- А потом еще опрокинула на них кипяток, а в довершение ко всему, просыпала соль. - Продолжал жаловаться Хитроблуд.
      - И все я, все я! - Сокрушенно подтвердила лысая тварь голосом переигрывающей провинциальной актрисы. - Уж не знаю, сможешь ли ты простить меня когда-нибудь?! Ах! Сожги меня лучше, как еретичку!
      Врали оба. Нагло и беззастенчиво. Но я решил подождать с изобличением. Лучше устроить его преосвященству очную ставку с Лялечкой. Посмотрим, какие песни тогда он запоет.
      - Ты же не нарочно. - Успокоил свою любимицу постоянный член политбюро. - Я давно уже тебя простил. Иди погуляй.
      Кошка ни куда не ушла, а вновь шмыгнула под кресло. Скорей всего на случай, если вдруг потребуется свидетель для подтверждения очередной брехни.
      - Ладно, с этим потом разберемся. А что там за история с Кабалкой, девушкой обвиненной в ведовстве?
      - Тут вообще все чисто. Налицо имел место факт колдовства, причем сильного и опасного. Есть свидетели. Да ее практически с поличным взяли. Я не понимаю почему ты объявил ее невиновной!
      Вот, тебе и здрасьте! Ох, Кабалка! "Он домогался, домогался, а когда ничего не вышло - решил отправить на костер". Значит, все-таки шаманила понемногу, как выразился ее папаша. Потом разберусь, а теперь надо было как-то выкручиваться.
      - Это было не колдовство, а чудо. Исполненное не при помощи магии, а только благодаря чистоте помыслов и откровенной молитве. По моему личному указанию. Для проверки бдительности (что несу-то?!). Ясно?
      - Гм... Ну, раз так, пусть возвращается. Никто ее тут не тронет.
      - Так, с частностями, вроде, разобрались. Только помни, вопрос с моей помощницей остается открытым. Теперь главное. Так сказать, глобальное нововведение. Это и есть моя основная тайная миссия. С сего момента на костер больше никого не отправлять. - Я решил, что раз уж меня признали наделенным неограниченной властью, то надо этим воспользоваться.
      - Как так?! - Хитроблуд возбужденно вскочил на ноги. - Не может быть!
      - Может. Приказ самого Пахана.
      - Почему я ничего об этом не знаю?
      - Потому что приказ тайный. И теперь знаешь.
      - Все равно не верю! Чтобы Пахан отказался от священного долга перед Господом? Кто же будет поставлять Всевышнему очищенные души?
      - А он и не отказывался. Только теперь это будет происходить по-другому. Костры отменяются. Мы теперь будем их морозить. Что есть сжигание грешника? Как сам говоришь, очищение души огнем от скверны. То есть высокотемпературная обработка духовного вещества. Но какова должна быть температура? Вдруг, жар священного костра недостаточно высок для полного очищения? Ученые доказали, что не существует верхнего температурного предела...
      Из-под кресла вылезла кошка и, раскрыв рот, вытаращила на меня свои бесстыжие глаза, как и ее хозяин.
      А меня понесло. Я рассказал им об абсолютном нуле, о Кельвине, о современных криогенных установках.
      Перед тем, как попрощаться, я велел кардиналу не покидать Далдоноград без моего ведома. Еще раз повторил приказ о запрете сжигания людей и пообещал, что скоро должна поступить первая партия морозильников.
      В дверях я остановился.
      - Да, увидишь Зупдина, царского коровьего, передай, что свои обещания я не забываю и всегда выполняю.
      Правильный вывод
      Когда странный кардинал вышел, Хитроблуд облегченно вздохнул. Кажется, все сделано правильно. Как не странно, но посланец Пахана оказался настоящим. В этом его убедил не столько подлинный мандат, как то, что сообщил тайный член политбюро. В конце концов, заветным кругляшом можно завладеть самым невероятным, но в то же время вполне объяснимым способом: например, убить какого-нибудь другого кардинала. Но, вот, додуматься вместо сжигания применять заморозку мог только Пахан. Вся история свидетельствует об этом. Какие только нововведения не внедрял в жизнь генеральный секретарь. Все эти царькомы, королькомы, гестапо, комсомол, политбюро, построение светлого коммунистического будущего и прочие непонятности.
