26:37: с Иисусом были Петр, Иоанн и Иаков Зеведеи. Интересно даже не то, что в пылу кто-то из них употребил силу. Даже не то, что они противились исполнению только что предсказанного Иисусом. Но для чего апостол носил с собой меч притом, что Иисус проповедовал кротость и непротивление? Возможно, жители Иерусалима не могли иметь оружия в период римской оккупации. Флавий отмечает, что единственным имуществом ессенов, которое они брали с собой в путешествиях, было именно оружие (в разных интерпретациях - меч или посох).
      Ин18:10 уточняет, что использовал меч Петр. Непонятно, то ли Иоанн намеревался показать непонимание Петром учения и судьбы Иисуса, то ли он представил его как верного и пылкого ученика. Первое представляется более вероятным. Интересно, следовал ли Иоанн уже сформировавшейся традиции критиковать Петра или же он точно копировал прототекст, а Матфей изъял при копировании прототекста упоминание о Петре. Последний вариант вероятен, если секта Матфея уважительно относилась к Петру, а оскорбительные для Петра вставки в Матфея сделаны редакторами.
      Смысл этой вставки не вполне понятен. Если бы писал воинственный язычник, то, пожалуй, раб священника оказался бы убитым. Возможная версия состоит в том, что здесь след "выведения пятна" ессенского происхождения текста. Филон пишет, что ессены не носили оружия. Это вполне согласуется с учением Иисуса. Сказав, что кто-то из учеников имел при себе меч (явно не без ведома Иисуса), фальсификатор мог хотеть показать, что они не были ессенами. В отношении же того, кто именно носил меч, возникла проблема. Ведь христиане согласились с непротивлением. Обвинение конкретного апостола в воинственности повлекло бы протесты его сторонников (конкретной общины, считавшей его своим основателем). Кроме того, христианам нежелательно было показывать римлянам, что их основатели были постоянно (видимо, нелегально) вооружены.
      Как и христиане, ессены отрицали причинение зла. Однако, по-видимому, и те, и другие носили с собой оружие для защиты на дорогах.
      26:52: "Тогда говорит ему Иисус: 'Возврати меч твой на его место, ибо все, взявшие меч, от меча погибнут".
      Это, конечно, явная вставка, ответ на критику в адрес христиан о том, что их бог не мог спасти даже себя.
      "Взявшие меч": возможное указание на римлян (или иудеев) после Иудейской войны или даже восстания бар Кохбы. Поэтому этот тезис мог быть не отражен у Луки.
      Кстати, он отнюдь не является новым. Завет с Ноем, Быт9:6: "Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека..." Фальсификатор не понял смысла. В буквальном толковании, процесс пролития крови превращается в бесконечную цепочку (каждый, проливший кровь, страдает сам, потом страдает ударивший его и т.д.) Речь же идет о неотвратимости возмездия. И употребление меча для возмездия не являлось бы грехом.
      "От меча погибнут..." Иов36:11-12: "Если они будут слушать и служить Ему, то окончат дни свои в богатстве... Но если они не слушают, они от меча погибнут, и умрут без знания". Возможно, автор 26:52 имеет в виду, что насилие противно Б., и заимствует тезис из Иова. Тем более что этот тезис отлично соответствует гностицизму.
      Можно предположить и иное объяснение. Ессены теоретически готовились к апокалиптической битве с земными врагами. Не исключено, что именно с этим связано уничтожение их общин римлянами. Тогда ессены "взяли меч" и "от меча погибли". От этой ошибки Матфей предостерегает членов своей секты. В этот контекст укладываются и другие проявления лояльности Иисуса к римлянам, как в вопросе уплаты налога ("кесарю - кесарево").
      "Умолить Отца Моего": но Иисус молил именно об этом в Гефсимании, без видимого результата.
      26:53: "Думаешь, Я не могу теперь воззвать к Отцу Моему, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов ангелов?'
      "Двенадцать легионов ангелов..." Автор не понимал, что подсчет числа ангелов противоречит их инкорпореальности (по крайней мере, если ангелы не совершенно различны по своей природе, как sefiroth). И, кстати, зачем столько? Одного ангела бы явно хватило.
      Отметим, что в иудейских текстах встречается фраза "легион ангелов" (например, Bereshit Rabbah, гл.78). Но "легион" - это просто аллегорическое описание их множества. "Двенадцать легионов" предполагает возможность количественного измерения. Кроме того, мы вправе предполагать, что Иисус, в отличие даже от некоторых раввинов, точно знал о инкорпореальности ангелов, и, соответственно, о невозможности их подсчитать.
