П л а т о н о в и М а р к о.
      П л а т о н о в. Милости просим! Кого надобно? (Поднимается.)
      М а р к о. К вашему благородию… (Вынимает из сумки повестку.) Повесточку к вашей милости…
      П л а т о н о в. А… Очень приятно. Какую повесточку? Ты от кого?
      М а р к о. От Ивана Андреича, мирового судьи-с…
      П л а т о н о в. Гм… От мирового? На что я ему сдался? Дай сюда! (Берет повестку.) Не понимаю… На крестины зовет, что ли? Плодовит как саранча, старый грешник! (Читает.) «В качестве обвиняемого по делу об оскорблении действием дочери статского советника Марьи Ефимовны Грековой». (Хохочет.) Ах, черт возьми! Браво! Черт возьми! Браво, клоповый эфир! Когда будет разбираться это дело? Послезавтра? Приду, приду… Скажи, старче, что приду… Умница, ей-богу, умница! Молодец девка! Вот давно бы так и следовало!
      М а р к о. Извольте расписаться-с!
      П л а т о н о в. Расписаться? Изволь… Ужасно ты, братец, на подстреленную утку похож!
      М а р к о. Никак нет-с…
      П л а т о н о в (садится за стол). На кого же ты похож?
      М а р к о. На образ и подобие божие-с…
      П л а т о н о в. Так… Николаевский?
      М а р к о. Точно так… После Севастопольской кампании-с отставку получил… Сверх службы четыре года в госпитале пролежал… Унтер-офицер… Я по артиллерии-с…
      П л а т о н о в. Так… Хороши были пушки?
      М а р к о. Обнаковенные… Круглого диаметра…
      П л а т о н о в. Карандашом можно?
      М а р к о. Можно-с… Получил сию повестку такой-то. Имя, отчество и фамилия.
      П л а т о н о в (встает). Получи. Пять раз расписался. Ну что твой мировой? Играет?
      М а р к о. Так точно.
      П л а т о н о в. От пяти часов вечера до пяти часов вечера?
      М а р к о. Точно так.
      П л а т о н о в. Цепи своей еще не проиграл?
      М а р к о. Никак нет-с.
      П л а т о н о в. Скажи ему… Впрочем, ничего не говори ему… Карточных долгов, разумеется, не платит… Играет, глупец, должается, а у самого детей целая куча… Ведь этакая она умница, ей-богу! Не ожидал, совсем не ожидал! Свидетелями же кто? Кому еще есть повестки?
      М а р к о (перебирает повестки и читает). «господину доктору Николаю Иванычу Трилецкому-с»…
      П л а т о н о в. Трилецкому? (Хохочет.) Можно будет комедь удрать! А еще кому?
      М а р к о (читает). «Господину Кириллу Порфирьичу Глагольеву-с, господину Альфонсу Иванычу Шрифтеру, его благородию господину отставному гвардии корнету Максиму Егорычу Алеутову-с, сыну действительного статского советника господину гимназисту Ивану Талье, господину кандидату Санкт-Петербургского неверситета»…
      П л а т о н о в. Там так и написано «неверситета»?
      М а р к о. Никак нет-с…
      П л а т о н о в. Зачем же ты так читаешь?
      М а р к о. По невежеству-с… (Читает.) «…уни… уни… неверситета Сергею Павлычу… Павловичу Войницеву, жене кандидата Санкт-Петербургского уни… неверситета Софье Егоровне госпоже Войницевой, господину студенту Харьковского неверситета Исаку Абрамычу Венгеровичу». Все-с!
      П л а т о н о в. Гм… Это послезавтра, а завтра ехать нужно… Жалко. Вот был бы, воображаю, процесс… Гм… Экая досада! Доставил бы ей удовольствие… (Ходит по сцене.) Досада…
      М а р к о. На чаек бы с вашего благородия…
      П л а т о н о в. А?
      М а р к о. На чаек бы… Шесть верст шел-с…
      П л а т о н о в. На чаек? Не нужно… Впрочем, что я говорю? Хорошо, мой милый! На чаек я тебе не дам, а я тебе лучше чайку дам… И мне выгоднее, да и для тебя Трезвее… (Вынимаем из шкафа, чайницу.) Подойди сюда… Чай хороший, крепкий… Хоть не сорокаградусный, но крепкий… Во что же тебе дать?
      М а р к о (подставляет карман). Сыпьте-с…
      П л а т о н о в. Прямо в карман? А не провоняет?
      М а р к о. Сыпьте-с, сыпьте-с… Не сомневайтесь…
      П л а т о н о в (сыплет чай). Довольно?
