Эта Контрин уже была когда-то на Андре и, возможно, возвращается на нее. Маджат были там, где им быть не положено, а теперь еще эта Раен. Раньше можно было совершенно не думать о Контрин, можно было прожить много лет и не увидеть никого из них. А теперь она вошла в их общество.

— Ходят слухи… — сказала одна из женщин и откашлялась. — Ходят слухи, что на борту есть маджат.

Кто-то выругался и на мгновенье установилась нервозная тишина. Это возможно. Маджат путешествовали, такое редко, но происходило. Если слух был верен, наверняка, этот маджат ждал где-то в одиночестве, погруженный в сон. Маджат, удаленные от кургана, теряли ориентацию и становились опасными. Этот проснется только для того, чтобы выполнить миссию и обеспечить себе возвращение домой — такое дело доверил ему курган.

Все это время, имея перед собой ясную цель, он будет сдержан и сознателен, но потом снова должен будет заснуть, чтобы проснуться только вблизи своего кургана.

Рассказывали ужасные истории о проснувшихся слишком рано маджат; особенно на Андре, Калинде и Мероне часто повторяли истории об их безумии, бессмысленных поступках, убийствах людей. Несмотря на это транспортная компания не могла отказать маджат, так же, как и Контрин.

Это был вопрос собственности, вопрос истоков власти в Районе. Некоторых вопросов лучше было не задавать.

Тишина угнетала собравшихся в каюте, не предназначенной для такой большой компании. Лед позвякивал в стаканах. Хозяин откашлялся.

— Контрин не путешествуют в одиночестве, — заметил он. — У них всегда есть охрана. Где же она?

— Может… может, это кто-то из нас? — неуверенно сказал житель Калинда. — Лучше быть внимательным к тому, что говорим.

Никто не шевельнулся, никто даже не поднял взгляда.

Контрин никогда не решались на что-либо подобное. Они панически боялись убийства, охраняли свое бессмертие, отличающее их касту так же безошибочно, как хитиновые импланты. Это была еще одна причина, по которой людям было трудно смириться с присутствием Контрин: продолжительностью жизни они превосходили их гораздо больше, чем сами они превосходили ази, которых создавали. Люди были созданы для смерти, Контрин — нет. И не хотели ни с кем делиться этим даром. Только владыки были в Районе вечными, а люди были для Контрин легко воссоздаваемым резервом.

Кто-то предложил выпить. Потом они слушали громкую музыку и разговаривали шепотом, только с теми, кого хорошо знали. В конце концов и этот прием закончился рано.

Потом они собирались еще, по двое или трое. Некоторые не выходили из кают, опасаясь смутной угрозы коридоров, обеспокоенные событиями на всех мирах Района. Если на корабле действительно находился маджат, никто не хотел наткнуться на него.

В салоне продолжалась игра. Джиму везло больше, и он вел в счете — тридцать семь к тридцати одному.

Остальные ази следили за бросками палочек и кубиков, словно от этого зависела их собственная судьба. На следующий вечер счастье вновь отвернулось от него: сорок-сорок.

«Сокровище Андры» совершил прыжок и медленно направился к орбитальной станции планеты. Десять благодарных судьбе пассажиров первого класса сошли с корабля, но Контрин осталась. Сошло большинство пассажиров с нижней палубы, но еще больше село. Джим называл их спринтерами. В первом классе тоже появилась тройка новичков, летящих на Мерон. Результат игры в салоне был восемьдесят четыре на восемьдесят шесть.

Корабль отошел от планеты, как говорил Джим, в сторону Ситина и безжизненных лун Ортана, совершил прыжок и появился вблизи мерцающего Мерона. Пассажиры, которые остались на борту, выказывали горькое разочарование тем, что Контрин не вышла на Мероне; заключались даже пари на эту тему. Салон оставался занятым.

Результат игры составлял двести сорок два на двести сорок восемь.

— Может, выйдешь из игры? — спросила Конт Раен, когда результат вновь стал ничейным. — Даю тебе шанс.

Джим покачал головой. Он по-прежнему надеялся, больше чем когда-либо в жизни.

Раен рассмеялась и выиграла следующую партию.

— Соглашайся, — сказал ночью один из ази. — Контрин не продают своих ази, когда те становятся им не нужны, а убивают их, независимо от возраста. Таков у них закон.

