Увлеченные долгой тирадой, телевизионщики прозевали момент отступления обеих женщин, и теперь могли снимать лишь спины устремившихся вдогонку газетчиков.
      -- Сейчас вы ведете дело от лица железнодорожного магната Эдвара Логга, -- услышал я удалявшийся нахрапистый голос. -- Как он отнесется к тому, что попал в одну компанию с мертвой проституткой?
      Девица с микрофоном бросила взгляд назад и пискнула:
      -- Хватит, ребята. Пока они гоняются за ней, возьмем интервью у Логга. Может, мы будем первыми, кому он сообщит, что уволил Патрисию Огден. Скорее, мы еще успеем в трехчасовой выпуск.
      18
      Папка с новыми документами от Дона Мартина лежала около меня, но я не испытывал никакого желания читать, что в них написано. Дело сдвинулось с мертвой точки, и шар, ускоряясь, катился в лунку. Нам удалось сбить спесь с миссис Шелл и Патрисии Огден и обезопасить Кларенса Картера с этой стороны. Теперь оставалось только дождаться вечера, чтобы как следует пощекотать ребра Уесли Рендаллу.
      Озадачивало только то, что за все это время он никому не позвонил и не показывал носа из своего дома. Это могло значить, что он решительно поставил крест на своих отношениях с Лизой Картер и теперь тщательно обдумывал собственную стратегию. Оставалось только надеяться, что он окажется достаточно умным и пойдет на наши условия.
      Распрощавшись с Джейсоном Картером и выслушав поздравления от него и его сына, -- Кларенс все еще спал, накануне он от расстройства чувств, принял сильное снотворное -- мы отправились в ресторан и отдали должное барашку по-ирландски и салату из трепангов. Теперь я расслабленно сидел в кресле и смотрел, какую часть из недавней пресс-конференции удалось заснять ребятам из службы новостей.
      Я попал в кадр несколько раз, но никогда не заметил бы этого, если бы не знал, в каком именно углу тогда стоял. Миссис Шелл выглядела как мэр Нью-Йорка, которому только что пред?явили обвинение в коррупции, а Патрисию Огден явно не выберут самой красивой женщиной года. Джейсон Картер вышел плохо, но перед этим его показали крупным планом. Очевидно, они доснимали эту сценку уже после нашего ухода.
      Мериен Шелл была мертва, и теперь ее имя сверкало во всех газетах. Но я не чувствовал себя виноватым. Ее убили, так как мертвой она могла принести больше пользы, чем когда в ее жилах струилась горячая кровь. Другие искали выгоды в ее смерти, а мы должны были позаботиться о живых.
      -- В настоящий момент еще неизвестно, будет ли Франсуаз Дюпон представлять интересы Кларенса Картера, если миссис Ленора Шелл не откажется от своего обвинения, -- пропищала телеведущая. -- Мы вернемся к этому делу в наших последующий выпусках и предложим вашему вниманию репортаж о детстве Мериен Шелл.
      Ее сменил другой комментатор, выступавший из студии. Я уже собирался выключить телевизор, и мой палец лежал на кнопке пульта, но последующие слова ведущего заставили меня передумать. Он улыбнулся мне доверительной улыбкой и заговорил тем особенным тоном, каким рассказывают о преимуществах нового клея для одежды или покушении на президента:
      -- Франсуаз Дюпон и Майкл Амбрустер известны как наиболее высокооплачиваемые специалисты по улаживанию уголовных вопросов, -- он мягко улыбнулся, давая понять простым американцам, что уж он-то прекрасно знает, какого рода услуги мы с Френки оказываем, -- но, очевидно, сегодня им не удалось уладить всех порученных им дел. Мы только что получили репортаж нашего специального корреспондента.
      Картинка сменилась, и я увидел пологий склон, по которому ползали полицейские. Вверху проходила небольшая грунтовая дорога, на которой не было ни одной машины, а парень с длинным тонким носом гнусавил в микрофон:
      -- В пятнадцать минут третьего после полудня на 85-й окружной дороге был обнаружен труп мужчины с пулевым ранением в области сердца. В кармане покойного полиция обнаружила страницу журнала "Калифорниа Скай" трехгодичной давности с фотографией известных частных детективов Майкла Амбрустера и Франсуаз Дюпон.
