Бен уже выехал за пределы Аннаполиса, но все никак не мог понять, зачем он мог понадобиться Шарон. Телефонный звонок раздался, едва он переступил порог комнаты, возвращаясь из кафе. Это была Шарон. Сначала он не мог разобрать ни слова, так она рыдала. Бен испугался, решив, что что-то случилось с Блисс. Но Шарон успокоила его, заверив, что с девочкой все в порядке. Она просила немедленно приехать домой в три часа. Услышав слово «домой», Бен замер.
      – Блисс будет дома? – спросил он.
      – Нет.
      Когда до дома оставалось около полутора миль, Бен съехал с дороги, чтобы полюбоваться прекрасным пейзажем, представшим перед ним: голубовато-зеленоватый лес отражался в спокойной глади реки, огибающей дом в готическом стиле. Он до сих пор помнил ту радость и восхищение, которые охватили их при покупке этого дома. Бен снова вырулил свой пикап на дорогу и медленно подъехал к своему бывшему дому. Дверь открыла Шарон. Глаза ее были опухшими от слез. Ему стало страшно – она так редко плакала.
      – Бен! – Шарон бросилась к нему на шею. – Бен! А он стоял с колотящимся сердцем и думал: Блисс.
      Конечно, с ней что-то случилось, что-то ужасное, настолько ужасное, что Шарон не захотела говорить ему об этом по телефону.
      – Она жива? – едва смог выдавить он из себя. – Шарон, пожалуйста, только скажи мне, что она жива, – тряс Бес ее за плечи.
      – Да, да, она жива.
      Она отстранилась от него, и в этот момент он понял, что никогда не видел ее такой бледной и подавленной.
      – Присядь, Бен. Может выпьешь что-нибудь? – предложила она.
      – Нет, спасибо. В чем все-таки дело?
      Шарон села на диван и жестом пригласила Бена сесть рядом с ней.
      – Я знаю, что ты невиновен, – услышал он ее приглушенный голос.
      – Это был Джефф? – предположил Бен, внезапно почувствовав острую ненависть к человеку, который занял его место.
      – Нет. – Она покачала головой и слезы покатились по ее щекам.
      – Я не знаю, как сказать тебе это… но… это… Сэм! Бен засмеялся.
      – Перестань, не шути так!
      Шарон придвинулась к нему, и он ощутил холод ее руки.
      – Мы застали его у Блисс прошлой ночью, – прошептала она. – Он и Джен приехали, чтобы провести у нас вечер. Когда Блисс отправилась спать, Джен и я пошли по магазинам. Джефф сказал Сэму, что должен поехать за продуктами. Но на самом деле, он не поехал. Вместо этого, он следил за комнатой Блисс через окно. Как только Сэм вошел к ней, Джефф вернулся в дом и набросился на него. Сначала Сэм все отрицал, говоря, что он просто хотел взглянуть на нее. Но потом он сломался и признался во всем. Сейчас он в полиции.
      Бен сидел, чувствуя, как бешенство нарастает в его душе.
      – Это, должно быть, ошибка, – сказал он, пытаясь сохранить спокойствие. Шарон сложила руки на коленях.
      – Ошибку допустила я, когда не поверила тебе. О, господи, Бен, прости меня!
      – По-моему, я схожу с ума. – Бен встал и взъерошил волосы.
      – С чего ты взяла это, как такая мысль пришла тебе в голову?!
      – Это Иден Райли вычислила его.
      – Что-о?!
      – Сэм приезжал к ней, и что-то из сказанного им вызвало ее подозрение. Ей показалось, что он хочет, чтобы его поймали. Поэтому она приехала предупредить меня. Сначала я решила, что ты внушил ей эту мысль, – объясняла Шарон.
      Бен закрыл глаза и сжал виски руками. Иден приезжала сюда. Она видела его дом, говорила с Шарон. Но не захотела поговорить с ним.
      – Может быть, Сэм сказал это, чтобы снять с меня вину? – предположил Бен.
      Шарон отрицательно покачала головой.
      – Он болен, Бен. Джен просто потеряла голову от горя.
      Бену казалось, что рушится весь мир: люди, которым он привык доверять, предали его. Это не укладывалось у него в голове.
      – Никак не могу поверить, что Сэм позволил мне пройти через все эти испытания и без всяких угрызений совести лишил меня всего: дочки, работы… – он посмотрел на Шарон, – и жены.