      М а р к о. Благодарим покорно…
      П л а т о н о в. Какой же ты старый… Люблю я вас, старых солдатиков!.. Душа вы народ!.. Но и между вами встречаются иногда такие ужасные…
      М а р к о. Всякие бывают-с… Один господь без греха… Счастливо оставаться!
      П л а т о н о в. Постой… Сейчас… (Садится и пишет на повестке.) «Тогда целовал, потому что… потому что был раздражен и не знал, чего хотел, теперь же поцеловал бы, как святыню. Гадок был с вами, сознаю. Со всеми я гадок. На суде, к сожалению, не увидимся. Завтра уезжаю навсегда. Будьте счастливы и будьте хоть вы справедливы ко мне! Не прощайте!» (Марку.) Знаешь, где Грекова живет?
      М а р к о. Знаю-с. Двенадцать верст отсюда, если пройти реку бродом-с.
      П л а т о н о в. Ну да… В Жилкове… Отнеси ты ей это письмо, и ты получишь три целковых. Барышне прямо отдашь… Ответа не нужно… Будет давать, не бери… Сегодня же отнесешь… Сейчас… Отнесешь, а потом уж разнесешь повестки. (Ходит по сцене.)
      М а р к о. Понимаю.
      П л а т о н о в. Еще что? Да! Будешь говорить всем, что я у Грековой прощения просил и что она меня не простила.
      М а р к о. Понимаю. Счастливо оставаться!
      П л а т о н о в. Прощай, друг! Будь здоров!
      М а р к о уходит.

      П л а т о н о в (один).
      П л а т о н о в. С Грековой, значит, квиты… На всю губернию осрамит… Так и следует… Первый раз в жизни меня наказывает женщина… (Ложится на диван.) Им пакостишь, а они тебе на шею вешаются… Софья, например… (Закрывает платком лицо.) Был свободен, как ветер, а теперь лежи вот здесь, мечтай… Любовь… Amo, amas, amat…* Связался… И ее погубил, и себя уважил… (Вздыхает.) Бедные Войницевы! А Саша? Бедная девочка! Как-то она заживет без меня? Зачахнет, умрет… Ушла, и почуяла правду, ушла с ребенком, не сказав ни одного слова… Ушла после той же ночи… Проститься бы с ней…
 

____________________

 
      * Я люблю, ты любишь, он любит… (лат.)
      А н н а П е т р о в н а (в окно). Можно войти? Эй! Есть здесь кто-нибудь?
      П л а т о н о в. Анна Петровна! (Вскакивает.) Генеральша! Что ей сказать! Ну зачем ей приходить сюда, спрашивается? (Поправляется.)
      А н н а П е т р о в н а (в окно). Можно войти? Я вхожу! Слышите?
      П л а т о н о в. Пришла! Каким образом не впустить ее? (Причесывается.) Как бы ее спровадить? Выпью, пока еще не вошла… (Быстро отворяет шкаф.) И за каким чертом… Не понимаю! (Быстро выпивает.) Хорошо, если она еще ничего не знает, ну а если знает? Покраснею…

      П л а т о н о в и А н н а П е т р о в н а.
      А н н а П е т р о в н а входит.
      Платонов медленно запирает шкаф.
      А н н а П е т р о в н а. Мое почтение! Наше вам!
      П л а т о н о в. Не запирается…
      Пауза.
      А н н а П е т р о в н а. Вы! Здравствуйте!
      П л а т о н о в. Ах… Это вы, Анна Петровна? Pardon, я и не заметил… Не запирается да и только… Странно… (Роняет ключ и поднимает.)
      А н н а П е т р о в н а. Подходите же ко мне! Оставьте шкаф в покое! Оставьте!
      П л а т о н о в (подходит к ней). Здравствуйте…
      А н н а П е т р о в н а. Что же это вы на меня не смотрите?
      П л а т о н о в. Стыдно. (Целует руку.)
      А н н а П е т р о в н а. Чего стыдно?
      П л а т о н о в. Всего…
      А н н а П е т р о в н а. Гм… Соблазнил кого-нибудь?
      П л а т о н о в. Да, в этом роде…
      А н н а П е т р о в н а. Ай да Платонов! Кого же?
      П л а т о н о в. Не скажу…
      А н н а П е т р о в н а. Сядем…
      Садятся на диван. Узнаем, молодой человек, узнаем… Чего же меня-то стыдиться? Ведь я вашу грешную душу давно уже знаю…
      П л а т о н о в. Не спрашивайте, Анна Петровна! Не расположен я сегодня присутствовать на собственном допросе. Говорите, если хотите, но не спрашивайте!