      -- Френки, -- пискнул я. Не хочу сказать, будто уже в тот момент я знал, что именно случилось. Но предчувствие чего-то нехорошего подкралось ко мне сзади и взяло за плечи.
      -- По водительским правам полиции удалось опознать убитого, -продолжал репортер. -- Его звали Сэмюэль Роупер, и он приехал в наш город из Сиэтла. В его кармане был найден авиабилет.
      Френки остановилась рядом со мной, глядя на экран.
      -- Роковой выстрел был сделан из пистолета сорок пятого калибра. На теле убитого обнаружены следы побоев, нанесенных ему, по всей видимости, прошлым вечером. То, что в деле замешаны высокооплачиваемые детективы, придает ему еще больший интерес.
      В кадр попал толстый усатый полицейский, промычавший что-то невразумительное. Действие вернулось в студию, и ведущий заговорщическим голосом предложил нам узнать, что же произошло этим утром в Чайнатауне.
      Я выключил телевизор, встал с кресла и несколько раз с силой ударил кулаком по стене. Это было крайне эффективным средством для решения вставшей перед нами проблемы.
      -- Люди Мартина в Сиэтле упустили его, -- произнесла Франсуаз. -- Если его убили этим утром, значит, он прилетел в город немногим позже нас.
      -- Мартин упустил и Уесли Рендалла, -- сварливо ответил я. -- Иначе как он мог отлучиться из своего дома и пришить Роупера.
      -- Когда мы были у него утром, он испугался по-настоящему, -- она подошла ко мне.
      -- Значит, он убил его позже. Чертов Дон. Но как Роупер мог так быстро выйти на Рендалла?
      Мой кулак болел, и я грозно посмотрел на стену, ставшую об?ектом моей агрессии.
      -- Он мог просто найти наш адрес и проследить нас до дома своего капитана, -- наконец вымолвил я. -- Френки, неужели мы с тобой такие лопухи?
      -- Сэм Роупер понравился мне, -- она пожала своими изящными плечиками. -- Но не стоит винить себя в его смерти, Майкл. Мы ведь просили его подождать звонка. Он встретился с Рендаллом на свой страх и риск, мы здесь ничего не могли поделать.
      -- Надо же было ему раздобыть тот номер журнала, -- меня душили злость и досада, и мне самому это не нравилось. -- Наверно, он сразу нас узнал. Логично, что он сразу же полетел в Лос-Анджелес.
      -- Это уже не имеет значения, Майкл, -- сказала Франсуаз. -- Нам надо спешить.
      Она была права. Если полиция застанет нас дома, придется что-то отвечать на расспросы, а делать этого не следовало до тех пор, пока не выяснен вопрос с Уесли Рендаллом.
      Когда Френки выводила из гаража машину, я успел забежать к Гарде и сообщить, что мы уехали на целый день, и она не знает, куда. Френки села за руль и направилась к боковым воротам. Обычно мне нравится наблюдать, как ее стройные округлые ножки нажимают на педали, но в тот момент перед моими глазами стояло лицо Сэма Роупера. Вчера вечером я спас его от побоев и обрек на смерть.
      -- Если бы дал его избить, сейчас он был бы жив, -- глухо сказал я, ни к кому не обращаясь. Но поскольку в машине, кроме меня, была только Франсуаз, она ответила:
      -- Ты не должен винить себя, Майкл. Ты ни в чем не виноват.
      Я вспомнил, как вчера она то же самое говорила Кларенсу Картеру, и мне стало еще хуже. В такие моменты всегда кажется, что наступило время сменить профессию и перестать иметь дело с судьбами людей. Может, давно стоило начать разводить брокколи или издавать порнографические открытки.
      Сэм Роупер был неплохим малым, и на том чужом берегу он смог остаться в живых. Но он захотел продолжить неоконченный бой -- и погиб.
      Я мог бы порасстраиваться и дальше, но мне не хотелось думать, что после каждого провала меня следует откачивать. Поэтому моя рука скользнула к трубке радиотелефона и набрала номер Дона Мартина.