      Бен знал, что похож сейчас на маленького испуганного ребенка, который не мог понять, почему взрослые так жестоки с ним.
      Шарон обняла его, и он горько и безутешно заплакал.
      – Все утро я думала о том, сколько ты потерял, – сказала Шарон, успокаивающе поглаживая его по спине. – Господи, я сейчас не понимаю, как вообще смогла заподозрить тебя. Хотя я не переставала любить тебя. Я корила себя за это, считая себя такой же порочной, как и ты, раз продолжала любить тебя, тебя – кто надругался над моей дочерью.
      Он вырвался из ее объятий.
      – Нашей дочерью, – поправил он ее. – Я хочу видеть ее. Где она?
      – Тебе не разрешают пока видеться с ней. Утром ее отправили к психиатру, который подготовит ее к встрече с тобой.
      – Мне наплевать на этого врача. Меня уже мутит от того, сколько людей управляет моей жизнью. Где она?
      Шарон колебалась, но потом решилась.
      – Она рядом, с Мэри. Но, Бен, выслушай меня. Мы должны быть очень деликатными с ней. На протяжении целого года ей вбивали в голову, что ты очень плохо поступил с ней. Поэтому сейчас ей будет тяжело встретиться с тобой.
      Блисс была рядом, всего в нескольких шагах от него. Он встал.
      – Я хочу видеть ее сию минуту! – категоричным тоном сказал Бен.
      Шарон встала и взяла его за руку.
      – Так и быть, Бен. Но сначала немного успокойся, пожалуйста. – Она сжала его пальцы. – Ты можешь напугать ее.
      Бедненькая, она совсем запуталась: теперь ей говорят, что это Сэм плохой. Кстати, он сам позвонил ей утром, как только его отпустили после добровольного признания. Но она все еще ничего не понимает.
      Бен стиснул зубы, пытаясь сохранить присутствие духа!
      – Пожалуйста, приведи ее, Шарон, или я сам пойду за ней.
      Шарон долго не возвращалась. Бен не мог усидеть на месте. Он прошел на кухню и наклонился над раковиной. Ему казалось, что его сейчас стошнит, а в голове лихорадочно пульсировала мысль: «Сэм. Это Сэм». Нет, он не будет думать сейчас об этом. Скоро он увидит Блисс. Интересно, испугается ли она его. Бен плеснул холодной водой в лицо и вернулся в гостиную, как раз, когда Шарон и Блисс входили туда. Он заметил, что девочка выросла и похудела. Она держала мать за руку и смотрела на него, как затравленный зверек. Бен чувствовал, что сердце его разрывается на части. Он подошел к девочке и присел перед ней на колени. Шарон выпустила руку девочки и пошла на кухню. Бен услышал ее шаги. Он крепко обнял девочку, но она была настолько хрупкой, что его объятия принесли ей боль. Бен слегка выпустил девочку и внимательно посмотрел на нее. Огромные серые глаза девочки были сухими.
      – Не плачь, – попросила она.
      – Не могу. Я так соскучился по тебе, доченька! – Бен говорил так порывисто, что девочка испугалась. Она тревожно оглянулась на кухню:
      – Мама!
      – Я здесь, Блисс. – Шарон появилась на пороге кухни.
      Блисс повернулась к отцу.
      – Ты куда дел свою бороду? – спросила она. Девочка никогда не видела его без бороды. Таким он казался совсем чужим.
      – Я ее сбрил. А как тебе больше нравится – с бородой или без? – улыбнулся Бен.
      – Без бороды хуже, – сказала она, и ему показалось, что слабая улыбка промелькнула на ее губах.
      – Ты понимаешь, что вообще происходит? Блисс кивнула, и челка упала ей на глаза.
      – Сэм сказал, что ты никогда дурно не обращался со мной.
      – Правильно, – подтвердил Бен. – Полиция забрала меня, потому что считала меня виновным и хотела защитить тебя. Но теперь, когда они убедились, что я честен, они разрешат мне встречаться с тобой.
      Он посмотрел на Шарон, и та кивнула.
      – Хочешь посмотреть на мою новую Барби? – спросила Блисс.
      Блисс интересуется Барби? Господи, ему придется заново узнавать свою дочь!
