– А ты психуешь, когда тебя целуют? – спросил он.
– Нет, – ответила я, и он наклонился, поцеловав меня мягко и нежно.
– Я не стеклянная, – заметила я. – Ты можешь поцеловать меня по-настоящему.
И тогда он подарил мне долгий, жаркий поцелуй, а после этого положил голову мне на грудь, зарылся лицом в мое платье, и я почувствовала себя самой счастливой женщиной в мире. Вдруг кто-то постучался к нам в окошко. Я повернулась и увидела лицо Кайла за стеклом. Позади него стояла хихикающая Бесс.
– Да, Кайл, – сказала я. Еще минуту назад я хотела, чтобы он меня спас, а теперь желала, чтобы он побыстрее ушел.
– Я скоро отвезу ее домой, братишка, – усмехнулся Сет.
Когда мы подъехали к Линч Холлоу, Сет сказал:
– Я здесь останусь еще на одну ночь. Мы еще увидимся?
– С удовольствием. – Я была очень рада, что между нами не все кончено. Когда мы вышли из машины, он меня еще раз поцеловал, обняв меня за шею.
– Мы могли бы провести завтрашний вечер в моей комнате в отеле, если ты сможешь, – предложил он.
Я видела, что он волнуется, говоря это мне, боясь, что я откажусь, и догадалась, что он думает, что я для него недоступна.
– Я еще девственница, Сет, – сказала я. – И хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной.
Несколько секунд он смотрел на меня, не произнося ни слова. Затем улыбнулся.
– Ты самая странная девушка, которую я когда-либо встречал. – Он поцеловал меня еще раз. – Я буду гордиться, если помогу тебе решить эту проблему.
Я подождала, пока Кайл вернется домой и, когда он вошел в мою комнату пожелать мне спокойной ночи, рассказала ему о нашем плане:
– Сет и я собираемся заняться завтра ночью любовью в его номере.
Кайл сердито взглянул на меня:
– Я не знаю, Кэт. Ты его знаешь всего лишь два дня и…
– Кайл, не говори мне, что я не должна этого делать. Не расстраивай мои планы. Ты трахаешься со всеми, кого встречаешь.
– Неправда, и замолчи, пожалуйста.
– Мне уже двадцать пять лет, и у меня еще никогда никого не было. – Мне очень было жаль, что я раскричалась. – Я думала, что у меня этого никогда не будет. И вот приходит красавец-мужчина в голубом костюме, со своим фотоаппаратом, зелеными глазами и улыбкой, так похожей на твою. В первый раз я захотела кого-нибудь, я бы всю жизнь корила себя, если бы стала ждать, пока не узнаю о нем все, что нужно. Мне наплевать, какой он. Я хочу его сейчас.
– Хорошо, – сказал Кайл. Его голос был очень спокойным, после того, как я на него накричала. – Но Мэтт этого не переживет.
– А Мэтту об этом совсем не обязательно знать. Я знаю его уже тысячу лет и никогда не чувствовала к нему того, что почувствовала к Сету.
– Хорошо, Кэт. Приятных снов. – Кайл вышел из комнаты и я бросила свой дневник в дверь, после того, как он ее закрыл. Я хотела, чтобы он был счастлив за меня. Но он собирался испортить мне все удовольствие.
5 октября 1952 г.
Я так волнуюсь. Сегодня я долго стояла под душем, моясь самым лучшим мылом Сюзанны. Я считала, что когда буду думать о сегодняшнем вечере, мне станет не по себе, но этого не случилось.
Кайл извинился. Он вошел ко мне в комнату, присел на кровать и сказал, что очень сожалеет о том, что хотел меня вчера отговорить. А потом он дал мне презерватив «Троян»!
– Возьми его, – сказал он мне, – это на тот случай, если у Сета ничего не будет. – Потом полез в задний карман и извлек еще один. – Бери два, на всякий случай, – сказал он.
Поблагодарив его, я положила их на самое дно моей сумочки.
– Послушай, Кэт, – сказал Кайл. – Ты знаешь, что некоторые люди очень хорошо умеют доставлять удовольствие девушкам. Не знаю, относится ли к ним Сет, но если да, то прошу тебя рассказать мне потом, как он это сделал.
