- А ты сможешь своей стрелой короля местного поразить? - У меня зародилась зыбкая надежда, что влюбленный Злыгад будет не столь злобным и изощренным, и может, просто, без пыток, убьет нас.
      - Без проблем. В кого его влюбить? В тебя? - Он направил лук на чертовушку.
      Лялечка скривилась от отвращения и усердно затрясла головой.
      - Тогда в тебя? - Амурерос похабно залыбился. - Я и такое могу. Мужская любовь немного своеобразна, но имеет место быть. По крайней мере, до сих пор ни кто не жаловался.
      - Ни в коем разе.
      - Как знаешь... Тогда говори, в кого требуется короля влюбить? Хочешь, в первого, кого увидит, или по фотографии?
      - Вот это подойдет?
      Я достал из кармана забытый и скомканный портрет царевны. То ли Фрюси, то ли Хрюси.
      Ангел посмотрел на изображение, хмыкнул:
      - Ты, оказывается, еще и юморист. Портретик забрать можно? С возвратом.
      - Без вопросов. Хоть без возврата.
      - Еще пожелания будут?
      - Да, вроде, нет...
      - Никак не пойму, как здесь оказался?..
      Амурерос растворился в воздухе.
      - Объяснишь? - Обратился я к Лялечке.
      - А что, чуть что, сразу я? Как что-нибудь произойдет, так Лялечка тут же виновата. Нашел крайнюю. С чего ты взял, что я к этому причастна?
      - Давай по честному...
      - Ишь, что удумал, фигню какую, по честному... Но раз обещала тебе не брехать... Кто меня тогда за язык тянул? Нечаянно получилось, не хотела я.
      - Вот, с этого места, пожалуйста, поподробней.
      Лялечка была похожа на пойманную со шпаргалкой старшеклассницу.
      - Я же не все прогуливала. Кое-что учила... Хотела вызволить нас из темницы, чтобы мы отсюда - фьють... А получилось, что он сюда, вот... Как, сама не понимаю. Еще разочек попробовать? - Она загорелась энтузиазмом. Думаю, теперь должно получиться.
      - Уверена?
      - Ну, не то, чтобы...
      - Тогда ни в коем случае! Вдруг, вместо амура появится какой-нибудь демон?
      - Не исключено...
      - Тем более...
      Вновь появился Амурерос. Протянул мне холстину.
      - Не вышло?
      - Обижаешь. Фирма веников не вяжет. Гарантия - сто процентов. Пока не найдет ее, не успокоится. Сами не надумали?
      - Как-нибудь без тебя разберемся.
      - Ну, тогда прощевайте... Я полетел. Размножаемость повышать.
      Гыгыкнув напоследок, ангел любви исчез.
      Автоответчик
      Утром лязгнул отпираемый засов, затем с обратной стороны двери раздалось натужное кряхтение и донеслось испуганное перешептывание:
      - Почему не открывается?
      - Не знаю.
      - Не должны темницы запираться изнутри.
      - Что будем делать?
      - Давай вместе попробуем.
      Снова кряхтение, теперь уже удвоенное, глухие удары плечами в кованую поверхность. Бесполезно. В Злыгандии умели строить темницы.
      - Что теперь?
      - Может за подмогой сбегать?
      - А ты знаешь куда нас с тобой определят, если выяснят, что мы не способны даже безоружных пленников из темницы привести?
      - Не знаю.
      - А я догадываюсь, а, вот, что делать, не знаю...
      Лялечка подмигнула мне и на цыпочках подкралась к двери.
      - А что всегда делают, когда куда-нибудь приходят, а дверь закрыта? Задала чертовушка наводящий вопрос незадачливым стражникам.
      - Гм... Стучат... Но стучат кому-нибудь домой, а не в темницу!
      - Жизнь у меня веселая, преступная. "Украл, выпил - в тюрьму". Так, вот, и получается, -Лялечка тяжело вздохнула, - что мой дом - тюрьма.
      Из-за двери донеслось совсем тихое и неразборчивое шушуканье. Затем раздался робкий стук.
      Лялечка, размышляя, пробормотала:
      - Поиграть с ними что ль в ктотамов Печкинских? Нет. Не буду... Придумала. - И уже громко. - Никого нет дома!
