Я осторожно прощупал пространство - нет ли где следов точечных провалов. Затем перекинул поле на другой край. Земля дрогнула, рождая низкий, стонущий гул. Камни, кипящая вода пополам с песком и гравием, гранитная крошка, - все это поднималось со дна пропасти, смешивалось, спрессовывалось и укладывалось вдоль вектор-направляющей психокинетической силы. Получался мостик, надежный, прочный, способный выдержать вес и не одного снегохода. Хороший мостик, правда, узкий и тонкий. Не для слабонервных водителей.
      - Поехали, - бросил я через плечо, направляясь к снегоходу.
      Чужие поспешили следом. Орнари Ми-Грайон через каждый шаг оглядывался: все никак поверить не мог в то, что видел. И эм-фон его отражал те же самые чувства, какие всегда испытывал я по отношению к имеющим ранг телепатам: у дивление, изумление, потрясение детский восторг и легкая зависть, сожаление и затаенный страх.
      Мне вспомнился Айр и его слова: "Наш дар - это почти проклятие". Удивительное дело, мне захотелось сказать то же самое и Ми-Грайону. В самом деле, разве не из-за своих уникальных способностей я очутился на Ганимеде и пережил там все, что пережил?
      - Психокинез, как и всякая сила, годится не только для разрушения. С его помощью можно так же и созидать материальные объекты, и защищать их. Этот мост будет стоять здесь тьму веков, до тех пор, покуда океан вновь не покроет местные горы. Пойдемте. У нас не так уж и много времени…
      Я подвел машину к самому краю мостика и осторожно въехал на узкое полотно. Так, держит, не шатает… неплохо. Краем глаза я заметил, что тарг снова наплевал на страховку.
      - Пристегнись! - сказал я ему. - Вниз свалимся - простым переломом не отделаешься. Шею свернешь, лечить не стану, позвонки сращивать не обучен.
      - Манфред, не отвлекайтесь, пожалуйста, - нервно проговорил Орнари Ми-Грайон. - И помедленнее, прошу вас, помедленнее!
      Вот когда выдержка ему изменила! Сейчас, при одном только взгляде на тоненькую узкую ленту дороги, висящую над поистине бездонной пропастью, ему становилось дурно во всех смыслах сразу.
      - Нет, - сказал я. - Здесь помедленнее нельзя. Наоборот, надо быстро.
      И я бросил снегоход вперед одним мощным рывком. Орнари Ми-Грайон прикрыл глаза. Тарг стукнулся обо что-то башкой и выругался. Нет, ну никак до него не доходит, что в снегоходах пристегиваться надо! Вот же баран упертый.
      Дальнейший путь до Катуорнери не порадовал нас никакими сюрпризами. Голая заснеженная равнина под низко идущими, нагруженными последним зимним снегом тучами, и ничего больше. Далеко-далеко, на самом горизонте, где унылое серое небо сливалось с унылой серой равниной, разгоралось знакомое зеленоватое марево провала. Я замедлил ход и начал отворачивать в сторону, намереваясь по широкой дуге обогнуть опасную зону.
      - Нет-нет, - встрепенулся Орнари Ми-Грайон, - надо ехать прямо!
      - Куда прямо? - осведомился я. - Там же провал!
      - Какой еще провал? - недоуменно переспросил Чужой.
      - А вон то зеленое радиоактивное свечение. - указал я рукой.
      Ми-Грайон посмотрел в ту сторону. Затем обернулся ко мне.
      - Это не провал, - мягко произнес он. - Это город. Наш город.
      - Катуорнери? - настала моя очередь удивляться. - А впечатление такое, будто там провал. Вот и радар со мной согласен…
      Прибор тихо попискивал, регистрируя повышение радиоактивного фона, типичное для некрупных стабильных провалов.
      Тарг пробормотал со своего места что-то грубое, насчет варваров, не умеющих отличить пространственно-временной разлом от защитного полициклического поля. Орнари шикнул на него.
      - Полициклическое защитное поле, значит. Понятно, - проговорил я с умным видом, ничего на самом деле не понимания.
      Дар психокинеза предполагает наличие определенной чувствительности ко всякого рода излучениям, полям самого разнообразного происхождения и радиации. Все мои ощущения говорили о том, что движемся мы как раз в центр старого, в меру устойчивого разлома. Интересненькую защиту Чужие для своего города придумали, ничего не скажешь. А какая тревога промелькнула в глазах Орнари! Наверняка загадочное защитное полициклическое поле - это страшная тайна за семью печатями. Не дай бог, недоразвитые варвары научатся его генерировать, а пуще того - уничтожать!
