на ощупь. Когда я приблизилась к дому, меня охватило такое приятное чувство, словно я шла к себе домой.
      - Алиса,- раздался строгий женский голос впереди, и
      я почему-то замерла.
      Навстречу мне шла молодая женщина, она вела за руку маленькую пышечку
      со множеством хвостиков и цветных заколочек. Девчушка недовольно упиралась:
      - Мама, ну я за тобой не успеваю,- крошка с силой
      тянула мать назад за руку, ей явно хотелось поиграть на улице.
      - Будь серьезнее, я не собираюсь вступать с тобой в дискуссию,
      мама девочки старалась выглядеть крайне строгой.
      Я почему-то заулыбалась, глядя на эту парочку, и как-то машинально, неожиданно для себя, потянула ручку входной двери в подъезд и направилась внутрь, все еще провожая взглядом маму с дочкой. В этот момент я натолкнулась на молодую, стильно одетую женщину в затемненных очках, выходящую из подъезда.
      - Ай!- вскрикнула она.- Будьте осторожнее.
      - Извините,- пробормотала я, - виновата.
      Женщина продолжала стоять, не двигаясь с места. Тут я поняла, что загораживаю ей проход, и посторонилась.
      Осторожно проходя мимо меня, словно она боялась запачкаться, женщина спросила, приподнимая очки:
      - Вы разве живете в этом доме?- ее голос был низким и хриплым.- Я вас никогда не видела.
      - Нет, что вы,- я отступила на шаг, чего-то испугавшись.
      "Действительно, зачем я решила зайти в этот дом",
      подумала я и сказала:
      - Извините, конечно, я здесь не живу, просто мне нравятся
      старые арбатские дома, и я решила посмотреть, какой он внутри, этот дом,- я чуть улыбнулась,- я из Крыма, а у нас там совсем другая архитектура.
      - Нет, нет, нет,- заторопилась женщина,- ничего страшного. Просто вы так неожиданно появились... И я испугалась.
      - Да,- я виновато кивнула головой.
      - Я понимаю, но дело в том, что у нас здесь консьерж,
      он вряд ли пропустит вас внутрь,- закончила она надменно и
      направилась в сторону красивой машины.
      Я продолжала стоять в дверях подъезда и смотрела, как она садится
      в свой автомобиль, долго возится с какими-то приборчиками, поправляет зеркало, смотрит на себя с разных сторон. Потом она быстро завела машину и проехала мимо меня. Через открытое окно я слышала, как у нее в машине зазвонил сотовый телефон.
      "Здорово, наверное, быть красивой и богатой",- подумала я, машинально поправляя волосы.
      Эту женщину я некоторое время вспоминала, пока ехала домой, но потом снова услышала иностранную речь и с головой погрузилась в проверку своих гипотез. Доказать мне, правда, опять ничего не удалось, но зато я вернулась в общежитие веселая и крайне довольная своей очередной прогулкой.
      ГЛАВА 4
      Свой первый день в институте я запомнила очень хорошо, в моей группе оказалось десять человек: четыре девушки и шестеро ребят. Группа на редкость разношерстная. Девочки все москвички, одна моя ровесница и две на два года старше. Был один молоденький грек, неплохо говоривший по-русски, но он куда-то уехал и не вернулся. Другие ребята казались мне очень взрослыми. Двое из них были между собой знакомы, так как вместе учились на подготовительном факультете. Эти почти ни с кем не разговаривали и все время держались таких же, как они сами, ребят с подготовительного. Остальные охотно общались друг с другом, постоянно что-то рассказывали, спрашивали, смеялись. Сразу же после первой, вводной лекции поступило предложение пойти после занятий в кафе, чтобы отметить поступление и появление новых друзей. Этот вариант меня совершенно не устраивал.
      Во-первых, я собиралась учиться всерьез, во-вторых, не хотела тратить свои скудные деньги на кафе и наконец, в-третьих, за последние три дня я сильно устала от веселья в общежитии.
