Братва (№1) - Шансон для братвы

— Не поминай к ночи, — сказал Ортопед, много слышавший про Алину.

— Да, о драконах — ни слова, — Денис постучал по столу. — А что касается Копперфилда, техника у него никакого отношения к настоящим фокусам не имеет... Наши, русские, гораздо интереснее работают, ловкость рук — вот это да! А все примочки Давидика — это труд инженеров, его, как пацана симпатичного, взяли и раскрутили. Таких фокусников начинающих — пруд пруди, в любом городе во всех шоу работают. Его в жизни слушать никто не будет, он только на сцене чего-то стоит, танцульками занимается. Считай, он типа рекламного мальчика, труд инженеров демонстрирует. Если оборзеет, его и заменят. Вот тебе и весь Копперфилд, пешка.

— А вообще, чисто теоретически, человек летать может? — Иваныч прислонился к подоконнику.

— Теоретически — да. Если с точки зрения приложения силы, то по физическим законам киловатт в секунду нужен. Человек столько развивает, когда по лестнице поднимается, это общеизвестно. В принципе, очень немного... Тут только главный вопрос в другом: где точка приложения силы, куда направлять вектор. Если это определить, летать в школе учить будут. Теоретически ничего невозможного здесь нет, как и в любой другой области знаний, в общем. Но на практике пока не выходит.

— А может, уже придумали, токо никому не говорят, — предположил Ортопед.

— Вполне. Если с экономической точки зрения взглянуть, так это же дикие убытки для фирм, которые транспорт производят, лифты, топливо, покрышки автомобильные, да и все прочее... Потери в триллионы долларов. Я б за жизнь такого изобретателя гроша ломаного не дал, замочат в секунду...

— А если прибор изобрести? — спросил Юра.

— Да на исследования фундаментальные никто денег не даст. Дорого очень, и результат непредсказуем...

— Мы бы с пацанами дали, — решил Ортопед.

— У вас столько нет и не будет никогда.

— Почему это? — обиделся мускулистый борец за технический прогресс.

— Нужно, Мишель, несколько сотен миллиардов долларов, тысяча ученых и лет пять-десять работы. Вот при таком подходе можно фактически любую проблему решить. Хотя получиться может, что результат с исходной задачей не совпадает. Будут, к примеру, искать способ антигравитации, а откроют телепортацию или метод продления жизни раза в два. Что, в общем, ничем не хуже, может, и покруче будет. Такие исследования непредсказуемы вообще, широкомасштабные прорывы в науке случайно происходят. Только вот лавэ столько никто не отгрузит, я уж не говорю о свободе исследований... Это только государству под силу, но ни в одной стране денег свободных в таком объеме быть не может. Тупик получается...

Ортопед поскреб подбородок.

Он, как любой уважающий себя «браток», считал, что безвыходных ситуаций не бывает. На реальные дела он никогда денег не жалел, что оправдывалось в полной мере. Ситуация с научными изысканиями разбередила его нежную душу.

— А чо, в правительстве ваще не шарят [108]?

— А ты как думал? У них задачи другие — у кого карман набить, у кого — перед начальством прогнуться... Они ж все только о карьере и думают, да про дачи свои дурацкие — у кого больше. Остальное их не интересует, наука в том числе.

— Хорошо, ты мне объясни, а чо в правительстве ваше делается? Я как телик включу, все лабуду какую-то гонят. Последнее время про борьбу с преступностью орут...

— Ну, орут. А тебе-то что?

— Дык интересно. Если они, блин, такие все справедливые, чего они ментам денег не дают?

