Михаил Яковлевич ЧЕРНЕНОК
      СТАВКА НА ПРОИГРЫШ
      Повесть
      ОГЛАВЛЕНИЕ:
      ГЛАВА I ГЛАВА XVII
      ГЛАВА II ГЛАВА XVIII
      ГЛАВА III ГЛАВА XIX
      ГЛАВА IV ГЛАВА XX
      ГЛАВА V ГЛАВА XXI
      ГЛАВА VI ГЛАВА XXII
      ГЛАВА VII ГЛАВА XXIII
      ГЛАВА VIII ГЛАВА XXIV
      ГЛАВА IX ГЛАВА XXV
      ГЛАВА X ГЛАВА XXVI
      ГЛАВА XI ГЛАВА XXVII
      ГЛАВА XII ГЛАВА XXVIII
      ГЛАВА XIII ГЛАВА XXIX
      ГЛАВА XIV ГЛАВА XXX
      ГЛАВА XV ГЛАВА XXXI
      ГЛАВА XVI ГЛАВА XXXII
      ================================================================
      Детективные повести сибирского писателя Михаила Черненка
      исследуют социальные проблемы, порождающие такие преступления,
      как спекуляция, мошенничество, шантаж, злоупотребление служебным
      положением. Основная мысль повестей - любое преступление всегда
      безнравственно, это трагедия не только для потерпевшего, но и
      для преступника.
      ================================================================
      Глава I
      Душным августовским вечером, пугая прохожих надсадным визгом сирены и безостановочными фиолетовыми вспышками мигалки, по Вокзальной магистрали Новосибирска мчалась оперативная машина милиции. Почти у самого железнодорожного вокзала она резко свернула на одну из тихих улиц, подкатила к многоэтажному дому, перед фасадом которого столпились люди, и, скрипнув тормозами, остановилась. Одновременно распахнув с обеих сторон дверцы, из машины выскочили участники оперативной группы. Было их четверо: рослый, в милицейской форме с погонами капитана, но без фуражки, старший оперуполномоченный уголовного розыска Антон Бирюков; похожая на молоденькую стройную стюардессу, в темно-синем форменном костюме следователь прокуратуры Наташа Маковкина; рыжебородый крепыш судебно-медицинский эксперт Виталий Карпенко и пожилой, профессорского вида эксперт-криминалист Аркадий Иванович Дымокуров. Тотчас появившийся около оперативников младший лейтенант милиции вскинул руку к козырьку:
      - Участковый инспектор Игонькин. Место происшествия сохранено в неприкосновенности. Потерпевшая - без признаков жизни.
      - Понятых пригласите, - сказал Бирюков.
      - Есть!
      Толпа настороженно расступилась. Возле дома, на цветочной клумбе, лежала ничком загоревшая женщина в темно-вишневом купальнике.
      Эксперт-криминалист Дымокуров щелкнул фотоаппаратом. Следователь и судмедэксперт, присев на корточки, оглядели потерпевшую. Затем Карпенко с помощью Бирюкова повернул ее лицом кверху. В обрамлении пышных каштановых волос красивое молодое лицо казалось восковым. На рассеченном правом виске темнела полоска загустевшей крови.
      - Пульс есть, - сжимая пальцами запястье потерпевшей, тихо сказал Карпенко склонившемуся рядом Антону Бирюкову. - Срочно в клинику...
      Из толпы раздался осторожный голос:
      - Я в "Скорую" сразу позвонила...
      Обернувшись, Бирюков увидел худенькую старушку в пестром ситцевом платье, держащую перед собой авоську с бутылкой молока. Заметив внимание сотрудника милиции, старушка смущенно поправила на седой голове беретик и торопливо проговорила:
      - Вот тут, за углом дома, с автомата сначала по ноль три позвонила, потом участкового милиционера вызвала.
      - Что здесь произошло? - спросил Антон.
      Взгляд старушки испуганно стрельнул вверх.
      - Вот оттуда, - она показала пальцем на балкон третьего этажа, - то ли столкнули голубушку, то ли сама прыгнула...
