— Давайте-ка заглянем сюда. — Харли предложил мне войти в большой и скудно меблированный магазин. Внутри я не заметила ни стендов с одеждой, ни банкеток, где можно было бы присесть. Кое-где скромно стояли манекены, и только это давало представление о предназначении этого помещения.

Я замешкалась у входа, опасаясь поцарапать полированный деревянный пол своими каблуками-шпильками. Помощник продавца окинул меня равнодушным взглядом и, решив, что я недостойна его внимания, обратился к Харли:

— Чем могу быть вам полезен, сэр? Харли выжидательно посмотрел на меня.

— Примерьте что-нибудь, — предложил он. — Не стесняйтесь! Выберите то, что вам понравится.

— Я покажу вам весеннюю коллекцию, мэм. — Помощник продавца повел меня в глубь магазина.

В то утро я оделась тщательно, понимая, что Харли находит туалеты Синди не слишком элегантными. Однако когда мы прошли мимо большого зеркала и я увидела в нем свое отражение на фоне сдержанно-изысканной обстановки, я осознала, как дешево и вульгарно выгляжу. «Синди пора приобрести лоск», — подумала я.

Я ожидала увидеть одежду, которую, по моим представлениям, должна была бы носить богатая женщина, — элегантную, хорошо сшитую, с легким намеком на обольстительность, но весенняя коллекция разочаровала меня. Передо мной предстало множество туалетов весьма странного стиля: среди грязновато-пастельных тонов лишь изредка попадалось глинисто-коричневое или серое пятно.

— Нет ли у вас чего-нибудь поярче? — спросила я, надевая платье, словно сшитое из мешковины.

— Таковы цвета этого сезона, мадам, — снисходительно ответила помощница продавца.

Я взяла жакет с четырьмя рукавами. — А чего-нибудь более привычного?

— В этом магазине, мадам, — высокомерно отозвалась помощница, — продается одежда, созданная известными модельерами. — Оглядевшись, она добавила ледяным шепотом: — Если тебе не нравится эта одежда, детка, отцепись от меня и отправляйся в магазин Сирса, куда ходит публика попроще.

Я не слышала о Сирсе, но внезапно ощутила тоску по уютной знакомой атмосфере универмага «Маркс и Спенсер». И почему следить за модой оказалось таким трудным делом?

В конце концов я сделала выбор и предстала перед Харли в золотистом костюме, будто сошедшем со страниц «Стар трэк».

— О, очень стильно! — с энтузиазмом воскликнул Харли, вскочив при моем появлении. — Следовало бы выбрать что-то совсем непохожее на вашу одежду.

Бросив взгляд на ярлычок с ценой, я почувствовала острое желание уйти отсюда.

Конечно, даже Харли отпугнет цена и он не захочет тратить столько денег. Однако он настоял на том, чтобы я примерила еще несколько костюмов и платьев, каждое из которых было ужаснее предыдущего. Но в теле Синди таилась какая-то загадка. Что бы я ни надела, на мне это выглядело великолепно. Облачись я в мешок для мусора, вероятно, и тогда продавщица всучила бы его Харли по непомерной цене.

— Мы возьмем все. — Он дал продавщице свою кредитную карточку. — Я знал, что надо привести вас именно сюда. — Харли радостно улыбнулся мне. — Одежда подчеркивает достоинства и индивидуальные особенности женщины! Поэтому так важно уметь выбрать ее.

Мы зашли еще в несколько магазинов, где меня экипировали по всем статьям — там мы купили туфли, сумки и прочие аксессуары. Я просила его не проявлять такой расточительности, но Харли не слушал меня.

— На что мне такая куча денег, — возразил он, — если я не могу тратить их как хочу?

Под конец мы посетили такой шикарный магазин, что там приходилось заранее договариваться о времени посещения.

— Надеюсь, вы не станете возражать, — прошептал Харли. — Здесь есть совершенно потрясающее платье. Цвет и покрой идеально подходят вам. Оно мне понравилось, как только я увидел его, и я попросил отложить этот наряд для меня. Оставалось лишь найти женщину, которой я мог бы полюбоваться, когда она облачится в него.