Джим пожал плечами — он слышал это уже много раз. Казалось, каждый считает своей обязанностью сообщить ему об этом. Он сидел на подстилке в помещении ази, тряс в стиснутом кулаке кубики и бросал их, пробуя различные варианты. Теперь ему не приходилось работать — Контрин заметила его усталость и заплатила за освобождение от обязанностей. В еде его тоже не ограничивали; если он был голоден, ему не приходилось надеяться на чаевые, чтобы что-то себе купить. Вообще-то он не пользовался этой привилегией, только один или два раза, когда заметно вел в счете и у него разыгрался аппетит. Джин бросал кубики вопреки туманным предчувствиям, мучившим его в эти дни. Он играл сам с собой, чтобы проверить свое счастье.

Выйти из игры он не мог, не мог вернуться к другим и жить дальше, зная, от чего отказался. Он не сумел бы забыть, что мог стать свободным и богатым. Контрин почувствовала это и рассмеялась. Даже он понимал иронию ее предложения.

«Сокровище Андры» добрался до Силака и причалил к станции.

КОРАБЛЬ ПРОДОЛЖАЕТ ПОЛЕТ НА ИСТРУ, — появилось на экранах сообщение для троих пассажиров, собиравшихся здесь выйти с остальными и ждать оказии. Такой великолепный корабль, как «Сокровище Андры», не мог отправляться в рейс с пустыми каютами. Однако пассажиров, которые упаковали багаж, чтобы теперь вновь его распаковать, мучили опасения, верно ли они поступают, летя дальше, вместо того, чтобы выйти и ждать другой корабль, неважно, как долго. На борт поднялось несколько новых пассажиров, и корабль двинулся в путь, пугая своими пустыми коридорами.

— Это из-за Контрин, — шепнул своей жене чиновник ИТАК. — Она летит на Истру.

Женщина, бывшая партнершей и в работе, молчала, беспокойно глядя на мертвый экран интеркома, словно боясь, что кто-нибудь может их подслушать.

— Ты думаешь иначе? — спросил он беззвучно, одними губами.

Женщина испуганно смотрела на него. Их миссия на Мероне, закончившаяся фатальным поражением, была достаточным несчастьем. Им не повезло, что они выбрали «Сокровище Андры», соблазненные его экстравагантностью, как компенсацией за унижение, испытанное на Мероне. Они работали в планетарной корпорации и хотели совершить это путешествие подобно своим коллегам из внутренних систем, хоть раз попробовать роскоши перед разорением, ждущим их на Истре.

— Нужно было сойти на Силаке, — сказала женщина. — Теперь осталась только Педра, а оттуда нет никаких регулярных рейсов. Нужно было выйти. Теперь она наверняка заметит, что мы с Истры.

— Не понимаю, — ответил он, — каким образом она может быть связана с нами. Она села до Мерона. Разве что… пока мы мучились на Мероне, сообщение ушло на Цердин. Я спрашивал ази, где она села на корабль, и он сказал — на Калинде, а это всего один прыжок от Цердина.

— Незачем было спрашивать.

— Но в этом нет ничего необычного.

— Это опасно.

— Но…

— Тише! Не так громко.

Оба посмотрели на интерком, обеспокоенные его постоянным присутствием.

— Он не живой, — сказал мужчина.

— По-моему, она хозяйка корабля, — заявила женщина. — Потому и не видно никакой охраны. Вся команда, ази…

— Это безумие.

— А если нет, сможешь ты все это объяснить? — Он покачал головой — действительно не мог.

Они достигли Педры и приняли на борт толпу пассажиров второго класса, ошеломленно таращившихся на роскошь кают. Таких огромных кораблей здесь еще не видали. В первом классе пассажиров убыло: один остался на Педре, никто не сел.

Результат игры составлял четыреста восемнадцать на четыреста двенадцать. Команда заключала пари. Кое-кто даже появился в салоне, чтобы посмотреть, как ази увеличивает разрыв до тринадцати очков. До сих пор такой большой разницы еще не было.

— Тебе невероятно везет, — заметила Контрин. — Хочешь выйти?

— Не могу, — ответил Джим.

Контрин медленно кивнула и заказала напитки для них обоих.

«Сокровище Андры» отошел от лишенной солнца Педры и совершил прыжок, чтобы оказаться уже в пространстве Истры, Беты Гидры II, в хвосте Змеи, месте контакта Района с Внешними Мирами. До окончания рейса оставалось всего несколько дней.

В игре к тому времени результат составлял четыреста пятьдесят девять на четыреста пятьдесят один. Вечером было уже четыреста шестьдесят два на четыреста пятьдесят три, и со лба Конт'Раен не исчезала глубокая морщина.

