Немного спустя после ухода Курысько Голубеву позвонил следователь Петр Лимакин. Поздоровавшись, спросил:
      – Встретился вчера с сожителем Фишкиной?
      – Встретился и потолковал, – скороговоркой ответил Слава.
      – Что от него услышал?
      – Печальную исповедь рогоносца.
      – Не по злобе он «исповедался»?
      – В его положении трудно быть объективным, но, кажется, говорил правду. Только что я беседовал с другом Германа Суханова. Показания совпадают.
      – Приходи в прокуратуру. Скоро Борис Медников принесет заключение медэкспертизы. Посоветуемся с Бирюковым. Может быть, это дорожно-транспортное происшествие обойдется без возбуждения уголовного дела.
      – Считаешь, что виновник аварии мертв и привлекать к ответственности некого?
      – Судя по заключению автоинспекции, так оно и есть. Давай быстренько, приходи.
      – Бегу, Петя, бегу!
      У входа в прокуратуру Голубев догнал неторопливо шагавшего с папкой в руке судмедэксперта. Взяв его за локоть, иронично спросил:
      – Ну, что, Боря, вскрытие трупов показало, что смерть наступила в результате вскрытия?
      – Не задирайся, сыщик, пока в нюх не получил, – флегматично ответил Медников.
      – Дай почитать заключение.
      – Здорово грамоту освоил?
      – По слогам бегло кумекаю.
      – Мама мыла раму?
      – В новых букварях вместо рамы моют «Мерседес».
      – Я по старым учился…
      Шутливо пикируясь, поднялись на второй этаж и вошли в кабинет следователя. Чтобы не терять время, Лимакин предложил сразу идти к прокурору. Пока Антон Бирюков сосредоточенно читал медзаключение, не терпящий долгого молчания Голубев повернулся к откинувшемуся на спинку стула Медникову и сказал:
      – Что-то, Боря, сегодня ты у Лимакина сигаретку не стрельнул…
      Судмедэксперт скосил на него глаза:
      – Бросил курить. Решил деньжат сэкономить.
      – Говорят, деньги – зло.
      – Угу, посмотришь на цены и зла не хватает.
      Голубев улыбнулся:
      – За словом в карман не лезешь.
      – У меня все слова в голове.
      Бирюков, дочитав отпечатанное на машинке заключение, положил листок перед собой на стол и обратился к судмедэксперту:
      – Итак, Борис, значит, Суханов и Фишкина, столкнувшись с джипом, попросту говоря, разбились…
      Медников утвердительно наклонил голову:
      – Столкновение произошло при очень большой скорости. От резкого удара о бетонку потерпевшие получили сильнейшие повреждения не только головного мозга, но и внутренних органов с обильным кровоизлиянием.
      – Легкая степень алкогольного опьянения Суханова, которая указана в твоем заключении, могла привести его к необъективной оценке дорожно-транспортной ситуации?
      – Бесспорно. Находясь под легким градусом да еще наверняка переговариваясь с сидевшей позади приятной дамой, господин Суханов мог элементарно проморгать обгонявший джип. Решив, видимо, развернуться, он повернул мотоцикл влево и – полетел в погибель.
      – Что его заставило внезапно разворачиваться? – машинально спросил Голубев.
      Медников осуждающе посмотрел на Славу:
      – При вскрытии ни Суханов, ни Фишкина на твой вопрос не ответили.
      – Ты вот определил у Суханова легкую степень опьянения, однако есть информация, что перед поездкой Герман принял не меньше трехсот граммов «Кристалла». При такой дозе можно с удалью затянуть: «Широка страна моя родная».
      – Для могучего сухановского организма триста граммов доброкачественной водки, что, скажем, для тебя чашечка растворимого кофе «Пеле».
      – Да-а-а… Такой богатырь и убился…
      – Бетонная дорога не амортизирует.
      – Удар, похоже, хлесткий получился.
