Честь самурая (№2) - Мастер меча

В уме его возник хорошо рассчитанный план войны. Он лично поведет против Кисо четыре тысячи воинов имперской охраны. Они оттеснят армию Кисо на север. Тем временем гонец прибудет в его замок в далеком краю Этиго и передаст сыну приказ отвести его, Сукенаги, собственные войска навстречу армии горцев. Кисо будет раздавлен, как орех между молотом и наковальней. Если правильно рассчитать время — победа в кармане. Операция будет простой и блестящей.

ГЛАВА 33

В начале девятого месяца армия Кисо стояла на северном берегу реки Хино в провинции Этидзен. Погода была сухая и жаркая. Посевы засохли, и урожай злаков погиб. Рисовые поля превратились в большие обезвоженные пустыри. Если не будет дождей, северные провинции еще до конца года станут огромной пустыней.

Уже две недели небо днем походило на чашу с расплавленным металлом. Все это время армия Кисо передвигалась по пыльным дорогам северных провинций, пополняясь умирающими от голода крестьянами.

Кисо объявил, что теперь у него под началом более десяти тысяч человек. Йоши знал, что на самом деле их меньше пяти тысяч, часть из которых простой необученный люд.

Лагерь армии беспорядочным нагромождением палаток и навесов тянулся от северного берега реки Хино до отвесной скалы, находившейся на западном краю отвесной площадки, омываемой причудливым изгибом реки.

Кузнецы уже установили свои наковальни и разожгли костры, которые добавили к духоте еще больше жары и чада. Лошади бродили в кустах, скребя зубами землю в поисках корма.

Кисо восседал на коленях в совещательной половине своей палатки лицом к расположившимся по кругу офицерам своего войска, шел военный совет. Томов сидела слева от вождя горцев, Имаи, Тедзука, Дзиро и Таро — справа. Эти четыре отважных воина — «четыре царя», как их прозвали воины, — знали Кисо с детства и были готовы умереть за своего вождя. ^

Йоши и Сантаро также находились здесь, сидя плечо к плечу, как раз напротив Кисо. Кроме уже названных военачальников на совете присутствовали князь Юкийе и еще четыре офицера-самурая.

Кисо заговорил:

— Наши лазутчики сообщают — Сукенага ведет из Киото большое войско. Известно, что он получил приказ выбить нас из этих мест и уничтожить.

— Сколько людей под началом Сукенаги? — спросил Йоши.

— Около пяти тысяч человек: в основном это имперские охранники и с ними немного крестьян, которых Сукенага добрал по дороге.

Кисо помолчал и добавил:

— Они сейчас в двух днях пути от нашего лагеря. Князь Юкийе беспокойно задвигался, его жирное тело дрожало. Он вытер пот с бровей надушенным платком и спросил:

— Можем ли мы избежать столкновения с ними? Можем ли мы продолжать двигаться на север, пока они не ослабнут от нехватки пищи?

— Дядя, — холодно глядя на него, ответил Кисо. — Они получили императорский приказ. У Дзо-Сукенаги запасов больше, чем у нас. Наши войска два месяца в походе. Нам нужен отдых и время, чтобы пополнить запасы продовольствия. Это достаточные причины, чтобы не отходить, но важнее то, что мне не нравится мысль о бегстве.

Юкийе отвел глаза от сердитого лица Кисо. Его губы прыгали, голос шепелявил больше обычного:

— Племянник, у Дзо-Сукенаги больше, людей, чем у нас. Ты сам сказал, что наши воины устали и голодны. Иногда сдержанность бывает мудрее отчаянной храбрости.

— На тебя действует поражение у Суноматы! — отмахнулся Кисо. — Не беспокойся, мы не полезем в ловушку.

Кисо обвел глазами почтительно молчавших офицеров.

— Имаи, скажи свое мнение!

Имаи, все это время не сводивший глаз с Йоши, переключил свое внимание на совет. Он заговорил, сперва медленно, но постепенно голос его стал громче и речь быстрее.