      Само понимание ангелов в Евангелии, по-видимому, отличается от иудейского. В иудаизме, ангелы бывают вечные и создаваемые на короткое время. Вечных насчитывают несколько (иногда так мало как четыре - что тоже, конечно, несовместимо с инкорпореальностью). Остальное множество ангелов представляет собой те или иные силы, действия, вынуждающие объекты изменять их состояние.
      Впрочем, иудейская ангелология заимствована. Y.Rosh ha-Shanah2 упоминает, что имена ангелов были привнесены после Вавилонского пленения. Маймонид специально описывает инкорпореальность ангелов - что автоматически означает невозможность их количественного различения, их единую сущность.
      Евангелисты же более склонны к языческой ангелологии (возможно, встречавшейся и в иудейских сектах), утверждающей наличие несметных количеств корпореальных ангелов. В данном случае, выстроенных в двенадцать легионов для войны с преследователями Иисуса.
      26:55: "Тогда Иисус сказал, обращаясь к толпе: '...День за днем Я учил в храме, и вы не искали схватить Меня'".
      У Матфея, Иисус приходит в Храм примерно за три дня до казни. "День за днем" плохо вяжется и с Иоанном. У него Иисус несколько раз приходил в Храм, но, видимо, на непродолжительное время. Также у Луки Иисус неоднократно посещал Храм, но проповедовал только в конце миссии.
      26:56: "Но все это случилось, чтобы исполнились писания пророков".
      В 26:54 Иисус точно так же объясняет свое подчинение (неиспользование легионов ангелов) намерением исполнить пророчества.
      Тогда 26:56 может относиться только к новому тексту Иисуса, 26:55. Но в пророчествах не сказано, как будет схвачен Мессия или страдающий раб.
      26:59: "Главные священники, и старейшины, и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти..."
      Вряд ли синедрион пренебрег довольно комплексной процедурой рассмотрения уголовных дел, тем более, в случае, предусматривающем казнь. Талмуд, описывая казнь Иешуа, настаивает на точном соблюдении формальностей.
      M.Sanh4:2: участвовать в рассмотрении дел, предусматривающих казнь, могли священники, левиты и израильтяне, которые могли вступать в брак с коленом левитов. Старейшины не обязательно удовлетворяли этим условиям. Поэтому возможность их участия в рассмотрении дела Иисуса сомнительна. А вот учеников раввинов, которые обязательно присутствовали (целых три ряда, M.Sanh4:4), Евангелия не упоминают.
      "Весь синедрион" не мог искать свидетельства против Иисуса. Во-первых, без свидетелей обвинения его не могли вообще предать суду. Во-вторых, ему должна была быть предоставлена возможность защиты (и прения начинаются с защиты, M.Sanh5:4). В-третьих, все судьи не могли голосовать за осуждение (M.Sanh4:1).
      В первую ночь Пасхи, когда первосвященник приносил жертвы в Храме? Даже по версии Иоанна, за день до наступления праздника, священники тщательно соблюдали ритуальную чистоту и наверняка были озабочены разнообразными приготовлениями. И именно ночью - до того, как пропел петух (26:74, 27:1)? Впрочем, по описанию Лк22:66, суд над Иисусом начался с рассветом.
      И синедрион впопыхах собрался дома у первосвященника вместо Палаты Выщербленных Камней (The Chamber of Hewn Stones) в Храме? Семьдесят один (M.Sanh1:5) член синедриона, плюс книжники, плюс старейшины - дома? В любом случае, обвинение, предусматривающее казнь, могли слушать не менее двадцати трех судей (M.Sanh1:4).
      И почему синедрион собрался именно у первосвященника? Из имеющихся источников, далеко не однозначно, что именно первосвященник возглавлял синедрион. На самом деле, первосвященник не был ни Nasi (патриархом), ни Av bet Din (отцом суда). Однако M.Sanh2:1 упоминает о праве первосвященника осуществлять суд.
      Даже при сильном влиянии на синедрион, первосвященник едва ли бы мог собрать его у себя дома. Более того, реальный синедрион, скорее всего, формировался в результате определенной конкурентной борьбы аристократов. Интересы его членов не совпадали и трудно предположить такое послушание первосвященнику.