      Бирюков посмотрел на балкон - дверь была закрыта. Старушка тут же пояснила:
      - Как женщина упала, в квартире мужчина промелькнул и прикрыл дверь. Его я не разглядела, а вот голову запомнила, вроде взбитая шапка пены.
      Взвыв сиреной, подкатила "Скорая помощь". Санитары торопливо вытащили из машины носилки. Бирюков коротко переговорил с медиками и вернулся к старушке. Та зачастила, не дожидаясь вопроса:
      - Из молочного магазина, милок, в самый раз шла. Вижу, у Юрия Палыча балконная дверь настежь. Только подумала: "Наконец-то сосед появился дома", тут одним мигом все и приключилось...
      - Извините, - перебил старушку Антон. - Как вас зовут?
      - Меня?.. Ксенией Макаровной. Я живу в этом доме, на третьем этаже.
      - Скажите, Ксения Макаровна, кто такой Юрий Павлович и почему он наконец-то появился дома? - сделав ударение на слове "наконец-то", спросил Антон.
      - Деменский его фамилия, квартиры наши на одной площадке. Человек очень обходительный, холостяк. Работает инженером. В Свердловске долго находился на учебе. Вчера утром прилетел на самолете, а в квартиру свою не смог попасть.
      - Почему?
      - Перед отъездом ключ приятелю отдал, - старушка потупилась. Поставил, значит, Юрий Палыч вчера утром чемодан у меня и уехал за ключом от своей квартиры. С той поры вторые сутки уж пошли...
      Санитары осторожно уложили потерпевшую на носилки и в сопровождении судмедэксперта Карпенко направились к "Скорой помощи". Проводив их взглядом, Бирюков снова спросил старушку:
      - Как фамилия женщины, которая упала с балкона?
      - Фамилии не знаю, но зовут ее, кажется, Саней.
      - Кто она такая?
      Старушка пожала плечами:
      - Затрудняюсь сказать. Позавчера, ровно, значит, за сутки до приезда Юрия Палыча, слышу утром звонок. Отворяю дверь - она вот улыбается. В таком, знаете, нарядном розовом платье и с черной сумочкой. "Здравствуйте, - говорит, - бабуся". - "Здравствуй, милая", - отвечаю. "Юра Деменский из Свердловска еще не вернулся?" - "Нет. А ты кто ему будешь, знакомая, что ли?" - "Меня зовут Саня. Я жена Юрина". Признаться, Юрий Палыч никогда ни о какой жене не говорил, хотя много лет в соседстве живем. Конечно, любопытным мне это показалось. Говорю: "Не знала, что сосед женат". - "Вернется Юра - узнаете..." - Старушка передохнула. - Вот такой у нас дословный разговор произошел.
      - Юрию Павловичу вы об этом сказали?
      - Дословно, как сейчас, передала.
      - И что он?..
      - Ни слова не произнес. Сразу за ключом уехал.
      - Проводите нас к его квартире.
      - Провожу, милок, провожу.
      На третьем этаже Ксения Макаровна, переводя дыхание, кивнула на дверь. Бирюков громко постучал. В ответ - молчание.
      - Вон же звонок имеется, - услужливо подсказала старушка.
      Однако Антон ни к кнопке электрического звонка, ни к дверной ручке не притронулся. В первую очередь их обследовал эксперт-криминалист. Дверь оказалась запертой. Чтоб ее открыть, пришлось взломать английский замок.
      Малогабаритная однокомнатная квартира Деменского была обставлена современной мебелью и сияла такой чистотой, словно ее только что приготовили для праздничного приема. На полированном столе, в центре комнаты, стояла ваза с красными гладиолусами. На полу толстый серый палас. По стенам висели небольшие гравюры, две медяшки, выдавленные под чеканку, и потемневшая доска с распятием Иисуса Христа. Несколько стульев, телевизор с большим экраном, на нем - дорогой транзисторный радиоприемник. Одну из стен полностью занимал забитый книгами стеллаж; у другой, напротив балконной двери, отсвечивал зеркальной полировкой шифоньер; рядом покрытый ворсистым пледом диван, на котором лежало женское розовое платье, а на полу валялись новенькие дамские туфли.