      – Если бы на месте джипа были «Жигули», они наверняка бы перевернулись в кювет. А джип – машина устойчивая. Да еще мчался на приличной скорости. При скользящем ударе мотоцикл отлетел от него рикошетом, как пуля от камня.
      Следователь Лимакин, нахмуренно рассматривавший составленную майором Филиппенко схему автодорожного происшествия, неожиданно сказал:
      – Слава, кажется, я нашел ответ относительно того, что заставило Суханова внезапно разворачиваться… – Лимакин ткнул пальцем в схему: – Вот, смотри, пунктиром показано место крутого поворота мотоцикла влево. Так?…
      – Так, – согласился Голубев.
      – А вот здесь, в ста пятидесяти метрах от места столкновения, на проезжей части магистрали лежала сумочка Фишкиной. Один конец наплечного ремня у сумки был отстегнут…
      – Уловил, Петя, мысль! – воскликнул Слава. – Фишкина обронила сумку, и Суханов хотел развернуться, чтобы подобрать. По роковому стечению обстоятельств именно в этот момент джип пошел на обгон.
      – Правильно, – Лимакин посмотрел на Бирюкова. – Согласен, Антон Игнатьевич?
      – Предположение логичное. Не хватает только свидетельских подтверждений, – ответил Бирюков и повернулся к Голубеву. – Какую информацию успел собрать?
      Слава обстоятельно доложил о вчерашней встрече с сожителем Зверковым и о сегодняшнем разговоре с «лопухнувшимся» предпринимателем Курысько. Когда Голубев умолк, следователь хмуро проговорил:
      – Банальная история. Может, Антон Игнатьевич, обойдемся без возбуждения уголовного дела?
      Бирюков недолго подумал:
      – Если бы наши предположения подтвердил водитель джипа, основание для такого решения было бы веским. К сожалению, по неизвестной для нас причине водитель этот скрылся.
      – Не задержали его при въезде в Новосибирск?
      – С ним вообще произошло что-то странное. Перед вашим приходом мне звонил Филиппенко. Скоро он подойдет и подробно расскажет о несостоявшемся задержании.
      Начальник районной автоинспекции не заставил себя долго ждать. По его словам, черный джип «Сузуки» с поврежденной явно от столкновения с транспортным средством правой передней дверцей обнаружили сотрудники ГИБДД в селе Гусиный Брод, расположенном у окраины Новосибирска. Брошенный на произвол судьбы автомобиль стоял на обочине трассы недалеко от автобусной остановки. Удалось найти свидетелей, которые видели, как из джипа выскочили двое мужчин: один – солидный, другой – худощавый, с бородкой и усами, и две молодые женщины. У одной из женщин были пышные рыжие волосы. Все четверо сразу сели в автобус, идущий из Кузбасса в Новосибирск.
      – Кому принадлежит этот «Сузуки»? – спросил Бирюков.
      – Владелец джипа… – Филиппенко заглянул в записную книжку. – Чешуяков Федор Павлович – президент спортивного фонда «Парус» в Новосибирске. О происшествии с джипом он узнал от сотрудников ГИБДД.
      – Странно… Почему?
      – Кроме «Сузуки», у Чешуякова есть еще новая «Ауди». Вчера он ездил по разным делам на ней, а джип находился на служебной автостоянке у офиса фонда. Когда автомобиль исчез, никто не видел. Предполагают, будто его вторично угнали.
      – Вторично?…
      – Да, нынче весной угонщика удалось задержать при попытке угона. В этот же раз никто из служащих, находившихся в офисе, не заметил исчезновения джипа. Говорят, на стоянке всегда находится больше десятка крутых машин, и «Сузуки» шефа ничем особенным среди них не выделялся.
      – Смутная информация, – разочарованно сказал Голубев.
      Филиппенко развел руками:
      – Иной пока не располагаю. Сейчас сотрудники областной ГИБДД выясняют это дело.
