Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Дневник помощника Президента СССР. 1991 год

ModernLib.Net / Биографии и мемуары / Черняев Анатолий / Дневник помощника Президента СССР. 1991 год - Чтение (стр. 11)
Автор: Черняев Анатолий
Жанр: Биографии и мемуары

 

 


ЦК КП РСФСР и КПСС «денно и нощно» заседают и, как в апреле, готовят резолюции с мест — с требованиями ухода М. С. с генсекства. Слышал, что даже шьют «персоналку» ему и его помощникам (мое имя там тоже).

А что М. С.? Запустил «Ново-Огаревский процесс», сдвинул с места Союзный договор, который теперь очень близок по концепции российской Конституции (проекту). Ельцин и все прочие парафировали. Более того, позвал в Н.-Огарево Явлинского, где и был заслушан его доклад о гарвардско-вашингтонских переговорах.

Очень основательно готовится к встрече сегодня с Делором. И от него, а не от Аттали, «семерка» узнает, что М. С. повезет в Лондон.

М. С. исподволь и явно для всех, даже очень тупых, ведет дело к «сцепке» перестройки с мировой экономикой и политикой. Иного смысла включения страны в «общецивилизованный процесс» и быть не может.

Ельцин в США — с оговорочками насчет М. С. за прошлое — открыто, похоже, ведет дело к примирению с «Союзом» (т. е. его сохранению), все время рядом со словом «Россия» ставит «Союз». И что тогда делать будем? Кто и как, если сближение состоится? Может, это новый способ избавиться от М. С.?

Поэтому и стервенеют контрперестроечные силы: «там» им, в «ельцинском Союзе», места не будет!

А Горбачев не может никак отступиться от своей методы. Пошел на крестьянский съезд «генералов от коллективизации», толстопузых охотнорядцев. Там ему устроили истерику. Павлов (!) им прямо сказал: или рынок, или опять дотации (а в казне денег нет!) — и тогда прощай вся экономическая реформа. Они его чуть с трибуны не сбросили. Заявили, что поползут голодать на Красную площадь. (Лигачев там появился — его «на руках носили».) Потребовали на ковер Горбачева. Тот пришел и начал мирить: опять согласительная комиссия, опять — «поискать, что можно сделать» и т. п.

Но что «сделать»?! Павлов прав в этом случае… Опять торможение. И опять очки в пользу Ельцина-Силаева, которые не будут считаться с этими «генералами от с.-х.».

Возня с подделкой — «другим вариантом» Нобелевской лекции. Звонил Егору Яковлеву (он опубликовал корреспонденцию на эту тему в своих МН"): зачем вы в это включились? Мельтешит, мямлит, извиняется. Но — мелочевкой он оказывается! Прислал мне эту подделку: там ни одной одинаковой фразы с подлинным текстом лекции. Говорю Егору: в редакции что, не могли сверить? Ведь если не совпадают какие-то абзацы, что-то добавлено или выброшено — это одно дело: тут — база для спекуляций и подозрений. Но ведь тексты-то совсем разные! Как же можно! Он обещал назвать (со слов датского корреспондента), кто передал эту подделку. Но корреспондент, разумеется, срочно уехал.

В суд бы подать, если б не имя президента — трепать лишний раз неохота. Собрать бы со всех них тысяч по 100!!!

Пойду готовить материал к приезду Койвисто. Говорить нечего. Теряем мы дружеские отношения из-за дохлой экономики.

Жуткая погода стоит: 32¤ С 98 % влажности. Хорошо, что на работе кондишн!


21 июня

Странный вчера и, может быть, тоже роковой день. М. С. записывал на ТВ выступление в связи с 50-летием 22 июня 1941 года . Все-таки выдержали мы его в духе «примирения», но «со слезами на глазах» и без победных звуков.

Ладно.

С утра он принимал Делора. Я «спихнул» встречу на Загладина. Но там он наговорил, в том числе и о том, что и в парламенте ощетинились, как только почувствовали, что власть от Верховного Совета уходит и начинается замирение в обществе, успокоение, наклевывается согласие по линии Горбачев-Ельцин. Загладин советовался, сообщать ли этот пассаж в печать? Я сказал: безусловно!