Я кивнула и вспомнила, что когда он был пьяным однажды ночью, я показала ему фотографию обнаженной девушки, и он сильно возбудился.
– Все будет нормально, – я уже начала стесняться.
– В первый раз это может быть больно.
– Знаю, Кайл. Я тоже про это читала.
– Я тебя наверное совсем смутил, – сказал он, улыбнувшись.
– Ага, пристал, как банный лист, – ответила я, но все-таки улыбнулась. Ведь я так люблю Кайла. Мне было бы очень жаль, если бы он за меня стал волноваться. Он сказал, что будет сидеть сегодня ночью в парке перед отелем, в случае, если он мне понадобится, даже если я уверена, что все будет хорошо. Он добавил, что возьмет с собой свою любимую книгу и что может ее почитать около отеля так же, как если бы читал ее дома.
6 октября 1952 г.
Я сижу в своей комнате. Уже полдень, но Кайл еще спит. Он заснул в другой кровати, на которой никогда не спал. Наконец-то он заснул, в первый раз за последние два дня, и я так рада видеть выражение умиротворенности на его лице, что чуть было не расплакалась.
Бедный брат. Сегодня ночью его жизнь сильно изменилась, в то время, как моя осталась прежней. Я осталась такой же девственницей, как и была.
Сет забрал меня в семь, и мы поехали прямо в отель. Я снова надела чулки и шерстяной свитер.
– Я думал о тебе прошлой ночью, – сказал он. – О том, как ты убежала из ресторана, и о тех вещах, которые ты мне рассказала.
– Извини, если я тебя расстроила.
– Да нет, дело не в этом. Я просто понял, что мы с тобой очень разные люди.
Сердце мое ушло в пятки.
– Мне нравится город, я люблю путешествовать. А ты любишь сидеть дома.
– Сет, мне только двадцать пять, и я не закрытая книга: меня можно изменить.
Он улыбнулся и дотронулся до моей руки.
– Давай не будем сейчас об этом говорить, – сказал он. – У нас впереди прекрасная ночь, и ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал.
Когда мы подъехали к отелю, около него никого не было. Я знала, что у Кайла были какие-то дела перед тем, как приехать сюда, и, вообще, жалела, что он решился на это.
Комната Сета была очаровательная, это был один из самых дорогих номеров в отеле. Так как в ней было всего одно кресло, мы присели на кровать выпить шампанского и закусить бутербродами с икрой. Я никогда раньше не пробовала икру, и она показалась Мне одновременно отвратительной и вкусной. Попробовать что-нибудь новенькое было бы очень кстати перед тем, как я стану настоящей женщиной. Я сказала это вслух, и Сет рассмеялся своим звонким смехом. Я уже немного поела, когда вдруг поняла, что хорошо себя чувствую. Наверное, это от шампанского. Я иногда чувствую себя нормально вдалеке от дома, если перед этим выпью немного спиртного.
Мне не особо хочется писать о том, что было между нами. Мы поцеловались. Он спросил, хочу ли я заниматься этим со светом или без, и, когда я ответила «со светом», он сказал, что в основном девушки предпочитают заниматься любовью в темноте. Пожав плечами, я сказала, как говорю всю свою жизнь: «Я не такая, как остальные».
Мне было очень хорошо. Он снял с меня свитер и бюстгалтер и начал целовать мою грудь, но вдруг кто-то постучался в дверь.
Сет отстранил меня.
– Что за черт! Если это опять твой братец, я его…
Стук в дверь повторился, и он кивнул мне на маленькую комнатку, где я могла бы его подождать. Это был Варен Дэвисон, один из помощников шерифа, которого я знаю с детства. Он пришел чтобы передать мне, что когда Кайл ехал в машине по Мэйн-стрит к отелю, маленький мальчик внезапно выбежал на дорогу, и Кайл его сбил.
