Екатерина ЧЕРКАСОВА
      Бедная богатая девочка
      ГЛАВА 1
      Сима влюбилась. Ее строгая мать, Марина Алексеевна, ехидно комментировала преображение дочери:
      - Да ты только погляди! И глазки подкрашены, и высокие каблуки!
      При твоем-то росте! - Это был уже не намек, а прямой выпад в
      Симкин адрес. - Что же, кавалер у нас играет в НБА?
      - Ах, какие мы образованные, - обиделась Сима.
      Да, это двухметровый крашенный в блондина негр с серьгой в носу. Ясно?
      - Ну ладно, - смягчилась Марина Алексеевна.
      Но, может быть, все же расскажешь матери, кто у тебя появился?
      - Ну... Он адвокат, мам, очень умный, очень образованный, почти двухметровый и так далее. Пожалуйста, ничего больше не спрашивай, я боюсь сглазить. Если честно, мам, он мне так нравится! Его зовут Сергей.
      - И где же ты с ним познакомилась? - не удержалась
      от дальнейших расспросов Марина Алексеевна.
      - Не в очень романтичном месте, мамочка, В Бутырке,
      коротали вместе время, томясь в ожидании свободного кабинета.
      Это было еще в прошлом году. Он мне сразу понравился, но, пока я работала в прокуратуре, мы не виделись, а потом, когда мы с Володькой открыли агентство, я сама ему позвонила: нужен был адвокат для одного клиента. Словом... Все, мам, ни слова больше!
      Марина Алексеевна удовлетворенно закурила и эффектно выдохнула кольцо дыма. Надо сказать, она переживала за будущее своей дочери: мать прекрасно понимала, что личная жизнь Симы может сложиться так же, как
      и ее собственная. Марина Алексеевна даже и вспомнить не могла, как
      выглядел ее бывший муж, отец Симы. В памяти осталось аморфное,
      ноющее и не приспособленное к жизни существо по имени Гриша, весь
      смысл жизни которого свелся к производству потомства - дочери
      по имени Сима. Только было совершенно непонятно, в кого она уродилась
      такая длинная. Гриша вовсе не отличался ни ростом, ни статью, ни
      силой характера, ни выдающимся умом.
      Симка была беспокойным ребенком, третьекурсница мединститута Марина сбивалась с ног, разрываясь между орущей дочерью и занятиями в разбросанных по всему городу клиниках, а Гриша, который к тому времени уже получил диплом инженера и бездельничал в одном из многочисленных проектных НИИ, любил после необременительной работы попить с приятелями пивка, сходить на футбол, навестить свою бесценную мамочку.
      Кстати, мамочка и палец о палец не ударила, чтобы как-то облегчить жизнь молодых.
      Спустя полгода Марина поняла, что единственный мужик в доме - это она сама, спокойно, без скандала и выяснения отношений собрала небогатый скарб своего муженька и отправила его все к той же бесценной мамочке.
      В отличие от других детей Сима никогда не спрашивала, где ее папа, так, словно его никогда и не существовало. Только спустя годы, кажется, Сима уже заканчивала школу, Марина Алексеевна нашла ее детскую тетрадку, куда были аккуратно вклеены фотографии. Судя по всему, снимки были втихаря извлечены с антресолей, где Марина Алексеевна хранила ненужное барахло. Это были фотографии их скромной свадьбы: Марина по моде начала семидесятых в короткой фате, платье выше колен с воротником "собачьи уши", в белых туфлях на платформе. Гриша молодой, с длинными вьющимися волосами, в очках в грубоватой роговой оправе. Корявым детским почерком были сделаны надписи: "Свадьба моих папы и мамы". Тогда впервые за все эти годы Марина проплакала всю ночь. Имела ли она право вот так легко, не задумываясь, лишить Симу отца? Кто его знает, может, у нее даже есть сводные братья и сестры? В свое время Марина отказалась от алиментов и с тех пор ничего не знала о бывшем муже.