Мне показали изделие из полупрозрачного бледно-голубого шелка. Когда Харли увидел меня в нем, глаза его затуманились.

— Вы наденете его ради меня сегодня вечером, Синди? — спросил он. — Я хочу познакомить вас со своими друзьями.

Я кивнула, любуясь собой в зеркале. Стиль платья, простой и женственный, совсем не соответствовал тому, что могла бы выбрать Синди. Я выглядела как символ невинной красоты. Кто бы заподозрил, что я продала душу дьяволу?

Мы приехали к Харли и провели остаток дня возле бассейна. Я отказалась войти в воду, но он не отступил от привычного распорядка и проплыл несколько десятков раз. Расположившись на удобном стуле, я пила свежевыжатый апельсиновый сок и наслаждалась необычным и приятным ощущением расслабленности. Я подумала, что, пожалуй, привыкла бы к такому образу жизни, если бы только добралась до настоящей выпивки.

Позже, введя в компьютер данные о своих водных процедурах, Харли отвел меня в комнату для гостей, чтобы я переоделась к вечернему приему. Голубое платье, стоившее примерно столько, сколько оплата моей квартиры в Гилдфорде за несколько месяцев, Мария разложила на кровати. Едва она вышла, я облачилась в него, а потом аккуратно сложила на стуле дешевую одежду Синди.

Причесавшись и наложив косметику, я выглядела так, как, по моим представлениям, выглядят те, кто имеет все, — обольстительной, утонченной, томной. Да, так должны выглядеть женщины, не занимающиеся ежедневно тяжким, почти рабским трудом. Любуясь своим отражением в зеркале, я надеялась, что все это не сон. Теперь ресторан «У Марта» отошел куда-то на задний план.

— Надеюсь, ты видишь меня теперь, Мефисто, — пробормотала я. — Кажется, дела мои налаживаются.

В моих ушах зазвенел чуть слышный, призрачный смех: «Не забывай о том, что красота способна развращать…»

— Мефисто! — воскликнула я, но не получила ответа. Может, мне это пригрезилось?

— Я вовсе не развращена, — возмущенно бормотала я, вспомнив, что он сказал мне во время нашей последней встречи. — Почему бы для разнообразия мне и в самом деле не получить удовольствие?

— Синди!

Услышав этот голос, я вздрогнула, обернулась и увидела Харли, ослепительного в смокинге и галстуке-бабочке.

— Прошу прощения. — Он оглядел комнату. — Мне послышались голоса. Я подумал, что вы зовете меня. — Харли широко улыбнулся: — Вы выглядите потрясающе.

— Благодарю вас. — Покраснев, я ощутила то, что испытывала в те времена, когда была еще Хариэт. Я распознала это чувство — горечь невостребованной любви, омрачавшую мою жизнь, лишавшую меня ясности суждений и подтачивавшую веру в себя в обществе Эндрю.

— Готовы?

Харли предложил мне руку.

Я последовала за ним, трепеща от его прикосновений. Наши пальцы переплелись. «На этот раз, — твердо сказала я себе — все будет иначе. Разве он не говорил о любви в первую нашу встречу? А если это не так, почему Харли так нежен со мной?»

«Я люблю вас, Харли», — мысленно шептала я. Может, сегодня вечером я улучу момент и скажу ему это, может, решусь произнести слова, которые никогда не осмеливалась сказать Эндрю?

Между тем я пообещала себе, что никогда больше не попаду в ловушку, не допущу, чтобы мою радость омрачали мысли о дальнейшем развитии отношений, то есть о том, в чем прежде жизнь отказывала мне. Теперь я буду жить одной минутой и постараюсь использовать все свои возможности. Разве Мефисто не обещал, что я вкушу лучшей жизни? Я была более чем готова к этому.

Джордж, помятый, с мутными глазами, будто с перепоя, ждал нас у парадного входа, стоя возле бледно-голубого лимузина. В такой огромной машине могла бы пообедать небольшая компания — в ней поместились бы не только люди, но даже столы и стулья.