Ко мне тем временем запросился Мэтлок: в 15.30 мы встретились. От Буша — предложение: чтоб М. С. в Лондоне пришел в резиденцию американского посла и чтоб с 3-х до 5-и 17 июля , после выступления М. С. перед «семеркой» и общего обеда, они вдвоем поговорили.

Заодно Мэтлок расспрашивал: что происходит, почему премьер в Верховном Совете выступает против президента и против программы Явлинского?

Я разъяснял: Павлов — хороший финансист и человек с характером, такой сейчас нужен. Но в политике он не набрал «ума» и опыта: отсюда и «заговор банкиров», отсюда и вчерашнее требование полномочий, которое неправильно интерпретировали. И «объективно» получилось, что Павлов возглавил оппозицию и протесты в ВС. Хотя исключается, что он сознательно интригует против М. С. Это — очередной его «ляп», неловкость — все образуется.

Позвонил М.С. Сразу согласился с предложением Буша, о чем я и уведомил Мэтлока.

Звонил между тем Брейтвейт. Говорил, что 1-го приедет британский «шерп», М. С., мол, обещал его принять. Королева приглашает М. С. 17-го в 17-18 часов… и т. д. о Лондоне по случаю «семерки».

И вдруг уже часов в 8 вечера опять названивают из посольства США. Мэтлок просит немедленной аудиенции у президента: срочное, секретное сообщение от Буша.

Мне как раз в этот момент позвонил М. С. Я ему сказал. Он: «Давай!» Я помчался в Кремль. Спрашиваю у М. С. — мне присутствовать? «Обязательно». Мэтлок еще не вошел, а тут позвонил Павлов и стал рассказывать, какую воспитательную работу он провел с председателями правительств всех республик. Пригласил на заседание кабинета Делора, и тот тоже прочел им «лекцию», как надо управлять финансами, если хотеть рынка. Да так жестко, что те рты разинули. Павлов выглядел «либералом». М. С., слушая, хохотал, а завершая, бросил иронично Павлову: эта твоя акция — самое позитивное, что ты сделал за последние 3 дня (намек на выступление Павлова в ВС!).

Вошел Мэтлок. Лица на нем нет. М. С. начал с похвал послу, сожалений, что он уезжает, стал ему говорить всякие добрые слова: что он хорошо, честно работал, был настоящим партнером, много помог в этот сложнейший период отношений, «очень ценим вашу деятельность» и т. д.

Мэтлок стоял, перебирая ногами: не терпелось выложить — с чем пришел. А пришел вот с чем: господин президент, я получил только что личную закрытую шифровку от своего президента. Он велел мне тут же встретиться с вами и передать: американские службы располагают информацией, что завтра (т. е. сегодня, 21. VI) будет предпринята попытка отстранить вас от власти. Президент считает своим долгом предупредить вас.

М. С. засмеялся. (Я — тоже!) Мэтлок смутился: мол, глупость принес на такой верх. Стал извиняться: я не мог не выполнить поручение своего президента, хотя сказал ему (каким способом, интересно), что у меня в Москве таких сведений нет и вряд ли это правда.

М. С.: «Это невероятно на все 1000 %. Но я ценю, что Джордж сообщает мне о своей тревоге. Раз поступила такая информация, долг друга — предупредить. Успокойте его. Но повторяю — в этом его сообщении я вижу подтверждение настоящих наших отношений. Значит, действительно мы далеко ушли вперед во взаимном доверии. Это очень ценно».

Говорил он по-доброму, но с внутренней иронией, как бы уверенный в том, что все это чепуха.