      Справедливости ради надо сказать, что она периодически пыталась устроить свою жизнь, но то ли мужчины ей попадались слабые, то ли она сама приобрела за эти годы слишком много холостяцких привычек, отвыкла с кем-либо считаться, всегда полагаясь только на себя, но все ее попытки создать семью терпели крах.
      Марина Алексеевна смотрела на свою дочь и узнавала в ней себя: независимая, ершистая, не склонная к компромиссам. Не повторит ли она ее судьбу? Но у Марины всегда была любимая работа, которая с годами превратилась в смысл ее жизни. Это было ее хобби и ее вторая семья друзья, больные, которые так в ней нуждались, а вот Сима...
      Консервативная Марина Алексеевна не понимала, как можно бросить государственную службу в прокуратуре и заняться чем-то эфемерным, чем, с ее точки зрения, было частное детективное агентство. Теперь Сима и вовсе
      перестала бывать дома, носилась сутками по городу на подержанной "девятке", купленной на первые заработки. Приходя домой, она швыряла в один угол джинсы, в другой - свитер, валилась на диван и мгновенно
      засыпала.
      Правда, последнее время Марина Алексеевна стала замечать, что ее непутевая сыщица-дочь стала обращать внимание на свою одежду, вместо удобного, но скучного "хвоста" сделала модную стрижку, на лице ее появилось мечтательное выражение. Но что самое невероятное - Сима регулярно мыла свою боевую "девятку", от которой еще недавно отваливались куски грязи.
      Все эти перемены свидетельствовали только об одном: дочь влюблена.
      * * *
      Сима сидела на дереве, дрожа от холода и прижимаясь своим длинным худым телом к корявой ветке. Она только надеялась, что ее не слишком заметно на фоне темнеющего за домом леса. Конечно, зима не идеальное время для слежки: сыро, холодно, негде спрятаться. Но что же делать, клиенту не откажешь, а уж мужу клиентки не прикажешь ходить по бабам только летом и в хорошую погоду.
      Клиентка, дама средних лет, в огромных бриллиантах и норке до пола, типичная жена "нового русского", ворвалась в офис детективного агентства "Пуаро", тяжело плюхнулась в заскрипевшее под ее тяжестью кресло и драматически произнесла:
      - Кажется, мой муж мне изменяет!
      "И неудивительно", - мысленно прокомментировала Сима. Она терпеть не могла таких новых русских дам, в прошлом продавщиц овощных магазинов. Согласно договоренности, дело с дамами имела Сима, с мужчинами - Снегирев. Поэтому Володька деликатно встал из-за стола и отправился покурить.
      Как выяснилось, дело не стоило выеденного яйца. Мадам подозревала своего супруга в неверности и требовала доказательств в виде фото и видеоматериалов. Это было легко, но скучно. Сима дала даме подписать договор, получила аванс и поднялась, чтобы проводить ее до двери. Неожиданно мадам остановилась и спросила:
      - Как вы считаете, может, стоит сходить к колдунье?
      Ну, там отворот, приворот, сохранение семьи, а?
      - Непременно, - с энтузиазмом ответила Сима.
      * * *
      И вот теперь она мерзла и прижималась к жесткой ветке, наблюдая,
      как новорусская компания пьет виски у камина. Объект наблюдений, полный лысый господин в ботинках от Феррагамо и прекрасно сшитом костюме, по-хозяйски обнимал за плечи свою секретаршу и время от времени что-то шептал ей на ухо. Хозяин дома ворошил угли в камине. Сима даже вздохнула, представив жар, идущий от углей, дымный привкус виски... Неизвестно, сколько ей здесь висеть, дожидаясь, пока гости отправятся в спальню. Тогда остается только сделать фотографии и можно ехать домой.
      Внезапно завибрировал сотовый телефон. Сима осторожно вытащила его из кармана черной кожаной куртки.
      - Сима, это Сергей.
      - Сережа, - Сима даже задохнулась от радости, услышав его голос.
      - Ты очень сейчас занята?
      - Да нет... - промямлила Сима.
      - Можешь подъехать ко мне в контору? У меня очень
      важное дело к тебе.
