поэтому он никогда не делился с ней своей мечтой. Вот и сейчас, когда задумал украсть деньги, Джонни понял, что был прав, не посвящая любовницу в свои планы. А если дело обернется плохо и его станут подозревать, то Массино начнет «шерстить» всех, кто был с ним связан. И уж сумеет вырвать признание у кого угодно, имея в арсенале допрос третьей степени. Вся или почти вся банда Массино знала, что Мелани — подружка Джонни. Невозможно появляться где-нибудь с девушкой три раза в неделю на протяжении трех лет и не наткнуться на кого-нибудь из знакомых. Это ужасно раздражало Джонни. Ему нравилась Мелани. Любовь? Нет. Он не был влюблен в нее. В его жизни не было места для любви. Но ему нравилась Мелани, и он не хотел доставлять ей неприятности.

Он закурил новую сигару. В тишине был слышен плач ребенка и крик женщины. Слушая этот шум, Джонни думал о море и чувствовал, как морской ветерок ласкает лицо. Его руки сжимаются на поручнях мостика, и он слышит шум мощных двигателей. «Терпение, — думал он, — через два-три года у меня будет шхуна, и я выйду в открытое море».

Каждый вечер в пятницу он водил Мелани в ресторан, потом — в кино. Программа сегодняшнего вечера такая же, в следующую пятницу она не изменится. Но пока он ей ничего не скажет. Он предупредит ее в последнюю минуту. Она не болтлива, но все же будет волноваться, если узнает, что следующая пятница будет не такой, как обычно. Он провел следующие два часа, думая о своем плане. Потом поднялся, разделся и принял душ. Через час он зашел к Мелани и повел ее в ресторан.

Они заказали хороший обед по-итальянски. Говорить было не о чем. У Мелани был прекрасный аппетит, и когда им принесли еду, она набросилась на нее, не говоря ни слова, в то время как Джонни, все еще думая о 29 февраля, ковырялся в тарелке и почти ничего не ел. Глядя на свою подружку, он раздевал ее глазами и представлял нагой. Он думал о следующих трех часах, которые они глупо потеряют в каком-нибудь кинотеатре на очередную ерунду.

— Тебя что-то беспокоит, Джонни? — спросила вдруг Мелани.

Она проглотила большую тарелку спагетти и откинулась на спинку стула в ожидании следующего блюда. Ее полная грудь, казалось, вот-вот разорвет тонкую ткань слишком тесного платья. Джонни посмотрел на нее и улыбнулся.

— Это потому, что я смотрю на тебя, Мелани, — сказал он и положил ей руку на плечо. — Просто я очень хочу тебя.

Он почувствовал, что его желание взаимно.

— Я тоже. Давай сегодня не пойдем в кино, вернемся домой и займемся любовью.

Это было как раз то, чего он хотел. Его пальцы сжали ее плечо.

— Решено, милая.

В этот момент на стол легла тень. Джонни поднял глаза. У стола стоял Тони Капелло, одетый в черный костюм, рубашку с белыми и желтыми полосами и громадным желтым галстуком.

— Привет, Джонни, — сказал он. Его взгляд скользнул по Мелани, потом снова остановился на Джонни, — ты нужен боссу.

Джонни покраснел. Тони был таким же хорошим стрелком, как и он, вернее, каким он был раньше. И, самое главное, они оба ненавидели друг друга. Чувствуя, как Мелани напряглась, он глянул на нее и заметил, как она смотрит на Тони — изумленно и испуганно.

— Что ты хочешь сказать? Я нужен боссу? — спросил Джонни.

Официант сменил тарелки и удалился.

— То, что я сказал. Он хочет видеть тебя немедленно.

Джонни глубоко вздохнул.

— Ладно. Я иду. Куда?

— К нему и немедленно. Я отвезу мисс домой, — он улыбнулся. — Это доставит мне удовольствие.

— Пошел вон! — сказал Джонни удивительно спокойным голосом. — Я пойду, когда освобожусь.

Тони усмехнулся.