      Снегоход окунулся в призрачное зеленоватое сияние, и я прикрыл глаза, ожидая, что вот тут-то нас и разорвет на атомы. Но ничего страшного не случилось. Зеленовато-серый туман неохотно расступился перед нами, и вместо зияющей пасти провала я увидел лежащий в низине правильный восьмиугольник города Чужих Катуорнери.
      - Подождите здесь, - сказал мне Орнари Ми-Грайон, указывая на ворох пестрых подушек, разбросанных вокруг столика из полупрозрачного, слабо светящегося материала.
      - Как долго? - поинтересовался я, устраиваясь поудобнее и оглядывая круглую светлую комнату, очень похожую на приемный холл какой-нибудь престижной клиники в стольном городе Токадо. Вот только "медбратья" в черных комбинезонах с шайерхами портили всю картину. Одинаковые холодно-безразличные квадратные физиономии и такое же одинаковое агрессивно-нейтральное настроение у всех вместе и у каждого по отдельности. То ли почетный караул, то ли охранники, поди разберись.
      - Не очень долго, - уклончиво ответил Орнари Ми-Грайон, исчезая за дверью.
      Я вздохнул, взял в руки одну из подушек и с интересом начал ее рассматривать. Правильной восьмиугольной формы, украшенная спиральным голографическим узором, довольно жесткая. Ничего особенного. Воины усердно изображали из себя неподвижные статуи. Разговаривать с ними совершенно не хотелось. Восемь солдат. Любят Чужие число "восемь", хотя система исчисления у них шестнадцатеричная. Восемь шайерхов. Как защищаться-то будем, а? Внешний слой пробьет сразу, антиматерия - это тебе не вульгарная плазма и даже не электрический разряд большой мощности, как в заурядной "Молнии". Значит, внутренних слоев должно быть несколько… скажем, таких и вот таких и еще один перекошенный не помешает… Но все равно, проверять, выдержат ли они одновременный залп восьми шайерхов, как-то не хотелось.
      Самым первым уроком, преподнесенным мне Наставником, было правило не полагаться всецело на дарованную природой и жившими бессчетное количество лет тому назад генетиками силу психокинеза. В памяти как живой всплыл его голос: "На всякую силу всегда можно отыскать еще большую силу… " "Или хитрость", - добавил Ольмезовский, выковыривая меня, парализованного с макушки до пяток, из челнока Ганимед-Орбитальной. Что я всегда усваивал хорошо, так это практические занятия. Чтобы не защищаться от шайерхов, не надо доводить дело до их применения.
      Наконец одна из дверей распахнулась, пропуская Орнари Ми-Грайона и еще одного Чужого в светло-зеленом комбинезоне. Сразу было видно, что он тоже не воин. При нем не было никакого оружия, а в уложенных в высокую прическу волосах темнели иссиня-черные пряди - аналог седины. Лицо гладкое, без морщин, но явно не молодое, в светло-фиолетовых глазах мудрая печаль немало прожившего человека. Его эм-фон был наполнен стерильно-чистыми, как хирургическая операционная, тонами профессионального интереса.
      - Мои приборы фиксируют наличие неизвестных полей довольно высокой мощности, - начал он без всяких предисловий. - Полагаю, источник данных полей именно вы, юноша, не так ли?
      - Наверное, - осторожно сказал я. - А простите, кто вы такой?
      - Непаэль Лилайон, ак'лидан, - представился он, усаживаясь на подушку напротив меня.
      Орнари Ми-Грайон остался стоять. Я взглядом спросил у него: "Кто такой, черт побери, этот Непаэль Лилайон ак'лидан?". Орнари ответил несколько кривоватой улыбкой: "Все, что мог сделать, я сделал, извини".
      - Мне сообщили, что вы чуть ли не единственный оставшийся в живых психокинетик, обладающий уникальным, практически неограниченным даром… - продолжал тем временем этот Лилайон.
      - Послушайте, уважаемый, я здесь не для того, чтобы обсуждать мои психокинетические способности. Я должен передать Мину лантаргу ценную информацию. Вы проводите меня к нему?
      - Какого рода информацию вы собираетесь передать моему пациенту?