— Ты прав, Кисо. Генерал Юкийе слишком поспешно предлагает нам удариться в бегство. Мы должны остаться здесь и сразиться, хотя бы ради нашей чести и славы. Чем дальше мы двигаемся на север, тем больше становится наша армия, но те, кто присоединился к нам, сбегут, если решат, что мы слабы! — теперь Имаи почти кричал. — Наша мощь, наша сила! — вот что привлекает, к нашему делу!

— Значит, ты советуешь остаться на месте?

— Больше того, — глаза Имаи заблестели. — Я говорю — покажем им наше истинное лицо. Повернем назад и нападем на войска Сукенаги, пока они еще находятся в пути!

Тедзука, Дзиро и Таро захлопали в ладоши, одобряя слова Имаи, и через какое-то мгновение многие члены совета восклицали, перебивая друг друга:

— Вот слова настоящего самурая!

— Да здравствует Имаи! Да здравствует Кисо!

— Смерть Тайра! Прогоним Дзо-Сукенагу!

— Сразимся с ними — лицом к лицу, меч против меча!

Кисо кивал. Он был счастлив: его командиры, под стать их вождю, — прирожденные воины! Вдруг глаза его сузились, лицо приняло жесткое выражение: два участника совета молчали — Юкийе и Йоши. Странная пара, между ними так мало общего… хотя, возможно, не такая уж странная. Кисо подумал, что, может быть, в советнике от Йоритомо гораздо меньше мужского начала, чем кажется. Ему хотелось верить в это. Если так и окажется, красавица Нами когда-нибудь увидит это и поймет, что настоящий воин, то есть он, Кисо, сумеет сделать ее гораздо счастливее, чем ее боязливый избранник. Кисо решил выжать все возможное из сложившейся ситуации. Йоши на глазах у всех праздновал труса!..

Он поднял руку и подождал, пока его военачальники успокоятся.

— Среди нас находятся двое людей, которые не согласны с Имаи, — усмехаясь, объявил Кисо. — Вон они сидят, эти две старухи, которые пугаются блеска меча, боятся сразиться с врагом и предпочли бы битве трусливое отступление.

По толпе советников Кисо пробежал ропот. Сантаро покраснел, отстранился от Йоши и посмотрел на него с укором.

Томое чувствовала нездоровую подоплеку этого выпада. Подземный гул вражды к посланнику Йоритомо не стихал с момента появления Йоши в лагере. Кисо и Имаи не упускали случая выказать ему свою неприязнь. Кисо при всяком удобном случае посылал Нами нежные взгляды. Имаи, преданный своему молочному брату, всеми способами вынуждал Йоши пойти на поединок. Томое понимала, что, если бы не она, Кисо уже убил бы Йоши и забрал Нами себе. Она решила не допустить этого. Хотя Томое полюбила Нами — первую и единственную женщину среди своих друзей, Кисо принадлежал только ей, и она не собиралась ни с кем делить его. Ум военачальницы работал с бешеной скоростью, она пыталась придумать, как избежать ссоры.

Юкийе побагровел: слова Кисо больно задели его. Оскорбительные выходки племянника были непростительны, но Юкийе хорошо знал, на чьей стороне сила. Он не мог открыто враждовать с Кисо и только весь передернулся с несчастным видом.

На Йоши оскорбление словно не подействовало. Его лицо осталось спокойным, словно он не слышал Кисо.

— У меня нет необходимости доказывать свое мужество, — медленно заговорил он в давящей тишине, нависшей над столом совета. — Я представитель князя Йоритомо. Моя обязанность — помочь вам разбить врага.

Йоши замолчал и посмотрел на собравшихся. Он увидел, что завладел вниманием всех, сосредоточился и продолжил:

— Я приветствую отважный замысел генерала Имаи, но мне кажется, что лучше обеспечить победу обдуманными действиями, чем проиграть сражение из-за необоснованного пренебрежения к противнику. Дзо-Сукенага одаренный военачальник, воин, известный смелостью и умом, Послать наших людей против его превосходящих сил для нас верная гибель. Дзо-Сукенагу можно победить только умом и тактикой.

Йоши замолчал.

Кисо внимательно смотрел на него.

