ГЛАВА 7

КРОШКА.RU

— Вот так… Вот еще разок…, — бормотал Андрей Лехельт, забравшись с головой в моторный отсек «жигулей», откровенно выставив из-под капота вертлявую пятую точку, затянутую в спортивные штаны, и сокровенно, под прикрытием руки — хитрый объектив фотоаппарата, изогнутый в виде перископа. Сам аппарат он держал у теплого блока цилиндров, вдыхая пары разогретого масла, глядя сверху вниз в панорамный видоискатель.

Ролик стоял рядом, якобы любопытствуя, а на деле прикрывая Дональда справа от посторонних взглядов.

Вот уже почти час они видеодокументировали сходку «чебуреков», о которой предупредил Клякса.

Установленная в ангарах прослушка день и ночь передавала все переговоры объектов на ППН <ППН — пункт постоянного наблюдения.>, где они автоматически записывались на проволоку, медленно наматывавшуюся на бобины спецмагнитофонов. И каждый вечер капитан Зимородок сдавал записи в ИАС, где за ночь неведомые ему переводчики из болтовни на нелегких горных наречиях и сквернословия по-русски выуживали крупицы информации. Утром у дежурного Клякса забирал коротенькие сообщения, иногда из одного предложения, касающиеся возможных планов Кубика с Ромбиком на день грядущий.

В этот раз в сообщении стояло «сходка, возможно, разборка», однако с кем и по какому поводу — оперативник, изучавший переводы, не уточнял. Но даже столь скудная подсказка помогла Кляксе спланировать работу молодому наряду Дональда, временно покинутому старшими товарищами.

На сходку-разборку отправился один Нахоев, похлопав приунывшего Дадашева по плечу и пообещав «все уладить».

Дональд, строго следуя указаниям Кляксы, посадил на ППН Волана и Пушка, а Ролика взял с собой. Они гнали за юрким "биммером<Биммер — БМВ (жарг.).>", лавируя в потоке машин. Проглядывая с пригорков обстановочку вперед по трассе, Лехельт держался позади, вне обзора в зеркала заднего вида.

«Все торопятся, у всех дела, — размышлял он, косясь на красивые машины по бокам. — А мы-то куда летим? Что там будет, на этой стрелке?»

— А где сейчас Морзик? — спросил стажер, с любопытством открывая потайную крышку на приборной доске.

— У него своя работа. — ответил Дональд. — Не трогай.

— Что это?

— Пеленгационная система. Определяет направление на радиомаячок и расстояние до него. Вещь весьма удобная, хотя и капризная...

— А это?

— Телеканал. Ставишь телекамеру, например, в дупло или воронье гнездо — и из машины ведешь наблюдение за объектом. Особенно актуально зимой. Как сейчас. Или в дождь...

— Где камера-то? — завертел башкой Ролик.

— Ты на ней сидишь. Рядом — это радиостанция.

— Ага, вижу, — с деловым видом заявил стажер.

Дональд поморщился.

Поведение напарника Лехельта совершенно не вдохновляло.

Вид у тощего Ролика был кислый, особенно после скачек по городу за Леонардом.

— Давно ты в «наружке»? — спросил он Андрея.

— Четвертый год.

— Не надоело хвостом мотаться?

Андрей не ответил.

Напарник, поскучав минуты три, надел наушники плеера и попытался расслабиться.

Лехельт, не отрывая глаз от летящей под колеса дороги, протянул руку и дернул за провод.

— Слушай, мы на задании. Перестань дурить и наблюдай за обстановкой. В любую секунду все может измениться.

— Задание…, — бормотнул Ролик, с сожалением выключая плеер. — Вот у градовцев задания — это да! Я Шубину рапорт напишу, с просьбой о переводе...