      А н н а П е т р о в н а. Ладно. Письма получал?
      П л а т о н о в. Да.
      А н н а П е т р о в н а. Отчего же не являлся?
      П л а т о н о в. Не могу.
      А н н а П е т р о в н а. Отчего же не можете?
      П л а т о н о в. Не могу.
      А н н а П е т р о в н а. Дуетесь?
      П л а т о н о в. Нет. За что мне дуться? Не спрашивайте, ради бога!
      А н н а П е т р о в н а. Извольте мне отвечать, Михаил Васильич! Сядьте хорошенько! Отчего вы не являлись к нам в эти последние три недели?
      П л а т о н о в. Болен был.
      А н н а П е т р о в н а. Лжете!
      П л а т о н о в. Лгу. Не спрашивайте, Анна Петровна!
      А н н а П е т р о в н а. Как от вас винищем несет! Платонов, что это всё значит? Что с вами? На что вы стали похожи? Глаза красные, лицо скверное… Вы грязны, в комнатах грязь… Посмотрите вокруг себя, что это за безобразие? Что с вами? Вы пьете?
      П л а т о н о в. Ужасно пью!
      А н н а П е т р о в н а. Гм… Прошлогодняя история… В прошлом году соблазнил и до самой осени ходил мокрой курицей, так и теперь… Дон-Жуан и жалкий трус в одном теле. Не сметь пить!
      П л а т о н о в. Не буду…
      А н н а П е т р о в н а. Честное слово? Впрочем, для чего отягощать вас честным словом? (Встает.) Где ваше вино?
      Платонов указывает на шкаф. Стыдно, Миша, быть таким малодушным! Где ваш характер? (Отпирает шкаф.) А в шкафу-то какой беспорядок! Задаст же вам Александра Ивановна, когда воротится! Хотите, чтобы жена воротилась?
      П л а т о н о в. Хочу только одного: не задавайте вопросов и не смотрите мне прямо в лицо!
      А н н а П е т р о в н а. В какой бутылке вино?
      П л а т о н о в. Во всех.
      А н н а П е т р о в н а. Во всех пяти? Ах вы пьяница, пьяница! Да у вас в шкафу целое питейное заведение! Нужно, чтобы Александра Ивановна воротилась… Вы ей объясните как-нибудь… Я соперница не из ужасных… Подельчива… Не в моих планах разводить вас… (Отпивает из бутылки.) А вино вкусное… Идите-ка, выпьем немножко! Хотите? Выпьем да и больше пить не будем!
      Платонов идет к шкафу. Держите стакан! (Льет вино.) Дуйте! Больше не налью.
      Платонов пьет. А теперь и я выпью… (Наливает.) За здоровье плохих! (Пьет.) Плохой вы! Хорошее вино! У вас есть вкус… (Подает ему бутылки.) Держите-ка! Несите сюда! (Идут к окну.) Прощайтесь с вашим вкусным вином! (Смотрит в окно.) Выливать жалко… Еще разве выпить, а? Выпьем?
      П л а т о н о в. Как хотите…
      А н н а П е т р о в н а (наливает). Пейте… Скорей!
      П л а т о н о в (пьет). За ваше здоровье! Дай бог вам счастья!
      А н н а П е т р о в н а (наливает и пьет). Скучал за мной? Сядем… Поставьте бутылки пока…
      Садятся. Скучал?
      П л а т о н о в. Каждую минуту.
      А н н а П е т р о в н а. Отчего же не являлся?
      П л а т о н о в. Не спрашивайте! Ничего я вам не скажу не потому, что я не откровенен с вами, а потому, что жалею ваши уши! Я пропадаю, совсем пропадаю, моя дорогая! Угрызения совести, тоска, хандра… мука, одним словом! Вы пришли, и мне стало легче.
      А н н а П е т р о в н а. Вы похудели, подурнели… Не терплю я этих романических героев! Что вы строите из себя, Платонов? Разыгрываете героя какого романа? Хандра, тоска, борьба страстей, любовь с предисловиями… Фи! Держите себя по-человечески! Живите, глупый человек, как люди живут! Что вы за архангел такой, что вам не живется, не дышится и не сидится так, как обыкновенным смертным?
      П л а т о н о в. Это говорить легко… Что же делать?
      А н н а П е т р о в н а. Человек живет, мужчина то есть, живет и не знает, что ему делать! Странно! Что ему делать?! Извольте, я отвечу вам на ваш вопрос, как умею, хотя он и не стоит ответа, как вопрос праздный!