      - Конечно! Но чуть попозже, понимаешь, я сейчас сижу
      на дереве... - В этот момент ветка предательски хрустнула, и Сима с коротким воплем и треском разрывающейся куртки рухнула на твердую промерзшую землю. Сверху свалился тяжелый профессиональный фотоаппарат и больно ударил ее по голове. Почти одновременно с этим залаял огромный ротвейлер, включились прожекторы и камеры, на порог выскочили двое охранников. Не выпуская из рук телефон и на ходу потирая ушибленный зад, Сима не слишком грациозно рванула к своей "девятке", спрятанной за углом соседнего дома. Слава богу, ласточка завелась с пол-оборота, и Сима направила ее в сторону Рублевского шоссе.
      Лежавший на пассажирском сиденье телефон озарился зеленым светом. Не спуская глаз с дороги, Сима ответила.
      - Что стряслось? - спросил Сергей. - Там были такие звуки!
      - Ну еще бы. - Коротко Сима рассказала, что произошло.
      Сергей рассмеялся.
      - Тебе смешно, - обиделась она. - А я, между прочим,
      чуть не разбилась, потом мне на голову упал фотоаппарат, потом меня
      чуть не съела огромная собака, а потом чуть не застрелил охранник.
      А еще я порвала кожаную куртку.
      - И это, конечно, самое страшное. Ладно, Сима. Езжай сейчас
      ко мне. Я буду ждать тебя с горячим кофе и коньяком.
      - С виски. - Сима вспомнила сцену у камина.
      - Хорошо, с виски, - засмеялся Сергей.
      * * *
      Даже в позднее время на Ленинском проспекте было оживленное движение, но Сима довольно быстро добралась до нужного здания на Калужской площади и втиснула свою неказистую машинку между двумя огромными джипами. На входе ее придирчиво осмотрел охранник и потребовал документ. Чертыхаясь, Сима пошарила по карманам и нашла только права.
      - Я в "Костров и партнеры", - назвала она адвокатскую контору Сергея.
      Охранник с деловым видом полистал журнал и вежливо сказал:
      - Проходите, пожалуйста, госпожа Бовина.
      Сима поднялась на лифте, прошла по коридору, устланному мягким
      ковровым покрытием, которое полностью заглушало шаги. Бронзовые таблички
      на дубовых дверях свидетельствовали о том, что помещения здесь снимают
      весьма преуспевающие фирмы. Внезапно она вспомнила, что после падения
      ее внешний вид скорее всего небезупречен, и свернула в туалет. Так
      и есть, волосы растрепаны, одежда грязная, на щеке царапина. Сима,
      как могла, привела себя в порядок.
      Сергей поднялся ей навстречу, по-дружески поцеловал в щеку. У Симы забилось сердце, она прижалась к его плечу, но Сергей легко отстранил ее и усадил в глубокое кресло. Это был высокий, выше Симы, красивый тридцатипятилетний мужчина в прекрасно сшитом костюме и с идеальными манерами. Иногда Сима думала, что он, наверное, слишком идеален для нее. В его присутствии она терялась, смущалась, не знала, куда девать руки. Ей казалось, что в его глазах она выглядит долговязым, неуклюжим, плохо воспитанным подростком со свойственными этому возрасту психологическими проблемами. Молодой преуспевающий адвокат был с ней всегда приветлив, любезен, но особой заинтересованности не проявлял.
      - Согрейся сперва, ты просто ледяная. - Он поставил на журнальный столик чашки, разлил кофе, затем подошел к шкафу, открыл его и обернулся:
      - "Блэк лейбл" подойдет?
      - Наверное. - Сима пожала плечами.
      - А я выпью чуть-чуть коньячку. - Он сел в кресло напротив. - Сима, у меня есть клиентка, очень богатая дама, которую обвиняют в убийстве мужа. Она содержится под стражей в Бутырке. Ты меня, конечно, извини, ты сама была следователем и знаешь, как это бывает. На нее слишком легко все списать и передать дело в суд, так что следствию было бы глупо этим не воспользоваться. А нам было бы глупо не воспользоваться возможностью заработать деньги. И немалые.