      -- Привет, Майкл, -- жизнерадостный голос ударил по моим нервам, как налоговая декларация по семейному бюджету. -- Все еще вспоминаю вчерашнюю утку. Была очень вкусная, правда. Жаль, что тебе не довелось попробовать.
      -- Дон, -- вкрадчиво сказал я, -- как там поживает Сэм Роупер ?
      -- Сэм Роупер?-- он на мгновение задумался. -- Ах, да. Никак не поживает, -- дрыхнет там в своей квартире, в Сиэтле, мой человек караулит его. А в чем дело?
      -- Дело в том, приятель, -- мой голос начал рассчитано закипать, -- что Сэм Роупер сейчас спит не у себя дома, а в лос-анджелесском морге. Если не очень занят, занеси ему туда подушку -- эти металлические ящики такие жесткие.
      -- Ты шутишь, Майкл, -- икнул Дон.
      -- Похоже, та утка не пошла тебе на пользу, -- рыкнул я. -- Твой парень упустил Роупера, и теперь он труп. А что у нас с Рендаллом?
      -- Все в порядке, -- как-то неуверенно протянул Дон. -- Но, знаешь, ребята слегка сплоховали.
      Я обернулся к Франсуаз и бросил:
      -- Дон тут снова напортачил. Ну что там, Дон?
      -- Уесли Рендалл сидел весь день, как приклеенный. Но вот его дворецкий или там лакей, ну этот Джеймс... Мои парни сидели там вдвоем. Когда тот тип вышел, мой агент, что сидел в машине, не решился ехать за ним, так как боялся упустить основной об?ект. Второй оперативник был рядом и взял такси, Майкл, но ты же знаешь, какое движение в это время дня. Он сразу же позвонил в контору и вызвал подмогу, но... Короче, они его упустили. Пару часов назад вернулся.
      Я отставил трубку и несколько секунд молча смотрел на нее. Мне не было видно себя в зеркальце заднего вида но, наверно, из ушей у меня шел пар.
      -- Карауль уж тех, кто остался, -- резко бросил я. -- Лизу Картер вы не упустили?
      -- Нет, Майкл. Послушай. Ты же понимаешь, что значит следить за кем-то в Лос-Анджелесе.
      Я осторожно положил трубку и обернулся к Франсуаз.
      -- И это оперативники высокого профиля. Майкл, они его упустили. И этот парень слопал мою утку.
      Франсуаз повернулась ко мне, и солнце блеснуло на темных стеклах ее очков.
      -- Майкл, -- сказала она, -- коли бы тебе не нравилось преодолевать сложности, ты стал бы ректором колледжа, а не детективом.
      Если у этой девушки и есть недостатки, то это способность ставить меня в тупик.
      Голубое небо весело пробегало над крышей нашей машины, и я начинал медленно приходить в себя. Помочь Сэму Роуперу я уже не мог, и это было первой мыслью, с которой приходилось смириться. Далее шел Рендалл.
      Убив своего бывшего однополчанина, он отвел от себя непосредственную угрозу, но не более того. В конце концов, жив был еще Билл Галлап, который представлял для Рендалла почти такую же опасность, как и Роупер. Да и мои слова о людях, служивших в армии США, не были пустой угрозой. Разоблачение капитана, предавшего вверенных под его начало солдат, грозило бы ему большими неприятностями, если правильно аранжировать ситуацию. А я знал, что мы можем это сделать.
      Я сомневался, что Рендалл на самом деле собирался убить своего бывшего сержанта. Это не принесло бы ему ничего, кроме обвинения в предумышленном убийстве. Но вот Джеймс представлял из себя темную лошадку, и я вовсе не был уверен, что он полностью предан своему патрону. Он мог вспылить или намеренно подставить Рендалла. Возможно, также, что Лиза Картер приказала ему сделать нечто подобное, так как не была уверена в своем помощнике и любовнике.
      Существовало много вариантов развития событий, но все они приводили Уесли Рендалла к одной и той же дилемме: либо он соглашается на наши условия, либо полиции становится известно о том, сколь сложно было бы ему ужиться в одном городе с Сэмом Роупером.