      - Э, нет, - хитрый голос идиота, сообразившего, что его хотят разыграть, - там есть ты!
      - Я не считаюсь. Я для того и придумана, чтобы разговаривать, когда никого нет дома.
      - Да, кто ж ты?!
      - Я - автоответчик. Японский, между прочим, а не какой-нибудь там малазийский или, того хуже, отечественный.
      Снова продолжительный шепот, затем категоричный вердикт:
      - Брешешь!
      - Это почему же?
      - Потому что, если ты этот..., как его?
      - Автоответчик.
      - Во-во, он самый. Так, вот, тогда ты должна мужиком быть, потому что он - он!
      - Правильно, если это "Панасоник" или "Фунай", но я "Соня", так что никаких разногласий.
      - А что это такое? Автоответчик?
      - Я же уже говорила. Это такая штуковина, которая вместо хозяев отвечает, когда их нет дома. Как магнитофон.
      Объяснение явно было непонятно. Новая пауза. Шушуканье.
      - А где твои хозяева?
      Лялечка не удостоила стражников ответом.
      - Эй, что молчишь-то? Почему не отвечаешь, раз для этого и придумана?
      - Потому что я и тогда не должна была вам ничего говорить, просто пожалела.
      - Почему?!
      - Потому что сначала вы должны мне позвонить, а я на звонок ответить.
      - Как позвонить?! Чем?!
      - Хоть вы оба и томатозвоны, но помидорами не надо. Придумывайте сами. Кому надо звонить, мне или вам?
      После очередного совещания, раздалось бряцанье оружия.
      - Так подойдет?
      - Нет. Я могу подумать, что это электричка мимо прошла, и не ответить. Ладно, так и быть, помогу. Звоните голосом. Вот так : "Дзинь-дзинь-дзинь!". Только громко и хором. Ясно?
      - Ага!
      - Тогда начинайте.
      - Дзинь-дзинь-дзинь!
      Лялечка не ответила.
      - Почему молчишь?
      - Я подключаюсь когда достигнуто устойчивое соединение, то есть после прохождения двух сигналов (я представил рожи тюремщиков). Два раза "дзинь-дзинь-дзинь" надо.
      - А, понятно! Дзинь-дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь-дзинь!
      - Здравствуйте! Лялечки и Андрюши нету дома. Где их носит, понятия не имею. Может Пахана свергают, может сатанистов гоняют, а может, где припрятались от всех и решили, наконец, осчастливить этот мир новой расой чертолюдиков. Не знаю. А с вами говорит автоответчик. И я обязательно передам ваше сообщение. Говорите после сигнала... Ой, я забыла сигнал придумать! Придется все заново. Звоните еще. Громко и два раза!
      - Дзинь-дзинь-дзинь...
      Они успели только раз.
      - Идиоты! Вас за смертью посылать! - Голос Лобадеса был полон презрения и холодной ярости. - Что вы тут дзинь-дзинькаете? Где пленники?
      - Их нет дома...
      - Как нет?
      - А вот так. Дверь заперта. А внутри только автоответчик, специально придуманный...
      - Пошли с глаз моих долой! Прямым ходом на свинарник. А должность почетную я вам придумаю.
      Лобадес толкнул дверь. Она не поддалась.
      - Андрей, Лялечка, не знаю что случилось, но король не в себе. Странный какой-то. Задумчивый. Ни кому морду еще не набил. Подобрел что ли? Может и вас пронесет? Все равно, рано или поздно вас отсюда достанут. Так что не надо его гневить. Открывайтесь и пошли, пока есть шанс.
      Он был прав. И мы подчинились.
      По дороге Лобадес посетовал на нерадивых стражников:
      - Ох, уж мне эти родственнички дворцовых сановников! Один другого тупее. А подавай им должность приличную, но неопасную. Я уж перепугался, не проворонили ли они вас...
