Он крепче сжимает ее руки. Она права. Все так просто. Почему раньше это не пришло ему в голову?
      -- Я не знаю, что мне делать с акциями, Кора. Дядя и Джонатан хотят, чтобы я отдал их.
      -- Ты должен сам решить это, -- ее руки -- крепкие и надежные руки друга. Ему кажется, что ее уверенность перетекает в него через них. -- Ты говоришь, что не боишься управлять банком?
      -- Нет. -- И, правда, чего тут бояться? Если это могут делать дядя и Джонатан, то чем он хуже их. Да ничем. Экономика дается ему легко, он с детства изнутри изучил все финансовые механизмы. -- Я не боюсь.
      -- Тогда в чем дело? -- лицо Коры такое веселое. Она очень сильная, Кора. Как хорошо, что она позвонила.
      -- Не знаю, -- в его голове больше не осталось сомнений. Жить стало гораздо проще. -- Кора, ты права.
      Она смеется.
      -- Ты сам принимаешь решение, Клар, -- говорит она. -- Мое мнение тут не играет роли.
      Пожалуй. Но он уже знает, как поступит. Вот только отец...
      -- Ты знаешь моего отца, Кора. Ты, конечно, права, неважно, что он думает, но все же -- как ты считаешь, он одобрит?
      Ее руки ложатся ему на виски, теплота и спокойствие охватывают его.
      -- Он верит в тебя, дурачок, -- мягко отвечает Кора. -- И будет гордиться, когда ты возглавишь банк.
      Она права. Отец всегда говорил, что надо быть настоящим мужчиной. В конце концов, они с дядей учили его одному и тому же -- только выражали это по-разному.
      Его тело омывает блаженная истома, мягкое тело девушки прижимается к нему. Неожиданно его охватывает желание. Губы Коры уже целуют его, пальцы ласкают спину.
      Прижать ее к себе, и больше не отпускать.
      Ее губы так хороши, что он не может оторваться от них. Аромат ее тела, такого близкого -- и физически, и эмоционально -- сводит его с ума, заставляет кровь глухо биться в висках, а руки судорожно сжимать девушку в об?ятиях.
      Кора медленно отстраняется от него, в ее глубокие глазах теперь мягко светится новое выражение -- загадочное, зовущее, заставляющее сердце вырываться из груди, как у маленького мальчика при виде новой коробки с игрушками.
      Ее пальцы медленно расстегивают пуговицу темно-серой блузки. Его руки начинают помогать ей, -- он хорошо умеет это делать. Его пальцы чувствуют горячее, волнующееся при каждом вздохе тело девушки. Блузка расстегнута и распахнута.
      Ее тело прекрасно. Ладони Кларенса скользят по талии, впитывая тепло женского тела. Она плавно изгибается, освобождаясь от блузки. Ее маленькие вздернутые груди поднимаются, его руки скользят вверх и нащупывают застежку лифчика. Одно мгновение -- и он расстегнут.
      Ему хорошо, у него все получается. Блузка плавно соскальзывает с рук Коры, он снимает с нее лифчик, и его губы начинают целовать ее соски. Сдерживавшая их ажурная ткань все еще в его руках. Ее короткие пальчики прикасаются к его груди, вынимая из прорезей пуговицы рубашки.
      Губы Кларенса отрываются от груди девушки, он смотрит в ее глаза. Его ладони проводят по ее гибким бокам и спускаются к талии. Он ласкает пальцами шелковистую кожу девушки, начиная от пупка и, заканчивая спиной, там, где начинаются ягодицы. Он чувствует силу и уверенность. Он больше не жалеет, что не напился.
      Кора снимает с него расстегнутую рубашку, ее тело прижимается к нему, крепкие груди девушки обжигают плоть. Его пальцы начинают гладить ее ягодицы, скрытые под плотной тканью шорт. Потом он ощущает холодное покалывание застежки. Ее надо расстегнуть.
      -- Я люблю тебя, -- говорит он.
      Кора держит его за плечи и плавно изгибается, снова и снова проводя сосками по его коже. Ее ноги сложенными лежат на диване, и это не дает ему раздеть ее. Он порывисто встает, увлекая ее за собой. Она повинуется.
