Те же без П е т р и н а и Щ е р б у к а.
      А н н а П е т р о в н а (выходит из-за деревьев). Ушли?
      П л а т о н о в. Ушли…
      А н н а П е т р о в н а (берет его за плечи). Шествуем?
      П л а т о н о в. Пойдем! Иду, но если бы ты знала, как мне не хочется идти!.. Пойду не я к тебе, а черт, который бьет меня теперь по затылку: иди, иди! Пойми же! Если моя совесть не принимает твоей любви, то только потому, что она глубоко убеждена в том, что ты делаешь непоправимую ошибку…
      С а ш а (в окно). Миша, Миша! Где ты?
      П л а т о н о в. Черт возьми!
      С а ш а (в окно). Ах… Я вижу тебя… С кем это ты? (Хохочет.) Анна Петровна! Насилу я вас узнала! Вы такая черная! В чем это вы? Здравствуйте!
      А н н а П е т р о в н а. Здравствуйте, Александра Ивановна!
      С а ш а. Вы в амазонке? Катаетесь, значит? Отличное дело! Ночь такая хорошая! Поедем и мы с тобой, Миша!
      А н н а П е т р о в н а. Я уже накаталась, Александра Ивановна… Домой сейчас еду…
      С а ш а. В таком случае, разумеется… Иди, Миша, в комнату!.. Я не знаю, право, что делать! С Колей дурно…
      П л а т о н о в. С каким Колей?
      С а ш а. С братом Николаем… Выпил, должно быть, много… Войди, пожалуйста! Заходите и вы, Анна Петровна! Я сбегаю в погреб и сливок принесу… По стакану выпьем… Холодные сливки!
      А н н а П е т р о в н а. Благодарю вас… Я сейчас домой еду… (Платонову.) Ступай… Я подожду…
      С а ш а. А то бы я сбегала в погреб… Иди, Миша! (Скрывается.)
      П л а т о н о в. Совершенно забыл о ее существовании… Верит-то, верит как?! Ступай… Я уложу ее спать и приду…
      А н н а П е т р о в н а. Скорей же…
      П л а т о н о в. Чуть-чуть скандала не было! Прощай пока… (Идет в школу.)

      А н н а П е т р о в н а, В е н г е р о в и ч 2 и потом О с и п.
      А н н а П е т р о в н а. Сюрприз… И я совершенно забыла о ее существовании…
      Пауза. Жестоко… Впрочем, ему не в первый раз надувать эту бедную девочку!.. Э-э-э… грешить так грешить! Один только бог будет знать! Не впервой… Канальство! Жди теперь, пока он уложит ее спать!.. Час протянется, если не больше…
      В е н г е р о в и ч 2 (идет к ней). Анна Петровна… (Падает перед ней на колени.) Анна Петровна… (Хватает ее за руки.) Анна!
      А н н а П е т р о в н а. Кто это? Кто вы? (Нагинается к нему.) Кто это? Вы, Исак Абрамыч? Вы ли? Что с вами?
      В е н г е р о в и ч 2. Анна! (Целует руку.)
      А н н а П е т р о в н а. Уйдите! Нехорошо так! Вы мужчина!
      В е н г е р о в и ч 2. Анна!
      А н н а П е т р о в н а. Полно вам цепляться! Уйдите Прочь! (Пхает его в плечо.)
      В е н г е р о в и ч 2 (растягивается на земле). Ох! Глупо… глупо!
      О с и п (входит). Комедьянты! Это, бывает, не вы, ваше превосходительство? (Кланяется.) Как это вы попали в наши святые места?
      А н н а П е т р о в н а. Это ты, Осип? Здравствуй! Подсматриваешь? Шпионишь? (Берет его за подбородок.) Всё видел?
      О с и п. Всё.
      А н н а П е т р о в н а. А чего ты бледен так? а? (Смеется.) Ты влюблен в меня, Осип?
      О с и п. Это как вам угодно…
      А н н а П е т р о в н а. Влюблен?
      О с и п. Я вас не понимаю… (Плачет.) Я вас за святую почитал… Ежели б приказали в огонь лезть, в огонь бы полез…
      А н н а П е т р о в н а. Отчего ты в Киев не пошел?
      О с и п. Что мне Киев? Я вас за святую почитал… Для меня святей вас и людей не было…
      А н н а П е т р о в н а. Полно, дуралей… Носи опять ко мне зайчиков… Опять буду брать… Ну, прощай… Приходи завтра ко мне, и я тебе дам денег: по железной дороге в Киев поедешь… Идет? Прощай… Платонова у меня не сметь трогать! Слышишь?
      О с и п. Вы мне с этой поры уж не указ…
      А н н а П е т р о в н а. Скажите, пожалуйста! Не прикажете ли мне в монастырь идти? Его дело!.. Ну, ну… Плачет… Маленький ты, что ли? Довольно… Когда он будет идти ко мне, то выстрелишь!..
      О с и п. В него?
      А н н а П е т р о в н а. Нет, в воздух… Прощай, Осип! Погромче выстрели! Выстрелишь?
      О с и п. Выстрелю.
      А н н а П е т р о в н а. Ну и умничек…
      О с и п. Только он к вам не пойдет… Он с женой теперь.
      А н н а П е т р о в н а. Толкуй… Прощай, душегуб! (Убегает.)

