П л а т о н о в (один) и потом В о й н и ц е в.
      П л а т о н о в. Вот для кого начинается новая жизнь! Больно!! Всего лишаюсь… С ума схожу! Боже мой! Саша, комашка, клоп - и та осмеливается, и та… в силу какой-то святости имеет право бросать в меня каменья! Проклятые обстоятельства! (Ложится на диван.)
      В о й н и ц е в входит и останавливается у двери. (После паузы.) Это эпилог или еще только комедия? (Увидев Войницева, закрывает глаза и слегка храпит.)
      В о й н и ц е в (подходит к Платонову). Платонов!
      Пауза. Ты не спишь… Я вижу это по твоему лицу… (Садится возле.) Не думаю, чтобы… можно было спать…
      Платонов поднимается. (Встает и смотрит в окно.) Ты меня убил… Ты это знаешь?
      Пауза.
      Благодарю… Мне что? Бог с тобой… Пусть. Значит, так тому и быть… (Плачет.)
      Платонов встает и медленно идет в другой угол комнаты. Раз получил от судьбы подарок и… тот отняли! Мало ему его ума, его красоты, его великой души… Ему понадобилось еще мое счастье! Отнял… А я? Что я? Я ничего… Так… Больной, недалекого ума, женоподобный, сантиментальный, обиженный богом… С наклонностью к безделью, мистицизму, суеверный… Добил друг!
      П л а т о н о в. Уйди отсюда!
      В о й н и ц е в. Сейчас… Шел на дуэль вызвать, а пришел и разревелся… Я уйду.
      Пауза. Я окончательно потерял?
      П л а т о н о в. Да.
      В о й н и ц е в (свистит.) Так… Разумеется…
      П л а т о н о в. Уйди отсюда! Я прошу! Уйди!
      В о й н и ц е в. Сейчас… Что мне здесь делать? (Идет к двери.) Нечего мне здесь делать…
      Пауза. Отдай мне ее назад, Платонов! Будь добр! Моя ведь она! Платонов! Ты и так счастлив! Спаси, голубчик! А? Отдай! (Рыдает.) Ведь она моя! Моя! Понимаешь?
      П л а т о н о в (идет к дивану). Уходи… Я застрелюсь… Клянусь честью!
      В о й н и ц е в. Не надо… Бог с вами! (Машет рукой и уходит.)
      П л а т о н о в (хватает себя за голову). О несчастный, жалкий! Боже мой! Проклятие моей богом оставленной голове! (Рыдает.) Прочь от людей, гадина! Несчастьем был я для людей, люди были для меня несчастьем! Прочь от людей! Бьют, бьют и никак не убьют! Под каждым стулом, под каждой щепкой сидит убийца, смотрит в глаза и хочет убить! Бейте! (Бьет себя по груди.) Бейте, пока еще сам себя не убил! (Бежит к двери.) Не бейте меня по груди! Растерзали мою грудь! (Кричит.) Саша! Саша, ради бога! (Отворяет дверь.)
      Входит Г л а г о л ь е в 1.

      П л а т о н о в, Г л а г о л ь е в 1 и потом Г л а г о л ь е в 2.
      Г л а г о л ь е в 1 (входит окутанный, с костылем). Вы дома, Михаил Васильич? Очень рад… Я вам помешал… Но я не задержу вас, я сейчас же уйду… Задам вам один вопрос. Вы ответите, и я уйду. Что с вами, Михаил Васильич? Вы бледны, шатаетесь, дрожите… Что с вами?
      П л а т о н о в. Что со мной? А? Я пьян, должно быть, или… схожу с ума! Я пьян… пьян… Голова кружится…
      Г л а г о л ь е в 1 (в сторону). Спрошу! Что у трезвого на душе, то у пьяного на языке. (Ему.) Вопрос странен, может быть даже глуп, но, ради бога, ответьте мне, Михаил Васильич! Вопрос мой для меня жизненный вопрос! Ответу вашему я поверю, потому что я знаю вас за честнейшего человека… Пусть мой вопрос покажется вам странным, нелепым, глупым и даже, быть может, оскорбительным, но, ради бога… ответ! Я нахожусь в страшном положении! Наша общая знакомая… Вы ее хорошо знаете… Я считал ее совершенством в человеческом смысле… Анна Петровна Войницева… (Поддерживает Платонова.) Не упадите, ради бога!
