Иден сразу же узнала Блисс, как только вошла в класс, и теперь она читала детям вслух «Дитя фонтанов», хотя делала это чисто механически. По ней было сразу видно, что она дочь Бена. Блисс поднялась. Она была на несколько дюймов выше своих одноклассниц, и ее тонкие платиновые волосы сильно выделялись. Иден сидела на низенькой скамеечке, а дети расположились вокруг нее на плюшевом ковре, неподалеку от нее сидела учительница, Джоан Дав. Блисс сидела слева, ближе всех к Иден, как будто знала, что ей нужно как можно ближе держаться к незнакомке. Она даже чувствовала ее запах. Иногда Иден посматривала поверх книги, чтобы в очередной раз увидеть эти огромные серые глаза, смотрящие на нее с тревогой и вниманием. В какой-то момент Блисс перебила Иден и взволнованно спросила что-то про молодую героиню рассказа. Иден, отвечая на вопрос, наклонилась и дотронулась до дочки Бена. Ее ладонь ощутила лишь твердые кости. Волнистый позвоночник выступал так отчетливо, что создавалось впечатление, будто им можно разрезать бумагу. Она была очень худа и красива.
      Выбор Иден пал на «Дитя фонтанов», потому что это был самый простой из рассказов матери. Она не переставала удивляться тому, как рассказы Кэтрин Свифт сразу же привлекали внимание даже маленьких детей, и они слушали их с интересом до самого конца. Все ее сказки были полны приключений и уроков, скрытых между строчек, и Иден заметила, что только сейчас начала понимать настоящую Кэтрин Свифт. Она впервые за многие годы почувствовала, что у ее матери был особый характер. Раньше Иден считала, что Кэтрин вела монашеский образ жизни из-за того, что у нее были особые потребности женщины. Но в действительности все было гораздо сложнее, чем она думала. Надо показать на экране родителям, покупавшим своим детям книги Кэтрин Свифт и убежденным в том, что они развлекут ребенка, жизнь ее матери так, чтобы они не потеряли симпатию к ней и восхищение.
      Когда она закрыла книгу, дети подошли к ней. Иден ожидала этого, потому что знала, что они считают ее прежде всего красивой волшебницей, которую она сыграла в фильме «Дитя северной звезды».
      – А как ты превратилась из безобразной девочки в такую красивую волшебницу? – спросил один мальчик.
      – А ты и правда волшебница? – спросил другой.
      – А где твоя длинная пушистая накидка?
      Она отвечала им всем, а потом, как это обычно бывает у детей, они стали задавать более личные вопросы.
      – А у тебя были сыновья? – спросил один мальчик, весь в веснушках.
      – Нет, но у меня есть дочка.
      – А как ее зовут?
      – Кэсси.
      – Хорошо было бы, если бы ты ее взяла с собой.
      – Она сейчас находится со своим папой.
      – Я тоже недавно ездил к своему папе в Чарльстон, – сказал мальчик с веснушками.
      – А мой папа вернулся к нам, и мы живем вместе, – сказала маленькая девочка.
      А потом заговорила Блисс и, хотя она стояла рядом с Иден, после вопроса о героине книги до сих пор она не проронила ни слова.
      – А мой папа ушел от нас, – сказала она тихо. – Но он часто приходит ко мне ночью.
      – Правда?
      Джоан Дав положила руку на плечо девочки.
      – Ее папа очень далеко, и иногда, когда ей снится, что он навещает ее, она чувствует себя очень счастливой, правда, Блисс?
      – Угу, – ответила она рассеянно, не сводя глаз с Иден, которая так и не поняла, что в ее лице заставило девочку довериться ей. Она наклонилась к Иден и прошептала ей на ухо: «Он и вправду иногда приходит ко мне», и по телу Иден пробежала легкая дрожь.
      Ей хотелось посмотреть, как они веселятся, играют, чтобы потом рассказать все Бену, поэтому она дождалась перемены и вместе со всеми вышла на площадку для игр, присев рядом с учительницей.
      – Каким ветром вас занесло в «Грин Гэблес»? – спросила Джоан.
      Иден усмехнулась.
      – Мне поручили съездить сюда, и я приехала.
      – Я очень рада. Детям это понравилось.
      Блисс собиралась покачаться на бревне. Она взобралась на деревянную площадку, поднялась с коленок и уселась на противоположный конец бревна, не сказав ни слова двум девочкам, которые сидели на другом конце.