      Согласно Sanh86, в праздничные дни синедрион вообще не рассматривал дел. Также, это был апелляционный суд, хотя, возможно, он мог рассматривать дела в первой инстанции.
      Впрочем, необходимо четко понимать, что наши представления о функционировании иудейской легальной системы базируются на преданиях. Характерен M.Sanh1:6: "А откуда мы знаем, что синедрион должен был состоять из семидесяти одного члена? Потому что сказано: 'Собери Мне семьдесят старейшин Израиля'. Поскольку Моисей был в дополнение к ним, итак, были семьдесят один". Согласно традиции, Мишна была составлена в 1-2в.в., и ее авторы могли еще помнить храмовый синедрион. Но они, похоже, говорят об очень давнем времени. Даже сам язык Мишны вызывает сомнения в историчности изложения: она написана на иврите, который видимо, тогда уже не употреблялся, с отдельными арамейскими словами. Собственно, и сегодня теологические тексты часто пишутся архаичным языком. Но таким языком обычно не пишут историки. Он (очевидно, психологически) сопутствует не вполне точным описаниям.
      С другой стороны, у Иоанна не синедрион судит Иисуса, а первосвященник с ним беседует, прежде чем отдать Пилату (Ин18:19-24) по обвинению в государственном преступлении (называл себя царем иудейским).
      26:60: "и хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли" вины в словах Иисуса.
      Но ведь священники хотели схватить Иисуса не просто так, а за совершенно конкретные, с их точки зрения, богохульства. Которые, естественно, многие слышали. Какие же были проблемы со свидетелями, и зачем могли понадобиться лжесвидетели?
      Что же говорили лжесвидетели, если их показания не указывали на преступление Иисуса? Законы о религиозных преступлениях довольно просты и наверняка были общеизвестны. То есть, либо это были честные свидетели, описывавшие вполне легальные действия Иисуса, либо придется предположить, что лжесвидетелей не инструктировали, что им говорить - довольно странная ситуация. Свидетельствующая, кстати, о непредвзятости суда. Если же рассказы лжесвидетелей были признаны не соответствующими действительности, они вполне могли быть сами казнены.
      Теперь, существовала процедура допроса свидетелей. Вначале их всех вместе (M.Sanh3:6) предупреждали о допустимости тех или иных показаний (M.Sanh4:5). В общем случае, они могли говорить только то, что слышали и видели сами, причем только то, что можно было трактовать однозначно. Потом их выводили из зала, и допускали для подробного (не менее восьми пунктов, M.Sanh5:1) допроса по одному. Очевидно, что в таком режиме допрос "многих лжесвидетелей" растянулся бы на изрядное время, нарушая всю и без того очень тесную хронологию дня распятия.
      Очень сжатая хронология могла быть следствием искусственного датирования распятия Песахом. Пасхальный обед - одно событие, а ночь в Гефсимании и распятие - совершенно другие, приходящиеся на праздник Суккот. Какой-то редактор по ошибке посчитал два различных фестиваля одним. В связи с этим напомним, что у Иоанна трапеза в ночь перед распятием не является пасхальной.
      Датировка распятия Песахом сомнительна: "И положили в совете взять Иисуса хитростью и убить; Но говорили: 'Только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе'" (26:4-5).
      26:61: "И сказали: Он говорил: 'могу разрушить храм Б. и в три дня создать его'".
      Деян6:14: лжесвидетели "слышали, как он {Стефан} говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие..." Это откровенно фальсифицированный текст, сыплющий искаженными цитатами из ошибочного перевода. В любом случае, Деяния приписывают Стефану информированность о христианской традиции, но не о словах Иисуса и не об обвинении.
      В самом деле, если бы Иисуса обвиняли в синедрионе за обещание разрушить Храм, то не потребовалось бы доказывать в том же синедрионе, что его последователь Стефан цитировал своего учителя.
      Ин2:19: "Иисус сказал им в ответ: 'Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его'". Здесь логическая конструкция, типичная для теологических споров. Иисус, фактически, говорит, что он восстановит Храм за три дня - но только в том случае, если присутствующие сами его разрушат.
      Обещание разрушить Храм могло наиболее естественно исходить от члена секты, которая не придавала Храму большого значения. Из известных нам сект, такой позиции придерживались ессены. Также, мысль (и слова) о разрушении Храма до 70г. выглядела бы дикой, что с высокой вероятностью указывает на происхождение тезиса после этой даты.