      Телефон вновь зазвонил, я покосился на него. Если это служители закона, то лучше сделать вид, что нас здесь нет. Но число на определителе не походило на известные мне номера полицейских участков. Мне потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, кто это жаждет услышать мой приятный мужественный голос. Старина Уесли торопил события. Станешь спешить, когда дорогой ковер под твоими ногами превращается в раскаленную решетку для жарки мяса. Поколебавшись, я поднял трубку.
      -- Видел новости, Майкл? -- голос визави не фонтанировал радостью.
      Я утвердительно квакнул в трубку.
      -- Знаю, о чем ты сейчас думаешь, Майкл. Конечно, ты уверен, что это я встретился со своим старым приятелем Сэмом Роупером и застрелил его. Это было первое, что пришло тебе в голову, верно?
      -- Ты прямо прочитал мои мысли, Гудини. И сейчас мы едем к тебе.
      Я вернул телефон в первоначальное положение. Мне не хотелось вступать в пререкания с Рендаллом, пока он не будет стоять перед нами собственной персоной.
      19
      Вихрастая голова клерка поднялась от стойки, и его маленькие глазки уставились на стоявшего перед ним человека.
      -- Добро пожаловать в наш отель, -- произнес он. Пожилая дама прошла мимо него, он на ходу улыбнулся ей.
      -- Я -- доктор Бано, -- сказал человек. -- И у меня заказан номер.
      Вращающийся стул клерка скрипнул, когда он отворачивался к компьютеру. Ему хватило несколько мгновений, чтобы осмотреть крепкую жилистую фигуру приезжего. Темновато-желтая кожа, узкий разрез ничего не выражающих глаз за лишенными оправы очками. Костюмчик неплох, конечно, но никак не больше. До японского миллионера ему явно было далеко. Да, от этого парня вряд ли стоит ждать хороших чаевых. А вот пару дней назад...
      -- Ваш номер ждет вас, доктор Бано, -- глаза клерка скользнули по лицу постояльца, но проникнуть вглубь им не удалось. -- Посыльный отнесет ваш багаж в номер. Эй, Пако, иди сюда.
      Зрачки доктора Бано следили за тем, как его небольшой чемодан отрывается от пола, зажатый мускулистой рукой служащего отеля. Итак, он все же приехал в этот город. И теперь лишь тонкий шелк нескольких дней отделяет его от цели, ради которой он проделал этот путь. Капля, падающая на рассвете, следует за той, что орошает камень в лучах заката. Терпеливость всегда вознаграждается -- рано или поздно.
      Он не стал звонить из своего номера. Эта предосторожность была тщетной, так как никто не мог знать, что он приехал. Но он научился осмотрительности много лет назад, когда на его переносицу еще не давили очки, а лоб не прорезали тонкие морщины. Он видел, к чему может привести беспечность, и запомнил это навсегда.
      Телефонная кабина показалась ему неудобной. Он прислонился к одной из ее стен, когда подносил трубку к уху.
      -- Мне приятно вновь слышать ваш голос, мистер Элко, -- произнес он.
      Как же, желтомазая обезьяна.
      -- Как долетели? -- короткие волосатые пальцы толстяка Стивена вертели карандаш, а взгляд маленьких глаз был прикован к определителю номера. Скоро я узнаю, где ты прячешься. Будь уверен, старик Элко вытрясет из тебя ровно столько денег, сколько скрывается под твоей желтой кожей.
      -- Полет доставил мне удовольствие, мистер Элко. -- Эти американские самолеты тоже очень неудобны. Но вежливый человек никогда не обидит того, к кому приехал в гости. -- А как обстоят ваши дела?
      Элко довольно захихикал. Да, пора ближе к делу. С этими азиатами всегда столько времени уходит на звонкие слова.
      -- Все готово, -- сказал толстяк. Его карандаш споро черкал по листу бумаги телефонный номер. -- Вы можете заехать за документами завтра, как и было условлено. Однако если вы хотите прямо сейчас...