      П л а т о н о в. Уйдите! Я всегда считал тебя… вас глупым стариком!
      Г л а г о л ь е в 1. Вы друг ее, вы знаете ее, как свои пять пальцев… Ее мне или оклеветали, или… открыли мне глаза… Она честная женщина, Михаил Васильич? Она… она… Имеет ли она право быть женою честного человека?
      Пауза. Не знаю, как формулировать свой вопрос… Поймите меня, ради бога! Мне сказали, что она…
      П л а т о н о в. Всё подло, низко, грязно на этом свете! Всё… подло… низко… (Падает без чувств на Глагольева и валится на землю.)
      Г л а г о л ь е в 2 (входит). Что же ты застрял здесь? Я не намерен ждать!
      Г л а г о л ь е в 1. Всё подло, грязно, низко… Всё, в том числе, значит, и она…
      Г л а г о л ь е в 2 (смотрит на Платонова). Отец, что это с Платоновым?
      Г л а г о л ь е в 1. Отвратительно пьян… Да, подло, грязно… Глубокая, беспощадная, колючая правда!
      Пауза. Едем в Париж!
      Г л а г о л ь е в 2. Что?! В Па… В Париж? Зачем тебе в Париж? (Хохочет.)
      Г л а г о л ь е в 1. Валяться так, как этот валяется! (Указывает на Платонова.)
      Г л а г о л ь е в 2. Валяться… в Париже?!
      Г л а г о л ь е в 1. Едем искать счастья на другом поприще! Довольно! Полно играть комедию для самого себя, морочить себя идеалами! Нет больше ни веры, ни любви! Нет людей! Едем!
      Г л а г о л ь е в 2. В Париж?
      Г л а г о л ь е в 1. Да… Если грешить, то грешить на чужой, а не на родной земле! Пока еще не сгнили, заживем по-людски! Будь учителем, сын! Едем в Париж!
      Г л а г о л ь е в 2. Вот это мило, отец! Ты научил меня читать, а я научу тебя жить! Едем!
      Уходят.
      «Конец третьего действия»

      Кабинет покойного генерала Войницева. Две двери. Старинная мебель, персидские ковры, цветы. Стены увешаны ружьями, пистолетами, кинжалами (кавказской работы) и т. п. Фамильные портреты. Бюсты Крылова, Пушкина и Гоголя. Этажерка с чучелами птиц. Шкаф с книгами. На шкафу мундштуки, коробки, палки, ружейные стволы и т. п. Письменный стол, заваленный бумагами, портретами, статуэтками и оружием. Утро.
 

ЯВЛЕНИЕ I

 
      С о ф ь я Е г о р о в н а и К а т я входят.
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Вы не волнуйтесь! Говорите толком!
      К а т я. Что-то нехорошее делается, барыня! Двери и окна все настежь, в комнатах переворочено, перебито… Дверь сорвана с крючьев… Что-то нехорошее случилось, барыня! Недаром у нас курица петухом пела!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Что же вы думаете?
      К а т я. Ничего не думаю, барыня. Что я могу думать? Знаю только, что случилось что-то… Или Михаил Васильич уехали совсем, или же руку на себя наложили… У них, барыня, горячий карахтер! Я их уж два года знаю…
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Нет… На деревне вы были?
      К а т я. Была-с… Нету нигде… Часа четыре ходила…
      С о ф ь я Е г о р о в н а (садится). Что делать? Что же делать?
      Пауза. Вы уверены в том, что его здесь нигде нет? Уверены?
      К а т я. Не знаю, барыня… Нехорошее что-то случилось… Недаром у меня сердце ноет! Бросьте, барыня! Грех ведь! (Плачет.) Барина Сергея Павловича жалко… Красавец был такой, а на что похож стал? Измаялся за два дня, сердечный, и как шальной ходит. Перевелся хороший господин… Михаила Васильича жалко… Бывало, самый веселый человек был, проходу, бывало, от его веселости не было, а теперь он на смерть похож стал… Бросьте, барыня!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Что бросить?
