Рокотов (№2) - Балканский тигр

Кроме того, наркоторговля и контрабанда процветали, как никогда. А известно, что там, где крутятся большие и легко заработанные деньги — там льется кровь. Освободительная Армия Косова, если отбросить словесную шелуху о «народно-освободительной борьбе», являлась примитивнейшей преступной шайкой, организованной по национальному признаку. Шайкой, где главари купаются в роскоши, а рядовые бойцы гибнут при охране путей переброски героина.

Поэтому восьмидесяти косоварам, охраняющим подземный лабораторный комплекс, исключительно повезло. По крайней мере так думали они сами.

Но не Ясхар и не те, кто налаживал производство.

Охрана проживет ровно столько, сколько просуществует лаборатория. Ни днём больше.

Прекращение экспериментов над сербскими детьми автоматически обрывало жизни всех без исключения «подземных жителей». Албанцев, Хирурга, лаборантов. Не говоря уже об объектах исследования. Выжить должен Ясхар, уверяли его хозяева из Лэнгли.

Однако Ясхар предпочитал не верить обещаниям.

Вероятнее всего, его уберут, как и остальных. Деньком-другим позже, но это было слабым утешением. Он понимал, что таких свидетелей не оставляют. Возможно, вместе с ним умрут и несколько человек в США, кто имел непосредственное отношение к проекту и мог назвать заказчиков. Например, курьеры, забиравшие готовый продукт, и контролеры, следившие за ходом эксперимента.

Ясхар много думал над тем, мог ли он отказаться от задания. И пришел к выводу, что нет. Его бы ликвидировали сразу — как человека, усомнившегося в правильности распоряжений начальства. Такова практика всех разведывательных организаций во всех странах мира. И гуманная Америка не отставала ни от своих партнеров, ни от своих противников. Агенты ЦРУ гибли при странных обстоятельствах ничуть не реже, чем, к примеру, офицеры разведки государства Ботсвана. Просто в последнем убитых агентов кушали сослуживцы, а в США нет. Вот и вся разница.

Из нескольких десятков коллег, с которыми Ясхар познакомился за свою двадцатилетнюю службу в ЦРУ, минимум трое были устранены по указанию непосредственного начальства. Один погиб в автокатастрофе, перемолотый на железнодорожном переезде колесами мчащегося локомотива. Второй умер в больнице во время простейшей операции по лапароскопическому извлечению камня из желчного пузыря. Третьего — стокилограммового бугая из спецгруппы ликвидаторов — по дороге с работы домой зарезал неизвестный хулиган. Суперпрофессионала, способного голыми руками посворачивать шеи десятку бандитов! Видать, очень уж подготовленным оказался хулиган, раз смог не только ножиком ткнуть в горло, но и сломать агенту оба бедра…

Столь глупо погибать Ясхар не собирался.

Операция по своем исчезновению была подготовлена очень тщательно. И пять миллионов долларов являлись лишь малой частью замысловатого плана. Всех проблем деньги не решат, даже очень большие.

Албанец внимательно следил за особенностями радиообмена базы с центром, подмечал все мелочи в поведении курьеров и контролёров, зорко наблюдал за ничтожными изменениями в заказах органов для трансплантации. Любой нюанс был крайне важен. Если б Ясхар почуял подозрительное, он сбежал бы немедленно, не дожидаясь продажи боеголовки. Деньги деньгами, но трупу миллионы без надобности…

Агент ЦРУ потер воспаленные глаза. Последние недели он мало спал. Организм, возбужденный скорым побегом, перестроился на почти постоянное бодрствование. Если Ясхару и удавалось покемарить часок, он все равно ежеминутно пробуждался, ворочался, вглядывался в полумрак.

Хотя и понимал, что без полноценного отдыха долго не протянет.