      Он вовсе не имел в виду то дело, ради которого этот человек был нанят. Уважение к собеседнику диктует необходимость осведомиться о его здоровье. К несчастью, люди на Западе этого не понимают.
      -- Нет никакой необходимости в спешке, мистер Элко. Я приеду завтра утром. Однако мне бы хотелось знать, нет ли каких-нибудь важных событий, случившихся в последний момент.
      Научился бы по-английски говорить, мартышка.
      -- Нет, ничего срочного. Я буду ждать вас утром.
      В трубке раздались гудки. Люди на Западе заканчивают разговор так же неумело, как и начинают его. Сколь многих радостей жизни они лишены.
      Телефонная кабина все же крайне неудобна. Доктор Бано набрал другой номер, но ответа не последовало. Он попытался еще раз, но снова безуспешно. Это не понравилось ему, и легкое беспокойство вновь начало поднимать голову в его душе. Самоуверенный проигрывает бой еще до того, как вступает в него. Ему не хотелось быть самоуверенным.
      Он сделал еще несколько попыток в часы, оставшиеся до наступления сумерек. Никто не ответил ему.
      Доктор Бано ждал.
      20
      Если можно охарактеризовать нашу деятельность как стирание самодовольной улыбки с лица Уесли Рендалла, то следует признать, что мы достигли в этой области значительных результатов.
      Он сам открыл нам дверь и отступил в сторону, не произнеся привычной для него благоглупости. На нем были те же легкая рубашка и простые брюки, что и накануне -- или чрезвычайно на них похожие, но в нем самом не было ни легкости, ни непринужденности. Между его бровями пролегла глубокая складка, и можно было быть уверенным, что его расстроили не результаты последнего бейсбольного матча.
      -- Крайне неосторожно, мистер Рендалл, -- бросил я, проходя мимо него.
      Я не имел в виду ничего конкретного, но чувствовал, что именно такую фразу он не хотел бы сейчас услышать. Пока он шел за нами в гостиную, мне показалось, что он стал чуть ниже ростом. Но когда Уесли Рендалл посмотрел на меня, в его глазах я увидел ту же холодную энергию, что и всегда.
      -- Послушайте, -- сказал он и постарался улыбнуться. У него это не получилось, но я все же засчитал ему попытку. -- Я не убивал этого человека. Я понимаю, что все выглядит так, будто это сделал я.
      Он не предложил нам сесть, и мы остались стоять. Время мелкого хамства уже прошло. Наступил период выбитых зубов.
      -- Вы пришли ко мне и стали угрожать, что выдадите меня этому человеку, -- продолжал Рендалл. -- А потом его нашли мертвым. Конечно, первой мыслью, которая пришла вам в голову, была -- этот тип его прикончил. Но подумайте сами, мне незачем было это делать.
      Он прервался и посмотрел на нас чуть исподлобья. Если он рассчитывал на какую-то реакцию, то ему пришлось разочароваться.
      -- Да ладно вам. Вы же сами сказали, что я под колпаком. Это значит, что ваши люди все это время торчали у моего дома. Если бы я убил Роупера, они видели бы это. Ведь так?
      -- Сегодня -- не твой день, Уес, -- печально сказал я.
      -- Нашим агентам не удалось проследить, куда уезжал Джеймс, -- пояснила Франсуаз.
      Рендалл выругался.
      -- И вы думаете, что..., -- партия была проиграна, его голова упала вниз, он глубоко вздохнул и начал с другого конца. -- Хорошо. Итак, вы полагаете, что я заставил Джеймса убить этого человека. Что дальше?
      Я облокотился о спинку кресла и отечески улыбнулся ему.
      -- Лишь суд присяжных может определить виновность человека, Уес. А мы пришли к тебе по другому поводу.
      Френки извлекла из папки несколько документов.
      -- Что это за чертовщина? -- манеры Рендалла слегка пострадали под редким дождиком судьбы.