      К а т я. Любовь. Что с нее толку? Одна только срамота. И вас жалко. На что вы похожи стали? Похудали, не пьете, не кушаете, не спите, а одно только и делаете, что кашляете…
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Ступайте, Катя, опять! Может быть, он уже в школе.
      К а т я. Сейчас…
      Пауза. Вы бы спать легли.
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Ступайте, Катя, опять! Вы ушли?
      К а т я (в сторону). Не мужицкого ты звания! (Резко, плаксиво.) Куда же мне идти, барыня?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Мне спать хочется. Я всю ночь не спала. Не кричи так громко! Уйди отсюда!
      К а т я. Слушаю… Напрасно вы себя так изводите!.. Шли бы к себе в комнату да легли бы на постель! (Уходит.)

      С о ф ь я Е г о р о в н а и потом В о й н и ц е в.
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Ужасно! Дал вчера честное слово явиться в избу к десяти часам и не явился… Ждала его до рассвета… И это честное слово! Это любовь, это наш отъезд!.. Он не любит меня!
      В о й н и ц е в (входит). Спать лягу… Может быть, усну как-нибудь… (Увидев Софью Егоровну.) Вы… у меня? В моем кабинете?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Я здесь? (Смотрит кругом.) Да… Но я зашла сюда нечаянно, сама того не замечая… (Идет к двери.)
      В о й н и ц е в. На минуту!
      С о ф ь я Е г о р о в н а (останавливается). Ну?
      В о й н и ц е в. Дайте мне, пожалуйста, минуты две-три… Можете вы здесь побыть две-три минуты?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Говорите! Вы сказать что-нибудь хотите?
      В о й н и ц е в. Да…
      Пауза. Прошло то время, когда мы в этой комнате не были чужими друг для друга…
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Прошло.
      В о й н и ц е в. Извините впрочем, я заговариваться стал. Вы уезжаете?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Да.
      В о й н и ц е в. Гм… Скоро?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Сегодня.
      В о й н и ц е в. С ним?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Да.
      В о й н и ц е в. Желаю вам счастья!
      Пауза. Хороший материал для счастья! Разыгравшаяся плоть и несчастье другого… Несчастье другого всегда бывает чьим-нибудь счастьем! Впрочем, это старо… Новая ложь охотнее слушается, чем старая истина… Бог с вами! Живите, как знаете!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Вы хотели что-то сказать.
      В о й н и ц е в. А разве я молчу? Ну да… Вот что я хотел сказать… Я хочу, чтобы я пред вами был совершенно чист, не был бы вам должен, а потому прошу вас извинить за мое вчерашнее поведение… Я вчера вечером наговорил вам дерзостей, был груб, зол… Извините, пожалуйста… Извиняете?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Извиняю. (Хочет уйти.)
      В о й н и ц е в. Постойте же, постойте, еще не всё! Я скажу еще что-нибудь. (Вздыхает.) Я сумасшедший, Софи! Не в силах перенести этот страшный удар… Я сумасшедший, но еще пока всё понимаю… В моей голове среди необъятного тумана, в массе чего-то такого серого, свинцового, тяжелого торчит светлый кусочек, которым я всё понимаю… Оставит меня и этот кусочек, ну тогда, значит… совсем пропал. Я всё понимаю…
      Пауза. Это стою я в своем кабинете; в этом кабинете жил когда-то мой отец, свиты его величества генерал-майор Войницев, георгиевский кавалер, человек великий, славный! На нем видели одни только пятна… Видели, как он бил и топтал, а как его били и топтали, никто не хотел видеть… (Указывает на Софью Егоровну.) Это моя экс-жена…
      Софья Егоровна хочет уйти.