      Бирюков побарабанил пальцами по столу:
      – Вроде бы простое дорожно-транспортное происшествие начинает принимать замысловатый оборот.
      – Придется работать? – быстро спросил Голубев.
      – Придется, Слава.
      – Какие будут оперативные поручения?
      – Оперативно тебе надо разыскать в Новосибирске подругу Насти Фишкиной. Как ее фамилия?
      – Мусонова Тамара.
      – Обстоятельно поговори с этой Тамарой. Может быть, Настя делилась с ней какими-то сведениями о Германе Суханове. Возможно, и о самой Насте она что-то расскажет…
      Внезапно зазвонил телефон. Сняв трубку, Бирюков спокойно ответил:
      – Прокурор слушает.
      Тотчас резкий голос с южным акцентом взволнованно произнес:
      – Господин прокурор, это Ахмет говорит!
      – Какой Ахмет?
      – Ахмет Полеев из спортивного комплекса, который многие называют базой отдыха. Здесь, слушай, у нас террористический акт получился.
      – Уточните: где у вас? – нахмурившись, сказал Бирюков.
      – У Потеряева озера. Где вчера разбился мотоцикл, сегодня бандиты застрелили двух мужчин. Из автомата много патронов сожгли и в «сапожке» умчались к Новосибирску.
      – В каком «сапожке»?
      – «Москвич» такой. Белый, с закрытым кузовом. На нем написано «Продукты». Надо чего-то делать, а?…
      – Оградите место происшествия. Мы скоро к вам приедем.
      Бирюков быстро положил телефонную трубку на аппарат и обратился к Филиппенко:
      – Григорий Алексеевич, срочно объяви перехват белого «Москвича» с надписью «Продукты» на закрытом кузове.
      Тот по телефону тут же отдал распоряжение дежурному ГИБДД.
      – Опять двадцать пять, – с болезненной гримасой проговорил следователь Лимакин.
      – К сожалению, Петр, опять, – сказал в ответ Бирюков. – Такое чэпэ без возбуждения уголовного дела явно не обойдется.
      Через несколько минут прокурорские «Жигули» в сопровождении машины автоинспекции с включенной фиолетовой мигалкой стремительно вырвались за окраину райцентра и устремились к автомагистрали Новосибирск – Кузбасс.

      Белый «Москвич» участники оперативной группы увидели сразу, как только выехали на автомагистраль. Фургончик с надписью «Продукты» стоял на обочине дороги. Ничуть не поврежденный, с запасом бензина в топливном баке и ключом в замке зажигания, он, по всей вероятности, сослужив свою службу, был брошен киллерами на произвол судьбы. В совершенно не приспособленном для перевозки продуктов кузове фургона затоптанный металлический пол был густо усыпан сигаретными окурками без фильтров и стрелянными гильзами от автомата Калашникова. Здесь же лежал и автомат с пустым рожковым магазином для патронов. Это наводило на мысль, что стрельбу учинили профессиональные убийцы, которые, чтобы избавиться от улик, обычно бросают «грязные» стволы неподалеку от места преступления. В стенках и в двери кузова были просверлены отверстия для обзора.
      После беглого осмотра «Москвича» по распоряжению Бирюкова один из ехавших с майором Филиппенко автоинспекторов остался охранять брошенный фургон. Вся опергруппа, не теряя времени, двинулась дальше. За первым же поворотом магистрали, почти на том же месте, где вчера разбились Герман Суханов и Настя Фишкина, стояла темно-вишневая «Ауди». Через изрешеченное пулями лобовое стекло в машине просматривались сидевшие в неестественных позах солидный мужчина и моложавый шофер. Лица и одежда обоих были сильно окровавлены. Возле «Ауди» хмуро курили четверо похожих на спецназовцев парней в камуфляже. На противоположной обочине автотрассы стоял грузовик. Высунувшийся из кабины пожилой шофер что-то рассказывал стоявшему около него невысокому мужчине в светлой замшевой куртке и джинсах. Правая ладонь мужчины была обмотана окровавленным бинтом, а в левой руке зажата трубка мобильного телефона. Как только участники оперативной группы выбрались из «Жигулей», мужчина трусцой подбежал к ним. Обращаясь к одетому в прокурорскую форму Бирюкову, эмоционально заговорил:
      – Смотрите, чего наделали бандиты! – забинтованной рукой он указал на «Ауди». – Шефа нашего с шофером расстреляли! Меня тоже, слушай, чуть вместе с ними не убили…
      – Представьтесь, пожалуйста, – спокойно спросил Бирюков.