      О с и п и В е н г е р о в и ч 2.
      О с и п (бьет шапкой оземь и плачет). Кончено! Всё кончено, и чтоб оно провалилось сквозь землю!
      В е н г е р о в и ч 2 (лежа). Что он говорит?
      О с и п. Видел всю эту материю, слышал! Глаза лопались, в ушах кто-то здоровенным молотом колотил! Всё слышал! Ну как его не убить, ежели хочется в клочки его разорвать, слопать… (Садится на насыпь задом к школе.) Надо убить…
      В е н г е р о в и ч 2. Что он говорит? Кого убить?
 

ЯВЛЕНИЕ XII

 
      Те же, П л а т о н о в и Т р и л е ц к и й.
      П л а т о н о в (выталкивает из школы Трилецкого). Вон! Изволь сию же минуту отправляться к лавочнику! Марш!
      Т р и л е ц к и й (потягивается). Лучше бы ты потянул меня завтра большой палкой, чем сегодня будить!
      П л а т о н о в. Ты негодяй, Николай, негодяй! Понимаешь?
      Т р и л е ц к и й. Что ж делать? Таким, значит, бог создал?
      П л а т о н о в. А что если лавочник уже умер?
      Т р и л е ц к и й. Если умер, то царство ему небесное, а если же еще продолжает борьбу за существование, то напрасно ты говоришь страшные слова… Не пойду я к лавочнику! Мне спать хочется!
      П л а т о н о в. Пойдешь, скот! Пойдешь! (Толкает его). Я не дам тебе спать! Да что ты в самом деле? Что ты строишь из себя? Отчего ты ничего не делаешь? Ради чего ты здесь проедаешься, проводишь свои лучшие дни и бездельничаешь?
      Т р и л е ц к и й. Пристал… Какой же ты, братец, право… клещ!
      П л а т о н о в. Что ты за существо, скажи ты мне, пожалуйста? Это ужасно! Для чего ты живешь? Отчего ты не занимаешься наукой? Отчего не продолжаешь своего научного образования? Наукой отчего не занимаешься, животное?
      Т р и л е ц к и й. Об этом интересном предмете поговорим, когда мне не будет спать хотеться, а теперь пусти меня спать… (Чешется.) Черт знает что! Ни с того, ни с сего: вставай, негодяй! Гм… Честные правила… Черт бы их съел, эти честные правила!
      П л а т о н о в. Какому богу ты служишь, странное существо? Что ты за человек? Нет, не будет из нас толку! Нет, не будет!
      Т р и л е ц к и й. Послушай, Михаил Васильич, кто дал тебе право запускать свои холодные лапищи в чужие сердца? Твоя бесцеремонность выше всяких удивлений, братец!
      П л а т о н о в. Не выйдет из нас ничего, кроме лишаев земли! Пропащий мы народ! Гроша мы не стоим! (Плачет.) Нет человека, на котором могли бы отдохнуть глаза! Как всё пошло, грязно, истаскано… Поди прочь, Николай! Уйди!
      Т р и л е ц к и й (пожимает плечами). Плачешь?
      Пауза. Я пойду к лавочнику! Слышишь? Я пойду!
      П л а т о н о в. Как хочешь!
      Т р и л е ц к и й. Пойду! Иду вот…
      П л а т о н о в (стучит ногами). Пошел прочь!
      Т р и л е ц к и й. Хорошо… Ложись-ка спать, Мишель! Не стоит волноваться! Прощай! (Идет и останавливается.) На прощанье одно слово… Посоветуй всем проповедникам, в том числе и самому себе, чтобы слово проповедническое клеилось с делами проповедника… Если твои глаза не умеют отдохнуть на тебе самом, то не моги требовать от меня отдыха для твоих глаз, которые, a propos*, очень хороши у тебя при лунном свете! Они блестят у тебя, как зеленые стеклышки… И еще вот что… С тобой бы говорить не следовало… Тебя бы избить страшно, изломать на куски, разорвать бы с тобой навсегда за ту девочку… Сказать бы тебе то, чего ты отродясь не слышал! Но… не умею! Я плохой дуэлист! И это твое счастье!..
 