— Сколько у вас машин? — спросила я Харли, когда мы отъехали от дома по подъездной аллее. — Вы каждый раз приезжаете на новой.

— О, всего пять. — Он почесал голову. — Если считать «роллс-ройс». Или все-таки шесть? — Харли подался вперед. — Джордж, мы избавились от «порше»? Я его что-то не вижу.

— Я тоже, сэр, — сухо ответил Джордж. — С тех самых пор, как вы оставили его на Нор-Родео-драйв вместе с ключами зажигания внутри. Припоминаете?

Мы свернули на другую подъездную аллею, провели переговоры с многочисленными стражами, миновали множество ворот и подъехали к длинной веренице машин, ожидавших, когда придет очередь высадить пассажиров у входа в большой белый дом. Судя по расстоянию, которое мы делали, дом принадлежал ближайшему из соседей Харли. К тому моменту, когда мы вошли в вестибюль и ступили на красный ковер, миновало не менее получаса.

Этот дом очень отличался от особняка Харли. Похоже, архитектора раздражала эклектичность соседнего особняка, потому он решил проявить строгость и сдержанность. Здесь преобладал белый цвет, а помещения, казалось, переходили одно в другое. Поэтому трудно было понять, где находишься в данную минуту.

В том из них, которое я приняла за главную жилую комнату, зеркальные панели, покрывавшие стены с пола до потолка, доходили до стеклянных дверей, открывавшихся на веранду, похожую на палубу и расположенную вокруг плавательного бассейна, освещенного плавающими белыми свечами в форме водяных лилий. В одном конце комнаты маленький человечек, поразительно напоминавший Дадли Мура, наигрывал на белом рояле — его руки неторопливо скользили по клавишам. Здесь царила атмосфера вечеров, которые я видела только в голливудских фильмах.

Элегантно одетые люди стояли вокруг бассейна, отбрасывая неверные трепетные тени, а их голоса негромко журчали. Я вцепилась в руку Харли, ибо внезапно меня охватила робость. Все гости казались такими уверенными в себе. Что они подумают обо мне?

— Харли, дорогой! — Высокая дама с угловатыми чертами лица устремилась к нам, капризно надув губы. — Я так рада, что ты здесь!

Я уставилась на нее, разинув рот и не сразу осознав, что н аша хозяйка — знаменитая актриса Кристал Келли. В дни ее славы, в конце шестидесятых, она была одной из любимых кинозвезд Хариэт.

Харли улыбнулся, заметив мое изумление.

— Вы могли бы предупредить меня, — прошептала я.

— Простите, — пробормотал он. — Вы слишком молоды, чтобы узнать ее… м-м-м!

Кристал Келли прервала Харли, поцеловав его сначала в губы, а потом по нескольку раз в каждую щеку.

Она выглядела намного старше, чем я помнила ее по фильмам. Ее легкое платье с глубоким декольте больше открывало, нежели скрывало то, что лучше было бы не показывать.

— Я знаю, что в наше время немодно обмениваться такими приветствиями, дорогая моя, — обратилась она ко мне и чмокнула воздух по обе стороны от моих щек, — но Харликинс и я — старые приятели.

Кристал шутливо погрозила мне пальцем.

— Я очень дружила с его матерью, — добавила Кристал Келли и расхохоталась так, будто сказала что-то необычайное и остроумное.

— Едва ли вы знакомы с Синди, — сказал Харли. — Позвольте вас познакомить.

— Ну, привет, моя дорогая. — Кристал, положив руку мне на плечо, оглядела меня все с тем же шутливым выражением лица. — Где это Харликинс скрывал вас? Нам надо посидеть и посплетничать, как делают подружки. Вы должны мне все рассказать о себе. А для начала о том, как встретились с Харли.

— Я… гм… это долгая история. — Я взглянула на спутника, надеясь на его поддержку. — Мы… дело в том, что наши машины столкнулись.

Харли ободряюще кивнул, но, подняв взгляд на Кристал, я заметила, что она смотрит на что-то позади меня остекленевшими глазами.