      Мужчина словно растерялся:
      – Я Ахмет Полеев… Работаю заместителем директора и начальником охраны спортивного комплекса. – Показал на хмурых парней в камуфляже. – Это мои ребята. – И сразу повернулся к стоявшему грузовику. – А там, слушай, знакомый шофер из Кузнецка. Часто приезжает к нам рыбу ловить. Теперь ехал из Новосибирска и видел, как бандиты пересели из «Москвича» в черную иномарку.
      – Ахмет, ну мне можно уезжать?! – будто догадавшись, что разговор зашел о нем, крикнул шофер.
      – Погоди, друг! – ответил ему Полеев. – Иди сюда, расскажи прокурору, что ты видел.
      Шофер вылез из кабины и вроде бы с опаской подошел к Бирюкову. Из его лаконичного рассказа выходило, что черная иномарка, похожая на «Мерседес», стояла на обочине трассы в том месте, где «бандиты» оставили беспризорного «Москвича». Было их двое. Оба крупные, в камуфляжной форме. Один выскочил из москвичовского кузова, другой – из-за руля. Сразу втиснулись с разных сторон в иномарку, которая умчалась по направлению к Новосибирску.
      Пока следователь Лимакин записывал показания шофера, оперативная группа занялась осмотром места происшествия. Бирюков тем временем стал расспрашивать Ахмета Полеева. Заметив, как тот перескакивает с пятого на десятое, попросил не торопиться и в первую очередь назвать фамилии погибших.
      – Погибли президент спортивного фонда «Парус» Федор Павлович Чешуяков и его личный шофер Вася Цикалов, – быстро ответил Полеев.
      Бирюков глянул на стоявшего рядом начальника автоинспекции:
      – Это ведь Чешуякова джип вчера столкнулся с мотоциклом Суханова.
      – Бесспорно его, – подтвердил Филиппенко.
      – Шеф вчера к нам не приезжал, – недоуменно вскинув густые брови, проговорил Ахмет. – Федор Павлович сегодня утром приехал с Васей. Он всегда с ним приезжает.
      – А Вася без Чешуякова сюда ездил?
      – Шоферу одному здесь делать нечего.
      – У Чешуякова какие были сегодня дела?
      – Хотел вроде бы зарплату обслуживающему персоналу комплекса выдать, но деньги не привезли.
      – Кто должен был их привезти?
      – Этого Федор Павлович не сказал. Когда он часа через два, не дождавшись денег, собрался уезжать, я попросил, чтобы меня взял до Новосибирска.
      – По каким делам вы туда собрались?
      – Скоро открытие охотничьего сезона на уток. Хотел патронов к ружью купить. Чешуяков не стал возражать. Только, слушай, мы выехали от комплекса на трассу – из дверей москвичовского кузова застрочил автомат. Я сзади сидел и сразу повалился набок… – Полеев показал забинтованную руку. – Всего-то одна пуля край ладони зацепила. А сидевших впереди Васю и Федора Павловича бандиты мгновенно насмерть уложили.
      – Выходит, они здесь поджидали вас?