____________________

 
      * кстати (франц.).
      Пауза. Прощай! (Уходит.)

      П л а т о н о в, В е н г е р о в и ч 2 и О с и п.
      П л а т о н о в (хватает себя за голову). Не один я таков, все таковы! Все! Где же люди, боже мой? Я-то каков! Не ходи к ней! Она не твоя! Это чужое добро! Испортишь ее жизнь, исковеркаешь навсегда! Уйти отсюда! Нет! Буду у ней, буду здесь жить, буду пьянствовать, язычничать… Развратные, глупые, пьяные… Вечно пьяные! Глупая мать родила от пьяного отца! Отец… мать! Отец… О, чтоб у вас там кости так переворочились, как вы спьяна и сдуру переворочили мою бедную жизнь!
      Пауза. Нет… Что я сказал? Бог простит… Царство небесное… (Наталкивается на лежащего Венгеровича.) Это кто?
      В е н г е р о в и ч 2 (поднимается на колени). Дикая, безобразная, позорная ночь!
      П л а т о н о в. Аааа… Пойди и запиши эту дикую ночь в свой дурацкий дневник чернилами из отцовской совести! Прочь отсюда!
      В е н г е р о в и ч 2. Да… Запишу! (Уходит.)
      П л а т о н о в. Что он здесь делал? Подслушивал? (Осипу.) Ты кто? Ты зачем здесь, вольный стрелок? Тоже подслушивал? Прочь отсюда! Или постой… Догони Венгеровича и сними с него цепь!
      О с и п (встает). Какую цепь?
      П л а т о н о в. У него на груди висит большая золотая цепь! Догони его и сними! Живей! (Стучит ногами.) Скорей, а то не догонишь! Он бежит теперь к деревне, как сумасшедший!
      О с и п. А вы к генеральше?
      П л а т о н о в. Беги скорей, негодяй! Не бей его, а только сними цепь! Пошел! Чего стоишь? Беги!
      О с и п убегает. (После паузы.) Идти… Идти или не идти? (Вздыхает.) Идти… Пойду затяну длинную, в сущности скучную, безобразную песню… Я же думал, что я хожу в прочной броне! А что же оказывается? Женщина сказала слово, и во мне поднялась буря… У людей мировые вопросы, а у меня женщина! Вся жизнь - женщина! У Цезаря - Рубикон, у меня - женщина… Пустой бабник! Не жалко было бы, если бы не боролся, а то ведь борюсь! Слаб, бесконечно слаб!
      С а ш а (в окно). Миша, ты здесь?
      П л а т о н о в. Здесь, мое бедное золото!
      С а ш а. Иди в комнату!
      П л а т о н о в. Нет, Саша! Я хочу побыть на воздухе. У меня голова трещит. Спи, мой ангел!
      С а ш а. Спокойной ночи! (Закрывает окно.) Платонов. Тяжело надувать того, кто верит безгранично! Я и вспотел и покраснел… Иду! (Идет.)
      Навстречу ему идут К а т я и Я к о в.