      В о й н и ц е в. Постойте! Дайте договорить! Глупо говорю, но выслушайте! В последний раз ведь!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Всё вы уже сказали… Что вы еще можете сказать? Расстаться нужно… Что же еще тут говорить? Вам хочется доказать, что я виновата перед вами? Не трудитесь! Я знаю, что мне думать о себе самой…
      В о й н и ц е в. Что я могу сказать? Ох, Софья, Софья! Ничего ты не знаешь! Ничего, иначе ты не смотрела бы так надменно! Что выделывается в душе моей, так это ужас! (Становится перед ней на колени.) Что ты делаешь, Софи? Куда ты пхаешь себя и меня? Ради бога, пожалей! Умираю и схожу с ума! Останься со мной! Всё забуду, всё простил уже… Буду твоим рабом, любить тебя буду… буду, как доселе не любил! Я дам тебе счастье! Ты будешь счастлива у меня, как богиня! Не даст он тебе счастья! И себя погубишь, и его погубишь! Погубишь Платонова, Софья!.. Знаю, что насильно мил не будешь, но останься! Опять ты будешь весела, не будешь так мертвецки бледна, так несчастлива! Опять я буду человеком, опять будет ходить к нам… Платонов! Утопия, но… останься! Воротим прошлое, пока еще не поздно! Платонов согласится… Я знаю его… Он не любит тебя, а так… ты отдалась ему, а он и взял… (Встает.) Ты плачешь?
      С о ф ь я Е г о р о в н а (встает). Не принимайте этих слез на свой счет! Может быть, Платонов согласится… Пусть соглашается! (Резко.) Вы все подлые люди! Где Платонов?
      В о й н и ц е в. Не знаю я, где он.
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Не приставайте ко мне! Отстаньте! Я вас ненавижу! Убирайтесь прочь! Где Платонов? Подлые люди… Где он? Ненавижу я вас!
      В о й н и ц е в. За что?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Где он?
      В о й н и ц е в. Я дал ему денег, и он обещал мне уехать. Если он исполнил свое обещание, то, значит, уехал.
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Вы его подкупили? Что вы лжете?
      В о й н и ц е в. Я дал ему тысячу рублей, и он отказался от вас. Впрочем, лгу! Всё это я лгу! Не верьте вы мне, ради бога! Жив и здоров этот проклятый Платонов! Подите берите его, целуйтесь с ним!.. Не подкупал я его! И неужели вы… он будет счастлив? И это моя жена, моя Софья… Что же всё это значит? И до сих пор даже не верю! Вы с ним платонически? Не дошло еще до… крупного?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Я его жена, любовница, что хотите! (Хочет уйти.) Для чего задерживать? У меня нет времени выслушивать разные…
      В о й н и ц е в. Постой, Софья! Ты его любовница? С какой же это стати? Ты так смело говоришь! (Хватает ее за руку.) И ты могла? Ты могла?
      Входит А н н а П е т р о в н а.
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Отстаньте! (Уходит.)

      В о й н и ц е в и А н н а П е т р о в н а.
      Анна Петровна входит и смотрит в окно.
      В о й н и ц е в (машет рукой). Шабаш! Что там?
      Пауза.
      А н н а П е т р о в н а. Осипа мужики убили.
      В о й н и ц е в. Уже?
      А н н а П е т р о в н а. Да… Около колодезя… Видишь? Вон он!
      В о й н и ц е в (смотрит в окно). Что ж? Так ему и надо.
      Пауза.
      А н н а П е т р о в н а. Слыхал, сынок, новости? Платонов, говорят, куда-то исчез и… Читал письмо?
      В о й н и ц е в. Читал.
      А н н а П е т р о в н а. Тю-тю именье! Как тебе это нравится? Сплыло… Бог дал, бог и взял… Вот тебе и хваленый коммерческий фокус! А всё потому, что Глагольеву поверили… Обещался купить имение, а на торгах не был… Прислуга говорит, что в Париж уехал… Сострил, каналья, на старости лет! Не будь его, платили бы мы с тобой потихонечку проценты да жили бы… (Вздыхает.) Не следует на этом свете доверять врагам, а заодно уж с ними и друзьям!
      В о й н и ц е в. Да, не следует верить друзьям!
