ГЛАВА 8

А ДУМАТЬ, ТОВАРИЩ, ВЫ БУДЕТЕ ДОМА!

Волан блаженствовал в тепле ППН.

Сегодня он был в своем обыденном обличье худощавого интеллигента, молодого преподавателя вуза или инженера-кудесника с завода бытовой электроники. Задачи рядиться бомжом не было. Не желая сидеть на насесте у форточки, подобно Кляксе, Волан вскипятил чайник и, совмещая приятное с полезным, в нижней части кухонного окна протаял на заледеневшем стекле полынью для наблюдения.

На рынке ровным счетом ничего не происходило — и он заскучал.

Морзик, картинно поплевав на ладони, ушел с утра наниматься в копатели ям, Дональд с Роликом потянули Нахоева.

Дадашев забился куда-то в склад, выставив по периметру всю наличную охрану, и носа не казал на белый свет. День случился не базарный, людей было мало. Карманники отдыхали. По рынку, кого-то высматривая, под ненавидящими взглядами сержантов взъерошенным петушком прошелся опер Багетдинов, насмешливо и торжествующе подмигнул хмурым стражам порядка.

В Багдаде все спокойно…

Волан отправил Пушка прогуляться по торговым рядам, внедриться в оперативную обстановку, заодно пополнить запасы сахара и чая для хозяина квартиры, изрядно подъеденные разведчиками. Рынок — особое место; здесь привлекает внимание и новый человек, и тот, кто регулярно и назойливо бродит без дела. Все должно быть в меру.

Он поболтал с Людмилкой по ССН, потренировал стажера различать команды кодовой переговорной таблицы, потом велел ей вернуться и подменить его на связи с базой.

— Сам пройдусь, проветрюсь. — небрежно, как ни в чем ни бывало, сказал он.

— А Дональд просил вас никуда не уходить! — пропищал Пушок, дотошно исполнительный, как все женщины.

— А я никуда и не ухожу. Куплю сигареты — и все.

— Так давайте я вам куплю. Какие надо?

— Ты что?! С ума сошла? — притворно-серьезно забубнил Волан.

— Что такое?! — испугалась Людмилка.

— Это же демаскирующий признак! Покупаешь сигареты — значит для кого-то, кто сам не может купить. А почему он не может купить? А? Теперь соображаешь? И не дергай головой к плечу, когда говоришь. Я сколько раз предупреждал!

— Извините…

— Перед мамой будешь извиняться. — сказал Волан, скрывая улыбку до ушей. — Давай на связь, поживее. Хватит там без дела шляться, глаза охране мозолить.

Задумав что-нибудь, Дима Арцеулов уже не мог отступиться от намеченного.

— У вас все такие строгие? — недовольно спросила разрумянившаяся Пушок, вернувшись на пункт постоянного наблюдения и выкладывая на столе покупки.

— Все! — сурово сказал Волан, сдвинув косматые брови для пущей важности.

— И командир?

— Костик? У-у! Он вообще зверь! Он на границе одного нарушителя загрыз.

— Как загрыз? — открыла рот Люда.

— Насмерть! Он в тот раз пошел в наряд по охране государственной границы без собаки. Она заболела. Гриппом. Бюллетень взяла. И без патронов. Потому что не выдали. Кончились, типа... Обычно нарушителей загрызала собака, ну, а тут, раз собаки не было, пришлось Костику самому… Ты что, не веришь? Да он сам рассказывал! Хочешь — спроси у него, когда приедет, он любит об этом случае вспоминать. Говорит, противно было грызть, страшно вонючий афгани попался, но надо. Ему даже орден потом дали. Собачий, правда… «Лучшему кобелю-грызуну».

— Да будет вам заливать! Я чуть не поверила! Что из этого правда?