      Возможно, это буквальное толкование Фм71: "Я разрушу этот дом, и никто не сможет его построить..." Фома говорит никак не о Храме. Возможно, речь идет о мире, Фм10: "Я принес в мир огонь..." (аналогично Лк12:49). Уничтожение мира как обиталища дьявола было задачей гностиков.
      Тема явно была популярной. Возможно, многие проповедники предлагали так продемонстрировать свою силу. Флавий описывает египтянина, который обещал разрушить Храм своим появлением у его стен (по другой версии - стену Иерусалима). Позднее префект Феликс убил многих его последователей, а сам египтянин бежал - при определенной фантазии, здесь можно увидеть сходство с Иисусом.
      Такое обещание было беспроигрышным: ведь наверняка никто из иудеев не потребует таким образом (разрушением Храма) проверить лжемессию (вдруг получится?). А если бы и нашлась горячая голова, обеспокоенная толпа быстро бы упросила проповедника не разрушать Храм.
      26:61,63: Официальные обвинения против Иисуса: говорил, что может разрушить Храм и построить его за три дня, а также называл себя Мессией и сыном Б.
      Но эти обвинения могли основываться только на показаниях свидетелей. Как же могла сложиться ситуация, что свидетелей не оказалось, и даже лжесвидетели говорили иное?
      Никто бы не потребовал казни для человека, который обещает разрушить Храм (тем более, обещая быстро восстановить его): дело, заведомо невозможное для человека или небольшой группы. С точки зрения первосвященника, пустая болтовня. Конечно, он отнюдь не боялся, что Иисус разрушит Храм силой Б. иначе он не стал бы преследовать Иисуса.
      Называть себя сыном Б. не представляет проблемы в иудаизме. Это обычная аллегория. Забавно, что Лк3:38, приводя генеалогию Иисуса, всех его предков от Адама называет сынами Б., поскольку возводит генеалогию к Б.
      Часто ссылаются на Хони (Ониаса, Ану) Галилеянина, которого побили камнями возле Иерусалима. Он творил чудеса и называл себя сыном Б. Но, во-первых, его линчевали. Формальный суд, синедрион, не смог бы признать его виновным. Во-вторых, причиной побития камнями были, скорее, чудеса. Ведь если бы толпа принимала чудеса, то провозглашение Хони сыном Б. выглядело бы как естественное объяснение. В-третьих, реальной непосредственной причиной убийства был его отказ проклясть Аристобула II, как того требовали нападающие.
      Эти обвинения, технически, не содержали состава богохульства религиозного преступления.
      Тем более, здесь нет состава государственного преступления, с которым Иисуса можно было бы вести к Пилату. Конечно, мы предполагаем, что дошедшая до нас традиция о содержании богохульства отражает точку зрения и саддукеев, теология которых освещена в Талмуде совершенно минимально.
      Yoma86: "Но если он загрязнил имя Б. и раскаялся, раскаяние, Йом Киппур и страдания оградят его..." Т.е., даже гораздо позже Иисуса оскорбление имени Б. без раскаяния теоретически могло быть основанием для казни. Более вероятно, отсутствие раскаяния рассматривалось как преграда на пусти к спасению, без необходимости наказания в этой жизни.
      В этом контексте, Иисус несанкционированно употреблял имя, возможно, только для совершения чудес - что, иудеи, естественно, отрицали. Они считали, что он исцеляет именем дьявола, египетскими заклинаниями, но никак не именем Б. Действительно, ведь Иисус едва ли мог его узнать от людей. Следовательно, признав употребление Иисусом имени, иудеи вынуждены были бы признать его пророком. Даже без этого рассуждения, маловероятно, что исцеления (добрые дела) воспринимались бы как неправильное использование имени.
      Талмуд, действительно, описывает привлечение к суду за minuth. Точное значение этого слова утеряно, но это скорее сектантство, чем ересь. Так, b.A.Zarah16 упоминает случай р.Элиезера, которому вменялась minuth без какого-либо примера ереси. Сам раввин считал, что причиной было его общение с сектантом, а не конкретное нарушение Закона или помысел о нарушении. Возможно, это только легенда (ведь не судили же иудеев, перешедших к, например, эбионитам или разговаривавших с ними) и, уж тем более, за minuth не казнили.
