Глава 3

– Кто это? – подойдя, спросила Элен дрожащим голосом.

– Управляющий зданием, – ответил я, прислушиваясь к приближающемуся вою сирены. – Подержи-ка фонарь.

Я сунул ей фонарь, вынул носовой платок и, обернув им руку, открыл решетчатую дверь лифта, наклонился над телом и перевернул его. Управляющего закололи ножом над ключицей. Я приподнял ему веко, хотя и без того знал, что он мертв.

Вопль сирены сделался оглушительным, за стеклом над входной дверью сверкнул красный огонек полицейской мигалки.

– Наверх! – выдохнула Элен, схватив меня за руку. – Мы выйдем прямо на них, если побежим по проходу. Давай быстрее!

В парадную дверь застучали. Я поспешно отошел от трупа, и мы с Элен стрелой помчались вверх по лестнице. Из комнаты управляющего раздался звонок, стук в дверь усилился.

Мы молча спешили вверх.

– Верхний этаж, – задыхаясь, шепнула Элен, – там есть пожарный выход.

Я мысленно поставил ей высший балл. В этой чрезвычайной ситуации она соображала быстрее меня. Пожарный выход был для нас единственным шансом на спасение.

Мы добрались до верхней площадки как раз тогда, когда, судя по шуму внизу, полиция уже ворвалась в здание. Я осветил дверь пожарного выхода; Элен уже вытаскивала засовы.

– Ты знаешь, куда она ведет? – спросила она.

– Скоро узнаем. Нам ее за собой не запереть, так что они поймут, куда мы подевались.

Открыв дверь, она выглянула наружу и посмотрела на ночное небо, тускло освещенное дальними огнями рекламы и залитыми светом крышами фешенебельных кинотеатров и ресторанов. Выбираясь следом за ней на крышу, я услышал крик снизу лестницы:

– Есть кто-нибудь наверху?

Я поспешно закрыл дверь. Быстрый взгляд на железную пожарную лестницу сказал мне, что она ведет в проход между зданиями. А еще я заметил патрульного полицейского, который стоял перед домом и оглядывал улицу.

Элен уже добралась до внутренней стены дома и махала мне рукой; я присоединился к ней.

– У парадного входа ждет полицейский, – предупредил я ее, – по пожарной лестнице слезать нельзя.

– Мы можем спуститься здесь, – она ткнула пальцем вниз, – тут довольно высоко, но спрыгнуть можно.

Ярдах в двадцати под нами была еще одна плоская крыша. По запаху, доносящемуся через полуоткрытый застекленный люк, я догадался, что это крыша китайского ресторана, который я заметил днем.

– Мы переломаем себе ноги, – с сомнением сказал я.

– Нет, если правильно упадем, – возразила она и, прежде чем я смог ее остановить, уселась на край крыши, схватилась за водосточный желоб и повисла в воздухе, потом отпустила трубу и упала, быстро перекатившись, как в борьбе джиу-джитсу. В следующее мгновение она уже была на ногах.

– Ничего страшного, – шепотом позвала она. – Давай, милый!

Я тихо выругался, садясь на край крыши. Я был значительно тяжелее ее и предсказывал себе, как минимум, сломанную лодыжку. Пытаясь повторить ее движения, я спрыгнул и грохнулся с такой силой, что из меня чуть не вышибло дух. Какое-то время я сидел оглушенный, потом с помощью Элен кое-как поднялся на ноги.

– Тут падать-то некуда, – заявила она. – Ты что, ушибся?

– Вероятно, я сломал себе позвоночник и обе ноги, – с чувством ответил я, – но пусть тебя это не беспокоит.

Очевидно, это ее и не беспокоило, поскольку она даже не слушала. Элен склонилась над стеклянным люком и уже открыла его, когда я подошел.

– Давай притворимся голодными, – сказала она улыбаясь. – По крайней мере, пахнет вкусно. – Она спустила ноги в люк и исчезла из виду.

Ситуация становится неуправляемой, подумал я, она проявляет слишком много инициативы. Тем не менее я последовал за ней вниз. Мы очутились в длинном и темном коридоре, в дальнем конце которого начинались ступени лестницы. Мы перегнулись через перила и увидели, как двумя пролетами ниже снуют официанты с подносами.

– Нам туда нельзя, – сказал я, – они поймут, откуда мы появились.

– Да им это и в голову не придет, – быстро возразила она. – Они слишком заняты, чтобы интересоваться, откуда мы пришли. Давай, милый, это единственный выход.