— Ну-у, это вопрос двоякий. Для начала, сильные спецслужбы для них самих опасны. Помнишь, когда вопрос о декларациях депутатов обсуждался, сколько воплей было? А Госдума, по сравнению с членами правительства, — вшивота подзаборная, нищие, можно сказать. А и то не захотели доходы декларировать. А у чиновников такие бабки крутятся, что нам и не снилось... Ну, а второе, кстати, и с первой частью очень даже взаимосвязано — а откуда взять эти самые деньги? Бюджет не резиновый. Вот ты сам подсчитай. Пока налоги соберут, а это единственный путь наполнения казны, половину уже по карманам распихают... Как распределят обратно — опять процентов пятьдесят украдут. Вот и выходит, что мы на четверть реальных бабок живем. Страна богатейшая, нам и этой доли хватает, чтоб не загнуться... А про борьбу с преступностью еще долго орать будут. У них стратегии нет, булавочные уколы одни. Решение-то элементарное, по двум пунктам: первое — новый закон о милиции издать, да не тот, где они ни за что отвечать не будут и все права у них, а как бы наоборот — да, права, зато жесткие, чтоб людьми себя чувствовали, но если мент преступление совершил или соучастие у него, все — срок, без поблажек, причем в два-три раза больше, чем за аналогичное у обычных людей. И без амнистии. Второе — деньги начать нормальные платить, ну, по сегодняшним ценам, штуку баксов в месяц — и все, процентов девяносто уже не купить будет. А десять, которые купленные, погоды не сделают, их свои раздавят. Только ты, Мишель, этого не бойся, все равно этого не будет, все чиновники в криминале завязаны, не выгодно им это... Ты мне лучше вот что скажи — если бы государство налог жесткий установило, ну, процентов тридцать, со всех видов доходов и больше ни копейки не брало, тебе лично чем выгоднее было бы заниматься — барыг пинать или свой бизнес делать?

— А кто охранять будет?

— Например, менты. Причем ты сам как хочешь с охраной договаривайся. Все по закону. Треть в казну отдал, остальное — твое, без базара, никто ни цента сверху не попросит. Если нарушишь — ну, тут извини, пожалуйста, — за решетку. Но при этом — и пенсии старикам вовремя, и улицы чистые. А?

— Наверное, свое дело бы открыл... И пацаны бы, кто спортзал, кто магазин... Чо под статьей ходить? Но тут вопросец возникает — а чо с чиновниками делать? Они ж взятки, как пылесосы, требуют...

— Вот и я о том же! Но ты не забывай, с чего мы начали. В предполагаемой модели общества менты-то не купленные! Они быстро всю эту шушеру выведут. Вот из-за этого нормальных законов и не будет, чиновники сами себе могилу рыть не будут.

— Да, верно, — Ортопед задумчиво взял бутерброд и протянул его Адольфу. Тот аккуратно утащил презент в угол. — Может, ты и прав... А ты, Юр, чо бы делал?

— Ресторан бы открыл, русскую кухню, у меня, знаешь, сколько рецептов! И вкусно, и недорого.

— Ну вот, Мишель, видишь, как получается — кто спортзал, кто магазин, кто ресторан. Я бы тоже что-нибудь придумал, книжки, может, писать бы стал. А чиновникам в таком гипотетическом государстве что делать? Они же работать не умеют, только взятки берут. И передохли бы от голода... Смотри, сейчас как только закон какой более или менее нормальный принимают, они уже лезут с поправками, инструкциями. Им лазейку себе оставить надо, иначе все, кранты, кончится их власть... Оборзели уже вконец, то-то их замачивать все чаще стали. И, заметь, никто уже не удивляется! Будто так и надо...

— А по-другому с ними не сладить, — заявил Ортопед. — Страх потеряли, козлы... Если к ним по-человечески, все, амба, деньги сожрут и ни черта не сделают. Один способ — на испуге держать, чтоб бочка с цементом по ночам мерещилась... Помню, с одним тоже проблема была...

— Не надо, Иваныча напугаешь.

— Да ничего, — возразил Иваныч, — я привыкший.