      Если такой обычай и появился, то, скорее, после разрыва с сектантами, осуществленного Гамалиилом II. Конечно, преследование сектантов теоретически не исключено и раньше. Хотя известные случаи (например, распятие Александром Яннаем 800 фарисеев) были вызваны более политическими, нежели религиозными разногласиями. В целом, реальные и агрессивные (казнь) меры против сектантов вряд ли бы возможны в Иудее с ее множеством религиозных направлений.
      Важно понять, что, на самом деле, обвинения против minim были всего лишь декларацией. Причем, сделанной совершенно сознательно. M.Sanh11:5: "Ложный пророк: тот, кто пророчествует о том, что на самом деле не слышал или о том, что ему на самом деле не было сказано, казнен человеком. Но тот, кто прячет свое пророчество, кто пренебрегает словами другого пророка, или пророк, который нарушает свои собственные слова, казнен небесами..." Поскольку не может быть свидетелей, который подтвердят, что именно слышал объявляющий себя пророком, доказать преступление заведомо невозможно, и наказание оставляется небесам. Конечно, проблема существует для лжепророка, формулировавшего настолько точно, что неисполнение его пророчества могло быть доказано. Сам факт неисполненности был доказательством того, что пророк не принял ("не слышал") того, о чем говорил.
      M.Sanh7:11 о колдовстве: "Тот, кто творит чудо - виновен, а тот, кто только создает иллюзию - нет". Похоже, иудеи не поверили в чудеса Иисуса, если не упомянули в обвинении - которое могли бы подтвердить множество свидетелей.
      Отметим интересную особенность. Действительно, существовал обычай казнить некоторых религиозных преступников не в своем городе, а в Иерусалиме, причем именно перед праздником (M.Sanh11:4). Кстати, это наказание за дополнение учения книжников.
      Согласно B.Sanh43, некоего Иешуа казнили именно по такой процедуре. Однако B.Sanh говорит о побитии камнями и последующем повешении, а M.Sanh - об удушении по этому обвинению.
      Трудно представить, как именно производилось осуждение. Ведь приговор синедриона должен был быть утвержден прокуратором. Теперь, никто не мог запретить иудеям переходить в другие религии, легальные в империи. Скорее, достаточно было даже не легальности, а толерантности государства по отношению к той или иной религии. Наверняка отход от иудаизма не наказывался прокуратором, по меньшей мере, начиная от периода преследований Адриана (и поражения в последовавшем восстании бар Кохбы).
      Лука был написан в языческом окружении, и автор понимает невозможность осуждения римским префектом из-за разногласий в вопрос легальной веры. Поэтому в Лк23:2 то, что Иисус называл себя царем иудейским (явно религиозный термин), перестает быть самостоятельным обвинением. У Луки оно является объяснением, почему Иисус запрещал платить имперский налог ("подать кесарю"). И именно призыв не платить налог вменяется в вину Иисусу на суде Пилата. Безусловно, здесь просто попытка привязать эпизод к реальности, ведь в Лк22:70-71 синедрион обвиняет Иисуса в объявлении себя Сыном Б. Впрочем, и это фантазия автора, потому что эпитет был распространен, и его употребление означало, максимум, чрезмерное эго.
      26:62-63: "Тогда первосвященник поднялся и сказал: 'Можешь ли Ты ответить на их свидетельства?' Но Иисус молчал".
      Иисусу достаточно было бы ответить на эти обвинения, показать отсутствия факта богохульства. Если он сам решил молчать, то в чем можно винить синедрион?
      26:63-64: "Тогда первосвященник сказал ему: 'Поклянись Б. Живым, скажи нам, если Ты - Мессия, Сын Б.' Иисус сказал ему: 'Ты так сказал'".
      Вряд ли первосвященник мог так сказать. Он знал, что Мессия - человек. Именно сектанты считали его божественной фигурой. "Сын Б." употреблено как конкретный признак, не как аллегория. Такое обращение, скорее, было свойственно сектантам.
      Находясь под присягой, Иисусу достаточно было назвать себя Мессией. Не только бы дело было решено в его пользу, но его признали бы Мессией.
      Для человека тогда было невозможно нарушить клятву или солгать под присягой. Видимо, Иисус не назвал себя Мессией по одной простой причине - он им не был. Аналогично, Иисус не называл себя Мессией, находясь среди учеников. Он ушел от ответа на такой же вопрос Иоанна Крестителя (через учеников Иоанна).