      А н н а П е т р о в н а. Ну, феодал? Что теперь делать будешь? Куда пойдешь? Бог предкам дал, а у тебя взял… Ничего у тебя не осталось…
      В о й н и ц е в. Мне всё одно.
      А н н а П е т р о в н а. Нет, не всё одно. Кушать что будешь? Давай сядем… (Садятся.) Как ты мрачен… Что ж делать? Жалко расставаться с гнездышком, но что же поделаешь, голубчик мой? Не воротишь… Так тому и быть, значит… Будь умницей, Сержель! Первое дело - хладнокровие.
      В о й н и ц е в. Не обращайте на меня внимания, maman! Что уж обо мне-то говорить? Вы сами едва сидите… Утешьте сперва себя самое, а потом придите и меня утешать.
      А н н а П е т р о в н а. Ну… Не о бабах речь… Баб всегда на задний план… Первое дело - хладнокровие! Ты потерял то, что у тебя было, а важно не то, что было, а то, что впереди. У тебя целая жизнь впереди, хорошая, трудовая, мужская жизнь! Чего же тебе горевать? Поступишь в прогимназию или гимназию, начнешь работать… Ты у меня молодец. Филолог, благонамеренный такой, ни в какие дела нехорошие не суешься, убеждения имеешь, тихоня, женат… Коли захочешь, ты далеко пойдешь! Умница ты у меня мальчик! Не надо только с женою ссориться… Не успели пожениться, как уже и ссоритесь… Отчего ты мне не скажешь, Сержель? Болеешь душой, а молчишь… Что происходит между вами?
      В о й н и ц е в. Не происходит, а уже произошло.
      А н н а П е т р о в н а. Что же? Или, может быть, секрет?
      В о й н и ц е в (вздыхает). Страшное несчастье стряслось над нашим домом, мама Анюта! Отчего я вам не сказал до сих пор? Не знаю. Все надеялся, да и стыдно говорить… Сам только вчера утром узнал… А на имение мне наплевать!
      А н н а П е т р о в н а (смеется). Как ты меня пугаешь! Рассердилась, что ли?
      В о й н и ц е в. Смейтесь! Подождите, не так еще засмеетесь!
      Пауза. Она изменила мне… Честь имею рекомендоваться: рогатый муж!
      А н н а П е т р о в н а. Что за глупости, Сергей?! Что за глупые фантазии! Говорить о таких чудовищных вещах и говорить не думая! Удивительный ты человек! Иногда такое сморозишь, что просто уши вянут! Рогатый муж… Не знаешь ты, значит, что это значит…
      В о й н и ц е в. Знаю, maman! Не теоретически, но уже практически знаю!
      А н н а П е т р о в н а. Жены своей не оскорбляй, чудак! Ах…
      В о й н и ц е в. Клянусь вам богом!
      Пауза.
      А н н а П е т р о в н а. Странно… О невозможных вещах говоришь ты. Ты клевещешь! Невозможно! Здесь, в Войницевке?
      В о й н и ц е в. Да, здесь, в вашей проклятой Войницевке!
      А н н а П е т р о в н а. Гм… Да кому здесь, в нашей проклятой Войницевке, может залезть в голову невозможная мысль поставить на твою аристократическую голову рога? Совершенно некому! Младшему Глагольеву разве? Навряд, Глагольев перестал к нам ездить… Твоя Софи никому здесь не под стать. Глупо ревнуешь, милый!
      В о й н и ц е в. Платонов!
      А н н а П е т р о в н а. Что Платонов?
      В о й н и ц е в. Он.
      А н н а П е т р о в н а (вскакивает). Можно говорить глупости, но такие глупости, как ты сейчас сказал, послушай… Сморозил!! Меру знать нужно! Непростительно глупо!
      В о й н и ц е в. Спросите ее, подите спросите его самого, если не верите! Сам не хотел и не хочу верить, а она уезжает сегодня, оставляет меня! Нужно верить! И он с ней едет! Да неужели же, наконец, вы не видите, что я хожу и смотрю на свет белый, как дохлая кошка! Я пропадаю!