Потом разговорился. Знаете, господин посол (а при встрече он его назвал «товарищ посол» и пояснил, шутя, почему он себе это позволил…), возможны такие разговоры у нас. Вы видите, что происходит… И стал ему говорить почти теми же словами то, что я за несколько часов до того. В народе, в обществе — тенденция к согласию, к успокоению. Дело идет к Союзному договору, к участию в «семерке», т. е. к реальному выходу СССР во внешний мир экономически. Более того, движемся к реальной сцепке внутренних и внешних процессов. Это встречает одобрение. Выборы Ельцина это подтвердили. Сейчас общество отвергает конфронтационный подход… И тех, кто за этим стоит. Но есть силы, которых это не устраивает. Они есть и в парламенте, хотя не вся фракция «Союз» такая: там есть и здравомыслящие, нормальные. Есть и оголтелые, которые готовы проглотить микрофон (Алкснис, Коган…). За ними те, кто чувствует, что теряет все в эшелонах власти и привилегиях. И опять сплачиваются, опять замышляют, как подорвать процесс оздоровления. Не исключаю, что в их среде ведутся разные разговоры, в том числе и такие, которые подслушал ваш разведчик.

Рассказал ему о Делоре. Попутно охарактеризовал Павлова — почти такими же словами, как я до того, когда Мэтлок был у меня.

Дома Аня и Митя собирали чемоданы. Я включил Баха. В 12 ночи звонок из приемной: Буш требует поговорить с М. С. по телефону. Говорю: соединяйте, раз так.

Утром Аня с Митей уехали. Проводил их до машины. И тут же звонок из МИДа.

Допишу потом — сейчас некогда… Не забыть про «Щит» и Плеханова, зам. Арбатова!


23 июня

Так вот… Страхи продолжались. Ночью стал названивать Горбачеву Буш. Из приемной меня спрашивают: что делать? Я: «Соединяйте». Но М. С. гулял с Р. М. (было около 12-ти). Вернувшись, велел связаться с Белым домом. Теперь уже Буш был «занят»… и, видно, отчаявшись соединиться с другой «сверхдержавой» на информационном уровне конца XX века, послал депешу. Она пришла рано утром.

Когда мне в 6 утра позвонили из приемной М. С. с тем же вопросом: «что делать с депешей?» — я возмущенно ответил: «Посылать на дачу!» — «Будить?» — «Не надо». Я решил, что это — то же, о чем «предупреждал» Мэтлок (хотя в МИДе мне сообщили, что депеша пришла после того, как Мэтлок успел поговорить с М. С).

Тем не менее вручили ему лишь в 9 утра, когда проснулся. Не знаю, что там было, — до меня не дошло. Но М. С., приехав на работу, устроил разнос всем, кто не обеспечил ему связь с Бушем ночью: на селектор подключил меня, Крючкова, Болдина. Крючков оправдывался, что по «горячей линии» не было запроса. Тогда М. С. ему процитировал из депеши: сначала пытались соединить именно по «горячей». Крючков сник: обещал «разобраться и наказать». Болдину было тут же приказано разогнать — «без всяких попыток опять убрать концы в воду» — тех, кто у него в приемной… Идиотов, дармоедов… Один из них, говорит, до сих пор меня Леонидом Ильичом иногда называет! (Я прыснул со смеху.)…

Мне тоже хотел «всыпать», но я-то при чем? Со мной «советовались». Я посоветовал соединить? «Ладно, — заключил он. — Если впредь что-то такое, сам звони мне немедленно домой в любое время дня и ночи»… Ему стыдно за нашу «технику», да и наши «службы»…

Потом говорит мне: «Может, самому позвонить Бушу?» Я: «Конечно». — «Давай — в 17 часов… У них сколько в это время?» — «9 утра».

И состоялся хороший разговор…

Главный предмет разговора: Буш хотел поделиться впечатлениями от Ельцина, с подтекстом — еще больше их мирить. М. С. рассказал о том, как он только что «укоротил» Верховный Совет. Буш уже знал об этом из сообщений агентов.

И все «страхи» сразу были сняты. М. С. показал, что «он хозяин положения». И если захочет, разгонит этих болтунов и провокаторов (нам не привыкать, начиная со Столыпина). И получит поддержку республик и всей России во главе с Ельциным. Эти кретины не понимают, что после новоогаревской «9 + 1» и избрания Ельцина президентом ситуация круто изменилась. У М. С. появился тыл, и он уже не будет кланяться этим профессиональным крикунам. Дал он им «по мордам» основательно! Наверное, за всю перестройку было две или три таких поворотных яростных речи. И покорились. Хлопали. Вся Москва вздохнула. Даже «враги» заговорили с восхищением о его поведении. А Запад — тот просто бьет в литавры, хотя, казалось бы, действовал Горбачев не очень демократично.