      Бирюков остановился перед потемневшим распятием. Обращаясь к Ксении Макаровне, спросил:
      - Верующий ваш сосед?
      Старушка махнула рукой:
      - Какая нынче вера! Мода такая пошла на иконы да крестики.
      - Сколько лет Юрию Павловичу?
      - Близко к сорока, но внешностью моложавый, как вы, и так же привлекательно выглядит. Очень милый человек.
      Подождав, пока Дымокуров обследовал балконную дверь, Антон Бирюков осторожно приоткрыл ее и вместе с Маковкиной оглядел балкон. Там стояла табуретка, на ней - тазик с мутной водой и влажная тряпка, которой, судя по всему, мыли снаружи оконные стекла. На серой от пыли деревянной облицовке балконного ограждения темнели следы босых ног - видимо, при мытье становились на ограждение.
      - Антон Игнатьевич, подойдите, пожалуйста, сюда... - выглядывая из ванной комнаты, попросил эксперт-криминалист.
      Бирюков быстро прошел к нему и через плечо эксперта посмотрел в ванную - там лежали три пустые водочные бутылки. Подозвав Ксению Макаровну, Антон молча показал на них. Старушка неопределенно пожала плечами:
      - Не замечала за Юрием Палычем такой слабости. - Взгляд ее при этом вильнул мимо Антона, словно она сказала неправду и устыдилась лжи.
      Оперативная группа прошла на кухню. Здесь, несмотря на открытую форточку, стойко держался запах табачного дыма. На столе стояла недопитая бутылка коньяка, две хрустальные рюмки, чайное блюдце с тонко нарезанным лимоном, полная пепельница окурков с пятнышками губной помады на фильтрах и полураскрытый коробок с рисунком горящей спички на черном фоне.
      Антон Бирюков осторожно взял коробок. Это были спички Балабановской экспериментальной фабрики. От обычных они отличались лишь сделанным из картона коробком да зеленым цветом головок.
      - А коньячок-то привозной... - рассматривая на недопитой бутылке золотистую фирменную этикетку, сказал эксперт-криминалист Дымокуров. Хороший коньячок, армянский, не местного розлива.
      Бирюков обвел взглядом кухню. Увидев возле мусорного ведра переломленную пополам шариковую авторучку и комочек измятой бумаги, поднял их. Распрямив бумагу, прочитал: "Прокурору г. Новосибирска от Холодовой А. Ф. Заявление". Написанное было нервно перечеркнуто.
      - Что-то хотели заявить вашему шефу, - передавая листок следователю Маковкиной, сказал Антон. Маковкина, не проронив ни слова, положила листок в папку.
      Осмотр квартиры продолжался долго. В кармане розового платья была обнаружена телеграмма, отправленная четверо суток назад из Адлера на имя Деменского: "ЗАКАЗАННОЕ ДОСТАЛ ВСТРЕЧАЙ РЕВАЗ" - и письмо без конверта, написанное красивым женским почерком и адресованное, как подсказывало содержание, тоже Деменскому:
      "Лапушка моя золотая, здравствуй!
      Сегодня поговорила с тобой по телефону и сразу пишу, прямо на работе. Ну как твои дела? Переживаешь? Спрашиваю, хотя заведомо знаю, что - да. В тот день, когда ты так сурово уехал, не могла найти места, сердце разрывалось на части. Состояние было ужасное, и продолжалось оно до твоего звонка. Я отлично понимаю свою вину и не знаю, что теперь делать. Скучаю и постоянно думаю о тебе. Дома все нормально, Сережа усердно растет, часто вспоминает папу Юру - тоже страдает. Реваз меня теперь не беспокоит, все пока тихо.
      Приезжай, родной, очень жду.
      Целую крепко, крепко!
      Твоя Саня"
      С обратной стороны письма вроде бы мужской рукой было написано четверостишие:
      И стало мне жаль отчего-то,
      Что сам я люблю и любим...
      Ты - птица иного полета,
      Куда ж мы с тобой полетим?!
      Под стихами, похоже, тем же почерком, что и письмо, - размашистая приписка: "Будь проклято прошлое! Все!!! Все!"