      Ах, вот оно что. Личный врач лантарга. Понятно.
      - Это касается родственника присутствующего здесь Орнари Ми-Грайона. Конкретно, мужа его сестры. Моего друга. Мы вместе бежали с Ганимеда. И это все, что я могу вам сообщить. Остальное похоронено под запретами психокода и на данный момент мне самому не известно.
      - А где гарантия, что, находясь под воздействием вашего психокода, вы не попытаетесь причинить вред Лаутари Мину?
      Я развел руками.
      - А какую гарантию вы согласитесь принять, Лилайон ак'лидан? Мое слово? Вряд ли оно для вас что-то значит.
      - Верно. Ваше слово для меня не значит ровным счетом ничего. Но вы все-таки постарайтесь меня убедить. Вы ведь заинтересованы в выполнении программы психокода, не так ли?
      - Так ведь и вы заинтересованы в спасении родственника уважаемого Орнари Ми-Грайона не меньше, чем я. У меня очень мало времени. Я не могу позволить себе тратить его на бесполезные уговоры. Попробуйте просто поверить мне. Отведите меня к Мину лантаргу, позвольте поговорить с ним. Больше от вас ничего не требуется!
      - Юноша, что вам известно о состоянии Мина лантарга? - осведомился Чужой, снисходительно меня рассматривая.
      - Ну… - я глянул на Ми-Грайона. - Мне говорили, что он тяжело болен…
      - О да, - с нехорошей улыбкой согласился Лилайон ак'лидан. - Полагаю, дыру от плазмера можно классифицировать как тяжелую болезнь!
      - Что?! - искренне изумился я. - В вашего лантарга стреляли?! Но кто?
      - Хороший вопрос. Генетическое сканирование показало, что злоумышленник принадлежит к проклятому клану Тойвальшенов. Это проливало бы свет на произошедшее, если б не одна маленькая деталь - стрелявший сошел с ума. Очевидно, что в покушении участвовали ваши проклятые телепаты, имеющие достаточно высокий ранг. Потому как регресс личности убийцы произошел с фантастической скоростью. Мне посчастливилось наблюдать весь процесс от начала и до конца. Довольно неприятное зрелище, знаете ли. На данный момент сознание убийцы находится примерно на уровне пятилетнего ребенка
      - Погодите, так вы его не повесили?! - вскричал я.
      - Кто-то очень рассчитывал на то, что именно так мы и сделаем. Мы решили его разочаровать.
      - Кто-то, очень близко знакомый с традициями вашего общества, - подхватил я. - Высший телепат не ниже первого ранга. Ну, кому из таких телепатов Мин лантарг перебежал дорогу, гадать не надо.
      - Тэйну Тойвальшен, - с понимающим видом кивнул Лилайон ак'лидан.
      - Что?! - не сдержался я. - Да она-то здесь при чем?! У нее и ранга-то никакого нет!
      Орнари Ми-Грайон покачал головой. "Дурак", - явственно читалось в его осуждающем взгляде. Я понял, что он прав, когда ощутил вспыхнувшую в эм-фоне Лилайона ак'лидана полосу жадного любопытства.
      - А откуда вы знаете, что у Тэйну Тойвальшен нет ранга? - задал ак'лидан коварный вопрос обманчиво невозмутимым голосом.
      С кем были Лилайоны, когда началась травля Тойвальшенов? С Ми-Грайонами или же с теми, кто предпочел отойти в сторонку и не вмешиваться? То-то же и оно, что, похоже, с первыми… Я сказал, пожимая плечами:
      - Всем известно, что среди вас не рождаются телепаты.
      - Верно, - согласился Лилайон ак'лидан. - Но если дочь Лэркен Бэйль-алум Тойвальшен родилась в генетической лаборатории на Ганимеде, то почему бы ей и не обладать телепатическими способностями?
      - Да, - не стал я возражать, - в самом деле, почему бы и нет? Но мы говорим о первом ранге. Любой ранг - это не только и не столько врожденные способности, сколько набор правил и методов телепатического общения, а так же различные виды техники их применения. Этому учатся и не один год, заметьте. А кто и зачем стал бы учить Тэйну Тойвальшен? Ведь стоило ей выйти в инфосферу, где каждый знает о всех и все знают о каждом, как вся Солнечная Система стояла бы на ушах: появился Чужой с телепатическими данными! Ваши психопрофили все-таки отличаются от психопрофиля любого терранина. А высших телепатов провести трудно. Им достаточно одного мгновения, чтобы понять о собеседнике все, вплоть до генетического кода. Разумеется, у Тэйну Тойвальшен есть причины желать смерти лантаргу. Но вряд ли она сумела бы внедрить в сознание кому бы то ни было даже простейший эмпат-вирус. Нет, - решительно добавил я, - в покушении на жизнь Лаутари Мина виноват Ольмезовский. Один Ольмезовский и никто, кроме Ольмезовского. У него есть на то и причины, и возможности.