      П л а т о н о в. Ничего вы не ответите…
      А н н а П е т р о в н а. Во-первых, живите по-человечески, то есть, не пейте, не лежите, умывайтесь почаще и ходите ко мне, а во-вторых, будьте довольны тем, что имеете… Глупите, сэр! Мало вам вашего учительства? (Встает.) Пойдемте сейчас ко мне!
      П л а т о н о в. Как? (Встает.) К вам идти? Нет, нет…
      А н н а П е т р о в н а. Идемте! Людей увидите, поговорите, послушаете, побранитесь…
      П л а т о н о в. Нет, нет… И не приказывайте!
      А н н а П е т р о в н а. Почему же?
      П л а т о н о в. Не могу, вот и всё!
      А н н а П е т р о в н а. Можете! Надевайте вашу шляпу! Идемте!
      П л а т о н о в. Не могу, Анна Петровна! Ни за что! Шага из дома не сделаю!
      А н н а П е т р о в н а. Можете! (Надевает на него шляпу.) Глупишь, брат Платонов, шутишь! (Берет его под руку.) Ну? Раз, два!.. Идите, Платонов! Вперед!
      Пауза. Да ну же, Мишель! Идите!
      П л а т о н о в. Не могу!
      А н н а П е т р о в н а. Упрямится, точно молодой бык! Начинайте шагать! Ну? раз, два… Мишель, голубчик, родненький, хорошенький…
      П л а т о н о в (вырывается). Не пойду я, Анна Петровна!
      А н н а П е т р о в н а. Пойдем вокруг школы пройдемся!
      П л а т о н о в. Зачем приставать? Ведь сказал же, что не пойду! Хочу сидеть дома, а потому и позвольте мне делать так, как я хочу!
      Пауза. Не пойду!
      А н н а П е т р о в н а. Гм… Вот что, Платонов… Я вам займу немного денег, а вы уезжайте отсюда куда-нибудь на месяц, на два…
      П л а т о н о в. Куда?
      А н н а П е т р о в н а. В Москву, в Петербург… Идет? Поезжайте, Мишель! Вам более чем необходимо проветриться! Прокатаетесь, людей посмотрите, в театры сходите, освежитесь, проветритесь… Я вам «дам» денег, писем… Хочешь и я с тобой поеду? Хочешь? Покатаемся, нагуляемся… Приедем сюда обратно обновленными, сияющими…
      П л а т о н о в. Прелестная идея, но, к несчастью, неисполнимая… Завтра я еду отсюда, Анна Петровна, но не с вами!
      А н н а П е т р о в н а. Как хотите… Куда едете?
      П л а т о н о в. Еду…
      Пауза. Навсегда уезжаю отсюда…
      А н н а П е т р о в н а. Пустяки… (Отпивает из бутылки.) Вздор!
      П л а т о н о в. Не пустяки, моя дорогая! Еду! Навсегда!!
      А н н а П е т р о в н а. Для чего же, странный вы человек?
      П л а т о н о в. Не спрашивайте! Ей-богу, навсегда! Уезжаю и… Прощайте, вот что! Не спрашивайте! Ничего вы не узнаете от меня теперь…
      А н н а П е т р о в н а. Вздор!
      П л а т о н о в. Сегодня только и видимся… Навсегда скроюсь… (Берет ее за рукав и потом за плечо.) Забудьте дурака, осла, подлеца и мерзавца Платонова! Он провалится сквозь землю, стушуется… Встретимся, быть может, через десятки лет, когда оба будем в состоянии хохотать и старчески плакать над этими днями, а теперь… черт с ним! (Целует руку.)
      А н н а П е т р о в н а. На-ка выпей! (Наливает ему вина.) Пьяному не грешно молоть чепуху…
      П л а т о н о в (выпивает). Не буду я пьян… Буду помнить, моя мать, моя хорошая фея!.. Никогда не забуду! Смейся, развитая, светлоголовая женщина! Завтра я бегу отсюда, бегу от самого себя, сам не знаю куда, бегу к новой жизни! Знаю я, что такое эта новая жизнь!
      А н н а П е т р о в н а. Всё это прекрасно, но что с вами поделалось?
      П л а т о н о в. Что? Я… После всё узнаете! Друг мой, когда вы ужаснетесь моему поступку, не проклинайте меня! Помните, что я уже почти что наказан… Расстаться с вами навсегда больше чем наказание… Чего улыбаетесь? Верьте! Честное слово, верьте! Так горько на душе, так скверно и подло, что рад был бы задушить себя!
      А н н а П е т р о в н а (сквозь слезы). Не думаю, чтобы вы были способны на ужасное что-нибудь… Вы мне напишете по крайней мере?