— То, что афганец не слушался команды. — признался Волан. — Недрессированный попался. Костик ему — «Стоять!», а тот бежит! Пришлось валить. Из автомата, разумеется... Так что ты не рискуй, его команд сразу слушайся. Он больше двух раз не повторяет, сразу в горло вцепляется. Или палит на поражение.

— А Владимир Васильевич?

— Кто это такой? — не понял Арцеулов.

— Ну как кто? Морзик же!

— Ах, Владимир свет Васильевич! Да-да, как это я сразу не догадался! Нет, Владимир Васильевич у нас душа-человек. Интеллектуал, каких мало.

— Да? А непохож… Он так расстроился, когда Ролик его в шахматы пять раз подряд обыграл…

— Владимир Васильевич — поклонник творчества Гете. Он все его произведения знает наизусть. Это ему даже в личной жизни мешает.

— Как это? Расскажите!

— Не могу, это очень личное.

— Ну, Дмитрий Аркадьевич, миленький, ну пожалуйста! Для меня это, может быть, очень-очень важно!

— Важно? Очень? Понимаю… Людочка… только чур — никому! Особенно самому Владимиру Васильевичу. Он, если узнает, убьет меня. Кулаки-то у него здоровые, сама видела. Так вот, Владимир Васильевич никак не может найти себе девушку по душе. Он, когда познакомится с той, которая ему нравится, сразу начинает говорить с ней про творчество Гете. Это его конек. Ну, а кто такое вынесет? Сама понимаешь. Кто из современной молодежи знает творчество Гете? Кроме нас с тобой, разумеется.

— Само собой. — неуверенно подтвердила стажер Пушок.

— Так вот, девушки послушают его, послушают — да и сбегают. А он без этого не может, пунктик у него такой. Он мне даже признался, что это его возбуждает. Без разговора про Гете у него даже в интимном вопросе может наступить полное фиаско. Ну и наоборот, стоит только услышать «В начале было дело!», как сразу полный порядок. Он с тобой про Гете еще не разговаривал?

— Нет… — печально вздохнул Пушок.

— Слава богу. Ты девушка приличная, сразу видно, тебе эти глупости ни к чему. Что проку в бедном разведчике? Найдешь себе коммерсанта с пухлым лопатником.

— Дмитрий Аркадьевич… Я дико извиняюсь, но что такое лопатник? Я что-то не то думаю?

— Людочка, детка, лопатник по фене — это кошелек. Лопатник, кожа… Мне когда-то по долгу службы приходилось и в тюрьме сидеть, и с уголовниками кров делить, и довольно длительное время. А ты что подумала? Что-нибудь неприличное?

Вогнав стажера в краску, Арцеулов натянул на коротко стриженую голову парик с весьма натуральной сединой, тотчас состарившись лет на десять, надел черное драповое полупальто, лихо закрутил на худой шее белый клетчатый шарф.

— Дима, простите, а вы… женаты?

— Конечно. И это жутко мешает работе, — тяжело вздохнул Волан. — Приходится отказываться от таких пикантных заданий… двое детей, что поделаешь. Вожусь тут с мелкими жуликами, а ведь был шанс поработать по валютным проституткам, по секретарям американского консульства, по делегатам съездов феминисток… Все, я пошел. Как пользоваться связью — не забыла?

Бодрой походкой энергичного человека, сунув руки в карманы, мурлыкая себе под нос песенку Винни-Пуха из известного мультика, Арцеулов свернул по Соборной налево и лоб в лоб столкнулся с опером Багетом, который Волана не признал.

Миновав деревянный флигель, где квартировали члены Дадашевской ОПГ, Дмитрий переступил через переродившего пол-тротуара храпящего подполковника Шишкобабова, обряженного на этот раз в легкий не по сезону камуфляжный сетчатый комбинезон тропической расцветки, огромное соломенное сомбреро и ядовито-зеленые ласты, и про себя отметил, что с каждым днем начальник гатчинского ОБЭПа выглядит всё экзотичнее и экзотичнее.