Она спустилась на один пролет; я пошел за ней. – Я зайду попудриться и снять берет, – она указала на дверь дамской уборной, – а ты ступай вниз и займи столик.

Прежде чем я успел возразить, она исчезла. Я немного постоял, глядя через Перила, и, дождавшись, когда площадка внизу опустеет, скользнул по ступеням, перескочил к следующему пролету, сбежал на десять ступенек вниз, быстро повернулся и стал неторопливо подниматься, и тут из-за бамбуковых занавесей входа в верхний ресторан появился высокий китаец в плохо сидящем смокинге.

– Добрый вечер, сэр, – приветствовал он меня с легким поклоном. – У вас заказан столик?

– Нет, – ответил я. – Нужно было заказать?

– Все в порядке, – снова поклонился он. – Сегодня много свободных столиков. – Он оглядел меня. – У соседей что-то неладно? По-моему, я слышал сирену.

Я достал пачку «Кэмел», вынул сигарету и прикурил и лишь потом с максимальной непринужденностью произнес:

– Полицейские и воры. Не знаю, что там за суета. Может, кто-то запер кошку?

Появилась Элен: руки в карманах, на лице – скучающая гримаса. Берет она сняла, и темные, шелковистые волосы красиво обрамляли лицо.

– Вас двое, сэр? – осведомился китаец, с восхищением уставившись на Элен.

– Да, шестерых детей и собаку мы оставили снаружи.

Он моргнул, снова посмотрел на Элен, повернулся и повел нас в ресторан.

– Тебе обязательно пороть чушь? – сердито спросила она, когда мы последовали за ним.

– Разговор о домашних делах – лучший способ усыпить подозрения, – улыбаясь шепнул я в ответ.

Помещение ресторана оказалось большим и аляповатым. На одной стене был изображен отвратительного вида красно-желтый дракон, изрыгавший пламя и серу. Несмотря на поздний час, несколько человек все еще ужинали; они подняли на нас глаза. Мужчины, все без исключения, пожирали глазами Элен; я с сожалением заметил, что ни одна из женщин не обратила на меня ни малейшего внимания: они были слишком заняты тем, что старались отвлечь своих спутников от Элен.

Мы присели за столик в углу и попытались сосредоточиться на невероятно длинном меню, которое выложил перед нами китаец. Наконец, придя в отчаяние, мы заказали острую закуску и виски со льдом и содовой. Китаец удалился, спина его застыла от страшного оскорбления.

Через пару минут публика за соседними столиками потеряла к нам интерес, и, почувствовав, что можно говорить, я негромко заметил:

– Не знаю, умно ли было бежать этим путем. Мы могли бы очутиться прямо в центре заварухи.

Элен покачала головой:

– Нам необходимо было скрыться. Остаться там было бы гораздо хуже. В конце концов, мы же вошли туда без разрешения. Расскажи мы полиции о том, зачем мы это сделали, и узнай об этом пресса, нам пришлось бы выложить всю историю.

– Вероятно, кто-нибудь позвонил в полицию, а иначе как бы это они так быстро приехали? Может быть, кто-то видел, как мы входили?

Элен поморщилась:

– Может быть. Нам лучше немного здесь посидеть. Если у них есть описание нашей внешности…

– Да уж…

Китаец вернулся и поставил перед нами тарелки. Я попросил принести мне через пять минут еще один хайбол. Мне страшно хотелось выпить.

Когда он ушел, Элен спросила:

– Ты уверен, что он мертв? Я кивнул и сделал большой глоток, который пришелся весьма кстати.

– Никаких сомнений. У него перерезана артерия. Видимо, он умер от потери крови.

– Как же он попал в лифт?

– Вероятно, заполз и попытался подняться наверх, чтобы позвонить, – предположил я. – В его комнате телефона нет.

Элен принялась за закуску.

– Ужасно, что я должна это есть, – пожаловалась она. – Как ты думаешь, его смерть как-то связана с Денни?

– Не знаю. Я думаю о том, имеет ли к этому делу отношение та женщина. На первый взгляд вроде бы да. Она была в панике. Может быть, она его и прикончила.

Я допил свой хайбол и сделал знак китайцу принести мне следующий; он наблюдал за нами с легкой усмешкой на желтом лице. Он подошел, поставил передо мной полный стакан, забрал пустой и удалился.

– Должен признать, ты очень хорошо себя вела. Я бы не удивился, если бы ты устроила визг при виде трупа.

– Оставим это без комментариев, – сухо сказала Элен. – Я не так глупа, как ты пытаешься изобразить.