      – Вон та высокая девочка, – сказала Иден Джоан. – Она восхитительна.
      – Да. Но у нее много проблем.
      – Правда?
      – Да, эта чушь насчет посещения ее отца, – Джоан покачала головой. – Ее отец часто обижал ее. Она испытала больше горечи, чем любая другая девочка ее возраста.
      Иден нахмурилась.
      – Это ужасно. Как она теперь? Джоан вздохнула.
      – Надеюсь, все хорошо. Она все еще много рассказывает о своем отце и называет его своим настоящим папой. У нее сейчас есть отчим, который, вроде бы, хорошо к ней относится, но я не думаю, что она к нему уже привязалась. Ей не разрешают видеть настоящего отца, но он не выходит у нее из головы. Ее отец был одним из тех людей, которые могут вас сразу очаровать. Вы знаете, что такие люди бывают.
      – Да, в Голливуде их полно, – сказала Иден.
      – Даже я думала, что он был самым лучшим человеком, пока это не случилось, – продолжала Джоан.
      – Никогда нельзя сразу все предугадать, – сказала Иден.
      – Да, действительно. Блисс сильно похудела. Она плохо спит, нервничает, и, глядя на нее, можно сказать, что она несет непосильную ношу на своих детских плечах. Даже здесь, в школе, Блисс иногда просыпается от кошмаров.
      – Бедняжка, – воскликнула Иден. Джоан начала рассказывать ей про остальных детей, и Иден слушала ее рассеянно, пытаясь вставлять своевременные комментарии, не сводя глаз с Блисс, которая устроила соревнования с девочками на качелях, пытаясь подняться выше всех, напрягая тонкие длинные ноги, голова ее запрокинулась, рот был широко раскрыт. Смеялась ли она? На таком расстоянии она ничего не слышала, и это могло быть радостью или страхом, но Иден отвернулась, прежде чем понять это. Она скажет Бену, что видела, как его дочь смеется.
      Когда Иден покинула «Грин Гэблес», то поехала к Сэму и Джен по карте, которую ей нарисовал Бен. Иден сказала, что ей хочется встретиться с ними, и сейчас, после того, как она выслушала описание Бена, которое ей дала Джоан Дав, она отчаянно хотела оказаться среди его друзей, а не врагов.
      Джен Александер открыла дверь красно-кирпичного домика. Она оказалась красивой женщиной и немного напоминала Нину своими блестящими черными волосами и общими чертами лица. Джен пожала ей руку и улыбнулась.
      – Иден, меня зовут Джен. Заходи, пожалуйста. Иден вошла в просторное фойе. Пол был сделан из зеленого мрамора, и огромная хрустальная люстра свешивалась с потолка. Она вспомнила о домике Бена. Неудивительно, что он не заходит к ним в гости с тех пор, как переехал в долину Шенандоа.
      – Сэм должен вернуться к ланчу с минуты на минуту. – Джен повела Иден вглубь дома.
      – Мы очень ждали случая с вами познакомиться. Иден присела на диванчик в гостиной, которая была продолжением огромной кухни. Блики, отражавшиеся от медных кастрюль, ослепляли ее.
      – Я тоже очень хотела с вами встретиться, – сказала она. – Бен так благодарен вам за ваше доверие.
      – По правде говоря, поначалу даже я сомневалась в нем, но в конце концов поняла, что Бен не мог этого сделать.
      Иден уже сидела за столом, когда приехал Сэм. На нем был светло-серый костюм. Сэм снял пиджак и повесил его, прежде чем пожать руку Иден. Когда он сел за стол, то снял очки и положил их в футляр. Он был одним из самых красивых людей, которых она когда-либо видела в Голливуде, но она бы никогда не догадалась, что это брат Бена. Иден усмехнулась и попыталась найти между ними хоть какое-нибудь сходство. У Сэма были зеленые глаза и белые волосы, он был гладко причесан, волосок к волоску – без сомнения, он пользовался лаком. У него, наверняка, был отличный парикмахер. Ей стало интересно, всегда ли существовала разница между двумя братьями, всегда ли Бен, который выбрал себе профессию археолога, был небрежней своего брата, которого Иден даже не могла представить стоящим на коленях в шахте.
      – Тебе удалось повидать Блисс? – спросил он после того, как сел за стол.
      Джен расставила тарелки. Она приготовила немного салата, курицу и холодные макароны по-орментальски, все это очень красиво смотрелось на фарфоровой посуде.