Лехельт, услышав от стажера очередную глупость<Просто так, написав рапорт, перейти из ОПС в РССН невозможно, так как к сотрудникам в этих двух службах (а равно, и во всех остальных) применяются разные требования по физической, боевой и иным подготовкам. Перевод возможен только после прохождения специальных курсов в учебном центре. Решение о направлении сотрудника в УЦ и о переводе из одной службы в другую принимается начальником Управления.>, пожалел, что не взял с собой Морзика.

Вторая задача Кляксы могла и подождать.

Ролик достал из ящика с оборудованием раздвижной перископчик для наблюдения из укрытия или из-за угла, побаловался с ним, потом со вздохом восторга извлек маленький мощный бинокль и принялся разглядывать окрестности.

Заметив, что Андрей насупился, стажер сказал примирительно:

— Чего ты? Сказал наблюдать за обстановкой — я и наблюдаю… А правда, что ты градовцев на ринге победил?

— Одного победил. — отвечил немного подобревший Лехельт. — Двум проиграл.

В спортивный зал управления Андрюха пришел в сопровождении прапорщика Рубцова, специально командированного Завалишиным в роли прикрытия.

Пока Рубцов прохаживался по краю татами, отводя глаза зрителям, деловито разминаясь, поражая всех присутствующих гигантским ростом и богатырским телосложением, никем не замеченный Лехельт за его спиной скромно приготовился к спаррингу.

Его противник, молодой Ярошевич, сын командира "ГрАДа<ГрАД (Группа Активных Действий) — жаргонное обозначение РССН УФСБ по СПб и Ленобласти.>" по прозвищу Киндер, молотил воздух в своем углу, настороженно присматриваясь к тяжеловесному гиганту поисковой службы. Общий вздох удивления пронесся в зале, когда по команде судьи Рубцов, улыбаясь, сошел в зал, а перед Ярошевичем, который тоже был отнюдь не дюймовочка, предстал невесть откуда маломерок в боксерском шлеме с лицом, наскоро замазанным темным тональным кремом и оттого сильно смахивавший на Высоцкого в роли Ганнибала из фильма «Как царь Петр арапа женил». Киндер приходил в себя секунд пятнадцать — и пропустил пяток ощутимых ударов.

В пользу маломерка пошли очки.

Занервничав, молодой боец кинулся отыгрываться, но все его удары попадали лишь в пустоту. Так и не сумев ни подловить юркого соперника, ни сменить тактику, он проиграл всухую и, расстроенный, сбежал с ковра, на ходу срывая плоские перчатки.

Увы, но спортивная звезда Лехельта сияла недолго.

Поднаторевшая в битвах и штурмах гвардия активных действий училась на ходу.

Уже следующий его соперник, двухметровый и мрачный Зорро, сделал должные выводы из увиденного, руками-ногами не размахивал, а все ходил и ходил за Андреем, и, хоть заработал предупреждение за пассивное ведение боя, сгреб-таки самозванного арапа в могучие объятия. В ту же секунду схватка закончилась: в ближнем бою противостоять бойцу, весящему почти в два раза больше, Лехельт не мог.

Последний его визави, широкоплечий добряк с позывным Дед, тоже не стал изобретать велосипед и, поймав Дональда в углу, пребольно шмякнул его всем телом об ковер, выбив золотое облачко пыли.

— Ты вот что, — сказал Лехельт хитрому Ролику, отвлекшись от приятных воспоминаний. — Ты изучай приемы вождения. Смотри, какую я держу дистанцию, и прочее. Если позволит обстановка, посажу тебя за руль...

Обстановка, однако, не позволила.

БМВ, в которой находился Нахоев, вскоре остановилась у придорожной шашлычной. Дональд проехал вперед и встал, прикрываясь корпусом громадной «шаланды» у обочины. Выждав появление Нахоевских земляков, он выдвинул нос машины из тени «дальнобойщика», поднял капот и принял позу «счастье автолюбителя».

Ролик вместе с инструментами поднес ему фотоаппарат.

Приезжих было восемь человек, и всех удалось заснять, пока Ромбик обнимал их поочередно. Довольные Лехельт с Роликом сели в машину.