      Сима только собиралась открыть рот, чтобы защитить честь мундира
      и сказать что-нибудь о поиске истины, как Сергей продолжил:
      - Погоди, дай договорить. Для защиты все не слишком удачно. Они
      были дома вдвоем, не считая пожилой домработницы, которая еще
      его дочь нянчила.
      - Их дочь? - уточнила Сима.
      - Нет, его дочь. Его первая жена давно умерла, дочь уже взрослая, студентка, у нее своя квартира в городе. Он женился всего год назад. Так вот, у шофера, по совместительству охранника, был выходной, и с тех пор его больше никто не видел. Домработница ничего не слышала, даже собака не лаяла.
      - Ротвейлер? - почему-то спросила Сима.
      - Откуда ты знаешь? - удивился Сергей.
      - Так просто, не обращай внимания. - Сима согрелась,
      ее разморило, она почти засыпала и слушала невнимательно.
      Сергей это почувствовал:
      - Пару минут, и я отвезу тебя домой.
      - Нет, мне утром нужна машина, - сонно возразила Сима.
      - Хорошо, отвезу на твоей, а потом возьму такси, - согласился Сергей. - Но ты дослушай.
      - Я слушаю, слушаю. - Она прикрыла глаза.
      - Утром Владимира Сергеевича Артемова обнаружила его жена. Он сидел за своим письменным столом в кабинете и был застрелен из собственного пистолета. Пистолет был брошен на месте преступления. Отпечатки пальцев на нем отсутствовали.
      - Ой, ну ты говоришь, как протокол читаешь, - поморщилась Сима.
      - А я и пересказываю тебе протокол. Позже познакомлю тебя со всеми документами и оформлю тебя как помощника адвоката.
      - Не понимаю, зачем?
      - Я хочу, чтобы ты поработала над этим делом. Ясно, что следствие не слишком будет усердствовать. Если хочешь получить серьезный гонорар, собери факты, свидетельствующие о невиновности клиентки.
      - Ты хочешь, чтобы я нашла обстоятельства, которые смягчали бы ее вину? Ну, типа жестокого с ней обращения?
      - Я хочу, чтобы ты нашла доказательства ее невиновности, - пояснил Сергей. - Чтобы дело развалилось еще до суда.
      - Да ты что, сомневаешься, что это она убила? - Сима
      даже проснулась от удивления.
      - Я уверен, что она не убивала. - Сергей сделал паузу,
      снял очки в дорогой оправе и устало потер переносицу. Затем мягко улыбнулся: - Во всяком случае, как ее защитник, я должен хотя бы делать вид, что уверен.
      - Что касается уверенности, так и Чикатило был милым школьным учителем, кто бы мог его заподозрить?
      - Сима, в тебе говорит следователь прокуратуры. А сейчас ты будешь работать на защиту. Ты должна верить в невиновность клиента.
      - Никому я ничего не должна, - строптиво сказала Сима. - Работать я буду, но, пожалуйста, не заставляй меня нежно любить клиента.
      - Ладно, - примирительно сказал Костров.
      Завтра всем и займешься. Вот тебе папка со всеми необходимыми документами, данными, снимками. Здесь же пропуск в Бутырку. Не забыла еще, где это?
      - Забудешь тут, - хмыкнула Сима. - Хорошо еще, была там в качестве посетителя, да и то приятного мало.
      * * *
      Сетуя на несовершенство российского автомобилестроения, Сергей довез Симу до ее дома. Всю дорогу она проспала у него на плече, смутно ощущая запах туалетной воды и голландских сигар. Она была согласна так ехать и ехать, иногда на мгновение просыпаясь, когда Костров, переключая скорость, прикасался к ее колену.
      У дома он остановил машину и слегка потряс ее за плечо:
      - Сим, ты где обычно ставишь машину?
      - Слева у подъезда, - не открывая глаз, пробормотала она.