      - Простите, но с чего бы уважаемому профессору Ольмезовскому, одному из ведущих генетиков Юпитерианской Лиги, желать смерти Мину лантаргу?! Ведь их интересы лежат в слишком удаленных друг от друга областях!
      - Вы так считаете? - не удержался я от иронии. - Содатум. Кофейные плантации на Саржановых островах в Керивийском море. Славящаяся своими виноградниками Белая долина. И прекрасно оборудованный полигон для генетических исследований на Алокаменном полуострове. Потеря значительной части своих доходов вряд ли добавила профессору Ольмезовскому любви к вашей расе вообще и к Мину лантаргу в частности. Я сам слышал, как уважаемый профессор неостроумно поносил лантарга грязными словами из-за того, что разбилась последняя бутылка с ценным сортом белого содатумского вина, а другую достать оказалось негде.
      - И что, утрата алкогольного напитка явилась достаточной причиной для убийства? - иронично поинтересовался Лилайон ак'лидан. - Слишком смешно выглядит, учитывая обстоятельства.
      - Учитывая обстоятельства, выглядело это страшно, - возразил я. - Та несчастная бутылка просто стала последней каплей, переполнившей чашу праведного гнева.
      - Вообще говоря, - произнес в пространство Орнари Ми-Грайон, - Мин лантарг всего лишь исполнял приказ. Ему, как воину, просто ничего иного не оставалось. Ответственность за решение применить в Содатумском конфликте исключительно силовые методы убеждения лежит, главным образом, на мне.
      - И вы открыто в этом признаетесь?! - поразился я.
      - Моя профессия подразумевает наличие немалой власти, практически не зависимой от межклановой политики, - объяснил Ми-Грайон. - Мое слово многое могло изменить. Но я его не сказал. Точнее, сказал, но когда было уже слишком поздно.
      - Ваша нерешительность стоила жизни тридцати миллионам жителей Содатума! - с ненавистью сказал я сквозь зубы. - Она исковеркала судьбу двадцати тысяч выживших! А вы так спокойно об этом говорите! Проклятие, да за одно это стоит разорвать вас на мелкие кусочки на месте! Да я давно мечтаю это сделать, сам вот себе удивляюсь, как до сих пор еще не…
      Орнари Ми-Грайон вскинул голову. Мгновение мы смотрели друг другу в глаза. Натянулась до предела и зазвенела в наполнившемся густой тишиной воздухе струна понимания. Чужой принимал и понимал мои эмоции, весь мой гнев и ярость, сожаление и злость, но и я взамен должен был принять его боль. Завершись Содатумский конфликт иначе, и я не попал бы на Ганимед, к скотине Ольмезовскому. Завершись Содатумский конфликт иначе, и я не потерял бы Джейни…И вся наша жизнь могла сложиться иначе!
      Я первым отвел взгляд. Без толку гадать, что было бы, случись то или иное событие так или иначе. Все случилось так, как случилось. Мне уже не вернуть назад себя прежнего, как не вернуть к жизни мертвую Джейни ди Сола. Нужно оставить мертвецов прошлому и найти в себе силы идти дальше. Делать что-то для живых. Пока еще это в наших силах.
      Тихий зов вдруг достиг моего внутреннего уха, точно затихающий крик отчаяния, мольба о помощи, лишившаяся последней надежды, ставшая уже привычной боль и страх так и не дождаться отклика… и было во всем этом нечто беспредельно знакомое, до боли родное. Словно где-то во тьме плакал несправедливо обиженный ребенок, не понимающий, за что и почему его так жестоко наказывают.
      - Уважаемый Манфред, вам плохо? - встревожено спросил Лилайон ак'лидан.
      Я его как не услышал. Я, кажется, знал, кто пытался докричаться до меня из последних сил, почти на пределе возможного.
      - Хорэн?… - прошептал я непослушными губами, и невероятная догадка обернулась сокрушительной уверенностью. - Хорэн!