      -- Это заявления, которые вы и ваш садовник должны будете подписать в качестве показаний, данных под присягой, -- произнесла Франсуаз. -- В вашем говорится, что Кларенс Картер провел одну ночь у вас доме -- число указано -- и никак не мог выйти из него с того момента, как покинул ваших гостей и до приезда полиции на следующее утро. Также в нем говорится, что никогда и ни при каких обстоятельствах означенный Кларенс Картер не причинял материального ущерба какой-либо части вашего дома.
      -- Слышу голос адвоката, -- хмуро произнес Рендалл.
      -- Я и есть адвокат. В документе, который подпишет ваш садовник, сказано, что Кларенс Картер не имел никакого отношения к каким-либо физическим повреждениям последнего. В нем также указывается, что подписавший не имеет никаких сведений, которые противоречили бы тому, что написано в вашем заявлении, мистер Рендалл.
      -- Я хотел бы познакомиться с вами при иных обстоятельствах, -- сказал Уесли. Его голова опустилась еще ниже, но глаза были прикованы к лицу Франсуаз. В этот момент он показался мне похожим на раз?яренного быка, готовящегося молниеносным прыжком поднять на рога свою очаровательную противницу. И я был уверен, что Рендалл сделает это, как только ему представится кончик хвоста пробегающего мимо шанса.
      -- Здесь есть также документы, которые подпишут Джеймс и ваша экономка, -- продолжала Франсуаз. -- Насколько мне известно, у вас нет другой прислуги. Что же касается людей, которые были у вас в гостях тем вечером, то, согласно их словам, все они были настолько пьяны, что не могут точно вспомнить о cобытиях, имевших тогда место. Поэтому их показания нам не потребуются.
      -- Из уст такой девушки должны вытекать не юридические формулировки, а слова любви, -- вздохнул Рендалл, беря бумаги. Его цепкий взгляд впился в строчки, и я испугался, как бы от этого не повылетала часть букв.
      Я стоял, пристально глядя на него. Мы не знали, какие еще компрометирующие Кларенса Картера материалы хранил Рендалл под затянутой в розовую наволочку подушкой. Но я подозревал, что он не горит желанием поведать об этом. Поэтому единственное, на чем мы могли настаивать -- это подписанные документы и негативы фотографий. А также кое-что еще.
      Рендалл поднял глаза от документов и слегка взмахнул ими в воздухе. Его пальцы были слегка напряжены и мяли бумагу.
      -- Очень интересно, -- сказал он. -- Вы хотите, чтобы свидетели дали под присягой лживые показания?
      Это была хорошая попытка. Я был уверен, что Уесли записывает наш разговор. На его месте я бы сделал то же самое. Теперь он постарается выманить у нас слова, которые подтвердили бы факт давления на свидетелей.
      Я изящно взмахнул правой кистью. Получилось очень красиво, но по озадаченному взгляду Рендалла я понял, что он не смог оценить жест.
      -- Мы не властны над правдой, друг мой, -- сказал я. -- И ежели то, что написано здесь -- ложь, то, -- увы! Ты ничем не сможешь нам помочь.
      -- А это значит, что вы не в состоянии сотрудничать с нами, мистер Рендалл, -- веско произнесла Франсуаз.
      -- В этом не будет вашей вины, -- поспешил пояснить я. -- Ведь вы не можете изменить прошлое, верно. Потому, если написанное здесь, не соответствует реальным фактам, мы просто уйдем. Ведь не всегда можно помочь друзьям, не так ли?
      -- Это шантаж, -- сказал он.
      -- Не будьте смешным, -- ответил я.
      Он повертел в руках бумаги и произнес:
      -- Я не знаю, где сейчас садовник и экономка.
      -- Мы знаем, -- голос Франсуаз был спокоен, но я уловил в нем едва заметную нотку торжества.
      Рендалл согласно махнул головой.
      -- Ладно, я действительно загнан в угол. Что-нибудь еще?
      -- Ты проницательный парень, Уесли, -- с одобрением сказал я.
      -- Нам нужны негативы, -- произнесла Франсуаз. -- И имя твоего нанимателя.
      Рендалл начал успокаиваться. Теперь он знал, какие фигуры ему придется сдать, чтобы продолжить игру, и мог трезво оценить обстановку.
      -- Бросьте, -- сказал он. -- Вы же следили за мной. Только не говорите, что не знаете, где я провел ночь.