      Она стоит перед ним, он опускается на колени, медленно спуская шорты с ее ног. Он может все -- искусно довести ее до оргазма, встать во главе банка, повелевать стихиями. Он может все. Пальцы Кларенса ласкают ее крепкие бедра, Кора запускает пальцы под резинку своих трусиков и выскальзывает из них. Когда Кларенс распрямляется, она уже полностью обнажена, и ее глаза зовут его.
      Он берет ее за руки и вновь опускается на кушетку. Нагая девушка опускается в его ногах и начинает расстегивать молнию брюк. Потом она приспускает их и извлекает член и яйца из трусов. Она начинает играть с ними, он чувствует прикосновение ее коротких изящных пальцев. Его руки тянутся к ней и сжимают ее колени.
      Кора начинает двигаться, ягодицы девушки массируют его ноги. Она встает и рывком освобождает его от остатков одежды. Он приподнимает корпус, чтобы дотянуться до нее, но в этом нет необходимости. Она нависает над ним, ее пальцы сжимают его плечи, а острые зубки начинают покусывать кожу на груди. Он ласкает ее шею, спину и округлые ягодицы.
      -- Ты прекрасна, -- говорит он. И это правда.
      Кора выпрямляется и садится на него, горячие бедра сжимают его бока. Его напряженный член прижат к животу. Изящные пальцы девушки обхватывают его и резким властным движением вонзают в островок волос между ее ногами. Ему это нравится, он шепчет ее имя.
      Она начинает мерно двигаться, откинув назад короткие черные волосы. Его пальцы крепко сжимают ее загорелые ноги. На мгновение перед его глазами встает лицо Мериен, и он с ужасом и виной осознает, что никогда не был так же счастлив, кончая в ее об?ятиях.
      Кора продолжает двигаться, приводя его в экстаз, и он уже не думает ни о чем другом. Всепобеждающая сила и непоколебимая уверенность в себе рождаются где-то в его члене, погруженном в податливую женскую плоть, и разливаются по всему телу. Сжатые пальцы Кларенса впитывают тепло ее горячих бедер. Он снова шепчет ее имя и изливается в нее.
      Он чувствует себя бесконечно счастливым.
      22
      Существует такое любопытство, которое вам на самом деле вовсе не хочется утолять. Мне было любопытно узнать, как поживает наш старый знакомый инспектор Маллен, -- но вовсе не настолько, чтобы прямо сегодня встречаться с ним лицом к лицу.
      -- Вижу, у вас были неприятности накануне, -- произнес полицейский, по-хозяйски устраиваясь в одном из наших лучших кресел.
      Я криво улыбнулся. Если вы позволили набить себе физиономию, вам придется смириться с тем, что каждый встреченный вами человек станет живейшим образом выражать свой интерес по этому поводу. Инспектор Маллен достойно продолжил эстафету, начатую клерком в гостинице Сиэтла, далее Гарда, Доном Мартином, обоими Картерами и еще множеством других людей.
      -- Блестящий образец полицейской проницательности, -- сладко ответил я. -- Когда прошлым вечером я открывал коробку маслин, крышка отлетела, и ударила меня в лицо.
      -- Вижу, что у этой крышки были увесистые кулаки, -- Маллен откинулся на спинку кресла. Его сложенные пальцы потянулись ко рту, и я уж было подумал, что он собирается их пососать. Но нет, -- просто у него была такая привычка.
      -- Ваш кофе, инспектор, -- Гарда протянула ему поднос. Он с готовностью принял чашку и начал помешивать сахар ложечкой. Я поставил на заметку, что следует следить за его руками. А вдруг, когда я отвернусь, он засунет ложечку в рукав?
      -- Мистер Амбрустер, -- я не хотел кофе, так как собирался как следует отоспаться этой ночью. Но инспектор мог подумать, что напиток отравлен, поэтому я тоже приложился к чашке.
      -- Он такой милашка, этот инспектор, -- шепнула мне Гарда, переходя к Франсуаз. Маллен, разумеется, услышал это и неожиданно покраснел. Теперь перед ним вставал интересный вопрос -- полная ли Гарда идиотка, или же ей просто нравится озадачивать окружающих. Лично я давно бросил ломать над этим голову.