      П л а т о н о в, К а т я и Я к о в.
      К а т я (Якову). Постой здесь… Я сейчас… Только книгу возьму… Не уйди же, смотри! (Идет навстречу Платонову.)
      П л а т о н о в (увидев Катю). Ты? Что тебе?
      К а т я (испугавшись). Ах… это вы? Мне вас нужно.
      П л а т о н о в. Это ты, Катя? Все, начиная с барыни и кончая горничной, все - ночные птицы! Что тебе?
      К а т я (тихо). Вам барыня письмо прислала.
      П л а т о н о в. Что?
      К а т я. Вам барыня письмо прислала!
      П л а т о н о в. Что врешь? Какая барыня?
      К а т я (тише). Софья Егоровна…
      П л а т о н о в. Что? Ты с ума сошла? Окати себя холодной водой! Пошла вон отсюда!
      К а т я (подает письмо). Вот оно!
      П л а т о н о в (вырывает письмо). Письмо… письмо… Какое письмо? Нельзя было завтра принести? (Распечатывает.) Как же я его буду читать?
      К а т я. Просили как можно скорей…
      П л а т о н о в (зажигает спичку). Черт вас носит! (Читает.) «Я делаю первый шаг. Иди, сделаем его вместе. Я воскресаю. Иди и бери. Твоя». Черт знает… Телеграмма какая-то! «Жду до четырех часов в беседке около четырех столбов. Пьяный муж уехал с молодым Глагольевым на охоту. Вся твоя С.». Этого еще недоставало! Боже мой! Этого еще недоставало! (Кате.) Что смотришь?
      К а т я. Как же мне не смотреть, если у меня глаза есть?
      П л а т о н о в. Выколи себе свои глаза! Это ко мне письмо?
      К а т я. К вам-с…
      П л а т о н о в. Врешь! Прочь отсюда!
      К а т я. Слушаю-с.
      Уходит с Я к о в о м.

      П л а т о н о в (один).
      П л а т о н о в (после паузы). Вот они, последствия… Доигрался малый! Исковеркал женщину, живое существо, так, без толку, без всякой на то надобности… Прроклятый язык! Довел до чего… Что теперь делать? А ну-ка, мудрая ты голова, подумай! Брани себя теперь, рви волосы… (Думает.) Ехать! Сейчас же ехать и не сметь показываться сюда до самого страшного суда! Марш отсюда на все четыре стороны, в ежовые рукавицы нужды, труда! Лучше худшая жизнь, чем эта с этой историей!
      Пауза. Еду… Но… неужели Софья на самом-таки деле любит меня? Да? (Смеется.) За что? Как всё темно и странно на этом свете!
      Пауза. Странно… Неужели эта прекрасная, мраморная женщина с чудными волосами в состоянии полюбить нищего чудака? Неужели любит? Невероятно! (Зажигает спичку и пробегает письмо.) Да… Меня? Софья? (Хохочет.) Любит? (Хватает себя за грудь.) Счастье! Да ведь это счастье! Это мое счастье! Это новая жизнь, с новыми лицами, с новыми декорациями! Иду! Марш в беседку около четырех столбов! Жди, моя Софья! Была ты и будешь моей! (Идет и останавливается.) Не пойду! (Идет обратно.) Разбивать семью? (Кричит.) Саша, иду в комнату! Отворяй! (Хватает себя за голову.) Не пойду, не пойду… не пойду!
      Пауза. Пойду! (Идет.) Иди, разбивай, топчи, оскверняй… (Сталкивается с Войницевым и Глагольевым 2.)