– У него много переломов, но больше всего пострадала голова, – говорил Варен, щеки его покраснели, так как я стояла против него, прикрывая свитером грудь. – Кайл передал вам, что с ним все хорошо, но он поедет в больницу с мальчиком и поэтому не сможет быть сегодня ночью около отеля, как обещал.
После ухода Варена Сет спросил:
– А что это говорил помощник шерифа насчет того, что придет Кайл?
– Ничего, – ответила я.
Сет посмотрел на меня вопросительно, но потом пожал плечами и снова начал меня целовать, но я уже не могла сконцентрироваться. Я все представляла себе, как плохо, наверное, чувствует себя Кайл, и руки Сета, гладившие меня, казались мне наждачной бумагой. В конце концов, я отвернулась от него.
– Я не смогу сейчас этим заниматься, у меня из головы не выходит Кайл.
Сет натянул на себя рубашку. Любой другой человек на его месте страшно бы рассердился, и, может быть, Сет тоже был на меня немного зол. Молча одевшись, он предложил отвезти меня в больницу.
– Нет, – ответила я, потому что знала, что и двух минут не смогу провести там. – Пожалуйста, просто отвези меня домой.
По дороге домой мы ни о чем не разговаривали. Я очень переживала за ребенка и Кайла. Надо было мне настоять на том, чтобы Кайл не приезжал в отель. Это было совсем ни к чему.
– Извини меня, Сет, – сказала я, когда он остановил машину перед моим домом.
– Ничего, все нормально. Я бы, наверное, так же себя чувствовал на твоем месте.
– Я могу прийти к тебе завтра, – предложила я.
– Завтра я уезжаю в Нью-Йорк, – ответил он грустно, и мне захотелось схватить его и не отпускать, уговаривая остаться.
– Я тебя еще когда-нибудь увижу? – спросила я. Он кивнул и поцеловал меня в щечку.
– Я скоро напишу тебе.
Шериф привез Кайла домой около полуночи. Он направился прямо к дому, и мне захотелось побежать ему навстречу и обнять, но его тошнило до тех пор, пока уже ничего не осталось внутри. Когда он наконец-то смог говорить, то рассказал мне, что мальчик остался жив, но ослеп на всю жизнь и еще долго будет ходить на костылях.
Я напоила его теплым молоком и уложила спать на старую кровать в своей комнате, но он никак не мог уснуть. Он сказал, что боится засыпать, так как боится кошмарных снов про аварию.
– Он выбежал ниоткуда, – сказал Кайл, – и помчался прямо под колеса моей машины. Я даже слышал хруст его ломающихся костей.
– Ничего бы этого не случилось, если бы ты не решил поехать ко мне в отель.
Кайл сел и посмотрел на меня пристально, как будто увидел меня в первый раз.
– Ну, как все прошло? – спросил он. – Я имею в виду Сета.
– Как только Варен рассказал нам о происшедшем, я уже не смогла ничем заниматься, – ответила я. – И попросила Сета отвезти меня домой.
Кайл вздохнул и снова лег в постель.
– Я испортил тебе такую ночь, Кэт!
– Не думай об этом, – успокоила я его. – Потерять невинность я успею всегда.
6 октября 1952 г.
Кайл навещает того мальчика – Фредди Джекинса – каждый день. Читает ему мои книжки. Он держится лучше, чем я думала. Внутри него как будто что-то изменилось. Он выглядел больным и испуганным, но не плакал.
Я рассказала Мэтту о том, что у меня было с Сетом. Сперва он был очень спокойным, затем спросил меня, собираюсь ли я снова с ним увидеться. Я ему ответила, что ничего не планирую, что, к сожалению, было правдой. Я так хотела увидеть Сета. Он сказал, что напишет, но наверняка об этом забыл. Я хотела позвонить в Вейверли Букс, чтобы узнать его телефон. Никогда не думала, что буду себя вести, как типичная женщина, гоняясь за мужчиной.
20 октября 1952 г.
Сегодня я получила большой конверт из Вейверли Букс, в нем лежала фотография, которую они хотели напечатать на обложке моей книги. Это была одна из тех фотографий, которую Сет сделал на природе, где мои волосы рассыпались по плечам. Я выглядела красивой и счастливой, как будто была влюблена в фотографа.
