— Это их мерзкий бар, — пробормотала Риф Эхран. Толпа расступилась, открыв небольшое пространство. Там стояли стол и кифские кресла.

За столом, под свисающей над ним лампой, сидел киф.

Он поднял руку и поманил хейни к себе.

По комнате пронесся шелест — кифы встали со своих мест, чтобы лучше видеть происходящее.

— Сядьте, — сказал киф, сидящий за столом. — Кейя. — Это было имя Джика, его первое, настоящее имя. — Пианфар. Друзья мои…

— Где Тулли? — спросила Пианфар.

— Тулли. Да. — Сиккуккут шевельнул рукой, и кифы задвигались. Откуда-то послышался крик на языке махенов: кто-то вопил от боли. — Но человек больше не является единственной причиной наших разногласий.

Толпа отступила назад, к открывшейся двери. Из нее вытолкнули какие-то темные фигуры — это были пленные махендосет. Одни из них были в килтах, другие — в форме работников станции. Один махе, судя по знакам отличия, принадлежал к высшему духовенству. Среди махендов находился и стишо, бледный, в грязной одежде. На его покрытой синяками жемчужно-белой коже играли блики от кифских ламп. Стишо был в ужасном состоянии, он шатался, и одному из кифов приходилось его поддерживать.

— А, — сказал Джик, — значит, стишо покинули Мкейкс не без причины.

— Станция Мкейкс, — объявил Сиккуккут, — принадлежит мне. Ее представители официально передали мне управление. Присаживайтесь, друзья мои, и поговорим.

Первым на эту просьбу откликнулся Джик — он прошел к столу и уселся в одно из кресел-многоножек. Пианфар подошла и, подвернув ногу, свернулась в кресле по другую сторону стола, поставив винтовку между ног и вызывающе глядя на Сиккуккута. Осталось еще одно кресло. В него опустилась Риф Эхран. Хэрел и Тирен встали за спиной Пианфар, Ким, Герен и хейни из клана Эхран окружили стол, а за ними стеной встали кифы.

— Отпусти пленников, — потребовал Джик. Одной рукой он развязал кисет, достал оттуда папироску и щелкнул зажигалкой. Заплясал огонек. Джик затянулся и выпустил кольцо дыма. — Старый друг.

— Ты предлагаешь сделку? — поинтересовался Сиккуккут.

— Я не торговец.

— Да, — кивнул киф. — Я тоже.

Он махнул рукой, и Пианфар вдруг почувствовала, как по залу словно пробежал какой-то странный ветерок, ей вдруг стало страшно, когда из толпы кифов появилась еще одна светлая фигура. Тулли толкнули так, что он упал между ней и Сиккуккутом.

— Вот. Бери, это мой подарок.

Пианфар не двинулась с места. Положив палец на курок, она смотрела только на кифа. Если бы Тулли встал на ноги, то оказался бы точно на линии огня. Так задумали кифы. Она это поняла и подняла винтовку повыше — на уровень лица Сиккуккута.

— Ты хочешь, чтобы я отпустила своего заложника?

— Сккукука? Нет. Делай с ним что хочешь. Давай лучше поговорим о другом.

Риф Эхран насторожилась. Джик выпустил кольцо дыма, которое поднялось к потолку, смешавшись с дымом из курильниц кифов.

— Время у нас есть.

— Отлично. Хокки.

Сиккуккут взял со стола чашу и наполнил ее какой-то вязкой зеленой слизью. Сделав глоток, он посмотрел на Пианфар:

— Что скажешь?

— У меня масса времени.

— Даже до Кейшти, — сказал Сиккуккут, — еще до нашей встречи на Кейшти, на Центральной, я говорил с Исмехананоммин. Пианфар называет его Золотозубым. Я посоветовал ему избегать некоторых мест и некоторых встреч. Вы заметили, что корабль стишо нас покинул?

— Заметили, — сухо ответил Джик.

— Вы также заметили, как удручен стишо, оставшийся у нас, — кккт, может быть, вы хотите его о чем-нибудь спросить? Джитист требует участия в переговорах…

— Скажи, дружище киф, — прерваал его Джик, выпустив кольцо дыма, — у тебя найдется что-нибудь выпить?