      Однако в целом позиция первосвященника понятна. Даже скудные описания того времени доносят до нас немало упоминаний о лжепророках и лже-Мессиях. Каждого из них принимала большая или меньшая часть населения. Они представляли собой реальную угрозу для иудеев, поскольку провоцировали столкновения с римлянами. В худшем случае восстание лже-Мессии бар Кохбы окончилось уничтожением иудейской теократии в начале 2в.
      Священники были образованными людьми с хорошим политическим опытом. Они понимали и ложность, и опасность таких притязаний. Их задачей было обезопасить иудейское государство от притворщиков.
      В случае Иисуса, они, безусловно, понимали примитивность его учения, отсутствие какой-либо оригинальности. Можно не сомневаться, что о чудесах ходили только слухи, но священники их не видели. Они не сомневались в ложности претензий Иисуса.
      Предложенный ими тест был, в общем, весьма корректным. Иисусу предложили поклясться, что он - Мессия. Учитывая огромный вес клятвы в те времена, ему вполне могли бы поверить. Тем более, сопроводи он клятву каким-нибудь чудом.
      Но расчет священников оказался правильным. Иисус не смог произнести ложную клятву. Евангелист здесь путает: уклончивый ответ Иисуса ("ты сказал") был бы однозначно воспринят как отказ, а не как утверждение. Основанием обвинения было вовсе не то, что Иисус назвал себя сыном Б. в синедрионе. Напротив, ему было бы вменено, что он называл так себя всюду, однако не смог этого подтвердить в суде.
      26:64: "Иисус сказал ему: '... отныне узрите Сына Человеческого, сидящего справа от силы и идущего на облаках небесных'".
      Автор этой вставки, конечно, знал, что священники не увидели Иисуса на облаке. Совершенно очевидно, что наличие такого текста в Евангелии вызывало бы изрядный скепсис в то время, когда события (или легенды о них) еще были свежи в памяти. Таким образом, вставку можно датировать временем, минимум на 100-150 лет позже описываемых событий. Либо же сами события были совершенно мифическими, и были привязаны к определенному времени (и некоторым историческим фигурам) уже впоследствии.
      Иисус цитирует Дан7:13-14: "вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И ему дана власть..." Перевод целенаправленно искажен: убрано "как бы" в отношении "Сына Человеческого". Заодно евангелист творчески представил Иисуса одновременно сидящего и идущего.
      Автор пытается связать две традиции: Исаии "как агнец пред стригущим его безгласен" (принципиальное для христианской концепции пророчество, хотя и неверно трактуемое) и точное указание Иисусом на свою божественность (для чего Иисус все-таки должен это подтвердить в авторитетном месте). В результате, Иисус одновременно и страдающий раб (26:63), и Мессия, и сын Б., и божественный "как бы Сын Человеческий" (26:64).
      26:65: "Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: 'Он богохульствует! на что еще нам свидетелей?'"
      Важно понимать: если бы Иисус под присягой назвал себя Мессией, это не было бы богохульством. Но он несколько завуалированно отказался от божественного происхождения, ответив уклончиво: "ты сказал". Вне сомнения, суд воспринял эту фразу именно как отказ. Дело в том, что мнение свидетеля не могло быть доказательством. Иисус же апеллирует именно ко мнению первосвященника.
      Тогда употребление цитаты из Даниила ("Сын Человеческий") в отношении Иисуса может быть расценено как богохульство. Первосвященник не возражает против "ты сказал", понимая их как отказ. Он закономерно протестует, когда Иисус, признав себя не Мессией, применяет по отношению к себе пророчество.
      M.Sanh7:5: ничего из сказанного Иисусом не было именно богохульством, каковым считается только неправильное употребление имени Б.Причем именно полностью, а не в виде неогласованного тетраграмматона. Здесь может быть своего рода черный юмор. Считается, что имя полностью знали только первосвященники. Соответственно, полностью произнести его вряд ли кто-то мог. И санкция , скорее всего, была чисто декларативной.
      Назвать же себя Мессией и пообещать силой Б. восстановить Храм не было богохульством. Не исключено, что объявление Иисуса себя сыном Б. было бы богохульством с точки зрения автора - сектанта. Трудно представить себе, как те или иные сектанты могли толковать богохульство, но распространение его на объявление себя сыном Б. представляется вполне вероятным. По крайней мере, любое расширительное толкование имело шансы затронуть и эту декларацию. Тем более вероятно, что эпизод придуман сектантами, а не является реальным описанием деятельности синедриона.