— Да было-то по мелочи, — сморщился Ортопед, — ерунда. Купил одного такого, в администрации районной, нам склады нужны были... Попользовались месяцок, вдруг — другим передает. Мы с пацанами теми обсудили, он и у них бабки взял, ну, типа, два раза склад сдал. К нему подъехали, а этот урод нас уговаривать стал — мол, потеснитесь, площадей на всех хватит, в тесноте — да не в обиде... Мутант с печатью, блин... Мы его по-тихому вывели, в тачку сунули и на склад привезли. У нас дела еще были, так на попечение Горынычу и Кабанычу оставили, еще Фауст подтянулся... Они все равно сидели, машины с фруктами ждали. Я только под вечер освободился, Олега забрал и обратно приехали... В ворота въезжаем — тут кто-то на стекло нашего «кабана» — плюх! Как привидение, блин, белое что-то сверху. Мы выскочили — а это родименький наш, из администрации, голый, руки за спиной связаны, петля на шее.

— Это кто так попечительствовал?

— Фауст, кто ж еще! Он книжку раздобыл, «Молот ведьм» называется.

— А, знаю, — Денис улыбнулся, — пособие по допросам третьей степени, испанская инквизиция. И что, советы товарища Торквемады в жизнь воплощали?

— А то! Единственно, незадача у них вышла — они по картинке какую-то хитрую дыбу соорудили, но неудачно — когда за веревку потянули, их и захлестнуло. Кабаныча вообще под потолок унесло, а Фауст с Горынычем как в паутине запутались... Этот вырвался и бежать. Полчаса по двору носился, пока на нас не налетел... Мы — на склад. Там картина, доложу я вам! Хуже, чем в этой книжке! Кабаныч на перекрытии сидит, метрах в шести от пола, Фауст уже синий почти — ему веревка горло перехватила, Горыныч эту веревку зубами перегрызает — руки у него за спиной стянуло, самому не освободиться... Ну, развязали мы их, бюрократа отпустили — так с тех пор он за полцены все делает, только скажи! Фауста особенно боится, он теперь у него на связи состоит...

— Ну, вот тебе и программа перевоспитания чиновников.

— Это хохмы, — сказал Иваныч, — а где нормальную программу взять? Я на работе все время телевизор смотрю, он у меня, как фон, не выключается. Наших политиков послушаешь, бред один...

— Почему? — не согласился Денис. Ортопед вновь подкормил «несчастного» Адольфа бутербродом. — Миш, ты мне собаку испортишь, перестань, он уже в дверь еле проходит...

— Пусть кутает, не жалко. Я в следующий раз ему ветчинки привезу.

— Не надо. Собакам свинина противопоказана, у них печень маленькая, им жирного нельзя...

— Тогда говядины парной, с мясокомбината...

— Ага! Ты привезешь сразу килограмм тридцать, и куда я ее дену?

— Я возьму, — сказал Иваныч. — Рикуся будет доволен...

— Не сомневаюсь... Ладно, к программе вернемся. Я что говорил? О том, что не согласен. Здравые мысли есть, их только вычленить надо. Фактически каждая фракция в Думе свои интересы лоббирует. Так и надо понять, что выгодно, а что — нет. У Воль-фовича, к примеру, раздел международной политики, система приоритетов...

— Вольфыч — это голова! — поддержал Ортопед.

— Не спорю. Так, у Яблонского — его предложения по налогам и кредитной сфере...

— Григорий — это голова! — бабахнул Иваныч.

— Мы не в Одессе! Бросьте свои шуточки! Продолжаю... У коммунистов — социальные программы, пенсионеры и прочее. Знаю, знаю, Зюгнович — тоже голова... Паноптикум у нас получается, театр анатомический — одни головы. Ну вот, взять все эти разделы и в одно целое свести. В нормальных странах так и делают. А у нас то густо, то пусто. Они наверху пихаются, а народ еле концы с концами сводит. У кого мозги есть, в криминал уходят, там хоть что-то на карман остается. Государство-то до нитки обдерет, да и посадить все норовит.

— Точно, — подтвердил Ортопед, — у нас процент небольшой, пятнадцать-двадцать с прибыли. Если барыга работает нормально, не нарывается, его никто не тронет...

— Ага, — подколол Иваныч, — а если долго не нарывается, то вы ему это обеспечиваете в одни ворота...