— Разумеется. Косккит. Хикеккти ктоток ккок. — Взмах рукой. Один из кифов куда-то исчез. — Ты всегда так охраняешь Шанур?

— Нет, не всегда. На Кейшти случилась ужасная вещь. Друг Пианфар попросила меня о помощи. Я пришел. И привел с собой этих замечательных хейни. — Кивок в сторону Эхран. — Ты их помнишь, а?

— Центральная, — кивнул Сиккуккут. Его длинное лицо осталось совершенно бесстрастным. — Да, эти хейни заключили сделку с травоядами.

Риф Эхран кашлянула:

— Мы подписали с ними договор, позвольте напомнить.

Сиккуккут махнул рукой:

— Меня не интересуют договоры. Мне нужны действия. Мне нужна Шанур.

— Охотник Сиккуккут, вы никак не можете понять систему власти у хейни.

«О боги, — подумала Пианфар, чувствуя, как по спине пополз холодок. Охотник, надо же. Риф Эхран, не раздумывая, понизила кифа в должности прямо перед его подчиненными".

Вы, кажется, тоже не слишком разбираетесь в системе власти у кифов, — спокойно, но с едкой иронией сказал Сиккуккут и подчеркнуто отвернулся от Эхран. — Охотница Пианфар, я буду говорить с тобой. И моим старым другом Кейей. Когда мы виделись последний раз? На Ките, не так ли?

— Ты был в Миркти? — спросил Джик.

— Нет.

— Тогда на Ките. — Еще одно колечко дыма. Джик стряхнул пепел на пол. — Там была стрельба?

— Из-за глупости махенов. Это плохая привычка, Кейя.

Джик засмеялся:

— Верно. — Он покосился на кифа, который принес ему питье. Понюхал стакан и выпил. — Махен. Приятная штука.

— Сссккт. Мне тоже нравится.

— Так что ты хочешь?

— Я? У меня очень серьезный вопрос. Вмешательство махенов. Союз стишо и хейни. Этот гуманоид… — Сиккуккут взял Тулли за подбородок. — Как ты себя чувствуешь? Хорошо, кккт? Понимаешь меня? — Он опустил руку, но Тулли по-прежнему держал голову вверх, глядя на кифа и закрывая его от пули, пока не повалился на пол. — Этот гуманоид меня беспокоит. Нельзя сказать, что его присутствие расстроило нашу торговлю: мы ведь не слишком от нее зависим… кккт? А вот стишо зависят. Стишо боятся всего, что приближается к ним. Таким образом, равновесие в зоне Соглашения нарушено. А значит, отменяются и все договоры, а когда отменяются договоры, власти смещаются со своих постов — наступает беспорядок. Вот что нас ожидает. Акуккак первым привез это существо в зону действия Соглашения. Я бы на его месте поступил по-другому, кккт?

— Акуккак мертв. Какой беспорядок, верно?

— Мы считаем, что он мертв. Поведение кненнов нельзя предсказать. А может, мы встретим его на каком-нибудь базаре. Но пока будем считать, что его нет. Но есть Актимакт. Он считает себя хаккиктом, захватил Киту, мешает движению кораблей…

— В общем, лезет, куда не надо, — сказал Джик.

— Вы выгнали его?

— Может, да, а может, нет. Почему вы напали на порт Кейшти?

— Ах, вы ошибаетесь. Среди властей на Кейшти находится предатель.

— Нет там никакого предателя.

— Кккт. Вы меня разочаровываете. Этот был шпион Актимакта, не мой.

— Угу. А у тебя есть шпион на Кейшти?

— Сейчас нет. А тогда был. Когда человек шел по доку, агенты Актимакта его схватили. К счастью, я это предвидел. Поэтому тоже был начеку. Кккт. Что бы было сейчас с Кейшти, если бы кифы тогда не напали на кифов? Махендосет должны меня благодарить — кажется, я правильно выразился, — во всяком случае, я успел перехватить человека первым. Без всяких переговоров, откровенно говоря. Но тем самым я открыто бросил вызов моему сопернику. Теперь он мой враг. И если я правильно понимаю, ты последуешь за мной, охотница Пианфар, на своем корабле.

— Зачем? — спросила Пианфар.

— Ради безопасности.

— Ага. Может быть. Но мне и так хорошо, хак-кикт.