Теперь о том, что не успел записать вчера. Еще до того, как у Горбачева побывал Мэтлок, утром, мне позвонил Плеханов (зам. Арбатова по институту США): должен вас информировать — приходили представители «Щита» (это офицерская оппозиционная организация) и говорят, что под Москвой замечено подозрительное передвижение воинских частей… Я отнесся к этой информации критически и не стал говорить об этом М. С. А после Мэтлока он мне, посмеявшись над наивностью американцев, сообщил: "Ты знаешь, Примаков мне вчера заявляет: «Михаил Сергеевич, вы слишком доверились КГБ, службе вашей безопасности. Уверены ли вы в ней?»

Вот, говорит М. С., и этот — паникер.

Однако, думаю, эти сигналы и визит Мэтлока подогрели его, подтолкнули к тому, чтобы устроить настоящий разнос Верховному Совету. (В газете наиболее смачные места из его выступления «сглажены»…)

После этой своей речи в ВС он мне звонил: крыл этих подонков и сволочей площадными выражениями.

Вчера 67-летие Нины, сестры, лежит парализованная более 20 лет. Ездили, хотя очень не хотелось. Навспоминались среди родственников… С Тосей, например, троюродной сестрой, не виделся, наверное, лет 60. С Юркой Залепугиным (двоюродным братом) — лет 30…

Ну, вот сегодня действительно свободный день. Вчера успел закончить переговорные материалы для Койвисто (приезжает в понедельник). Впрочем, после всех МИДовцев и своих консультантов пришлось опять все писать заново. Не «секут момента», не умеют писать «под Горбачева»: обычные мысли, других уж нет, но не находят им обрамления, чтоб не выглядели банальностями.

Подготовил также вопросник для телефонного разговора с Колем — завтра утром.

Вчера было 22 июня … Вспоминал все — час за часом, как все тогда было. И не очень глядел в ТВ — то на работе был, то у Нины. А говорят, меня вчера уже показали с Сашей Безыменской в фильме «Будь проклята война»… Только из 40 минут, которых я наговорил, оставили 5-7!


24 июня

Вчера из ряда вон бездарный день. Не поехал в Успенку. Слушал проигрыватель, который я сначала долго чинил (на самом деле — портил). Лещенко, Высоцкий, Вивальди — с фаготом. Потом с Нелей в Манеже. Некто Казатин. 1000 картин на одно лицо — в основном портреты жены и петуха. Манера — как если бы идти и брызгать из ведра большой кистью на холст или бумагу. Не волнует. И непонятно… Но в 30 странах выставлялся и самый валютный наш художник.

Шли по улицам. Жарко, утомительно, раздражающе — особенно под аккомпанемент ее умных высокограмотных рассуждений на разные действительно серьезные темы. Устал как не знаю кто, да еще потом в очередях настоялся за молоком… Очередь подошла — продавщица кричит в кассу: «Молоко кончилось». И пришлось идти в другой магазин — напротив «NВ»! — американского посольства. Сегодня разговор М. С. с Колем. Договорились съехаться в Киеве 5 июля .

А «Шпигель» опубликовал сугубо тайное мартовское письмо М. С. к Колю (там просьба о новом кредите и паушальном соглашении относительно военного имущества).

А в 3 часа — Койвисто. 95 % времени М. С. рассказывал о наших делах. Это я слышу в который раз. Тот был предельно деликатен и молчалив… Хотя, видно было, чувствовал, что такой сверхоткровенный рассказ ведется не без умысла, чтоб финн не рассчитывал на оплату долгов и был снисходительным в новых сделках.