      И посмотрел на меня как-то странно. Может начальник тайной службы, посылая за нами двух дуболомов, как раз и надеялся, что мы попытаемся сбежать? Именно, попытаемся. Потому что, пожелай он даровать нам свободу, мог бы и не арестовывать. А если сия благая мысль посетила чиновника уже после нашего пленения, то он мог бы придумать что-нибудь и получше. Да и не из тех начальник тайной службы, кто мог допустить такую оплошность. Скорей всего Лобадес решил даровать нам легкую смерть "при попытке к бегству". Акт, конечно, гуманистический, если брать во внимание все слышанное о Злыгаде. И, кажется, моя догадка оказалась верной. Когда я внимательно взглянул на придворного, он как-то стушевался и заторопился, отведя глаза.
      - Ляля, если, вдруг, что, - успел я шепнуть чертовушке, перед тем, как мы попали в "приемный" зал, очень напоминающий пыточную, - ты, того, делай фьють...
      Влюбленный король
      Злыгад совершенно не был похож на себя вчерашнего. Какой-то потерянный. Казалось, он витал где-то в облаках. Взглянул на нас невидящим взором и равнодушно, осипшим голосом задумчиво произнес:
      - Вообще-то, вас полагается сейчас казнить, мучительно, долго, больно. И наблюдать, как вы корчитесь в смертельной агонии... Самому поучаствовать... Вот, только, почему-то не хочется... А наоборот... Странно как-то... Чудно... Что со мной?
      - А ты расскажи, что происходит, может чем поможем? - Я рискнул встрять в размышления тирана, опасаясь, что тот может поддаться своему "доброму" порыву и казнить не пытая.
      - Привиделась мне девица чудной красоты. Все бы для нее сделал... Только, где ее искать? Не будет мне покоя, пока не встречу. Весь мир объеду, а найду.
      - Случайно не вот эта?
      Я достал из кармана портрет свиноподобной царевны.
      - Она!
      Злыгад вырвал у меня холстину, несколько раз чмокнул изображение.
      Рожа короля расплылась блаженной улыбкой. Но тут же радость сменилась свирепой подозрительностью.
      - Уж, не дама ли твоего сердца сие божественное создание? Почему с собой портрет носишь?
      Лобадес увидел краем глаза портрет, и его глаза полезли на лоб.
      - Нет, нет, не волнуйся. - Поспешил я успокоить короля. - Я папаши ейной посыльный. Далдона. Сват. Ищу достойного жениха. Как только найду, сразу свадьба.
      - И много претендентов?
      - Пока никого. Но не сомневайся, отбоя не будет. Просто я решил начать с самых достойных и потому направился прямо в твое королевство.
      - Погоди. Сват, говоришь? А как же твои проблемы с Паханом?
      - Не знаю. Может, он не хочет, чтобы я свою миссию выполнил? Может, у него на царскую дочь свои планы или виды?
      - А пошел он! - В сердцах бросил король. - Какие условия? Нужно за нее сражаться?
      - Да не то чтобы... Еще полцарства...
      - Ох, уж эти восточные правители, вечно им калым подавай! Передай, завоюю я ему полцарства. Нет! Я сам отправляюсь. Прямо сегодня. Лобадес! Вели войско собирать! Скоро выступаем.
      - Но как же святейшее благословение? - Подал робкий голос начальник тайной службы. - Без одобрения Пахана у нас будут проблемы.
      - Я уже сказал, что он пошел. Или ты хочешь, чтобы я повторил второй раз?! Все, хватит. Богу - богово, королю - королево.
      Лобадес удалился выполнять распоряжение, а Злыгад вновь обратился ко мне:
      - Ты не в курсе, почему Далдону требуется только половина царства, а не целое? Где такого правителя отыскать, у которого можно половину владений оттяпать, а он бы не затаил обиды и желания все вернуть?
      - Думаю, полцарства вполне можно приравнять к целому герцогству. Сесуохскому, например. Уверен, Далдона оно вполне устроит.
      - Меня тоже. Главное, что по дороге. Не придется время на завоевание терять. Так, а что же мне теперь с вами делать? Негоже, если Далдон прознает, что я его свата казнил...
      - Отпусти нас, дядечка, а мы тебе потом пригодимся, как зверюшки Ивану-царевичу. - Внесла предложение Лялечка.
      - Какие зверюшки? Какому Ивану? Как пригодитесь?