      -- Полицейские очень любят пить кофе, когда к кому-нибудь приходят, -оскалил зубы Маллен. В его улыбке было что-то садистское. -- Это потому, что кофе, который мы пьем в участке, просто ужасен. -- Он сделал несколько глотков и продолжал, -- а вас не так-то просто застать дома.
      -- К сожалению, у нас даже нет своего участка, -- ответил я, -- где подавали бы хоть какой-нибудь кофе. Весь день приходится проводить в раз?ездах, вы же понимаете.
      Это был блестящий пример полного отсутствия ответа, но он вряд ли ожидал чего-то иного.
      -- Сегодня утром на окраине города -- на 85-й окружной дороге, если быть точным -- обнаружен труп мужчины, афроамериканца, по имени Сэм Роупер. Я должен задать вам пару вопросов относительно этого убийства.
      -- Значит, это было убийство, -- глубокомысленно произнесла Франсуаз.
      -- Да, и в кармане жертвы была обнаружена вырезка из журнала с репортажем о вас... Вы знали Сэма Роупера?
      Здесь можно было бы солгать, но делать этого не следовало. Многие запомнили нас в Сиэтле -- и люди в том баре, и таксисты, в гостинице были записаны наши имена, а в компьютерах аэропорта значилось, что мы за одну ночь слетали туда и обратно.
      -- Мы познакомились с ним прошлой ночью, -- сказал я. -- Когда летали в Сиэтл.
      Инспектор отставил в сторону чашку и окинул меня проницательным взглядом. Он вовсе не был толстым, более того, мог быть даже назван сухощавым, но вместе с тем казалось, что из кожи на его лице сочится жир.
      -- Вот как? -- спросил он. -- И могу ли я узнать, что вы делали в Сиэтле?
      -- Это был небольшой романтический ужин, -- проворковала Франсуаз. -Лос-Анджелес -- хороший город, инспектор, но если вы долго работаете в нем, то он начинает немного действовать на нервы, -- ее губы изящно скривились. -- Поэтому приятно иногда провести ночь в другом месте.
      Инспектор оценивающе посмотрел на нее. На его лице было написано, что любой нормальный человек, начиная с него, охотно проведет вечер в любом месте, если его спутницей будет такая женщина.
      -- Далекий путь для романтической ночи, -- задумчиво сказал он, вновь берясь за кофе.
      -- Иногда это можно себе позволить, -- улыбнулся я.
      -- И как же произошла ваша встреча Роупером? -- за узкими бойницами его глаз резвилась уверенность в том, что большинство из моих ответов он сможет проверить. И это на самом деле было так.
      -- Один знакомый порекомендовал нам ночной клуб, -- сказала Франсуаз, -- Он называется "Тропическая бабочка", и мы решили провести время там. Майкл случайно разговорился с охранником, мы поболтали.
      -- Потом подошла официантка, -- продолжил я. -- Она сказала, что за клубом началась потасовка. Я решил посмотреть, и вот, -- я осторожно дотронулся до своего лица, -- смог увидеть даже больше, чем собирался.
      -- Вы подрались с Роупером? -- спросил инспектор. Ему хотелось бы, чтобы это было так.
      -- Что вы. Мы были с ним по одну линию фронта, -- я вздохнул. -- Мне жаль, что его убили. Возможно, это были те же парни, что напали на него вчера.
      -- Кто они были?
      -- Как знать? Они имели что-то против него, хотели зверски избить. Это все, что я знаю.
      Инспектор нырнул носом в пустую чашку и пробормотал:
      -- Весь этот город живет на одном кофе, -- очевидно, это был намек на продолжение, и Гарда не заставила себя ждать.
      -- Нельзя не выразить свое сожаление работой полиции, -- сказала Франсуаз. Надо было посмотреть, стала ли она пить кофе. Завтра снова будет жаловаться на то, что не смогла заснуть. -- Вчера вечером человек чуть не был забит до смерти. Сегодня его находят убитым. Конечно, я не хочу ничего сказать в ваш адрес, инспектор -- это не в вашей компетенции, -- но было бы гораздо лучше, если бы полицейские заостряли внимание не только на раскрытии преступлений, но и на предотвращении их.