На морде кифа появились складки, что, видимо, означало улыбку.

— Ты мне не веришь.

— Объясни подробнее, хаккикт.

— Ах. Кккт. Да. Проще говоря: я выбрал Мкейкс в качестве своей временной базы. Мои и ваши интересы здесь совпадают.

— Правда?

— Кккт. Нас окружают одни дураки. Стишо ищут

способы: не допустить гуманоидов в свою зону. Сти-заключили союз с хейни против махендосет — я прав? — которые ,наоборот, хотят впустить сюда людей. Как бурно реагировал Кейя, когда я упомянул о переговорах стишо! Но мы все понимаем. Чтобы получить плацдарм на Центральной, махендосет нужно провести корабли людей через область тка. Очень неразумно. Стишо это не понравится, поскольку тка их союзники. Актимакт действовал кулаком, я же предпочитаю нож. Он хотел отгородиться от людей. Но я, киф, ваш друг. Мои интересы совпадают с вашими. Не лучше ли нам заключить союз? Джик выпустил колечко дыма.

— Ты ошибаешься, друг. Люди не собираются никого спрашивать, они поступают как им заблагорассудится. Это глупо. Но они хотят добиться своего.

— Им надо торопиться, разве нет?

— Кто знает? Меня гораздо больше беспокоят метанодышащие. Я думаю, вас тоже. С ними очень трудно договориться. А?

— А ты хочешь с ними договориться?

— Может быть. — Еще колечко дыма. — Что есть у тебя?

— Мкейкс.

Джик стряхнул пепел.

— Ну да. Логика кифов.

— Ты меня понимаешь.

— Понимаю. Ты не торговец. Так сделай мне подарок. Отдай Мкейкс. У меня полно сфик. Я хороший союзник, а? Может, я еще кое-что сделаю.

— Захвати Кефк.

Джик удивленно поднял бровь. Пожевал губами.

— Вот как. Что ж, может быть.

«Захвати Кефк». Единственный проход кифов на Центральную, крупнейший торговый порт Соглашения — главную станцию и, возможно, самое уязвимое место кифов на всем пространстве за пределами самого Аккейта. Пианфар, стараясь казаться равнодушной, потихоньку пересчитывала кифов.

— Ты думаешь, это возможно? — сказал Сиккуккут.

— У меня есть союзники. У тебя тоже. Мы захватим Кефк. — Джик, сделав последнюю затяжку, бросил окурок в свой стакан. — Сотрудники станции разбегутся. Я захватываю Кефк. Ты этого хочешь?

— Подождите, — вмешалась Риф Эхран. — Подождите.

— Я поговорю кое с кем, — продолжил Джик, даже не взглянув в ее сторону. — У меня есть один друг по имени Пианфар, очень крутая хейни. Тебе нужен Кефк. Отлично. Ты его получишь.

— Союз, — предложил Сиккуккут. — Между мной и вашими властями.

— Хорошо.

— Это уже больше, чем просто переговоры, — сказала Риф Эхран.

— Представитель хена хочет знать, что она за это получит, — сказал Сиккуккут. — Но хейни когда-то уже сотрудничали с кифами. Хейни вступали во многие союзы.

Пианфар глянула на Эхран; та прижала уши.

— Что, — спросила Экран, — знает хаккикт о союзе между хейни и кифами?

— Одно слово. Тахар. Хочешь об этом узнать?

— Где Тахар?

— Служит Актимакту. «Восходящая луна» — один из его кораблей, а Тахар — одна из его сккукун. Не слишком высокая должность — но ничего, она не сидит без дела.

— О боги, — пробормотала Пианфар и посмотрела на Сиккуккута.

— Хейни, получившая известность из-за своей измены — измены, я правильно сказал?

— Вполне. А где Тахар? Киф пожал плечами:

— А где Актимакт? Ну так что, будем и дальше враждовать?

— Она хорошо устроилась, — сказал Джик, разглядывая лед в своем стакане. — Что скажешь, хаккикт?

— Сско кйохкт ноктоккти кшо мханхти акт. —Сиккуккут махнул рукой. — Персонал станции может идти.

— А-а… — Джик повернулся к махендосет и сти-шо: — Шио! Та хамхенэи нанше сфизото шанти-ша-сти но.