Ясхар вытряхнул из взятой у Хирурга коробочки двойную дозу снотворного. Проглотил. Заблокировал дверь. Выпил стакан воды, положил рядом с кроватью автомат со снятым предохранителем и рухнул поверх одеяла, даже не сняв сапоги. Во что бы то ни стало надо выспаться.

Таблетки быстро подействовали на измученный организм; спустя две минуты албанец провалился в глубокое, без сновидений, забытье. Впервые за месяц он спал как убитый, не шевелясь, лишь негромко посапывая. Даже забыл погасить настольную лампу.

В ста семидесяти метрах от спящего начальника службы безопасности подземной лаборатории ползущий по вентиляционной шахте человек тихо выругался, задев макушкой за выступающий камень…

* * *

Поворот налево обнаружился через несколько минут после того, как Рокотов проник в отверстие.

В тоннелях стояла кромешная темнота, что было совершенно неудивительно. Влад не пользовался закрепленным на левом предплечье фонариком, а ориентировался по току воздуха и прислушивался к обострившимся во мгле чувствам. Включать свет можно в самом крайнем случае, ибо потом следует несколько минут лежать неподвижно, вновь привыкая к темноте.

Подземная база была поистине огромна.

Чтобы обползти все семь этажей и на каждом заглянуть хотя бы в один вытяжной люк, выходящий в освещенные коридоры, биологу потребовалось четыре часа. На его счастье, проектировщики бомбоубежища были людьми рациональными и работали по достаточно понятной схеме.

Гора была разделена на четыре вертикальных сектора по семь этажей, соединенных между собой лифтами и поперечными коридорами. В центре скалы было вырублено несколько пещер, по замыслу создателей должных служить складами продовольствия и техники.

От каждого этажа радиальными кольцами расходились горизонтальные шахты системы вентиляции, общей для всей базы, соединенные меж собой коридорами. Владиславу это было на руку. Во-первых, не появляясь в непосредственной близости от отверстий в коридорах, он мог переползать с этажа на этаж или двигаться параллельно помещениям, а во-вторых, противник не сумел бы использовать газ, чтобы выкурить из воздуховодов нахального пришельца. Иначе он отравит сам себя.

Только один сектор был жилым, остальные находились в полном запустении. Впрочем, переходы между ними сохранились.

Рокотов выбрался в коридор заброшенной зоны и убедился, что многокилометровые тоннели никто не посещает.

Стальные двери не перекосило, фиксаторы поворотных ручек действовали безотказно. В любой момент биолог мог запереться в каком нибудь пустующем помещении и уйти по вентиляции, оставив возможного преследователя биться в двадцатисантиметровую железную преграду.

На обследование жилых этажей, вернее — на беглый взгляд сквозь дырчатые крышки люков, Владислав потратил еще полтора часа.

И в двух местах обнаружил кое что необычное.

В одном шахта оканчивалась тупиком. Кончиком ножа проковыряв дырочку в замазанной известкой стене, Влад убедился, что вентиляция ведет в небольшое, заваленное мешками помещение. Известка была очень старой, и новые хозяева базы вряд ли знали, что за глухой стеной скрывается вентиляционный колодец.

В другом месте аж три выхода были с внешней стороны затянуты полупрозрачной полиэтиленовой пленкой, из за которой пробивался свет люминесцентных ламп. И отчетливо несло химикатами.

«Лаборатория, — сообразил Рокотов и прислушался. Издалека, приглушенное пленкой, доносилось мерное гудение. — Ага! Нагнетатели воздуха. Эту пленочку мы пока резать не будем, не время…»

В железные коробы вентиляции, проложенные непосредственно внутри помещений, он не совался. Это в кино можно беззвучно проползти над головами врагов и неожиданно вынырнуть в гуще событий. В реальной жизни такой герой проживет секунд пять. Ровно до того мгновения, пока кто-нибудь из охранников не полоснет очередью по прогнувшемуся по тяжестью тела коробу.

Людей Влад обнаружил на втором снизу этаже.