      П л а т о н о в. Не посмею я написать к вам, да и вы сами не захотите читать моих писем! Безусловно навсегда… прощайте!
      А н н а П е т р о в н а. Гм… Пропадете вы без меня, П л а т о н о в! (Трет себе лоб.) Я чуточку опьянела… Поедем вместе!
      П л а т о н о в. Нет… Завтра вес узнаете и… (Отворачивается к окну.)
      А н н а П е т р о в н а. Вам нужны деньги?
      П л а т о н о в. Нет…
      А н н а П е т р о в н а. А… помочь не могу?
      П л а т о н о в. Не знаю. Пришлите сегодня мне вашу карточку… (Оборачивается.) Уходите, Анна Петровна, или я черт знает чего наделаю! Я разрыдаюсь, отколочу себя и… Уходите! Нельзя мне оставаться! Вам говорят русским языком! Чего же вы ждете? Я должен ехать, поймите вы это! Зачем же так смотреть? Для чего делать такое лицо?
      А н н а П е т р о в н а. Прощайте… (Подает руку.) Мы еще увидимся…
      П л а т о н о в. Нет… (Целует руку.) Не нужно… Уходите, моя родная… (Целует руку.) Прощайте… Оставьте… (Закрывает себе лицо ее рукой.)
      А н н а П е т р о в н а. Раскис, сердечный, растаял… Ну? Пустите руку… Прощайте! Выпьем на прощании, что ли? (Наливает.) Пейте!.. Счастливого пути, а после пути счастья!
      Платонов пьет. Остался бы, Платонов! А? (Наливает и пьет.) Важно пожили бы… Что за преступление такое? Возможно ли оно в Войницевке?
      Пауза. Налить еще с горя?
      П л а т о н о в. Да.
      А н н а П е т р о в н а (наливает). Пей, душа моя… Эх, черт возьми!
      П л а т о н о в (пьет). Будьте счастливы! Живите тут себе… И без меня можно…
      А н н а П е т р о в н а. Пить так пить… (Наливает.) И пить умирать, и не пить умирать, так лучше же пить умирать… (Пьет.) Пьяница я, Платонов… А? Налить еще? Не нужно, впрочем… Язык свяжет, а чем тогда говорить будем? (Садится.) Нет ничего хуже, как быть развитой женщиной… Развитая женщина и без дела… Ну что я значу, для чего живу?
      Пауза. Поневоле безнравственная… Я безнравственная женщина, Платонов… (Хохочет.) А? И тебя люблю, может быть, потому, что безнравственная… (Трет себе лоб.) Я и пропаду… Такие всегда пропадают… Меня бы куда-нибудь профессором, директором… Будь я дипломатом, я бы весь свет перебаламутила… Развитая женщина и… без дела. Не нужна, значит… Лошади, коровы и собаки нужны, а ты не нужна, лишняя… А? Что же ты молчишь?
      П л а т о н о в. Обоим нам плохо…
      А н н а П е т р о в н а. Хоть бы дети были… Ты любишь детей? (Встает.) Останься, голубчик! Останешься? Хорошо пожили бы!.. Весело, дружно… Ты уедешь, а я же как? Ведь мне же отдохнуть хочется… Мишель! Мне отдохнуть надо! Я хочу быть… женой, матерью…
      Пауза. Не молчи! Говори! Останешься? Ведь… ведь любишь, чудак? Любишь?
      П л а т о н о в (смотрит в окно). Убью себя, если останусь.
      А н н а П е т р о в н а. Ведь любишь?
      П л а т о н о в. Кто вас не любит?
      А н н а П е т р о в н а. Ты меня любишь, я тебя тоже, что же тебе еще нужно? С ума ты сходишь, должно быть… Что тебе еще нужно? Отчего тогда ночью не приходил?
      Пауза. Остаешься?
      П л а т о н о в. Уходите ради бога! Вы мучаете меня!
      А н н а П е т р о в н а (подает руку). Ну… в таком случае… Желаю всего лучшего…
      П л а т о н о в. Уйдите же, или я всё расскажу, а если расскажу, то убью себя!
      А н н а П е т р о в н а. Я руку подаю… Не видите? Я вечером забегу на минуту…
      П л а т о н о в. Не нужно! Сам приду проститься! Сам к вам приду… Ни за что не приду! Не увидишь ты меня больше, и я тебя не увижу! Сама не захочешь увидеть! Отвернешься навсегда! Новая жизнь… (Обнимает ее и целует.) В последний раз… (Выталкивает ее в дверь.) Прощай! Ступай и будь счастлива! (Запирает дверь на задвижку.)