      П л а т о н о в, В о й н и ц е в и Г л а г о л ь е в 2.
      В о й н и ц е в и Г л а г о л ь е в 2 вбегают с ружьями через спину.
      В о й н и ц е в. Вот он! Вот он! (Обнимает Платонова.) Ну? На охоту едем!
      П л а т о н о в. Нет… Постой!
      В о й н и ц е в. Что рвешься, друг? (Хохочет.) Пьян, я пьян! Первый раз в жизни пьян! Боже мой, как я счастлив! Друг мой! (Обнимает Платонова.) Едем? Она послала меня… Приказала настрелять для нее дичи…
      Г л а г о л ь е в 2. Скорей едемте! Уже светает…
      В о й н и ц е в. Ты слышал, что мы выдумали? Не гениально разве? Мы думаем Гамлета сыграть! Честное слово! Такой театр удерем, что даже чертей затошнит! (Хохочет.) Как ты бледен… И ты пьян?
      П л а т о н о в. Пусти… Пьян.
      В о й н и ц е в. Постой… Моя идея! Завтра же начинаем декорации писать! Я - Гамлет, Софи - Офелия, ты - Клавдий, Трилецкий - Горацио… Как я счастлив! Доволен! Шекспир, Софи, ты и maman! Больше мне ничего не нужно! Впрочем, еще Глинка. Ничего больше! Я Гамлет…
      И этому злодею,
      Стыд женщины, супруги, матери забыв,
      Могла отдаться ты!.. (Хохочет.) Чем не Гамлет?
      П л а т о н о в (вырывается и бежит). Подлец! (Убегает.)
      В о й н и ц е в. Тюлюлю! Пьян! Важно! (Хохочет.) Каков наш друг?
      Г л а г о л ь е в 2. Наспиртован… Едем! Войницев. Едем… И вы были бы моим другом, если бы… Офелия! О нимфа, помяни мои грехи в твоих святых молитвах!
      Уходят.
      Слышен шум идущего поезда.

      О с и п и потом С а ш а.
      О с и п (вбегает с цепью). Где он? (Оглядывается.) Где он? Ушел? Нет его? (Свистит.) Михаил Васильич! Михаил Васильич! Ау!
      Пауза. Нет? (Подбегает к окну и стучит.) Михаил Васильич! Михаил Васильич! (Разбивает стекло.)
      С а ш а (в окно). Кто здесь?
      О с и п. Позовите Михаила Васильича! Скорей!
      С а ш а. Что случилось? Его нет в комнате!
      О с и п (кричит). Нет? Пошел к генеральше, значит! Генеральша здесь была и к себе его звала! Всё пропало, Александра Ивановна! К генеральше пошел он, проклятый!
      С а ш а. Лжешь!
      О с и п. Накажи меня господь, к генеральше! Всё слышал и видел! Они тут обнимались, целовались…
      С а ш а. Лжешь!
      О с и п. Чтоб ни отцу моему, ни матери не увидать царства небесного, коли вру! К генеральше! От жены ушел! Догоните его, Александра Ивановна! Нет, нет… Всё пропало! И вы несчастная теперь! (Снимает с плеч ружье.) Она приказала мне в последний раз, а я исполняю в последний раз! (Стреляет в воздух.) Пусть встречает! (Бросает ружье на землю.) Зарежу его, Александра Ивановна! (Перепрыгивает через насыпь и садится на пень.) Не беспокойтесь, Александра Ивановна… не беспокойтесь… Я его зарежу… Не сомневайтесь…
      Показываются огни.
      С а ш а (выходит в ночной кофточке, с распущенными волосами). Ушел… Обманул… (Рыдает.) Пропала я… Убей меня, господи, после этого…
      Свисток. Под машину лягу… Не хочу я жить… (Ложится на рельсы.) Обманул… Убей меня, божья матерь!
      Пауза. Прости, господи… Прости, господи… (Вскрикивает.) Коля! (Поднимается на колени.) Сын! Спасите! Спасите! Вот она, машина, идет!.. Спасите!
      Осип подскакивает к Саше. (Падает на рельсы.) Ах…
      Осип (берет ее и несет в школу). Зарежу… Не беспокойтесь!
      Идет поезд.
      Конец второго действия

      Комната в школе. Направо и налево двери. Шкаф с посудой, комод, старый фортепиан, стулья, диван, обитый клеенкой, гитара и т. п. Полный беспорядок.
 

