Чем дольше размышлял Антон, тем больше и больше возникало вопросов. "Прежде всего надо встретиться с Березовой", -- в конце концов твердо решил он, за размышлениями не заметив, как в дороге прошло время. Электричка уже отстукивала в черте Новосибирска. Слева тянулась широкая Обь с маленькими издали, будто игрушечными, катерами. Мелькнула пристань "Октябрьская". Нырнул под железнодорожный виадук нарядный Красный проспект, заполненный встречными потоками автомашин, троллейбусов и пешеходов. Город с почти полуторамиллионным населением жил обычной размеренной жизнью.
      Дом Березовых Антон отыскал сравнительно быстро. Уже по внешнему виду кирпичного особняка, обнесенного свежевыкрашенным высоким забором, можно было догадаться, что живут Березовы в достатке. Едва только Антон взялся за ручку калитки, как во дворе, по проволоке заскребла цепь и послышался грозный собачий лай. Появившаяся на высоком крыльце женщина прикрикнула на здоровенного пса:
      -- Дозор! На место!
      Пес послушно прогремел цепью и настороженно лег у конуры. Антон вошел в ограду, поздоровавшись с женщиной, спросил:
      -- Могу я увидеть Светлану Березову?
      Женщина посмотрела на него строго. Прежде чем ответить, подумала.
      -- Света в институте, -- сказала она. -- У вас к ней дело?
      -- Да. Служебное.
      -- Вы Светин знакомый? -- Женщина придирчиво разглядывала Антона. --Учитесь с нею вместе?
      "Воспитанные люди вначале приглашают сесть, а уж затем начинают задавать вопросы", -- с какой-то неожиданной неприязнью подумал Антон и ответил:
      -- Я из уголовного розыска. Надо поговорить со Светланой об одном ее знакомом.
      Женщину словно подменили.
      -- Извините, на вас гражданская одежда... -- смущенно проговорила она и протянула руку. -- Мы не познакомились. Я Светина мама, Нина Михайловна.
      -- Инспектор Бирюков, -- сухо отрекомендовался Антон.
      Лицо Нины Михайловны еще более подобрело:
      -- Проходите в дом, пожалуйста.
      -- Спасибо. Подожду, как говорят, на свежем воздухе.
      -- Как вам будет угодно, -- быстро согласилась Нина Михайловна и тут же спросила: -- Извините за любопытство, кто этот знакомый, которым уголовный розыск интересуется?
      -- Федор Костырев. Знаете такого? С его родителями вы когда-то по соседству жили.
      -- Конечно! Чуть ли не с грудного возраста знаю Федора. Больше двух десятков лет прожили с Костыревыми в соседях. Мы ведь только в прошлом году из райцентра в Новосибирск переехали, мужа повысили по работе, -- последнее Нина Михайловна вроде бы даже подчеркнула. -- Интересно, что же натворил Федор?
      -- Ничего особенного, -- уклонился от ответа Антон. На лице Нины Михайловны появилось удивление.
      -- Странно. Почему же в таком случае им интересуется уголовный розыск? -- проговорила она и заторопилась, словно боялась, что ее вот-вот перебьют и не дадут высказаться. -- Очень нехороший юноша Федор Костырев. Необразованный, грубый. Натерпелись мы от него. Одних огурцов поворовал ужас сколько!
      -- Светлана о нем такого же мнения, как вы? Нина Михайловна замялась, тяжело вздохнула:
      -- Трудная молодежь пошла, о будущем совершенно не думает. Глядя на сверстников, и Света от родительских рук отбивается. Мы с мужем столько на нее сил потратили! Не преувеличиваю, жизнь ей свою отдаем. И вот в благодарность она, видите ли, берет шефство над хулиганом Костыревым. Он, дескать, непохож на всех: у него доброе сердце, он умница! Скажите, может быть умницей взрослый юноша, не закончивший среднюю школу?
      -- Школа дает образование, ум -- природа, -- с претензией на афоризм ответил Антон.