— Ну и морды! — сказал стажер. — Увидишь во сне — проснешься с перепугу. И все похожи друг на друга — черные, бородатые…

— Да уж... "Вы для пленных урус приготовьте зиндан< Здесь Андрей Лехельт цитирует строчки из стихотворения ©Всеволода Емелина «Смерть Ваххабита»:

Как святой Шариат

Правоверным велит,

Уходил на Джихад

Молодой Ваххабит.

В небе клекот орла,

Дальний грома раскат,

Уходил Абдулла

На святой Газават.

От тоски еле жив,

Оставлял он гарем.

И садился в свой джип,

Зарядив АКМ.

Обещал: — "Я вернусь,

Как придёт Рамадан,

Вы для пленных урус

Приготовьте зиндан".

Занимался рассвет,

И старик-аксакал

Ему долго вослед

Всё папахой махал.

Где у сумрачных скал

Бурный Терек кипит,

Там в засаду попал

Молодой Ваххабит.

Налетели гурьбой,

С трёх сторон обложив,

Вспыхнул яростный бой,

Поцарапали джип...

Самого Абдуллу,

Отобравши ключи,

Привязали к стволу

Молодой алычи.

Начинали допрос...

Приступил к нему поп.

Он иконы принёс,

Поклоняться им чтоб.

"Ваххабит удалой,

Бедна сакля твоя,

Поселковым главой

Мы назначим тебя.

Будешь жить, как султан,

Новый выдадим джип,

Ко святым образам

Ты хоть раз приложись."

Благодать в образах

Отрицал янычар,

Лишь «Акбар» да «Аллах»

Он в ответ прорычал.

Тихо, словно шакал,

Подходил политрук,

Стакан водки давал

Пить из собственных рук.

Говорил замполит:

"Мы скостим тебе срок,

Будешь вольный джигит,

Пригуби хоть глоток."

Но в ответ басурман

Всё — «Аллах» да «Акбар»!

И с размаху в стакан

Полный водки плевал.

Не фильтрует базар...

Что с ним делать? Хоть плачь!

Но сказал комиссар:

«Ты достал нас, басмач».

И под небом ночным,

Соблюдая черёд,

Надругался над ним

Весь спецназовский взвод.

Как прошло это дело

Знает только луна,

Волосатого тела

Всем досталось сполна.

В позе локте-коленной, —

Так уж создал Господь, —

Любит русский военный

Моджахедскую плоть.

А как по блиндажам

Разошлась солдатня,

Труп остывший лежал

В свете робкого дня.

В первых солнца лучах

Лишь сержант-некрофил

Его, громко крича,

Ещё долго любил…

Слух идёт по горам —

Умер юный шахид,

За священный ислам

И за веру убит.

Но убитым в бою

Вечной гибели нет,

Среди гурий в раю

Он вкушает шербет.

Как он бился с урус

Не забудут вовек.

По нём плачет Эльбрус,

По нём плачет Казбек.

Плачут горькие ивы,

Наклонившись к земле,

А проходят талибы —

Салют Абдулле!

В небе плачет навзрыд

Караван птичьих стай,

А в гареме лежит

Вся в слезах Гюльчатай.

И защитников прав

Плач стоит над Москвой,

Тихо плачет в рукав

Константин Боровой.

Плачьте, братцы, дружней,

Плачьте в десять ручьёв,

Плачь, Бабицкий Андрей,

Плачь, Сергей Ковалёв...

Нет, не зря, околев,

Он лежит на росе,

Ведь за это РФ

Исключат из ПАСЕ.>

— Взять бы их! — азартно зашептал Ролик.

— А зачем? Что ты им инкриминируешь? Шашлык собрались кушать…

— Тройка, ответь семерке! — прозвучало в рации.

— Тройка на связи! — взял тангенту Дональд.

— Идем к вам от города, на двадцатом километре!