      И это только видимая часть, всем известная. А сколько тайн сокрыто? Совершенно случайно Хитроблуду стало известно, что по велению Пахана история была полностью переписана. То ли из-за вечного бардака, творившегося в Далдонии, то ли по чьему-то злому умыслу, об истинных причинах теперь можно было только догадываться, но в руки кардинала попал тайный приказ генсека пятисотлетней давности, в котором он повелевает под страхом вечного духовного проклятия и неимоверных физических мучений уничтожить все летописи. После чего сжечь и сам приказ. Тайное предписание Пахана обнаружил Зупдин почему-то на чердаке Далдонова дворца (хотя оно и адресовалось тогдашнему кардиналу) вместе с подлежащими уничтожению летописями. Много тогда Хитроблуд почерпнул из них. Кое-что, конечно, совпадало с теперешней, официальной трактовкой истории, но было и множество совершенно неожиданных фактов, ставших для кардинала открытием. А некоторые моменты - и прямым указанием к действиям.
      Оказалось, что раньше женщины не являлись дьявольскими отродьями, а, наоборот, были божественными созданьями, но, увы, беззащитными от сатанинских происков. Этим пользовались бесы, вселяясь в несчастных девушек. И долгом каждого священнослужителя было изгнание этих бесов. И чем красивее была жертва, тем более сильные черти овладевали ею. А могущественных бесов мог изгнать только сам Пахан. Ибо если черт, сидящий в девушке окажется сильнее священнослужителя, то вместо того чтобы исторгнуться в свой проклятый ад, он переселится в производителя обряда. А уж оттуда его может изгнать только святое пламя костра. И посему на местах разрешалось изгонять бесов только из старых и некрасивых женщин. Все же остальные должны были предстать пред проникновенным взором Пахана. И уж он-то и определял мощность вселившегося черта и решал, кому по силам произвести обряд очищения от скверны. То ли самому выполнять тяжкий труд, то ли можно доверить сие нелегкое бремя кардиналу, епископу или аббату.
      Неизвестно, что тогда произошло, но теперь, за те же дела, которыми пятьсот лет назад заведовал сам Пахан, запросто можно было угодить на костер, по велению того же Пахана.
      И чтобы этого не случилось, оставалось уповать на то, что проверяющий провел в кардинальском дворце достаточно времени, чтобы верные подчиненные успели осуществить тщательно разработанный утром план. Если им все удалось, то теперь некому будет подтвердить, что именно он, Хитроблуд, той ночью пытался завладеть тем чудесным созданием, оказавшимся совсем не чертом... Конечно, было бы верней приказать уничтожить ее. Это гораздо проще похищения. Но он ничего не мог с собой поделать. Желание было столь велико, что не было никаких сил противиться. Даже теперь, когда стало известно кем на самом деле является девица. Страшно, опасно, но от этого еще больше желаемо. Рано или поздно все уляжется, и тогда он все-таки добьется вожделенной красавицы. Да и интуиция подсказывала, что не очень-то дорожит Пахан своей тайной родственницей. Иначе не отправил бы в столь далекое путешествие инкогнито в сопровождении всего одного человека, хоть и кардинала. Мало ли что может приключиться в дороге? А, может, генсек как раз на это и рассчитывал?
      - Олуих! - Позвал кардинал, и на зов тут же явился зеленый папик.
      - Ну?! - Нетерпеливо спросил Хитроблуд.
      - Все нормально. Операция прошла успешно. А здесь как?
      - Немного хуже. Кардинал оказался настоящим. - Про родственные связи девушки Хитроблуд благоразумно решил умолчать, чтобы не пугать верного помощника. - Пахан прислал проверяющего. Ты, вот, что... разыщи Зупдина и позаботься о нем. Как бы чего лишнего не сболтнул, если попадет к Далдону в руки. Так, по-тихому, не привлекая внимания. Без костра и прочих атрибутов, в смысле приговора. Тем более Пахан распорядился больше никого не сжигать. Теперь еретиков морозить будем.