— Я так люблю вечеринки, — сказала она мечтательно. — А вы? — Тут в ее глазах сверкнуло узнавание, и она очнулась. — Смотрите, вон Ларри! — Кристал мягко отстранила меня, пошла навстречу новому гостю и раскрыла ему объятия: — Ларрикинс, дорогой!

— Какая прелесть эта Кристал, правда? — спросил Харли. — Она такая естественная. Трудно представить себе, что она актриса.

По мере того как прибывали новые гости, я начала понимать тайный смысл сдержанной и строгой обстановки дома и сочетания цветов — белого и бежевого. Должно быть, их подбирали тщательно, как декорации для съемок фильма. Ведь декорации не должны затмевать настоящих звезд — людей Голливуда.

Мужчины здесь выглядели так, как и подобает выглядеть мужчинам, — в хорошо сшитых смокингах и униформах они походили на одинаково благопристойных пингвинов. Женщины же расхаживали по сцене, как павлины, в ослепительно ярких туалетах, а румяна на их щеках напоминали воинственную раскраску индейцев. Зачарованная, я любовалась ослепительными призраками, наводнившими комнату. Мышцы на их икрах выпирали от усилий, прилагаемых ими для того, чтобы гордо выступать на пятидюймовых каблуках. Все они, одинаково худые, казалось, находятся на грани истощения и вот-вот согнутся под тяжестью драгоценностей. Одну из женщин, увешанную золотом, можно было бы принять за фараона Тутанхамона.

Покидая в этот вечер комнату для гостей в доме Харли, я думала, что умудрена опытом, но по сравнению с этими созданиями казалась беспорочной весталкой. С легким беспокойством я спросила себя: «Уж не для того ли Харли купил мне такое платье, чтобы подчеркнуть контраст?»

— Харли, братец, как ты? — обратился к моему спутнику мужчина средних лет. Его лицо походило на старый кожаный кошелек. Он неотвратимо надвигался на нас, таща за собой увешанную драгоценностями жену. — А кто эта маленькая леди? — Джентльмен ослепил меня улыбкой и показал два ряда безупречных зубов, слишком совершенных для того, чтобы быть настоящими.

Потом, отвернувшись от меня, он начал обсуждать с Харли какие-то деловые проблемы. Потому я сочла его вопрос риторическим.

Должно быть, этот человек считает себя слишком важной персоной, чтобы расточать время на разговоры со мной.

Жена его оглядела меня с головы до ног, и взгляд ее выражал отнюдь не дружелюбие.

— Полагаю, вы новая модель Харли. — В голосе дамы прозвучала брезгливость. — Вы давно с ним знакомы?

— Не слишком, — улыбнулась я. — И я вовсе не его модель.

— Ах вот как! — Ее брови взметнулись. — А чем же вы занимаетесь?

— Я официантка. А чем занимаетесь вы? Она взмахнула рукой.

— Мне не надо ничем заниматься, моя дорогая. Разве вам не известно, кто мой муж?

Я покачала головой.

— Увы! Кажется никому не пришло в голову представить нас друг другу. — Она бросила на меня взгляд, от которого завяли бы все цветы в цветочной лавке. — Думаю, дорогая, кое-что вам следует усвоить, особенно если вы только что прибыли из Хиксвила автобусом «Грейхаунд». Первое: мой муж Аарон — один из самых богатых и влиятельных людей в Голливуде, а второе — моя дочь Джессика практически помолвлена с Харли. — Она кивком указала на стоявшую чуть поодаль молодую женщину, ее точную копию, только помоложе. — На вашем месте я не стала бы зря терять время.

Дама демонстративно повернулась ко мне спиной, чтобы поздороваться с кем-то из вновь прибывших гостей. Оглядевшись в поисках Харли, я заметила, что кто-то увлек его в сторону, чтобы познакомить с новым гостем. Мимо протиснулись люди, отделив меня от него, и я осталась одна среди чужих.

Поблизости от меня беседовали люди, видимо, хорошо знакомые друг с другом. Одни сплетничали о том, что Кристал Келли сделала пластическую операцию. Другие обсуждали новый способ промывания толстой кишки. Третьи спорили на философские темы.