      – Пошли! – он встал и направился в ее комнату, но девочка придержала его за руку:
      – Мама должна пойти с нами, – объяснила она. Бен поднимался по лестнице вслед за Шарон и Блисс и думал, когда девочка перестанет бояться его? Ничего. Он будет терпеливым. Шаг за шагом он снова завоюет ее доверие. Она немного поправится, и исчезнет ее затравленный взгляд, который так больно ранит его душу. Улыбка вновь появится на ее лице. Но мучительные воспоминания о прошлом будут всегда преследовать Блисс. И с этим он ничего не сможет поделать.
 
      Сэм открыл дверь, и Бен отметил про себя, что ночь, проведенная в тюрьме, не прошла для него даром. Волосы растрепались, черты лица обострились, а глаза покраснели. Перемена была настолько разительной, что гнев Бена немного поостыл. Сэм пропустил брата в комнату.
      – Где Джен? – спросил Бен.
      – Уехала к своим родителям.
      Сэм пошел на кухню, Бен последовал за ним.
      – Я не знал, придешь ты или нет? – сказал Сэм. Он вытащил две бутылки пива из холодильника, одну поставил перед Беном, а вторую открыл для себя и сделал несколько больших глотков из нее. Бен не мог понять своего состояния. По дороге сюда он воображал, как взламывает дверь, валит брата на пол и колотит его ногами. Но вот он здесь и совершенно спокоен. Складывалось впечатление, что все это происходит не с ним.
      – Как ты мог сделать такое? – наконец спросил он. Сэм сел на стул перед стойкой бара и посмотрел Бену в глаза.
      – Ты имеешь в виду, как я мог ласкать Блисс, или как я мог дать ложные показания?
      – И то, и другое! – Бен почувствовал, как гнев закипает в нем и постарался сдержать себя. – И давай будем называть вещи своими именами, ладно? Ты не просто ласкал Блисс, ты совратил ее! Господи, Сэм, как ты мог?! – Бен покачал головой. – Мне кажется, что я тебя совсем не знаю.
      – Многого обо мне не знают. – Сэм поставил пиво на стойку. – Я люблю Блисс, – сказал он. – Я ревновал ее к тебе – она так легко вам досталась. Ты решил, что вам пора завести ребенка, и – пожалуйста, Шарон беременеет. Блисс такая красивая, и я никогда не причинял ей боль. Поверь мне, Бен, я всегда был нежен с ней. Ты понимаешь, что я имею в виду?
      Бен швырнул бутылку в стойку бара и она разлетелась на мелкие кусочки.
      – Как ты смеешь говорить мне об этом?! Ты же психиатр, врач! Ты должен знать, что это в дальнейшем скажется на ее психике!
      Сэм покачал головой.
      – Я был нежен с ней. Я никогда не хотел свалить вину на тебя. У меня и в мыслях не было подставлять тебя. В первую ночь, когда я пришел к ней, она была такой сонной, что приняла меня за тебя, и я воспользовался этим. Я приходил еще и еще раз, но она не видела меня. Потом, когда все всплыло, я был уверен, что ты сможешь выкрутиться. Но мои надежды не оправдались, и мне пришлось жить с сознанием своей вины. Прости меня, Бен. Я очень виноват перед тобой и не могу найти слов, чтобы выразить свое сожаление.
      Сэм взглянул на брата.
      – Ты не знаешь, что за мука быть таким, как я. Я не могу контролировать себя. Как только я попадаю к тебе в дом, в моей памяти тут же возникает образ Блисс, мирно спящей в своей кровати, и я теряю голову.
      Бен пристально рассматривал незнакомца, сидящего перед ним.
      – У тебя были другие жертвы? – спросил он. Сэм опустил глаза.
      – Несколько. – Он вздохнул и потер глаза. – Наверное, будет лучше для всех, если меня изолируют.
      – Когда это произошло в первый раз?
      – Помнишь тот вечер, когда все купались в бассейне? Блисс уже спала. Я сказал, что неважно себя чувствую и пошел прилечь в комнату для гостей. Так я сказал вам. Но я пошел не туда, а поднялся к Блисс.
      Бен вспомнил этот проклятый вечер. Бедняжка Блисс. В то время, как он смеялся, плавая вместе с Шарон и Джен, девочка оказалась в полной власти подлого совратителя. То, о чем Бен старался не думать, постепенно принимало очертания отвратительной сцены: вот Сэм входит в комнату дочки, подкрадывается к ее кровати, начинает раздевать ее, ласкает ее… Бена затрясло от ярости. Он бросился к Сэму, схватил его за воротник, стащил со стула и прижал к стойке бара.