Оперативник вышел на улицу Чехова, бывшую Ольгинскую, и решительно вошел в автомагазин.

— Мне нужна шаровая опора от «фольксвагена—пассата». «Бэ-четыре»...

— Пожалуйста, вот сюда, к стенду «фольксвагена». Мы осуществляем прямые поставки. У вас дизель?

— А какая разница для шаровой опоры?

— Гм-м... Действительно…

Приказчик мелко захихикал и подсунул Волану прейскурант. Именно это его и интересовало.

— Сколько? Да вы что — с ума сошли! Это полцены моей машины!

— Она у вас что — с первой мировой осталась? — сурово спросил приказчик и отвернулся.

— Молодой человек! Погодите… Где можно в городе купить подешевле?

— Ну… не знаю… Если только бэ-ушные. Сходите на Татьянино, там за железной дорогой на пустыре есть автомагазин. Только у них никаких гарантий!

Волан развел руками: мол, не до жиру, быть бы живу — вернулся, взял постовую машину у подъезда и покатил к платформе Татьянино.

В первую мировую, о которой остроумно вспомнил продавец автомагазина, в Гатчину из Питера шли эшелоны с ранеными. Возить их от Варшавского вокзала до госпиталя было далеко, и дочь императора Татьяна Николаевна, работавшая сестрой милосердия, добилась устройства новой платформы.

Получив необходимую ему информацию, Волан ехал по Чехова вдоль железной дороги и размышлял.

Все дело было в разных уровнях аналитики.

Урюк, он Мурат Таташбаев, прежде промышлял в Уфе и почерк его был хорошо изучен. Невыясненным способом он останавливал на трассе приглянувшиеся машины, водителей убивал, а машины толкал барыгам за треть цены. Он не умел угонять лайбы, да и не хотел учиться, презирая тех недопесков, кто возится с хитроумными запорами и электронными охранными системами. Уровень интеллекта и природная кровожадность толкали его на простой и верный путь. Урюк был прирожденным «мочилой».

Когда его взяли в машине из-под убитого, оперативники Уфы вздохнули с облегчением и накрутили Урюку восемь подобных эпизодов. Удалось доказать факт продажи Урюком четырех машин. Но в суде расстрельное дело развалилось: юркий адвокат профессионально вывел, что материалы следствия свидетельствуют лишь о торговле крадеными автомобилями, но отнюдь не об убийствах. Вторя ему, Урюк признался лишь в том, что покупал тачки у мифического Серика, не интересуясь их происхождением, с целью последующей перепродажи.

То же дело, вид сбоку — а приговор совсем другой.

Когда в окрестностях Питера в придорожных кюветах стали находить трупы автовладельцев, в следственные отделы МВД поступила немудреная ориентировка в виде странички из уфимского дела, с формальной рекомендацией обратить особое внимание на автомобильные рынки.

По ней гражданина Урюка можно было искать с тем же успехом, как с помощью схемы Солнечной системы из учебника по астрономии для восьмого класса и театрального бинокля пытаться обнаружить таинственную "планету Х<Общеизвестно, что Солнечная система состоит из Солнца и 9 планет, из которых Меркурий, Венера, Земля и Марс относятся к планетам «земной группы», а Юпитер, Сатурн, Нептун и Уран — к планетам-гигантам, состоящим, в основном, из газа.

Также имеется пояс астероидов, находящийся между Марсом и Юпитером, облако Оорта, кометы и Плутон.

Не совсем ясно, можно ли называть Плутон полноценной планетой. Его диаметр составляет всего 2290 км, что меньше диаметров спутников Юпитера Ганимеда (2631 км.) и Каллисто (2400 км.). В последнее время у некоторых ученых появились мнения о том, что Плутон вовсе не планета, а часть облака Оорта, выделившаяся из общей массы.