      Давно "Скорая помощь" увезла потерпевшую, разошлась от дома толпа любопытных разносить по городу "сенсацию", а оперативная группа скрупулезно продолжала свое дело. Бирюков долго беседовал с жильцами дома, однако те на все его вопросы лишь пожимали плечами да руками разводили.
      Когда он ни с чем вернулся в квартиру Деменского, Маковкина, расстегнув форменный пиджак и поминутно прикладывая то к одному, то к другому виску сложенный платочек, писала протокол осмотра. По-детски прикусывая нижнюю губу, она заметно нервничала. Возле дивана нахмуренный Аркадий Иванович Дымокуров сосредоточенно рассматривал ситцевый халатик.
      - На кухне, за холодильником, обнаружили, - ответил эксперт-криминалист на молчаливый вопрос Антона. - Пуговицы с материей вырваны, вроде халат силой сорвали...
      - Нашли их?
      - Все три пуговочки на полу валялись.
      У ног Дымокурова стоял пухлый красный чемодан из кожзаменителя и лоснящийся черный саквояж с золотистой "молнией".
      Покосившись на них, Бирюков спросил:
      - Что там?
      - В чемодане - постельное белье, приготовленное в стирку, в саквояже - женская одежда.
      - Документов нет?
      - Нет.
      Бирюков подошел к книжному стеллажу, задумчиво стал разглядывать шеренги книг. На глаза попался полный ряд старинных изданий. Внимание привлек выделяющийся среди них толстый том с витиеватым тиснением по корешку. Антон вытащил книгу из ряда и раскрыл. Это оказалась хорошо сохранившаяся Библия дореволюционного издания с иллюстрациями Доре. Страницы ее не имели ни единой помарки. Только на титульном листе коричневыми чернилами было аккуратно выведено: "Собственность Дарьи Сипенятиной". Антон сунул Библию на место и перевел взгляд на нижнюю полку стеллажа. Слева, в самом начале полки, стояла большая коробка. В ней наполовину опорожненный флакон разбавителя, больше десятка почти нетронутых тюбиков с масляными красками и набор рисовальных кистей. Рядом лежал новенький этюдник и высилась солидная стопка этюдного картона. Наклонившись, Антон взял верхний картон. На нем был незаконченный масляный портрет красивой улыбающейся женщины с обнаженными плечами. Что-то мимолетное показалось в портрете знакомым. Бирюков отнес картон на вытянутую руку и вдруг повернулся к Маковкиной:
      - Узнаете, Наталья Михайловна?
      - Потерпевшая?..
      - Она.
      - Юрия Палыча работа, - быстро вставила Ксения Макаровна. - Раньше он много рисовал, а последнее время забросил художество, наукой занялся.
      Бирюков перебрал остальные картоны. На них были этюды новосибирских улиц и несколько пейзажей, выполненных с настроением. Чувствовалось, что писавший их довольно уверенно владеет кистью.
      Бирюков покосился на Ксению Макаровну. Старушка сидела рядом с напряженно застывшими понятыми и, часто поправляя на коленях авоську с бутылкой молока, чувствовала себя как на иголках. Каждый раз, когда на нее взглядывал кто-либо из оперативников, она отводила глаза в сторону. Антон все-таки перехватил ускользающий взгляд и неожиданно спросил:
      - Ксения Макаровна, почему не говорите правду до конца?
      Старушка вздрогнула. Чуть не уронив с колен авоську, одной рукой поправила беретик и сосредоточенно уставилась в пол. Какое-то время она будто запоминала рисунок на сером Паласе, затем, подняв на Антона тревожные глаза, заговорила:
      - Сегодня видела, как Саня на железнодорожном вокзале с каким-то мужчиной разговаривала. Я дочку провожала в отпуск. Подошел адлерский поезд, и, по-моему, тот мужчина приехал. Знаете, такой... кавказской наружности. Лицо смуглое, нос большой, а волосы седые. Ему уже за шестьдесят, наверное. А возле Сани стояло вот это... - Ксения Макаровна показала на красный чемодан из кожзаменителя, в котором, по словам Дымокурова, находилось белье, приготовленное в стирку.
      - Вы не ошибаетесь? - уточнил Антон.