      Я окинул его взглядом, который считаю пронизывающим. Надо будет как-нибудь проверить у зеркала, так ли это.
      -- Да, да, да, -- Рендалл распрямился, взмахивая в воздухе разведенными ладонями. Он это делал достаточно энергично, но взлететь так и не сумел. -Это Лиза Картер.
      -- Она наняла вас для того, чтобы отнять акции своего кузена? -- резко спросил я. Если Уесли записывает наш разговор, пусть потом доставит себе удовольствие, стирая пленку.
      -- Да, это она. Девочке было плохо от того, что дедуля не оставил ей кусочек от фамильного пирога. И она решила, что, пока еще может, должна залезть в тарелку соседа.
      Я чувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев. Рендалл попался на крючок, и теперь делал все возможное, чтобы снова уйти под воду и кусать оттуда окружающих за ноги.
      -- Теперь надо поговорить о негативах, Уес, -- сказал я.
      Он посмотрел на меня, развернулся и направился к шкафчику. Глядя ему в спину, я размышлял, чего ему стоило принять решение. Пленка была веским доказательством вины Кларенса Картера. В то же время на лице хозяина дома были написаны разные чувства, но только не раскаяние. Он вовсе не сдался, просто хотел отступить с наименьшими потерями. И все же решился отдать негатив. Возможно, потому, что где-то у него спрятано много оттисков. Или у Лизы Картер.
      Франсуаз взяла из пальцев Рендалла маленькую катушку и посмотрела ее на свет.
      -- Насколько я могу судить, это именно то, -- сказала она. -- В любом случае, мы покажем оттиски Кларенсу, и он скажет, все ли здесь.
      Рендалл развел руками, соглашаясь.
      -- У Лизы остались отпечатки? -- спросил я.
      -- Лиза, -- он хмыкнул. -- Ты даже не знаком с ней, Майкл, а уже называешь по имени, как будто речь идет о простой шлюхе. -- Он отвернулся к окну. -- Впрочем, Лиза того заслуживает. Да, у нее есть отпечатки, и я не думаю, что смогу заставить ее отдать их.
      -- В этом нет необходимости, -- сказала Франсуаз. -- Пока. Зато вы сможете сделать кое-что другое. Мы займемся этим сразу после того, как приготовим бумаги. Поехали, мистер Рендалл?
      -- Не могу отказать такой роскошной женщине, -- флаг Уесли Рендалла все еще гордо реял над полем битвы, хотя и был разорван снарядами в нескольких местах. Сейчас он чувствовал себя скверно, но все же не так, как пришлось пятерым солдатам и одному сержанту на тропическом берегу.
      Он пошел к двери, не оглядываясь на нас. Из-за крайней загруженности нормы этикета были вычеркнуты из его календаря на сегодня.
      -- Надеюсь, ты не будешь возражать, -- бросил я ему через плечо, -если пара наших ребят посидят у тебя в доме в твое отсутствие. Знаешь, книжки там полистают.
      -- Сколько угодно, -- он не стал оборачиваться. -- Но коллекционный коньяк в подвале пересчитан.
      Я впервые ехал в одной машине с Джеймсом. Это был удобный случай поразмышлять о том, действительно ли он убил Сэма Роупера. Рендалл поднял глаза и о чем-то думал. Наверно, повторял таблицу умножения.
      21
      Кларенс Картер смотрел через темный витраж наполненного стакана и думал об отце. Как никогда, ему хотелось сейчас напиться, но он не мог. Подойдя к стойке бара, он собирался заказать двойной бурбон и обо всем забыть. Но потом он вспомнил посиневшее лицо Мери и вкус шампанского.
      Отец. А ведь отец действительно считает, что он -- убийца. Преступник, который должен понести суровое наказание. Картер всегда отвечает за свои поступки, -- так говорит отец. А совершил ли он сам за свою жизнь что-нибудь такое, за что должен был бы держать ответ? Да отец вообще никогда ничего не делал.
      Бармен с некоторым подозрением смотрел на парня, вот уже минут десять плескавшего в стакане охлажденную колу. Может, он набрался наркотиков? Только бы не начал буянить -- сейчас самое время для посетителей.