      - Зверюшки разные. Всех разве упомнишь? Про Ивана в голову не бери. Он дурак. А пригодиться мы можем очень даже. Например, потребуется тебе сундук с дерева стряхнуть или уточку в небе догнать, а мы тут как тут. "Разъяснила" чертовушка.
      Злыгад потряс головой, ничего не понимая. В этот момент вернулся Лобадес.
      - Через пару часов войско будет готово к походу. - Ответил сановник на вопросительный взгляд своего короля.
      Злыгад одобрительно кивнул, затем вновь задумался.
      - Придумал, что с вами делать! - Обрадовался монарх пришедшему на ум внезапному решению. - Я сам с вами ничего делать не буду. Пусть он решает. Злыгад кивнул на Лобадеса. - Все его деяния всегда идут мне на пользу. Так что, ваша судьба в его руках.
      Король жестом руки дал понять, что аудиенция окончена. Мы в сопровождении начальника тайной службы направились к выходу из зала.
      - Не забудь, через два часа выходим, - напомнил Злыгад своему подчиненному, - так что долго с ними не возись.
      Свобода по меркантильным соображениям
      - Я вас, наверное, отпущу. - Как-то неуверенно произнес Лобадес, когда мы вышли из приемной Злыгада. Казалось, что он сам не верит, что говорит такие слова. - Если бы я сейчас спросил, а вы бы ответили, что непричастны к метаморфозам, происходящим с моим королем, я ни за что не поверил бы. Только я не буду спрашивать. Это ясно, как божий день. Не бывает таких совпадений, чтобы самый жестокий в мире правитель в одночасье потерял голову из-за приснившейся девицы, да еще такой наружности. А потом портрет сего создания оказался у обреченного на верную и мучительную смерть от рук этого самого правителя. То, что это дело ваших рук, я ни сколько не сомневаюсь. А, вот, каким образом вам это удалось, знать не хочу. В моей голове и без того достаточно вещей, которые я с радостью забыл бы. Что сделано, то сделано. Не знаю, во благо, или во вред. Дальнейшее покажет. С одной стороны, Злыгад изменился в лучшую сторону, а с другой, прямая конфронтация с Паханом... Одно точно: я вас недооценил. И, возможно, вы способны причинить Его Святейшеству гораздо больше проблем, чем я первоначально предполагал. По крайней мере, пока вы будете на свободе, Пахану будет не до моего короля. Так что, не сочтите мой поступок гуманным жестом. Просто, мне сейчас это выгодно.
      Во время монолога Лобадеса мы спустились в подземелье и продолжили путь по уже знакомому тоннелю.
      - Только не знаю, как реально вы сможете противостоять Пахану. Даже самое могущественное государство бессильно. Хотя, как знать? После того, что произошло со Злыгадом, я уже ничему не удивлюсь.
      - Лобадес, ты случайно не знаешь, как можно проникнуть в Паханат, вернее, добраться до самого?
      - Если бы была такая возможность, то уже давно отпала бы необходимость в ее реализации. Так что, здесь я вам не помощник.
      Очень расплывчато, но я понял. Если бы агенты Лобадеса могли бы добраться до Пахана, то уже сделали бы это.
      - Раз не можешь помочь, то тогда хоть не мешай.
      - Сейчас это не в моих интересах.
      Лобадес на некоторое время задумался, а когда мы проходили мимо зияющей черноты одного из боковых ответвлений, он громко, ни к кому не обращаясь, произнес:
      - Все отменятся.
      И я понял, что мое предположение, насчет гибели при попытке к бегству, не было плодом перепуганного воображения.
      Несколько минут мы шли молча. Потом, не раскрывая того факта, что сам посоветовал Злыгаду в качестве калыма завоевать гнездо сатанистов, я обратился к сановнику:
      - Сдается мне, что в самое ближайшее время твой король обратит свой взор на герцогство Сесуохское, так, вот, мне совершенно случайно стали известны некоторые тайны, которые могут быть тебе полезны...
      Пагубная беспечность
      Почтовый пингвин Шустрик расслабился. Позади долгий, полный опасности путь, на котором, как всегда, он без труда избежал любые неприятности. И все благодаря незаурядному уму, хитрости, интуитивному чутью и прозорливости. Пахан считает, что все почтовые пингвины таковы. Это единственная неверная мысль генсека. Во всем остальном Всемогущий и Вечноживущий прав.