      А н н а П е т р о в н а (за дверью). Клянусь богом, что увидимся!
      П л а т о н о в. Нет! Прощай! (Затыкает пальцами уши.) Ничего не слышу! Молчи и уходи! Я заткнул уши!
      А н н а П е т р о в н а. Ухожу! Я пришлю к тебе Сергея и даю слово, что ты не уедешь, а если уедешь, то со мной! Прощай!
      Пауза.

      П л а т о н о в (один).
      П л а т о н о в. Ушла? (Идет к двери и слушает.) Ушла… А может быть и не ушла? (Отворяет дверь.) Она ведь бес… (Смотрит за дверь.) Ушла… (Ложится на диван.) Прощай, милая женщина!.. (Вздыхает.) И не увижу больше никогда… Ушла… Могла бы еще побыть минут пять…
      Пауза. Это было бы недурно! Попрошу-ка Софью отложить отъезд недели на две, а сам с генеральшей поеду! Право… Две недели - только! Софья согласится… Может пока у матери пожить… Попрошу-ка… а?.. Пока я буду ездить с генеральшей, Софья поотдохнет… сил наберется то есть… Ну да ведь не навеки же уеду!
      Стук в двери. Еду! Решено! Отлично…
      Стук. Кто стучит? Генеральша? Кто там?
      Стук. Это вы? (Встает.) Не впущу! (Идет к двери.) Она ли это?
      Стук. Хихикает, кажется… (Смеется.) Она… Надо впустить… (Отворяет дверь.) Ах!
      Входит О с и п.
 

ЯВЛЕНИЕ VII

 
      П л а т о н о в и О с и п.
      П л а т о н о в. Что такое? Ты, черт? Зачем пожаловал?
      О с и п. Здравствуйте, Михаил Васильич!
      П л а т о н о в. Что скажешь? Чему и кому обязан посещением такой важной персоны? Говори скорей и убирайся к черту!
      О с и п. Я сяду… (Садится.)
      П л а т о н о в. Сделайте такое одолжение!
      Пауза. Ты ли это, Осип? Что с тобой? На лице у тебя написаны все десять египетских казней! Что с тобой поделалось? Ты бледен, худ, тощ… Ты болен?
      О с и п. У вас тоже казни на лице написаны… Что с вами поделалось? Меня черт берет, ну а вы?
      П л а т о н о в. Я? Я с чертом не знаком… Я сам себя беру… (Трогает Осипа за плечо.) Одни кости!
      О с и п. Жирок ваш где? Больны, Михаил Васильич? От хорошего поведения?
      П л а т о н о в (садится рядом). Зачем пришел?
      О с и п. Проститься…
      П л а т о н о в. Разве уезжаешь?
      О с и п. Не я уезжаю, а вы уезжаете.
      П л а т о н о в. Вот как! А ты почему знаешь?
      О с и п. Как не знать!
      П л а т о н о в. Не уезжаю, брат, я. Напрасно ты пришел.
      О с и п. Уезжаете-с…
      П л а т о н о в. И все ты знаешь, и до всего тебе дело… Ты, Осип, колдун. Еду, любезный. Ты прав.
      О с и п. Вот видите ли, значит, знаю. Знаю даже, куда и поедете!
      П л а т о н о в. Да? Экий ты какой… А я не знаю. Мудрец, совсем мудрец! Ну-ка скажи, куда?
      О с и п. А вам хочется знать?
      П л а т о н о в. Помилуй! Интересно! Куда же?
      О с и п. На тот свет.
      П л а т о н о в. Далеко!
      Пауза. Загадка. Не ты ли отправителем будешь?
      О с и п. Так точно. Подорожную вам принес.
      П л а т о н о в. Очень приятно!.. Гм… Убить, значит, пришел?
      О с и п. Так точно…
      П л а т о н о в (дразнит). Так точно… Какое нахальство, черт побери! Он пришел отправить меня на тот свет… Гм… Убивать меня станешь от себя или же по чьему-нибудь поручению?
      О с и п (показывает четвертную). Вот… Венгерович дал, чтобы я вашу милость покалечил! (Рвет деньги.)
      П л а т о н о в. Ага… Старый Венгерович?
      О с и п. Он самый…
      П л а т о н о в. Для чего же это ты порвал деньги? Великодушие свое показать хочешь, что ли?
      О с и п. Не умею я великодушие показывать, а для того деньги эти порвал, чтобы вы не подумали на том свете, что я вас из-за денег убил.