      – Да, она очаровательна. – Иден не могла долго выдержать на себе его пронзительный взгляд, который как бы говорил: «Я очень пылкий, и мы с тобой это знаем». Ей было интересно, как это его пациентки могли неделями приходить к нему на приемы, так никогда его и не соблазнив.
      – Она выглядит довольно-таки счастливой, как ты думаешь? – спросил он.
      – Ну, вообще-то я видела ее очень мало времени. Она произвела на меня впечатление серьезного ребенка.
      – Это не страшно, – улыбнулся Сэм, – я сам когда-то был таким.
      Иден попробовала виноград. Возможно, ей стоит быть осторожной и следить за тем, что она тут говорит, ведь в конце концов, она была никто Сэму и Джен. Пришла в их дом и говорит, что их племянница не такая, как надо.
      – Она мне кое-что сказала, и это показалось мне странным. – Иден рассказала, что ей говорила Блисс о своих снах.
      Джен усмехнулась.
      – Это все ее больное воображение. Сэм нахмурился.
      – Я постоянно держу связь с ее адвокатом, но он мне ничего такого не говорил.
      – Может быть следует сказать ему об этом? – спросила Иден.
      Сэм усмехнулся.
      – Мне кажется, что Джоан Дав в первый раз оказалась права, когда сказала, что Блисс придумывает это. Так ей легче справиться с потерей отца. Но я думаю, что она все-таки держится неплохо после такого потрясения, – он явно хотел закончить разговор на эту тему.
      Потом они поговорили немного о Бене, о том, как им его не хватает, и Иден себя чувствовала с Сэмом все спокойней. Ей нравилось, как он говорит, но в его голосе чувствовалось что-то ненатуральное, и в конце концов, Иден поняла, что ей не доверяют. Когда они закончили ланч, Сэм посмотрел ей прямо в глаза и сказал:
      – Иден, я хочу поговорить с тобой откровенно, – сказал он. – Прошу тебя, заботься о Бене. Я искренне рад, потому что вижу, что ошибался, когда думал, что ты можешь использовать его в своих целях.
      – А что я могу с ним сделать?
      – Ну, ты – актриса, приведшая в волнение весь Голливуд, и вдруг остановилась в такой заброшенной деревне, как наша, – усмехнулся Сэм. – Может быть, Бен для тебя только развлечение, чтобы скрасить время, проводимое здесь.
      – Он не развлечение для меня. Я люблю его. Сэм улыбнулся.
      – Да, я вижу. Но я до сих пор беспокоюсь по поводу той статьи в газете. Бен сказал, что ты бережешь свою репутацию.
      Он произнес слово «репутацию» с таким видом, как будто оно было неприличным.
      – Все равно скоро все все узнают. Что ты тогда будешь делать?
      Ей захотелось сказать, что это не его дело, но она сдержалась.
      – Мне совершенно не важно, что может случиться в будущем, – ответила она.
      Сэм наклонился к ней.
      – Я не пытаюсь поставить тебя на свое место. Я просто боюсь, что Бену опять будет больно. Ты хорошая девушка, и я желаю вам всего наилучшего. Но что будет, если репортеры пронюхают про то, что ты встречаешься с человеком, который сделал такое своей дочери?
      – Сэм, – Джен положила ладонь на руку мужа и извиняющимся взглядом посмотрела на Иден.
      – Я надеюсь, что этого никогда не случится, – ответила Иден. – Но даже если и случится, то мне на это будет совершенно наплевать. Я люблю Бена, и сейчас я чувствую себя счастливой, как никогда, и не собираюсь сдаться без борьбы.
      Сэм вздохнул и откинулся в кресле.
      – Он ведь мой младший брат, знаешь? – Он еще раз улыбнулся, и внезапно в этой улыбке она узнала Бена. – И всегда им останется. Я всю свою жизнь пытаюсь уберечь его от неприятностей, но в этот раз бессилён. Я даже не смог ничем ему помочь. Я извиняюсь, что перешел всякие границы. Бен убьет меня, если узнает, как я с тобой обращался.
      Он поднялся, снова надел пиджак и повернулся к Иден.
      – Пожалуйста, не причиняй ему боли, – сказал он тихо, и ей стало жаль его, когда она увидела его беспомощные глаза.
 
      Иден намеревалась сразу поехать к Бену домой, однако свернула по дороге, ведущей в Линч Холлоу. Сперва она хотела поговорить с Кайлом и Лу.