После проведения точных расчетов орбит отдаленных планет появились результаты, свидетельствующие о том, что на движение планет воздействует еще одна крупная планета. Астрономы назвали неизвестное космическое тело «Планетой Х».

Возможность существования десятой планеты предсказал еще в 1841 году астроном Джон Адамс, изучавший аномалии движения Урана. В 1846 году с ним согласился Ле Верриер, а в 1877 году эту идею поддержал Дэвид Тодд.

В начале ХХ века американец Персиваль Ловелл даже построил в штате Аризона специальную обсерваторию, с помощью которой он в период с 1913 по 1915 годы безуспешно разыскивал таинственную планету.

Современные астрономы уверены, что в Солнечной системе, за орбитой Плутона существует большое космическое тело, которое может быть и планетой. Например в 1982 году НАСА официально признало вероятность это факта, а в 1983 году спутник ИРАС зарегестрировал за пределами Солнечной системы крупный объект.

«Небесное тело размером, вероятно, с Юпитер, и настолько близкое к Земле, что его можно считать частью Солнечной системы, обнаружено орбитальным телескопом в направлении созвездия Орион. Могу сказать только одно — мы не знаем, что это», — сказал тогда в интервью газете «Вашингтон Пост» глава проекта ИРАС Герри Нигебауэр.

Расчеты показывают, что предполагаемая «Планета X» втрое-вчетверо превосходит Землю по размеру, имеет наклон орбиты к плоскости эклиптики 30 градусов и находится втрое дальше от Солнца, чем Плутон. В 1987 г. представители НАСА на пресс-конференции признали возможность существования десятой планеты далеко за пределами известных девяти.

В октябре 1999 года британский астроном Джон Мюррей завершил точные расчеты траекторий комет на окраине Солнечной системы в облаке Оорта. По всем расчетам выходило, что на кометы действует скрытое в облаке Оорта массивное космическое тело. Оно в несколько раз больше Юпитера и удалено от Солнца на 5000 миллиардов километров.

Период обращения равен 6 000 000 лет, а направление движения это тела противоположно вращению девяти известных планет.>"

А вот по запросу Кляксы аналитики ИАС в течение двух суток подняли весь материал по Урюку, от его рождения в далеком Джезказгане и пророческих школьных характеристик, до результатов оперативной работы «кума» в колонии общего режима, где Урюк отдыхал четыре года. Таковы правила работы ИАС. Группа спецов, съевшая пуд соли на психологии и поведении представителей преступного мира, прошерстила пачки бумаг, наполнила пепельницу окурками и составила отчет, в котором нашло отражение и умение Урюка подчинять людей, и изворотливость, и жестокость, и то, что за кадром остались уфимские подельники, которые, несомненно, существовали.

Результатом бессонной ночи было предположение, что Урюк может изменить почерк и вместо торговли машинами организовать разборку их на части. Основанием для этого служило сближние Урюка в колонии с бывшим владельцем выборгского автосервиса, севшим за торговлю крадеными деталями, а также факт, что погибшие на дорогах Питера водители владели автомобилями только двух марок — «фордов» и «фольксвагенов».

Как бы ни изощрялся убийца, рано или поздно краденое должно было появиться в продаже. Первыми обнаружат дешевый товар конкуренты — и Волан, не тратя силы на беготню по городу, следовал кратчайшим путем, нарушая все запреты Кляксы. Он, впрочем, не планировал на сегодня совершение героических поступков, а лишь хотел проверить некоторые предположения.

Вышло, однако, несколько иначе.

В сотне метров от памятной платформы Татьянино, которую в бурную эпоху перемен не догадались переименовать, стояла покосившаяся избушка с кривой вывеской «Автозапчасти». Ветхость фирмы — не всегда признак бедности. Люди, ведущие криминальный бизнес, часто рискуют потерять недвижимость, оттого и не стремятся развивать ее.

Молодец, встретивший Волана в автомагазине, был под стать разбойничьей избушке.