Имаи не выдержал:

— Мы солдаты! Нам не нужны бабьи уловки и «тактика», — это слово он произнес как грубое ругательство, — чтобы побеждать. Я считаю…

Кисо недовольно прервал его:

— Тихо! Пусть советник выскажется!

Имаи взглянул на молочного брата так, словно тот его предал, и удивленно открыл рот.

— Я…

— Я сказал, подожди!

Кисо сердито посмотрел на Имаи, чтобы заставить его замолчать, потом кивнул Йоши.

— Продолжайте. Что вы предлагаете?

— Дзо-Сукенага ведет сюда из Киото солдат Мунемори. Но не забывайте — он является еще и князем Этиго. Там у него под началом еще пять тысяч воинов. Разведчики сообщают, что Сукенага сейчас в двух днях пути от нас. Я предполагаю, что он изо всех сил поторапливает свои войска. Если мы побежим на север, как предлагает генерал Юкийе, мы попадем в ловушку — окажемся между силами империи и самураями из Этиго. Уверен, что гонцы Сукенаги уже предупредили воинов Этиго, что мы движемся в их сторону. Дзо-Сукенага задумал раздавить нас между молотом и наковальней — между людьми Мунемори и личной армией.

Йоши обвел взглядом участников военного совета, изучая каждого по очереди, и сказал:

— От нашего лагеря до Этиго не менее пяти дней пути. Если мы двинемся на север, мы встретимся с вражескими войсками как раз тогда, когда Сукенага нас догонит.

— Мы согласны, что план моего дяди бежать на север неудачен, но в предложении генерала Имаи, по-моему, есть свои достоинства, Что вы можете предложить вместо него?

— Не бросаться слепо на юг к своей гибели. Я предлагаю извлечь урок из поражения генерала Юкийе на Суномате. Если вы помните, в двадцать пятый день четвертого месяца Юкийе попал в засаду. Он вел свой отряд в атаку, которую считал внезапной. Но кто-то предупредил воинов Тайра, и они засели в сумерках у реки, получив приказ убивать каждого солдата в мокрых доспехах. Юкийе бежал, бросив своих людей на произвол судьбы. Позор был еще большим оттого, что генерал Кисо запретил ему вступать в бой с врагом…

Юкийе терпел оскорбления от Кисо, но этот выскочка не имел никакого права совать нос в чужие дела. Незадачливый генерал покраснел от стыда, потом побагровел от гнева. Казалось, его толстое лицо вот-вот лопнет.

— Как вы смеете?! — с силой выкрикнул Юкийе.

— Веди себя спокойно, дядя, — одернул его Кисо, в глубине души довольный, что его родственник попал в неприятное положение. — Ты потерпел поражение от более слабого противника потому, что из-за своей глупости не выполнил приказ.

Юкийе неуклюже поднялся, поправил одежду, пытаясь сохранить достоинство.

— Ты заходишь слишком далеко, племянник, — прошипел он и быстро вышел из палатки своей переваливающейся походкой.

Один из самураев фыркнул, не сумев сдержать смех, но тут же замолчал, похолодев под суровым взглядом Кисо. Командующий расправил плечи и суровым тоном заявил:

— Юкийе — мой дядя. Что бы он ни говорил мне и что бы ни делал с ним я, неуважения к нему я не прощу.

Все скованно молчали, пока Кисо не кивнул Йоши:

— Мы стоим лагерем на северо-западном берегу Хино, — продолжил советник. — Река делает петлю вокруг нас и создает с трех сторон естественный ров. За нашей спиной крутые непроходимые скалы — эта стена защищает наш тыл. Прежде чем Дзо-Сукенага успеет добраться сюда, мы должны перенести к скалам палатки, и, прежде чем к нему присоединится его северное войско, мы должны подготовить несколько ловушек, используя выгоды нашего положения.

ГЛАВА 34

Следующие два дня для людей Кисо были заполнены работой. Под руководством Йоши они рубили деревья и строили двухметровые стены, которые шли под углом от берегов реки и образовывали проход длиной около четырехсот метров, по которому должен был пойти враг. Эти бревенчатые стены были замаскированы колючим кустарником. Когда солдаты выкапывали с корнем и пересаживали эти колючки, слышалось не только много ругани, но и немало добродушных шуток.