      Так должен поступать настоящий Картер. Это говорит отец. И те же слова постоянно повторяет дядя. Но у них обоих все выходит по-разному. И оба они, как ни крути, -- Картеры. Так где же правда? Или нет никакого фамильного кодекса чести и оба они просто хотят, чтобы он поступал согласно их указке?
      -- Пора спасать твой нос, а то сейчас он утонет, -- веселый, полный жизни голос раздается подле него. Кора.
      -- Привет, Кора. Ты хотела меня видеть?
      Теплая рука девушки ложится ему на плечо.
      -- Тебе плохо, Клар?
      Он кивает.
      -- Ты не должен так грустить, -- девушка присаживается около него. -Мериен была моей лучшей подругой, я знала ее задолго до того, как вы начали встречаться. Мне тоже плохо, Клар, -- ее лицо становится серьезным. -- Мне тоже очень ее не хватает. Но ты не должен хоронить себя вместе с ней, Клар, не должен.
      Кора -- хорошая подруга, на нее можно положиться. Они всегда были вместе с Мериен.
      -- Что будет пить мисс? -- бармен наклоняется к ней.
      -- Ничего не будет, -- Кора качает головой. -- Пойдем, Клар. Глупо с моей стороны было назначать встречу в баре. Тебе же нельзя пить. Прости.
      Он ставит стакан с колой на стойку, тот почти не тронут. Кора осторожно берет его за руку и выводит на яркий солнечный свет.
      Через пару дней он получит акции семейного банка. Что он станет с ними делать? Как сможет удержать? Как должен поступить настоящий Картер?
      -- Дядя предложил мне перевести акции на его имя, -- говорит он. -Какое-то обязательство, что я отдам их ему, как только получу.
      -- Пойдем, Клар, -- голос девушки спокоен, он придает уверенность. -Тебе надо выговориться. Но не здесь. Пойдем.
      И он идет за ней.
      -- Я приготовлю для тебя кофе, Клар.
      Он сидит на узком диванчике в квартире Коры. Она не такая шикарная, как бунгало Мериен. Но здесь спокойно.
      -- Мне надо что-то решить, -- его пальцы обхватывают голову, но это не помогает. Мысли втекают и вытекают из нее, и их нечем остановить.
      Девушка опускается рядом с ним, ее рука протягивает ему чашку с напитком. Он принимает его, осторожно сжимая пальцы и, стараясь не расплескать.
      -- Ты боишься, что не справишься? -- участливо спрашивает она.
      Кофе у нее вкусный, приятное тепло растекается по его телу. Жаль, что не удалось напиться.
      -- Да нет. Я неплохо разбираюсь в банковском деле. -- Глубокие глаза Коры внимательно смотрят на него. Как хорошо, что она позвонила. -- Дело не в этом. Просто я растерян.
      Его левая рука лежит на коленях, ладонь девушки ободряюще опускается на нее.
      -- Мери умерла, -- глухо говорит он. -- А потом эта история с акциями. Я не знаю.
      -- Ты не должен беспокоиться, Кларенс. Все будет хорошо. Ты говорил, что твой дядя нанял кого-то?
      -- Да, -- с каждым глотком кофе ему становится лучше. Или дело в том, что рядом человек, с которым он может поделиться своими сомнениями? -- И, знаешь, вчера эти люди сказали, что у них есть улики против Уесли.
      -- Уесли сделал это?
      -- Выходит, да.
      Кора замолкает. Чашка опустела как бы сама собой, он ставит ее на пол. Незаметно для него его руки сжимают пальцы девушки.
      -- Я никогда бы не подумала, что это он, -- говорит Кора. -- Но ты говоришь, есть доказательства?
      -- Они так говорят.
      Кора усаживается поудобнее, ее глаза снова блестят, алые губы улыбаются. Она так близко от него, он чувствует тепло ее тела.
      -- Вот и не думай об этом, Клар. Раз так, то все уже разрешилось. Человек, убивший Мериен, получит по заслугам, а тебе надо жить дальше.