— Не скажи, — Миша отреагировал спокойно, — они сами обычно в непонятки лезут. Вот я тут к психологу ездил, с пацаном одним познакомился, он экспертизу проходил. Так он три года нормально работал, фирму имел, я крышу его знаю, нормальные ребята. Ты, Динь, Альпиниста помнишь, в «Пулковской» встречались?

— Помню, хороший парень, — кивнул Рыбаков, — сейчас, по-моему, в Штаты рванул...

— Ну! Там с машинами завязался... Так вот, Альпинист был крышей того пацана. Димоном его зовут. Ну и Димон сразу, чтоб базаров не было, братанского бухгалтера к себе взял, тот все время и работал... Сам-то Димон компьютерами занимался, переговоры, он в языках соображает. Ну и пацанам чо беспокоиться? Они только его поддерживали, лавэ вкладывали, он поставки организовал — закачаешься! И ему в кайф — ни процент высчитывать не надо, ни с налоговой разбираться — все братанский бухгалтер делал. Если вопросы какие — так его не отвлекали, сами решали — чо мужика от дел отрывать? Он и других барыг консультировал, башка нормально варит. Все организовал, ну, устал — понятно, захотел наукой заняться... Никто не мешал, проконтролировали, чтоб только он денежки до копейки получил свои, и все. На фиг такого раздевать, фирма доход до сих пор приносит. А если он из бизнеса уйти хочет — какие проблемы? Расстались друзьями, он по старой памяти советы дает, все довольны...

— А как он на психиатричку попал? — нахмурился Денис. — Сдвинулся на почве научной работы?

— Не... это уже продолжение истории. Приятель его подставил. Знал, сука, что бабки у него есть, решил обуть... На фирму к себе пригласил, плакался, просил помощи... Ну, Димон, добрая душа, да и забыл он, что барыгам верить нельзя, решил подсобить. Опыт-то есть. В общем, помогать тому начал. А урод этот, Ковалевский, его всем.

— Стоп! Как ты сказал?

— Ковалевский, барыга этот...

— Так, а что за фирма?

— Что-то с недвижимостью связано, я не вникал.

— Случайно, не «Наш Дом ЛТД»?

— Да, точно. А ты откуда знаешь?

— А, было дело. Случайное знакомство. Ты продолжай, не обращай внимания, я так просто уточнил...

— Ну вот, на фирму-то он его взял, типа менеджером, но без контракта. То-се... И главное, представлял он его не Димоном, а компаньоном Виктором...

— А это еще зачем? — удивился Иваныч.

— Нормально, — махнул рукой Денис, — от налогов уходят. Барыги мертвые души любят, практика есть такая... И что дальше?

— Дальше — совсем интересно. Этот чудила грешный Димона своим знакомым представил, с сотрудниками фирмы потрещал о чем-то и в ментовку!

— Ого, — ухмыльнулся Денис, — и что заявил?

— Сто сорок седьмую, третью... [109]

— А что это? — не понял Иваныч.

— Мошенничество в особо крупном, — пояснил Денис, — тяжкое, до десяти лет. И что барыга предъявил?

— Типа, сто тонн баков у него Димон взял. Еще, сучок, Димона попросил компьютер свой починить, тот его домой поставил, разобрал, он же соображает в электронике... А барыга заявил, что и компьютер украл. С каким-то частным сыскным бюро договорился, с ментами бывшими, те в мусарне и подтвердили, типа, они афериста нашли... Якобы по чужому паспорту работал, бабки хапнул — и в бега! Следак свой, фамилия прикольная — Яичко, все лавэ пытался выбить, в камеру усадил... Пока Димон парился [110], еще какого-то типа терпилу привели, так с жены Димона пятерку бакинских за его выход из СИЗО ссосали, якобы за эпизод новый... Потом следака сменили, и он пять — два [111] получил...

— А что он на психиатричке делал?