Мне хотелось выпить. Схватив стакан с подноса проходившего мимо лакея, я сделала глоток сверкающей пузырьками жидкости, оказавшейся минеральной водой. Минеральная вода? «Это зашло слишком далеко», — с горечью подумала я. Неужели все они так заняты своими проблемами, что забыли приготовить спиртные напитки?

— Эй, моя прелесть! — Мужчина с остроконечной бородкой схватил меня за руку и увлек к группе своих собеседников. — Мы составляем китайские гороскопы. Когда ты родилась?

— Я… гм… в пятьде… — запинаясь начала я, производя в уме подсчеты. — В семьдесят седьмом. Ну да, в тысяча девятьсот семьдесят шестом.

— Эй, соберись-ка с мыслями, дорогуша, — усмехнулся другой мужчина из этой группы. — Смотри, как бы не заподозрили, будто ты что-то скрываешь.

— Значит, она Дракон, — решил бородатый, и глаза его заблестели.

Он заглянул в карту гороскопа, которую держал в руке его приятель.

— А теперь давай-ка предположим, что ты родился, ну… скажем, в… пятьдесят седьмом. В таком случае ты Свинья, а это означает, что ты с ней вполне совместим, — обратился он к своему другу. — И пожалуй, на горизонте у вас маячит роман.

— Черт возьми! — разозлился его собеседник. — Я родился вовсе не в пятьдесят седьмом. — Он огляделся, желая убедиться, что его никто не слышит.

— Нет, если вы не Свинья, то, значит, и не родились в этом году, — заметила я, отлично помня, что в год Свиньи родилась Хариэт. — Тогда вы родились бы в сорок седьмом.

Он воззрился на меня.

— Откуда, черт возьми, вы знаете это?

— Она права, — вмешался в разговор бородатый, разглядывая карту гороскопов и все выше поднимая брови. — Я посмотрел совсем не в той графе. — Он пытливо взглянул на приятеля: — А я и не знал, что ты такой старик, Джонни.

Третий собеседник взирал на меня с плотоядной улыбкой.

— Какая умная головка на ваших очаровательных плечах, а! — Он бочком протиснулся ко мне. — Чем вы занимаетесь, дорогая? Преподаете математику?

— Точно, — холодно бросила я. — Раньше я работала библиотекарем.

— Ха-ха-ха, это отлично! — обрадовался он и похлопал меня по заду. — Может, как-нибудь поможете рассортировать мои книги, дорогая?

Я собиралась сразить его хлестким ответом, но тут рядом с нами возникла потасовка, и кто-то толкнул на меня одного или двух из гостей. Толпа, собравшаяся вокруг бассейна, теснила к самому краю какого-то мужчину.

— Уберите отсюда этого грязного негодяя! — кричала женщина, следившая за происходящим с важным и самодовольным видом.

— Что случилось? — осведомился кто-то рядом со мной.

— Это омерзительно! — не унималась разгневанная дама. — Вы не поверите, на что способны такие негодяи!

— Слышали? — возбужденно зашептала другая. — Кто-то из них попытался закурить сигарету!

Человека, позволившего себе эту непростительную наглость, бесцеремонно перебросили через перила террасы, и он исчез в кустах.

— Так ему и надо! — воскликнула девушка с большими глазами и фарфоровым личиком. — А кто он?

— Да никто, — подала голос особа, в которой я узнала Джессику. — Просто чей-то муж. Он даже не вошел в список Б!

Джессика сжимала в руке тарелку с копченой лососиной и бокалом с чем-то, чрезвычайно походившим на настоящий крепкий напиток.

— И что ты думаешь о Тедди? — спросила она подругу. — Я считаю, что в постели он просто гений, хотя всего-навсего студент колледжа. Мама очень сердится на меня за то, что я встречаюсь с ним. Поэтому мне пришлось сократить наши свидания до двух ночей в неделю.

— По правде говоря, я предпочитаю Честера, — усмехнулась подруга. — Он, конечно, бесперспективен, но зато у него такой большой Джон Томас. — Она покраснела и схватила кусочек копченого лосося с тарелки Джессики. — А как у тебя с Харли? Вы уже трахались?

Джессика в замешательстве уставилась на свою пустую тарелку.