Еще там было письмо от Сета, на одной страничке, где он писал, что я – необычный человек, что он будет всегда помнить время, проведенное со мной. Ему очень жаль, что мы так и не закончили то, что начали той ночью, тогда бы наши отношения были серьезнее. «Наши противоречия непреодолимы», писал он. Он еще сообщил, что очень обрадовался, когда увидел, что фотографии хорошо получились, и всегда будет вспоминать меня с любовью. Сет надеется, что с Кайлом все в порядке, и что мальчик, пострадавший в аварии, выздоравливает. В принципе, это было все, что Сет Галахер хотел мне сказать.
Я не буду плакать об этом, хотя слезы наворачиваются на глаза. Я очень хочу ему позвонить и уговорить его дать мне еще один шанс, чтобы доказать, что я могу измениться. Но, по правде говоря, я сомневаюсь в самой себе.
Брат попросил меня, чтобы я прочитала ему письмо Сета и, в конце концов, я согласилась. Кайл прослушал письмо, обнял меня, и мы вместе поплакали.
ГЛАВА 32
– А что случилось с тем мальчиком, Кайл? – спросила Иден за завтраком у дяди на следующий день. Лу снова уехала из дома со своим коллегой по искусству из Грузии, и Иден стала подозревать, что она специально уезжала, чтобы дать ей время побыть с Кайлом наедине.
Кайл положил вилку на тарелку.
– Ты с ним встречалась, – ответил он.
– Я?
– Фред Джекинс. Он директор Детского фонда в Ричмонде.
Иден уставилась на своего дядю, открыв рот. Она никак не могла представить себе связь между жертвой Кайла и подвижным слепым директором Детского фонда, с которым она обедала в Ричмонде.
– Вот это да! Он даже не проронил ни единого слова об этом происшествии.
– Да, действительно.
Иден встала, отнесла тарелку в раковину, а потом подошла к Кайлу сзади и обняла его, уткнувшись своей щекой в его висок, что его сильно удивило.
– У тебя была тяжелая жизнь, Кайл, – сказала она. Он сжал ее руку.
– Мне не на что особенно жаловаться, – ответил он.
Она повернулась к нему.
– Я готова читать дальше, – сказала она оптимистическим тоном, но заметила, что в глазах у Кайла застыло то выражение, какое она видела у него в ту ночь, когда они приехали с Лу.
– Скоро, – сказал он. – Скоро ты его дочитаешь.
– Хорошо, но после того, как я дойду до конца, я хочу знать одну вещь. Была ли моя мать с кем-нибудь до того, как встретила отца?
Кайл сперва выглядел удивленным, но потом улыбнулся.
– Нет, дорогая, твой отец был первым и последним мужчиной у Кэт.
Бен заехал в Колбрук, чтобы купить кое-что в бакалейном отделе. Он собирался сделать пиццу для себя и Иден сегодня вечером, потому что так будет дешевле.
Поездка в Нью-Йорк почти истощила его денежные запасы, но она того стоила. Исключая инцидент в ресторанчике прошлой ночью, поездка была замечательной. Но это происшествие тоже имело свою хорошую сторону, потому что оно заставило Иден высказать все, что скопилось у нее на душе, и ей теперь стало намного легче. Да и мостик между ними стал прочнее потому, что они много друг о друге узнали.
Бен купил грибов и зелени в маленьком магазинчике на Мэйн-стрит. Приправу он достал в последнюю очередь – немного острую, но в его вкусе. Бен беспокоился, испечется ли пицца в его старой духовке, но для Иден это не имело значения. Она знала, что съест все, что он приготовит.
Они остановились около почты, чтобы проверить, не приходило ли чего Бену. Обычно почтовый ящик был пустым, поэтому они удивились, найдя в нем извещение о посылке. Бен передал извещение женщине на почте, интересуясь, кто это мог ему что-нибудь прислать. Когда он увидел Коробку, сердце заныло. Это была та самая посылка, которую он послал Ким Перришл с кукольным домиком. Она была не вскрыта и печать не тронута. Адрес Алекса и Лесли был перечеркнут красным карандашом, и под стрелочкой, указывавшей обратный адрес Бена, было написано: «Вернуть отправителю». Черт!