      Поэтому я не особенно утруждала себя запоминанием имен, решив,
      что постепенно они запомнятся сами собой, я больше молчала и создавала
      таким образом вокруг себя обстановку некоторой отстраненности от согруппников. Кроме всего прочего, настроение первого дня учебы омрачалось умело наложенным Милой на мое многострадальное лицо макияжем, который, с ее слов, "освежал меня", а именно: скрывал шрамы на лбу и
      на носу. День был жаркий, и я все время хотела умыться, чувствуя,
      что лицо, как панцирем, покрыто "толстым, толстым слоем тонального крема и сверху обильно припудрено".
      В общем, впечатление от начала учебы оказалось сильно подпорченным.
      Помимо всего выяснилось, что я недостаточно быстро записываю за лектором, из-за этого я нервничала, и в конце концов у меня разболелась голова.
      Так я промаялась до конца и с огромным облегчением направилась в общагу, где готовилась очередная пьянка, теперь уже по поводу первого сентября.
      Когда я появилась на пороге в своем немыслимом гриме, то, кроме Милы, деловито занимающейся столом, я застала там неизвестного, но приятного юношу. Он с ужасом смотрел на мое раскрашенное лицо. Я поняла его, потому что когда случайно увидела свое отражение в зеркале, то подумала, что пора стать членом клуба "кому за 300".
      - А вот и наш крымский персик,- обрадовалась Мила.
      - Настя,- представилась я самостоятельно.
      - Эльдар,- кивнул из угла молодой человек и тут же добавил:- Слушай, тебя просто узнать невозможно.
      - Да,- вздохнула я, - меня теперь и мама родная
      не узнает.
      - Если тебе не нравится, можешь умыться,- решила обидеться
      Мила, но потом спохватилась и напомнила:- Эльдарчик, у нее же сегодня первый день в институте, я думаю, по такому поводу можно начать чуть раньше.
      - Всенепременно,- подхватил Эльдар и вышел из комнаты.
      - Неужели это он и есть Эльдар?- удивилась я.
      По-видимому, в моем голосе Миле почудилось скрытое разочарование,
      поэтому она хмыкнула и, мелко стуча рукой по груди для пущей убедительности, сказала:
      - Не веришь, ну чистый зверь!
      Я рассмеялась и пошла умываться, а когда вернулась, Эльдар уже открывал шампанское, он приятно улыбался, и я никак не могла себе представить, что это "зверь" и половой гигант в одном лице. Однако теперь я убедилась, что все мои страхи совершенно напрасны, и в жизни стало одной проблемой меньше.
      - Чтобы все удачно складывалось в твоей учебе,- предложил Эльдар.
      - И чтобы нам весело жилось вместе,- добавила Мила.
      - Ура,- сказала я кисло, выпив шампанское.
      - Поможешь мне?- попросила Мила, и я занялась приготовлением салата.
      Скоро все собрались, и я познакомилась с новыми ребятами. За столом царило всеобщее веселье, я изо всех сил старалась развлекаться вместе со всеми, но почему-то это плохо удавалось. Мне казалось, что в комнате слишком шумно, раздражал Милин смех, и все время мешало ощущение какого-то дискомфорта. Ячасто отпивала из своего стаканчика, в тщетной попытке развеселиться. Поэтому, когда заботливый Тихон предложил мне "махнуть коктейльчик", я охотно согласилась.
      Напиток, что он мне приготовил, был приятным на вкус и не очень крепким, поэтому я, оставив шампанское, с удовольствием его потягивала. Постепенно мир снова раскрасился во все цвета радуги, и остаток вечера я провела в благодушном, блаженном состоянии. Я прекрасно себя контролировала и под конец всеобщего веселья разошлась так, что с подачи Жени попыталась залпом выпить маленькую рюмку водки, но поперхнулась и обожгла горло. Больше пить не хотелось. Через несколько минут мне показалось, что в комнате слишком душно и накурено, слегка закружилась голова, и я решила выйти на воздух.