      Пропажа
      Я вернулся во дворец Далдона триумфатором. Не терпелось рассказать о своем успехе. В пиршественной зале продолжалось застолье. Правда, в весьма урезанном составе: за столом были только Далдон и Тусопих. Чертовушки не было.
      Я не стал отвечать на пьяно-заинтересованные вопросы: "Ну, как там наша Хитроблудская рожа?" и "Когда будем греться у кардинальского костра?", а первым делом сам спросил:
      - Где Лялечка?
      - Где-то здесь. - Беспечно ответил царь. - По дворцу гуляет.
      - И давно?
      - Да, не то чтобы... Она что-то там в дверях увидела, сказала: "Ух, ты!", встала и пошла. С тех пор не возвращалась. Не волнуйся, куда она из дворца денется? Побродит и придет.
      Я немного успокоился. Рассказал о своем визите.
      Прошло полчаса, а Лялечка все не появлялась. Я вновь заволновался. Далдон послал несколько слуг разыскать девушку. Через пятнадцать минут лакей доложил, что гостьи нигде нет. Мы подняли на уши весь дворец. Обшарили каждый закуток, опросили каждого стражника. Ни кто не видел, чтобы она выходила. Но Далдон был прав насчет своего дворца. Действительно, сито.
      К вечеру стало понятно: Лялечка пропала.
      Я растерялся и не знал что делать. Даже в то утро, когда я отправился вслед за ней в Шайтанленд было гораздо легче. Страшней, да. Не спорю. Но, по крайней мере, все было ясно. Теперь же бояться было нечего, но от этого легче не становилось. Сплошная неопределенность. Что же произошло на самом деле? На этот счет у меня было несколько вариантов.
      Во-первых, хотя и маловероятно, она могла вернуться "домой", или как там называется место обитания эксклюзивных чертей. Заскучала. Но шансов в пользу этой версии не больше одного из тысячи. И не потому, что у меня были серьезные подозрения насчет того, что Лялечка не умеет самостоятельно перемещаться. Почему-то не верилось, что она, вот так, запросто, покинет меня, даже не попрощавшись.
      Во-вторых, это могло быть дело рук Бздысыкпука. Человеческая душа потемки, а уж дьявольская... Но, опять же, он обещал, что не станет вмешиваться в происходящее. И если бараноподобный сатана не пришел на выручку своей воспитаннице когда действительно было худо, то какой смысл забирать ее сейчас, когда все более или менее нормально?
      Остается третий вариант. Основной. Как следует из детективов, если что-нибудь произошло, то следует искать того, кому это выгодно. Исчезновение Лялечки было выгодно только одному человеку - Хитроблуду. Он поверил, что я настоящий посланец Пахана. Лялечка могла опознать в нем ночного визитера, и тогда...
      Существовала небольшая несостыковочка. В том, что я истинный кардинал, глава царькома уверовал только во время нашей встречи. Тогда же и произошло исчезновение чертовушки. Выкрасть опасного свидетеля на всякий случай? Хотя, другого момента могло и не представиться.
      Как только я пришел к этому выводу, то первым порывом было кинуться во дворец Хитроблуда, при помощи Далдоновых стражников перевернуть там все вверх дном и отыскать Лялечку. Но немного подумав, я понял, что таким образом можно только все испортить. Скорей всего кардинал предвидел мою подобную реакцию, и, значит, чертовушки в его дворце нет. Или она там очень хорошо спрятана.
      Так или иначе, но действовать следовало осторожно. Если Хитроблуд узнает, что является главным подозреваемым, то с перепугу может натворить что-нибудь непоправимое.
      Горестные раздумья
      Зупдин стоял весь мокрый, а холодный пот все продолжал струиться по дрожащему телу. Кардинал и его верный помощник Олуих уже давно покинули приемный зал, а царский коровий все не решался выйти из-за портьеры. Да и онемевшие ноги отказывались слушаться.