— Отлично. Ты сам знаешь, как тебе поступать. Я так и скажу боссу, — он повернулся и пошел к выходу.

Мелани посмотрела на Джонни.

— Что это значит, дорогой?

Он сам хотел бы знать. Впервые Массино приглашал его к себе домой. Он почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу.

— Извини меня, — сказал он мягко, — мне нужно идти. Заканчивай спокойно обед и иди домой. Я к тебе приеду.

— О, нет, я…

Он поднялся и обошел вокруг стола.

— Спокойно, милая, делай то, что я тебе говорю, — сказал он сухо.

Его вид испугал Мелани. Он был бледен, а его лоб блестел от пота. Она с трудом улыбнулась:

— Хорошо, Джонни, я тебя подожду.

Он сказал несколько слов официанту, сунул ему деньги и, сделав прощальный жест рукой, вышел. Так как движение было оживленным, ему понадобилось 29 минут, чтобы доехать до дома Массино на Десятой улице.

Найдя место для стоянки, он остановил машину и поднялся по мраморным ступенькам, ведущим к импозантной двери. Все это время у него в голове вертелись разные предположения. Что могло понадобиться Массино в этот час? Никогда Джонни не вызывали к нему домой.

Он вытер влажные руки и позвонил. Дверь тут же открылась. Высокий, худой тип с жестким лицом посторонился, пропуская его в огромный вестибюль, украшенный картинами в позолоченных рамках и старинным оружием.

— Проходите, — пробормотал слуга, — первая дверь направо.

Джонни вошел в большую комнату, забитую книгами и массивной темной мебелью. Джо Массино сидел в громадном кресле и курил сигару. Перед ним стоял стакан виски. В полутьме Эрни Лоссини ковырялся в зубах.

— Входи, Джонни, — сказал Массино, усаживаясь поудобнее. Он показал на стул напротив. — Что ты пьешь?

— Виски подойдет, спасибо, — ответил Джонни.

— Эрни, приготовь виски для Джонни и выбрось зубочистку.

Наступила тишина. Эрни налил виски в стакан и подал его Джонни. Его бледное лицо было совершенно непроницаемо, потом он вышел из комнаты.

— Сигару? — предложил Массино.

— Нет, спасибо, мистер Джо.

Массино улыбнулся.

— Я тебя побеспокоил?

— Да.

Джонни посмотрел на толстяка.

Массино рассмеялся и, наклонившись вперед, хлопнул его по колену.

— Ну, ничего. Крошка будет с нетерпением ждать, когда ты к ней вернешься.

Джонни молчал, сжав в руке стакан.

Массино вытянул ноги, затянулся и выпустил к потолку струйку дыма. Он улыбался и, казалось, был совершенно расслаблен. Но Джонни был настороже. Он видел уже Массино в таком настроении. За несколько секунд оно могло моментально перейти в бешенство.

— Чудесно здесь, а? — спросил Массино, оглядываясь вокруг. — Это идея жены… Все эти проклятые книги… Ей это кажется благородным. Ты читаешь книги, Джонни?

— Нет.

— Я тем более. У кого может появиться желание читать книги? Я хочу поговорить с тобой.

Маленькие глазки Массино уставились на Джонни.

— Ты уже около двадцати лет работаешь у меня, так?

«Ну вот, — подумал Джонни, — до свидания и спасибо». Но он не ожидал, что это случится так быстро.

— Да, около двадцати лет, — согласился он.

— Сколько я тебе плачу, Джонни?

— Двести долларов в неделю.

— Да… именно эту сумму назвал мне Энди… Значит, двести долларов? И ты доволен?

— Я доволен, — спокойно ответил Джонни. — Я думаю, что мне платят по заслугам.

Массино смотрел на него, опустив веки.

— Другие так не думают. Они не перестают хныкать, выклянчивать прибавки, — он выпил глоток виски и помолчал. — Ты мой лучший человек, Джонни, и я тебе обязан. Если бы не ты, то меня уже давно не было бы здесь со всеми этими дурацкими книгами. Видишь, я не забыл. Трижды, да?