Кто-то что-то пробормотал. Стишо взвизгнул; махендосет вывернулись из рук кифов и направились к двери, сначала медленно, потом все убыстряя шаг. Стишо побежал, упал, поднялся и влетел в дверь впереди махендов под смех и улюлюканье кифов.

Когда толкучка в дверях прекратилась, Джик обернулся к кифу. Он достал еще одну папиросу и закурил.

— Сколько у тебя кораблей? — спросил он.

— Здесь? Все, кроме одного. Этот выведен из строя, его экипаж сейчас решает, с кем они.

— Четырнадцать кораблей. У нас три. Нет проблем. Актимакт может лететь на Кейшти, а может на Мкейкс. Вам здесь тоже незачем оставаться.

— Значит, Мкейкс падет снова — когда прилетит Актимакт.

— Ему это не нужно. — Колечко дыма. — Он быстро поймет, что мы отправились на Кефк, а? Туда он и полетит. Он оставит Мкейкс и полетит навестить тебя на Кефке.

Морда Сиккуккута сморщилась.

— Значит, помогая мне, вы помогаете Мкейксу.

— Ты прав, друг.

— Охотница Пианфар, кто может поручиться за твою верность?

— Я сама. Мой экипаж. Мои друзья. Джик хочет, чтобы мы были с ним, значит, так и будет.

— Так. И еще твое обещание. Ты сдержишь его?

— Я думала, кифы не верят обещаниям.

— Вы верите. Она усмехнулась:

— Я обещаю.

— Тогда забирай своего человека в качестве подарка. И присоединяйся к нам. Атакой буду командовать я. И предоставлю вам информацию о защитной системе на Кефке.

— Джик?

— Ты дала обещание. Нет проблем.

Пианфар бросила на него выразительный взгляд. Но он внимательно разглядывал лед в стакане. Она посмотрела на ствол своей винтовки.

— Мы с Джиком обсудим это.

— Ты иди, — сказал Джик.

— Ага.

— Она обещает.

— Прекрасно. — Сиккуккут встал. Кифы зашевелились. — Вы все свободны. Это мой вам подарок.

Он отступил назад. Их окружили кифы в черном одеянии.

— Тулли… — Пианфар осторожно тронула лежащего Тулли ногой. — Тулли, вставай. Мы выведем тебя отсюда. Вставай, Тулли.

Он медленно встал, держась за спинку стула. Все молчали. Вероятно, Риф Эхран умирала от желания произнести какую-нибудь тираду по этому случаю, но даже она решила, что сейчас лучше промолчать. Пианфар, держа винтовку наготове, положила руку на израненное плечо Тулли. Оно было холодным как лед. На руке виднелась глубокая рана.

— Пойдем с нами, — сказала она.

Он пошел. Одной рукой Герен взяла его за руку, держа в другой пистолет. Джик встал, спокойно покуривая. Риф Эхран уже отходила к дверям, ведя за собой свой отряд.

Хейни медленно двигались к выходу, примеряясь к шагам Тулли. Наконец они вышли в док, и его сравнительно тусклое освещение показалось им ярким, как солнце, а воздух невероятно свежим.

Ким шагал рядом, Хэрел впереди. Тирен несла винтовку в левой руке, правой поддерживая Тулли. Шествие замыкали Джик и Риф Эхран. Пианфар оглянулась: боги, Джик по-прежнему курил свое зелье, разбрасывая пепел. Но кифы оставили их в покое. Они провожали хейни глазами, что-то бормотали, и больше ничего.

— Быстрее на корабль, хейни, — сказал Джик, когда Пианфар подошла к нему. — У нас много, очень много дел.

— Это была твоя идея, — заявила Риф Эхран.

— Конечно моя. А ты что, хочешь дожидаться здесь Актимакта? Стишо удрали отсюда. Может, они полетели на Кейшти, а может, и на Кефк, на Центральную. Стишо очень много говорят. Нам не нужны проблемы, верно? А стишо — это проблема.

— Я не собираюсь подписывать какой попало договор. Это нужно обсудить, на Джик.