— Встаньте на двадцать седьмом. Объекты при мне. Серая БМВ-"семерка", черный джип «Мицубиси-паджеро», пятидверный, и черный «мерседес-двести» е-класса, седан, глазастый<Глазастый — кузов 210 (жарг.)..>. В "бомбе<Бомба — БМВ (жарг.).>" Ромбик и водитель, в джипе пятеро, в "кабане<Кабан — мерседес (жарг.).>" трое. Портреты снял. Когда двинутся, дам знать. Вы какие?

— Голубой и белый. «Лады-шестерки».

— Усиление от седьмого отдела. — пояснил Андрей стажеру.

— Хорошо, — обрадовался Ролик. — А то я подумал — как же мы за тремя погонимся, когда они разъедутся?

— Возьми ССН, пойди на обочину прогуляться. — приказал Лехельт. — Когда поедут — скажешь мне, а я передам ребятам. Им раньше незачем светиться. Сам к машине не беги, стой где стоял, пока все не скроются. Мы вне видимости пойдем.

Подкрепившись, объекты расселись по машинам и Нахоев повел колонну.

Через минуту после того, как они пропали из виду, мимо шашлычной, мигнув Лехельту фарами, пролетели две машины «наружки». Белые «жигули» пошли вперед, голубые держались метрах в трехстах позади.

Напевая что-то себе под нос, Дональд тронулся следом.

— Мы совсем отстали! — заволновался Ролик. — А если они свернут?

— Если бы, да кабы… Если свернут, семерка предупредит нас по связи. Мы долго там торчали, они могли запомнить машину и твой длинный нос.

— Насчет носа я бы на твоем месте помалкивал!

Напарник потихоньку заводился работой. Это дело всех заводит своим охотничьим азартом. Дональд тайком улыбался краешками губ.

— Дай я поведу! — попросил Ролик.

Андрей отрицательно покачал головой.

— Троечка, мы направо, на Пушкин! — раздалось в рации. — У нас пересменка!

У поста дорожной инспекции, на котором двое бравых лейтенантов лихо потрошили пьянющего в хлам водителя алой «хонды-сивик» и расписывали тому все грядущие ужасы лишения «прав», если он не поделится с гаишниками двумя сотнями "бакинских<Бакинские — доллары США (жарг.).>", Лехельт повернул направо.

Вскоре их нагнала белая «лада» седьмого отдела, проехавшая прямо по шоссе, когда объект свернул. Теперь впереди, наблюдая, шла голубая машина.

— Куда идут, как думаете? — спросил Андрей собратьев по ремеслу.

— Кто говорит? — спросили у него после некоторого молчания.

— Дональд.

— А, привет, утенок. Это Чип и Дейл. — назвался командир экипажа. — Я думаю, к Стоматологу идут. Он сегодня ночует в Колпино.

— Привет, братишки... Визит вежливости?

— И горячей дружбы. Интересно знать, что у них под сидениями?

— В прошлом году один на моих глазах выволок «узи».

Ролик оглянулся на следующую за ними машину:

— Откуда они знают?

— Они его разрабатывают. Сан Саныч проинтуичил — и угадал с усилением. Они знают Стоматолога, а мы с тобой — Ромбика... Чип, а как они узнали, что Стоматолог в Колпино?

— Это сложно не узнать. Со вчерашнего вечера пол-Колпино лежит в руинах, — в динамике послышалось довольное ржание коллег.

— А Белка с вами? Привет, Белочка! Ты все такая же красотуля?

— Белка еще красивее стала, утенок! Только она в первой машине. Шеф ее с нами не отпускает.

Суровым голосом старшего группы вмешалась головная машина.

— Хватит трепа в эфире! Тройка, выкатись на подмену до Пушкина. Мы в тени побудем.

— Слушаюсь и повинуюсь! — Лехельт не удержался и подколол ехавшего в первой машине Визиря.

Дональд придавил акселератор. Ветер засвистел за бортом. Вскоре они обошли головную машину.

Через стекло с заднего сидения кто-то помахал Дональду.