— Так он не успокоился же... Три или четыре раза доследования возбуждал... У него, когда шмон мусора проводили, половину вещей свистнули, больше чем на двадцать тонн... Там в деле такого накосорезили! Доказухи — ноль, свидетели показания по пять раз меняют, труба! Он заявы и пишет... Горпрокуратура вынуждена дело снова открывать, там жуткий бардак... Ну, а из Выборгского отдела его на психиатричку и отправили — типа, сомневаются, что он нормальный, еще и стационаром пугают. Вещи-то они возвращать не хотят!

— Педики, блин, — зло сказал Денис, — ворье в погонах...

— Подождите, — вмешался Юра, — это что ж получается, любого менты в психбольницу отправить могут?

— Нет, Иваныч, это не то. Мы про экспертизу говорим, для любого такого дела основания нужны... — Денис почесал бровь.

— Нет там никаких оснований, — заявил Ортопед, — туфта полная. Мне Димон вкратце рассказал — там только один протокол, да и то чушь. Типа, боксом занимался... Следак новый и верещит, что сотрясы в мозгу могли быть. Ковалевский-то родственник зампрокурора, вот менты и стараются... Я, кстати, и следачка видел — умора, блин! Бурун [112] больше головы, небось в горах сетью отловили, сюда в зоопарк привезли, а он сбежал и в ментовку работать устроился...

Юра хихикнул.

— Вполне может быть, — авторитетно высказался Денис, — я, когда в армии служил, в одной части связи внутренних войск глухонемого видел. Вот это цирк! И ничего, в армию призвали, он у них кабель телефонный тянул, ему на бумажке писали, что делать надо... Приказ, блин, в письменном виде... Хорошо, не додумались его на радиостанцию посадить, от ментов всего ожидать можно...

— Я в армии в артиллерию попал, — Юра взял пирожное, — тогда в сухопутных частях три года служили, конец пятидесятых... У нас немцев с Поволжья много было, считай, полроты. Из них несколько батарей ском... плектовали, — Иваныч чуть не уронил крем.

— Ты, когда слова такие сложные произносишь, смотри не подавись, — предупредил Рыбаков,

— Не буду... Они, немцы, у нас все больше по-своему базарили. Ну, на учения нас вывезли, цели указали, отстреляться и обратно... Тут проверяющий едет, посредник на учениях, вдруг слышит на опушке у батареи — «Зер гут, Ханс. Айн, цвай, фойер! У-у! Нихт, дас ист шлехт!» [113] — не попали, значит. Война-то не очень давно закончилась, а мужик боевой, в орденах, а тут — чистые фрицы, рукава закатаны, на батарее идеальный порядок, — «орднунг» по-ихнему — Он чуть в канаву не прыгнул. Потом немцев по другим батареям распределили, а то чистое подразделение СС получалось, они же еще в перерывах на губной гармошке играли...

— Да, бывает, — Денис потянулся. — Кстати, Мишель, познакомь-ка ты меня с этим Димоном. Интересное дело получиться может...

Глава 17

Он лег, он сел, он встал — И все на счетчик...

Позвонил Юлий Николаевич и сообщил, что часы Абрамовича наконец ушли — один чудик предложил двадцать пять тысяч долларов. Юлий, по причине прошедшей крупной сделки с Денисом, не стал устанавливать процент магазина и продал по чистой цене. Рыбаков отзвонился отцу, тот на следующий день сообщил, что Абрамовича нет в городе, жена его тоже куда-то уезжает, так что пусть деньги побудут в магазине.

Денис объяснил, что так не делается и он обязан забрать сумму. Александр Николаевич не возразил, у него самого была масса дел, а думать о Григории ему было недосуг.

— ...Прокурор тут ни при чем, все его зам Воробейчик бананит, — доложил Ла-Шене, бывший оператор студии «Ленфильм», попавший в вытрезвитель почему-то в костюме французского придворного времен Людовика Четырнадцатого и записанный в протокол под звучным именем Жан-Поль Ла-Шене. В жизни его звали Игорь Берсон. — Какой интерес, пока не разобрались. «Уголок» после морфина и «волосатой травки», — Ла-Шене усмехнулся, — особо дел не крутит. В основном из хаты не вылезает. Телефон на прослушку поставили, но там лажа — он по «дельте» говорит.