Против домика Бена стоял синий «BMW», немного запыленный, когда Бен припарковывал свой пикап рядом. Сэм!
Бен улыбнулся и вылез из машины.
– Сэм!
Он обнял брата, почувствовав его небритую щеку на своей.
– Я уже хотел было уйти и написать записку. Мы чуть было не разминулись, – сказал Сэм.
Бен взглянул на брата.
– Новая машина? – кивнул он на «BMW».
– Ага, – Сэм махнул рукой, как будто машина для него мало значила. – Неплохо работает.
Бен заметно повеселел.
– Здорово, что заехал. Какими ветрами тебя сюда занесло?
– Я ехал на конференцию в Чарлотесвиль и подумал, что было бы неплохо посмотреть, как ты поживаешь. – Сэм открыл дверцу своей машины и достал оттуда чемодан, из которого вынул большую банку и вручил ее Бену. – Это макароны Джен, твои любимые. Она сделала их для тебя прошлой ночью. А что у тебя в коробке?
Бену не хотелось, чтобы Сэм узнал о его личных делах, но, в конце концов, он произнес: «Это подарок для Ким Перришл, я его ей отослал, но мне вернули посылку нераспакованной».
– Это, наверное, что-то на почте. Хочешь я его… – Сэм остановился на середине фразы и взглянул Бену в глаза. – Ты имеешь в виду, что Алекс и Лесли отослали тебе его назад?
– Думаю, что так. – Бен открыл дверь своего дома и спертый, теплый воздух пахнул им в лицо. Он поставил коробку на кровать и пошел к вентилятору.
Сэм покачал головой.
– Боже, не могу поверить, что они это сделали!
– Да, ерунда. Ты сразу нашел, где я живу?
– Ну, вообще-то, мне пришлось чуть-чуть попотеть. – Сэм осмотрел крохотную комнатку, и щеки Бена покраснели от смущения. Теперь он уже не сможет после сегодняшнего дня убедить Сэма в том, что он хорошо устроился. Он убрал оставшиеся детальки от кукольного домика с кровати на кофейный столик.
– Присаживайся, хочешь холодного чая? А пива?
– Пожалуй, пива, – сказал Сэм. – На улице такая жара.
– Да и тут не холоднее. Извини.
– Ну что, строишь еще один кукольный домик?
– Ага, – крикнул Бен из кухни. – Это для дочки Иден.
– Я надеюсь, что у нас будет девочка, и мы тебе закажем еще один домик.
– Очень на это надеюсь.
– Отлично! Где-нибудь в январе или в феврале. Мы уже вывесили объявление о найме нянечки, а в следующие выходные собираемся купить коляску.
Бен налил Сэму пива и сел против него за кофейный столик.
– Ты выглядишь неплохо, – сказал, улыбаясь, он. Сэм был из тех людей, которые с годами становились все привлекательнее. У него были белые волосы, как у матери, и зеленые глаза – в то время как Бен пошел в отца. Волосы Сэма уже поредели, а очки на глазах делали его похожим на психиатра.
Они все время соперничали друг с другом, как дети. Сэм был круглым пятерочником в школе, и за ним было трудно угнаться, но он никогда не показывал своего превосходства над Беном, который был почти такого же возраста, такой же смышленый и симпатичный, но только – почти. Хотя соперничество между ними не слишком проявлялось, оно все-таки существовало. И когда Сэм объявил, что намерен продолжать свое образование, то Бен также решил для себя, что он тоже должен не отстать от брата.
Единственное, в чем Бен одержал превосходство над Сэмом – это то, что он стал отцом, в то время как тесты Сэма показали, что он не сможет иметь детей. Сэм не скрывал от Бена, что он отдал бы все за возможность стать отцом. Но Бен вовсе не чувствовал удовлетворения от того, что хоть в чем-то превзошел брата. Бен с самого начала считал себя лучше Сэма.