— Подмигни ей фарами! — сказал Ролик и тоже помахал в ответ.

— Нельзя. Мы уже в зоне видимости. Смотри!

Далеко впереди черными жуками тянулись джип и мерседес.

— А что этот Ромбик не поделил со Стоматологом?

— О-о…, — улыбнулся Андрей. — Это долгая и поучительная история!

— Деньги?

— Мимо!

— Наркотики?

— Холодно!

— Женщину? Рынки сбыта? Кровная месть?

— Даже близко нету. Наш братан в данном случае выступает в благородной роли защитника природы. Лес — наше богатство, и этот орангутан с пушкой — его санитар. Типа, гринписовец.

— Гонишь…, — с притворным пренебрежением махнул рукой Ролик, наслышанный о розыгрышах и подставах разведчиков.

Между тем, это была чистая правда.

В октябре, по первому снежку Дадашев с Нахоевым выезжали поохотиться в один из областных заповедников. Пальба, разумеется, стояла на всю округу. Горячие джигиты попытались завалить и стельную лосиху, и еще одну, с сосунком, что у охотников считается последним делом. На счастье рогатых, «чебуреки» были такими пьяными и так «хорошо» умели стрелять, что попадали исключительно в стволы близстоявших деревьев да в мох под ногами.

Дед-лесник, протолкавшись через галдящую толпу носатых «охотников», вырвал у Дадашева дорогую вертикалку с инкрустированным прикладом и со всей дури треснул ее о сосну.

Безвинное ружье приказало долго жить.

Все на секунду онемели.

Старший лесничий, дедов начальник, по-быстрому ретировался в кусты. Старика избили, а в качестве компенсации за ружье и испорченное настроение реквизировали корову, реализованную затем по дешевке на гатчинском рынке.

Племянница деда подала на чеченцев в суд, но тело в черной мантии, спонсированное Дадашевым в размере годового оклада всего коллектива гатчинских судей, криминала в бытовой ссоре не усмотрело и присудило взыскать с деда стоимость ружья плюс судебные издержки. Итого — почти две тысячи долларов в рублевом эквиваленте.

Во избежание апелляции племянницу лесника навестили пятеро охранников Дадашева и доходчиво разъяснили, что с ней будет, если она не подчинится «воле правосудия».

Так бы и доживал потомственный природоохранитель в своей карельской глухомани, вставив пару стальных зубов вместо выбитых, да через некоторое время занесла нелегкая к нему на хутор бодрую питерскую братву.

Изрядно постреляв по привезенным с собой мишеням и порадовав дедовы старые очи недюжинной силушкой, гости полезли в баню. Там красный как рак Стоматолог, растирая могучие волосатые руки, наметанным глазом определил на дедовой спине и пониже те самые следы побоев, которые никак не могла углядеть гражданин судья. Только недавно выдворенный из Америки с волчьим билетом и преисполненный по этому поводу горячего славянского патриотизма, Стоматолог дал зуб, что вернет деду имущество и добьется компенсации за ущерб физическому и душевному здоровью.

Через неделю состоялся его первый визит к Кубику, который зафиксировал сменный наряд Брунса.

Кубику сделали сливу во весь нос, измазали в салате оливье и поставили на счетчик.

Заодно Стоматолог пригрозил навсегда принять гатчинский рынок под свою опеку, а пришлецов с Кавказа интернировать на вершину Эльбруса и ниже зоны вечных снегов не допускать, поставив по окружности горы тяжелые пулеметы. Что, кстати, не было пустой бравадой. В наличии у братка действительно имелись шесть или семь "Утесов<НСВ «Утес» — 12, 7-миллиметровый станковый пулемет конструкции Г.И.Никитина, В.И.Волкова и Ю.М.Соколова. Для стрельбы применяются боеприпасы с бронебойно-зажигательной пулей Б-32, бронебойно-зажигательной трассирующей пулей Б3Т-44 и зажигательной пулей мгновенного действия МДЗ. Масса пулемета — 25 кг, длина — 1560 мм, начальная скорость пули — 845 м/сек, емкость ленты — 50 патронов, прицельная дальность стрельбы — до 2 000 м. >" и парочка "ДШКМ<ДШКМ — 12, 7-миллиметровый станковый пулемет конструкции В.А.Дегтярева и Г.С.Шпагина. Масса без ленты — 33, 5 кг, длина — 1625 мм, начальная скорость пули — 850-870 м/сек, емкость ленты — 50 патронов, прицельная дальность стрельбы — до 2 000 м.>", купленных по случаю у начальника расформированного оружейного склада в Кронштадте. Патронов тоже хватало.