Когда перешли к переговорам в делегациях, Койвисто стал разговорчивее, насколько это возможно для финна. И протянул идею, на которую М. С. не обратил внимания. Может, она и не была на это рассчитана: дескать, торговый договор 1947 года был для другой эпохи, когда у нас (у Финляндии) была большая экономическая зависимость от вас (от СССР), а теперь можем обойтись без прежних соглашений. (Это, по сути, подкоп и под Основной договор 1948 года…)

В теме о европейских делах М. С. почему-то заговорил о нерушимости границ как святом принципе Парижской хартии. И это после того, как пояснил, что с прибал-тами придется разводиться! Койвисто отмалчивался. Мудро, ибо полемизировать бессмысленно.


26 июня

Сегодня отпросился (перекинул на Гусенкова) со встречи М. С. с Максвеллом (известным британским издателем). Его навязал ему Крючков — какой-то бизнес у них! Каждый раз, когда этот тип приезжает, он бывает «представлен» наверх. Нахал (Гусенков мне рассказал, что он учил Горбачева, как ему жить в Лондоне во время «семерки», как распорядиться временем президента). Узнав от Примакова накануне, что Максвелл напрашивается, я возражал и решил не докладывать Горбачеву. Но он сам меня спросил. Я стал убеждать: не надо. И он согласился, а через пару часов позвонил и без всяких объяснений назначил час и день встречи, откровенно сославшись на Крючкова…

Между тем вся мировая пресса (частично наша) шумит о его, Крючкова, выступлении в Верховном Совете — опять о том, что империализм «инфильтровал своих агентов» в высшие эшелоны власти у нас, «я докладываю, а меня не слушают».

Игнатенко спрашивал у М. С. — что ему, пресс-службе, отвечать на этот счет на брифингах. «Не ввязывайся, мало ли что газеты пишут!!» — отпарировал М. С. Но ведь речь идет о выступлении в ВС на закрытом (!) заседании. То есть о сугубо «доверительной» информации.

Тайна сия есть для меня… Может, и впрямь не хочет «ссориться» — разрушать опору «на всякий случай»… для себя ли, для государства?!

Сегодня (передает мне Гусенков) М. С. бросил вскользь Максвеллу: «А откуда вы взяли, что я буду баллотироваться на следующий срок в президенты?»… Даже если он так решил, не следует это выбалтывать: Запад считаться перестанет совсем, еще активнее будут переключаться на Ельцина.

Мы с Шахом написали ему протест по поводу постановления Павлова о «новых» таможенных сборах с ввозимых товаров (на таможнях в результате идет просто грабеж)… «Это почище „президентского“ 5-процентного налога с продажи», — доказывали мы. Он не отверг нас, а поручил Орлову (Минфин) разобраться… Значит, без него, что ли, опять сделали? Против него?!

Надо готовить все сразу:

— и к приезду британского «шерпа» (1.VII);

— и к встрече с Колем в Киеве (5.УП);

— и к визиту президента Мексики (З.VII);

— и к «семерке».

Между прочим, до сих пор ни меня, ни Шаха он не привлекает к работе группы во главе с Медведевым(!) в Волынском. А там тем временем пишут «бог знает что». Примаков туда съездил, прочитал и в ужас пришел. Целый раздел, например, посвящен разносу сепаратизма и национализма в Прибалтике: надо быть идиотом или провокатором, чтоб такое «предложить» для Лондона.

Между тем по-настоящему знаем материал "в контексте «семерки» (не считая сугубо экономической программы) именно мы с Примаковым, меньше Шах… И именно нас там нет.

Вчера М. С. принял по моему настоянию Аллисона (из Гарварда) вместе с Явлинским. Таким образом, еще более ангажировался, хотя и говорил, что учтет не только их, но и проекты и программы других, включая идеи шмидтовского Совета взаимодействия, заседание которого недавно состоялось в Праге.

Вчера же французский посол Дюфур пригласил меня, Примакова и Медведева (там уже оказался и Загладин) к себе в посольство на завтрак — чтоб "расспросить, как мы (М. С.) готовимся к «семерке»… Он и ко мне приходил уже за этим. Пили хорошее вино, наперебой «объясняли»…

Бовин в «Известиях» громит критиков внешней политики Горбачева. Просится к нему. Сватаю. Было бы полезно им поговорить «по старому знакомству».