      Платонов встает и ходит по сцене. Боитесь, Михаил Васильич? Страшно? (Смеется.) Бежите, кричите! Около дверей не стою, дверей не держу: выход есть. Подите народ сзывайте, скажите, что Осип убить пришел! А убить пришел… Не верите?
      Пауза.
      П л а т о н о в (подходит к Осипу и смотрит на него). Удивительно!
      Пауза. Что улыбаешься? Дурак! (Бьет его по руке.) Не улыбаться! С тобой говорят! Молчать! Я тебя повешу! Я из тебя мочалу сделаю, разбойник! (Быстро отходит от него.) Впрочем… Не серди меня… Мне нельзя сердиться… Мне больно.
      О с и п. Ударьте меня по щеке за то, что я вредный человек!
      П л а т о н о в. Сколько угодно! (Подходит к Осипу и дает ему пощечину.) Что? Шатаешься? Подожди, не так еще зашатаешься, когда сотни палок будут дробить твою пустую голову! Помнишь, как умер рябой Филька?
      О с и п. Собаке собачья и смерть.
      П л а т о н о в. В-в-в… как ты отвратителен, тварь! Я исковеркать тебя готов, негодяй! За что ты вредишь им, подлая душа, как болезнь, как шальной огонь? Что они сделали тебе? В-в-в… Мерзавец!! (Бьет его по щеке.) Гадость! Я тебя… Я тебя… (Быстро отходит от Осипа.) Ступай!
      О с и п. Плюньте мне в глаза за то, что я вредный человек!
      П л а т о н о в. Слюны жалко!
      О с и п (поднимается). А вы смеете так говорить?
      П л а т о н о в. Ступай отсюда, пока я тебя с грязью не смешал!
      О с и п. Не смеете! Вы тоже вредный человек!
      П л а т о н о в. Ты еще разговаривать со мной станешь? (Подходит к нему.) Ты убить, кажется, пришел? На! Убивай! Вот он я! Убивай же!
      О с и п. Уважал я вас, господин Платонов, за важного человека почитал! Ну а теперь… Жалко убивать, да надо… Уж вредны очень… Зачем к вам сегодня молодая барыня приходила?
      П л а т о н о в (треплет его за грудь). Убивай! Убивай же!
      О с и п. А генеральша зачем после нее приходила? Вы генеральшу обманываете, значит? А жена ваша где? Какая из них троих самая настоящая? а? И вы не вредный человек после этого? (Быстро валит его через ногу и падает вместе с ним на пол.)
      П л а т о н о в. Прочь пошел! Я убью, а не ты убьешь! Я сильней тебя!
      Борются. Тише!
      О с и п. Вы на живот повернитесь! Руки-то не крутите! Рука нисколько не виновата, за что ее крутить? Ну вот еще! На том свете будете, генералу Войницеву от меня поклон нижайший!
      П л а т о н о в. Пусти!
      О с и п (вынимает из-за пояса нож). Тише! Всё одно убью! А у вас сила! Важный человек! Не хочется помирать? Не трогай того, что не для тебя положено!
      П л а т о н о в (кричит). Руку! Постой, постой… Руку!
      О с и п. Не хочется помирать? Сейчас вы в царстве небесном будете…
      П л а т о н о в. В спину только не бей, железное животное, в грудь бей! Руку! Пусти, Осип! Жена, сын… Это нож блестит? О злоба проклятая!
      Вбегает С а ш а.

      Те же и С а ш а.
      С а ш а (вбегает). Что такое? (Вскрикивает.) Миша! (Бежит к борющимся и падает на них.) Что вы делаете?
      О с и п. Кто это? Александра Ивановна? (Вскакивает.) Живой останется! (Саше.) Нате вам ножик! (Дает нож.) При вас не зарежу… Живой останется!! После зарежу! Не уйдет! (Выскакивает в окно.)
      П л а т о н о в (после паузы). Экий черт… Здорово, Саша! Это ты, кажется? (Стонет.)
      С а ш а. Он не повредил тебя? Можешь встать? Скорей!
      П л а т о н о в. Не знаю… Эта тварь из чугуна вылита… Дай мне руку! (Поднимается.) Не пугайся, моя родная… Я целехонек. Он меня помял только…
      С а ш а. Какой же он подлый человек! Говорила ведь я тебе, чтоб ты его не трогал!
      П л а т о н о в. Где диван? Ну что смотришь? Жив твой изменник! Не видишь разве? (Ложится на диван.) Спасибо, что пришла, а то быть бы тебе вдовушкой, а мне покойником!
      С а ш а. Ложись на подушку! (Кладет ему под голову подушку.) Вот так! (Садится ему на ноги.) Ничего не болит?