      - Что-то ты бледновата, Настена,- сказал выходящий со мной вместе Тихон.- Ты как себя чувствуешь?
      - Нормально,- медленно произнесла я,
      пахнет паленым...
      В себя я пришла в комнате Оксаны, надо мной стояли Мила с Тихоном и какой-то незнакомый мужчина.
      - Что? Что?- язык не слушался меня, в голове стоял туман.- Опять?
      - Настя, меня зовут Георгий, - обратился ко мне мужчина,
      ты понимаешь, что я тебе говорю?
      Я кивнула и зажмурилась от сильной боли в висках.
      - У тебя уже случались такие приступы?- вновь поинтересовался
      он.
      - Да, после травмы.
      - А когда у тебя был последний приступ?
      - Уже давно, почти год назад,- я старалась говорить медленно,
      чтобы было не так больно.
      - Ты никогда не принимала раньше таблетки?
      - Принимала, но недолго.
      - Не помнишь их название?
      - Точно не помню, кажется, финлепсин.
      - Послушай меня, Настя, завтра тебе лучше не ходить в институт.
      Мила тебя проводит к нам в больницу, там тебе сделают необходимые исследования, не волнуйся, это не займет много времени. Ну и от употребления крепких спиртных напитков тебе лучше воздержаться,- сказал он.
      - На какой срок, Гоша?- мгновенно проявила заботу сердобольная моя Мила.
      - На длительный,- грустно разъяснил ей Гоша.
      - Спасибо, котик,- Мила чмокнула его в щеку,- хочешь, спускайся к нам.
      - Будет время- заскочу.
      - Договорились.
      Мила проводила мужчину до двери и строго сказала Тихону:
      - Ладно, спасибо за помощь, а теперь выметайся отсюда,
      разговор только для девочек.
      - Понял,- безропотно кивнул он,- я попозже
      зайду, если что-нибудь понадобится.
      - Не надо,- пресекла Мила,- если ты понадобишься, я тебя позову.
      Тихон мгновенно испарился, успев подмигнуть мне на прощанье.
      - Ты не мокрая?- спросила Мила, как только он ушел.- Но только не стесняйся, ради бога.
      - Да нет вроде.
      Мила ловко просунула под меня руку:
      - Действительно сухая, но ведь судороги у тебя были.
      - Ты у меня спрашиваешь?- поинтересовалась я.
      - Да нет, так, размышляю вслух,- Мила поправила
      мне подушку,- посидеть с тобой?
      - Не надо, лучше помоги мне раздеться, я спать хочу.
      - Отличненько!- обрадовалась Мила.
      Я уже пришла в себя, но вставать еще побаивалась, поэтому помощь Милы мне понадобилась, чтобы снять туфли и джинсы. Я удобно улеглась и закрыла глаза.
      - Может быть, тебе принести чего-нибудь?- не
      могла угомониться Мила.- Яблочко хочешь?
      - Не-а,- протянула я, желая, чтобы она поскорее ушла, но обижать ее не хотелось.
      - А может, водички принести, ты пить не хочешь?
      - Не надо, Мила, я лучше посплю.
      - Я тебе все-таки принесу воды, поставлю на тумбочку, вдруг ты
      ночью проснешься и захочешь пить,- остановить Милу мне представлялось невозможным.
      - Мила, а кто этот Георгий?- поинтересовалась я, уже в
      полудреме.
      - Гошка-то?- переспросила она.
      - Ага.
      - О, Георгий Эдуардович у нас аспирант, психоневропатолог, большим
      человеком станет. Но парень свойский, мы с ним немного дружим...
      Мила все говорила и говорила, но мне уже казалось, что в расщелине скалы бежит маленький звенящий ручеек, от него я спускаюсь вниз к подножию скалы, и он становится все тише и тише.
      Но нормально выспаться так и не удалось, всю ночь мучили кошмары.