Она бросила палочки, определяющие способ броска кубиков, — выпали звезда, звезда и черное, не самый удачный результат. Имея черное, она могла отказаться от первого хода и передать палочки Джиму — так она и сделала. Ази выбросил шесть, она двенадцать и выиграла звезду; вторую звезду взяла без броска: двадцать четыре. Ази отказался от первого хода за зловещую черноту. Раен выбросила четыре, он двенадцать, выиграл черное и потерял все очки, полученные в этой игре.

— Сдаешься? — спросила Конт'Раен.

Джим покачал головой. Он устал, а ситуация в этой игре стала почти безнадежной: у нее девяносто очков, у него — ноль. Однако никогда еще он не бросал игры, насколько бы долгой и утомительной она ни била. Раен тоже не сдавалась. Склонив голову в знак признания его выдержки, подала палочки. Если бы выпало черное, он мог бы выбирать ходы, и это давало ему минимальный шанс на выигрыш.

Внезапно у дверей возникло какое-то движение. У входа стояли двое пассажиров, мужчина и женщина, бета. Ази из салона, давно не видевшие посетителей, которых могли бы обслуживать, на мгновение замерли, потом бросились готовить стулья и столик на двоих и принимать заказ.

Игра продолжалась. Джим выбросил два корабля и звезду. Корабли он выиграл и получил двадцать очков, но Раен выиграла звезду и всю игру.

— Четыреста пятьдесят четыре, — тихо сказала она, — против твоих четырехсот шестидесяти двух.

Он согласился.

— Бросай первый.

Джим покачал головой — он мог отказаться. Раен собрала палочки.

Заскрипел отодвигаемый стул, кто-то из двух пассажиров подошел к их столику. Раен заколебалась, гневно глядя в сторону. Палочки остались в ее руке.

— Я сэр Мерек Элн, — начал мужчина, потом указал за спину. — А это леди Парн Кест, моя жена.

Раен склонила голову, словно переживала одну из прекраснейших минут своей жизни. Бета, похоже, не поняли ее иронии.

— Конт'Раен а Сул. Благословение для вас обоих, — добавила она с ледяной вежливостью.

— Госпожа… ты летишь на… Истру?

Раен холодно улыбнулась.

— А разве есть что-то более удаленное?

Мерек Элн нервно заморгал и проглотил слюну.

— Корабль отправится оттуда в обратный путь. Истра это граница Района.

— Значит, именно туда мне и нужно.

— Мы… из ИТАК, Истранской Торговой…

—… Ассоциации, с лицензией от Контрин. Я знаю зарегистрированные корпорации.

— Мы хотели бы предложить тебе нашу помощь… гостеприимство.

Она смерила его взглядом с ног до головы. Потом леди Кест.

— Как это вежливо, — сказала она наконец. — Я еще никогда не получала такого предложения. Возможно, я приму его. Не думаю, чтобы на Истре были другие Контрин.

— Их нет, — подтвердил Элн слабым голосом. — Контрин, если захочешь обговорить с нами дела, приведшие тебя сюда…

— Нет…

— Мы могли бы… помочь.

— Ты не слушал меня, сэр Мерек Элн. Уверяю тебя, что дела ИТАК меня не интересуют.

— Однако ты выбрала Истру.

— Не я.

Мужчина удивленно посмотрел на нее.

— Я не меняла курса корабля, — объяснила Раен.

— Если мы можем быть полезны…

— Ты предложил мне свое гостеприимство, я сказала, что обдумаю это предложение. В данный момент, как, надеюсь, ты видишь, я занята. Меня ждут еще четыре игры. Если хотите, можете смотреть. — Она повернулась спиной к сэру Мереку Элму и леди Кест, чтобы взглянуть на терпеливо ждущего Джима. Ази были привычны к неподвижности, когда не выполняли поручений.

— Что ты знаешь об Истре? — спросила она.

— Это мир курганов. Контактная точка с Внешними Мирами. Их солнце — бета Гидры.

— Контактная точка… Не припоминаю, чтобы в последнее время ее посещал кто-нибудь из Контрин. Когда-то я знала одного, который там был, но вряд ли там можно найти какие-то развлечения.

— Не знаю, — заколебался Джим, в обществе истран он чувствовал себя неуверенно. — Я собственность компании «Андра Лайнз» и мои знания не выходят за пределы корабля.

— Эта пара тебя нервирует? Если хочешь, я попрошу их выйти.

— Нет, — запротестовал он.

Раен пожала плечами и бросила палочки.

Выпали тройные звезды, и она бросала первой. Двенадцать. У Джима выпало два, и Раен получила тридцать шесть очков. Джим собрал палочки, словно они были отравлены, и выбросил три белых. Раен лучше бросала кубики и автоматически выиграла эту партию.