Трое разжиревших албанцев в черных майках уныло размешивали в огромном корыте серую массу и залепляли ею трещину в стене. Работа почти не двигалась. Биолог пролежал полчаса, и за это время косовары умудрились сделать два перекура.

С дисциплиной тут не очень. Или это у них такое наказание? Провинившиеся заняты на строительных работах… Оружия не видать. Но это не значит, что его нет…

Рокотов прополз метров сто по коридору, заглянул в четыре люка, но никого более не обнаружил. Помещения, вплоть до лифтовой шахты, были пусты. На этаже работала только эта троица. Три часа утра, остальной персонал, должно быть, почивает.

Влад вернулся к работягам и выждал еще тридцать минут.

Никто албанцев не беспокоил, никто работу не проверял. Все так же лениво бойцы возились с корытом и скребли мастерками по стене.

«Ну, с чего-то надо начинать. Не эти, так другие… Судя по количеству спальных помещений, мимо которых я полз, здесь примерно сто человек. Основная толпа спит, в лаборатории, скорее всего, есть дежурный. Устраивать стрельбу раньше времени не стоит. По крайней мере, не надо показывать, что у меня есть ствол. Пусть эти лепреконы начнут подыхать вроде бы от естественных причин. От травм, не сопряженных с огнестрельными ранениями. А когда начнется паника, они тут же продемонстрируют мне свою систем охраны. Что там Анте говорил? Радиорубка? И где она? Явно не здесь — слишком глубоко… Хорошо, не фиг рассусоливать, надо работать…»

Рокотов заполз за поворот и в тридцати метрах от албанцев толкнул жестяную дырчатую крышку люка.

Спрыгнул с двухметровой высоты, прислушался.

Со стороны невидимого участка коридора бубнил голос одного из косоваров. Там опять устроили перекур и теперь травили друг другу байки.

«Тут можно из пулемета палить, никто не услышит, — подумал Влад, поправляя снаряжение, — с этими бурдюками я справлюсь без оружия. Коридор широкий, места много, так что сложностей не возникнет. Перекрытия толщиной метра три. Сойдет. Если поедет лифт, я услышу. А лестницы здесь находятся только в дальнем конце коридора. До них с полкилометра. Ладно, начали…»

Биолог выскользнул из за угла и столкнулся нос к носу с косоварами.

Смятение противника длилось секунду. Не все бойцовые рефлексы были утрачены за прошедший год, и двое ближайших албанцев одновременно бросились на невысокого незнакомца, на разрисованном под тигровую морду лице которого сияла ухмылочка.

Когда нападающие приблизились на два метра, Рокотов стремительно сделал широкий шаг им навстречу и предплечьями ударил обоих под нижние челюсти. В воздухе мелькнули ноги албанцев, и они тяжело рухнули на бетонный пол. Один остался лежать неподвижно, второй же вскочил и головой вперед вновь ринулся на Влада, целя бритой макушкой тому в живот. В последнее мгновение биолог отступил в сторону, перехватил противника за плечи и шею и со всего маха влепил его лбом в камень.

Албанец распластался на стене, как лягушка на препарационном стекле, а потом медленно осел.

Третий здоровяк, до сих пор стоявший недвижимо, вдруг дико заорал и огромными скачками помчался на Влада, выставив вперед руки.

Биолог чуть присел, пропустил над собой кисти рук албанца и, взяв в захват поперек корпуса, поднял его вертикально. Ногами вверх. Живая пирамида продержалась секунду.

Потом Рокотов вместе со своим грузом резко опрокинулся на спину. Косовар грузно впечатался в пол, упав плашмя с двухметровой высоты. Биолог разжал захват, чуть приподнялся и из положения лежа профессиональным ударом локтя раздробил здоровяку трахею.

Схватка закончилась.

Владислав вскочил на ноги, прислушался и медленно выдохнул.