— Пожалуй, нам надо поторопиться и раздобыть еще лососины, пока она не кончилась.

Они двинулись вдоль края бассейна, и я последовала за ними. Мне вовсе не хотелось слушать грязные сплетни о Харли и Джессике, но я надеялась найти настоящий напиток.

У стола с закусками выяснилось, что алкогольные напитки здесь выдавал ослепительно красивый молодой лакей, и я с наслаждением осушила бокал белого вина.

— Теперь Харли почти не говорит со мной, — со вздохом продолжала Джессика, заняв место у края бассейна и положив на свою тарелку новую порцию копченой лососины с только что поданного блюда. Наклонившись к подруге и понизив голос, она возбужденно поведала: — Тебе никогда бы и в голову не пришло такое, но мама говорит, что сегодня он притащил с собой какую-то потаскушку. Дешевую маленькую сучку, «золотоискательницу». Во всяком случае, я так думаю, потому что она официантка.

— Ну, я бы от этого не лишилась сна, — откликнулась подруга. — Харли экономит на этом деньги.

Он ведь не должен ей платить, верно? — Она принялась хихикать. — У мужчин такие же желания и такие же шалости, как и у нас. Верно, Джесси?

Джессика энергично кивнула:

— Да. — Она сунула в рот еще один кусок лососины. — Вероятно, новая подружка Харли — копеечная шлюха и выдаст себя, как только заговорит.

Оглянувшись вокруг и убедившись, что никто за мной не наблюдает, я подошла к ней вплотную и изо всей силы саданула ее локтем в спину.

— М-м-м!

Джессика качнулась вперед, вскрикнула и, не удержавшись на своих каблуках-шпильках, упала в бассейн.

— О Господи! — завопила ее мамаша. — Джесси тонет! Все бросились к бассейну, охваченные желанием полюбоваться редким зрелищем.

Не желая разделить участь незадачливого курильщика, я смешалась с толпой. Оглянувшись назад с безопасного расстояния, я увидела, как из бассейна выловили куль мокрой одежды, с которою текла вода. Другие с отвращением взирали на недоеденные куски лососины, плававшие среди искусственных водяных лилий вперемешку с содержимым желудка Джессики.

Я не видела Харли, пока не стихла суматоха. Вернувшись к столу с закусками, я попросила еще белого вина. Две изысканно одетые холеные женщины накладывали себе на тарелки деликатесы.

— Элинор, этот сливочный сыр и пирожные просто роскошные, — усмехнулась одна из них. — Я не могу отказать себе в таком удовольствии.

— А я не могу оторваться от икры и бисквитов, дорогая, — ответила ее подруга, решительно размахивая ложкой.

— Если уж нарушаешь диету и не думаешь о калориях, почему бы не получить наслаждение? А как твоя новая диета?

— Ну, ты же знаешь меня, Элинор. — Первая дама пожала плечами. — Я должна скрупулезно соблюдать ее. Стоит превысить норму хоть на одну калорию, и меня разносит, как шар. — Она обернулась. — И все же следует делать хорошую мину при плохой игре и соблюдать приличия. Было бы невежливо пренебречь этим роскошным угощением.

— Но ведь всегда есть возможность прибегнуть к чрезвычайным мерам, да, Сильви? — Элинор толкнула подругу в бок локтем И скромно поднесла тарелку ко рту. — Лопай, а потом принимай слабительное — вот и вся наука.

Сильви покраснела.

— Я не…

Элинор коснулась ее руки.

— Знаю, что ты не… Но никак не возьму в толк, как тебе удается сохранять такую стройность.

— А разве это так? — спросила Сильви, охорашиваясь. — Может, все дело в моем новом платье? Тебе нравится?

В пурпурно-красном платье с подкладными плечами она походила на вратаря на футбольном поле.

— Ты в нем выглядишь лет на десять моложе, — не слишком уверенно отозвалась Элинор.

Сильви вздохнула:

— Я купила это платье к вечеру в честь дня рождения Уоррена, и мне пришлось похудеть почти на десять фунтов, чтобы влезть в него. А он даже не заметил, что оно новое. Иногда я думаю, что мне незачем суетиться.

