Это тоже рекорд и тоже никем пока не превзойденный: единственный в мире подземный завод по ремонту подводных лодок был сооружен в разгар Холодной войны на Черном море.
      В официальных бумагах подземный завод «Объект №825 ГТС». Однако никакого отношения к городской телефонной сети (ГТС) Балаклавы «объект» не имел…
      Подводная лодка развернулась носом к берегу и самым малым пошла на скалы. А скалы - расступились и субмарина вошла в них, спрятав в черном зеве бетонного грота сначала нос, потом черный скошенный «плавник» рубки и, наконец, исчезла под нависающей над морем горой вся. Лишь гакобортный - кормовой - огонь тускло мигнул на прощанье, едва отразившись в темной ночной воде.
      Такой виделась эта картина тем, кто случайно оказывался на балаклавской набережной в глухую заполночь. Человек приезжий и вовсе бы не понял, что произошло, местный же старожил быстренько бы смекнул, что очередную подводную лодку ввели в подскальное противоатомное укрытие, где таился подземный судоремонтный завод-арсенал.
      С мостика субмарины вся эта ночная мистерия выглядела так: вот перед носом лодки буксирчик разводит боны-поплавки, открывая подводные сетевые ворота, затем с протяжным шелестом, словно занавес в театре, поднимается обширная маскировочная сеть и при свете прожекторов из темноты возникает огромный бетонный портал, куда уходит бетонное же русло морского канала. Но путь в убежище перекрывают пока железный разводной мост и железобетонные ворота батопорта. Пролеты моста быстро поднимаются, задвижка батопорта уходит в сторону - путь в горное подземелье открыт!
      Черное рыбоящерное тело субмарины осторожно втягивается под усеченные своды подземного коридора. Подводная лодка проходит между дозорных вышек, в которых стоят автоматчики в стальных касках и оранжевых жилетах - посты продиводиверсионной вахты, которые зорко следят, чтобы в приоткрытые на время подводные врата секретного объекта не проплыл боевой пловец или дельфин-камикадзе.
      Так все и было до недавнего времени…
      В мае 1994 года из Балаклавы под прощальные гудки и клаксоны здешних шоферов была выведена последняя российская подводная лодка. И город, и порт, и подземная гавань субмарин полностью перешли под юрисдикцию Украины. Какое-то время наисекретнейший объект Крыма находился под охраной национальной гвардии. Но потом караул сняли и массивные противоатомные гермодвери гостеприимно распахнулись навстречу добытчикам лома цветных и черных металлов. Первым делом из подземелья похитили все чугунные крышки, закрывавшие всевозможные коммуникационные колодцы, смотровые люки и технологические шахты, отчего тоннели, потерны и прочие переходы Укрытия превратились в опасные тропы с коварными «ловчими ямами» на каждом неосторожном шагу. В них - затопленных морской водой и с торчащими острыми штырями, уже не раз проваливались беспечные экскурсанты. Три человека погибло, но это лишь первые и, надо полагать, увы, не последние при существующем порядке дел жертвы «Черной Дыры». Она, действительно черная, потому что осветительная сеть в цехах, хранилищах и тоннелях давно раскурочена, провода и кабели с выдранными медными жилами торчат из вскрытых трасс, электроагрегаты демонтированы. Опасно и то, что повсюду разбиты мощные ртутные лампы и в некоторых отсеках концентрация ртутных паров превышает жизнеопасные дозы.
      Не зря это место зовут в Балаклаве «Трубой» или «Черной дырой». Провести меня по «Трубе» согласился бывший главный инженер этого объекта капитан 2 ранга запаса Владимир Стефановский. С нами же отправилась и Ирина Карачинцева, инженер севастопольского Военморстроя. Она когда-то проектировала электросети для подземного судремзавода.
      …Под ногами мерзко хрустит битое стекло. Лучи фонарей прыгают от одной дыры в асфальте к другой. Чтобы не угодить в распахнутые колодцы, мы идем точно посередке высокосводого тоннеля-шоссе между рельсов узкоколейки.
      Сначала мы въехали в «Черную дыру» на «Волге» через главный портал. Фары высвечивали асфальтовую дорогу, заключенную в предлинную бетонную трубу - потерну. Здесь запросто мог бы пройти метропоезд, будь колея узкоколейки пошире. Из темноты возникали огромные залы-перекрестки, где на поворотных крестовинах вагонеточные составы направлялись в боковые штреки-коридоры.