«Они тут что, к чемпионату по рестлингу готовятся?! Нельзя же так бросаться! Полный дурдом! Или они меня перепутали с Халком Хоганом? Нет, скорее, с Пердуном [39]… Ужас просто… Но ты тоже хорош! Таким эффектным появлением ты их сам на бой и пригласил. Вот они и прыгнули… Все, больше так не делаю. Давить, но по-тихому. Исподтишка… Теперь треба антураж создать. Типа они сами друг друга…»

Рокотов извлек остатки своей анаши, плотно забил травку в курящиеся трубочки албанцев и по нескольку раз затянулся из каждой. То есть не затянулся — просто набирал дым в рот и выдыхал. Анаша затлела, к по коридору поплыл ощутимый запашок хорошего «кумара».

Влад бросил трубочки возле корыта, осмотрел тела, проверил пульс у каждого. Все трое уже отходили в мир иной.

«Вот и славно. Пыхнули, подрались и замесили друг друга… Как на картинке из учебника по криминалистике. Бытовое убийство в состоянии наркотического опьянения. Вряд ли их товарищи будут проводить экспертизу. А мы, пока суть да дело, еще им трупиков подбросим…»

Биолог полез в шахту, закрыл за собой люк и резво направился на следующий этаж.

Впереди у него было много дел.

Глава 15. СУДЬБА КАМИКАДЗЕ.

В шесть сорок семь Ясхар появился на этаже, где собрались десять бойцов во главе с командиром взвода. Появился через три минуты после того, как в дверь его отсека постучал взволнованный посыльный.

Натюрморт выглядел безрадостно.

Трое мертвых косоваров лежали возле стены. Рядом топтался врач с брезентовой сумкой через плечо, бойцы осматривали коридор и ответвления от него, подсвечивая мощными фонарями и громко переговариваясь.

Начальник службы безопасности втянул ноздрями воздух.

Сомнений не осталось. На этаже кто-то курил анашу. Причем совсем недавно.

— Все — трупы?

— Все, — кивнул командир взвода. — Уже часа два-три.

— Запах чувствуешь?

— А как же! Сразу внимание обратил…

— Кто из них?

— Все, — обреченно повторил командир взвода, склонил голову и показал Ясхару полиэтиленовый пакетик, на дне которого еще оставалось немного травы. — Валялся возле инструментов.

— И как ты это объяснишь?

— Ума не приложу, — развел руками молодой албанец. — Разве что ханку принес кто-то из носильщиков.

Ясхар открыл пакетик, вытащил щепотку анаши и понюхал. Растер между пальцами.

— Совсем свежая. Собрана неделю назад, не раньше.

— Значит, носильщики.

— Черт! — агент американской разведки подошел к трупам. — Тела трогали?

— Да, — врач оперся плечом о стену, — когда я пришел, их уже положили здесь. Для меня работы нет.

— Что с ними? Я имею в виду характер травм.

— У одного проломлена затылочная кость, у второго — смяты лобовые, у третьего — перебито горло. Черепа явно раскроили о стены или об пол. Вот и вот пятна, — врач указал на бурые подтеки на стене и в пыли под ногами.

— Кто это мог сделать?

— Да они сами! С такого количества травы башку сразу клинит, — врач продемонстрировал короткую трубочку. — Забили где-то по грамму на брата. А с непривычки, да на усталый организм… Что тут говорить.

— И поубивали друг друга? — язвительно поинтересовался Ясхар.

— Запросто. Слово за слово, сцепились; болевой порог поднялся. Вот и дубасили со всей дури, не соображая…

— Что то я синяков не вижу.

— А их может и не быть, — недовольно проворчал врач, присаживаясь на корточки. — Вот этого сразу уронили, затылком вниз. Думаю, он потом уже не вставал… Эти двое схлестнулись — один другому горло передавил, а тот его жбаном в стену. И все дела. Когда ломаются трахея с пищеводом, у человека есть в запасе пять-шесть секунд. А этот бугай здоровый, ему и одной хватило. Тем более на наркоте.