Но я почти не слушал ее, поскольку всем моим вниманием завладел мужчина, появившийся из-за угла, где, не видные с нашего места, стояли другие столики. Он был высокого роста и сложен как чемпион по боксу. Густые брови сходились над широким носом, мрачное, угрюмое лицо было загорелым и холодно-безразличным, как у игрока в покер. Он был одет в сине-белую клетчатую куртку и желтовато-коричневые брюки, а в руке держал светло-коричневую шляпу с широкими полями.

С улицы в распахнутые окна ресторана ворвался вой сирен. Некоторые посетители подскочили к окнам посмотреть, что за суета.

– Не оборачивайся, – быстро сказал я Элен, – но наш приятель в клетчатой куртке здесь. Он как раз выходит. Я пойду за ним, а ты еще посиди. Встретимся в отеле. Идет?

Она открыла сумочку, достала ключ зажигания и сунула его мне:

– Тебе может понадобиться машина. Я возьму такси. – Мне вновь пришлось отдать должное скорости ее соображения.

Мужчина в клетчатой куртке направлялся к выходу. Я встал и подошел к кассе. Китаец бесстрастно посмотрел на меня.

– Пойду посмотрю, что там за шум, – сообщил я и бросил на прилавок пятидолларовую купюру. – Сдачу отдайте даме.

– Слушаюсь, сэр.

Раздвинув бамбуковую занавесь, я вышел на лестничную площадку. Человек, которого я преследовал, задержался между дверьми на улицу; я наблюдал за ним сверху. Когда он вышел и пошел прочь от здания, которое проверяла полиция, я сбежал вниз, прыгая через две ступеньки, и вылетел наружу как раз вовремя, чтобы увидеть его исчезающий во тьме силуэт.

Я кинул взгляд на «скорую помощь» и три патрульные машины. У входа полукругом выстроилась толпа людей, и два копа пытались не подпустить их ближе к зданию, слишком озабоченные этой задачей, чтобы обратить на меня внимание.

Я пристроился за мужчиной, только что покинувшим ресторан. Он шел быстро, направляясь к стоянке, на которой я оставил свой «бьюик».

Он шагал, засунув руки в карманы, сдвинув шляпу на затылок и ни разу не оглянувшись. Идя позади него, я думал: интересно, что он делал в том ресторане. Был ли он в офисе Денни? Может, это он убил управляющего? Может быть, он нас заметил, забежал в ресторан и позвонил в полицию, чтобы мы попались. Это были всего лишь догадки, но сама идея показалась мне правдоподобной. Но кто та женщина, которая выбежала из прохода? Была ли она каким-то образом замешана в убийстве?

Высокая, широкоплечая фигура впереди меня задержалась у входа на стоянку и оглянулась. Я еле успел прижаться к стене. С уверенностью могу сказать, что этот тип меня не заметил. Войдя в широкие ворота, он пропал из виду. Я пустился бежать и прыжков за десять достиг ворот. Стоянка представляла собой обширный пустырь, окруженный высоким деревянным забором, никак не освещенный и никем не охраняемый. За забором стояла кромешная тьма.

Тип в клетчатой куртке исчез, но я знал, что он здесь. Забор был слишком высок, и я бы услышал, вздумай он его перелезать. Я решил, что он либо ищет свою машину, либо знает, что я за ним иду, и выжидает, что я стану делать. Допуская с большой вероятностью, что он только что совершил убийство и не остановится перед другим, я чувствовал себя не очень здорово.

Я вытащил револьвер из кобуры и, сняв с предохранителя, сунул его в карман. Несколько минут я стоял во мраке, уверенный, что он меня не видит, и пытаясь увидеть его. Время шло, и во мне крепла уверенность в том, что он меня заметил и теперь где-то подстерегает. Я пошел вдоль забора, держась в тени и напрягая взгляд в поисках незнакомца.

Я разглядел лишь шесть машин, стоявших в ряд посреди пустыря, и какое-то время пристально смотрел на них, пытаясь уловить какое-нибудь движение, но безрезультатно. Я стал двигаться дальше и, завидев машину, каждый раз останавливался и наблюдал. Таким образом я развлекался уже минут пять и весь обливался потом, как вдруг вход на стоянку снаружи осветили фары, озарив пустырь, как новогоднюю елку. Я бросился на землю, озираясь по сторонам. Парня в клетчатой куртке нигде не было видно.

Машина подъехала, фары погасли. Из нее вышли парень с девушкой и поспешно направились назад к выходу. Я услышал, как девушка взволнованно говорит:

– Вот это да, убийство на Четвертой улице! Как ты думаешь, мы увидим тело?