      Около шести она нашла их у себя в комнате. Лу сидела за мольбертом, а Кайл пил на диване кофе, читая толстую книгу.
      – Мне нужно с вами посоветоваться, – сказала она, поздоровавшись.
      Лу опустила кисточку, а Кайл захлопнул книгу. Она рассказала, как ездила посмотреть на Блисс, о фантазиях девочки, о взрослом выражении ее лица и потере веса.
      – Я не знаю, что сказать Бену, – произнесла она. – Он меня посылал туда, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и она счастлива. Даже если бы я о ней ничего не знала, то все равно сказала бы, что она сильно отличается от остальных детей.
      Лу покачала головой.
      – Это очень плохо. Я помню ее счастливой, бойкой девочкой, и на ее лице всегда играла улыбка.
      – Что мне сказать ему? Сперва я хотела ему соврать. Какая польза будет от того, если я скажу ему правду?
      – Если бы ты была на его месте, и твой друг узнал про Кэсси тоже самое, разве ты бы захотела, чтобы он от тебя что-нибудь утаил? – спросил Кайл.
      Иден улыбнулась. Конечно бы не хотела.
      – Нет. Но это его только расстроит, потому что мы все равно ничего не сможем предпринять.
      – Но он может рассказать об этом своему брату, и может быть Сэм что-нибудь придумает.
      Иден тяжело вздохнула.
      – Этот человек не видит в этом ничего необычного. – И она рассказала им о том, как зашла в гости к Сэму и Джен.
      – Он неправ, – сказал Кайл. – Ведь он пытается помочь Бену, присмотреть за Блисс, и значит также должен наблюдать за каждым шагом Шарон и ее мужа. В тебе он видит только самую большую помеху.
      – Я все думаю о том, как сообщить Бену такие плохие новости. Но я надеюсь, что он сможет их пережить.
 
      Бен встретил ее в дверях.
      – Боже, как ты поздно, – сказал он взволнованно. – Ну, как все прошло?
      Она присела на диван и взяла его руку, рассказывая все подробности сегодняшней поездки. Она передала ему только факты, ничего не говоря о своих выводах, потому что они могли быть неправильными. Может быть, ему не покажется странным то, что у нее ребра острые, как заточенные ножи, а может быть, у Блисс была привычка просыпаться посреди ночи от кошмарных снов, и в этом нет ничего нового. Он выслушал ее, ни разу не перебив, даже выражение Лица не изменилось, но, когда она закончила, он расплакался. Иден обняла его.
      – Успокойся, Бен, – говорила она, гладя его спину и целуя волосы. – Успокойся, пожалуйста, все будет хорошо.
      Иногда ночью она просыпалась. Тело Бена, лежащего рядом, было горячим, а одеяло валялось на полу.
      – Ты мне не рассказала, как ты съездила к Сэму и Джен, – сказал он ясным голосом, и она сразу поняла, что он никак не может заснуть.
      Иден обняла его и прижалась головой к его груди. Она чувствовала, как бьется его сердце, и чувствовала своей щекой нежные волосы у него на груди.
      – Все прошло замечательно, – ответила она. – Мне очень понравилась Джен. Сэм считает, что с Блисс все в порядке. Вполне возможно, что она стала поправляться.
      – Нет, – сказал Бен. – Все, что ты мне тут описала, не похоже на поправление. Ты это говорила Сэму?
      – Сэм считает, что просто у Блисс в тот день было плохое настроение.
      – Ага, про те фотографии он сказал то же самое. Мне нужно будет поговорить с ним, и…
      – Бен, – Иден приподнялась на локте и посмотрела ему в глаза. – Пожалуйста, не говори Сэму ничего, что может заставить его считать, что я вмешиваюсь в твои личные дела… А лучше вообще не напоминай ему обо мне.
      – О чем это ты?
      – Он боится, что я тебе причиню боль.
      При слабом свете луны она заметила, как он улыбается. Он дотронулся до ее волос.
      – Я ему скажу, что ты единственный человек, который никогда не сделает мне больно.
 
      Она приехала в Линч Холлоу ранним утром. На кухне она налила себе стаканчик кофе и уже собиралась поднялся с ним по лестнице, когда услышала из спальни голос Кайла.
      – Я еще раз перечитал дневник, и не знаю, смогу ли я дать ей его прочитать, – говорил он.
      Иден остановилась. Она подумала, стоит ли зайти к ним, но вновь услышала голос Кайла.
      – Может быть, мне просто рассказать ей это, вместо того, чтобы дать читать дневник?