      - Может, и ошибаюсь, но очень уж похож чемодан.
      - О чем они говорили, не слышали?
      - Издали я наблюдала. Мужчина вроде бы уговаривал Саню, а она хмурилась и глазенками туда-сюда, туда-сюда, вроде бы как опасалась чего-то.
      - В какое время это было?
      - В половине шестого вечера.
      Бирюков посмотрел на часы - происшествие случилось почти три часа спустя.
      - С вокзала во сколько вы ушли?
      - Как дочка уехала, вокзальное время шесть показывало.
      - И сразу домой направились?
      - Нет, милок. Сначала к приятельнице заглянула, на Иркутсткую улицу. Чайком с ней побаловались, посудачили. После в молочном магазине попутно бутылку молока взяла.
      - Не с тем ли мужчиной, с вокзала, Саня сюда пришла? Может, он и прикрыл балконную дверь?..
      - Затрудняюсь сказать, не разглядела. Приметила лишь белую голову... - Ксения Макаровна задумалась.
      Макозкина, внезапно прекратив писать протокол, достала из папки заявление, найденное на кухне, и повернулась к Бирюкову:
      - Антон Игнатьевич, обратите внимание на инициалы Холодовой: "А. Ф.", вероятно, Александра... Саня...
      - Возможно, - сделав вид, что он сам об этом раньше не догадался, сказал Бирюков и опять спросил старушку: - Значит, фамилию Сани вы не знаете?
      - Да откуда, милок, мне это знать-то? Не называла она своей фамилии. Звать, говорила, Саней...
      - Раньше вы у Деменского ее не видели?
      - Ни разу.
      Дальнейший разговор оказался бесплодным. Близко к полуночи, оставив Ксении Макаровне повестку для Деменского - явиться в уголовный розыск, оперативная группа покинула место происшествия. Несмотря на позднее время, оперативники навели подробные справки о Юрии Павловиче Деменском и Холодовой А. Ф.
      Сорокалетний Деменский оказался выпускником электромеханического факультета Томского политехнического института. В Новосибирск приехал из Челябинска три года назад и с той поры работает старшим инженером по новой технике на "Сибэлектротрансмаше". В графе "Семейное положение" указывалось: "Не женат. Детей нет".
      По сведениям адресного бюро, Холодова А. Ф. в прописке и выписке по городу Новосибирску не значилась.
      Глава II
      Утреннее солнце беззаботно играло шаловливыми зайчиками. Антон Бирюков передвинул стопку бумаги так, чтобы солнечные блики от настольного стекла не слепили глаза, перевернул на календаре листок с числом 21 августа и, едва стрелки часов показали начало рабочего дня, взялся за телефонную трубку.
      Из отдела кадров "Сибэлектротрансмаша" Деменскому дали самую положительную характеристику. Оказывается, имея высшее образование, Юрий Павлович поступил на факультет заочного обучения Уральского политехнического института, досрочно выполнил учебную программу по специальности "Автоматика и телемеханика" и месяц назад уехал в Свердловск защищать дипломный проект. На работу должен выйти через неделю, если не оформит последипломный отпуск.
      Получив такие сведения, Бирюков заказал уголовный розыск Свердловска и попросил побывать в политехническом институте, чтобы выяснить все возможное о преуспевающем студенте-заочнике из Новосибирска.
      Только закончился этот междугородный разговор - дверь кабинета широко распахнулась. Щупленький улыбающийся старший лейтенант по-уставному щелкнул каблуками:
      - Прошу разрешения, товарищ капитан!
      - Слава?.. Голубев!
      Бирюков вскочил из-за стола и крепко стиснул вошедшего в объятиях.
      - Отпусти, ребра сломаешь! - засмеялся старший лейтенант.
      - Соскучился по тебе, деревенский детектив! Больше года, наверное, не виделись, а?..
      - Почти два.
      - Даже так?
      - Конечно. Ты что, за работой счет времени потерял?
      - В этом повседневном круговороте немудрено потерять. По каким делам в Новосибирск пожаловал?
      - Прикатил на месячную стажировку, повышать квалификацию. Возьмешь, как прежде, подручным?