— Отлично. Но позволь тебе напомнить, что один из кифов отправился на Кейшти. И если он расскажет Актимакту о том, что здесь происходит, у нас останется очень мало времени. У Актимакта быстрый корабль. А другой киф отправился на Харак. А стишо полетел на Кефк — и начал болтать, что Актимакт летит на Кейшти, поэтому они пошлют корабль на Кефк, на Центральную, может, это будет

Тавао, а может, Льен, к сожалению, Сиккуккут не сможет его остановить.

— Ты перестал защищать интересы хена.

— В самом деле? Тогда давай попрощаемся, удачи тебе. Актимакт съест твое сердце…

— Не говори глупости…

— …или мое. Точно, хейни. Актимакт давно мечтает со мной встретиться. — Он положил руку на плечо Риф Эхран. — Может, поторопимся?

— Кефк, о боги, — пробормотала Пианфар.

— Очень даже просто.

— А почему Сиккуккут не может сделать это сам?

— Сфик. — Джик вынул изо рта папиросу и выпустил колечко дыма. — Им нужен сфик. А теперь у него есть мы. У нас полно сфик, а?

— Это безумие, — пробормотала Пианфар.

— Боишься, милый друг?

— О боги, ты сам знаешь, что нет. Джик усмехнулся:

— Ты мне должна. С каких это пор Шанур не возвращают долги?

— Да покарают боги твою шкуру.

Пианфар то и дело поглядывала назад, экипаж Эхран тоже. «О боги, заберите нас из этого дока». По пути им постоянно попадались кифы, которые что-то бормотали, поглядывая на них. «Наши союзники. О боги!»

Тулли, прихрамывая, шел с ними, стараясь не отставать.

Впереди показалась безопасная зона, которую охраняли с их корабля. Пианфар оглянулась. Кифы не пошли в эту зону… Слава богам.

— Мы в безопасности, — сказал кто-то. Навстречу им вышли несколько Эхран и членов экипажа Джика.

— У нас все в порядке, — связалась с «Гордостью» Хэрел, когда они подошли к кораблю. — Говорит Хэрел. Тулли с нами. С ним все хорошо.

Им что-то ответили, Пианфар не разобрала слов. Она увидела, как Риф Эхран, поравнявшись с «Бди-

тельностью», сделала знак своему экипажу остановиться. Взяв Тулли за руку, она заявила:

— Человеку лучше остаться на нашем корабле. Так для него безопаснее.

— Нет, — возразила Пианфар. — О боги, Эхран, давай обсудим это потом. Не лезь не в свое дело. Кругом одни кифы — оставь человека в покое. Он и так натерпелся! Подумай лучше о своем экипаже.

Команда «Гордости» мгновенно встала рядом со своим капитаном.

— Нет, он мой!

Назревала потасовка. Несчастный Тулли стоял, окруженный экипажем Эхран.

— Назад! — внезапно раздался мощный голос Кима, который эхом пронесся над доком; ворвавшись в гущу Эхран, он вытащил оттуда Тулли. Потом усмехнулся.—Я ведь за себя не отвечаю, — сказал Ким. — Вы не забыли?

И тут Пианфар пришло в голову, что он действительно мог натворить бед. Она хотела что-то сказать, потом передумала. Тулли не сопротивлялся. Он безвольно висел в руках. Кима, вцепившись в его шерсть, Эхран ждали, что будет дальше. Два самца. Ким и Тулли, повисший на его руках, словно тря-пичная кукла.

— Он из экипажа Шанур, не так ли? — пророкотал Ким.—Как и я. — Он крепче ухватил Тулли. Его винтовка съехала с плеча и просто болталась на ремне; и тут Пианфар с ужасом заметила, что это мощнейшее оружие даже не стоит на предохранителе. Тулли бессильно свесил голову.

— Так мы идем, капитан?

— Да-да, идем, — сказала Пианфар. У нее внезапно заколотилось сердце.

— Хм. Разрешите. — Ким намеренно пошел прямо через строй Эхран, волоча на себе Тулли.

— Шанур! — окликнула Риф Эхран.

— Знаю. Вы напишете протест. Уберите с дороги свой экипаж, или их шерсть разлетится по всему Мкейксу!

— Дура, — пробормотал Джик. Он вытащил изо рта свою папироску и сунул ее обратно в кисет. — Уходите отсюда! Вы что, думаете, нас никто не видит? — Он показал на стоящего в отдалении кифа. — Хотите устроить ему представление?