      Это была самая настоящая Зона - загадочная, мрачная, коварная… Здесь разыгрывались полуфантастические мистерии «холодной войны». Легко было представить, как под эти своды тихо - на электромоторах - вплывает при свете прожекторов подводная лодка, как закрывается за ней батопорт и мощные насосы откачивают воду, обнажая корабль глубин до киля… Подводные лодки загонялись сюда, как снаряды в канал орудия, даром что бетонного, а потом бесшумно «выстреливались» в море.
      Проехав по подземному шоссе-потерне с полкилометра, Стефановский угодил передним левым колесом в распахнутый люк. Застряли. Пришлось выбираться из машины и идти пешком. Фары оставили включенными, чтобы потом можно было отыскать в этом лабиринте покинутое авто.
      Мои спутники бывали здесь в лучшие времена, когда подземный судоремонтный завод был залит ярким светом, а вокруг кипела работа: сновали автомашины и вагонетки, спешили корабелы, гремели цепи подъемников, визжали сверла и фрезы станков… Ирине Карачинцевой довелось побывать здесь лишь однажды, когда шла наладка распредщитов, но дальше подземной электростанции ее не пустили. Стефановский же несколько лет прослужил здесь главным инженером, и теперь с горечью вглядывался в изуродованные стены, в останки исковерканного оборудования.
      Мы выбираемся на подземный причал, к чугунным палам которого швартовались субмарины. Тускло поблескивает вода в канале под высокими бетонными сводами. Плавный изгиб канала-тоннеля уходит далеко вглубь горы, туда, где бетонный гидрозатвор перекрывает выход в открытое море. Шум прибоя доносится сюда, будто из прижатой к уху раковины. И еще ветерок гуляет по гигантской трубе от входа к выходу.
      К причалу прибился ржавый понтон. Мы спускаемся на него по вертикальному трапу и, отталкиваясь руками от стенок, медленно плывем навстречу выходу. Это какая-то подземная Венеция. Впрочем, более точное ощущение: мы плывем под массивом фараоновой пирамиды. Ведь древние египтяне доставляли тела умерших царей к усыпальницам на погребальных лодках по специально прорытым каналам… Вспоминается и приключенческий роман Льва Платова «Секретный фарватер». Речь в нем шла о подобном же подземном убежище для немецкой подводной лодки. «С началом второй мировой войны недра острова наполнились странной, бесшумной, полуфантастической жизнью. В гроте обосновался «Летучий Голландец». Здесь подводная лодка имела все необходимое для ремонта механизмов, пополнения запасов и отдыха команды. Приближаясь к острову, «Летучий Голландец» давал какой-то сигнал, по которому служба Винеты включала световую дорожку, а также ведущий кабель, проложенный на дне. Ориентируясь по вешкам, лодка входила в зону действия кабеля, погружалась и, двигаясь строго вдоль него, медленно втягивалась в пасть огромного грота. Там всплывала и пришвартовывалась у пирса».
      «Летучий Голландец» предназначался для скрытой эвакуации фюрера в случае военного поражения Германии. Кстати, в Балаклавской гавани всегда базировались быстроходные правительственные яхты для генсеков и предсовминов - самом тесном соседстве с порталом «Объекта 825 ГТС». Наверное, был в том какой-то резон. Во всяком случае, во время августовского путча 1991 года, правительственная яхта «Крым» вдруг срочно покинула Балаклавскую гавань и двинулась на всех парах к Форосу. Возможно это простое совпадение, но именно в Форосе в 1943-44 годах базировалось диверсионное подразделение итальянского флота «Большая Медведица»…
      Направляю луч фонаря в воду. Она чистейшая, но дно канала не просматривается - глубина его около десяти метров. Зато тут же появляется стайка юркой кефали.
      Как странно плыть под землей! Разве что спелеологи в пещерных озерах наблюдают такую игру света, темени и водяных бликов. Нечто подобное испытывал, когда плыл на плотике по загнанной в трубы московской речке Неглинки. Но здесь обширнейшее пространство, оно совершенно не давит и только вводит в азарт - а дальше что, за тем поворотом, в том рукаве, за этой дверью, в тех проемах?
      «Вряд ли грот искусственный.- Рассуждал герой Платова в «Секретном фарватере». - Выглядит слишком грандиозно. Пирс, конечно, сооружен: в его дальнем конце чернеет что-то кубообразное, вроде склада или ремонтной мастерской.
      Уйму денег, должно быть, вколотили во все это!». Вряд ли Платов догадывался, что в те самые годы, когда он писал свой полуфантастический роман, в Балаклаве на яву осуществлялся проект советского «Секретного фарватера». И у ж денег в него вколотили, действительно, уйму!
 