— Но, значит, есть какие-то дела! — Денис ударил кулаком по раскрытой ладони.

— Есть, но пока не знаем, — развел руками Гоблин — рост два метра пять сантиметров, вес сто шестьдесят килограммов, копыта неизвестно какого размера. В далекой сибирской деревне, откуда он был родом, когда застревали машины, вызывали его, а не трактор. В армии, где он попал в воздушно-десантные войска, долго ломали голову, какое же ему дать оружие. В результате вручили ручной пулемет, у которого была снята предохранительная скоба спускового крючка, иначе палец не пролезал. С парашютом он так ни разу и не прыгнул, хотя очень хотел. Командование опасалось, что обычный не выдержит, а грузовой на людей не прикрепляют. Так Дмитрий Чернов и смотрел с тоской на раскрытые купола сослуживцев в синем небе, зато получил благодарность за оригинальное «снятие часового» условного противника. Гоблин проявил смекалку и плечом с упора свалил караульную вышку. Бедного часового потом долго лечили от нервного потрясения.

— Что же там быть может? И наркота тут при чем? — вслух размышлял Денис.

— Я говорил, не в этом дело, — сказал Садист. — Травка и стекло — это так, на халяву деньжат срубить. Побочный промысел...

— Но тогда получается, что основной интерес — в Выборгском районе. А почему он в Петроградском живет?

— Подальше от места работы, — высказал мнение Паниковский.

Комбижирик согласно кивнул.

— Может, этого «птичника» того?.. — предложил Горыныч.

— Ага, конечно. Ты еще, для верности, прокуратуру взорви, — съязвил Денис, — опять теракт получается. И что вас все время в эту сторону тянет? Тебя, Толика... Про Циолковского я вообще не говорю — он просто активист «Хамаза», Ди-Ди Севен в последнее время к масштабным операциям стал склоняться... Может, вам для соединения теории с практикой в Палестину на годик рвануть? Там вроде опять тусняк намечается, евреи с арабами глушить друг друга будут. Тут и вы в тему заедете, бригада русских монстров-распылителей. Полкоманды на одной стороне, половина — на другой, чтоб по-честному... Боюсь, всем там туго придется. Главное, вместо газавата «растратами с криком» [114] не увлекайтесь, будете золотые лавки шерстить, по глазам вижу...

— Может, «уголка» спровоцировать? — Садист посмотрел на Дениса.

— Можно, но тут вы большие специалисты.

— Не преуменьшай и своего опыта... Всем подумать надо. А пока вот что: кто-нибудь из наших штурмовиков [115] сработает, на улице к его пацанам заведется, типа, из соседнего кабака отморозки. Район не его, вот и пристали... Понервируем чуток...

* * *

Рыбаков сходил в прихожую за оставленными в кармане куртки сигаретами и вернулся к разговору. Дмитрий охотно согласился на встречу, никто им не мешал — жену с дочерьми он отправил на месяц в Испанию.

— А что вообще из бумаг в деле есть?

— По существу — ничего, — Огнев покрутил сигарету. — Все дело — сплошной кошмар из безумных протоколов. Колюня подсунул два каких-то ксерокса, якобы мои расписки. В дело-то пришпилили, а теперь барбосик [116] Султанов не знает, что и делать... Протоколов, как они появились, нет, откуда взялись, непонятно, почему ксерокопии, тоже никто не знает. Почерковедческую не сделать...

— Конечно, это же ксерокопии. Бред...

— Ну, а я что говорю? Показаний свидетельских напихали, и все. Из доказухи просто ничего, ноль, можно сказать даже — с отрицательным значением...

— Во дают! И по этому фуфлу тебя уже второй год мурыжат?