      Но, ничего. Со временем фюрер осознает свою ошибку и назначит его, Шустрика, главным над всеми пингвинами. И больше не придется пробираться тайными тропами, доставляя важную, сверхсекретную корреспонденцию.
      Увлеченный своими сладостными мечтами и расслабленный близостью конечной цели, Шустрик потерял бдительность. Да и что могло угрожать ему в этой безлюдной местности? Причем до заветного озера оставались считанные метры.
      Он выскочил на поляну, обрамляющую тайный водоем, и застыл пораженный, не веря своим глазам. Шустрик оказался в непосредственной близости от щиплющей траву коровы. Стоило только протянуть крыло и можно было коснуться зада буренки. Чуть поодаль, всего метрах в пяти от коровы, под кустом лежал огромный медведь, закинув лапы за голову. Рядом с ним беспечно прыгал маленький зайчишка, что-то увлеченно рассказывая косолапому.
      Но даже не это странное и мирное соседство так поразили пингвина. Возле самого озера паслись проклятые богом дьявольские создания - кони. До этого Шустрик видел лошадей только на фресках, изображающих шесть квадратов ада и не очень-то верил в их существование. А здесь вот они. Из плоти и крови. Да еще так близко от Паханата. Требуется незамедлительно предупредить генсека, и уж тогда должность главного пингвина Шустрику обеспечена.
      Послышались голоса выходящих из леса людей. Да тут целый заговор! Нужно срочно...
      Он не успел додумать, что именно нужно. Неожиданно, неподозревающая о его бесшумном появлении на поляне корова издала странный клич: "Ать!". И в ту же секунду удар тяжелым хвостом буренки сбил пингвина с ног. Шустрик, без пяти минут главный над своими собратьями, потерял сознание.
      Пробуждение инстинктов
      Лобадес проводил нас до ворот. Мы торопились к друзьям. У самой кромки леса из зарослей нам навстречу вышли Тусопих и Кабалка. Как и предполагалось, они направлялись нас спасать. И уже вчетвером мы вернулись к озеру.
      Там ожидал сюрприз. Подбежала взбудораженная Звездюлина.
      - Проснулись! Они проснулись! Все как ты, Лялечка, обещала!
      - Кто проснулся-то? Объясни.
      - Хищные охотничьи инстинкты проснулись. У меня теперь и первый трофей имеется! Стою, значит, думаю, что пасусь. А на самом деле, оказалось, что прикидываюсь, будто пасусь, а сама нахожусь в засаде. Меня инстинкт в то место привел. Это я потом уже догадалась. Хотела, как всегда, муху назойливую хвостом пришпандорить. Чтоб не кусалась. И, вдруг, хрясть! Хвост на что-то натыкается. Гляжу, лежит родименький. Не шевелится. Грызть я его не стала. Эти инстинкты еще спят. Но охотиться понравилось. Только одна беда. Не могу понять, что за фигатень мне попалась в качестве первой жертвы. То ли птица нелетучая, то ли суслик какой экспериментальный? Обязательно надо выяснить его наименование. А то что получается? Если бы я набодала штук пятьдесят слонов, то в нашей хищной среде меня прозвали бы Звездюлина гроза слонов. А как нащелкаю пару сотен таких вот сусликов, что ж меня назовут Звездюлина - гроза фиг поймешь чего? Не солидно. Надо идентифицировать.
      - Пошли, посмотрим на твой трофей.
      В траве лежал пингвин. По крайней мере, в нашем мире именно так и выглядят эти антарктические птицы.
      - Это пингвин.
      - Точно?!
      - Конечно, я не совсем уверен. Но у нас они такие.
      - Точно пингвин, - подтвердила и Лялечка, - я в телевизоре видела. Если бы захотела, то могла бы с ними наперегонки понырять, но там, где они живут, очень холодно. А я не люблю, когда холодно. Очень.
      Для коровы авторитетного заявления чертовушки было достаточно.
      - Ух, ты! Звездюлина - гроза пингвинов! Звучит? Еще как!