      Сначала за мной бежал какой-то седой старик, он кричал: "Не оставляй меня, деточка"- и пытался схватить за руку, я изворачивалась, как уж, но чувствовала, что скоро он меня настигнет, и меня охватывала необъяснимая паника. Я убегала в горы и почти скрылась от него, но вдруг поскользнулась и упала. Я закричала и проснулась. В комнате было темно и душно, я встала, открыла форточку. Соседняя кровать пуста, но на тумбочке возле меня большая бутылка с минеральной водой. Яжадно сделала пару глотков, потом поставила бутылку на пол, чтобы за ней не вставать, и снова попыталась заснуть.
      Второй сон был совершенно нелепый, но тоже страшный.
      Я шла по какому-то очень красивому залу, в длинном жемчужно-сером платье, на мне туфли на высоких каблуках, и я боюсь, что наступлю себе на подол. Я чувствовала себя несколько скованной, но счастливой, потом я оказалась в зеркальном зале и увидела там множество молодых девушек в совершенно необыкновенных туалетах. Я решила посмотреться в зеркало, чтобы проверить, не растрепалась ли прическа. И когда взглянула в зеркало, мое отражение стало изменяться, на коже проступили следы от укусов, багровые рубцы, я схватилась за голову, и в руке остался клок волос. Все вокруг начали кричать, и я опять проснулась от страха.
      Некоторое время я просто лежала, потом выпила еще немного воды. Когда глаза привыкли к темноте, я обнаружила, что Мила уже спит на соседней кровати. Я сначала не хотела ее будить и смотрела на потолок, куда через листья отсвечивал уличный фонарь. В какой-то момент показалось, что я вижу в этих бликах лицо старика из моего ночного кошмара. Стало страшно. Я тихонько заскулила, а потом позвала:
      - Мила, ты не спишь?
      - А,- встрепенулась она,- Насть, что случилось?
      - Ничего, все нормально, просто кошмар приснился.
      - Дать водички?- предложения Милы разнообразием не отличались.
      - Нет, спасибо, уже пила,- я помолчала, а потом решилась.
      Может, поболтаем немножко, а то как-то жутковато молча лежать.
      - Давай поболтаем,- Мила сладко зевнула и подвинулась
      на кровати в мою сторону, положив подушку под грудь, чтобы было удобнее разговаривать,- только давай шепотом говорить, а то у Ксанки тут соседи очень нервные.
      - Отлично,- охотно согласилась я, поскольку шепот у Милы гораздо приятнее, чем ее неповторимый тембр,- расскажи про себя что-нибудь.
      - Про меня неинтересно, я тебе лучше про всех наших расскажу...
      В эту ночь я узнала от Милы почти все про ребят, Оксанку, про все
      их несчастные и счастливые любови и случайные половые связи, а также все сплетни общежития. Также я получила уверения в том, что я очень милая, но слишком скромная, и поэтому Мила сама подыщет мне надежного кавалера с "серьезными намерениями и московской пропиской".
      И в довершение мне было поведано под строжайшим секретом, что у Милы с Эльдарчиком, несмотря на их длительную интимную связь, уже давно вызревают теплые чувства, но никак окончательно не вызреют из-за его повышенной сексуальной готовности. К счастью, обо мне она практически не спрашивала...
      * * *
      Меня ругала пожилая женщина. Когда она слишком увлекалась ругательствами, я пыталась защититься, но мне это слабо удавалось. В конце она заявила, что я- "это черт знает что такое!", и пообещала нажаловаться на меня отцу, после чего я начала театрально ломать руки, обещая при этом, что полностью исправлюсь.
      - Негодная девчонка,- прокричала она напоследок и стала трясти меня за плечо.
      Этого я вынести уже не могла и попыталась скинуть ее руку.
      - Ты что, взбесилась, Настя?
      Я открыла глаза и увидела перед собой удивленное лицо подруги.
      - Доброе утро, - сказала я.
      - Бонжур,- неожиданно ответила мне Мила.
      Это показалось мне странным, и я рассмеялась.