— Знаю, дорогая. — Элинор отщипнула виноградину от грозди па столе и отправила ее в рот. — Я уж решила все бросить и сдаться, когда Арни в прошлый раз завел интрижку. Но нельзя осуждать мужчин за их шалости, если сама не делаешь усилий нравиться им. Я сидела на новой диете, ходила в парикмахерскую и испробовала на себе новую партию омолаживающих кремов «Лапиник». — Она постучала по тощей шее кончиком розового ногтя и одарила подругу понимающей улыбкой. — И сейчас чувствую себя намного лучше.

Должно быть, сама того не сознавая, я придвинулась к ним слишком близко. Внезапно Элинор схватила меня за руку.

— Если вы подслушиваете, — она притянула меня к себе, — то хотя бы представьтесь. — Элинор оглядела меня с откровенным любопытством. — Кто вы такая? И с чьим мужем флиртуете?

— Я ни с кем не флиртую. Я приятельница Харли.

— Харли Брайтмена? — Элинор изумленно подняла брови. — Значит, он предпочитает делать тайну из вашей «дружбы».

— Это ваш естественный цвет волос? — Сильви скользнула ко мне. — Очень красивые волосы.

Я кивнула, стараясь не смотреть на ее прическу, напоминавшую засахаренные фрукты, — плод достижений современной химии.

— Вы и не представляете, как вам повезло, дорогая, — уверенно заявила Сильви. — А знаете, сколько времени и денег я потратила на парикмахеров?..

— Но ведь каждый цент окупился, — заметила Элинор, стараясь утешить подругу. — Кое-кто пользуется преимуществами, дарованными природой, но за стиль всегда приходится платить. — Она обратилась ко мне: — Скоро вы убедитесь в этом, моя милая. Пока вам удается обходиться своими ресурсами, но в нашем возрасте «естественный вид» не даст ничего хорошего.

Посмотрев через плечо, я увидела Харли, погруженного в беседу с хозяйкой. Он махнул мне рукой, сделав знак присоединиться к нему, но Элинор загородила мне дорогу.

— Раз уж мы познакомились, дорогая, давайте немного посплетничаем. Поделитесь с нами последними новостями о «Лапиник». — Правда, что Харли собирается открыть новую линию кремов для лица? Это очень гадко с его стороны. Я все еще на первой стадии полного двухгодичного курса омолаживания кожи, и мне совсем не хочется бросать дело на полдороге.

— Боюсь, я ничего не могу вам рассказать об этом, — ответила я. — Я не очень давно знакома с Харли.

— Понимаю. — Элинор бросила на меня сочувственный взгляд. — Думаю, вы не читали статьи в «Лос-Анджелес уикли»?

— Возмутительно! — воскликнула Сильви. — Я плачу девяносто пять долларов за флакон «Полного омоложения кожи», а сучка-журналистка имеет наглость утверждать, что это средство не лучше обычного кольдкрема.

— В таком случае почему вы не используете обычный кольдкрем? — поинтересовалась я. — Вы сэкономили бы на этом.

Она с ужасом посмотрела на меня.

— Разве можно рисковать, накладывая на лицо эту дешевую пакость? Я пользуюсь только самыми лучшими кремами и довожу до вашего сведения, что могу это себе позволить!

Глядя на сеть тонких морщинок, заметных под макияжем, я гадала, сколько она заплатила бы за курс омоложения Мефисто.

— Как бы то ни было, — добавила Сильви задумчиво, — в кольдкрем не надо добавлять гидроксид. Что вы думаете об отшелушивании?

— Смотри-ка, там не Уоррен? — перебила ее Элинор. — Да не растрачивай красноречие попусту. — Понизив голос, она взглянула на меня. — Ей незачем знать об этом. Она, возможно, даже не способна правильно написать это слово.

Дамы обменялись подчеркнуто нежными поцелуями с Уорреном, пухленьким маленьким человечком в смокинге, натянутом на животе до предела и все же не скрывавшем его круглого пузика.