      А н н а П е т р о в н а. Не может быть этого, Сергей! Это плод твоей мальчишеской фантазии! Верь мне! Ничего этого нет!
      В о й н и ц е в. Верьте мне, что она уезжает сегодня! Верьте, что она не перестает в эти последние два дня твердить мне, что она его любовница! Она сама! Произошло такое, чему невозможно поверить, но приходится помимо желания и сверх всяких сил верить!
      А н н а П е т р о в н а. Помню, помню… Теперь все понимаю… Дай стуло, Сергей! Нет, не нужно… Так вот оно что! Гм… Постой, постой, дай припомнить, как следует…
      Пауза.
      Входит Б у г р о в.

      А н н а П е т р о в н а, В о й н и ц е в и Б у г р о в.
      Б у г р о в (входит). Здравствуйте-с! С воскресным днем-с! Живы, здоровы-с!
      А н н а П е т р о в н а. Да-да-да… Это ужасно…
      Б у г р о в. Дождик идет, а жарко… (Утирает лоб.) Ффф… Сваришься, покедова дойдешь или доедешь… Здоровы-с?
      Пауза. Я собственно по тому случаю заехал к вам-с, что вчерась были торги, как вам известно… А к тому как это, знаете, немножко (смеется) для вас, разумеется, чувствительно и обидно, то я… то вы на меня не обижайтесь, сделайте милость! Не я купил именье! Купил его Абрам Абрамыч, а на мое имя только…
      В о й н и ц е в (сильно звонит). Черт бы их побрал…
      Б у г р о в. Так-то-с… Вы не подумайте-с… Не я-с… Следовательно, на мое только имя, стало быть! (Садится.)
      Яков входит.
      В о й н и ц е в (Якову). Сколько раз я просил вас, подлецов, мерзавцев (кашляет), негодяев, не впускать никого без доклада! Перепороть вас всех, скотов! (Бросает звонок под стол.) Вон отсюда! Мерзавцы… (Ходит по сцене.)
      Яков пожимает плечами и уходит.
      Б у г р о в (кашляет). На мое имя, только-с… Абрам Абрамыч приказал передать, что жить можете тут сколько вашей душе угодно, хоть до Рождества… Переделочки тут кое-какие будут, ну да они вам не помешают-с… А ежели что такое, и во флигель можете перебраться… Комнат много, да и тепло-с… Он приказал еще спросить-с, не желаете ли вы продать мне, то есть на мое имя, шахты? Шахты ваши-с, Анна Петровна… Вот не желаете ли в настоящее время продать их? Цену хорошую дадим…
      А н н а П е т р о в н а. Нет… Не продам никакому черту я шахт! Что вы мне за них дадите? Грош? Подавитесь этим грошом!
      Б у г р о в. Абрам Абрамыч велел еще передать, что в случае ежели если не угодно будет-с вам, Анна Петровна, продать ему свои шахты с вычетом долга Сергея Павлыча и покойника его превосходительства Павла Иваныча, то он протестует векселя… И я тоже протестую-с… Хи-хи-с… Дружба дружбой, знаете, а денежки врозь… Коммерция! Проклятое дело такое. Я, того… купил ваши векселя у Петрина…
      В о й н и ц е в. Никому я не позволю рассчитывать на имение моей мачехи! Ее имение - не мое!..
      Б у г р о в. Они, может быть, сжалятся…
      В о й н и ц е в. Некогда мне с вами разговаривать!.. Э-э… (Машет рукой.) Делайте, что хотите!
      А н н а П е т р о в н а. Оставьте нас, Тимофей Гордеич! Извините… Уйдите, пожалуйста!
      Б у г р о в. Слушаю-с… (Встает.) Так вы не извольте беспокоиться… Жить здесь можете хоть до Рождества. Я завтра или послезавтра заеду-с. Будьте здоровы-с! (Уходит.)
      А н н а П е т р о в н а. Завтра же выедем отсюда! Да, теперь помню… Платонов… Так вот оно то, от чего он бежит!..
      В о й н и ц е в. Пусть делают, что хотят! Пусть всё берут! Нет у меня уж больше жены, ничего же мне и не нужно! Нет жены, maman!