      Это был удар ниже пояса, так как никто из нас прошлым вечером не удосужился вызвать полицию. Кроме того, я сомневался, чтобы вмешательство копов помогло спасти жизнь бывшему сержанту. Но Маллен мог только догадываться об этом.
      -- Я свяжусь со своими коллегами из Сиэтла, -- сказал он. -- И мы внесем ясность в то происшествие. Я попросил бы вас заехать завтра в отдел по расследованию убийств, чтобы подписать свои показания.
      Он встал и протянул мне руку. Я ожидал, что он станет задавать вопросы и о смерти Мериен Шелл, но на сей раз инспектор Маллен решил оставить эту тему за кадром. Мне очень хотелось знать, известно ли ему о существовании связи между обоими делами. Но еще больше интересовал меня вопрос, есть ли такая связь на самом деле.
      Уже, подходя, к двери Маллен обернулся и произнес:
      -- Я видел вас в репортаже о пресс-конференции, которую давала эта миссис Шелл, -- его губы вновь раздвинулись, почему-то напомнив мне дверцы печи крематория. -- Получилось вполне неплохо.
      Когда он выходил в коридор, то чуть не наступил на Гарду.
      -- Мне кажется, он недолюбливает старушку Шелл, -- заметил я, осторожно отставляя полную чашку.
      Франсуаз кивнула.
      -- Знаешь, я хотела сказать ему, что ты сделал мне предложение, и мы поехали в Сиэтл это отмечать, -- сказала она. -- Но потом передумала.
      -- Вот как?
      -- Майкл, этому бы никто не поверил. Если бы ты на самом деле решил на мне жениться, я потащила бы тебя прямо в Лас-Вегас.
      23
      Джейсон Картер стоял, уперевшись руками в каминную доску, и смотрел на огонь. Много лет прошло с того дня, когда его отец, Роберт Фердинанд Картер, передал ему управление семейным банком -- лет, наполненных упорным трудом, жестокими схватками и горькими поражениями. И все же никогда прежде старый банкир не чувствовал такой усталости.
      На белой мраморной каминной доске, украшенной строгим изысканным узором, стояли четыре фотографии. Кларисса Картер, его покойная жена. Широкая улыбка в обрамлении облака светлых волос. У него не хватило ни сил, ни времени, чтобы начать с кем-нибудь прочную связь после ее смерти. Его дети -- Джонатан и Лиза. Сын тогда еще не носил очки, да и не отпускал волос, как девчонка. Сейчас все делается задом наперед. Но как банкир Джонатан хорош, очень хорош, у него сильный характер, он знает дело и людей, всегда может принять верное решение. Ведь это он предложил составить документ о передаче акций. Да, Джейсон Картер оставляет свой банк в надежных руках.
      Семейная фотография. Он, жена, дети, Боб и Кларенс. Мать Кларенса умерла совсем недавно, между бровей мальчика пролегла глубокая складка. Боб, Боб, что же ты наделал. А вот и он сам -- Джейсон Картер. Уверенный взгляд, губы решительно сжаты. Хотел бы он и сейчас выглядеть так же.
      А над всем этим -- портрет отца. Довольно старомодный, но банкиру он нравился. Ему казалось, что отец до сих пор пристально следит за ним.
      -- К вам какой-то человек, мистер Картер, -- голос дворецкого вывел его из состояния задумчивости. -- Говорит, что его зовут Юджином Данби.
      Банкир обернулся. За его спиной тихо потрескивал огонь.
      -- Пусть войдет, Феликс, -- ему не понравилось, как звучит его голос, поэтому он повторил, -- пусть войдет.
      Кого это принесла нелегкая. Дворецкий кивнул и растворился в открытых дверях. Джейсон Картер вновь подошел к камину. Сегодня вечером Кларенс подпишет бумаги, а еще через пару дней детективы спустят шкуру с Рендалла. И все проблемы будут решены.
      Позади него раздались шаги, он обернулся.
      -- Я хотел посмотреть вам в лицо, -- сказал Юджин Данби. Длинный высохший старик сделал несколько шагов по направлению к нему, подагрически передвигая ноги.