      – Я ненавижу тебя! – прохрипел он.
      Он занес руку назад и обрушил кулак на голову Сэма. Голова брата дернулась в сторону, и кровь хлынула изо рта. Сэм закрыл глаза, ожидая нового удара, которого, как он считал, заслуживал. Бен выпустил его, открыл холодильник, завернул несколько кубиков льда в полотенце и всунул его в руку Сэма. Потом подошел к двери, но обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на брата. Закрыв глаза, Сэм опирался о стену, одной рукой он прижимал полотенце со льдом к лицу. Воротник его рубашки был запачкан кровью.
      – Может быть когда-нибудь я смогу простить тебя за то, что ты причинил мне, – сказал Бен, – но никогда я не прощу тебе того, что ты сделал с моей дочерью. Запомни это, Сэм!
      На следующее утро Бен поехал в университет, надеясь, что его восстановят на работе. Сначала он хотел позвонить Алексу Перришлу, но потом передумал: слишком зол он был на него. Алекс сам должен позвонить ему, когда все узнает.
      До отъезда в Вирджинию Бен провел день с Шарон и Блисс. Но как только он отъехал от дома, он вспомнил об Иден. Он потерял ее. Он звонил ей, поблагодарил, но встречаться с ней не захотел. В своем заявлении она объявила, что ей не терпится вернуться в Калифорнию. «Я хочу забыть о прошлом». Ну и прекрасно. Он поступит так же.
      Добравшись до долины Шенандоа, он свернул на боковую дорогу, пересекавшую небольшие города. Первой по маршруту шла деревня Гловертон, состоящая из четырех кварталов. На западной окраине города он заметил маленький кинотеатр. На афише – «Холодное сердце». Он подъехал к обочине и вылез из машины. Этот фильм не демонстрировался на экранах больших кинотеатров. Сеанс начинался в семь часов, так что целый час у него был в запасе. Бен зашел в маленькое кафе и наскоро перекусил гамбургером и жареной картошкой. Исходив Гловертон вдоль и поперек, он вернулся в кинотеатр и уселся на жесткий стул. Экран осветился, и зазвучала музыка. Впервые она произвела такое сильное впечатление на него. Она нашла болезненный отклик в его душе. Пошли первые кадры, появились Майкл и Иден. На экране она выглядела иначе, чем в жизни. Ее голос, жесты не принадлежали ей – это была артистка Иден Райли. Но ему была ближе и дороже женщина под этим именем.
      С возрастающим интересом он следил за развитием отношений между двумя артистами. Бен ушел до кульминационной сцены в гостинице. Он сел в машину, выехал на дорогу и только тогда почувствовал частые удары сердца. Хорошо, что он не увидел эту сцену слияния двух тел. Воспоминания об Иден были слишком свежи в его памяти.

      Иден плохо спала по ночам. Каждое утро она просыпалась, уверенная, что Бен рядом. Она проводила рукой по его животу, опускаясь все ниже, чувствуя, как твердеет его мужское естество, вдыхала запах его кожи. Но солнце, ослепительным светом заливающее комнату, рассеивало иллюзии. Иден снова зарывалась головой в подушку – ей так хотелось опять увидеть чудесный сон. Но голосок дочери будил ее, и она шла к ней, целовала ее и помогала одеваться.
      Иден не давала покоя мысль о Сэме. Она хотела поделиться ею с Беном. Но потом передумала. Иден была еще не полностью уверена в виновности Сэма. Она думала, что боль расставания с Беном скоро уляжется, и ее перестанет тянуть к нему. Дом в Санта-Монике уже ждет ее, как только она будет там, все сразу станет на свои места. Она с головой погрузится в работу над фильмом, заставит себя прочесть сценарий к фильму «Дом сокровищ». Она позволит Майклу заполнить пустоту в ее душе, вызванную отсутствием Бена.
      По утрам Иден работала над сценарием или возилась с Кэсси. Она хотела закончить черновой набросок ко дню их отъезда в понедельник. Работа продвигалась хорошо. Иден решила внести изменения в образ матери. Работа отвлекала ее от мыслей о Бене, Калифорнии.