Риф Эхран резко взмахнула рукой, и ее сопровождающие опустили винтовки. Глаза Риф превратились в янтарные круги, обрамляющие черные расширенные зрачки. Грива ощетинилась.

— Мы поговорим с тобой после, Шанур.

— Прекрасно.

Пианфар повела свой экипаж к кораблю и, уже поднимаясь по трапу, оглянулась. Экипаж Эхран словно застыл на месте. Кер Риф, прижав уши, смотрела вслед Шанур, и выражение ее глаз не предвещало ничего хорошего. Последней на корабль поднялась Ге-рен, бросив напоследок взгляд на экипаж Эхран.

— Заходи, — приказала ей Пианфар, поскольку Ге-рен явно чего-то ждала.

Пианфар зашла на корабль последней и только тут вспомнила, что на нижней палубе находятся несколько охранников Эхран.

— О боги, — пробормотала она и побежала на нижнюю палубу.

Ким с Тулли на руках подошел ко входу на корабль. Люк был открыт, возле него, держа винтовки наготове и явно не зная, что делать, стояли охранники Эхран.

— Все в порядке, — сказала им подоспевшая Пианфар. Она заставила себя улыбнуться. — Не бросайте свой пост. Входи, Ким. Тебе помочь?

— Он совсем легкий, — сказал Ким, придерживая болтающуюся голову Тулли. Тот внезапно пошевелился.

— Пианфар.

— Мы спасли тебя, — сказала Хэрел, осторожно забрав винтовку у Кима, пока она не разнесла потолок. — Не бойся, Тулли, ты в безопасности.

Они поднялись в лифте на верхнюю палубу. Навстречу им выскочила Хилфи.

— Все хорошо, — сказала Герен.

Хилфи тревожно заглянула в лицо Тулли, потом взяла его за руку.

— Хил-фи, — с трудом произнес тот. — Хилфи…

— Хм. — Пианфар с радостью заметила, как засияли глаза Хилфи. Словно все снова встало на свои места. — О боги, да уложите вы его в постель. У нас полно других дел.

Прислонившись к стене, она ждала, пока Ким отнесет Тулли в его комнату. Рядом на одной ноге стояла Тирен, держа вторую на весу. Открылась рана, которую она получила два года назад на Центральной и которой с тех пор никто серьезно не занимался. Пианфар подумала о Шур, которую буквально собирали по кускам на Кейшти. Как и саму «Гордость».

— Кефк, — сказала подоспевшая Хэрел. — Паршивое это дело, капитан.

Подошла Герен и встала рядом с ними. Говорить никому не хотелось. Пианфар чувствовала, что умирает от усталости и желания свернуть Риф Эхран шею.

— Паршивое, ничего не скажешь.

Резко оттолкнувшись от стены, она направилась к лифту. Одна.

О боги, эти тревожные и доверчивые глаза Хэрел. Тирен, самый старый и преданный друг, на год старше ее, Герен и Шур. Пять хейни, начинающих седеть и стареть, и подросток, одинокое человеческое существо и самец хейни не первой молодости. А ведь когда-то все это ей так нравилось — торговые сделки с махендосет и людьми, чтобы поправить финансовые дела Шанур и как следует отремонтировать корабль, — что ж, это ей почти удалось. Ее «Гордость» изменила линию корпуса, приобрела более мощные винты, новую опознавательную систему — теперь, если дело дойдет до конфликта в космосе, врагам Шанур не поздоровится.

Но были и другие враги — чиновники, которым регулярно посылала свои рапорты Риф Эхран.

Но Ким, о боги, Ким! Пианфар вспомнила, как вызывающе он вел себя в доке перед Эхран. И ему это припомнят. Особенно когда Риф Эхран и ее «Бдительность» вернутся домой. Шанур сделала слишком высокую ставку. Она стала похожей на свой корабль — она хейни только наполовину, она не такая, как все, и все из-за взявшегося неизвестно откуда богатства.

«Снова вернуться назад, в свой клан? Стать обыкновенной хейни, а не шпионом, состоящим на службе у махенов?»

Пианфар нажала кнопку лифта и оглянулась. Ее экипаж стоял в коридоре. Никто не пошел за ней следом. Может быть, они чувствовали ее настроение. Пианфар кивнула, и Хэрел и остальные двинулись за ней.