      Довольно молодой парень, крепкий, широкие плечи. Лоб узкий, сразу видно -- не интеллектуал. Может, приятель Кларенса? Бедный мальчик так и не научился выбирать себе друзей.
      -- Вы пришли сюда только за этим? -- спросил банкир.
      -- Нет, -- ему хватило бы несколько минут, чтобы вышибить дух из этого старикашки. Но что это изменит? -- Я хотел узнать, сколько стоит в нашей стране правосудие.
      Банкир поджал губи, испытующе глядя на своего собеседника.
      -- Назовите цифру, -- сказал Данби. -- Больше ничего.
      Джейсон Картер подошел к столу и нажал кнопку звонка.
      -- У вас много денег, -- продолжал посетитель. -- Но совсем нет совести. По- вашему, все можно перевести в доллары. Вы продаете и покупаете правосудие. Вы ...
      -- Вызовите Харрисона, Феликс, -- произнес Джейсон Картер. Слова неторопливо срывались с его губ и впитывались в прорези интерфона. -Молодой человек уходит.
      -- Вы развратили и испортили нашу великую страну, -- говорил Данби. -Я презираю таких людей, как вы.
      Дед Джейсона Картера был одним из тех, кто создавалэту страну. Банкир хорошо помнил фотографии из семейного альбома. Боже, какую пошлость несет этот человек.
      -- Мистер Картер? -- голос Харрисона ножом разрезал словоизлияния Данби. Интересно, у какого политика этот олигофрен научился таким звонким словам.
      -- Избавьте меня от этого человека, -- устало сказал банкир.
      Юджин Данби обернулся и смерил Харрисона презрительным взглядом. Ничтожество. Презрение -- это все, на что ты способен, прежде чем подожмешь хвост и, скуля, убежишь в свои трущобы.
      -- Я уйду, -- резко произнес он, снова обращаясь к банкиру. Ну, еще бы. -- Но не думайте, что смогли заплатить за свои преступления долларами. Я доберусь до вас.
      Такой сын хорошо подошел бы Бобу. Все это чушь про генетику и наследственность -- дети редко подходят своим родителям. Если бы у него было два сына...
      Харрисон плавно обогнул Данби и вновь оказался за его спиной. Боксер гордо поднял голову и прошествовал к выходу. Холл имения Картеров был немногим больше среднего зала с рингом посередине, в которых обычно выступал боксер. Но здесь не было зрителей, и это подавляло Данби. К тому же Харрисон был выше его.
      Феликс появился откуда-то сбоку и открыл дверь перед Юджином Данби. Когда боксер переступал порог имения Картеров, он уже точно знал, что необходимо сделать. Он ненавидел их всех.
      Голова Харрисона возвышалась над ним до тех пор, пока он не миновал ворота. Там охранник остановился. Рядом с Данби затормозил автомобиль, и высокий, суетливого вида молодой человек выскочил на гравиевую дорожку. Харрисон сделал шаг к нему. Это был тот, кто убил Мериен.
      -- Поставьте машину в гараж, Гарри, -- бросил Кларенс, и озабоченно заспешил к дому. Он видел стоявшего неподалеку боксера, но не заметилего. Кларенс Картер не подозревал о существовании Юджина Данби.
      Когда Картер-младший вошел в кабинет дяди, банкир все еще стоял у камина. Его нога была опущена на нижний прут решетки.
      -- Я должен тебе кое-что сказать, -- Кларенс выглядит теперь гораздо уверенней. Он перестал беспокоиться, и это хорошо.
      -- Конечно, сынок, -- банкир обернулся. Ему нравилось так называть его, нравилось чувствовать, что у него два сына. Но он старался не говорить так при Бобе, чтобы не ранить его.
      -- Я очень благодарен тебе за все, дядя, -- Кларенс исторгал из себя слова быстро и напористо, что свойственно нерешительным людям в те редкие моменты, когда им удается подчерпнуть где-нибудь душевных сил. -- Я очень ценю все то, что ты делаешь для меня.
      -- Ты не должен меня благодарить, -- банкир улыбнулся. -- Ведь ты -мой племянник.