— Да, трижды.

Массино покачал головой.

— Хорошая работа, — снова продолжительное молчание. — Если бы ты пришел ко мне два или три года назад и попросил прибавки, я бы тебе ее дал, — горящий кончик сигары повернулся в сторону Джонни. — Почему ты этого не сделал?

— Я только что вам уже сказал, мистер Джо. Я считаю, что мне платят по заслугам, я не так уж и много делаю…

— Ну, хорошо… Ты ладишь с Сэмми?

— Прекрасно.

— Он ненавидит свою работу, а?

— Она ему нужна, чтобы зарабатывать кусок хлеба.

— Это верно. Я задумал перемены. Есть парни, которые жалуются, а времена меняются. Есть люди, которым не нравится, что один и тот же человек собирает деньги. Я хотел бы знать твое мнение: как ты думаешь, следует его заменить?

Джонни быстро подумал. Сейчас был неподходящий момент защищать кого-либо, даже если речь шла о Сэмми. Через шесть дней, если только все сложится удачно, у него будет 150 тысяч долларов, спрятанных в укромном месте.

— Уже десять лет я работаю с Сэмми, — ответил он безразличным тоном. — Это моя работа, мистер Джо, и я буду делать ее с любым другим.

— Я намереваюсь сделать полную замену, — заявил Массино. — Тебя и Сэмми. Десять лет — это много. Сэмми умеет водить машину?

— Разумеется. В юности он был механиком и работал в гараже.

— Да, мне об этом говорили. Как ты думаешь, ему понравится работать у меня шофером? Это очередная идея моей жены. Она утверждает, что нехорошо водить самому машину и надо иметь шофера в униформе.

— Вы можете у него спросить, мистер Джо.

— Поговори с ним, Джонни. Сколько он зарабатывает?

— Сто долларов.

— Хорошо. Скажи ему, что он будет получать сто пятьдесят. Договорились?

Снова продолжительная пауза. Джонни ожидал, когда ему сообщат о его судьбе.

— А теперь о тебе, Джонни. Ты видный человек в этом городе. Люди знают и ценят тебя. У тебя хорошая репутация. Тебе нравится заниматься игровыми автоматами?

Джонни напрягся. Он ожидал всего, но только не такого предложения. Вот уж чем он не хотел бы заниматься.

В течение последних пяти лет игральными автоматами у Массино занимался Барни Шульц, толстый, пожилой мужчина. Он часто заходил к Джонни и жаловался на свою жизнь. Он-то и рассказывал ему, как его «достает» Энди Лукас, когда доходы с автоматов не достигают установленной цифры. Для Барни эта цифра еженедельных доходов была абсолютно нереальной. Он вспомнил плачущего, с кругами под глазами Барни, его слова: «Нужно быть последней сволочью, чтобы заниматься такой работой, Джонни. Эти мерзавцы все время сидят на твоей шее и требуют, чтобы ты находил все новые и новые места для установки автоматов. Разрываешься изо всех сил, чтобы заставить людей взять твои автоматы, а когда они берут, приходит какой-нибудь тип и ломает их».

— А Барни? — спросил Джонни, чтобы выиграть время.

— С Барни покончено, — приветливое выражение исчезло с лица Массино, и оно снова стало холодным и безразличным. — Ты прекрасно справишься с этим делом, Джонни. У тебя не будет никаких трудностей с нахождением новых мест. Люди тебя уважают. Ты будешь получать четыреста долларов плюс один процент комиссионных. Это в общем составит восемьсот долларов, если ты примешься за это дело серьезно. Что ты об этом думаешь?

Джонни никогда бы не осмелился отклонить это предложение. Глядя Массино прямо в глаза, он спросил:

— А когда приступать?