Наилучшее место для переправы через реку находилось на изгибе ее подковообразной петли, огибавшей лагерную площадку. Теперь любой, кто будет переправляться там, увидит впереди проход шириной в сто метров и низкие кусты по его сторонам. Этот проход вел к группе пустых палаток, стоявших у подножия каменистого холма. Перед ним горели костры, дым от которых медленно поднимался над деревьями и растекался в медно-желтом небе. Этот ориентир для врага был виден за многие километры. Настоящий лагерь войск Кисо располагался справа от прикрытых колючками заграждений.

Сантаро работал вместе с солдатами. Пот стекал по его лицу, смачивая бороду. Его тело покрылось царапинами и пятнами грязи, но он был счастлив и бросался выполнять любые приказы Йоши.

Новый друг не переставал удивлять его. Сантаро поклялся Йоши в дружбе, когда тот спас его жизнь. Но за два месяца жизни в лагере советник не приобрел больше ни одного товарища. И все эти два месяца Йоши враждовал с Имаи и не искал путей к примирению. Ошибочный шаг, подумал Сантаро. Имаи если кому-то враг, то враг смертельно опасный, А сестра Имаи, Томое?.. Интересно, замечает ли Кисо перемены, происходящие с ней? Сантаро воевал рядом с Томое больше пяти лет и считал ее точно таким же воином-самураем, как Тедзука, Дзиро, Таро или Имаи. Ему теперь очень странно видеть ее в палатке Нами, одетой в шелковое кимоно, с причесанными волосами и пудрой на лице.

Сантаро руководил установкой бревна, помогая выравнивать его, когда заметил Кисо. Рядом с главнокомандующим шагал Имаи, а сзади них брел Юкийе, поддерживаемый молодым солдатом. Сантаро на миг показалось, что он читает мысли Кисо. Если капкан сработает, это будет считаться заслугой эмиссара Йоритомо, если нет, армия Кисо будет уничтожена и честолюбивым замыслам горца придет конец.

Сантаро оторвался от работы, выпрямился и с силой выдохнул воздух. Он вытер лоб грязной рукой и стал внимательно наблюдать за военачальниками, которые в это время со скучающим видом прохаживались по ложному лагерю. Он должен предупредить Йоши, чтобы тот вел себя осторожнее. Чем бы ни кончился бой, советник наживет себе двух смертельных врагов. Нет — трех: Юкийе тоже ненавидит Йоши. Оскорбления от Кисо он терпит, но никогда не простит чужаку, что тот напомнил Совету о его поражении у Суноматы. Юкийе был хитрее Кисо с Имаи и, в своем роде, не менее опасен.

Дзо-Сукенага ехал верхом на белом в черных яблоках жеребце. Его доспехи были украшены золотой чеканкой и зеленым тиснением по коже и прошнурованы яркими шнурами. Голову князя Этиго защищал позолоченный шлем с назатыльником и широко расставленными железными рогами, — за поясом два меча, за спиной колчан с полным набором стрел, сверкающих белым оперением. Седло также было позолочено и расписано зелеными фигурами драконов. Следом за князем скакал слуга, который вез красное знамя семьи Тайра и зеленое знамя самого Сукенаги с изображенной на нем верхней половиной его герба.

Сукенага беспощадно гнал имперских солдат от самого Киото. Он был уверен, что Кисо будет по-прежнему продвигаться на север в сторону Этиго, и собирался через пару дней вступить в бой с армией горцев примерно в восьмидесяти километрах от ее последнего известного ему лагеря. Однако новые сообщения разведчиков привели его в замешательство.

Кисо решил оставаться в Этидзене. Подкрепления из Этиго запаздывали, находясь сейчас в трех днях пути от вражеского стана.

Сукенага нахмурился. В этой ситуации более четырех тысяч воинов не успеют к началу сражения и не смогут участвовать в бою с Кисо. Впрочем, решил князь, его имперских войск вполне достаточно, чтобы разгромить банды горцев без дополнительной помощи.