      Вот оно как получилось. А ведь ничто не предвещало. Подвела тяга к знаниям и желание этими знаниями с кем-нибудь поделиться. За соответствующее вознаграждение. Все время своей службы у царя, Зупдин чувствовал себя вполне комфортно под покровительством Хитроблуда. Еще бы. Далдон хоть и считался номинальным правителем, но ни одно решение не обходилось без кардинальского благословения, совета или пожелания, которые на самом деле были ни чем иным, как приказами. Так что, фактически царством управлял первый секретарь царькома, выше которого был только сам Пахан.
      Все переменилось в одночасье. С появлением секретного кардинала. Зупдин корил себя за то, что не смог распознать в нем истинного посланца генсека, а принял его за самозванца. И если бы тогда он не стал помогать Хитроблуду, а наоборот, "исповедовался" бы новоприбывшему об известных кардинальских тайнах, то сейчас все было бы иначе.
      А теперь два кардинала желали его смерти. Один, за то что слишком много знал, а другой лично предупредил, что его ожидает, случись что с девчонкой. Даже если сейчас пойти к секретному посланцу и выложить ему всю подноготную про Хитроблуда, в лучшем случае посчастливится умереть без пыток. Такая перспектива совсем не устраивала коровьего. Единственный выход - бежать. Как можно дальше. Надо только вызволить из Далдонова дворца свои сбережения. Он уже дважды подбирался к ним совсем близко. Но повсюду рыщут стражники, в поисках именно его, Зупдина.
      Удалось даже подслушать, как Далдон пообещал своим воинам и слугам вознаграждение за поимку коровьего, но эти сволочи отказались. Сказали, что лучшей наградой будет сам Зупдин, и попросили, чтобы после того, как коровий станет больше непотребен царю, пусть он подарит его дворцовой страже и лакеям. Далдон пообещал. И это в благодарность за долгие годы верной службы!
      Неизвестно, что лучше, быть тихонько зарезанным Олуихом, сожженным, то бишь замороженным кардиналом Андреем, или попасть в руки дворцовой челяди. Недолюбливали Зупдина царские люди. А за что? Непонятно. Наверное, из зависти его высокому положению. Ну, держался немного высокомерно. Но, так, должность обязывала. Подумаешь, применял плетку для воспитания нерасторопных... А, вдруг, они догадались, что это по его, Зупдиновым, наветам отправились на костер три стражника и штук пять лакеев? Тогда совсем другой расклад получается...
      Коровий покинул свое укрытие далеко за полночь. Кардинальский дворец не охранялся, какой безумец по доброй воле захочет туда проникнуть? А как попасть в царские хоромы, минуя все хитроумные засады и посты, Зупдин знал лучше всех.
      Жертва ностальгии
      Как и двое суток назад я лежал на широченной кровати гостевых покоев и опять не мог заснуть. Поиски Лялечки продолжались до глубокой ночи. Безрезультатно.
      Периодически я все же погружался в беспокойную дрему, но облегчения это не приносило. Кошмарные видения сменяли друг друга, заставляя меня просыпаться.
      Небо за окнами начало едва заметно сереть, обозначая приближение зари, когда в коридоре раздался какой-то шум. Я опрометью выскочил из покоев. Над распростертым телом стоял счастливо улыбающийся Далдон.
      - Я же говорил, что достану гаденыша! Мои стражники хоть и добросовестные, но безответственные. Пришлось самому покараулить.
      Под его ногами лежал недвижимый Зупдин.
      Из соседних покоев появился заспанный Тусопих. Оценив ситуацию, поинтересовался:
      - Покойничка отпевать или анафеме предавать будем?
      - Живой он, - мне даже послышалось легкое разочарование в голосе царя, - такие от одного удара в лоб не дохнут. Давайте, ребятушки, - царь обратился к подтягивающимся и зевающим слугам, - несите его в трапезную залу. Будем его допрашивать, а заодно и медовухой завтракать.
      Бесчувственного Зупдина усадили на стул, окатили холодной водой. Придя в себя, коровий быстро сориентировался и, не дожидаясь вопросов, обратился ко мне:
      - Товарищ ваше преосвященство, моя грешная душа требует покаяния, по сему желаю исповедаться...