Порывшись в закромах, Волан выбрал пару сальников, но шаровую опору забраковал.

— Да у меня еще лучше стоит! Вон, вся рабочая поверхность изношена! Слушай, выручай, а? Я сверху приплачу, если недорого. Не в кассу, сам понимаешь!

Опухший, точно не выспавшийся, молодец сощурился, вышел и через пять минут принес Волану почти новенькую деталь.

Волан затрясся от радости.

— То, что надо! — он полез было в кошелек, но призадумался. — Слушай, а кардан? Может, у вас кардан есть недорого? Взять бы в запас, а то скоро моему каюк.

Молодец озаботился. Переть на пузе со склада грязный карданный вал ему не улыбалось.

— Пойдемте, сами посмотрите. — сказал он. — У нас есть один, неважнецкий. Через неделю еще будут.

Через заднюю дверь он провел Волана во двор, к длинному дощатому дровяному сараю, открыл ворота. Вдоль прохода на стеллажах стояли ящики, лежали крупные детали.

И сплошь от «фольксвагенов» и «фордов», словно других машин даже в природе не существовало.

— Богатенько у вас… — задумчиво сказал Волан. — Мне подойдет, пожалуй. Ну-ка, переверни его… ничего… Так, давай покрутим!

Он со знанием дела проверил кардан, отметил характерный скрип, уточнил цену и поторговался. Вытер руки тряпочкой, проглядел ящики с мелочевкой, поцокал завистливо языком.

До сих пор он все делал правильно, но в конце сознательно допустил неизбежный промах.

— Ты мне все это упакуй. — сказал он жизнерадостно, протягивая молодцу сальники и опору. — Я за деньгами смотаюсь — и заберу все разом. И с тобой рассчитаюсь, как договорились.

Молодец окаменел физиономией, но у Димы Арцеулова не было другого выхода.

Нужной суммы у него не было.

Едва Арцеулов вышел, из задней двери кто-то цыкнул и поманил молодца пальцем.

— Что взял? — спросил его невысокий казах плотного телосложения со множеством вставных золотых зубов.

— Ничего… — растерянно сказал молодец.

— А что хотел?

— Опору и кардан к «фольке».

— А на чем отъехал?

— На «жигуле»… — покрываясь липким потом под взглядом казаха, ответил молодец.

— Ты кого в дом пустил, плесень?! — угрюмо спросил казах и, не тратя времени, не слушая лепет насмерть перепуганного подручного, схватился за телефон.

Волан уже сворачивал с Чехова на Соборную, когда за перекрестком ему махнул жезлом милицейский патруль. Сержант представился, предъявил документы. Он мог этого и не делать: его физиономию Волан созерцал почти ежедневно в последнюю неделю.

— Пятнадцать минут назад произошел наезд на пешехода. — сказал сержант сердито, подозрительно разглядывая Волана. — Водитель с места происшествия скрылся. Ваша машина подходит по показаниям свидетелей. Цвет и марка совпадают. Вам придется проехать со мной для опознания. Вам придется, гражданин! — повысил он голос. — Иначе мы вас задержим! — и добавил, дрогнув в суровости голоса: — Ребенок погиб… девочка…

Именно эта интонация и подкупила многоопытного Диму Арцеулова.

Сержант сел в салон и показал, куда ехать.

По Чехова через переезд они попали в новый микрорайон и на окраине остановились у типовой непримечательной девятиэтажки.

— Сюда, пожалуйста. — сказал сержант, заглянув в бумажку. — Свидетели здесь живут.

Арцеулов, выйдя из машины, по привычке включил маячок. Так положено по инструкции. Эти занудные инструкции, зазубренные наизусть, спасли жизнь не одному разведчику.

Дверь в квартиру на первом этаже открыла женщина. За спиной ее в комнате еще были люди. Сержант остался на лестнице, не переступая порог.

Входная дверь захлопнулась — и лишь тогда Волан понял, что влип...