— Твоя удача явно начинает сдавать, — заметила она, подавая ему палочки. — Но у тебя по-прежнему преимущество. Я проигрываю четыреста пятьдесят пять к четыремстам шестидесяти двум.

В тот вечер он проиграл все остальные партии, за исключением последней, что довело результат до четырехсот шестидесяти трех к четыремстам пятидесяти семи. Разрыв сократился до шести. Джим обильно потел. Раен заказала выпить для них обоих, и Джим осушил свой стакан одним глотком, все время глядя в пустой угол салона и избегая взглядов болельщиков.

— Эти люди тебя беспокоят, — сказала Раен. — Но если ты выиграешь… что ж, ты окажешься среди них, свободный и очень богатый. Может, более богатый, чем они. Ты подумал об этом?

Он молча выпил следующий стакан, капля пота сползла по его щеке.

— Сколько игр нам осталось? — спросила она.

— Мы прибудем через три дня.

— В последний вечер времени хватит?

Джим покачал головой. Это его устраивало — он по-прежнему имел преимущество.

— Значит, двадцать партий, — она взглянула на истран, затем помахала рукой, приглашая их сесть к столу между нею и Джимом.

Бета подошли, разгневанные и обиженные.

— Может, сыграешь еще раз, для удовольствия?

— Пожалуй, нет, — ответил он. — Я суеверен.

Ази подали выпивку.

Джим разглядывал участок стола между своими ладонями.

— Это было долгое путешествие, — сказала Конт'Раен. — К счастью, в этом салоне нашлось приятное общество. — Скажите, господа, что было причиной вашего выезда?

— Дела, — коротко ответила Кест.

— Вот как?

— Контрин… — начал Мерек Элн, и она посмотрела на него. Облизнув губы, он сел поудобнее.

— Контрин, на Истре в последнее время было беспокойно, и дела еще далеко не закончены. Я думаю… ты наверняка получала сообщения об этом. Она пожала плечами.

— В последнее время я мало интересовалась политикой. Итак, вы уехали с Истры по делам?

Мерек Элн явно заколебался, побледнел и вытер пот со лба. Наконец решился.

— Нам нужны средства, — признался он, и голос его звучал чуть громче шепота. — У нас возникли трудности, в некоторых местах начались стычки, были случаи саботажа. Нужно быть очень внимательным к своим партнерам. Если бы ты привела силы порядка…

— Ты слишком многого от меня ждешь. Я отдыхаю — это моя профессия.

Ирония была настолько очевидна, что даже бета почувствовали ее. Все молчали. Конт'Раен допила до конца свой стакан, встала и вышла. Джим торопливо извинился отошел к ази. Ему пришло в голову, и уже не в первый раз, что Конт'Раен попросту безумна. Еще он подумал, что если бы сейчас она позволила ему выйти из игры, он сделал бы это и до конца своих дней служил на корабле, довольный судьбой. На следующий вечер он потерял еще два очка. Результат составил четыреста шестьдесят семь к четыремстам шестидесяти трем. В ту ночь он не смог заснуть: завтра ждал последний раунд. Никто в комнатах ази не разговаривал с ним, все далеко обходили его, словно он был болен чем-то заразным. Точно так же они вели себя с теми, кто должен был скоро закончить свою жизнь. Если он выиграет, его будут ненавидеть; если проиграет, это лишь подтвердит то, во что они верили — судьбу, сделавшую их тем, чем они были. Скорчившись на матраце, он подтянул колени к подбородку и наклонил голову, отсчитывая бесконечно длинные секунды последних часов.

Джим сел за стол раньше, чем обычно, ожидая с палочками и кубиками. Появились истране. Ази обслужили их, тогда как даже команда из бета начала собираться в салоне, чтобы увидеть результат игры. Только на совершенно необходимых постах остались люди, но и тем обеспечили постоянную связь через мониторы.

Джим предпочитал смотреть на стол, нежели на лица свободных людей, владевших его контрактом и сейчас ожидавших зрелища. Сегодня ночью он уже не будет принадлежать им, независимо от исхода игры.

В коридоре послышался звук легких шагов, и Джим поднял голову. Конт'Раен шла к столику. Он встал, как делал это каждый вечер, чтобы выразить свое уважение, ази, как обычно, подали напитки.

Она села первой, он за ней.

Джим не видел и не интересовался, что делают остальные. Сначала кубики бросила Контрин, затем он, получив право на первый ход.

Первую партию выиграл он, вторую — она. В салоне слышно было напряженное дыхание болельщиков.

Раен выиграла третью, четвертую и пятую партии.

— Перерыв? — предложила она, но Джим вытер капли пота с верхней губы и отрицательно покачал головой.