      - Все, приехали. - Костров заглушил двигатель и вынул ключи.
      Сима повернула к нему сонное лицо, как будто ожидая поцелуя. Сергей торопливо чмокнул ее:
      - Пойдем, уже поздно. Позвони мне завтра в офис, когда что-нибудь прояснится.
      - Слушаюсь, командир. - Слегка разочарованная, Сима
      вышла из машины, заперла ее и засунула ключи в карман куртки.
      Есть позвонить завтра.
      ГЛАВА 2
      Утром Сима уже стояла в очереди из следователей и адвокатов, которые томились в ожидании свободного кабинета для беседы с подозреваемым. Как всегда, толпились в основном молодые, бывалые знали здесь все ходы и выходы, многочасовое ожидание это не для них. Правда, Симе было чем заняться. Она раскрыла папку и принялась изучать документы. Только сейчас она почувствовала, насколько истосковалась по работе. Вспомнив свое сидение на дереве в ожидании факта прелюбодеяния и позорное падение с оного, Сима вздохнула и грустно осмотрела дыру на новой кожаной куртке. Действительно, последнее время, кроме ревнивцев и бизнесменов, подозревающих своих сотрудников в работе на конкурента, ничего интересного не происходило.
      Итак, протокол места происшествия, заключение судебно-медицинской экспертизы... Ну, все примерно так, как и говорил Костров. Артемов Владимир Сергеевич, 1947 года рождения, директор финансовой компании "Финстер". Обнаружен женой, Артемовой Светланой Валерьевной, 1962 года рождения в 8.30 утра 19 февраля 2000 года. Так, огнестрельное ранение в голову... Пистолет "беретта" на месте происшествия, на ковре слева от тела... Отпечатков на нем нет. Следов борьбы нет, одежда - пижама и домашний халат - в порядке. Все двери дома были заперты, ключи имелись у жены, домработницы, дочери Вики и сестры Артемова Веры Сергеевны. Ротвейлер был на улице, не лаял. Правда, о нем сказано, что он ласковый, как кошка. Сима быстро пробежала глазами акт экспертизы, не рассчитывая найти там что-либо интересное. По заключению судебно-медицинского эксперта, смерть наступила приблизительно в 1-2 часа ночи 19 февраля 2000 года. Огнестрельное ранение в голову, несовместимое с жизнью. А при жизни покойник ничем не болел, Сима вспомнила поговорку про того, "кто здоровеньким умрет".
      Она продолжала листать документы. Разрешение на "беретту", объяснение Артемовой. Ничего не видела, не слышала, не знаю. На ночь приняла снотворное, имован. Артемов иногда ночевал в своем кабинете, если работал допоздна. Утром вошла, увидела труп, вызвала милицию и "Скорую". Знала, что пистолет муж хранил в ящике стола. Ключи от дома не пропадали.
      Объяснение домработницы Семиной Александры Васильевны, 1930 года рождения. Ничего не видела. Легла спать в 23.30. Ничего не слышала, ее комната расположена далеко от хозяйских, возле кухни.
      Водитель, Хлопин Олег Викторович, 1970 года рождения,
      взял выходной. До сих пор не обнаружен. Принимаются меры для его задержания. Ключей от дома не имел.
      Дочь, Артемова Виктория Владимировна, 1980 года рождения, студентка университета. Весь вечер и ночь провела одна
      в своей квартире на Юго-Западе. Утром позвонила Светлана, разбудила ее, сказала, что отец погиб. Ключи от дома не теряла, знала, что у отца есть пистолет и где он его хранит.
      Сима захлопнула папку, посмотрела на часы. Время в очереди тянулось бесконечно.
      * * *
      Светлана Артемова оказалась миловидной спокойной
      женщиной, вовсе непохожей на роковую красотку или фотомодель
      с ногами от горла, на которых так любят жениться "новые русские".
      Невысокая шатенка с вьющимися волосами, перехваченными крупной заколкой, с очень светлой кожей и неожиданно синими глазами, она сразу произвела на Симу благоприятное впечатление. Светлана села на привинченный к полу стул, пассивно сложила руки на коленях. Во всех ее жестах сквозила какая-то патологическая покорность.