      Пауза. Зачем ты закрыл глаза?
      П л а т о н о в. Нет, нет… Это я так… Пришла, Саша? Пришло, мое сокровище? (Целует руку.)
      С а ш а. Коля наш заболел!
      П л а т о н о в. Что с ним?
      С а ш а. Кашель такой, жар, сыпь… Две ночи уж не спит и кричит… Не пьет, не ест… (Плачет.) Сильно он захворал, Миша! Боюсь я за него!.. Так боюсь! И сон снился нехороший…
      П л а т о н о в. Что же твой братец смотрит? Ведь он лекарь!
      С а ш а. Что он? Разве он может сочувствовать? Он четыре дня тому назад заехал на минутку, покрутился и уехал. Я ему рассказываю про Колину болезнь, а он щипается да зевает… Дурой назвал…
      П л а т о н о в. Вот еще тоже балбес! Он и себя когда-нибудь прозевает! И от себя уедет, когда заболеет!
      С а ш а. Что делать?
      П л а т о н о в. Уповать… Ты у отца теперь живешь?
      С а ш а. Да.
      П л а т о н о в. Он же что?
      С а ш а. Ничего. Ходит себе по комнате, трубку курит да к тебе съездить собирается. Я приехала к нему встревоженная, ну а он и догадался, что я… что мы с тобой… Что с Колей делать?
      П л а т о н о в. Не беспокойся, Саша!
      С а ш а. Как же не беспокоиться? Умри он, чего не дай господи, что с нами тогда будет?
      П л а т о н о в. Да… Не возьмет бог у тебя нашего мальчишку! За что тебя наказывать? Разве за то, что за шалопая замуж вышла?
      Пауза. Береги, Саша, моего маленького человечка! Сбереги ты мне его, и клянусь я тебе всем святым, что я сделаю из него человека! Каждый его шаг будет твоею радостью! А ведь он, бедняга, тоже Платонов! Фамилию бы ему только переменить… Как человек я мал, ничтожен, но как отец я буду велик! Не бойся за его судьбу! Ох, руки! (Стонет.) Рука у меня болит… Сильно помял ее тот разбойник… Что с ней? (Рассматривает руку.) Красна… Ну черт с ней! Так-то, Саша… Счастлива будешь ты сыном! Смеешься… Смейся, мое золото! А теперь плачешь? Чего же ты плачешь? Гм… Не плачь, Саша! (Обнимает ее голову.) Пришла… А зачем уходила? Не плачь, суслик! Для чего слезы? Ведь люблю тебя, девочка!.. Сильно люблю! Велика моя вина, но что поделаешь? Простить надо… Ну, ну…
      С а ш а. Интрига кончилась?
      П л а т о н о в. Интрига? Что это за слово, мещаночка?
      С а ш а. Не кончилась?
      П л а т о н о в. Как тебе сказать? Интриги нет никакой, но есть какая-то чудовищная галиматья… Не смущайся сильно этой галиматьей! Если не кончилась они, то скоро… кончится!
      С а ш а. Когда же?
      П л а т о н о в. Надо думать, что скоро! Скоро заживем, Саша, по-старому! Пропади оно, всё новое! Измучился весь, истаскался… Не верь ты в прочность этого узла, как я не верю! Не туго он затянут… Сама она первая охладеет и первая взглянет со смехом и горечью на этот узел. Не пара мне Софья. В ней бродит то, что во мне давно уже перебродило; она со слезами умиления смотрит на то, что я не могу видеть без смеха… Не пара она мне…
      Пауза. Верь мне! Софья недолго будет твоей соперницей… Саша, что с тобой?
      Саша встает и шатается. (Поднимается.) Саша!
      С а ш а. Ты… ты с Софьей, а не с генеральшей?
      П л а т о н о в. Первый раз об этом слышишь?
      С а ш а. С Софьей?.. Подло… низко…
      П л а т о н о в. Что с тобой? Ты бледна, шатаешься… (Стонет.) Не мучь хоть ты меня, Саша! Рука болит, а тут ты еще… Неужели это… это для тебя новость? В первый раз слышишь? Отчего же ты тогда ушла? Разве не от Софьи?
      С а ш а. С генеральшей уж так и сяк, ну а с чужой женой?! Низко, грешно… Не ожидала я от тебя такой подлости! Бог тебя накажет, бессовестный человек! (Идет к двери.)
      П л а т о н о в (после паузы). Возмущена? Но куда ты?
      С а ш а (останавливается у двери). Дай бог счастья…
      П л а т о н о в. Кому?