– Ты это видел? – Сэм открыл чемоданчик и вынул оттуда газету. На первой странице была фотография Бена и Иден, под которой большими буквами было написано: «Любовная история между Иден Райли и загадочным человеком».
– А, черт! – Бен отбросил газету и взглянул на Сэма. – Мы были в Нью-Йорке с Кайлом и Лу и, когда выходили из ресторана, то вдруг неизвестно откуда появился незнакомец и сфотографировал нас.
– Ну, вообще-то я никогда бы не подумал, что это ты, если бы не знал, что ты встречаешься с ней, и поэтому я взглянул на фотографию еще раз. Никто не узнает тебя без бороды, да и статья небольшая, они понятия не имеют, кто ты такой.
И, действительно, на фотографии он был не похож на себя. С того места, откуда был сделан снимок, его черты смазались, фигура выглядела тоньше, к тому же, у него были закрыты глаза.
– Но ей это совсем ни к чему. Она беспокоится о своей репутации.
Сэм улыбнулся.
– Итак, ты встречаешься с ней? Здесь она как будто не выглядит счастливой.
– Да нет же, она счастлива. Она очень красивая, честолюбивая, но немного закомплексованная, хотя, кто я такой, чтобы судить о ней?
– А она знает?
– Да. Я ей все рассказал. Иден мне верит. Она действительно мне доверяет, Сэм.
Брат улыбнулся.
– Ты действительно так думаешь?
– Да, – ответил Бен. Сэм покачал головой.
– А что ты будешь делать, когда придет время ей возвращаться в Тинселтаун?
– Мы не думаем о том, что случится не скоро.
– Можешь ей передать от меня, что, если она от тебя не отстанет, я раскритикую ее следующий фильм.
– Сэм, остынь, – улыбнулся Бен, удивленный такой заинтересованностью брата. Сэм снова открыл свой чемоданчик.
– А вот тебе еще одна статья. Если мы опять организуем прослушивание на суде, то Уинстон даст показания. Я хочу попросить помощи у членов Ассоциации Прокуроров.
– Нет, только не у них, – сказал Бен. Он уже встречался с ними однажды по настоянию Сэма и после этого вернулся возмущенным. «Они думают только о том, что это даст лично им», – сказал он дома.
– Я думаю, что они действительно могут помочь нам, Бен. У них есть связи.
– Забудь об этом.
Сэм полез в карман рубашки и протянул Бену несколько снимков.
– Я принес тебе несколько фотографий Блисс. Блисс стояла под зонтиком, наблюдая, как рыболов взвешивал маленькую, голубую рыбку.
– А где это происходило? – спросил Бен.
– В Сант-Мишеле. Помнишь, я говорил тебе, что Джен и я брали ее с собой несколько недель назад?
На снимках Бен заметил, что Блисс подросла, окрепла, ее прямые волосы были обрезаны до плеч. Она выглядела, как уличный мальчишка – красивая, но в то же время худая и заносчивая.
– Не могу поверить, что она так подросла, – сказал Бен. Он просмотрел все фотографии, Блисс на них везде была на фоне воды. Ее лицо было мрачным и неулыбчивым. Насколько он ее помнил, она все время смеялась. На последнем снимке она была снята нерезко, но все равно ее лицо было хмурым.
– Блисс хоть когда-нибудь теперь улыбается? – спросил он.
– О, конечно! Она просто в тот день была немножко расстроена.
Бен снова сел и вздохнул.
– Мне кажется, это будет с ней продолжаться до тех пор, пока ей не исполнится восемнадцать. Ты и дальше мне будешь присылать ее снимки?
– Да, до тех пор, пока ты меня об этом будешь просить.
– Я знаю, что это ставит тебя в неудобное положение перед Джен.
– Брат ближе, чем жена, – Сэм потянулся и еще раз осмотрел комнату.
– Да, кстати, о Джен. Она просила меня передать тебе, чтобы ты зашел к нам в гости. Можешь взять с собой Иден, если хочешь. Мы скучаем по тебе. Ведь раньше мы с тобой проводили все выходные, помнишь? И у нас все время находились какие-либо дела, в которых мы друг другу помогали.