      Анализируя воззрения автора перикопа, необходимо отметить противоречие с традицией mSanh6: наказанием за богохульство является побитие камнями. Потом тело необходимо было повесить на дереве. Насколько нам известно, только ессены придерживались иного мнения: что повешение было способом казни.
      Если признать иудейское происхождение (но не достоверность!) 26:65, то становится понятной точность в подробностях. M.Sanh7 предписывает тому, кто услышал богохульство, разодрать одежду. Услышав декларацию Иисуса, члены синедриона сами убедились в преступлении, и им уже не нужны были свидетели. Конечно, Мишна написана после событий осуждения Иисуса, но традиция тогда, видимо, не отличалась от позднее записанной.
      Не исключено, здесь наслоение. В первоначальной редакции Иисус мог отказаться от своего мессианства, с какими-то последствиями (изгнание?) Затем, была добавлена версия о богохульстве и описана казнь.
      На склейку указывает и неоднозначность с молчанием Иисуса.
      Христианские теологи любят ссылаться на Ис53:7: "Он не открывал уст своих; как овца, которую ведут на заклание, как агнец пред стригущим его безгласен, так он не отверзал уст своих". В 26:63 Иисус молчит, явно следуя пророчеству. Однако уже в 26:64 Иисус разговаривает с первосвященником и цитирует пророчество, делая бессмысленным молчание в предыдущем перикопе. Если речь шла о религиозном споре, то суд состоялся именно в синедрионе, а не у Пилата, и Иисус должен был молчать перед первосвященником.
      Аналогично 27:11: на вопрос Пилата: "Ты царь иудейский?" Иисус отвечает: "Ты так сказал". Однако в 27:14 Иисус "не отвечал ему ни на одно слово" из обвинений священников.
      Отголоски этой проблемы видны и у Луки. Лк23:3: Иисус отвечает Пилату на его вопрос: "Ты Царь Иудейский? Он сказал ему в ответ: ты говоришь". Но вставка Лк23:6-12 описывает общение Ирода с Иисусом и Лк23:9: Иисус "ничего не отвечал ему".
      Иоанн, видимо, не слышал об Ис53:7. У него Иисус свободно разговаривает и с первосвященником, и с Пилатом.
      26:66: "Как вам кажется? Они же {присутствующие} сказали в ответ: 'Повинен смерти'".
      Но ведь это не линчевание. Римский префект, тем больше не заинтересованный в казни Иисуса, не стал бы рассматривать дело без формального суда. Перикоп же описывает отсутствие даже голосования, причем в определенном порядке: в данном случае, от младшего к старшему.
      Заседание вне Храма, ночью, в неизвестном составе, без надежных свидетелей, формального голосования, с вынесением решения в день слушания (а не на следующий день, M.Sanh5:5) категорически расходится с нашими представлениями о тогдашней иудейской легальной системе, наиболее развитой системе того времени.
      Из-за объявления обвинительного приговора на следующий день, дела, предусматривающие казнь, не слушались накануне субботы или праздников. В Евангелиях же они слушаются как раз в пятницу и как раз перед Песахом или во время его. Причем, в деле явно не было никакой срочности: Лк20:1 упоминает, что Иисус проповедовал в Храме много дней, а Лк22:1: Песах только приближался.
      Скорее, такой суд напоминает линчевание самими христианами своих оппонентов.
      Подобное судопроизводство было, по-видимому, нетипично для иудейской культуры. Талмуд во многих местах (например, Sanh37) упоминает, что разбойники были известны соседям. Конечно, можно предположить, что они не грабили там, где живут. Но, с точки зрения властей, их все равно лучше было наказать. Наиболее реальным объяснением проявляемой по отношению к ним толерантности представляется отсутствие доказательств их участия в преступлениях. То есть, даже в таких случаях требовался формальный суд.
      Впрочем, безусловно, необходимо сделать оговорку. Наши представления о тогдашней юридической практике основываются на процедуре и примерах, описанных в Талмуде. Далеко не однозначно, что даже ближайшая по времени к этим событиям часть - Мишна - была написана по памяти. Во многих местах она слишком напоминает логические упражнения. В качестве одного из многочисленных примеров, mSanh1:6: "А откуда мы знаем, что большой синедрион должен был состоять из семидесяти одного члена? Потому что сказано: 'Собери Мне семьдесят человек из Израиля' (Числ11:16). Поскольку Моисей был в дополнение к ним, всего было семьдесят один". То есть, записано было отнюдь не по свидетельствам и т.п.