      - Меня зовут Серафима, я помощник вашего адвоката Кострова.
      Артемова подняла на Симу ярко-синие глаза, обведенные болезненными кругами, и мягко улыбнулась.
      - Я пока очень мало знаю о вашем деле, но, может быть,
      вы сами мне расскажете все, что считаете важным,
      продолжила Сима. - Важно все: ваши отношения с мужем,
      с родственниками, с его дочерью. Я ведь ничего о вас не знаю.
      - Боюсь, Серафима, - произнесла Светлана низким грудным голосом, - что вы ограничены во времени, чтобы выслушивать все это.
      - Ничего, я не тороплюсь.
      Светлана на мгновение задумалась, затем начала:
      - Я родилась в маленьком городке в трех часах езды от Москвы.
      И хотя это не слишком далеко, но знали бы вы, как отличалась наша жизнь от московской! На зимние каникулы мы всем классом ездили в столицу, и она казалась нам бесконечно огромным, невыразимо прекрасным городом. Мои родители хотя и не богаты, но в городе люди уважаемые: мать - медсестра в районной больнице, причем операционная сестра, а это многого стоит, отец главный инженер местного механического завода. Я очень рано вышла замуж, сразу же после окончания школы. Конечно, родители были против. Но вы же знаете, как бывают упрямы дети. Собственно, из-за этого я и не поступила
      в институт, а осталась дома и окончила местное медучилище. А мама
      очень хотела, чтобы я стала врачом. Но не сложилось. Потом я развелась, детей у нас не было. Я чувствовала, что жизнь превращается в череду совершенно одинаковых дней, я даже поставила на себе крест, мне казалось, что уже ничего никогда не изменится. А потом прочитала объявление в газете, что требуются медсестры в фирму, которая осуществляет уход за больными на дому. Я позвонила, и меня приняли. Зарплата, конечно, была небольшая, но я могла позволить себе снимать комнату
      в коммуналке, немного приодеться.
      Три года назад меня направили ухаживать за отцом Владимира Сергеевича, Сергеем Николаевичем. После инсульта он был парализован, проживал с дочерью, сестрой моего мужа. Это был очень милый, интеллигентный человек, тяжело больной, у него был диабет, стенокардия, и это еще до инсульта. Конечно, Вере, его дочери, было тяжело - она ведь работала.
      Каждое утро я приходила к Сергею Николаевичу, речь у него
      постепенно восстанавливалась, мы много разговаривали, он рассказывал мне о сыне, очень гордился им. Наверное, я полюбила Владимира еще до того, как впервые увидела его, только по рассказам отца.
      С Владимиром я познакомилась только через полгода. Вера
      уезжала в командировку и попросила меня пожить в их квартире. Я согласилась. В один из дней Владимир приехал навестить отца.
      Он оказался точно таким, каким я его себе представляла:
      высокий, статный седой красавец, уверенный в себе, с бездной обаяния.
      Потом он стал появляться, явно стремясь застать меня, подвозил домой, дарил цветы, несколько раз приглашал поужинать. Но все развивалось очень медленно, я думаю, вы понимаете, о чем я говорю. Совершенно неожиданно он сделал мне предложение. Конечно, я согласилась. Он все рассказал мне о своей покойной жене, о нелепой случайности, из-за которой она погибла, о своем одиночестве, о проблемах с дочерью, с которой стало все труднее находить общий язык. Но мне казалось, что я справлюсь с любыми трудностями.
      Кошмар начался, когда Владимир привез меня домой и объявил дочери, что собирается жениться...
      * * *
      Сима ловко вышла из заноса и через несколько метров припарковалась у входа в родное агентство. Она только что включила свой мобильный, и он звонил не переставая. Судя по определителю номера, это Володька рвал и метал. Поэтому Сима, выйдя из машины и заперев ее, еще некоторое время стояла у входа. Она пыталась придумать, как сказать Снегиреву, что она не просто не выполнила задание, но еще к тому же переключилась на другое дело без его, шефа, санкции.