— А ты думал... Они же, кретины, мне даже обвинение перепредьявить не смогли, когда срок расследования продлевали... Там такая путаница у «свидетелей» — один одно лепит, другой — совсем не то. По их словам, я то доллары брал, то рубли, то вообще какие-то сертификаты...

— А придурок Ковалевский чего говорит?

— Ну-у! Это песнь песней... Колюня орет, что я у него сто тонн баксов в два захода взял. Раз тридцать, еще раз — семьдесят. С перерывом в неделю...

— Аферисты так не работают. Ты бы взял сразу одну сумму, и все... Второй раз никто не рискует...

— Это ты так понимаешь, и вообще, нормальные люди... А менты, с кем мне довелось обшаться, не соображают. Сколько следаков я видел, так, считай, каждый себя великим розыскником мнит. Один только нормальный был, да и то ему месяц дали поработать, он только Колюню приживать стал — все, дело в прокуратуру забрали, родственничек его постарался, Воробейчик... Там еще смешнее было — пока я в камере сидел, новый «терпила» объявился, я у него тоже, оказывается, три штуки баксов стянул, за месяц до Колюни...

Рыбаков покачал головой.

Чем больше он знакомился с разнообразными случаями контактов людей с правоохранительной системой, тем меньше у него оставалось иллюзий относительно умственных способностей доблестной милиции. Отсутствие элементарных логических построений свидетельствовало лишь о полной несостоятельности следствия.

— А очные ставки были?

— Естественно. Целых две, — язвительно сказал Огнев. — Потом Ковалевский бегать начал. Я же его подловил. Он под протокол заявил, что мне рублями давал, по курсу, я и спросил, куда деньги положил, ну, во второй раз, когда семьдесят, типа, брал... Это же объемом с дипломат, почти четыреста миллионов... Тут Колюня и ляпнул — во внутренний карман пиджака! Представляешь?

— Вот это клоун!

— Следак чуть под стол не свалился! Точно, спрашивает, помните? Тот — точно, мамой клянусь, взял вот так и сунул... Ну, я заставил в протокол записать, Колюня только через десять минут сообразил, что к чему, стал орать, да поздно...

— А свидетели что говорят?

— Ну-у, это сага о дебилах! У Ковалевского три свидетеля — жена и двое сотрудников фирмы. Остальные не согласились, видимо. Эти трое все передачу денег видели! Но — как! Все по-разному: жена — рубли в кабинете в марте, одна дура — доллары в коридоре в мае, электрик — это вообще ходячий трендец какой-то, Барсучок его фамилия, выдал что-то совсем несуразное — на скамеечке перед офисом Колюня мне ценные бумаги на предъявителя отдал. В апреле, а Барсучка свидетелем пригласил!..

— Да-а... Сильно! А что следак говорит?

— Изображает независимое процессуальное лицо, в объективность играет. Сделать ничего толком не может, щеки надувает, все в прокуратуру к Воробейчику бегает, советуется... Тот указания свои дебильные дает.

— Ага, понятно. Это уже что-то. А как тебя вычислили, если ты под левым паспортом, по объявке работал?

— О-о! Это полный аут, верх мусорской хитрости! Не поверишь, по портрету!

Рыбаков вытаращил глаза.

— Как это?!

— Сейчас объясню. Якобы Колина жена мой портрет нарисовала, он в деле есть, ты бы видел — упал бы! Там такой урод вышел, Пикассо не снилось! — Огнев развеселился. — Впечатление, что в детском саду рисовали. Ну вот. А у Колюни «крыша» — менты бывшие, агентство безопасности «Бета», это вообще кунсткамера! На них посмотреть — все, спокойно помирать можно, круче не увидишь, Им в цирке с программой выступать — «Только один вечер! Говорящие мусора!». И к зрителям с просьбой обратиться, чтобы, когда артистов они конфетами кормят, разворачивать, а то они с бумажками жрут и потом животами мучаются, все клетки изгадили... Такая группа умственно отсталых, исключенная из специнтерната за тупость... Они меня по этому портрету, — Огнев поднял палец и сделал паузу... — в пятимиллионом городе нашли!