      Он хотел сказать "ты мне как сын", но не решился.
      -- Я хочу сказать, -- Кларенс запнулся. -- Я думаю, у меня хватит сил, чтобы справиться с ролью держателя акций. Я знаю, ты хочешь, чтобы мне было хорошо, но не надо, дядя. Я чувствую, что справлюсь сам.
      Он хотел сказать еще что-нибудь, развел руками и неуверенно улыбнулся.
      -- Спокойной ночи, дядя, -- произнес он и быстро вышел из кабинета.
      Несколько секунд Джейсон Картер неподвижно смотрел ему вслед. Потом его лицо напряглось, губы решительно сжались. Он повернулся и встретился глазами с отцом.
      24
      Когда вы смотрите на ночной Лос-Анджелес, маленькие пятна светящихся окон небоскребов смешиваются с рассыпанными по небу звездами, и луна кажется большой неоновой рекламой. Яркий желтый свет на темно-фиолетовом фоне -- это цвета неба и нашего города.
      Людям Дона Мартина потребовалось около часа, чтобы установить скрытую камеру в квартире Лизы Картер. Мы немного поспорили с Доном по этому поводу, -- он утверждал, что достаточно будет микрофона, но я все же настоял на камере. В конце концов, платил-то я.
      И вот теперь я сидел перед небольшим монитором, любовался безвкусными интерьерами квартиры Лизы и поглядывал на часы. У меня возникло стойкое ощущение, что картину на правой стене мне уже доводилось где-то видеть, но, возможно, это было следствием усталости.
      -- Нам надо купить фургончик больше, -- брюзгливо сказал я, пытаясь устроиться поудобнее. -- Или купить небольшой спутник и следить за подозреваемыми оттуда.
      -- Крупная машина привлекала бы внимание, -- Франсуаз положила в рот кусочек мармеладки и аккуратно облизала пальцы. -- Ты действительно не хочешь?
      Я поморщился и снова уставился на монитор.
      -- Мы могли бы попросить Дона Мартина послать сюда своих людей, -продолжала моя партнерша. -- Ты перестал бы брюзжать, а я поберегла бы фигуру.
      -- Твой приятель Дон дважды за сутки профукал задание, -- ответил я. -А это слишком важное дело, чтобы я мог им рисковать. Доверься этим остолопам, и они тут же начнут смотреть бейсбольный матч, настроив монитор на телевизионную волну.
      -- Дон Мартин вовсе не так плох, и ты это знаешь, -- ответила Франсуаз, и ее длинные изящные пальцы вновь нырнули в бумажный пакетик. -- А что касается тесноты, то в этом есть свои преимущества.
      Она поглубже устроилась на сиденье и положила ноги мне на колени.
      -- Майкл Амбрустер, -- важно произнесла она. -- Сейчас я буду вас совращать.
      Я снова поморщился. Возможно, я зануда, но я терпеть не могу несерьезного отношения к делу. Я хотел сказать что-либо по этому поводу, но, поразмыслив, решил, что лучше этого не делать, так как потом мне пришлось бы извиняться. Поэтому я еще раз посмотрел на часы и нахмурился. Пожалуй, я мог бы захватить с собой какую-нибудь книжку, но, во-первых, я не очень люблю читать, а, во-вторых, это было бы слишком просто.
      -- Если Рендалл решил нас надуть, -- сказал я, -- то он сильно об этом пожалеет. Нам даже не придется натравливать на него бывших однополчан или полицейских. Я сам запихну его в мясорубку.
      -- Какие мы страшные, -- ответила Франсуаз. -- Конечно же, он постарается нас надуть. Он не новичок в таких делах и быстро не сдастся. Но в данный момент Рендалл сделает все, что мы от него потребуем, желая усыпить нашу бдительность и откупиться по мелочам. Ох, у меня спустила петля.
      Если вам покажется, что она вела себя как дурочка, то вы правы.
      Франсуаз наклонилась вперед, ощупывая чулок на правой ноге, и, естественно, высыпала мармелад на мой сшитый на заказ костюм. Я испепелил ее взглядом, но и тут мне не повезло, так как ее глаза были направлены в другую сторону.