Он выиграл шестую, проиграл седьмую и восьмую партии.

— Четыреста шестьдесят девять на четыреста шестьдесят девять, — объявила она, глаза ее возбужденно сверкали, Попросив льда, она выпила стакан воды. Джим осушил свой одним глотком и холодной ладонью вытер лоб. Ему по-прежнему было жарко. В салоне толпились болельщики, он попросил еще воды и на этот раз выпил медленнее.

— Ты рискуешь большим, — сказала Конт'Раен. — Уступаю первый ход.

Он принял палочки, внезапно перестав ей доверять, перестав верить в ее великодушие. Он никому уже не верил. Теперь он знал, на кого ставили ази. Их взгляды, пока Контрин отбирала у него преимущество, ясно говорили, кто был за него, а кто против. А ведь когда-то он считал, что некоторые из этих людей его любят.

Джим бросил — ничего, только черное и белое. У Раен выпало то же самое. Игра шла медленно, осторожно. На двадцати четырех он выбросил одну черную, решил разыграть этот ход против ее тридцати шести и выиграл не только два корабля, но и черное, уничтожив свои очки. Потом стал играть более осмотрительно, постепенно возвращая очки. От следующего черного отказался, и до конца боялся черного с ее хода, которое так и не появилось. Постепенно дошел до восьмидесяти восьми, но Раен, имея шестьдесят два, забрала тройку звезд и выиграла девятую партию.

Четыреста шестьдесят девять на четыреста семьдесят.

— Что предлагаешь, если будет ничья? — спросила она.

— Одиннадцатую партию, — хрипло ответил он и только тут сообразил, что мог предложить нейтрализацию ставок. Однако она уже кивнула, и теперь он должен был выиграть десятую партию, чтобы получить право на одиннадцатую.

Раен собрала палочки, живой хитин на ее ладони сверкал как драгоценность. Палочки покатились по столу. Белое, белое, белое.

Партия для победителя.

Она подала ему кубики — вежливость, вытекающая из традиций игры. Вытерев влажные ладони о рубашку, Джим взял кубики и бросил. Шесть. Собрав кубики, Раен бросила сама.

Семь.

— Конец, — сказала она.

Мгновение было тихо, потом зрители зааплодировали, за исключением ази, которые отступили под стены. Они еще раз поняли, что выхода для них нет. Джим заморгал, дышал он с трудом и никак не мог справиться с дрожью.

Конт'Раен собрала палочки и сломала их, одну за другой. Потом медленно допила свой стакан. Шум в салоне стихал, офицеры и ази вспомнили, что их ждут обязанности. Осталась только пара истран.

— Выходите, — бросила Раен.

Оба заколебались, словно хотели запротестовать, затем молча вышли. Джим вглядывался в стол, ази никогда ни на кого не смотрели прямо.

— Допей до конца, — сказала она, и Джим повиновался; он нуждался в этом и никак не мог осмелиться.

— Спасибо, — продолжала Раен тихим голосом. — Ты помог мне справиться со скукой, а это удавалось немногим людям.

Он поднял голову, по-прежнему чувствуя то же отчаяние, которое не позволило ему отказаться от игры.

— Ты мог отказаться, — напомнила она ему.

— Я мог выиграть.

— Разумеется.

Он проглотил остаток жидкости, в основном растаявшего льда, и еще раз подумал, что Контрин совершенно безумна и по своему капризу может приказать убить его, как только они причалят. Она явно путешествовала одна, возможно, предпочитала одиночество. Он не понимал ее мотивов, его создали для службы на кораблях Андра Лайнз, и он не мог делать ничего иного. Раен подошла к столику истран, подняла стоявшую там бутылку и критически изучила этикетку. Потом налила в бокалы для него и для себя. Неуместность ее поведения еще раз убедила его, что она безумна. Ей следовало потребовать чистые бокалы, без остатков льда. Джим внутренне встряхнулся, вспомнил, что все это уже не имеет смысла. Оба выпили необычный тост.

— Никто из них… — пробормотала она, кивая на пустые столики и стулья, воспоминание об отсутствующих пассажирах, — никто из них не способен на игру с Контрин. — Никто. — Она улыбнулась и внезапно стала серьезной.

Потом подняла бокал в ироническом поздравлении.

— Твой контракт уже выкуплен. Ты умеешь стрелять?

Джим удивленно покачал головой. Он никогда не касался оружия, редко даже видел его.

Она засмеялась и отставила бокал.

— Идем, — сказала она и встала.

Потом, на верхней палубе, среди роскоши апартаментов Контрин произошло то, чего он, собственно, и ждал.