      -- Допустим. Только Костырев Свете не пара. Как увижу их рядом, сердце обрывается. Он неотесанный какой-то, а Светочка... Вы знаете, какие ребята за ней ухаживают? Володя, например, такой воспитанный мальчик. Скромница, студент. Придет, весь вечер со мной проговорит. И отец Светочке твердит: выходи за Володю замуж.
      Лежавший у конуры пес вдруг вскочил, завилял хвостом. Щелкнула чека калитки, и в ограду почти вбежала похожая на школьницу-выпускницу девушка. Увидев Антона, она удивленно остановилась, перекинула рукой с плеч на спину пушистые темно-каштановые волосы, поздоровалась:
      -- Здравствуйте.
      Антон наклонил голову, но ответить не успел. Его опередила Нина Михайловна.
      -- Светочка, -- ласково сказала она, -- товарищ из уголовного розыска интересуется Федором Костыревым. Сколько я предупреждала...
      -- Мама! Это же... -- Девушка словно задохнулась от возмущения. -- И вообще!...
      -- Что с тобой, доченька? -- испугалась Нина Михайловна. -- Что значит, вообще?
      -- Лить на человека грязь! Ты уже наговорила... Наговорила, да? Я знаю твой характер.
      На глазах Нины Михайловны выступили неподдельные слезы.
      -- Света... Ты не считаешься с моим сердцем, ты вгонишь меня в гроб, --почти прошептала она.
      -- С тобою невозможно говорить! -- Девушка резко повернулась к Антону. -- Уйдемте отсюда.
      Нина Михайловна сложила на груди руки и беспомощно втянула голову в плечи.
      -- Не волнуйтесь, все будет хорошо, -- успокоил ее Антон.
      Березова, нетерпеливо сжимая в руках ремень дамской сумочки, дожидалась его за калиткой. Едва он вышел, резко спросила:
      -- Федю арестовали?
      -- С чего вы взяли? -- Антон покосился на прохожих. -- Где бы нам спокойно поговорить?
      Она на секунду задумалась, гордо подняла голову и рукою стала поправлять волосы, как будто они ей мешали.
      -- Поедемте в кафе "Космос". Люда устроит за служебный стол, никто не будет мешать. -- И, не дожидаясь согласия, бросилась к остановке троллейбуса.
      Пока ехали до кафе, Антон узнал, что Светлана только что окончила электротехнический, что Люда Суркова, ее двоюродная сестра, работает в кафе "Космос", что это лучшее кафе в городе и что, когда Федор Костырев приезжал, они сидели только в "Космосе".
      Кафе на самом деле было хорошим. Два зала, разделенные стеклянной перегородкой, на стенах -- современная глянцевито-черная мозаика с крупными звездами и пересекающимися линиями траекторий и орбит, небольшие столики на четверых, удобные кресла. Все сияло свежестью и чистотой.
      Народу в кафе было много, но через несколько минут Березова и Антон сидели за служебным столиком, для порядка взяв бутылку минеральной воды. Люда была чем-то расстроена. Она хотела заговорить с Березовой, однако та остановила ее:
      -- Не мучайся, ради бога. Так надо. Заявление твое уже передала куда следует. После поговорим. Хорошо?
      Люда ничего не сказала и ушла. Березова нервно хрустнула суставами пальцев, пристально посмотрела на Антона:
      -- Федю арестовали? -- снова, как тогда, за калиткой, спросила она.
      Антон, наливая из бутылки в фужеры воду, кивнул головой.
      -- Федя ни в чем не виноват. Его запутали.
      -- Кто?
      -- Не знаю.
      -- Слабая аргументация, -- Антон помолчал. -- Надеюсь, вы это понимаете?
      -- Я не дурочка.
      -- В таком случае давайте вести разговор спокойно и по порядку. Расскажите мне о Костыреве.
      -- Я только хорошее могу о нем сказать.
      -- Ваше право, -- Антон придвинул к Березовой фужер с пузырящейся водой, улыбнулся: -- Пейте, Света. Говорят, нервы успокаивает.