Это была серьезная заявка на успех. И в слова заслуженного братана верилось сразу и безоговорочно. Уж очень он был представительный...

Второй визит наблюдала Кобра.

Сегодня же Нахоев, взявшись улаживать дела шефа, вызвал откуда-то банду соплеменников и, по всей видимости, направлялся «расплачиваться».

«Интересно, а где квартируют эти бородачи? Налажено у них всё, оперативно собрались, — размышлял Лехельт, пересказав Ролику содержание аналитической справки по Стоматологу. — Явно команда не из Гатчины, иначе не было бы нужды встречаться на стороне. Ромбик ездил только на ямы, да еще заезжал на заправки… По телефону вроде стрелок не забивал... Хм-м... Странно...»

— Слушай, так они его замочить собираются? — осознав, возмутился Ролик.

— Мне это неизвестно. — хмыкнул Дональд.

— А мы?

— Ты стажер-разведчик, а не спасатель рэкетиров. И вообще — это операция семерки. Там старший — Визирь. Мужчина-зверь. Кстати, бывший градовец. Надо будет — вмешается.

— Значит, мы будем только глазеть?

— Нет, будем наблюдать. Это разные вещи. А Стоматолог, между прочим, тоже не божий одуванчик. Еще неизвестно, что из этого получится...

На въезде в Пушкин Лехельт по команде Визиря отвернул направо и вскоре опять пристроился в хвост постовым машинам.

Теперь впереди снова шла белая «лада».

Так они добрались до Колпино и на окраине, на тихой поселковой улочке колонна гатчинской бригады «разборщиков» встала у симпатичного заснеженного палисадничка. Бородачи, немного посовещавшись, решительно вышли и вбежали во двор. Грохнула дверь, послышался чей-то вскрик, но стрельба не началась.

Нахоев, поставив машину поодаль, нервно прохаживался вдоль обочины, будучи как бы совсем не при делах.

Ждал.

Дональд с Роликом ничего этого не видели. Они отдыхали за поворотом, на задних дворах в переулке. Работал сменный наряд Визиря — это был их объект.

Стажер достал из кармана красное яблоко, предложил старшому, тот отрицательно качнул головой и Ролик с аппетитом схрумкал фрукт сам.

Но, едва он опустил стекло, чтобы выбросить огрызок, как могучая клешня сгребла его за волосы вместе с кожей и прижала виском к дулу пистолета.

— Не рыпайся! Открой заднюю дверь! Тебе говорю, рыжий!

«Неужели я рыжий?» — меланхолично подумал Лехельт, осторожно протягивая руку, чтобы ненароком не испугать нервного клиента.

Стоматолог стоял перед ними во всей своей мужской красе.

Из одежды на нем было лишь добротное кожаное пальто до пят, да огромный хромированный "ЗИГ-Зауэр Р-226<ЗИГ-Зауэр Р-226 — армейский пистолет производства Швейцарии. Калибр — 9 мм, масса снаряженного — 845 граммов, длина — 196 мм, длина ствола — 112 мм, начальная скорость пули — 350 м/сек, емкость магазина — 15 патронов 9х19, прицельная дальность стрельбы — до 50 м.>" торчал в правой руке.