Дзо-Сукенага был военным до мозга костей. Хотя в последнее время князь не участвовал в боях, он, как истинный профессионал, презирал дилетантов. Он уважал молодого нахала за маневры в северных провинциях, он слышал похвальные отзывы о его советнике Тадаморо-но-Йоши. Но все равно у этих удальцов не было времени превратить неотесанных крестьян в настоящих воинов.

И все же Сукенаге было не по себе, что Кисо действовал не так, как предполагалось. У Кисо горячий нрав. Если горец не побежал от имперских войск, он должен был повернуть им навстречу, чтобы перехватить инициативу. Что-то шло не так, как должно бы.

Князь Этиго расправил плечи и пришпорил коня. Незачем волноваться попусту. Он даст урок этим гордецам. Жаль только, что они умрут и не смогут извлечь из него пользы.

Отчасти причиной самоуверенности Сукенаги было то, что последние тридцать пять лет войска Тайра выигрывали почти все сражения со своими противниками Минамото. Прошлогоднее бегство Коремори и Санемори не идет в счет, ибо в этом случае молодого генерала подвела собственная глупость, а отнюдь не военный талант Йоритомо.

Дзо-Сукенага не наделает никаких глупостей: он профессионал.

— Князь Этиго! Князь Этиго! — прервал его размышления чей-то задыхающийся голос. — Наши разведчики заметили дым костров Кисо!

Между бровями Сукенаги появилась вертикальная морщина. Как странно, что человек, чьи военные способности так высоко ценят, беспечно выдает свое местонахождение. Все-таки он дилетант, решил князь.

Они, кажется, даже не выставили дозоров. Сукенага презрительно поморщился: о такого противника не хотелось марать сталь.

— Как далеко их лагерь? — спросил он.

— Примерно в часе пути отсюда. Они стоят на другом берегу Хино.

Сукенага поднял голову, придержав коня. Еще несколько часов продержится жара. Солнце жгуче сияло в безоблачном небе. Князь Этиго чувствовал, что пот струйками стекает у него по спине. Все тело чесалось. Он с удовольствием бы скинул доспехи и освежился, но нельзя подавать дурной пример бойцам. Лицо Сукенаги было абсолютно бесстрастным, когда он объявил:

— Мы не бросимся в бой сломя голову: мы не так безрассудны. Пусть разведчики полностью выяснят обстановку и доложат мне обо всем. Мы же пока остановимся, отдохнем, помолимся перед боем и атакуем врага в сумерках.

ГЛАВА 35

К полудню Йоши расставил войска для боя. Солдатам было приказано затаиться в своих укрытиях и не высовывать носа столько времени, сколько понадобится. Сцена была подготовлена. Теперь оставалось только ждать появления столичных актеров.

Этот день был тяжелым и сложным для эмиссара Иоритомо. Кисо нервничал. «Почему Сукенага не атакует нас?» — спросил он советника после того, как дозоры сообщили, что противник уже показался. И сам ответил себе: «Он разгадал наш замысел и сам готовит ловушку!»

— Нет! — отвечал Йоши. — Сукенага опытный солдат. Он поступает разумно. Если бы вы командовали его войсками, разве вы бросились бы форсировать реку в самое жаркое время дня… и к тому же, после трудного перехода? Нет! Он считает, что мы находимся в западне, прижатые к высоким отвесным скалам. Он понимает, что нам некуда деться. Сукенага дождется, пока солнце опустится, а его люди достаточно освежатся и отдохнут. Тогда он пойдет в атаку по всем правилам военного искусства.

— А если он поступит по-другому?

— Мы должны оставаться на своих местах. Имаи, всегда находившийся рядом с Кисо, сердито вмешался в разговор:

— А я думаю, мы должны переправиться через реку и застать солдат Сукенаги врасплох прежде, чем они наберутся сил. Зачем позволять им готовиться к бою? Ударим первыми. Способ посланника Йоритомо хорош только для трусов.