      - Вставай, завтрак готов, хотя можешь не торопиться, еще только десять часов, а Гоша нас ждет всю первую половину дня,- Мила мечтательно потянулась,- как же не хочется идти работать.
      - А разве ты работаешь?- удивилась я, вставая с постели.
      - Ну, если это можно назвать работой, - Мила явно набивала
      себе цену,- скорее, подрабатываю.
      - Это что, какой-то секрет?- поинтересовалась я.
      - Никаких секретов, раньше брала ночные дежурства, как медсестра,
      а сейчас работаю официанткой в ночном клубе, две ночи через четыре,
      вот так!- Мила ухмыльнулась.
      - Слушай,- изумилась я, садясь завтракать,- но
      это, наверное, тяжело, как же после ночной работы на учебу ходить?
      - А кто тебе сказал, что я после клуба иду на занятия?
      - Но как же ты учишься?
      Мила победно посмотрела на меня и, вскинув голову, ответила:
      - На "отлично"!
      Я посмотрела на нее с благоговением, но все-таки переспросила, усомнившись в правдивости ее слов:
      - Мила, а почему ты раньше всегда ночевала дома?
      - Девушкам такие вопросы неприлично задавать,- съехидничала она, но потом добавила:- Между прочим, официантам тоже отпуск полагается.
      Быстро позавтракав, мы направились в больницу, где работал Гоша, Георгий Эдуардович. В клинике со мной подробно побеседовал профессор, у которого Гоша писал диссертацию, спросил, когда была травма головы, в какой больнице я лежала. Очень удивился, когда узнал, что до сих пор ничего не помню из моей жизни до травмы. Потом они вместе осмотрели меня, и я чувствовала себя неловко, хотя мне и не пришлось раздеваться. После всего мне сделали рентген головы, потом еще какие-то исследования, в бумажках направления, которые дал мне Гоша, они были обозначены странным шифром: ЭЭГ, Эхо-ЭГ, РЭГ и еще какие-то неудобопроизносимые названия. Затем мне сказали, чтобы я не волновалась, рекомендовали не пить алкоголь и напоследок уверили, что все обойдется, и попросили прийти через 10 дней.
      - Ну, как там?- поинтересовалась ожидающая внизу Мила.
      - Хорошо,- бодро сказала я, уверенная в том, что все на самом деле будет хорошо.
      - Поехали домой,- предложила она.
      - Согласна.
      - Мороженое хочешь?
      - Если честно, то да, но у меня, понимаешь, сейчас денег немного,- я смутилась.
      - Подумаешь, фигня какая,- своеобразно утешила меня соседка.
      Когда мы доели удивительный "Волшебный фонарь" и направились к выходу из ухоженного сквера перед больницей, я спросила:
      - Мила, а первокурсников берут на какую-нибудь работу в больницы?
      - Вообще-то не очень охотно,- честно призналась она,
      а ты именно в больницу хочешь?
      - Ну, если получится, просто я не уверена, что...
      - Это все ерунда, но я должна тебя предупредить, что ты сможешь
      пойти работать пока только санитаркой, нянечкой или уборщицей,
      и платят за это до смешного мало.
      - А сколько примерно?- поинтересовалась я.
      - Не знаю точно, но, наверное, не больше трехсот рублей.
      Поищем что-нибудь, будь спок, не кисни,- ободрила меня
      Мила,- кстати, можно у Тишки спросить, он у нас уже где только не работал!
      Я очень обрадовалась, потому что вместе со стипендией мне должно хватить этой, и, может быть, даже меньшей суммы на жизнь, к тому же я хорошо себе представляла, какой она будет, если я не стану работать.
      ГЛАВА 5
      Я сидела в широком, освещенном ночниками коридоре клиники. Только что вымыла везде полы и решила устроить себе небольшой перерывчик. Надвинув шапочку по самые брови, чуть прикрыла глаза, не опасаясь, что засну на своем боевом посту.