      Вообще-то, на сколько мне известно, исповедь предполагает признание собственных грехов. Но Зупдин каялся в чужих. Попросту стучал на своего бывшего покровителя, выставляя себя за подневольного участника событий. Нас это вполне устраивало. Никто не собирался даровать бывшему коровьему отпущение грехов.
      Он многое мог бы поведать про Хитроблудовы делишки, но я велел сконцентрироваться только на интересующих нас событиях.
      Через полчаса мы уже знали как он "исповедался" кардиналу в ту ночь, как Хитроблуд под угрозой анафемы вытребовал ключ от царской темницы, как потом приходилось скрываться от царского гнева в кардинальском дворце. Как щемящая душу ностальгия заставляла его снова и снова возвращаться по ночам в царские хоромы. Как вчера на рассвете он чуть не натолкнулся на нас, когда мы выходили из Далдоновой опочивальни. Как опять "исповедался" по этому поводу. Как после этого Хитроблуд и его верный помощник долго о чем-то совещались (подслушать, к великому сожалению, не удалось), как потом был приглашен я (содержание моей беседы с кардиналом Зупдин слышал до единого словечка). Как после моего ухода Хитроблуд спрашивал у Олуиха о том, как сработал их неведомый план. Как опять тоска погнала его в царский дворец, и как он несказанно обрадовался, встретив неизвестно почему гневающегося Далдона.
      - Есть ли у кардинала какое-нибудь тайное пристанище, в котором он мог бы творить свои тайные делишки?
      - А как же. Конечно есть. Только не в нашем царстве. Во владениях князя Бявлыдка. Как раз на границе с нами. Там княжеский приграничный замок. Настоящая крепость. Я краем уха слышал, что князь души не чает в Хитроблуде, хотя собственный епископ имеется. Туда-то и отправляет секретарь царькома симпатичных девок. Для проведения обряда изгнания бесов...
      Неожиданно глаза коровьего округлились, рот раскрылся. Он смотрел куда-то мимо нас.
      - Он, он, держите его, он убить меня хочет! - Завизжал Зупдин, показывая пальцем на одного из прислуживающих нам лакеев.
      - Они все этого хотят, - спокойно ответил Далдон.
      - Да, нет же! Это Олуих!
      Мы уставились на слугу. Тот, хищно озираясь, попятился.
      Взять его! - Приказал царь.
      Растерявшиеся стражники на мгновение замешкались. Этого было достаточно. Лжеслуга с неимоверной прытью кинулся бежать. Только один из воинов попытался схватить убегающего за волосы, но роскошная шевелюра осталась в руках стражника, открывая всеобщему взору зеленый ирокез. Это внесло еще большую сумятицу в ряды преследователей. Когда царские люди опомнились и бросились в погоню, было уже поздно. Олуих сбежал.
      Все дальнейшее происходило в цейтноте. Теперь Хитроблуд знал, что мы в курсе его тайного пристанища, и поспешит замести следы. А это означало... Страшно даже было думать, что это означало.
      Во что бы то ни стало требовалось опередить его.
      - Может войско собрать и на Бявлыдка войной? - Предложил Далдон.
      - Нет времени. Пока соберемся, там все будет шито-крыто. Получится, как всегда, бессмысленная бойня. Скорей всего Хитроблуд пошлет, если уже не послал, туда гонца. Нам надо опередить его. Ты со мной?
      Последний вопрос я адресовал Тусопиху.
      - Естественно!
      - Тогда пошли.
      Секретная корова
      Мы наскоро попрощались с Далдон и почти бегом выскочили из дворца.
      - Надо быстрей в лес, к Кабалке. Возьмем лошадей и вмиг домчимся.
      - Это в другой стороне, - возразил аббат.
      - Все равно быстрей получится.
      - Нет.
      - Что ты предлагаешь?
      - Поедем на Звездюлине.
      - Ты что? Пока дошкандыбаем...