Йоши не мог позволить себе рассердиться. Предстоящий бой был первой возможностью оценить Кисо и его воинов. Кисо, несмотря на самодурство, все же прислушивается к разумным советам и, что еще ценнее, следует им. Горец не нравился Йоши как человек, но он признавал, что он отличный солдат. Если армия Кисо выиграет битву, Йоши даст о ее военачальнике отличный отзыв. В то же время вызывающий тон Имаи еще раз напомнил мастеру боя, что новый путь, который он избрал, труднее пути меча. Меч прост и прям. С клинком в руке Йоши не приходилось думать, он действовал. Нынешний путь тернист и тяжел. Йоши зачастую ощущал, что у него не хватает силы следовать по нему. Доколе он сможет еще сносить оскорбления? Наверное, до того момента, пока гордость его не взбунтуется и не опрокинет принципы. Гордость диктует: возьми клинок, убей Имаи, убей Кисо! Он может это сделать. Но потом ему придется сражаться с Тедзукой, затем с Дзиро, дальше с Таро, и кровопролитие кончится лишь тогда, когда он и Нами заплатят жизнями за глупую горячность. А поручение императора не будет выполнено.

Йоши проглотил горький ком и ответил:

— Имаи, ваше нетерпение ведет вас к преисподнюю Эмме-О. Применять расчет не значит быть трусом. Лобовой удар не всегда самый лучший, гибкость подчас важнее силы. Вы испытываете мое терпение, но я стараюсь не замечать этого.

— Не смей меня учить, ты, тайровский ублюдок! — рявкнул Имаи. — Найди себе меч, или я зарублю тебя на месте, все равно, вооружен ты или нет!..

Кисо удержал молочного брата.

— Когда настанет время сводить счеты, я сам сделаю это, — увещевающе проговорил он и добавил уже официально: — Мы выработали план сражения на Совете. Давайте сосредоточимся на нем!

Солнце быстро опускалось. Близился час собаки. Самая жаркая часть дня кончилась. Легкий ветерок шевелил ветки сосен, за которыми укрывалась армия Дзо-Сукенаги. Лягушки затянули свои песни по берегам Зино низкими грудными голосами.

Река Хино была похожа на полосу блестящей ткани примерно двадцати метров шириной. В ее покрытой рябью воде отражались редкие силуэты деревьев. Запах вражеских костров доносился с противоположного берега до замершей в ожидании сигнала армии. Дзо-Сукенага тронул коня и выехал на открытое место в сопровождении знаменосца и трех командиров. Поднявшись на стременах, он произнес слова официального вызова:

— Я, Этидзен-но-Самми Дзо-Сукенага, князь Эти-го, ханван имперских армий Тайра Мунемори, верен делу рода Тайра и императору Антоку и потому вызываю любого, кто слышит мой голос, — поодиночке или всех вместе. Есть ли среди вас самурай достаточно храбрый, чтобы сразиться с моим лучшим бойцом?

Сукенага опустился в седло и подал знак одному из офицеров выпустить церемониальную жужжащую стрелу, формально открывавшую бой.

Среди палаток, жавшихся к подножию скалы, кто-то задвигался, показались пять самураев в доспехах.

Солнце, бьющее в глаза, мешало князю видеть вражеский лагерь. Это неудобство беспокоило его. Лагерь был подозрительно тих — ни суеты, ни криков, ни топота солдат. Вместо всего этого Сукенага различал только силуэты палаток, развевающиеся знамена и приближающихся к берегу пятерых самураев. Главный из врагов громовым голосом прокричал:

— Имаи-но-Широ Канехира мое имя. Я молочный брат Кисо Йошинаки, дьявола среди воинов. Все провинции империи знают мое имя и боятся его, поэтому высылайте своего лучшего бойца, если осмелитесь.

С этими словами он выпустил боевую стрелу, целясь в знаменосца Сукенаги. Она, свистя, перелетела через водную гладь и прошла совсем близко от цели.

— Нужен доброволец! — крикнул Сукенага.

И тут же три офицера, толкнув пятками лошадей, подъехали к нему.