* * *

 
      Это мрачное и величественное подземелье - «Объект 825 ГТС» - начали рыть в середине пятидесятых годов, когда США и СССР стали раскручивать витки атомной истерии. Несколько раньше Сталин утвердил комплексный план защиты от ядерного оружия основных промышленных и оборонных объектов страны. Проект балаклавского подземного завода по ремонту подводных лодок вождь страны Советов рассматривал и визировал лично. Это был единственный в мире (таким он остается и по сю пору) подземный завод по ремонту подводных лодок.
      Если бы у трансурановых элементов был запах, то можно было бы сказать, что в мире запахло оружейным плутонием. На полигонах Невады и Новой Земли вздымались ядерные грибы. Вызревал Карибский ризис, как запал третьей мировой - термоядерной - и потому последней на планете войны. Обе сверхдержавы поспешно наращивали арсеналы атомных бомб, атомных боеголовок для ракет и торпед, угрожая друг другу превентивными ударами и ударами возмездия. В Америке и Советском Союзе, в Швеции и Германии, Франции и Китае развернулось бешеное подземное строительство. Под скалы и в шахты прятали командные пункты и баллистические ракеты, ангары и военные заводы… Целые города уходили в земные недра, ветвясь там, как кротовые норы. Вот тогда-то - летом 1957 года - в Балаклаве и появились маркшейдеры министерства специальных монтажных работ.
      Работали круглосуточно, как шахтеры, в четыре смены. Шаг за шагом, кубометр за кубометром, день за днем и год за годом… Общая выработка скального грунта превышала 25 тысяч кубометров. В скальной толще западного утеса возникали рукотворные расщелины и пещеры, которые превращались в подземные дороги, шлюзовые камеры, цеха, арсеналы, хранилища, кабинеты, причалы, в глубоководный канал и сухой док, в которой могла войти подводная лодка. Вообще же в случае ядерной угрозы в подземной гавани могли укрыться целая бригада субмарин, а также несколько тысяч человек.
 