Рыбаков потерял дар речи.

— Денис, ты не удивляйся. Дальше — хуже.

— Еще хуже?

— А как же! Помимо грандиозных поисков «Беты» к нам жена Ковалевского подключилась, типа, в помощь... Это, ты не волнуйся, все в протоколах на писано! Так вот она, оказывается, ведьма!

— Ого!

— И это еще не все! Кроме того, что она ясновидящая и детективчикам частным мой адрес сказала, который по астралу выяснила, еще с ней в одном классе — ты сейчас обрати внимание — мой друг по школе учился, одноклассник...

— Ну и что?

— Видишь ли, у меня с ней разница в семь лет: ей двадцать два, а мне — двадцать девять.

— Погоди, а как это получается?

— Не знаю! Но менты и это съели! Говорят: чего вы, Дмитрий Семенович, на второстепенные детали отвлекаетесь!

Рыбаков глубоко вздохнул.

— Уф! Круче не бывает! Я такого вообще никогда не слышал. Вот это розыск!

— Ага! Но поймали меня менты!

— То есть?

— А вот как! Агентство детективное на меня представление в ментовку отослало, а они, наши бравые мильтоны, меня и нашли.

— Здорово. Да менты, даже когда в туалет идут, по полчаса в штанах роются, все свой агрегат на предмет пописать найти не могут... Розыскники, блин! Они же по утряни, когда в мордогляд [117] лупают, все никак сообразить не могут — кто это? Им таблички вешать надо — «Вы видите перед собой сержанта Иванова», только тогда вспомнят.

— А, — Дмитрий махнул рукой, — я уже с ними чисто из интереса вожусь, уровень дегенератизма проверяю.

— И как успехи?

— До предела еще далеко. Пока только до психиатрической экспертизы добрались, долбодел Воробейчик в сумлениях, что дальше делать. Он же заместитель, а Шлемазюк не все подписывает. Я тут следачка в блудняк ввел, туманно намекнул, что скоро всем очень плохо будет. Он и суетится. Колюня еще сбежал, они его найти никак не могут. Воробейчик-то знает, где тот затихарился, но Султанову не говорит.

— У меня есть координаты.

— У меня тоже. Только пусть «особо независимый» сам побегает, порыщет, окружающих порадует. Ему полезно.

— Барбосик, судя по всему, полный лох.

— Не совсем. Комплексов у него много и работает недавно. Он же школу милиции два года назад окончил, еще не привык.

— Может, ему Ковалевский денег дал?

— Не, вряд ли... Иса и взятку-то толком взять не сможет — либо уронит, либо потеряет. Я же говорю, не привык он себя мусором в полной мере ощущать. А потом — Колюня бы об этом на каждом углу орал, мол, мент ручной есть, я его купил, теперь отрабатывает... Про следачку из Петроградской прокуратуры он именно это и вопит.

— А первый следак. Яичко?

— Ну, этот-то как раз классика! Как в учебнике — тупой, пьюший и страшный, как атомная война. Я бы с такой внешностью в светлое время суток вообще на улицу не выходил бы. А в темное время — тем более — у нас народ нынче мистикой увлекается, за барабашку бы приняли. Ты фильм старый «Три мушкетера» помнишь, начала века?

— Да.

— Там де Тревиль классный. Как сидит — нормально, а из-за стола выйдет — карлик. И этот такой же. Де Яичко, вместо шпаги — «макар».

— Плешивый?

— Угу... Умные волосы покидают дурную голову. Ему бы на другую работу устроиться, побольше бы на свежем воздухе бывать, на озеленение города, к примеру... Хотя нет, там с секатором работать надо, может не справиться, поранит еще кого или сам напорется... Дворником тоже никак, они зимой ломами лед скалывают, а таких маленьких ломов не выпускают. Да-а, кроме ментовки податься-то некуда, иначе выделяться будет...

— А что ты, когда лабуда эта началась, к Альпинисту не обратился? Я насколько знаю, отношения с ним у тебя прекрасные остались.