Сукенага выбрал одного из них, молодого — не старше девятнадцати лет, с гладкой кожей и ясными глазами. Назначенный единоборец пришпорил коня и въехал в реку. Конь и всадник сразу же оказались по шею в холодной воде, но быстро выплыли и поднялись на противоположный берег. Командир гибким движением прыгнул с коня, поднял меч и двинулся к Имаи.

Тот положил лук на землю, выхватил из ножен свой клинок и выслушал вызов молодого противника.

— Я Икава-но-Токохаши, сын князя области Ига, офицер в войске императора. Хотя мне всего лишь девятнадцать лет, я сражался с узурпаторами Минамото и наносил им поражения в трех походах.

Имаи прыгнул вперед, орудуя мечом с такой скоростью, что мерцающая сталь образовала вокруг него размытую алую завесу. Свет гаснущего солнца отскакивал от его клинка. Имаи был напорист и решителен, но бой складывался далеко не с его односторонним преимуществом. Токохаши помогала молодость, его оборона чуть ли не превосходила атаку Имаи. И первым пролил кровь врага самурай Сукенаги.

Имаи, не веря своим глазам, смотрел на кровь, красное пятно, расплывавшееся у края его наплечной пластины. Замешательство длилось сотую долю секунду, потом соратник Кисо пришел в бешенство и стал яростно наседать на противника. Его атака была слишком мощной и непрерывной, чтобы ей можно было противостоять. Токохаши не сумел защититься от удара «водяное колесо», и первая схватка Этидзенской битвы закончилась: молодой офицер покатился по земле, держась за разрубленный живот.

Имаи одним прыжком оказался возле врага, схватил его за волосы и перерезал ему горло. Брызнувшая фонтаном кровь залила лицо и доспехи Имаи так, что они обагрились.

С момента начала поединка прошло меньше двух минут.

Сердце Дзо-Сукенаги сжалось: Токохаши был одним из его любимцев. Его смерть была дурным предзнаменованием. Но сожалеть было некогда. Князь поднял меч и опустил его, подавая сигнал к общей атаке.

Конники Сукенаги выдвинулись из-за сосен, бешеным галопом промчались к воде и по сорок всадников в ряд съехали в реку. Пришпоривая коней, они стремились навстречу солнцу, наклоняясь в седлах и скашивая глаза, чтобы разглядеть врага. Лошади стали спотыкаться на коварных выступах каменистого русла. Они скользили и падали, бесцеремонно сбрасывая седоков, поднимали со дна грязь и мутили воду. Река была довольно мелкой, так что большинство упавших самураев встали на ноги и, шатаясь, двинулись за теми, кто скакал впереди.

Мокрые лошади бродили по северо-восточному берегу, а их незадачливые седоки в это время вытряхивали воду из доспехов и оглядывались по сторонам, ища противника. Солдаты Сукенаги были дисциплинированны. Форсировав поток, они быстро построились в ряды и беспечно поскакали к видневшимся вдали лагерным кострам. За первой группой нападения следовали другие. Отряды кавалерии мешались в воде, сталкиваясь друг с другом. В шуме и толчее очень немногие из нападавших заметили, как из-за колючих кустов бесшумно поднялись лучники.

Воздух наполнился гудением стрел, несущихся навстречу атакующей массе. В несколько секунд авангард армии Сукенаги был уничтожен, а в это время все новые волны всадников перекатывались через мелкую реку. Смертоносный дождь из стрел не прекращался, тени за кустами снова и снова натягивали луки.

В сумерках ханван Дзо-Сукенага первым добрался до вражеского лагеря. Его конь ступал по телам имперских солдат. Только тут полководец, словно громом оглушенный, осознал весь размах устроенной ему ловушки, ощутил всю горечь позорного поражения. Отсюда для него не было возврата.

Дзо-Сукенага был смелым человеком. Он много лет провел рядом со смертью и не боялся ее. Но опала! Позор! Ему были доверены жизни тысяч людей, а он не уберег их. Его перехитрили, бой был проигран.