      А н н а П е т р о в н а. Да, нет у тебя больше жены… Но что он нашел в этой размазне Софье? Что он нашел в этой девчонке? Что он мог в ней найти? Как неразборчивы эти глупые мужчины! Они способны увлечься всякою дрр… Ты же чего смотрел, муж? Где были твои глаза? Плакса! Нюнил до тех пор, пока не утащили из-под его носа жены! И это мужчина! Мальчишка ты! Женят вас, мальчишек, дураков, только насмех, ослов этаких! Оба вы никуда не годитесь, ни ты, ни твой Платонов! Это из рук вон что такое!
      В о й н и ц е в. Ничто теперь не поможет, не помогут и упреки. Она уже не моя, а он не ваш. Что ж тут много рассказывать? Оставьте меня, maman! Не выносите моей глупой физиономии!
      А н н а П е т р о в н а. Но что же делать? Что-нибудь да нужно же сделать! Надо спасти!
      В о й н и ц е в. Кого спасти? Спасать нужно одного только меня… Они пока счастливы. (Вздыхает.)
      А н н а П е т р о в н а. Поди ты с своей логикой! Их, а не тебя спасать нужно! Платонов не любит ее! Знаешь ты это? Он обольстил ее, как ты когда-то обольстил свою глупую немку! Не любит он ее! Уверяю тебя! Что она говорила тебе? Что ты молчишь?
      В о й н и ц е в. Она говорила, что она его любовница.
      А н н а П е т р о в н а. Дура она его, а не любовница! Замолчи! Может быть, еще можно поправить… Платонов из-за одного только поцелуя или пожатия руки в состоянии поднять шум… До крупного у них дело не доходило еще! Я в этом уверена…
      В о й н и ц е в. Доходило!
      А н н а П е т р о в н а. Ты ничего не понимаешь.
      Входит Грекова.

      В о й н и ц е в, А н н а П е т р о в н а и Г р е к о в а.
      Г р е к о в а (входит). Вот где вы! Здравствуйте! (Подает руку Анне Петровне.) Здравствуйте, Сергей Павлович! Извините, пожалуйста, я, кажется, вам помешала… Гость не вовремя хуже… хуже… Как это говорится? Хуже татара, ну да… Я к вам на минуточку… Вы и представить себе не можете! (Смеется.) Я вам сейчас покажу, Анна Петровна… Извините, Сергей Павлович, мы будем секретничать… (Отводит Анну Петровну в сторону.) Прочтите… (Подает ей записку.) Это я вчера получила… Прочтите!
      А н н а П е т р о в н а (пробегает записку). А…
      Г р е к о в а. Я, знаете ли, в суд подала… (Кладет ей на грудь голову.) Пошлите за ним, Анна Петровна! Пусть он придет!
      А н н а П е т р о в н а. Для чего это вам?
      Г р е к о в а. Я хочу посмотреть, какое у него теперь лицо… Что у него теперь на лице написано? Пошлите за ним! Умоляю вас! Я хочу ему два слова сказать… Вы не знаете, что я наделала! Что я наделала! Не слушайте, Сергей Павлович! (Шепотом.) Я ездила к директору… Михаила Васильича переведут по моей просьбе в другое место… Что я наделала! (Плачет.) Пошлите за ним!.. Кто знал, что он напишет это письмо?! Ах, если б я могла знать! Боже мой… Я страдаю!
      А н н а П е т р о в н а. Идите, моя дорогая, в библиотеку! Я сейчас приду к вам, тогда и потолкуем… Мне нужно с Сергеем Павловичем наедине поговорить…
      Г р е к о в а. В библиотеку? Хорошо… А вы пошлете за ним? Какое у него лицо теперь после этого письма? Вы читали? Дайте я спрячу! (Прячет письмо.) Милая моя, дорогая… Прошу вас! Я пойду… но вы пошлите! Не слушайте, Сергей Павлович! Будемте говорить по-немецки, Анна Петровна! Schicken Sie, meine Liebe!*
 

____________________

 
      * Пошлите, моя милая! (нем.)