      Поэтому она преувеличенно бодро ворвалась в кабинет и плюхнулась в кресло напротив Володи. Он сделал возмущенные круглые глаза и уже открыл рот, чтобы вылить на Симу потоки начальственного гнева. Но она опередила его:
      - Ой, Володечка, знаю, знаю, ты искал меня, но, честное слово, я даже не поняла, что телефон отключен! Ты не представляешь, пока я осуществляла наблюдение, сук надломился, я свалилась с дерева, порвала новую курточку, ушиблась, получила по голове фотоаппаратом, а к тому же еще телефон отключился. Наверное, при падении нажалась кнопочка... - уже жалобно закончила Сима.
      - Так. А почему ты приходишь к обеду? - Снегирев продолжал изображать из себя грозного начальника.
      - Ах, Володя! - Сима так старалась, что кто-нибудь другой,
      не Снегирев, уже зарыдал бы от жалости к ней. - Говорю же тебе,
      я упала, ушиблась. - Она встала и, демонстративно прихрамывая,
      прошлась по кабинету. - Ушиблась, а еще испугалась, меня чуть
      не съела собака и чуть не застрелил охранник. Пришла я домой, а мать
      и говорит: "Ах, доченька, да на тебя смотреть больно, даже
      сердце болит, на-ка выпей таблетку снотворного". Ну я и выпила,
      проспала почти до обеда, а телефон так и остался отключенным,
      только что обнаружила.
      - Ты, Симка, не крути, скажи прямо! - разозлился
      Снегирев. - А то я тебя не знаю! Ах, больно, ах, жалко, ах, таблеточка, ах, проспала!
      Сима и сама поняла, что переиграла, и уже другим тоном сказала:
      - Володь, ты меня прости, но я вчера вечером ввязалась в другое дело и все утро им занималась.
      Круглое славянское лицо Снегирева побагровело, и он даже задохнулся от негодования.
      - Ну погоди, послушай. Ты помнишь Сергея Кострова, адвоката? Так вот, он нашел меня вчера вечером. Кстати, я тебе сказала правду: и с дерева я падала, и ротвейлер меня почти сожрал, и охранник почти застрелил. Я успела сделать несколько снимков: объятия у камина, прости, ветка сломалась раньше, чем парочка отправилась в койку. Но, может, этого достаточно? Сима вынула из кармана пленку и бросила на стол.
      Володя смахнул пленку в ящик стола и продолжал требовательно смотреть на нее.
      - В общем, он просит, чтобы я поискала кое-какую информацию для его клиентки, которую обвиняют в убийстве мужа. Конечно, договор мы оформим официально, через агентство. Ты не против, а?
      - А что за клиентка?
      - Светлана Артемова, жена, то есть вдова президента
      финансовой компании Владимира Артемова.
      - Артемова, Артемова... - Снегирев сначала нахмурился, а потом взял со стола "Московский комсомолец" и с ехидной усмешкой бросил его Симе.
      Она развернула газету и наткнулась на отвратительный заголовок: "Порнуха
      в стиле "новых русских". Быстро пробежала глазами текст: "Известный бизнесмен уличил свою жену в неверности, предъявив ей снимки определенного содержания, не оставлявшие сомнений. В ответ ветреная красотка его застрелила. Дама доставлена в следственный изолятор, ведется следствие".
      - Ну, и какие же свидетельства ее невиновности ты собираешься
      найти? - неповторимо мерзким тоном спросил Володька.
      Сима промолчала, схватила телефонную трубку, лихорадочно набрала номер Кострова.
      - Сергей? Что ж ты из меня дурочку делаешь?! Ах, не
      понимаешь? А что за неверная жена? Домыслы журналистов? А порнофотографии на столе покойника тоже домыслы журналистов? Ну, ну... Сима повесила трубку и тяжело вздохнула.