— Тела лежали кучно, — подтвердил командир взвода.

Ясхар молча прошел вдоль коридора, заглядывая в каждый боковой проход, и вернулся, бросив окурок на пол.

Интуитивно он чувствовал здесь какой-то подвох. Но беспочвенные подозрения к делу не пришьешь, а в версию врача укладывались многие факты — и характер повреждений, явно вызванных обычной дракой, и стойкий дух марихуаны, и наличие тел. Особенно последнее. Если на базу проникли посторонние, то они бы уволокли трупы и спрятали где нибудь в безлюдной зоне. Диверсанты стараются не оставлять свидетельств своей работы.

Но посторонних в подземелье быть не может. Внешний пост никого не фиксировал в окрестностях, кроме прибывших два дня назад «носильщиков» с грузом — тридцатью молодыми женщинами с тридцатью младенцами. Груз остался на базе, а косовары давно вернулись в расположение своего отряда.

— Трупы в печь, — распорядился Ясхар. — Провести полный шмон личных вещей. Я хочу знать, нет ли у кого шмали или спиртного. Постройте бойцов у спальных блоков. Я лично этим займусь…

— Есть, — отдал честь командир взвода. — Когда приступать?

— В восемь смена постов. — Ясхар посмотрел на часы. — Значит, в полдевятого.

— Есть!

Начальник службы безопасности вошел в лифт, нажал кнопку второго этажа и по дороге мрачно размышлял о том, что Хирург со своими ехидными замечания о ментальности и привычках бойцов попал в точку. Албанские террористы, которыми Ясхар был вынужден командовать, разборчивостью не отличались. Появись у них нечто, способное доставить удовольствие, — будь то ракия, гашиш или женщины, — они незамедлительно этим воспользуются, наплевав на службу и свои обязанности.

Когда он вошел в исследовательский блок, стоявший у работающей центрифуги Хирург повернулся и брезгливо прервал открывшего было рот Ясхара:

— Мне уже сообщили.

— Вы, как врач, не видите других объяснений? Действительно ли обычная анаша способна полностью блокировать здравый смысл?

— Естественно, — Хирург сложил губы сердечком, что означало крайнюю степень раздражения. — Сила наркотика зависит от дозы. И марихуана не исключение. На людей с низким интеллектуальным уровнем она оказывает растормаживающее влияние в направлении агрессивности. А ваши бойцы — именно из таких людей. Тупые и злобные… Я вас попрошу: запретите им даже близко подходить к лаборатории. Не хочу стать следующей жертвой.

— Этого больше не повторится.

— Не знаю, — отмахнулся Хирург. — Но сегодняшнее происшествие послужит вам хорошим уроком. Охранники вконец разболтались. Принимайте меры, иначе я доложу наверх.

— Приму, не беспокойтесь, — уверил Ясхар. — С сегодняшнего дня свободные смены охранников будут заняты делом. Под наблюдением взводных.

— Замечательно, — Хирург выключил центрифугу и извлек из нее толстостенную пробирку. — Я на вас надеюсь.

— Когда вы приступите к операциям? — Албанец указал на ряд металлических скамеек со штативами.

— Сейчас отдохну и во второй половине дня начну.

— Самок пока не трогать?

— Вечером. Все вечером…

— Прислать уборщиков?

— Нет уж! Перед операцией мои помощники сами все сделают. А вы лучше поставьте перед дверью автоматчика, чтобы какой нибудь обкурившийся идиот не попытался сюда пролезть…

Ясхар сжал зубы, кивнул и молча вышел. Хирург с усмешкой посмотрел ему в спину, убрал пробирку в холодильник и снял халат.

Оставив в лаборатории неяркий свет, врач тщательно запер помещение и отправился к себе. После ночной работы ему требовался отдых. Стальная дверь закрылась за ним.