29 июня

Вчера с утра М. С. возмутился, когда я стал ему напоминать, что в 11.00 у него встреча с еврейским бизнесменом Раппапортом: как я могу сравнивать это с тем, что произойдет в 11.00! А произойдет обсуждение в программной комиссии проекта Программы КПСС.

Я заткнулся, но все же пробросил: «Человек приехал специально — после того как ему сообщили день и час приема у вас. Только вчера вечером я вам об этом напоминал, однако ни о какой Программе мне вы тогда не сказали»…

За 5 минут до начала он мне позвонил: «И ты приходи на обсуждение»: уж не знаю, в порядке ли «компенсации» за втык (был не прав) или потому, что я ему пригожусь «для дальнейшей работы» над этой бумагой.

Не пожалел, что «поприсутствовал». М. С. начал с атаки на «Советскую Россию» и ей подобные органы печати, которые ведут «разнузданную травлю»: никакая это не свободная дискуссия! Это признак деградации в партии. Если так пойдет, эту партию вышвырнут из политической жизни.

Некто Гусев из ЦК Российской компартии и еще один молодец пытались возражать. Но он их «посадил», а Гусеву под конец заявил: «Еще посмотрим, останешься ли ты в партии». Вообще-то эта свора, гужующаяся в коридорах ЦК и в самом ЦК, озлоблена до предела… Никакого единства с этими людьми, на чем настаивает Ивашко, быть не может. Они накануне, говорят, собирались и готовили программной комиссии кошачий концерт. Но Горбачев их «предварил» своей яростной атакой.

Много умного говорили Абалкин, академик Пахомов, Мальцев, нижегородский секретарь обкома, кое-кто еще. Но больше — примитив, невежество и реакционная агрессивность. Вступительное слово М. С. начал так: «Перед вами буржуазный либерал, который продает страну капиталистам и проводит политику Буша». Это была цитата из «Советской России», зачитал, указывая при этом перстом на Чикина, главного редактора.

Его заключительное слово — шаг вперед (в его «идеологии»). Он, пожалуй, впервые этой «партейной» публике, а не в нашем кругу, сказал: «Хватит языческого поклонения основоположникам. Хотя они и великаны… для своего времени. Если мы не освободимся от бездумного почитания их, мы не найдем теории, адекватной реальностям и современной науке».

Вообще-то пора ему «делать» книгу «Перестройка-2», чтоб объясниться по прошествии пяти лет — и с миром, и с народом, и с партией, — объясниться до того, как передать бразды.

Я погружен в подготовку к встрече с президентом Мексики (3-4 июля ): речь и переговорный материал, интервью для мексиканской газеты; к Колю — на 5 июля в Киеве; отчасти — к Лондону— Не хватает времени даже газеты читать, а то и ТАСС с шифровками. Да еще 32¤ жары, комары ночью.

Не хочется читать политические бумаги (взял с собой!), а надо!


3 июля 1991 года

День знаменателен еще и тем, что М. С. фактически «одобрил» возникновение «движения» — партии Яковлева — Шеварднадзе, а на ПБ добился отставки Полозкова.

Обнаружилось, что группа, просидев два месяца в Волынском, создала для «семерки» нечто такое, с чем показываться туда нельзя. И М. С. спихнул это на меня… за два дня до того, как он представит это (после получения мандата) на заседание «9 + 1»

Впрочем, я его предупреждал, что из-под пера Медведева-Ожерельева выйдет доклад для партактива, а не для «семерки» в Лондоне. Шах тоже ему об этом говорил.


6 июля

Вчера — Киев, Коль и К¤.

Сам город… 35 лет не был там. Шофер — «экскурсовод» (мы с Игнатенко в «Чайке»). Ощущение, будто в каком-то большом западноевропейском, скорее, немецком городе: XIX век, улицы, зелень, прибрано, чисто, ухожено… И в общем, говорит шофер, сытно…по сравнению с Москвой!