– Я не готов ехать в Аннаполис, потому что боюсь находиться неподалеку от Блисс. Мне обязательно захочется ее увидеть.
– М-м… – кивнул Сэм. – Кстати, ты знаешь, что умер отец Шарон?
– Нет. – Бен почувствовал себя оскорбленным и забытым. – Я думал, что с ним все хорошо. – Шарон стоило ему позвонить, несмотря на то, что случилось за последний год, ей все же следовало ему рассказать об этом.
– Я даже не могу позвонить Шарон, чтобы… постой, у тебя есть ее новый номер?
– Да, но, Бен, я действительно не могу…
– Я только хочу выразить ей свои соболезнования. Ну, давай же.
Сэм сразу согласился. Он вытащил свой бумажник и продиктовал номер телефона Шарон.
– Только не говори ей, что это я тебе его дал, – сказал он. – Кстати, я нашел несколько имен известных терапевтов. Почему бы тебе не…
– Мне не хватит денег на это.
– Я заплачу.
– Нет, Сэм, ты же знаешь, что я не люблю, когда за меня платят.
– У тебя кончился валиум?
– Я не использовал еще ни одной таблетки.
– Надеюсь, что и дальше не будешь пользоваться. Ты, вроде бы, похудел. Ешь ли ты вообще-то что-нибудь? А спишь хорошо?
Бену нравился такой Сэм – заботливый, уравновешенный – вот причина его успеха как психиатра. Он бы стал прекрасным отцом.
– Со мной все в порядке. У меня самые лучшие в моей жизни ночи, потому что со мной рядом Иден, хотя я и не сплю. Последние четыре ночи я вообще не сомкнул глаз.
Сэм усмехнулся.
– Мой родной брат спит с Иден Райли. Подумать только! – Он допил свое пиво и поставил пустую банку на кофейный столик.
– Перед тем как уехать, я хочу тебе сказать еще одну вещь.
– Какую?
– Ну… – сказал Сэм, сняв очки и прикрыв глаза. – Я не знаю, говорить ли тебе это или нет, потому что мы все равно не сможем ничего сделать, а я знаю, что ты и так очень расстроен.
Бен наклонился вперед.
– Расскажи мне.
Сэм посмотрел ему в глаза и сказал:
– Я думаю, что Шарон встречалась с Джеффом, когда вы были женаты.
Бен покачал головой.
– Она вряд ли была знакома с ним, и я сомневаюсь, знала ли она его вообще. – Он не представлял себе Шарон, изменяющей ему за его спиной. – Почему ты так решил?
– Он проговорился, когда я и Джен приехали забрать Блисс с собой в Сант-Мишель. Джефф сказал, что они с Шарон водили Блисс в Дикий Мир два года назад. Шарон поправила его, но он стал спорить, а когда понял, что выдал себя, то сразу же замолчал.
– Может быть это была просто оговорка?
– Я спросил об этом Блисс, и она сказала мне то же самое.
– Ну, на память Блисс нельзя положиться.
– Она называет его папой.
Сперва он не понял, что он имеет в виду. Он почувствовал острую боль, такую же, какую испытала Иден, когда Кэсси назвала свою мачеху мамой. Но потом до него дошло.
– Не думаешь ли ты, что я…
– Не знаю. Я знаю, что ты этого не делал, и, может быть, если Джефф был неподалеку в то время…
– Но Блисс сказала, что это произошло, когда она лежала в кроватке в своей комнате.
– Может быть, когда ты путешествовал.
– Я все жду, что ты ударишь меня по животу, и скажешь, что пошутил. Думаю, что Шарон не смогла бы… Хотя, ты ее знаешь лучше, чем я.
Сэм усмехнулся.
– У нее весь год были какие-то проблемы. Она даже сексом не интересовалась.
– Может быть, она не хотела заниматься сексом с тобой. Вполне возможно, что она хотела этим заниматься с Джеффом. Не исключено, что она привозила Джеффа к Блисс, или…
– Да ты с ума сошел, – сказал Бен. Однако он вспомнил, что иногда, когда он звонил из Колорадо, к телефону подходил мужчина. Шарон говорила ему тогда, что это приходили из школы. Она договаривалась о встрече с учителями.