      - Обижаешь. В общем, сейчас сам увидишь.
      Мы вошли во двор, расположенный с тыльной стороны дворца. Звездюлина общалась со своими соплеменниками, царскими коровами и быками в специально устроенном для них загоне. Тусопих свистнул. Корова тут же явилась на зов.
      - Звездюлинка...
      - Подлизываешься, значит что-то надо. - Перебила хозяина буренка. Чего уж там, сразу говори.
      - Понимаешь, Лялечку украли.
      - Это ту, которая тебя до смерти пугала?
      - Она самая.
      - Хорошая девочка. - Сделала странный вывод Звездюлина. - Дальше.
      - Выручать надо.
      - Кого забодать что ли?
      - Нет. Она далеко. У Бявлыдка. Надо по быстрому домчаться туда.
      - А кто увидит? Отберут меня у тебя.
      - Не отберут. Андрей не позволит. Он главнее кардинала.
      - Переодетый Пахан что ль?
      - Нет. Потом объясню. Дорога каждая минута.
      - Чего же тогда стоишь? Запрягай.
      Пока Тусопих прилаживал хомут, Звездюлина поделилась со мной своей тайной:
      - Понимаешь, я - секретная корова. Могу такие скорости развивать, сама удивляюсь. Но про это никто не должен знать. Особенно кардинал. Мигом себе заграбастает. Так что, по городу я тихо поеду, а как за ворота выедем тогда и помчимся.
      - Так и помчимся? - Недоверчиво переспросил я.
      - Сомневаешься? Зря. Но скоро сам увидишь. Я даже не знаю, кто меня обогнать-то сможет.
      - Даже лошади?
      - Это те, что остались у Кабалки?
      - Да.
      - Значит, все-таки лошади, а не хищные коровы. Не знаю. Лялечку спасем, можно будет с ними наперегонки попробовать. Но только чтобы ни кто не видел. Секретная я.
      Тем временем повозка была готова и мы тронулись в путь.
      - Что можешь сказать о князе?
      - Сволочь, подонок, гад.
      - Ну, под эту характеристику, как я понял, многие подходят.
      - Это верно.
      - Что-нибудь особенное.
      - Особенное? Царем хочет быть. Княжество большое. Чуть ли не в половину Далдонии. Ни кому не подчиняется, в смысле кроме Паханата. Так что на лицо отдельное государство. Одна беда, кардиналов на всех не хватает. А царством или королевством может называться только та территория, в которой имеется действующий кардинал. Все же остальные, какими бы большими и сильными не были, остаются княжествами, графствами или герцогствами. Вот Бявлыдок и пытается переманить к себе Хитроблуда, всячески приваживает. А заодно и свирепствует. В княжестве костры почти не затухают. Рвение свое показывает. Что, мол, достоин.
      - Так, вроде, это церковное дело, еретиков жечь.
      - Да. Но добровольная помощь не возбраняется, а, наоборот, поощряется.
      Мы выехали из города. Звездюлина подозрительно обернулась на окружающие столицу стены.
      - Да, давай уже! - Нетерпеливо поторопил ее Тусопих.
      - Ну, ладно. Переквадратьтесь и покрепче держитесь. - Посоветовала корова и рванула.
      Не знаю, победит или нет Звездюлина в гонках с лошадьми, если они вообще состоятся, но скорость она развила весьма приличную. Совсем не коровью. Замелькали обступающие дорогу деревья. На каждой кочке повозка подпрыгивала так, что пришлось и правда вцепиться в боковой поручень, чтобы не вывалиться.
      Сватовство
      Похищение Лялечки, конечно, прискорбный факт, но Далдон в данный момент уже ничем не мог помочь, а требовалось решать и свои, семейные проблемы. Тем более они сами вылезли на первый план, в лице взъерошенного Бабая.