      – Конечно! – воскликнул Полеев. – Очень страшно было! Пока своих ребят сюда вызвал, немного с ума не сошел. Спасибо ребятам, подсказали: «Звони, Ахмет, срочно в районную милицию». По мобильнику набрал ноль-два. Кричу дежурному: «Быстро приезжай к Потеряеву озеру. Здесь двух мужчин бандиты расстреляли». Дежурный не испугался, говорит: «С такими делами прокуратура разбирается. Звони прокурору». И номер телефона назвал.
      К Бирюкову подошел следователь Лимакин. Подавая ему разорванную пополам сигаретную пачку «Прима», сказал:
      – Вот, Антон Игнатьевич, «черную метку» нашли на обочине, где стоял «Москвич» во время стрельбы по «Ауди».
      На внутренней белой стороне пачки под нарисованным красным фломастером черепом с перекрещенными костями было написано прямоугольными печатными буквами: «КРОВЬ ЗА КРОВЬ». Бирюков показал «метку» Полееву. Тот, прочитав угрожающий текст, неуверенно проговорил:
      – Пожалуй, эту бумажку бросили Герману Суханову или разбившейся с ним вчера женщине.
      – Вчера мы основательно здесь смотрели. Такой «бумажки» не было, – возразил следователь.
      – Значит, напутали бандиты! – запальчиво воскликнул Полеев. – Наша фирма кровавыми делами не занимается. У нас хороший фонд. Помогаем тренироваться и отдыхать спортсменам. Чешуяков был уважаемым и крепким руководителем.
      – У крепких людей и враги нехилые.
      – Не было, слушай, у Федора Павловича врагов. С уголовной шпаной он никаких дел не имел. Нашу фирму все состоятельные люди уважают. Отдыхать постоянно к нам едут.
      – И Суханов раньше у вас отдыхал? – спросил Бирюков.
      – Конечно. С девочками Герман приезжал. Как говорится, жил – не тужил.
      – В какую сумму такое житье ему обходилось?
      – Профессиональные спортсмены отдыхают у нас по льготным путевкам. Герман приезжал дикарем. Такие платят по тысяче рублей в сутки.
      – Не дороговато ли?…
      – Не дешево, конечно, но никто не жалуется. Живут в коттеджах. Питание ресторанное, из свежих продуктов. Кушай – сколько влезет.
      – «Москвич», из которого стреляли, раньше вам продукты не привозил?
      – Никогда! У нас собственная «Газель» через каждые двое суток ездит в Новосибирск за продуктами.
      – Кто сейчас отдыхает в комплексе?
      – Подростки из спортивных школ.
      – Новосибирские?
      – Кузбасские тоже есть. Все со своими тренерами. В конце августа, к началу учебного года, уедут домой. После взрослые спортсмены приедут. По путевкам.
      – А «дикарями» кто приезжает?
      – «Дикарей» мы только знакомых принимаем. Таких, как Суханов, с десяток наберется и все. По гостевым приглашениям много клиентов бывает.
      – Что это за клиенты?
      – Разные начальники из областной администрации, военные командиры, директора заводов, профессора, депутаты всякие. Они в сауне погреться любят, ухи из свежей рыбки да шашлычков из молодых барашков покушать.
      – Тоже по тысяче за сутки платят?
      – Расчеты меня не касаются, – увильнул Полеев. – К приезду гостей мне поручают наловить рыбы, сварить на костре тройную уху да поджарить вкусные шашлыки.
      – Кто поручает?
      – Иногда Федор Павлович звонил из Новосибирска, а в основном – Виталий Осипович Хватов, директор нашего комплекса.
      – Как с ним повидаться?
      – Сейчас – никак. Он на прошлой неделе улетел в Москву приобретать спортинвентарь.
      – Когда вернется?
      – Обещал через неделю, но пока не вернулся.
      – Чешуяков вчера или сегодня шашлыки не заказывал?