Может, напрасно мы в средствах массовой информации так уж прибедняемся: чуть ли не на грани голода и полного развала находимся, Живет держава… А Украина может и «сама по себе», без нас… Лозунги демонстрантов: «Коль — да! Горбачев — нет!»

Загородный дом — бывшая дача Щербицкого. Красоты природы. Комары.

Переговоры… Сначала один на один… «Ты — ты!»… А нам, окружению, много лучше, чем бывало с хонеккеровской командой, хотя там были хорошие сами по себе ребята. Близость, понимание, доверчивость, особенно — от нас, от М. С. Хочет Коль, чтобы был успех на «семерке» в Лондоне… Но не уверен, что так же отнесутся другие, особенно Буш, Малруни, Кайфу. Очень хвалил Мейджора, ругал «его предшественницу».

Потом (когда в расширенном составе беседовали) Келер («шерп») все уговаривал подчиниться МВФ. М. С. — ему: «СССР не Коста-Рика! От того, как „вы“ (Запад) поведете себя в отношении СССР, история пойдет туда или сюда…»

А в общем аргументация Горбачева обычная для его бесед с иностранцами в последние месяцы. Он не прочел мой вариант к «семерке». Я ему все подсовывал свою копию. Второй частью текста — программой сотрудничества — чуть воспользовался, а по главной проблематике, где «меморандум», листал примаковский вариант. Перед беседой я ему протянул свой текст: «Возьмете?»

— «Да не надо, у меня ведь есть… Ты же прислал», — сказал так, чтоб я не рассчитывал, что он его возьмет за основу. (Тем не менее, когда вернулись в Москву, позвал меня в Волынское-2, чтоб «завершить» текст для «семерки» перед передачей главам республик. 8-го он собирает Совет Федерации, чтоб получить мандат на Лондон… За один-то день, успеем ли?.. Если начнет передиктовывать представленную баланду — все!!)

По Югославии с Колем большой был разговор. Не сошлись. Канцлер насупился, ибо М. С. нажимал: невмешательство во внутренние дела; беда, если СБСЕ станет инструментом вмешательства; территориальная целостность, неприкосновенность границ…— в общем, наш набор с прицелом на Прибалтику! А Коль исходит из того, что Югославии уже нет и танками ее не сохранишь.

Восточная Европа. М. С. тянул на «сотрудничество»… и чтоб освободиться от комплекса «супервлияния». "Мы им «надоели! Но и они нам надоели!» — говорил он теперь и канцлеру объединенной Германии. И пришлось сильно «держать себя», чтоб устоять на паузе в отношениях с бывшими союзниками, чтобы время утрамбовало новую ситуацию, чтобы привыкнуть к отношениям с ними, как со всеми другими, и не претендовать на «особые» отношения даже в «новом виде».

А в самолете, когда еще летели в Киев, нам с Квицинским сказал: «Вот ненависть какую возбудили к себе „своей дружбой“ после войны. Освободили их от фашизма и все загубили!»

Убеждал Коля, что в двусторонних договорах нужен пункт о невхождении «во враждебные союзы». Коль, конечно, парировал: где они, эти враждебные союзы? (и М. С., и Коль имели в виду одно — НАТО!). И вообще — чего, мол, ты, Михаил, боишься, ведь Венгрия, например, в 2005 году будет членом Европейского Сообщества, а у ЕС будет тесная кооперация с СССР?!

Очень удачно прошла совместная пресс-конференция на лужайке. М. С. был в ударе. Словом, новая дружба с немцами получила еще один большой «ковш цемента»… Рефреном шло у обоих: если все в порядке будет с советско-германским фактором, он и будет определять судьбу и Европы, и мировой политики. Оба исходят из этого.

На обратном пути в присутствии Квицинского рассердился: «Коль понимает, что ему нас, СССР, не съесть; больше того, без нас ему не съесть Европу и не отделаться от американцев. И он будет делать все, чтоб нам помочь возродиться и стать рядом, тоже современной великой… Ну, а на Украину, конечно, он зарится… Но это уже другое, в отличие от гитлеровского, жизненное пространство».