      - Спрашиваешь, - Антон потянулся к телефону. - Сейчас договорюсь с начальником отдела, работа есть...
      - Имеешь в виду вчерашнее происшествие?
      - Уже знаешь?..
      - Только что от начальства. Можешь не звонить, без твоего согласия, на свой риск, договорился. Предварительные итоги какие?
      - Неутешительные. Похоже, любовная драма. Собственно, через несколько минут соберется оперативная группа...
      Бирюков не успел договорить. В кабинет с достоинством, словно стюардесса - в салон, вошла следователь Наташа Маковкина. Мельком взглянув на Голубева, она поздоровалась и спросила Бирюкова:
      - Вы заняты?
      - Экспертов жду. Выбирайте, Наталья Михайловна, место поудобней, они вот-вот нагрянут, - ответил Антон и представил Голубева: - Этот вихрастый мальчуган - мой бывший сослуживец по райотделу. Приехал к нам из района набираться ума-разума.
      Слава Голубев улыбнулся. Маковкина слегка кивнула. Расстегнув нижнюю пуговицу форменного пиджака, она села поближе к столу, положила на колени принесенную с собою папку и озабоченно заговорила с Антоном:
      - Только что была в клинике хирурга Широкова. Потерпевшая жива, но состояние ее очень тяжелое. Опасаюсь, что не выживет, а, значит, расследование крайне осложнится. - И смущенно зарозовела. - Надеюсь на вашу помощь, Антон Игнатьевич. У меня, как знаете, пока лишь теоретические знания...
      "Девочка не лишена самокритики, но мне от этого не легче", - подумал Антон и вздохнул:
      - Поживем - увидим...
      Рыжебородый энергичный судмедэксперт Виталий Карпенко и степенный пожилой эксперт-криминалист Аркадий Иванович Дымокуров вошли в кабинет разом. Пока Дымокуров здоровался с Маковкиной и знакомился с Голубевым, Карпенко широким жестом передал Бирюкову свое заключение. Медицинская экспертиза установила, что потерпевшая находилась в легкой степени алкогольного опьянения. При падении она повредила коленные суставы, позвоночник и получила ушиб головного мозга. Когда Бирюков прочитал заключение, судмедэксперт добавил:
      - Цветочная клумба спасла. Если бы упала на асфальт - мгновенная смерть.
      - Считаешь, она выживет? - спросил Антон.
      - Вся надежда на нейрохирурга Алексея Алексеевича Широкова. Специалист он прекрасный. Но травма головного мозга - дело не шуточное.
      - Скажите, Виталий, - заговорила Маковкина, - нет ли у потерпевшей каких-либо признаков покушения на изнасилование?
      - Нет, - ответил Карпенко. - Можно предполагать, что женщина сама спрыгнула с балкона. Вот вам факт: сначала она приземлилась на обе ступни, как при прыжке, и уж после того упала ничком...
      Бирюков посмотрел на Дымокурова:
      - Что Аркадий Иванович по этому поводу скажет?
      - Траектория ее падения и вмятины на цветочной клумбе подтверждают предположение доктора.
      - Кто ж за потерпевшей балконную дверь закрыл? Халат кто с нее сорвал?.. - Антон сделал паузу. - К тому же начатое заявление прокурору... О чем Холодова А. Ф. хотела сказать и почему не написала свое заявление? Передумала или кто-то помешал ей?..
      Дымокуров развел руками. Бирюков помолчал и снова спросил:
      - Аркадий Иванович, что нам дает дактилоскопическая экспертиза?
      Криминалист раскрыл папку и положил на стол несколько увеличенных фотоснимков.
      - Вот отпечатки, изъятые с коньячной бутылки и с одной из рюмок. Такие же отпечатки пальцев обнаружены на шпингалете и на стекле балконной двери.
      Рассматривая снимки, Антон хмуро проговорил:
      - Что-то очень уж рубцеватые пальцы...
      - Вероятно, человек привлекался к уголовной ответственности и, стараясь, чтобы по отпечаткам его не уличили в повторном преступлении, попытался изменить рисунок папиллярных линий, - высказал предположение Дымокуров и показал еще несколько снимков. - А вот другие, пригодные для идентификации, отпечатки. Они обнаружены на кнопке электрозвонка и на наружной дверной ручке.