      В пятницу она написала сцену своего собственного зачатия. Кэт окончательно поддалась нежным настойчивым домогательствам Мэтью Райли. Это была красивая сцена. Но она не чувствовала себя виноватой от того, что ее ложь будет демонстрироваться на экранах. Иден сама уже поверила в нее. К вечеру она почувствовала себя очень усталой и спустилась в гостиную поиграть с Кэсси. Но вместо дочки там сидел Кайл.
      – Я отослал Кэсси и Лу за мороженым, – он сидел на диване с планшетом и карандашом в руках. – Я хотел поговорить с тобой наедине.
      Ну вот, начинается, подумала Иден. Кайл не отпустит меня в Калифорнию, не выяснив отношений.
      – Недавно мне позвонил Бен из Аннаполиса, – начал Кайл, – его полностью оправдали, а Сэм во всем сознался.
      Слезы выступили на глазах Иден.
      – Это чудесно, – сказала она.
      – Он просил тебя поблагодарить за то, что ты предупредила Шарон.
      Иден покачала головой.
      – Эта услуга не облегчит ту боль, которую я ему причинила.
      – Он восстановился на работе и, к тому же, ректорат университета согласился выплачивать пособие по трудоустройству выпускникам в Линч Холлоу. Но перед Беном поставили условие – извлечь хотя бы один из скелетов пещеры на раскопках в Линч Холлоу.
      Иден поразилась, услышав эту новость. Как решился Бен предложить Кайлу открыть пещеру? Словно прочитав ее мысли, Кайл продолжил:
      – Я позволю это сделать. Но сам я не войду туда. Я договорился, что рабочие поедут туда завтра днем и начнут сдвигать валуны.
      – Разве он знает, где искать? – спросила Иден.
      – Я рисую ему карту по памяти, – Кайл приподнял планшет, – с главной пещерой проблем не возникнет.
      Но с лабиринтом они помучаются.
      Пещера откроется, и она сможет войти туда. Иден поежилась, и Кайл заметил это движение.
      – Зайдешь туда? – спросил он.
      – Нет, – быстро ответила она. – Я не смогу.
      – Ты дашь мне знать, когда Кэсси вернется домой?
      – Конечно!
      – Иден! Ты очень помогла Бену. – Кайл снова вернулся к этой теме.
      Она кивнула.
      – Только сделать это надо было раньше.
      Поднявшись в свою комнату, она села перед печатающим устройством и составила заявление для прессы. Это заявление далось ей очень легко, хотя оно окончательно поставило ее в двусмысленное положение.
      Когда Нина позвонила Иден, и та прочитала ей заявление, Нина категорично ответила:
      – Ни в коем случае я не помещу его в газету. Первое было очень хорошо принято, Иден. Пусть все уляжется.
      – Я не могу ждать, Нина. Он же невиновен!
      – Так пусть сам заявит об этом в газете.
      – Нина, или ты отнесешь его в редакцию, или я сама сделаю это.
      Нина вздохнула.
      – Ладно, – нехотя согласилась она.
      На следующий день дождь перешел в морось, но последствия недели проливных дождей не заставили себя долго ждать.
      – Вчера ночью река Шенандоа вышла из берегов, – сказал Кайл за завтраком.
      Кесси посмотрела на мать.
      – Что вышло из берегов, мама?
      – Река, – ответила Иден – вода залила прибрежные земли.
      Она поймала себя на том, что сознательно избегает слова «наводнение».
      Это слово не шло у нее с языка.
      – Кайл, ты ничего не ешь, – сказала Лу.
      – Я не голоден, – он отодвинул тарелку. Каждую секунду он смотрел в окно. Иден понимала его нетерпение и разделяла его. Сегодня должны были начаться работы по расчистке входа в пещеру. Дорога в прошлое Иден будет открыта.
      – Как только откатят валуны, работа должна продолжаться безостановочно, потому что река может залить вход, – сказал Кайл.
      – Когда приезжают рабочие? – спросила Иден.
      – В час. Бен встретит их. Я буду дома.
      Все утро Иден писала сценарий. Только раз сделала перерыв и поехала с Кэсси посмотреть на реку, уже залившую окрестный лес. Вода смыла много деревьев, и теперь они плыли, подбрасываемые в воздух бурлящим потоком, словно спички. Люди, столпившиеся на стоянке, говорили о возможности наводнения. Какой-то высокий человек указывал на желтую черту, проведенную на скале почти в футе над их головами. Под чертой стояла дата: 29 мая 1959. Именно в этот день уровень воды достиг этой отметки.