Массино улыбнулся, наклонился вперед и ударил его по колену:

— Прекрасно! Я знал, что ты согласишься. Начнешь с первого числа. С этого дня я уберу Барни. Найдешь Энди, и он тебя введет в курс дела, — он поднялся, посмотрел на часы и поморщился: — Нужно уезжать. Я должен отвезти супругу на один прием. Хорошо, значит, все решено. У тебя есть хорошая работа, — он обнял Джонни за плечи сильными руками и проводил до двери: — Повидай Сэма. Если ему понравится место, пускай скажет Энди, и тот займется его униформой. Вы совершите последний обход вместе, а потом займетесь новой работой. Хорошо?

— В том, что касается меня, да, — ответил Джонни.

— До свидания, — сказал Массино.

Насвистывая, он пошел к лестнице, и исчез из поля зрения Джонни.

Садясь в машину, Джонни глянул на часы и заколебался. Было 9.05. Зная невероятный аппетит Мелани, он подумал, что девушка будет наверняка занята еще в течение получаса, и решил пока повидаться с Барни Шульцем. Он поехал по направлению к центру города и через полчаса был у Барни. Тот сидел дома в кресле со стаканом пива в руке и смотрел телевизор. Джонни не стал тянуть резину. Как только хозяин выключил телевизор, он сказал:

— Я только что от мистера Джо. Тебя убирают, я займу твое место.

Барни посмотрел на него круглыми глазами.

— Повтори…

Джонни повторил.

— Что?.. Это действительно так?

— Честное слово.

Барни глубоко вздохнул. Широкая улыбка осветила его жирное лицо. Он помолодел, по крайней мере, на десять лет.

— Отлично! Вот это новость! — он хлопнул в ладоши. — Сколько лет я ждал этого, и наконец я свободен!

— Я подумал, что ты будешь рад, — проговорил Джонни, — и поэтому сразу же поехал к тебе. Чем ты теперь займешься, Барни? Ты больше не будешь в организации?

— Я? — Барни рассмеялся. — Я сумел накопить деньжат, а у моего двоюродного брата есть фруктовая плантация. Я поеду к нему, вступлю в долю и буду проводить дни, собирая фрукты и не имея никаких забот.

Джонни подумал о шхуне своей мечты и о море.

— Хорошо. Я тебя замещу. Что тебе это давало?

Барни выпил пиво и поставил стакан.

— Мистер Джо платил мне восемьсот долларов в неделю плюс один процент от дохода. Но этот процент — ерунда. За все годы, что я занимался игральными автоматами, я ни разу не достигал показателей, запланированных этой скотиной Энди. Так что об этом проценте и не мечтай. Но ты будешь иметь свои восемьсот долларов безбоязненно, Джонни… Эта работа — настоящий ад, но она позволяла откладывать понемногу, и ты сможешь делать то же самое.

Восемьсот долларов в неделю! А Массино предложил ему только четыреста плюс комиссионные. Да. Холодное бешенство охватило Джонни, но он сдержался. «Ты мой лучший человек, Джонни, и я тебе обязан», — так говорила эта старая скотина. «Ну, что же, — подумал Джонни, поднимаясь, — я тоже буду сволочью». Он вышел от Барни и сел в машину. Все еще дрожа от бешенства, он на полной скорости помчался к Мелани.

На следующее утро, когда Мелани ушла на работу, он вернулся домой и приготовил завтрак. Настроение было мрачное. Жульничество Массино его возмущало. Хотя, может, это и к лучшему. Теперь он будет воровать без угрызений совести. Джонни сидел и завтракал, когда зазвонил телефон. Выругавшись, он поднял трубку. Это был Энди Лукас.

— Мистер Джо только что мне сказал, что вы замените Барни. Нам надо бы встретиться. Сегодня же повидайтесь с Барни. Он вас представит клиентам.

— Хорошо, — сказал Джонни, глядя на завтрак. — Я обязательно пойду.

— И слушайте, Джонни, — тон был очень холодным, — Барни оказался очень небрежным. Я рассчитываю, что вы поднимете дело. Нужно поставить по крайней мере еще две сотни автоматов, и это ваша задача. Ясно?

— Конечно.

— Отлично. Идите к Барни.