— Привет, — сказал он, буравя меня своими маленькими, как бусинки, внезапно заблестевшими глазками. — Кто эта хорошенькая малютка? Новенькая?

— Подружка Харли. — Сильви решительно взяла его за руку.

— Ну-ну, — сказал Уоррен, не обращая внимания на ее попытки увести его. — Приятно познакомиться с вами, дорогая. — Он покровительственно улыбнулся мне. — Вы модель Харли?

— Нет, — раздраженно ответила я. — Нейрохирург.

Лицо Уоррена выразило сомнение, потом он рассмеялся:

— Ха-ха-ха! Конечно же! — Он взглянул на Элинор. — Харли нашел себе остроумную подружку! А? Люблю девушек с чувством юмора.

Почему никто не принимает меня всерьез?

— Признаться, я это выдумала, — сердито бросила я. — Если хотите знать правду…

Все трое вопросительно смотрели на меня.

— Я библиотекарь. Мне пятьдесят лет, и я продала душу Дьяволу в обмен на молодость и красоту. Это гораздо эффективнее, чем любой омолаживающий крем, а судя по всему, и цена ненамного выше.

Сильви несколько раз открыла и закрыла рот, а Уоррен и Элинор обменялись изумленными взглядами. Внезапно рядом со мной появился Харли.

— Синди, вот вы где! Я везде искал вас! — Он посмотрел на моих собеседников. — Со всеми познакомились?

Уоррен снова разразился хохотом.

— Да, познакомились и прекрасно поладили! — Он похлопал Харли по спине. — Ты отхватил себе занятную девочку. Бездна юмора!

— Пойдем, Уоррен. — Элинор бросила на меня злобный взгляд. — Помоги мне найти Арни.

Сильви собиралась последовать за ними, но приостановилась и задумчиво посмотрела на меня.

— Вы ведь пошутили, правда? — шепотом спросила она. — Ну ведь ясно, что вы не такая старая, но я просто подумала… возможно, вам удалось пройти новый курс омоложения, неизвестный мне. — Ее лицо выразило отчаянную надежду. — Если бы только вы согласились назвать мне это средство.

— Это называется «Пакт Фауста». — Я улыбнулась. А она вытащила из сумочки записную книжку и начала записывать. — Вотрите в кожу вечером перед сном, и утром, проснувшись, увидите, что стали другой личностью.

Мы ушли поздно. За весь вечер я едва ли перемолвилась с Харли парой слов, и мой утренний оптимизм начал иссякать.

— Право же, я горжусь вами, Синди, — сказал он, когда Джордж вез нас обратно. — Вы вели себя так тактично, достойно. Никто и не заподозрил, что вы официантка.

«А что позорного в том, что я официантка?» — подумала я с раздражением.

— Весь вечер я слышал самые лестные отзывы о вас, — радостно продолжал Харли. — Вы всем понравились.

Неужели он не заметил их самодовольства и лицемерия? Меня охватило непреодолимое отвращение к этим любимцам фортуны, к привилегированным людям, одержимым мыслями о красоте и деньгах. Вместе с тем мне приятно было сознавать, что я произвела на них впечатление. Я ничуть не хуже их. Будь у меня их возможности, я многое сделала бы.

— Куда мы едем? — спросила я, заметив, что мы миновали львов, украшавших столбы при въезде в особняк Харли.

— Я хотел предложить вам покататься. Вы когда-нибудь бывали на Малхоллэнд-драйв?

К моему ужасу, мы свернули с дороги в том самом месте, где Чак Вудкок попытался изнасиловать меня. Вероятно, мои штанишки все еще валялись где-то неподалеку в траве.

Джордж бросил взгляд через плечо на Харли, и тот чуть заметно кивнул.

— Я немного прогуляюсь, сэр. — Джордж открыл дверцу машины и растворился в темноте.

— Наконец-то мы одни. — Харли, подавшись вперед, открыл небольшой холодильник. — Надеюсь, вы любите шампанское. — Он извлек из холодильника наполовину опорожненную бутылку и два изящных бокала и по-мальчишески подмигнул мне. — Я весь вечер ничего не пил, чтобы разделить удовольствие с вами.