      - Не самого ли это Деменского? - спросил Антон.
      - У нас сравнить их не с чем.
      - Какой результат у эксперта-почерковеда?
      Дымокуров чуть помолчал:
      - Почерковед установил, что письмо, обнаруженное в кармане розового платья, и начатое заявление прокурору написаны одним и тем же женским почерком. Эта самая женщина сделала приписку, проклинающую все прошлое, под стихами. Четверостишие - из сборника Николая Рубцова. Особенности почерка, которым оно переписано на листок, - бесспорно мужские.
      Антон задумался:
      - Меня, Аркадий Иванович, очень заинтересовал спичечный коробок Балабановской экспериментальной фабрики. Помните, на кухонном столе? В нашей области, насколько знаю, распространены барнаульские и томские спички. Откуда балабановские?..
      - Такой вопрос и у меня возник. По справке управления торговли небольшая партия спичек Балабановской фабрики поступала в Новосибирск две недели назад. Продавали их в продовольственном магазине у остановки Сухой лог.
      - Можно предположить, что в квартире Деменского был кто-то из противоположного конца города?
      - Вполне допустимо.
      Хрипло заурчал аппарат внутреннего коммутатора. Постовой сотрудник УВД сообщил, что пожилая гражданка, назвавшаяся Ксенией Макаровной, ищет "молодого офицера из уголовного розыска, который вчерашним вечером разбирался с убившейся женщиной".
      - Направьте ко мне, - сказал Бирюков и, положив трубку, оглядел присутствующих. - Соседка Деменского пожаловала...
      Спустя несколько минут Ксения Макаровна робко вошла в кабинет. Как и вчера, она была в пестром платьице, на седенькой голове - тот же беретик, в руке - та же авоська, только на этот раз пустая.
      Антон пригласил старушку сесть. Ксения Макаровна благодарно поклонилась, осторожненько присела на краешек стула и сразу заговорила:
      - Так ведь Юрий Палыч и не появился до сей поры дома. Всю прошлую ноченьку не спала, переживала...
      Бирюков не проронил ни слова. Старушка глубоко вздохнула, отвела в сторону глаза:
      - Каяться пришла - главное ведь вчера утаила. Ключ-то от квартиры Юрий Палыч оставлял мне, а я отдала Анатолию Николаевичу Овчинникову, инженеру из нашего домоуправления. Он в квартире Юрия Палыча водопровод чинил и, знаете, это... женщин приводил туда...
      - Выходит, Саню привел Овчинников?
      - Нет, нет. Саня - особая статья. Я расскажу...
      - Зачем же утаили такое? - досадливо спросил Антон.
      Ксения Макаровна потупилась:
      - Овчинников запугал. Упрекнула его однажды за разгул, а он показывает длинную отвертку и говорит: "Будешь, Макаровна, вякать - пырну и весь воздух из тебя, как из футбольного мячика, выйдет". - Сказав это, старушка словно спохватилась: - Конечно, Анатолий Николаевич, возможно, пошутил. Он любит пошутить...
      - Деменский что, знаком с ним?
      - С Овчинниковым все жильцы нашего дома знакомы. Безотказный он на случай срочного ремонта. Бутылку водки покажи - мигом тут как тут будет. Ксения Макаровна опять вроде спохватилась: - Нет, нет! Денег с жильцов Анатолий Николаевич не берет, а вот спиртное... крепко уважает.
      - Говорите, инженером в домоуправлении работает?
      - Точно сказать не могу, милок. Это наши жильцы его так зовут, а вообще-то Анатолий Николаевич большей частью водопроводы чинит. Вот и Юрий Палыч, уезжая в Свердловск, вместе с ключом пятерку мне оставил, сказал, что договорился с Овчинниковым насчет починки водопровода. Так получилось...
      - Слава, наведи справку об Овчинникове, - повернувшись к Голубеву, шепнул Антон и, когда тот вышел из кабинета, опять спросил старушку: - Ну а как же получилось с Саней?
      - Ключ от квартиры Юрия Палыча Саня у меня спрашивала, - обреченным голосом ответила Ксения Макаровна.