      Я взглянул на Тусопиха.
      - Что скажешь? Ведь пингвины служат только папикам.
      - Все верно. Только высшим папикам. Епископам, кардиналам и, естественно, самому Пахану. Секретные они. Так что я знаю, что они есть, а как выглядят... Если это действительно пингвин, не помешает его привязать. Шустрые они очень. Но если это на самом деле почтарь, то, возможно, удастся с его помощью проникнуть в Паханат.
      Аббат извлек из повозки моток тонкой веревки, один конец которой привязал к ближайшему дереву, а другой к лапе бесчувственного пингвина.
      - Очухается, тогда и узнаем, что это за птица.
      Неудачная попытка
      Пингвин пришел в себя, но ни единым движением не выдал своего пробуждения. Он лежал и внимательно слушал доносившийся разговор.
      - Вини, а это точно пингвин?
      - Конечно. Раз и Андрей, и Лялечка так говорят.
      - А, вдруг, это какая-нибудь другая птичка, только похожая на пингвина?
      - Все может быть. Разве это так важно?
      - Еще бы! Одно дело, если мне попалась странная разновидность глупого тетерева, и совсем другое, когда жертвой моей первой хищнической охоты стал неуловимый почтарь. Загрызать и поедать его я не буду. Надо постепенно привыкать к своему новому статусу. На первый раз достаточно и проверки охотничьих навыков. Нет, ну вы видали, как я его ловко хвостом сшибла? Как будто всю жизнь только этим и занималась. Мне бы еще научиться по деревьям лазать. Я б тогда на свои жертвы сверху сигала, как тигр. Но это и правда пингвин?
      - Сейчас он прочухается, и все узнаем.
      - Может, я ему потихоньку по роже настучу своим боевым хвостом, чтобы быстрей приходил в себя?
      - Не надо. Мы его сейчас водой окатим...
      Дело принимало серьезный оборот. Шустрик осторожно размежевал веки. Спасительная вода была всего в нескольких метрах. А голоса врагов слышались с противоположной стороны. Глупцы! Не знают почему пингвины не летают. Да потому что отлично плавают! Избавление совсем рядом. Один рывок, прыжок, нырок - и вожделенная свобода со всеми вытекающими: своевременный доклад, должность главного пингвина, а может быть и слава спасителя всего Паханата?!
      Шустрик резко вскочил, разбежался и прыгнул. Когда его и спасительную водную гладь разделяли всего полметра и полмгновения, случилось невероятное. Пингвину показалось, что кто-то неведомый умудрился схватить его за лапу прямо налету и дернул. Он воткнулся клювом в самую кромку берега.
      - Видишь, какой умный мой аббат? Догадался привязать пленника. Я бы себе никогда не простила, если бы мой первый охотничий трофей утопился...
      Страшная клятва
      - Лялечка! Андрей! Идите сюда, оклемался пленник! - Позвал нас Тусопих. - даже пытался сбежать.
      - Утопиться. - Поправила хозяина Звездюлина.
      Мы подошли. Пингвин смотрел на всех исподлобья, правой лапой пытаясь освободиться от бечевки.
      - Ты почтовый пингвин? - Строго спросил Тусопих пленника.
      - Нет.
      - Не бреши! - Недавно сомневающаяся по этому поводу Звездюлина теперь была поражена наглостью своей добычи. - Лялечка тебя в телевизоре видела!
      - Ничего не знаю. Не был я ни в каком телевизоре. Я даже не знаю, что это такое.
      - Я тоже не знаю, но тебя там видели! - Не унималась корова.
      - Мне кто-то когда-то говорил, что я похож на легендарных почтарей, но, на самом деле, я совсем не пингвин.
      - В отказку пошел фраер. - Шепнула Лялечка, - Ну, ничего, сейчас я его расколю. Только не мешайте мне.
      - Еще мне говорили, что я похож на большого попугая, - продолжал упорствовать трофей, - но я и не попугай. И уж тем более не пингвин.
      - Естественно не пингвин. - Поддержала пленника чертовушка. - Я ошиблась. В телевизоре не ты был, только похожий. А если получше приглядеться, то и не очень. Совсем не пингвин.