      Мне казалось, что я живу в Москве, учусь и работаю здесь уже целую
      вечность, хотя прошел только месяц. Я попыталась вспомнить, что значительного случилось с тех пор, но перед глазами все спуталось и странно переплелось в липкую паутину, в центре которой висела я, голодная и уставшая...
      Через несколько дней после моего посещения больницы меня устроили на работу. Мила расстаралась, насколько это возможно, и меня взяли ночной санитаркой в клинику психических болезней им. С. С. Корсакова, где помимо основной работы еще добавили полставки уборщицы, пообещав общую сумму оклада в триста восемьдесят рублей, предел моих мечтаний. Сдесятого сентября я вышла на свое первое дежурство.
      К этому времени я неплохо обжилась в комнате Оксаны и даже перенесла туда часть своих вещей. Мила очень трогательно меня опекала и немножко подкармливала. Я самостоятельно съездила в клинику к Гоше, где получила разрешение на ночную работу, повторный строгий запрет на спиртное, а также наказ явиться на еще один осмотр. Я уехала оттуда совершенно счастливая. Я думала, что легко справлюсь с работой и учебой одновременно, но все оказалось не так просто.
      В психиатрической клинике первое время было страшновато, хотя и интересно. Я жалела всех больных, особенно пожилых. Мои обязанности на работе казались бы не слишком обременительными, если бы не одно обстоятельство- ночью нельзя спать. Иногда мне удавалось почитать учебник, а иногда
      я только бегала из палаты в палату как мышь.
      Смотреть на чужое безумие тяжело, наверное, поэтому после дежурства мне стали часто сниться кошмары.
      Я сильно уставала, первое время засыпала на лекциях после дежурства. Приходя в общежитие, я часто ложилась не поев, так как не было сил приготовить еду. Правда, иногда душевная моя Мила оставляла на моей полке в холодильнике что-нибудь вкусное.
      Если в выходные не было дежурств, то в субботу я отсыпалась, а в воскресенье что-нибудь зубрила.
      Общалась я исключительно с Милой, и то не очень часто, поскольку графики досуга у меня с ней не совпадали. В нашей же комнате происходили постоянные возлияния, на которые я после приступа даже смотреть не могла. Правда, на мое счастье, приступы больше не повторялись, но теперь у меня часто стали возникать какие-то новые ощущения, будто я уже когда-то то ли это видела, слышала, что нечто подобное уже происходило со мной. Но больше всего пугали сны, когда в самых страшных моих кошмарах я жила совершенно другой, чужой жизнью, и вообще была другим человеком!
      Я стала бояться сойти с ума.
      Однажды Мила спросила у меня, говорю ли я по-французски. Я ответила, что не знаю, и рассказала ей историю с чернокожими девушками. Тогда подруга привела к нам огромного африканца из Кот-д'Ивуара, чтобы он поговорил со мной по-французски. При этом она постоянно встревала в разговор, потому что это язык, который она "когда-то изучала в школе". Эксперимент полностью провалился. Я ничего не поняла, кроме "спасибо и здравствуйте", хотя Мила измучила и меня и Чану, так звали юношу. А после того, как он ушел, Мила еще и обиделась на меня, заявив при этом, что сама прекрасно слышала, как я разговаривала во сне по-французски, и что это было наутро перед моей первой поездкой в больницу к Гоше. Я была в шоке, а Мила не разговаривала со мной после этого три дня. Правда, потом мы помирились, и я поняла, что, в сущности, кроме Милы, друзей у меня нет.
      В группе же отношения с ребятами не складывались, мои сотоварищи
      более охотно проводили время в дешевых забегаловках или на чьих-нибудь квартирах, в то время как я все имеющееся свободное время сидела в читальном зале библиотеки, где иногда засыпала, утомленная огромным объемом материала.