Два года назад хейни потеряли еще один корабль: «Восходящую луну» Тахар. Теперь он служил кифам, и если бы встретился Пианфар, она отдала бы команду атаковать, и была бы права.

Пришел лифт. И тут в голову Пианфар пришла еще одна мысль, от которой она похолодела.

— У нас на борту киф, — сказала она.

— Давайте выбросим его за борт, — сказала Тирен. — Зачем он нам теперь?

Пианфар задумалась, держа коготь на кнопке лифта.

— Сфик, — попыталась объяснить она. — Если мы его вышвырнем, то потеряем сфик, хотя только боги знают, что это такое. Статус. Лицо.

— А что мы будем делать с этим кифом? — спросила Герен.

— То же, что они делали с Тулли, — высказала догадку Хэрел. — А может, и похуже. Кому какое дело? Этот киф вернет нам нашу гордость.

Пианфар похолодела:

— О боги.

— Что такое, капитан?

— Он что-то говорил о том, что корабль кифов не его. — (Лифт остановился.) — Его экипаж решал, с кем они теперь. Так он сказал.

— Этот киф один из экипажа Актимакта? — предположила Хэрел.

— Держу пари.

— О боги, и что мы будем делать с этим ублюдком?

Пианфар вышла из лифта и бросила взгляд в сторону Шур:

— Если сможешь догадаться, что затевают ки-фы, скажи мне. Киф говорит, что принадлежит Ша-нур. Если мы его отпустим, потеряем сфик. А мы и так сидим на этой станции в окружении одних кифов.

— Мы могли бы забрать его с собой в космос, — предложила Тирен.

— Мы могли бы отдать его Эхран, — возразила Герен.

— Замечательная мысль, — согласилась Пиан-фар.

— Так и сделаем? Пианфар пожевала усы.

— Ага, — кивнула она и отправилась в центральный отсек.

— Кефк? — спросила Шур, повернувшись к ней.

— Вот он, получай, — сказал Ким, засунув огромные руки за пояс рваных коричневых бриджей. Его израненные уши были отведены назад, нос сморщился. Хилфи подошла к нему, расправила его гриву, и он сразу смягчился. Тулли тихо лежал на постели и наблюдал за ними.

— Ты был великолепен, — сказала Хилфи.

— Ага, — пробормотал Ким. — Ага. От него жутко пахнет. И от меня тоже. — И, пожав широкими плечами, он вышел в коридор.

Хилфи задрожала. Она почувствовала, что хочет убить кифа, это желание превратилось в навязчивую идею.

— Хилфи… — Тулли попытался подняться. Одеяло, на котором он лежал, пропиталось кровью. Тулли приподнялся на локте.

— О боги! — Хилфи быстро схватила электронный переводчик. — Тулли, лежи спокойно. — Она вложила переводчик ему в руки.

Но Тулли выронил его и вцепился ей в плечо, как делал всегда, когда было больно ему или ей или когда кифы хотели их разлучить.

— Все в порядке, — сказала Хилфи, прижавшись к нему, как тогда, когда их держали в темной и тесной камере. — Все в порядке, ты в безопасности, кифов больше нет.

Он заглянул ей в глаза — его взгляд был отсутствующим, волосы и борода, когда-то красивого золотистого цвета, спутались и потускнели, от него дурно пахло. Из покрасневших глаз текли слезы, рваная одежда была пропитана запахом кифов и дыма от их светильников.

— Пианфар, — проговорил он, — Пианфар — друг кифов?

— О боги, нет.

Тулли била крупная дрожь. Она обняла его и прижалась к нему. Она ощущала, что он самец, она инстинктом почувствовала это еще на «Харукке»! Ее родной Ануурн, дом и все самцы были далеко — за исключением Кима, но он принадлежал Пианфар, к тому же был староват для нее. А Тулли — он был чужак, к тому же вряд ли видел в ней особь женского пола.