      - А я что говорю? Ошибочка вышла. Так что отпустите меня поскорей.
      - Погоди. Я-то вижу, что ты не тот, за кого тебя приняли, но они просто так не успокоятся. - Лялечка указала на нас, на что мы энергично закивали. Мы с тобой сейчас это уладим. Погоди, ты ведь и не слон, верно?
      Шустрик, вытаращив глаза, отрицательно замотал головой.
      - Вот и ладненько. Я тоже не слон. Сейчас мы с тобой дадим страшную слонячью клятву.
      - Зачем?
      - Так надо. Потом узнаешь. Да, не волнуйся ты. Мы же с тобой не слоны. Ведь, верно?
      Пингвин кивнул.
      - Тогда повторяй за мной. Клянусь страшной слонячьей клятвой... Повторяй!
      - Клянусь страшной слонячьей клятвой..., - неуверенно протянул Шустрик.
      - Что буду подчиняться всем, здесь присутствующим...
      - Это я повторять не буду.
      - Почему?
      - А я не буду никому подчиняться.
      - И не надо. Ты же не слон. А клятва - слонячья. Я тоже ни кому не намерена подчиняться, а ведь клянусь вместе с тобой. Так что не упрямься, повторяй: буду подчиняться всем, здесь присутствующим...
      - Буду подчиняться всем, здесь присутствующим..., - сдался пингвин.
      - Если же я нарушу данную клятву...
      - Если же я нарушу данную клятву...
      - ...пусть меня растерзают ужасные снонячьи черти и кариозные монстры!
      - ...пусть меня растерзают ужасные снонячьи черти и кариозные монстры!
      - Отлично. Так, а ты у нас, случайно, не морж?
      Одна за другой последовали страшные тайны: моржачья, свинячья, верблюжачья, кукушачья и даже ракушачья. Шустрик ничего не понимал, как и все присутствующие, только монотонно повторял вслед за Лялечкой однообразные обещания. Менялись только названия клятв и чертей.
      - Фу, - облегченно выдохнула чертовушка, - осталась самая малость. Сейчас мы с тобой поклянемся страшной пингвинячьей клятвой и все.
      - Может, не надо?
      - Надо. Или ты, все-таки, пингвин?
      - Нет, нет!
      - Тогда повторяй...
      - ...пусть меня растерзают ужасные пингвинячьи черти и кариозные монстры. - Едва слышно закончил клятву Шустрик, сильно надеясь, что уж теперь-то его отпустят на все четыре стороны, и никаких приказаний от всех, здесь присутствующих, выполнять не придется.
      Признание
      - С этим разобрались, - продолжала Лялечка, - ты действительно ни какой не пингвин. Погоди! Как я сразу не догадалась! Ты, наверное, великий и добрый страус? Тот, которого все очень любят?
      - Да, это я. - Напыжился Шустрик, почувствовав близкое избавление. Меня все любят. Я великий и добрый страус.
      - Вот, видите? Он - страус. А то заладили: почтовый пингвин, почтовый пингвин. Засобирались награждать, почести оказывать и поклоняться! Никакой он не пингвин! А один из страусов, которых все любят.
      Шустрик никак не ожидал такого поворота событий. Он растерянно моргал и ничего не понимал. Но все-таки еще раз подтвердил неуверенным голосом:
      - Да, я - страус, которого все любят...
      - Мы тоже любим..., наверное. Еще ни разу не пробовали. Не доводилось. Но теперь-то оценим его вкусовые качества. Как будем готовить птичку? Сварим или потушим с черносливом и яблоками? Это я не матюкнулась, а насчет кулинарного рецепта.
      Физиономия Шустрика исказилась от ужаса.
      - Нет!!! Меня нельзя варить! И тушить тоже! Я не страус! Совсем не страус! Я - пингвин!
      - Не слушайте его, он брешет. Не хочет быть съеденным. - Лялечка похлопала себя по животу.
      - Я почтовый пингвин и могу это доказать!
      - Брехня. Причем наглая.
      - А вот это ты видела? - Шустрик извлек откуда-то из-под крыла небольшой конверт.
      - Что это?
      - Письмо к самому Пахану!