Слезы покатились по щекам старого воина. Он сожалел не о себе. Он сокрушался о немилости, которую навлек на свою семью. Его черно-белый жеребец ступал по пустому лагерю, широкой грудью опрокидывая шатры, валя на землю знамена. За его спиной по всей четырехсотметровой полосе шла бойня, какой не устраивали ни одной армии многие годы. Лошади пронзительно ржали и падали. Умирающие солдаты выли и хрипели, раненые ползли к зарослям, пытаясь укрыться от туч безжалостных стрел.

Несколько cot имперских воинов штурмом взяли колючие стены и схватились с врагами лицом к лицу, Сталь звенела, ударяясь о сталь. Сталь прорезала скрипящую кожу. Сталь бесшумно входила в тело. В такой тесноте трудно было отличить своего от чужого, но бойцы Кисо получили приказ убивать всех, у кого доспехи мокры от воды Хино.

Дзо-Сукенага пришпорил коня и помчался на звуки схватки. По крайней мере, он может умереть, сражаясь рядом с теми, кого не сберег. Он подмял конем одного лучника, перерезал глотку другому. Но случилось непредвиденное — его конь оступился в яму. Треск ломающейся кости и пронзительный визг животного отдавались в ушах Сукенаги, когда он, перелетев через голову жеребца, покатился по земле. Сукенага с трудом поднялся на ноги и, гневно оглядываясь по сторонам, закричал:

— Покажитесь! Сразитесь со мной лицом к лицу! Стрела пробила чешуйчатую рубаху его доспехов и глубоко вонзилась в бедро. Сукенага упал на бок и, одной рукой вытаскивая из раны скользкое от крови древко, а другой размахивая в воздухе, уже со стоном продолжал кричать:

— Покажитесь, негодяи! Покажитесь!

Лошадь, мчавшаяся мимо, с тревожным ржанием встала на дыбы и повернулась на задних ногах. Кто-то склонился к нему с седла. Сильная рука подхватила раненого военачальника и перебросила через луку седла. Это был один из молодых офицеров, вызывавшихся начать бой. Он вдавил пятки коню в бока и поскакал вместе с Сукенагой к затененной стене скалистого обрыва.

Темнота быстро заливала поле боя. Отдельные кучки солдат Сукенаги сражались против почти невидимого врага. Один за другим они умирали, захлебываясь в крови, под стрелами, мечами и нагинатами воинов Кисо. Когда молодой офицер осадил коня у скалы и спрыгнул с него, вокруг стояла уже непроглядная тьма. Он бережно стащил Сукенагу с седла и уложил на землю.

— Все погибло! Погибло! — простонал князь.

— Они не получили пока вашей головы! — сказал молодой храбрец, — Позвольте же нам лишить их хотя бы этой последней радости.

— Да! Ты прав! — сказал Сукенага, — Пожалуйста, помоги мне в этом.

Не обращая внимания на кровь, которая струей хлынула из раны, он встал на колени и оголил грудь и живот.

— Возьми мою голову. Спрячь ее. Я надеюсь на тебя! — твердо сказал побежденный военачальник.

Молодой помощник расстелил на коленях Сукенаги широкий платок. Когда все будет кончено, нужно только сложить края ткани и унести голову воина от рыщущих повсюду врагов. Кисо не получит этого трофея!

Сукенага прижал ко лбу лезвие своего короткого меча и произнес стихотворное прощание с жизнью:

Много бы я дал,

Чтобы снова увидеть

Солнце в Этиго.

Но обречен погибнуть

Здесь, у черных вод Хино.

На губах его заиграла слабая улыбка. Этой танки никто не узнает, но Сукенага был доволен игрой слов. «Увидеть солнце» можно понять и так: «увидеть сына»[1]. Как верно получилось! Он больше никогда не увидит сына… и жену тоже, и трех своих дочерей! Улыбка исчезла. На глазах Сукенаги выступили слезы. Но судьба велит ему умереть здесь, вдали от дома, и он покорится ей.

Больше нельзя медлить. Враг приближается. Ему пора уходить в Западный рай. Сукенага быстро прошептал: «Наму Амида Буду!» — затем с силой вонзил меч себе в левый бок, тут же повернул его и повел вправо, вспарывая живот.