– Но даже если это и правда, что мы сможем сделать?
– Да ничего, – Сэм снова надел на себя очки. – Мы ничего не сможем поделать. Я разговаривал с Барбарой Маккэй и людьми, которые заинтересованы в этом деле. Они сказали, что ничего нельзя предпринять.
– Я не верю, что Шарон может отправить меня в тюрьму за то, что сделал Джефф.
– Ты же во всем признался, разве ты не помнишь? – Сэм был очень сердит на Бена за его вспышку в суде.
– Я не знал, что у меня тогда был другой выход. Они бы тогда стали допрашивать Блисс.
– Не такая уж она и слабая, как ты думаешь.
Бен поставил на стол свое пиво и взглянул на брата.
– Ты помнишь Рэнди?
Сэм удивленно посмотрел на него.
– С чего бы ты это сейчас об этом вспомнил?
– Мне всегда было интересно, сможешь ли ты понять, почему я не хотел, чтобы допрашивали Блисс.
Я еще до сих пор помню, каково было мне, когда меня закидали вопросами со всех сторон.
– Тебе и вправду нужно было с кем-нибудь познакомиться, Бен, и забыть обо всем этом.
– Обо всем этом я уже успел забыть. Но когда я увидел лицо Блисс, воспоминания вернулись ко мне.
Сэм поднялся.
– Может быть, мне не стоило тебе обо всем этом рассказывать. Но разве бы ты стал скрывать от меня такую информацию, если бы был на моем месте?
– Нет, – все оставшиеся силы Бена ушли на то, чтобы подняться. Ему не хотелось отпускать брата. – Пожалуйста, не скрывай от меня ничего и впредь.
– Хорошо. – Сэм положил руку на плечи Бена и направился к двери.
– Спасибо, что завез мне поесть то, что приготовила Джен.
– Не за что. – Около двери Сэм обернулся к нему. – Я не знал, как тебе это сказать по-другому. – Он вынул чек из кармана своей рубашки и вручил его Бену. – Покупай, что хочешь. Может, ты подыщешь себе жилье получше? Или съездишь куда-нибудь с Иден? Тебе все-таки нужно отдохнуть, расслабиться…
– Забудь об этом, – щеки Бена покраснели. Он положил чек обратно в карман Сэма, но тот его снова оттуда достал.
– Пожалуйста, Бен, возьми его. – На глаза Сэма навернулись слезы. Бен выглянул на улицу и открыл дверь шире.
Сэм оперся о косяк двери.
– Я не могу смотреть на то, что с тобой происходит. Это неправильно. Мне хочется помочь тебе, хотя бы деньгами. Это единственное, что я могу сделать.
– Нет. – Бен уставился на «BMW», припаркованный напротив. Он не мог смотреть на Сэма, потому что не хотел видеть, как он плачет.
– Ты знаешь, как сильно мы тебя любим? Бен кивнул.
– Веди машину осторожно, хорошо?
Бен долго смотрел на телефонный номер, прежде чем решился позвонить. Он стоял, задержав дыхание, но, к сожалению, трубку поднял Джефф.
– Это Бен, – сказал он. – Позовите, пожалуйста, Шарон.
На другом конце, поколебавшись немного, спросили:
– Откуда у тебя этот номер?
– Неважно. Шарон дома?
– Она не хочет с тобой разговаривать.
– Пусть она сама мне это скажет, хорошо? Вдалеке он услышал голос Шарон, и Джефф говорил ей, что не следует с ним разговаривать.
– Бен? – это была Шарон, и он снова почувствовал к ней забытую любовь.
– Сэм мне только что рассказал о твоем отце. Приношу свои соболезнования. – Она ничего не ответила, и у Бена защемило. – Жаль, что ты мне ничего не рассказала, – произнес он. – Он тоже был частью моей жизни.
– Я знаю, – промолвила она охрипшим голосом. – Я сомневаюсь, стоило ли…? – Он услышал покашливание Джеффа.