      -- Терпеть минералку не могу, -- Березова решительно отодвинула фужер. -- Федор Костырев, если хотите, добрейший парень. С чувством юмора, которого, к сожалению, многим недостает. По развитию не уступит большинству студентов, хотя не имеет законченного среднего образования. Честен до безупречности. Женщина для него -- божество. Если ребята делали для девушек что-то хорошее, Федя восторгался: "Вы же настоящие мужчины, мальчики!" Нет, правда... -- Березова тревожно уставилась на Антона. Глаза у нее были выразительные, с зеленоватым отливом. -- Вы совершенно мне не верите?
      -- Говорите, говорите, -- попросил Антон.
      -- Нет, я знаю, вы не верите. Мама успела наплести на Федю нехорошего. Только в этом нет правды ни на каплю. У мамы тяжелый характер, она, уж если кого невзлюбит, теряет всякую объективность.
      -- Давайте о Костыреве.
      -- С Федей случилось что-то ужасное. Он прислал мне письмо. К сожалению, слишком поздно.
      -- Письмо?... -- Антон спокойно посмотрел на Березову. -- Оно сохранилось? Вы можете мне его показать?
      Березова на секунду задумалась, будто соображала, как поступить, но тут же решительно открыла сумочку.
      Антона удивил красивый, грамотный почерк Костырева. Письмо было несколько сентиментальным и коротким. "Света! Сегодня мне очень тяжело, но ни в чем тебя не виню. Видимо, рано или поздно так и должно было случиться. Зачем ты порываешь с человеком своего круга, если можешь быть счастлива с ним? У нас же с тобою ничего не получится -- судьбы разные и Нина Михайловна не позволит. Все нелепо и глупо, но уже не исправить. Прощай". Ниже стоял постскриптум: "Уезжаю на север. Всегда буду помнить тебя".
      Антон осторожно вложил листок в конверт и посмотрел на почтовый штемпель. Письмо было отправлено из райцентра накануне преступления, в пятницу. В этот день Костырев ушел из дома.
      Березова опять открыла сумочку, достала из нее другой, сложенный вдвое, конверт и тоже подала Антону.
      -- Одновременно со своим письмом Федя прислал мне вот это, -- быстро сказала она.
      В конверте, адресованном Костыреву, лежал размашисто исписанный с одной стороны листок из общей тетради.
      "Дорогой, хороший, Василий Михайлович! Не знаю, как Вас благодарить за доброту, участие и помощь. Дипломную закончила. Кажется, защищусь нормально. И все благодаря Вам! Самое искреннее, самое сердечное спасибо. Получила посылку с книгами и письмо. Горько, досадно обижать Вас, но углублять, как Вы предлагаете, наши отношения не могу. Есть очень веские причины. Не надо больше мне писать, звонить и подавать телеграммы. Ради бога, не сердитесь на меня. Света".
      Антон вопросительно дернул бровями и посмотрел на Березову. Та смущенно вспыхнула, будто случайно или опрометчиво доверила постороннему человеку сокровенную тайну. Нервно, порывисто заговорила:
      -- Не удивляйтесь. Это -- мое письмо к инженеру Василию Михайловичу Митякину. Он возглавляет конструкторское бюро одного из крупных московских заводов. Я была там на практике, и Василий Михайлович руководил моей дипломной работой. Обаятельнейший человек. У нас сложились самые деловые отношения, но... В последнем своем письме он намекнул на большее. Я вынуждена была ответить...
      Антон, еще раз прочитав на конверте фамилию и адрес Костырева, сочувствующе улыбнулся:
      -- И по рассеянности отправили письмо Федору? Лицо Березовой стало внимательно-настороженным, пальцы рук вздрогнули и нервно забарабанили по столу.
      -- В том-то и загадка, что нет! -- горячо сказала она. -- Это письмо Василий Михайлович получил. Несмотря на мою просьбу, он все-таки прислал телеграмму, где сообщал, что очень жалеет о нашем разрыве, но волю свою навязывать не собирается.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.