Энди повесил трубку, и Джонни вернулся к столу, но звонок испортил ему аппетит. Чуть позже одиннадцати он вышел из дому и пешком направился в бюро Барни, маленькую комнатенку на последнем этаже здания без лифта. Ожидая зеленого сигнала на переходе, он заметил Сэма, стоявшего на противоположном тротуаре. Сэм улыбался и махал рукой. Когда машины остановились, Джонни подошел к нему.

— Привет, Сэмми, что ты делаешь?

— Я? — Сэм удивился. — Ничего, мистер Джонни. Нечего делать. Суббота. Прогуливаюсь.

Джонни забыл, что сегодня суббота. Завтра будет воскресенье. Он ненавидел воскресенье, когда все магазины закрыты и люди отправляются на лоно природы. Обычно утро он проводил, читая газеты, а потом отправлялся к Мелани. Каждое утро в воскресенье она была занята домашним хозяйством, мыла голову или занималась кучей других мелочей.

— Хочешь выпить сока? — спросил Джонни.

Сэм внимательно посмотрел на него. Ему не нравился его мрачный вид.

— У вас неприятности?

— Пошли пить сок.

Они вошли в кафе, и Джонни заказал два кофе.

— Я был вчера вечером у мистера Джо… — и он рассказал Сэму о предложении Массино. — Ты должен решать. Тебе нравится такая работа?

Лицо Сэма осветилось улыбкой.

— Это не шутка, мистер Джонни?

— Это то, что он мне сказал.

— Это меня очень устраивает, — Сэм хлопнул в ладоши. — Вы хотите сказать, что мне не придется больше собирать деньги?

«Еще один, — горько подумал Джонни, — сначала Барни, теперь Сэм, а мне предлагают самую грязную работу».

— Ты будешь носить униформу и водить «роллс», подходит?

— Еще бы! Вот это новость! — Сэм помолчал мгновение, потом посмотрел на Джонни: — А когда приступать?

— В понедельник, в восемь.

Улыбка Сэма потухла.

— Иначе говоря, в следующую пятницу я должен сделать обход.

— Точно.

Глаза Сэма померкли, лицо покрылось потом.

— А мой сменщик не мог бы это сделать? Кто меня заменит?

— Понятия не имею. Мы работаем двадцать девятого вместе, нечего это обсуждать.

Джонни выпил свой кофе.

— Хорошо, — Сэм вытер лицо носовым платком. — Вы думаете, что все пройдет хорошо?

— Конечно.

Джонни отошел от стойки.

— Найди Энди и скажи ему, что ты согласен. Он займется тобой. Ты будешь получать сто пятьдесят долларов.

Глаза Сэма округлились.

— Сто пятьдесят?!

— Так сказал мне мистер Джо.

Джонни задумчиво смотрел на него.

— Ты все еще хранишь свои сбережения под кроватью?

— Но куда же мне их девать, мистер Джонни?

— В банк, кретин. Я же тебе сказал.

— Никак нельзя, — заявил Сэм, качая головой. — Это затея белых. Нам она не подходит.

Джонни пожал плечами.

— Ладно, пока.

Он заплатил за кофе и вышел на улицу. Через десять минут он был в бюро Барни Шульца. Барни сидел, развалясь в кресле и положив ноги на стол. Увидев Джонни, он выпрямился.

— Энди сказал, чтобы ты показал мне все и представил клиентам.

— Да, конечно, — согласился Барни, — но не сегодня. Уикэнд. Я никогда не работаю в этот день. Начнем с понедельника. Приходи к десяти часам, и я поведу тебя представлять клиентам. Согласен?

— Как хочешь.

Джонни направился к двери.

— Джонни!

Он остановился и посмотрел на Барни, который тер свою жирную щеку.

— Мне следовало бы лучше помалкивать, — сказал он, — Энди велел не говорить тебе, сколько я зарабатываю. Ты можешь это забыть?

Джонни сжал кулаки, но все же с трудом сдержался и улыбнулся.