      – Вчера Федора Павловича здесь совсем не было, а сегодня он без гостей приезжал…
      Чем больше Бирюков старался узнать о Чешуякове, тем менее разговорчивым становился Полеев. Видимо, первоначальный шок, когда эмоции преобладают над разумом, у него прошел, и Ахмет впал в другую крайность. Из опасения, как бы не сказать лишнее, он стал изворотливо уклоняться от ответов даже на самые простые вопросы. Едва зашел разговор о доставке тел погибших в морг, Полеев, словно обрадовавшись, предложил пригнать из комплекса грузовик.
      Перед отъездом с места происшествия Бирюков поручил Славе Голубеву побывать в спорткомплексе и попытаться разговорить замкнувшегося Ахмета.

      Спортивный комплекс расположился в заповедном уголке векового бора на песчаном берегу Потеряева озера, похожего на морскую ширь. Огороженный с трех сторон высоким забором из бетонных плит, он представлял собой ухоженный городок, отвоевавший живописное место у могучих разлапистых сосен. Около пяти гектаров берега были застроены похожими друг на друга брусчатыми коттеджами. Среди коттеджей возвышался белокаменный двухэтажный дворец с колоннами у входа, лоджиями, островерхими башенками по углам и вертикальным козырьком, изображающим надутый ветром парус, над крышей. От широких металлических ворот в бетонном заборе тянулась асфальтированная дорога к кирпичным гаражам, в которых могли разместиться не меньше десятка громоздких импортных джипов-вседорожников. Были в спорткомплексе волейбольная и баскетбольная площадки, шикарный теннисный корт и опоясанное беговой дорожкой футбольное поле, покрытое ровным, словно подстриженным, зеленым газоном с темными плешинами вытоптанной бутсами травы у обтянутых сеткой ворот. На белесом пляжном песке стояли парусиновые шезлонги, прикрытые от солнца объемными разноцветными зонтами. Рядом с пляжем в озеро вдавался длинный дощатый пирс. По обеим сторонам пирса теснились причаленные гребные лодки, три катера «Прогресс» с подвесными моторами и две белоснежные парусные яхты. На фоне общей благодати и ухоженности инородным телом казался стоявший у берега грязный «Мерседес-Бенц». Во всю длину левой его стороны, похоже, мокрой тряпкой было крупно начертано: «ТАНКИ НЕ МОЮТ».
      Голубев, указав взглядом на надпись, с улыбкой спросил Полеева:
      – Это чья такая бронетехника?
      – Моя машина, – ответил Ахмет. – По проселочной дороге после дождя ездил в село за барашком. Испачкал, а помыть некогда. Попросил отдыхающих подростков вымыть. Они, хитрецы ленивые, ответили в письменном виде.
      – Не хотят грязную работу делать?
      – Спортом могут заниматься до седьмого пота, но работать вообще не любят. Придется самому засучивать рукава.
      Слава посмотрел на белокаменное здание:
      – Что во внутренних покоях царского дворца?
      – Все есть, что надо для культурного отдыха и занятий спортом. Кинозал на сто мест, ресторан с хорошей кухней, просторный бар, библиотека, спортивный зал, тренажерные кабинеты, сауна с бассейном и медпункт, гостиничные номера-люкс…
      – Кучеряво живете.
      – Неплохо живем, – Полеев глянул на часы. – Слушай, пора покушать, а?…
      – Я не привык по часам кушать.
      – Почему не бережешь здоровье?
      – Работа у меня такая, как на войне.
      – Война войной, но обед должен быть по расписанию.
      – Мне, Ахмет, поговорить серьезно с тобой надо, – переходя на «ты», сказал Голубев.
      – Айда в сторожевой флигель. Быстро разогрею в микроволновке гамбургеры. На сытый желудок легче разговоры вести.
      – Ну, что ж… пойдем.
      Флигель оказался красивым кирпичным особнячком, расположенным почти у самых ворот. Внутри он был разделен на две половины. Как объяснил Полеев, в задней половине охранники отдыхают, а в передней ведут наблюдение за мониторами от телекамер, просматривающих территорию комплекса и подъездную дорогу. Здесь же при необходимости можно и перекусить.