      Несмотря на все трудности, связанные с моим проживанием и работой,
      я отлично училась, благодаря чему получила от одного наиболее бестолкового и насмешливого одногруппника длинное прозвище: Периферийная Умненькая Мышка, которое постепенно сократилось до усеченного варианта "пумка". Мне было, в сущности, на это наплевать, но с другой стороны иногда становилось противно, когда этот балбес, слащаво улыбаясь, просил ему что-нибудь объяснить и обращался ко мне не иначе как "Настюха", что, видимо, должно свидетельствовать о наивысшей степени его расположения и доверия ко мне.
      Как-то случайно я рассказала о нем Миле, после чего ко мне с предложениями "вырвать у него ноги, язык и мозги" последовательно подходили Виктор, Сашка, Ваня и даже Тихон, он при этом тонко намекал на свое спортивное прошлое. Особенно отличился в этой истории Женька Носов. Тот, как всегда, узнал обо всем последним, поэтому выступил с оригинальным предложением оторвать моему обидчику задницу, что позволило мне лишний раз убедиться в его скрытой кровожадности, несмотря на его хорошее ко мне отношение. Правда, потом наимудрейшая моя Мила разъяснила мне, что Носов вовсе не кровожаден, просто давно готовится к многотрудной профессии хирурга-проктолога, и, стало быть, поэтому, как выразилась скабрезная моя соседка, "жопа не сходит у него с языка".
      В целом с одногруппниками Милы у меня сложились более теплые отношения, чем со своими собственными.
      Это было приятно, хотя я понимала, что ребята видят во мне на редкость правильное, упертое, но при этом беззащитное и нескладное существо.
      Поэтому на более серьезное отношение к моей скромной персоне я практически не рассчитывала. Что, впрочем, не мешало мне испытывать теплые чувства, правда, больше похожие на какое-то благоговение, к одному из врачей, с кем я часто дежурила ночью. К тому же я давно собиралась с ним поговорить о своих ночных страхах, но все никак не могла решиться...
      - Настя, вы спите?- раздалось совсем рядом.
      Я открыла глаза и поспешно вскочила:
      - Нет, нет, что вы, я просто присела на минуту.
      Передо мной стоял предмет моего тайного обожания- кандидат медицинских наук Андрей Юрьевич Орлов. Это невысокий, чуть полноватый мужчина лет тридцати пяти, с внимательными умными глазами, прикрытыми дымчатыми стеклами очков. В его внешности мне казались особенно привлекательными аккуратная ухоженная борода и легкая седина на висках.
      - Если боитесь заснуть, пойдемте со мной, я налью
      вам кофе,- его голос звучал так, словно он очень тактично
      пытался в чем-то убедить меня.
      Боясь поверить доступности своего великолепного доктора, я только кивнула в ответ.
      В ординаторской он приготовил мне растворимый кофе.
      - Выпейте здесь, не торопитесь, я только что с обхода, у нас, кажется, все спокойно,- он сел за компьютер и стал просматривать какие-то файлы.
      - Андрей Юрьевич,- начала я робко,- можно я спрошу
      у вас одну вещь.
      - Конечно,- он отвернулся от экрана и посмотрел на меня.
      - Я хотела бы ходить в психиатрический кружок, но не знаю, возьмут
      ли меня, я ведь еще первокурсница,- вдруг брякнула я, хотя
      раньше об этом даже не думала.
      - Откуда этот интерес к психиатрии на столь раннем этапе обучения?спросил он.
      Я собралась с духом и ответила:
      - Мне кажется, что я схожу с ума.
      - Что же,- сказал он, внимательно меня рассматривая, так,
      словно видел перед собой впервые,- это серьезные опасения.
      Если есть желание, нужно побеседовать, но не в рабочее время, поскольку это должен быть спокойный и продолжительный разговор. Вам удобнее утром или во второй половине дня?
      - Лучше после двух,- заторопилась я, не веря в свою удачу.
      - Хорошо,- согласно кивнул он,- четверг подойдет?
      - Да, да, да, конечно,- я так обрадовалась, что чуть не расплескала кофе.
      - Договорились,- улыбнулся Андрей Юрьевич и повернулся
      к монитору.