      А н н а П е т р о в н а. Хорошо… Ступайте же!
      Г р е к о в а. Хорошо… (Быстро целует ее.) Не сердитесь на меня, моя дорогая! Я… я страдаю! Вы не можете себе представить! Я ухожу, Сергей Павлович! Можете продолжать свою беседу! (Уходит.)
      А н н а П е т р о в н а. Я сейчас всё разузнаю… Ты не кипятись! Может быть, можно будет еще починить твою семью… Ужасная история! Кто мог ожидать?! Я сейчас поговорю с Софьей! Я расспрошу ее как следует… Ты ошибаешься и глупишь… Впрочем, нет! (Закрывает руками лицо.) Нет, нет…
      В о й н и ц е в. Нет! Не ошибаюсь я!
      А н н а П е т р о в н а. А все-таки я поговорю с ней… Я и с ним пойду поговорю…
      В о й н и ц е в. Идите говорите! Напрасно только! (Садится за стол.) Уедемте отсюда! Нет надежды! И соломинки нет, за которую можно было бы ухватиться…
      А н н а П е т р о в н а. Я сейчас всё разузнаю… А ты сиди и плачь! Спать ложись, мужчина! Где Софья?
      В о й н и ц е в. Должно быть, у себя…
      А н н а П е т р о в н а уходит.

      В о й н и ц е в и потом П л а т о н о в.
      В о й н и ц е в. Тяжелое горе! Сколько времени оно будет тянуться? И завтра, и послезавтра, и через неделю, через месяц, год… Нет конца муке! Застрелиться нужно.
      П л а т о н о в (входит с подвязанной рукой). Сидит… Плачет, кажется…
      Пауза. Мир душе твоей, мой бедный друг! (Подходит к Войницеву.) Ради бога, выслушай! Не оправдаться я пришел… Не мне и не тебе судить меня… Я пришел просить не за себя, а за тебя… Братски прошу тебя… Ненавидь, презирай меня, думай обо мне как хочешь, но не… убивай себя! Я не говорю про револьверы, а… вообще… Ты слаб здоровьем… Горе добьет тебя… Не буду я жить!.. Я себя убью, не ты себя убьешь! Хочешь моей смерти? Хочешь, чтоб я перестал жить?
      Пауза.
      В о й н и ц е в. Ничего я не хочу.
      Входит А н н а П е т р о в н а.
 

ЯВЛЕНИЕ VII

 
      В о й н и ц е в, П л а т о н о в и А н н а П е т р о в н а.
      А н н а П е т р о в н а. Он здесь?! (Медленно подходит к Платонову.) Платонов, это правда?
      П л а т о н о в. Правда.
      А н н а П е т р о в н а. Он еще смеет… смеет говорить так хладнокровно! Правда… Подлый человек, ведь вы знали, что это подло, низко?
      П л а т о н о в. Подлый человек… Нельзя ли повежливей? Ничего я не знал! Я знал и знаю из всей этой истории одно только то, что я никогда не желал ему и тысячной доли того, что он теперь переносит!
      А н н а П е т р о в н а. И кроме этого вам, друг, не мешало бы еще знать, что жена одного друга не должна и не может быть игрушкой другого! (Кричит.) Не любите вы ее! Вам скучно было!
      В о й н и ц е в. Спросите его, maman, зачем он пришел?
      А н н а П е т р о в н а. Подло! Подло играть людьми! Они такие же живые существа, как и вы, чересчур умный человек!
      В о й н и ц е в (вскакивает). Пришел сюда! Дерзость! Зачем вы явились сюда? Знаю, зачем вы явились, но не удивите и не поразите нас своими громкими фразами!
      П л а т о н о в. Кого это «нас»?
      В о й н и ц е в. Знаю я теперь цену всем этим громким фразам! Оставьте меня в покое! Если вы пришли многоглаголанием искупить свою вину, то знайте же, что пышными речами не искупишь вины!
      П л а т о н о в. Как пышными речами не искупишь вины, так криком и злостью не докажешь ее, но я ведь, кажется, сказал, что я застрелюсь?