      Только Андрей и Тусопих покинули дворец, как в обеденную залу, в которой царь продолжал завтракать медовухой, заявился султаныч. Он остановился не доходя нескольких шагов до стола, принял подобающую случаю позу: выставил чуть вперед левую ногу, правую руку заложил за спину, задрал (насколько позволяла шея) острый подбородок и начал пламенную речь:
      - Я оказываю тебе столь высокую честь, потому что невозможно бороться с великим чувством, всепожирающая страсть завладела полностью моим организмом! Ты не должен препятствовать воссоединению двух любящих сердец. Иначе может случиться непоправимое. Лишенный любви и надежды я всей мощью обрушусь на земли и предам их разорению! Так что от твоего решения зависит не только мое счастье, но и судьба всего царства! А может быть и мира!
      Далдон помотал головой, не соображая, что хочет этот заморыш.
      - Тебе чего надо? Нормально можешь изъясняться?
      - Я прошу руки царевны Хрюси, - выпалил Бабай и, чуть помедлив, добавил, - папа...
      - Так сразу и сказал бы. Ты, вообще, кто такой? Хотя, без разницы. Принципиально я согласен. Только мне надо с ними побеседовать.
      - С кем с ними?!
      - С царевной, - быстро поправился Далдон, - она же августейших кровей, вот и приходится на "вы", даже за глаза. Ты пока перекуси, а я тем временем с ней потолкую.
      - С ними, - поправил султаныч.
      - Тут ты прав и даже не представляешь, как.
      Царь отыскал близняшек по голосам. Сестрички ругались. До драки дело еще не дошло, но все продвигалось именно к такому исходу. Далдон знал это по опыту. Когда двойняшки в своем лексиконе из нормальных слов используют только местоимения и междометия, а все остальные - матерные, то до рукоприкладства остаются считанные секунды.
      Раньше Далдон никогда не вмешивался в подобные ссоры. Теплилась надежда, что сестрички поубивают друг друга или, хотя бы серьезно покалечат. Но в этот раз царь решительно пресек готовый вспыхнуть конфликт.
      - Молчать, свиноматки!
      Фактор неожиданности возымел должное действие. Сестрички не только замолчали, но и на некоторое время вообще потеряли дар речи. Царь всегда старался как можно меньше общаться с близняшками, а уж во время конфликта, да еще и с таким страшным оскорблением. Какими бы словами Фрюся с Хрюсей не обзывали друг друга, но по молчаливому согласию никогда не касались внешности и тем более сходства с вышеупомянутым животным. Оно и понятно. С тем же успехом можно было пенять и на зеркало. Так что обращение царя прозвучало, как гром среди ясного неба.
      - Так то лучше, - продолжал довольный произведенным эффектом Далдон, а теперь слушайте меня внимательно. Там внизу у меня жених. Просит выдать одну из вас за него замуж. Уж не знаю, которую.
      - Меня!
      - Нет, меня!
      - Ах, ты стерва...
      - А ты...
      - Цыц! Я сказал. - Далдон загасил готовый разгореться с новой силой скандал. - Мне все равно, кого из вас имеет в виду тот заморыш. Вы обе за него пойдете. Или не пойдет никто. Так что, решайте.
      - Но он меня любит.
      - Нет меня.
      - Я с ним всю ночь провела.
      - Нет, я!
      - Молчать! Выбирайте, или соглашаетесь с моим планом, или я сейчас же выпроваживаю жениха. Скажу, что он не подходит, что моя единственная дочурка мечтает о прекрасном принце на белой корове...
      Некоторое время сестры пристально смотрели на Далдона, переваривая услышанное, затем, столь же внимательно впились взглядами друг в друга. Потом разом вновь перевели взор на царя и хором выдохнули:
      - Мы согласны. Излагай свой план.
      - Гм... А я его уже изложил. А о деталях договаривайтесь между собой. Как будет происходить пересмена, как будете умудряться одновременно не попасться на глаза мужу, и, самое главное, как сделать так, чтобы об этом не пронюхали папики. Потому что если они прознают, гореть вам обоим синим пламенем.
      - А мы скажем, что это ты нас вынудил! - Опять хором заявили сестры. И гореть придется тебе!
      - А как вы думаете, кому они больше поверят?
      - Нас же двое!