      - Ну ладно, мать, не расстраивайся, - пожалел
      ее Володька. На его круглом, курносом, малоинтеллектуальном
      лице было написано искреннее сочувствие. - Ты что так переживаешь? Влюбилась в него, что ли? - попал он в точку.
      Сима только пожала плечами и вздохнула.
      - Ну давай поедем к нам, попьем кофейку с коньячком,
      Инка будет рада.
      - Мне сначала нужно разобраться с Сергеем.
      - Да плюнь, подождет он до завтра, поехали, а?
      Сима поколебалась, затем демонстративно отключила мобильник и уже бодрее сказала:
      - Только уговор, купишь мне "Вацлавский" торт.
      * * *
      Инка и вправду обрадовалась. Старые подруги, бывшие одноклассницы,
      которых жизнь развела, одну на баррикады валютной проституции, другую
      на баррикады борьбы с преступностью, они неожиданно и дружно
      оставили прежний род деятельности и еще больше сблизились. Первое
      Симкино дело, которое, с ее точки зрения, так неудачно закончилось, связало всех троих. Пока Сима разыскивала истинного преступника, искренне считая свою подругу убитой, та нахально отсиживалась на ее же даче. А затем ее пришлось прятать у ошалевшего от неземной Инниной красоты и сексапильности Володьки Снегирева. Потом дело закрыли, несчастного маньяка посадили в психушку, настоящая преступница как в воду канула, и в итоге Сима разочаровалась
      в своей работе: справедливость справедливостью, а доказательства доказательствами. В итоге они со Снегиревым открыли детективное агентство
      "Пуаро", а Инка стала добропорядочной гражданкой
      и вышла замуж за счастливого простака Снегирева. Сима даже
      была свидетельницей на их свадьбе.
      Подруги расцеловались, Инна вынесла огромные Володькины тапки, у самой у нее ножка была крошечная. Сима вздохнула, демонстративно плюхнулась прямо на пол и принялась расшнуровывать свои любимые кроссовки. Проявившиеся неожиданно в Инне домовитость и хозяйственность изрядно раздражали ее.
      "На кофеек к Инне" значило: грибочки маринованные, огурчики соленые, семужка нежно-розовая, буженинка домашняя, баранина на ребрышках с овощами, запеченная в горшочках, ко всему - бутылочка водочки со слезой, а на десерт - чернослив, фаршированный орехами, под взбитыми сливками. На фоне всего этого затребованный
      Симой "Вацлавский" торт казался убогим подобием
      настоящей еды. Кстати, кофеек тоже был: ароматный, по-восточному,
      с кардамоном. От такого великолепия у голодной Симы закружилась голова, и она завистливо спросила у Володьки:
      - Это что же, вы каждый день так едите?
      - По мере возможности, - скромно ответил Снегирев, сияя от гордости.
      Правда, Инка успела шепнуть, что Володя предупредил ее о приезде дорогой подруги.
      Они отдали должное Инкиным кулинарным талантам, и Снегирев отправился смотреть футбол, а дамы остались на кухне допивать кофе и выкурить по сигаретке.
      - Ну, подруга, колись, - потребовала проницательная Инка. - Вижу, что-то тебя грызет.
      - Еще как! Помнишь, летом я тебе рассказывала, что познакомилась с одним адвокатом?
      - Ну да, твой тип, высокий, стройный, интеллигентный
      и одновременно сексуальный, умный и образованный, вежливый и одновременно не занудный.
      - Вот-вот! - серьезно подтвердила Сима.
      - Так что же сделал наш красавец? Кстати, у вас все
      было?
      - Да ты что, - покраснела Сима, - я так
      сразу не могу.
      - Это почему же? - ехидно поинтересовалась Инна.
      - Боюсь спугнуть, - скромно призналась подруга.
      Инна расхохоталась. Она не успела вовремя поставить чашку кофе, и он расплескался по столешнице.
      - Да уж, достойный ответ, а я-то думала, ты скажешь:
      я не могу, я не такая, нужно проверить свои чувства! - сказала
      она, успокаиваясь.
      - Ну прекрати, я же серьезно! Все дело в том, что