      -  Я здесь, я здесь! - восторженный, полный слез облегчения отклик. - Манфред, забери меня отсюда!
      Стало некогда и незачем думать. Я рванулся к двери, за которой слышал Хорэн, и дверь снесло словно ударом урагана. Она была там, высокая тоненькая девушка с серебристыми, заплетенными в косички волосами, ее худенькое, опухшее от слез личико засветилось при виде меня неподдельной радостью. У нее наручники были на руках, я их ободрал и отшвырнул в сторону. Воины, невесть откуда взявшиеся в таком огромном количестве, нацелились было в нас из своих шайерхов. Орнари Ми-Грайон их остановил.
      - Хорэн, деточка, - говорил я, держа ее за руки, - как ты здесь оказалась, маленькая?
      Ее огромные синие глаза мгновенно налились слезами.
      - Манфред, плохое место, - зарыдала она, судорожно цепляясь за меня тонкими пальчиками. - Я не могу здесь больше, Манфред! Забери меня отсюда, Манфред! Пожалуйста!
      - Конечно, заберу, - решительно заявил я. - Я тебя здесь не оставлю!
      - Можно подумать, мы вам позволим, - с сарказмом заметил Лилайон ак'лидан.
      - Можно подумать, я буду вас спрашивать! - зло огрызнулся я, чувствуя, как вздымается в душе черная волна безудержной боевой ярости.
      И вновь вмешался Орнари Ми-Грайон.
      - Пусть делают, что хотят, - сказал он, с интересом нас рассматривая.
      Лилайон ак'лидан возмущенно заговорил на своем метаязыке, но Орнари одним коротким словом заставил его умолкнуть. Хорэн же при одном взгляде на ак'лидана затряслась так, что я немедленно понял: проклятый доктор достал ее до самых печенок.
      - Вы! - яростно выкрикнул я, тыча в него пальцем. - Что вы с ней делали?!
      - А что, по-вашему, я должен был делать с сумасшедшей девчонкой, пытавшейся поджарить Лаутари Мина? - рассердился Чужой. - Колыбельные петь, по головке гладить?!
      - Хотя бы! - в бешенстве бросил я.
      - Плохое место, - нервной скороговоркой бормотала Хорэн в мою макушку, - плохое, плохое место! Огонь, много огня! Столько смертей! Не хочу, не хочу! Манфред, не хочу, забери меня отсюда, мне плохо здесь, мне очень плохо, мне ужасно здесь плохо! Забери меня отсюда, Манфред! Я хочу снова увидеть солнце, Манфред! Я не видела его уже много-много дней…
      Последние части мозаики стремительно укладывались на свои места. Когда мы всей толпой сваливали с Ганимеда, Хорэн с нами не было. Она не откликнулась на наш призыв и не пришла в условленное место. Я не хотел уходить без нее, но время поджимало и Джейни заставила меня на время забыть о бедной девочке. Что я мог против первого ранга? В тот день Ольмезовский срочно улетел по делам на Землю и не мог нам помешать. Я не нашел Хорэн потому, что Ольмезовский взял ее с собой, задумав отправить к праотцам Лаутари Мина. И это именно Хорэн Ниэра называла "очаровательной длинноногой блондиночкой"! И это было очень важное, требующее немалого сосредоточения дело, поэтому первая часть нашего плана удалась: с Ганимеда мы выбрались практически беспрепятственно. Неприятности начались потом, когда Хорэн схватили, и можно уже было на нее не отвлекаться. Отец Гретаса Хорошена исчез, погибла Джейни, и в приступе непреодолимой ярости я разнес Ганимед в драбадан, ошибочно полагая, что Ольмезовский вернулся туда и сидит в своей конуре на Восточной башне. Один бог знает, как Ольмезовскому удалось скрыть большую часть того исторического сражения от инфосферы, но каким-то образом он сумел замести следы, и теперь выжидал, точно паук в паутине, когда же я снова попадусь в его коварно расставленные сети.