Через десять минут в стене откинулся вентиляционный люк, и в лабораторию скользнула темная фигура с небольшим автоматом наперевес.

* * *

Из холодной темноты тоннеля лаборатория была видна как на ладони. Острейшим скальпелем Рокотов проделал в пленке небольшое отверстие и одним глазом заглянул внутрь.

У басовито рыкающей центрифуги стоял плешивый человек лет пятидесяти в белом халате и светло-зеленых бахилах, как у хирургов. Насвистывал что-то. Картинка была настолько знакомой, что Владислав почувствовал тоску по своему институту. Сейчас он был готов даже смириться с невнятной болтовней коллег по работе, с их испитыми лицами и дрожащими ручонками, лишь бы снова оказаться в Питере.

Живым и здоровым.

Брякнул телефон.

Человек взял трубку, послушал несколько секунд и, сказав «йес», вернулся к центрифуге.

Спустя десять минут в лабораторию стремительно вошел высокий смуглый албанец и заговорил с человеком по-английски. Врач отвечал с заметным акцентом. Албанец держался уверенно, и было понятно, что на этой базе он главный.

«Скорее всего, это и есть пресловутый Ясхар, — сообразил Влад, с интересом прислушиваясь. — Так, трупы они обнаружили, но решили, что произошел несчастный случай. Драка на троих. В общем, следовало ожидать… Они уверены, что посторонних здесь нет. Хотя албанец нервничает. Профи в случайности не верят. Но пока у него нет доказательств, а объявлять личному составу, что по коридорам бродит двоюродный брат прапорщика Хутчиша[40], он не может. Засмеют. Или того хуже — изолируют как свихнувшегося. Однако именно он главный мой враг. Мужик явно опытный и ошибку не простит. Так что ошибаться нельзя… Какие такие «самки»? О чем это они? Подопытные крысы? Возможно… А плешивый-то с языком не очень в ладах. Интересно. Ага, албанец уходит! Пошел порядок наводить. И этот засобирался… Мне везет. До второй половины дня, говорите? Ну-ну. А сейчас только семь пятьдесят две. Времени навалом… Все, ушел. Замочек щелк, шаги топ-топ… Выжду несколько минут и полезу. Вы у меня кровавыми слезами плакать будете, козлы…»

Биолог бесшумно распахнул вытяжной люк, оборвав при этом затягивающую его пленку. Спрыгнул в помещение и тут же перекатился за высокий металлический стол.

Но предосторожности оказались излишни. В лаборатории никого не было.

Рокотов опустил ствол «Хеклер-Коха», быстро приблизился к дверям и нажал кнопку фиксатора. Теперь отпереть помещение снаружи было невозможно. А сломать стальную преграду можно разве что танком.

Владислав обернулся, медленно обвел глазами оборудование. Тяжело сел рядом с алюминиевым стеллажом на вертящийся стул. Ощущение от увиденного было сродни удару по голове мешком с песком.

На стеллаже лежали новорожденные дети.

Неяркий свет заливал импровизированные люльки, но и при нем можно было разглядеть крайнюю истощенность младенцев, их обтянутые кожей черепа, иглы, закрепленные пластырем в венах на руках и ногах, красные пятна, почти полностью покрывающие крошечные тела. Детские сосуды очень тонкие, поэтому в локтевые и коленные суставы были введены пятидюймовые гибкие иголки — одно из последних достижений медицинской техники. Ни о каком гуманизме или технике безопасности здесь речи не шло: катетеры загонялись сквозь нервные узлы, туда, где сосуды покрупнее. Если их извлечь, двигательные функции конечностей обязательно будут нарушены.

Впрочем, это не самая большая беда.

У Рокотова было достаточно знаний, чтобы разгадать исход эксперимента. Фактически младенцы были уже мертвы, просто агония продолжалась не минуты, а недели. Спасти их не удалось бы даже бригаде педиатров, окажись они в лаборатории.