Кстати, Коль встречался отдельно с Кравчуком, Фокиным (предсовмина УССР) и Гуренко (первый секретарь ЦК КП Украины). На обеде он явно держался с ними снисходительно, свысока. А публика эта (что президент, что премьер, особенно) — серая, надутая, но «мнит» о себе!

Прогулки с М. С. и без М. С. пока Коль был с украинцами.

Обед: очень «прямое» застолье в стиле «душа нараспашку». Крупно выпили. Тосты!

Отлет. Коль полчаса ждал в самолете своих журналистов… А перед трапом (я, как всегда, стоял в отдалении), Коль вышел из группы сопровождающих и, к удивлению всех, подошел ко мне, долго жал руку, похлопывал по плечу и говорил… Не все я понял, но понял, что он хотел дать мне знать, что «знает» о моей роли. Кто-то, видно, из его людей, с кем я общаюсь — Блех, Тельчик и другие, — «наговорили» ему обо мне…

А кто будет готовить материалы к визиту Гонсалеса?!

— Завтра ведь приезжает! Закадычный друг М. С.


7 июля

В Волынское съехались: Павлов, Щербаков, минфин Орлов, академик Абалкин и мудрый Яременко, некий скандальный Ясин, директор ИМЭМО Мартынов, конечно, Медведев с Ожерельевым… и почему-то Иван Фролов…

У них, оказывается, уже был проект для Лондона, но в виде письма М. С. к главам государств «семерки». На 19 страницах. Так что мой текст вообще уже был неуместен.

Приехал Горбачев. Прочли проект. Он предложил принять «за основу» и идти постранично. Я вякнул — мол, у меня «общего порядка» соображения: цифры и данные, вкрапленные в текст, создают ощущение провальности нашей экономики, полной нашей неуверенности, сможем ли «выплатить». Зачем так? Неужели это их поощрит иметь с нами дело, если мы выдаем свое бессилие делать экономику самим?..

Абалкин, затем Медведев: надо откровенно показать ситуацию, иначе не поверят.

Я: они знают ситуацию лучше нас, дело в психологии, в тактике. Главы «семерки» заинтересованы нам политически помочь, и не надо их ставить в ситуацию, когда каждый «шерп» может, сославшись на наше же «раздевание», возбудить сомнения… А после политического решения — поезд ушел… И эксперты, и финансисты будут вместе с нами подсчитывать, что с нами делать.

Потом, когда мы очутились с М. С. один на один, я говорю: «Над словом бы поработать. Я это сделал в отношении „своего“ варианта, но тут уже другой текст».

М. С.: «Да времени нет…»

Я: «Но невозможно же — например, „мы провели работу над…“ Прямо как в докладе на Пленуме ЦК». Он смеется. Но при обсуждении опять отпихивал все мои попытки сделать замечание, поправить, предложить вариант фразы, формулы. Повторяется одно и то же: на людях большого ранга он демонстрирует пренебрежение к помощникам (не только ко мне), чтоб не подумали, что он «их слушает»…

Словом, текст пока так себе… Большой спор разгорелся, выдавать ли цифру нашего внешнего долга и вообще государственного долга (240 миллиардов). Абалкин — «за», чтоб «разжалобить» и пошантажировать угрозой катастрофы. Щербаков — «против»: нам на другой день закроют и те кредиты, которые еще дают. Так пока и не договорились. Я стоял за то, чтоб из письма цифры вообще убрать — это же текст не для «шерпов», а для глав. Будет «живая дискуссия»… и в кармане у М. С. должны на все случаи быть любые данные… Да — честные данные, но «по требованию», а не в порядке стриптиза.

«Попутно» привезли к нему в Волынское главу албанской парламентской делегации. Симпатичный доктор наук, физик (Парижский университет окончил и т. д.). Говорили так, как будто не было 30 лет вражды… Люди как люди. М. С., правда, немножко перебрал по части «родства в социалистической идее». Тот вежливо соглашался, все пытался объяснить ситуацию в Албании. Сказалась растущая самонадеянность М. С.: он перед беседами не читает даже одностраничных справок. Иногда даже не знает имен тех, с кем говорит.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23