      Он предполагал (и не без оснований), что Чужие немедленно повесят Хорэн. Но Ольмезовский всегда просчитывал множество вариантов на несколько ходов вперед. Он не мог не учесть и ту ничтожно малую вероятность того, что Хорэн не повесят и начнут разбираться, с какой такой стати она подняла оружие на Мина лантарга. Допрос третьей степени, даже у вежливых и предвзято относящихся к любой неоправданной жестокости Чужих, всегда удовольствие ниже среднего, что там ни говори. Хорэн обязательно попытается докричаться до меня. Хоть потенциал моих телепатических способностей и невелик, его вполне достаточно, чтобы услышать Хорэн в пределах планеты. Наша взаимная привязанность друг к другу Ольмезовскому известна. Факт, что, кроме Земли, деваться мне некуда, тоже. И вот, по замыслу врага, я, в злобном настроении, отправляюсь выручать Хорэн. Чужие, ясное дело, мне не радуются. И тогда… тогда…
      Вопрос: "На что способен разъяренный, не владеющий собой психокинетик с неограниченным даром?"
      Ответ: "На что угодно. От небольшого стихийного бедствия до взрыва звезды по имени Солнце".
      Вряд ли Ольмезовскому так уж необходим был катаклизм в масштабе Солнечной системы. Ему хватило бы исчезновения с лика Земли города Чужих Катуорнери вместе со мной и Мином лантаргом. Но я был больше чем уверен в том, что этот гад убрался сейчас от греха подальше на безопасное расстояние от Солнца и теперь следит за всем через инфосферу.
      А значит соваться в инфосферу мне никоим образом нельзя.
      Я усадил Хорэн на подушки и потребовал, чтобы принесли воды. Лилайон ак'лидан быстро сообразил узкий, наполненный бесцветной жидкостью стакан, куда не преминул долить какой-то розоватой гадости. Хорэн, глядя на его действия, занервничала и попыталась сунуть голову под одну из подушек, но я ее удержал.
      - Что вы туда намешали? - подозрительно поинтересовался я, принимая из рук Чужого стакан.
      - Всего лишь немного успокоительного, - оскалился Лилайон. - Ей не помешает.
      Ну, что, потребовать, чтобы он сам сначала глоток сделал? И как быть, если он откажется? Я поднес стакан к губам, отпил немного и подержал на языке. Хм… да, похоже, что только успокоительное. Хорэн согласилась пить не сразу, пришлось очень долго ее уговаривать. Я отчетливо ощущал растущий интерес Орнари Ми-Грайона и растущее же раздражение Лилайона ак'лидана, не понимавшего, зачем тратить драгоценное время на бесполезную суету вокруг безумного отродья Тойвальшенов. Я с трудом усмирял клокотавшее в груди бешеное желание удавить ак'лидана за одни только эти эмоции.
      Ольмезовский всегда просчитывал все варианты на много ходов вперед. Он мог продумать и нынешнюю ситуацию, когда я пришел к Чужим в нормальном расположении духа, никак не ожидая, что встречу у них Хорэн, и мне позволят спокойно с ней общаться. И тогда…
      - Знаешь, Манфред, - растерянно, с легким удивлением в голосе проговорила Хорэн, отодвигаясь от меня, - знаешь, а вот теперь я должна тебя убить…
      Проклятье! Так я и знал!
      Личико девушки исказилось от боли. Эм-фон Хорэн пламенел багровыми сполохами невыносимого, неописуемого страдания.
      - Нет! - закричал я в отчаянии. - Нет, Хорэн, психокод непреодолим, не сопротивляйся ему!
      - Я не хочу! - закричала она в ответ, прижимая ладони к вискам. - Я больше не хочу убивать! Хватит! Хватит смертей! Я ненавижу боль, ненавижу смерть! Ненавижу!
      Психокод непреодолим. Заложенная в подсознание программа будет давить до тех пор, пока не выработает себя полностью. Сопротивление - бесполезное, а зачастую практически невозможное дело. Оставалось только удивляться, как это Хорэн еще ухитряется держаться так долго. Ей нужна была помощь хорошего телепата-целителя не ниже первого ранга. И я сразу же вспомнил Ирину Тропинину, напрочь позабыв об опасности, угрожавшей мне в инфосфере. Не раздумывая, что делаю и как, я распахнул свой разум и окунулся в сверкающее многоцветья созданного телепатами мира. Переход получился неожиданно легко и просто, без тех отчаянных усилий, какие обычно на это требовались. Я вспомнил телепатическое имя-пароль целительницы Аяна и позвал, вкладывая в призыв всю свою душу. И еще успел услышать отчаянный крик Хорэн:
      -  Манфред, не надо! Это ловушка, Манфред! Ловушка для тебя…
      И ловушка сработала.

13