      Сначала ему никто не ответил, и Иден решила, что Кайл разговаривает по телефону. Или сам с собой. Но потом она услышала голос Лу:
      – Она уже много прочитала в дневнике, Кайл, – сказала она. – И ты знаешь, что Кэйт хотела именно этого.
      Иден испугалась подслушивать дальше, тихо поднялась по лестнице в свою комнату и включила компьютер. Она не любила тревожные нотки в его голосе, какой бы причиной они ни были вызваны. Иден захотела признаться им, что нечаянно подслушала их разговор, и если они хотели рассказать очередную часть дневника сами, она была бы не против. Они так часто для нее жертвовали всем, что она не могла уже больше ничего у них просить. Однако, она не хотела признаваться в. том, что подслушала. Поэтому им придется решать самим.
      Она целый день работала над сценарием и сделала всего лишь один перерыв, чтобы поесть и поговорить с Кэсси по телефону. Когда она спускалась по лестнице на обед, она заметила на столе блокнот и поняла, что Кайл сделал свой выбор.
      – Это для меня? – спросила она, садясь за стол.
      – А что ты делаешь сегодня вечером? – в свою очередь спросил Кайл.
      – Бену нужно хорошо отоспаться, поэтому я остаюсь дома. Поработаю еще немного, – кивнула она в сторону блокнота. – Я могу прочитать его сегодня ночью, если вы не против.
      – Почему бы нам втроем не прогуляться? – предложила Лу.
      – Неплохая идея, – заметил Кайл. – Никто не знает, что сегодня идет в кинотеатрах?
      – Ну, я думаю, что я…
      – Пойдем с нами, дорогая, – попросила Лу. Это больше было похоже на приказ, чем на приглашение.
      Ей пришлось поехать в Колбрук и посмотреть повтор «Вертиго» в недавно отремонтированном кинотеатре.
      Фильм был очень старый, изображение дергалось, да и звук был плохим. Он напомнил Иден то время, когда она мечтала быть актрисой и не представляла свою жизнь без кино.
      В зале она села рядом с Кайлом. На нем была бежевая куртка, и от него исходил запах «Олд Спайса». После фильма Кайл настоял, чтобы поесть мороженого, а после этого Лу предложила прогуляться по Мэйн Стрит. Со стороны было похоже, что они пытаются оттянуть возвращение в Линч Холлоу любой ценой. Они вернулись домой лишь в половине двенадцатого. Иден включила автоответчик и узнала, что Бен звонил ей, сказав, что ему уже лучше, и он ее очень любит. Как только Кайл вошел в комнату с блокнотом в руках, она выключила автоответчик. Она встала, и Кайл обнял ее и долго-долго не отпускал.

       2 августа, 1954 г.
      Сегодня мне исполняется двадцать семь лет. Папа, Сюзанна, я и Кайл ели сегодня ужасно вкусный пирог с малиной после обеда, а потом Кайл сказал мне, что хочет прокатиться со мной на машине, потому что хочет со мной поговорить, но я заранее знала все, что он мне скажет. Доктор Латтерли сейчас в Нью-Йоркском университете, и хочет, чтобы Кайл прошел докторскую программу, а потом присоединился к нему в экспедиции в Южную Америку. Доктор Латтерли считает, что Кайл обладает большим талантом и не хочет, чтобы он пропал в таком захолустье, как Линч Холлоу. До сегодняшнего дня мы обсуждали с Кайлом условия поездки: как, куда и когда. Но они оба знали, что, если он на них согласится, то надолго уедет из Линч Холлоу.
      И вот мы поехали в парк в Колбруке. Мы вылезли из машины, потому что было слишком жарко внутри, и присели на скамеечку на берегу реки. Кайл сказал, что его тянет снова учиться. Потом он стал просить у меня извинения за это желание, а я сказала, что я бы на его месте ни за что бы не отказалась от такого предложения, и пыталась всячески его поддержать. Но когда я сказала ему, что мне неважно, где он будет – в Линч Холлоу, или в Нью-Йорке, сердце мое защемило от тоски.
      – Мне здесь очень нравится, это самое лучшее место на земле, – сказал Кайл. – Но я не должен этим себя ограничивать.
      Я направилась к машине.
      – Давай считать, что мы все решили, – попросила я, в надежде скорее уехать. Не хочу плакать в его присутствии. Мне уже двадцать семь лет и я успела опубликовать семнадцать книг. Я смогу прожить сама.