— Хорошо, забыто. До понедельника.

Он вышел из бюро и спустился с шестого этажа, ругаясь про себя. До автовокзала было пять минут ходьбы. Придя туда, он остановился и посмотрел на окна конторы Массино, находящейся на противоположной стороне. Тот сейчас, видимо, в самолете по дороге в Майами, где он проводит свой уик-энд, но Энди наверняка там, в своей каморке.

Джонни вошел в автовокзал и направился к камере хранения, где прочитал инструкцию по пользованию кабинками. Он узнал, что ключ надо брать заранее. Оглянувшись по сторонам, он не заметил в толпе никого из знакомых и медленно направился к окошку выдачи ключей. Большой негр сонно посмотрел на него.

— Мне нужен ключ. Сколько?

— На какое время, мистер?

— На три недели… Может быть, и больше, я точно не знаю.

Служащий протянул ему ключ.

— Полдоллара за неделю. На три недели — полтора доллара.

Джонни заплатил, засунул ключ в карман и пошел смотреть кабинку. Она была расположена рядом с входной дверью. Удовлетворенный, Джонни покинул здание вокзала и направился домой.

Следующий час он провел перед окном, думая о Массино. В два часа, когда он уже было собрался перекусить, зазвонил телефон. Он скривился и поднял трубку.

— Джонни?

— Салют, куколка.

Он был удивлен, что звонит Мелани. Завтра они должны были встретиться.

— Ты знаешь, Джонни, у меня неприятности, — сказала она. — Только что началось. Я ужасно себя чувствую, поэтому завтра мы не сможем встретиться.

«Ох уж эти женщины, — подумал Джонни. — У них всегда что-то не так». Но он знал, что Мелани действительно страдает, когда она в таком состоянии, а у него теперь перспектива мрачного и одинокого уик-энда.

— Ну, ничего, милая, — сказал он мягко, — разумеется, завтрашний выходной перенесем на следующее воскресенье. Я ничего не могу сделать для тебя?

— Ничего. Нужно только подождать, чтобы все прошло.

— Может быть, принести что-нибудь поесть?

— Я сделаю это сама. Желаю хорошего уик-энда, Джонни. Я тебе позвоню, и мы наверстаем упущенное.

— Ладно, иди отдыхай, — сказал Джонни и повесил трубку.

Он принялся ходить по комнате, думая, чем бы заняться. Вытащил свой бумажник и пересчитал деньги. У него оставалось 108 долларов, и их должно было хватить до следующей пятницы. Было бы приятно взять автомобиль и поехать к морю. Прогулка в 500 километров. Он мог бы оплатить комнату в мотеле и прогуляться по берегу. Но это будет стоить дорого. Такой уик-энд для Джонни не по средствам. Это хорошо для Массино, который купается в золоте, но не по карману Джонни Биандо. Пожав плечами, он включил телевизор. С мрачным видом, усевшись перед экраном, посмотрел бейсбольный матч. Глядя на экран, Джонни мечтал о том дне, когда поплывет на своей шхуне под лучами солнца и под его ногами будет покачиваться палуба.

«Терпение, — думал он, — терпение!»

ГЛАВА 3

Джонни внезапно проснулся, посмотрел на часы и облегченно вздохнул. 6.30. Время еще было. Он посмотрел на Мелани, лежащую рядом. Ее волосы разметались по подушке. Она слегка похрапывала. Осторожно, чтобы не разбудить девушку, он взял с тумбочки пачку сигарет, закурил и с наслаждением затянулся. Сегодня 29 февраля. День сбора денег. Обход начинается в 10 часов. К пятнадцати часам Сэм и он соберут 150 тысяч долларов. Это хороший куш. Через восемнадцать часов, если удача улыбнется ему, все эти деньги будут надежно спрятаны в камере хранения автовокзала. Всего лишь немного удачи. Он потрогал медаль с изображением Святого Христофора, висящую на груди, и снова вспомнил мать: «Пока ты будешь ее носить, с тобой не случится ничего серьезного». Лежа на спине, Джонни перебирал в памяти последние дни, которые прошли так быстро. В понедельник он крутился вместе с Барни, знакомился с клиентами, выслушивал их жалобы и нашел новые точки для игральных автоматов. В первый же день, к удивлению Барни, он нашел новых клиентов и поставил у них пять автоматов. Как всегда, Массино был прав, выбрав Джонни для этого занятия. Большинство жителей города знали Джонни как твердого человека, который умеет пользоваться револьвером. Когда он входил в какое-нибудь кафе и, глядя владельцу прямо в глаза, предлагал тихим голосом установить игральные автоматы Массино, ему не отказывали. Даже сам Энди был доволен Джонни, который за неделю сумел установить восемнадцать новых автоматов.