Зябко приплясывая босыми стопами по мерзлой земле, могучий братан поспешно влез в салон и захлопнул за собой дверцу, лишь на секунду отняв пистолет от головы побледневшего стажера:

— У-у-у, блин, ну и дубак! Включи печку, рыжий! Не май месяц!

Он вел себя свободно и почти беззлобно, будто просто сел в машину к друзьям, удачно разыгравшим его. Потирал, почесывал ногу об ногу. Какое-то искреннее, наивно-первобытное веселье сквозило во всем его рэкетирском облике. Он был счастлив тем, что ему удалось уйти, а более далекая перспектива братка пока не волновала.

Поворочавшись всей тушей так, что машину качнуло из стороны в сторону, Стоматолог пробурчал:

— Тесно у вас! Отвык я от удобств «автоваза», гы-гы-гы!.. — и легонько хлопнул Ролика по затылку. — Ты, блин, бросай свой огрызок... Дует же в окно! А ты, рыжий, заводи и поехали. Прямо и сразу налево!

Они тронулись, проехали мимо удивленно глазеющего с переднего сиденья белой «лады» Визиря и повернули в улочку, приближаясь к Нахоеву и двум бородачам у ворот.

— Ах, вот, блин, кто меня навестил! Ладно, сочтемся, — Стоматолог передернул затвор пистолета и показал кулак Дональду. — Не тормози, ботаник! Прямо езжай, если, блин, еще пожить хочется!

О своей шкуре он, кажется, совершенно не беспокоился.

Браток мог преспокойно смыться с опасного места, но вместо этого приоткрыл дверь «жигулей» и на ходу выпустил в Нахоева и его людей всю обойму. Грохот выстрелов ударил по ушам, стреляные гильзы зацокали по стеклам салона, покатились под ноги по приборной доске. Запахло пороховой гарью, как в тире.

Лехельт дал по газам.

— Попал! — заорал радостно Стоматолог, заметив, как бородачи у ворот схватились за животы и медленно, подламываясь на непослушных ногах, повалились в снег, и ткнул пудовым кулаком Андрею в спину. — Теперь гони, рыжий!

Тут Ролик каким-то замысловатым приемом попытался перехватить его руку с разряженным пистолетом, отведенным на время от его затылка, но братан, даже не оскорбившись попыткой сопротивления, беззлобно ткнул стажера в лицо раскрытой ладонью левой руки и продолжал орать, толкая Лехельта в спину коленями через спинку сидения:

— Жми, ботаник, не сачкуй!

От тычка стажер ударился о боковую стойку, на миг потерял сознание и кулем сполз на пол «жигулей». Видя, что он мешает Дональду переключать скорости, Стоматолог той же левой легко приподнял безвольно обмякшее тело и перетащил к себе, на заднее сидение.

Момент для блокировки братана был удобный, и Дональд обязательно бы им воспользовался, если бы не то, что творилось сзади.

Там оба бородача лежал у колес джипа, но Нахоева не было видно. Из калитки один за другим выбегали чеченцы, припадали на колени, паля вслед его машине из автоматов, торопливо рассаживались по коням. Сначала «мерседес», а за ним и «мицубиси», выворачивая передние колеса, рванулись в погоню.

— А-а, козлы недоенные! — торжествующе ревел Стоматолог, подпрыгивая голым задом на сидении и вставляя в «ЗИГ-Зауэр» новую обойму, извлеченную из бездонного кармана пальто. — Хрен возьмете! Щас я вам, блин, еще устрою!

Такой бесшабашный восторг исходил от него, что Дональд на мгновение даже залюбовался этой не знающей страха бандитской орясиной.

Но времени на раздумья не было — моторы у преследователей были помощнее.

Дональд выжал из форсированного движка «жигулей» все, что мог, поспешно ориентируясь и вспоминая карту района. Он несся пулей, вылетел на запруженную грузовиками улицу, повернул, едва не встав на два колеса, и погнал по длинному мосту через Ижорский пруд, обгоняя машины, заставляя водителей мгновенно покрываться холодным потом.