Кровь и плазма медленно циркулировали в сложной системе отводных трубок, осаживая на фильтрах нужные экспериментатору соединения. Каждый из двадцати четырех маленьких сербов был превращен в своеобразный живой заводик, куда извне поступали питательная жидкость и катализаторы биохимических реакций, а на выходе получались ценнейшие микрограммы сложных протеинов.

Процессом управлял мощный компьютер. Его системный блок, мигая зелеными светодиодами, стоял на единственном в лаборатории письменном столе. Через многочисленные переходники команды от блока поступали на аппараты искусственной вентиляции легких и принудительного кровообращения. Каждая «люлька» была снабжена бирочкой с номером и графиком, отражающим «продуктивность» объекта. Текст шел на английском языке и был составлен с учетом нормативов научной работы медицинской ассоциации США. Бюрократия в подземном центре царила такая же, как и в любом учреждении.

Владислав подавил в себе волну ярости и желание немедленно выскочить в коридор и забросать гранатами первых встреченных косоваров.

Действовать надо с умом. С умом и предельной жестокостью.

Биолог сконцентрировался, отключая в себе любое проявление эмоций, потом встал и тщательно обследовал содержимое лабораторных шкафов.

Обыск его удовлетворил.

Он вытащил из холодильника приготовленные к отправке ампулы с альфа-фета-протеином, заменил их пустыми, а конечный продукт небрежно выбросил в мусорный ящик, раздавив стеклянную упаковку рукояткой ножа. Обнаружение подмены Влада не пугало — он не собирался оставлять в живых сотрудников медицинского блока.

Рокотов провел рукой по пузатым бокам бутылей с кислотой, переворошил огромную аптечку и на всякий случай сунул в нагрудный карман металлический цилиндр со шприцом и несколькими ампулами натриевого соединения, при помощи которого можно развязать язык допрашиваемому. В просторечии это соединение именуют «сывороткой правды».

Потом отыскал себе место для засады — в углу лаборатории за штабелем коробок, принес в свое убежище матрас из кладовки, чтоб не сидеть на холодном бетонном полу, придирчиво осмотрел штабель и остался доволен.

Теперь следовало собрать всю свою волю в кулак.

Задуманное Владом у обычного человека вызвало бы психическое расстройство на всю жизнь. Но оставаться безучастным к страданиям невинных детей биолог не мог.

Он набрал полный двухсоткубовый шприц морфия, еще раз проверил, что на компьютерном блоке система аварийного сигнала отсутствует, и ввел наркотик в висящие над детьми капельницы.

Конец наступил через полминуты.

Младенцы, получившие сверхдозы морфия, умерли почти мгновенно, освободившись в последние секунды своей жизни от мучительных болей во всех органах своих маленьких измученных тел. Аппараты продолжали работать, но теперь они перегоняли мертвую кровь через мертвую печень и нагнетали кислород в мертвые легкие.

Эксперимент завершился.

Владислав бросил шприц в мусорницу, навел порядок в шкафах, отпустил фиксатор замка и залез в свою нору, втащив за собой полупустую коробку с перевязочным материалом.

Усевшись перед узкой, незаметной снаружи щелью, он пристроил пистолет пулемет под правой рукой, откинулся спиной на мягкий картон и стал терпеливо ждать,

В голове не было ни одной мысли. Совершеннейшая пустота. За несколько минут он превратился в холодную машину, настроенную на одну единственную цель — перебить внутри скального массива всех албанцев и их помощников.

Вплоть до последнего человека.

И он был уверен, что все получится.

* * *

Президент милостиво разрешил Главе Администрации занять место напротив, медленно дочитал указ и хмуро взглянул на съежившегося чиновника.

— Ну, докладывай. Что у тебя на этот раз?