      - В том-то и дело. Что им лучше, спалить одного меня или вас двоих, да еще таких? Я даже предполагаю, что ваше сожжение они отложат до какого-нибудь праздника. Вы ж без всяких дров гореть будете. За счет одного только сала.
      Загасив этим предположением последние вспышки агрессии, Далдон покинул удрученных сестричек, на прощание добавив:
      - Обсуждайте пока детали, а я пойду обрадую счастливого жениха.
      Бабай сильно нервничал. Ради достижения счастья он готов был горы свернуть и пролить море крови, но понимал, что гораздо лучше было бы решить все полюбовно.
      Вернулся царь.
      - Ну?! Что они, моя царевна, сказали?
      - Они согласны. Нам с тобой осталось обсудить кое-какой нюансик. Они у меня все же царская дочь. Негоже их вот так, запросто, замуж отдавать. Я про полцарства речь веду...
      Далдон не успел закончить щекотливый разговор о приданом. Жених встрепенулся. Глаза его разгорелись бешеным огнем.
      - Этот вопрос я быстро улажу! Отец теперь не посмеет мне отказать. Под страхом смерти запрещаю тебе выдавать царевну за других претендентов! Я скоро!
      Бабай бегом кинулся из залы.
      - Ты куда?
      - Жди. Приведу с собой войско, тогда и договорим про полцарства! Бросил от дверей султаныч и оставил озабоченного Далдона наедине со своими мыслями.
      Заложник
      - Теперь мы уже в княжестве. - Сообщил Тусопих. - А вон и приграничный замок, о котором говорил коровий.
      Нашему взору открылся замок, обнесенный крепостной стеной. Мы остановились у запертых ворот. Я постучал в небольшую дверцу рядом с воротами. Открылось окошко в калитке, в котором показалась недовольная физиономия охранника.
      - Проваливайте!
      - Мне срочно нужен князь.
      - Я же сказал, проваливайте. А то сейчас ребятам свистну, они вас сверху кипяточком ошпарят.
      - Если сейчас же меня не впустят, все княжество предам анафеме. Срочно передай князю, что прибыл тайный кардинал от Пахана. - Я привычным жестом сунул под нос стражнику свой пятирублевый мандат.
      Окошко захлопнулось с громким стуком. Минут пять я безрезультатно барабанил в дверь, затем проем в двери вновь распахнулся.
      - Я - кардинал Андрей, прибыл из Паханата...
      - Мандат.
      Я показал. Тут же раскрылись ворота. Нас встречал сам князь. Почему-то он прятал лицо в складках глубокого капюшона.
      - Милости просим, товарищ ваше преосвященство! Наконец-то Пахан прислал мне кардинала, и теперь я буду царем!
      - С этим придется повременить. Я - инспекционный кардинал, тайный. Прибыл с проверкой. А здесь я разыскиваю одну..., - начал было я, но заметил, почему Бявлыдок пытается скрыть свое лицо. Рожа князя была испещрена свежими, еще кровоточащими глубокими царапинами. Я понял, что Лялечка здесь была.
      - Где она?!!!
      - Девушка, которую прислал Хитроблуд?
      - Да!
      - Сейчас провожу. Его преосвященство строго настрого приказали никому не говорить и хранить все в строжайшем секрете. Но раз уж вы тоже кардинал...
      - Веди скорей, по дороге расскажешь.
      - Сначала было велено поместить ее, как всегда, в обрядовые покои, дабы потом кардинал самолично изгнал из нее бесов. Но где-то час назад он прислал пингвина с приказом не дожидаться его преосвященства и без изгнания бросить ее к медведям...
      - Что?!!!
      - Да, не волнуйтесь вы так! Я даже рад буду, что вы ее заберете, наконец. Я решил, что не по-божески будет сразу к медведям, без изгнания. И хотел самостоятельно провести обряд очищения. Сана полагающегося хоть и не имею, но несколько раз, каюсь, тайно наблюдал, как этим занимался его преосвященство. Что из этого получилось, вы можете наблюдать на моем лице. Пришлось бросать к медведям. Вернее к одному. Свежесловленному. Всю округу много лет в ужасе держал.