      – К чему такая строгая охрана? – спросил Голубев.
      – Заботимся о покое клиентов. Время нехорошее, возможны всякие провокации. Видишь, какая беда сегодня получилась…
      Усадив Голубева за столик, Ахмет достал из вместительного холодильника четыре пышных гамбургера, сунул их в микроволновую печь и, немного подумав, выставил на середину столика запотевшую бутылку водки. Слава, постучав пальцем по поллитровке, сказал:
      – При исполнении служебных обязанностей мне это категорически запрещено.
      Полеев вздохнул:
      – Мне тоже Аллах спиртное запрещает. Однако сегодня я выпью.
      – А как же обещанный разговор?…
      – Не опьянею, поговорим.
      Он действительно не опьянел. Выпив за приготовленной на скорую руку трапезой две небольшие рюмки, Полеев убрал поллитровку в холодильник и заварил крепкий кофе. Маленькими глотками отхлебывая из чашки обжигающий напиток, задумчиво проговорил:
      – Ох, большая беда получилась…
      Голубев, пригубляя горячую чашку, сказал:
      – Такие беды ни с того ни с сего не случаются. Видимо, Чешуяков крепко кому-то насолил.
      – Федор Павлович понапрасну никого не обижал.
      – Не из спортивного же интереса киллеры его изрешетили.
      – Конечно, бандиты стреляли наверняка, – согласился Полеев.
      – Ну, вот!.. Чем ты это объяснишь?
      – Могли перепутать машину Федора Павловича с машиной какого-то нашего гостя.
      – Кто из ваших гостей ездит в темно-вишневой «Ауди»?
      – К нам в разных иномарках приезжают. Всех не упомнишь.
      – Ну, сегодня кто-то был?
      – Кроме Чешуякова, никого не было.
      – А из сотрудников комплекса точно такой машины ни у кого нет?
      – Из сотрудников… – Ахмет опустил глаза. – У нашего директора такая же «Ауди». Виталий Осипович и Федор Павлович покупали эти машины в одно время.
      – Значит, что выходит?…
      – Ничего.
      – Ну, как же!.. Разве киллеры не могли спутать Чешуякова с Хватовым, если у них машины одинаковые?
      – Могли, конечно, да… Хватов вторую неделю находится в Москве. Надумавший убить его заказчик наверняка об этом знает. Зачем прежде времени нанимать киллеров?
      – По-твоему, Хватов отпадает?
      – Конечно.
      – И врагов у него тоже нет?
      – Может, и есть, да я их не знаю.
      – А вообще как он?…
      – Деловой товарищ.
      Слово по слову Голубев узнал, что тридцатилетний Виталий Осипович Хватов – в прошлом известный футболист – был правой рукой Чешуякова при создании спортивного фонда «Парус» и заводилой в строительстве оздоровительного комплекса, Именно он высмотрел участок на берегу Потеряева озера, выбил у районной администрации разрешение на постройку в заповедном месте и за полгода провернул такой объем строительных работ, с которым в застойные годы казенные строители провозились бы целую пятилетку. Обаятельная легкость в общении с людьми, природная смекалка и неиссякаемая энергия позволяют ему шутя справляться с любым делом. Единственной слабостью Хватова, на взгляд Полеева, являются женщины. Закоренелый холостяк, видимо, обладает такой притягательной силой, что даже юные девушки от него «плавятся».
      В этом отношении даже Суханов уступал Хватову, – с осуждающей усмешкой сказал Полеев.
      – А Чешуяков насчет женщин как? – спросил Слава.
      Ахмет осторожно погладил забинтованную руку. После небольшой паузы ответил:
      – Федор Павлович семейный был мужчина. У него дочь уже невеста. Жена красавица. Теперь вдовой осталась, и дочка осиротела. Да и возраст Чешуякова под пятьдесят.