      -- Майкл, мы под?езжаем, -- раздался в динамике голос Дона Мартина. -Мистер Рендалл находится сейчас за квартал от вас.
      Я осторожно смахнул на пол сахарные крошки и выглянул в узкое окошко фургона. Спустя несколько секунд, мне представился случай насладиться видом левого профиля Уесли Рендалла. Рядом с ним на переднем сиденье сидела какая-то женщина, но мне не было ее видно.
      -- Как ты думаешь, он сможет быстро ее расколоть? -- Франсуаз закончила собирать мармелад с моего костюма и снова откинулась на сиденье.
      -- Ты сама сказала, что пока он будет делать все, что мы скажем, -ответил я, вытирая пальцы носовым платком. -- А нам надо совсем немного -признание Лизы, которое мы сможем в случае чего тыкнуть под нос ее дорогому папочке. Этого будет достаточно, чтобы она навсегда отвяла от Кларенса. Я надеюсь.
      -- Ты думаешь, он испытывает к ней какие-нибудь чувства? -- спросила Франсуаз.
      Рендалл искусно припарковал машину, вышел из нее, обогнул и открыл дверцу перед Лизой.
      -- Нет, -- решительно ответил я. -- Если мужчина открывает перед женщиной дверь автомобиля, то либо он -- ее шофер, либо собирается ее использовать.
      Френки сидела далеко от окошка и не могла видеть похождения нашего нового друга. На мгновение, я испугался, что она полезет ко мне на колени, желая посмотреть, но, к счастью, ей не пришло это в голову.
      -- А она -- любит ли она его? -- новая мармеладка была перемолота ее острыми зубками. Иногда я удивляюсь, как в ней могут совмещаться столь раздражающая несерьезность и философское стремление проникнуть в суть вещей. Но обычно я не теряю на это время.
      -- Я никогда ее не встречал, -- рассудительно ответил я. -- Но мы говорили с Джейсоном Картером и перебросились парой слов с его сыном. Сдается мне, в этой семье женщин не принимают всерьез. Джонатан явно унаследовал амбициозность отца, -- если то же передалось и Лизе, она должна страдать острым комплексом неполноценности относительно своего пола. А такой человек не способен на здоровые отношения с сексуальным партнером.
      Рендалл и Лиза исчезли из поля моего зрения, и я вновь обратился к монитору.
      -- Мне кажется, Рендалл позволяет ей доминировать в их отношениях, -продолжал я. -- Это может позволить ему манипулировать ею. Думаю, ему не потребуется более десяти минут, чтобы расколоть красотку.
      Из динамика раздался шум, влюбленная парочка попала в поле зрения камеры. Уесли замешкался где-то сбоку, повернувшись спиной к комнате, -очевидно, закрывал дверь. Его спутница положила руки ему на плечи.
      -- Мой рыцарь в начищенных доспехах, -- услышал я мурлыкающий голос Лизы. Теперь я мог рассмотреть ее получше.
      -- Это был суматошный день, моя королева, -- на лице Рендалла снова играла самодовольная улыбка. Он знал, что комната прослушивается.
      Лиза Картер повернулась к нему. Ее большие глаза были по-совиному расставлены на широком лице с маленьким хищным носом в середине.
      -- Иди же ко мне, мой верный рыцарь, -- сказала она.
      -- Как смешно ведут себя люди, когда не знают, что на них смотрят, -прошептала Франсуаз. -- Надеюсь, я так себя не веду?
      -- Подожди, Лиза, -- Рендалл мягко отстранился от девушки и взял ее за плечи. -- Нам надо поговорить.
      -- Мы можем поговорить и позже, -- Лиза обняла его. -- Сейчас я хочу тебя.
      -- Ты сказал ему про камеру? -- озабоченно спросила Франсуаз.
      -- Нет, -- огрызнулся я, не сводя глаз с Рендалла. -- Не думал, Френки, что в тебе спрятан вуайер. Давай, Уесли, будь хорошим мальчиком.
      -- Ты слишком прекрасна, Лиза, чтобы в твоих об?ятиях я мог найти силы начать деловой разговор, -- сказал верный рыцарь. Мне показалось, что здесь он немного перегнул палку с сарказмом, но Лиза не обратила на это внимание. Из ее рта вырвался гортанный смех.