Но ведь кто-то должен его защищать. За свою жизнь Хилфи привыкла к тому, что самцы очень ценная вещь, правда их ум оставлял желать лучшего. К тому же они были раздражительны и тщеславны. На Ким был, возможно, исключением, да к тому же и стариком, что бы там ни считала Пианфар. Молодые самцы — это уже другое. Их селили отдельно, заботились о том, чтобы они не испытывали неудобств; они носили шелковые одежды, и самки гордились, что у них есть самец. Они начинали драться только тогда, когда их женам или сестрам что-то угрожало, когда приходила беда. Они были смелыми и никогда не хитрили в отличие от самок. Пока были молоды.

Ее Тулли был умен. И смел. Когда на нее набросились кифы, Тулли бросился на помощь, хоть и не имел когтей. Кифы отшвырнули его в сторону, но он боролся до тех пор, пока его не стукнули по голове.

Тогда она ничем не могла ему помочь и страдала от этого больше, чем от побоев. Она ничего не могла сделать, когда его потащили на допрос.

— С Шур все в порядке, — сказала она, — Тулли, она жива.

Он взглянул ей в лицо:

— Шур жива.

— Все живы, Тулли.

Он издал какой-то звук и провел рукой по волосам.

— # # #; — сказал он, переводчик не смог этого перевести. Тулли спустил ноги с кровати. — Я # экипаж, Хилфи. Я экипаж — работать — пойми.

Он поднялся на ноги. Постоял, шатаясь и держась за ее плечо.

— Ванна, — сказал он. И пошел туда. Она поняла.

— Я подожду тебя, — сказала она.

Они все стали немного сумасшедшими. Хилфи чувствовала, как у нее кружится и болит голова. Но «Гордость» готовилась покинуть порт, а Хилфи удалось вырваться из лап кифов…

…чтобы оказаться запертой на нижней палубе, не имея представления о том, что их всех ждет.

Шур сказала, что они находятся на Мкейксе. И что на станции Кейшти была совершена сделка, в результате чего Банни Айхар сломя голову полетела на Маинг Тол, а к ним прибыли Джик и «Бдительность» — невероятный союз, но очень выгодный.

— У Джика есть свой интерес в союзе с Эхран, — сказала тогда Шур. — Он написал на нее какой-то рапорт на Кейшти, и она затаилась. Джик не капитан-охотник, но у него есть связи, это он помог нашим кораблям выбраться из порта и показал дорогу прямо на Мкейкс. И помог установить новый двигатель.

Шур показала его на экране компьютера; от этого зрелища Хилфи содрогнулась.

Их «Гордость» стала совсем другой, не такой, какой была на Кейшти.

Как и она сама, Хилфи. А ей так хотелось вернуться на свой корабль, как домой, и увидеть, что ничего не изменилось.

Пианфар — друг кифов?

Хилфи попыталась в деталях вспомнить все то, что видел Тулли, когда хейни находились у кифов. Почему он так решил?

Да, у них на борту находился киф. Тулли об этом не знал. Хилфи поморщилась. Эту тварь держали на нижней палубе.

Усевшись на кровати, она вспомнила, как отчаянно хотела летать в космос и как упрашивала отца отпустить ее, а теперь ей хотелось только одного — снова оказаться дома, в безопасности, и не думать о том, что их ждет. Как было бы хорошо — просто охотиться среди холмов. Найти себе пару. Снова почувствовать траву под ногами и тепло солнечных лучей и жить среди простых хейни, которые понятия не имеют, что такое кифы, и не испытали даже половины того, что пришлось пережить ей.

Тулли вышел из ванны обнаженным. Все его тело было покрыто кровоточащими ранами, синяками, ожогами. Порывшись в ящике комода, он достал оттуда старые бриджи Хэрел.

— Тебе помочь? — спросила Хилфи.

Он покачал головой, что у людей означало «нет». Сел и медленно натянул штанину на одну ногу. Немного отдохнул, велел Хилфи не мешать и натянул вторую.

Дверь внезапно распахнулась, и появилась замотанная бинтами Шур. Увидев Тулли, она застыла от удивления, прижав уши.

— Шур, — произнес Тулли и, встав и держась за спинку стула, натянул штаны.

— Не слишком-то хорошо мы знаем друг друга, — сказала Хилфи, чувствуя, как у нее загорелись уши. — Все в порядке, Шур.

— Все в порядке, — повторил Тулли. Он протянул руки к Шур. Та отпрянула, но он не стал хватать ее, а только сжал ее руки в своих. — Шур, я рад тебя видеть, очень рад.