— Чеченский лидер опять просит о встрече. Прислал закрытое письмо, в котором утверждает, что ситуация в республике выходит из-под контроля. За последний месяц туда прибыли больше двухсот наемников из Саудовской Аравии и из Косова. Президент реально контролирует только Грозный. Все остальные районы отказались ему подчиняться. Даже те, где влияние его тейпа высоко…

— Опять ты долдонишь о каких то тейпах и кланах! — возмутился Глава Государства. — Ты сначала сам определись… Либо мы имеем дело с демократически выбранным президентом, либо с главарем банды. С бандитом я говорить не буду. А то, понимаешь, заладил — тейпы, наемники, не контролирует… Мне безразлично, что он там контролирует. Если настаивает на встрече, то спроси, что он собирается обсуждать. У меня и без него дел невпроворот.

— Если мы не пойдем на встречу, он попытается объединиться с талибами. Тогда на его сторону встанут все фанатики в исламском мире. Нужно встречаться, уговаривать…

— Хватит! Довстречались! Где тот генерал милиции, которого похитили месяц назад? — Президент угрожающе навис над столом. — Не знаешь? И я не знаю… Тамошнее МВД вместо того, чтобы работать рука об руку с нашим, препоны, понимаешь, ставит. Мне вчера министр докладывал.

Глава Администрации, давно и небескорыстно отстаивающий интересы нарко-нефтяной мафии, понял, что сегодня от разозленного «царя» ничего добиться не удастся. Тот закусил удила, впал в обычный для пего гнев и на все предложения будет недвусмысленно посылать куда подальше. А слетать с теплого местечка чиновнику очень не хотелось. Придется подождать более удобного момента.

Государственный служащий сменил тему:

— Тут опять проблемы с Прудковым…

— Что еще?

— Вчера в интервью радиостанции «Би-Би-Си» — он сравнил ваше управление страной с периодом позднего Брежнева. Употребил выражение «режим» в уничижительном смысле.

— Эка новость, — угрюмо буркнул Президент. Московский мэр при каждом удобном случае противопоставлял себя нынешнему Главе Государства. Благо тот никак не реагировал на назойливого, как дешевая гостиничная шлюха, столичного градоначальника. Поднять свой рейтинг при помощи нападок, на действующего Президента страны пытались многие, и мэр не был исключением.

— Он вошел в контакт с премьером, — пустил пробный шар Глава Администрации.

Президент грустно посмотрел на чиновника. То, о чем хотел поведать Глава Администрации, было давно известно старому партийному зубру. Его агентура донесла о контактах между премьер министром и мэром Москвы три месяца назад. Указ о смене правительства уже был готов, оставалось только поставить на нем жирную размашистую подпись.

— Ты мне, понимаешь, мозги не пудри. Знаю я ваши подходцы… Десятого мая сменю премьера, и все. Вопрос решен.

— А кого на его место? — несмело осведомился Глава Администрации, лелеявший надежду поставить своего человека.

— Сам решу. А то наладились советовать. Шагу без вас не сделать… Даже пресс-секретарь с предложениями, лезет. Ну что вы за люди? Вместо того чтоб работать нормально, только интриги плетете. — Президент забыл добавить, что главным по части интриганства был он сам. — Вот ты мне ответь: что опять за скандал в газетах по поводу миниатюрных ядерных зарядов? Чемоданчики какие то, диверсанты…

Чиновник растерялся. Из-за беготни между Кремлем и коммерческими фирмами он не успевал следить за возникающими то и дело слухами и часто был не в курсе событий.

— Ага, не знаешь, — удовлетворенно констатировал Президент. — А я вот уже второй день в этой истории копаюсь. И главное — никто, ни одна сволочь из Министерства обороны не может толком ответить, были эти заряды или нет. Если были — то где они? Вызвал к себе директора ФСБ — тот руками разводит, пригласил министра обороны — этот клянется, что не знает. Бардак, понимаешь… Уже американцы стали интересоваться.

— Да им сейчас надо от Косова внимание отвлечь, — нашелся Глава Администрации, — вот и мутят воду.