      - Спасибо,- поблагодарила я, вставая, чтобы вернуться
      на свое рабочее место.
      Уходя, я тихонько поставила на стол чашку с кофе, к которой даже не притронулась...
      * * *
      На следующий день у меня было отличное настроение, я не чувствовала усталости, хотя всю ночь не спала, скорее наоборот, я была слишком перевозбуждена после разговора с Орловым. Сегодня среда, и это значит, что завтра я смогу, наконец, кому-то рассказать о своих страхах. Нет, не кому-то, а квалифицированному специалисту, кандидату медицинских наук. Он наверняка объяснит мне, что со мной происходит, и сможет мне помочь.
      После занятий у меня возникло желание прогуляться по Москве. Я с ужасом подумала, что не делала этого с начала учебы. Укрепившись в своем решении, я поехала на Кропоткинскую, чтобы всласть побродить по своим любимым арбатским переулкам.
      Было ветрено, и я собрала отросшие волосы в хвостик, чтобы они не лезли мне в глаза. Я давно не стриглась, и, хотя Оксана предлагала мне свои услуги домашнего парикмахера, я побаивалась ее авангардного подхода. Из-за этого моя челка, закрывавшая страшный шрам на лбу, неприлично отросла, и с зачесанными назад волосами я выглядела, мягко скажем, ужасно.
      Прохожие, которых я случайно встречала, смотрели на меня с жалостью, а одна дамочка даже схватилась за нос, видимо, радуясь, что он у нее не такой же перебитый и кривой, как у меня.
      Но я не теряла прекрасного расположения духа, и поэтому встречала направленные на себя взгляды с надменной полуулыбкой, и изо всех сил распрямляла спину и задирала голову, чтобы казаться гордой и целеустремленной. Однако скоро мне это надоело и я перестала изображать из себя бог знает кого.
      Я гуляла почти три часа подряд и уже перед тем, как возвращаться
      домой, решила пройтись мимо своего "любимого дома". Явстретилась с ним, как со старым другом после долгой разлуки. В этот момент у меня опять возникло ощущение, что я вернулась домой. Я погладила холодные шершавые камни и, по-птичьи вжав голову в плечи, направилась восвояси.
      - Девушка, время не подскажете?- обратился ко мне мужчина средних лет.
      - Ой, уже пятый час,- сама удивилась я, отвечая ему.
      - Да, сейчас еще светло, поэтому и незаметно, как время летит.
      Я взглянула на него: крупный, рослый, с толстым, мясистым носом, который, казалось, живет отдельной от своего хозяина жизнью. Мужчина внимательно смотрел на меня и явно собирался продолжить нашу беседу. Спиртным от него не пахло, и это меня встревожило.
      - Извините,- пробормотала я, опуская голову и обходя мужчину, заторопилась к метро.
      Мне почему-то стало страшно, и, хотя шагов за собой я не слышала,
      это меня не успокоило. Я постоянно оглядывалась, и какое-то тревожное чувство торопило меня, заставляло совершать короткие перебежки и все время держаться в толпе людей.
      За время моего пути мне показалось, что я еще дважды видела этого носатого дядьку где-то поблизости, последний раз мне почудилось, что его крупная фигура промелькнула около Усачевского рынка, совсем рядом с которым находилось наше общежитие.
      Прибежав в общагу, я направилась не в комнату к Оксанке, где фактически проживала, а к Миле, потому что там всегда люди, а я боялась остаться сейчас одна.
      Следом за мной в комнату ввалился Носов с водкой.
      - Привет, Настенкин,- обратился он ко мне,- слушай, я тебя на улице догнать не мог. Мчалась, словно за тобой черти гнались. Ты чего это?
      - Да просто замерзла очень, вот я и пробежалась, чтобы согреться,ответила я с ненатуральным смехом.
      Я была уверена в том, что сегодня за мной следили, но кому я могла об этом рассказать?
      ГЛАВА 6
      Всю ночь мне снился один и тот же кошмарный сон.