      -- Ладно, мой верный рыцарь, что ты хочешь сказать своей королеве, -она отступила на шаг и, рассчитанным движением, опустилась в кресло.
      Я бросил нервный взгляд на магнитофон, желая убедиться, что разговор действительно записывается. Если Лиза правильно ответит урок, дело будет в шляпе.
      -- Я хочу спросить тебя об акциях Кларенса, -- сказал Уесли. -- Ты хочешь, чтобы они стали твоими, моя королева?
      -- Да, -- Лиза Картер положила руки на подлокотники кресла и откинула назад голову, как будто она на самом деле сидела на троне. У этой девочки было явно не все в порядке с головой.
      -- И я должен перевести их на твое имя, как только они станут моими? -Рендалл смотрел на нее сверху вниз. Он и ощущал себя возвышающимсянад ней.
      -- Молодец, Уес, -- прошептал я. -- Может быть, я даже куплю тебе билет на следующий бейсбольный матч.
      -- Конечно, мой рыцарь, -- в голосе Лизы проклюнулось недоумение. -- А почему ты спрашиваешь?
      -- Видишь ли, Лиза, -- улыбка Рендалла была такой же честной и открытой, как у нового мэра города Нью-Йорк. -- Я беспокоюсь о тебе. Что скажет твой отец, когда узнает. -- Он посмотрел на нее, как доктор Айболит на больную мартышку. -- Ведь у него будет больше голосов в совете директоров. Если ты придешь к нему со своими новыми акциями, он поймет, что именно ты стоишь за смертью Мериен Шелл и шантажом его племянника.
      Лиза вновь гортанно рассмеялась и начала расстегивать платье.
      -- Мой старик никогда не мог оценить меня, -- сказала она. -- Но когда он узнает правду, то будет мной гордиться. Я знаю его. Но сначала, -сначала мы отберем акции Джонатана и мелких акционеров. Я все продумала, мой герой. Возможно, не все мелкие держатели уступят мне свои пакеты -- пускай, -- она сделала изящный жест рукой, и ее груди содрогнулись, -- все равно у меня будет больше голосов, чем у старика. К тому же -- ему давно пора уйти на покой. Не волнуйся, мой верный рыцарь. Твоя королева тщательно продумывает каждое сражение, прежде чем посылать тебя на поле брани.
      Мне показалось, что совсем недавно я уже слышал где-то похожие слова. Их произнес Сэм Роупер.
      -- Ты -- опасная женщина, -- зубы Уесли Рендалла были большими и ровными -- они прекрасно подходили к его улыбке. Если он и полагал, что со стороны Лизы ему может на самом деле угрожать какая-нибудь опасность, то она явно была из тех, которые легко устраняются при помощи презерватива. Он подошел к ней, она поднялась.
      Я откинулся на спинку сиденья и глубоко вздохнул. Несколько часов, проведенных в этой коробке для карандашей, снабженной колесами, не прошли даром. Магнитофон продолжал записывать все то, что происходило в комнате, но это было всего лишь дополнительной предосторожностью.
      -- Для суда присяжных явно недостаточно, -- зевнул я, -- но суд и не принял бы во внимание доказательства, полученные таким способом. Но вот для любящего отца -- это более чем. Завтра мы сможем припереть Лизу к стенке и поставить ей условия.
      Мой палец дотронулся до кнопки переговорного устройства.
      -- Мы уходим, Дон. Оставляю на тебя аппаратуру. Постарайся не пролить на нее кофе, идет?
      Дон произнес несколько слов относительно меня и моих поручений, но я не вижу особого смысла приводить их здесь. Работа была завершена, и я приложил все усилия, чтобы потянуться. Естественно, в такой тесноте у меня ничего не вышло, но это не могло испортить моего настроения.
      -- Если ты еще не перебила аппетит фруктовыми мармеладками, -- сказал я, обращаясь к Френки, -- то я приглашаю тебя в "Ле Дора". Самое время отпраздновать нашу победу.
      В этот момент я заметил, что лицо Франсуаз слегка осунулось, а в глубоких серых глазах поселилась печаль.