      Лялечка взяла конверт, повертела его у себя перед глазами.
      - Действительно, письмо. Видно, ты и правда пингвин.
      - Ага! Убедились?! Теперь верните мне послание и начинайте награждать, оказывать почести и поклоняться!
      - Кто-нибудь, покажите ему дулю, а то, боюсь, он моих фигушек не выдержит. Теперь, голубок, (не удивляйся, что я тебя так называю, есть некоторые миры, где гулюшки, кроме того, что гадят в прекрасные прически, тоже, как и ты, письма таскают). Так, вот, голубок, сейчас ты нам расскажешь, как незаметно проникнуть в Паханат.
      - Отдайте письмо! Я ничего вам не скажу! - Истерично взвизгнул Шустрик.
      - Скажешь, как миленький. Про страшную пингвинячью клятву забыл?
      Почтарь и впрямь про нее забыл. Глаза вновь наполнились ужасом.
      - Пингвинячьих чертей не бывает, и поэтому клятва недействительна. Промямлил загнанный в угол Шустрик.
      - Если бы ты сказал это кому-нибудь другому, может и подействовало бы. Но дело в том, что я сама - черт. Человечий только. И уж кому, как не мне знать, какие черти бывают, а каких нет. Так что спешу тебя разочаровать или обрадовать: пингвинячьи черти бывают. Мало того, бывают и слонячьи, и моржачьи, и свинячьи. Короче, все, которым ты клялся. Когда скучно, я с ними в карты играю. Задолжали они все мне - не меряно. Я им пообещаю треть долга простить, и они все припрутся растерзовывать тебя вместе с пингвинячьими, если ты нарушишь свою страшную клятву.
      Шустрик понял, что пропал. Голова сникла, из клюва вырвался отчаянный всхлип.
      - Теперь ты будешь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. И не вздумай даже пытаться обмануть. Вон там в кустах, вместе с роялем, у нас припрятан брехливый детектор. Напихаем в тебя проводов, вмиг узнаем всю подноготную. Понял?!
      Вряд ли пингвин что-либо уяснил, кроме того, что говорить надо только правду, но тем не менее поспешно заверил:
      - Все-все понял!
      Он весь трясся от страха. Не мудрено: к страшным пингвинячьим чертям и кариозным монстрам, находящимся неведомо где, добавились таинственные детектор и рояль, укрытые за ближайшими кустами.
      - Умаялась я с ним. - Пожаловалась Лялечка и протянула мне добытое хитростью письмо. - Отдохну.
      Чертовушка отошла в сторону и прилегла в тенечке. Краем уха я услышал просящий голос Звездюлины:
      - Лялечка, а коровячьи черти бывают? Расскажи, а? Я ни кому не проболтаюсь. Могу даже поклясться страшной коровячьей тайной...
      - А потом еще и про медвежачьих...
      - И про наших, лошадячьих...
      - А мои как называются, зайчачьи или зайчуковые?...
      Корреспонденция
      Читать чужие письма считается верхом неприличия. Но если корреспонденцию переквалифицировать во вражеское донесение, перехваченное у противника благодаря успешной партизанской операции, то непристойный поступок сразу становится, если не героическим, то, по крайней мере само собой разумеющимся. По этому я без всяких угрызений совести сломал печать (оттиск двухрублевой монеты) и развернул послание.
      - Теперь мне точно каюк, - совершенно потерянным голосом прошептал пингвин, увидев, как бесцеремонно я поступил с печатью.
      Почтарь, наверно, все еще рассчитывал на благополучный исход своего пленения, но став свидетелем кощунственного обращения с оттиском епископского мандата, уразумел, что химерическая надежда на возврат к прежнему растаяла, как дым.
      - Ты из-за печати? - Я поспешил успокоить почтаря. - Если будешь себя хорошо вести, верну письму первоначальный вид.
      Я продемонстрировал горсть мелочи, чем вызвал новую волну противоречивых чувств, захлестнувшую пингвина. В глазах промелькнули и возродившаяся надежда, и любопытство, и страх. Не забывал курьер и о чертовом рояле, притаившемся поблизости. Об этом красноречиво свидетельствовал быстрый взгляд, брошенный на кусты.