      - И вы отдали?
      - Нет. Указала адрес нашего домоуправления, где работает Овчинников. Ключ-то уже у Анатолия Николаича был.
      - Она к нему поехала?
      - Не знаю, милок.
      - Вы ничего не сочиняете?
      - Да зачем же мне сочинять-то!..
      Когда Ксения Макаровна, на прощание низко поклонившись, вышла из кабинета, вернулся Голубев. Бирюков взял принесенную им справку и стал читать:
      "Анатолий Николаевич Овчинников родился в Новосибирске. Образование среднетехническое: окончил Новосибирское речное училище по специальности штурмана-судомеханика. Прописан по улице Челюскинцев. В домоуправлении числится слесарем-водопроводчиком. К работе относится добросовестно. С 19 августа - в очередном отпуске".
      - Вот штурман-водопроводчик объявился, - дочитав до конца, вздохнул Антон и посмотрел на Маковкину: - Что, Наталья Михайловна, займемся делом вплотную? И начнем его, пожалуй, со знакомства с Овчинниковым, а?..
      - Да, конечно, - чуть подумав, согласилась Маковкина.
      Бирюков повернулся к Голубеву:
      - Тебе, Вячеслав Дмитриевич, тоже надо включаться в работу. Познакомься сейчас у Натальи Михайловны с материалами дела. Есть там телеграмма Деменскому из Адлера от какого-то Реваза, а в показаниях Ксении Макаровны упоминается железнодорожник "кавказской наружности" в возрасте около шестидесяти. Повстречайся с руководством вокзала Новосибирск-Главный и выясни, есть ли среди вокзальных сотрудников такие мужчины. - Бирюков поднялся из-за стола. - А я сейчас наведаюсь к Овчинникову на квартиру.
      Садясь в служебную машину, Антон не предполагал, что через несколько минут возникнет новая загадка: Анатолий Николаевич Овчинников третьи сутки не появлялся дома. Получив на работе отпускные, он будто в воду канул.
      Глава III
      Бирюков не заметил, как промелькнул первый день напряженной работы "вслепую", когда каждое новое сообщение вместо ожидаемой ясности еще больше усложняет расследование. Так, например, получилось с ответом Свердловского уголовного розыска. Деменский на самом деле окончил учебную программу досрочно и на "отлично" защитил диплом. Превосходная характеристика, выданная Юрию Павловичу деканатом заочного отделения, не вызывала сомнений, но Антона насторожили два факта. Во-первых, находясь целый месяц в Свердловске, Юрий Павлович ни в общежитии института, ни в городских гостиницах прописан не был. О том, где он жил все это время, в деканате сведений не имелось. Во-вторых, в Новосибирске Деменский появился вчера, и, по словам Ксении Макаровны, прилетел он самолетом. В Свердловском же аэропорту за вчерашние сутки пассажира с такой фамилией не значилось.
      Безрезультатно проработал целый день и Слава Голубев. Среди сотрудников вокзала Новосибирск-Главный мужчин "кавказской наружности" в возрасте, близком к шестидесяти, вообще не оказалось. Однако в отделе кадров Голубев выбрал несколько фотографий поседевших брюнетов и предъявил Ксении Макаровне для опознания. Ни в одном из них старушка не признала того мужчину, с которым видела Саню на железнодорожном вокзале.
      Первую "ласточку" принес Антону эксперт-криминалист Дымокуров. Когда Бирюков с Голубевым уже собирались закончить бесплодный рабочий день, Аркадий Иванович вошел в кабинет, держа в одной руке маленькую ученическую папку, в другой - несколько дактилоскопических фотоснимков.
      - Докопался я все-таки до сути, - весело сказал он и протянул Бирюкову фотоснимки. - Отпечатки на кнопке электрического звонка, а также на дверной ручке квартиры Деменского принадлежат рецидивисту Сипенятину.
      - Что-то знакомая фамилия... - рассматривая сильно увеличенные контуры папиллярных линий, проговорил Антон.
      - Последние три года Сипенятин отбывал наказание за мошенничество. Подделывал иконы и дурачил любителей старины.