Из официальной справки

 
      Горная выработка в арочном железобетоне представляет собой объект противоатомной защиты I-ой категории. Комбинированный подземный канал позволял входить в него до семи подводных лодок. При угрозе ядерного нападения в штольнях завода могли укрыться несколько тысяч человек.
      Глубина канала - 6 м
      Ширина - 6 м
      Высота до свода - 12 м
      Общий объем - 45000 кубических метров. В том числе воды - 20000 кубометров.
      Общая площадь - 6000 кв. М.
      - О ходе строительства Хрущеву докладывали особо.- Рассказывает Владимир Стефановский. - И конечно же, торопились отрапортовать генсеку о досрочной сдаче объекта. Док решили не удлинять, чтобы не затягивать сроки. Поэтому подземный завод смог принимать только средние подводные лодки - 613 и 633 проектов, а когда на Черноморский флот стали приходить большие субмарины, Укрытие стало терять свое оборонное значение. Неразумно было строить такую махину всего лишь под один проект… Говорят, когда Хрущев осмотрел сооружение, махнул рукой и сказал: «Надо отдать все это виноделам!»
      Дорогое было бы это винцо…
      - И отдали бы! - Продолжает рассказ Стефановского бывший вице-мэр Севастополя Валерий Иванов(Мы встретились с ним после нашей вылазки). - Вспомните, ведь в те годы шла бурная компания «Перекуем мечи на орала!», резко сокращались Вооруженные Силы, по-живому резали флот. Но за судьбу балаклавского Укрытия вступился адмирал Николай Герасимович Кузнецов, который хоть и пребывал в опале, но отчаянно бомбардировал ЦК КПСС своими спецдокладами и письмами. Он и отстоял подземный завод. Строили его пять лет: с 1957 по 1961 годы. А эксплуатировали на полную мощность почти треть века вплоть до 1993 года, когда его передали Украине.
      … Впереди забрезжил слабый свет. Потом дуга подземного канала вспыхнула ярким овалом выхода в море. Мы причалили к массивной железобетонной перемычке, скорее обрушенной, чем опущенной в воду. Взойдя на нее, мы увидели скопище медуз, кишевших в конце канала. Они прятались тут от надвигающегося шторма. В этом был свой символ: противоатомное укрытие для подводных лодок превратилось в убежище для медуз.
 

Из официальной справки

 
       «Подземные сооружения постройки 57-61 годов по своему техническому состоянию пришли в полную негодность, находятся в аварийном состоянии и могут служить источником инфекций, а так же убежищем для криминальных элементов.»
      Да, в создание этого шедевра военно-морской фортификации был вложен грандиозный человеческий труд и многие миллионы тех рублей, которые вполне соответствовали тогда долларам. Бросить Укрытие на дальнейшее разграбление и запустение или же попытаться извлечь из «Черной дыры» хотя бы часть тех средств, которые она поглотила? Эту проблему решают сегодня отцы города во главе с Александром Кунцевичем. Севастопольское «Морское собрание» во главе с Владимиром Стефановским предложило балаклавской мэрии проект создания в противоатомном Укрытии подводных лодок историко-заповедную зону «Подземелье «холодной войны». В нее бы вошли тематические экспозиционные залы, размещенные в бывших цехах и арсеналах, подводная лодка, стоящая у подземного причала, туристский центр, кинозал с хроникой времен активного военного противостояния двух политических систем, наконец, подземный мемориал, где была бы увековечена память подводников, погибших на той - без выстрелов - воистину холодной войне в океанских глубинах.
      Бывший вице-мэр Севастополя, а еще раньше начальник штаба гражданской обороны города Валерий Борисович Иванов утверждает со знанием дела:
      - Весь подземный комплекс с системой шлюзования, штреками и потернами, системами жизнеобеспечения является единственным в СНГ историческим памятником военно-инженерного искусства «холодной войны». Его надо не только сохранить, его можно с толком использовать. «Труба», в которую улетели миллионы рублей, должна вернуть их сторицей. Смотрите, ведь своды и канал Укрытия позволяют крейсерским яхтам заходить в подземную гавань со всем своим стоячим такелажем. Наш культурно-исторический центр «Севастополь» предлагает создать там международную яхтенную марину, спортивно-экскурсионную базу подводного плавания, музейно-туристические маршруты… Правда, есть и более приземленный проект - выращивать в штольне шампиньоны. Но в любом случае необходима полная демилитаризация бухты. Только тогда можно будет надеяться на серьезные инвестиции в проект, в том числе и зарубежные. На конверсионном объекте уже побывали торговые атташе из сорока трех стран мира…
      А пока в «Черной дыре» глухо ухает кувалда очередного добытчика…
 

Из официального документа

 
      «Весь подземный комплекс с системой шлюзования, штреками и потернами, системами жизнеобеспечения является единственным в СНГ историческим памятником инженерно-технического искусства времен «холодной войны».
 

ВЗРЫВ У ПРИЧАЛА