Сегодня было 29 февраля. Последний их с Сэмом день сбора денег, потом он будет заниматься только игральными автоматами. За четыре прошедших дня Джонни понял, что новое место не такое уж и плохое. Он понял, что Барни Шульца никто не уважал, и удивлялся, как ему удалось продержаться так долго.

Джонни стряхнул пепел и поднял глаза к потолку. Он с облегчением почувствовал, что в нем нет ни страха, ни нервозности, и снова подумал о деньгах. Сто пятьдесят тысяч! Следует быть осторожным и не очень усердствовать с этими автоматами. Нужно продержаться два года. Он знал, что два года продержится, но не больше. В первый год он будет очень предприимчив и даже сумеет добиться премии в один процент, но на следующий год он должен притвориться, что потерял нюх, ослабить работу, и насколько он знает Массино и Энди, те должны будут заменить его более молодым и расторопным. И в этот момент он сможет устраниться от дел, как это сделал Барни.

Мелани потянулась и приподнялась на локте.

— Хочешь кофе? — спросила она сонным голосом.

Он погасил окурок и наклонился над ней.

— Потом, сейчас я хочу тебя.

Позднее, когда они завтракали, он небрежно сказал:

— Сегодня вечером, милая, я поведу тебя к Луиджи.

Мелани, которая ела блинчики с творогом, кивнула:

— О'кей, Джонни.

Он замолчал, думая, как ее предупредить о сегодняшнем вечере. «Черт возьми, — подумал он, — это не так уж и сложно. Нужно сказать ей половину правды, только половину».

— Милая, у меня сегодня вечером небольшая работа, — заявил он. — Ты меня слушаешь?

— Да.

— Это работа не для моего босса, она ему не понравится, если он о ней узнает. Это мне кое-что даст, и не нужно, чтобы Массино об этом знал.

Он замолчал и посмотрел на Мелани. Она слушала. Массино всегда ей не нравился, и она была недовольна, что Джонни работал на него.

— Нет никакой причины волноваться, — продолжал он мягко. — Ты знаешь, что такое алиби?

Она отодвинула тарелку и молча кивнула головой.

— Мне нужно алиби, милая. Я хочу, чтобы ты подтвердила его. Слушай меня внимательно. Сегодня вечером мы пообедаем у Луиджи, а потом вернемся сюда. Я поставлю машину перед окном. Около полуночи я тебя покину на полчаса, чтобы выполнить работу, о которой говорил, и вернусь назад. Если тебя кто-то спросит, скажешь, что я вернулся после ужина и никуда не выходил. Ясно?

Мелани поставила локти на стол и посмотрела на него, в ее черных глазах промелькнул страх. «Плохой знак, она перестала интересоваться пищей», — подумал Джонни.

— Какая работа? — спросила она.

У него тоже пропал аппетит. Он оттолкнул тарелку и закурил.

— Но, милая, ты не должна этого знать. Это работа. Единственное, что ты должна сказать, когда тебя спросят, что мы провели ночь вместе и я не покидал тебя ни на минуту. Я могу рассчитывать на тебя?

— А кто меня будет спрашивать?

— Вполне возможно, что никто, дорогая, — он заставил себя улыбнуться. — Но, возможно, такие вопросы тебе будут задавать фараоны… или Массино.