ЯВЛЕНИЕ I

 
      С о ф ь я Е г о р о в н а и П л а т о н о в.
      Платонов спит на диване, у окна. Лицо закрыто соломенной шляпой.
      С о ф ь я Е г о р о в н а (будит Платонова). Платонов! Михаил Васильич! (Толкает его.) Проснись! Мишель! (Снимает с его лица шляпу.) можно ли класть на лицо такую грязную шляпу? Фи, какой неряха, нечистот! Запонки растерял, спит с открытой грудью, неумытый, в грязной сорочке… Мишель! Тебе говорят! Вставай!
      П л а т о н о в. А?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Проснитесь!
      П л а т о н о в. После… Хорошо…
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Будет тебе! Изволь подняться!
      П л а т о н о в. Кто это? (Поднимается.) Это ты, Софья?
      С о ф ь я Е г о р о в н а (подносит к его глазам часы.) Взгляните!
      П л а т о н о в. Хорошо… (Ложится.)
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Платонов!
      П л а т о н о в. Ну, чего тебе? (Поднимается.) Ну?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Взгляните на часы!
      П л а т о н о в. Что такое? Опять ты, Софья, с причудами!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Да, я опять с причудами, Михаил Васильич! Извольте взглянуть на часы! Который теперь час?
      П л а т о н о в. Половина восьмого.
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Половина восьмого… А условие забыли?
      П л а т о н о в. Какое условие? Выражайся ясней, Софья! Я не расположен сегодня ни шутить, ни решать ерундистые загадки!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Какое условие? А ты забыл? Что с тобой? У тебя глаза красные, ты весь измят… Ты болен?
      Пауза. Условие: быть сегодня обоим в шесть часов в избе… Забыл? Шесть часов прошло…
      П л а т о н о в. Дальше что?
      С о ф ь я Е г о р о в н а (садится рядом). И тебе не стыдно? Отчего ты не приходил? Ты дал честное слово…
      П л а т о н о в. Я и сдержал бы это слово, если бы не уснул… Ведь ты видишь, что я спал? Что же пристаешь?
      С о ф ь я Е г о р о в н а (качает головой). Какой же ты недобросовестный человек! Что злобно смотришь? Недобросовестный по отношению ко мне, по крайней мере… Подумай-ка… Являлся ли ты хоть раз вовремя на наши свидания? Сколько раз не сдерживал ты данного мне честного слова!
      П л а т о н о в. Очень рад это слышать!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Неумно, Платонов, стыдно! Зачем ты перестаешь быть благородным, умным, самим собой, когда я с тобою? Для чего эти плебейские выходки, не достойные человека, которому я обязана спасением своей духовной жизни? При мне держишь ты себя каким-то уродом… Ни ласкового взгляда, ни нежного слова, ни одного слова любви! Прихожу к тебе - от тебя пахнет вином, одет ты безобразно, не причесан, отвечаешь дерзко и невпопад…
      П л а т о н о в (вскакивает и шагает по сцене). Пришла!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Ты пьян?
      П л а т о н о в. Вам какое дело?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Как это мило! (Плачет.)
      П л а т о н о в. Женщины!!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Не говори мне про женщин! Тысячу раз на день ты говоришь мне о них! Надоело! (Встает.) Что ты делаешь со мной? Ты уморить меня хочешь? Я больна через тебя! У меня день и ночь грудь болит по твоей милости! Ты этого не видишь? Знать ты этого не хочешь? Ты ненавидишь меня! Если бы ты любил меня, то не смел бы так обращаться со мной! Я не какая-нибудь простая девчонка для тебя, неотесанная, грубая душа! Я не позволю какому-нибудь… (Садится.) Ради бога! (Плачет.)
      П л а т о н о в. Довольно!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. За что ты убиваешь меня? Не прошло и трех недель после той ночи, а я уже стала походить на щепку! Где же обещанное тобою счастье? Чем кончатся эти твои выходки? Подумай, умный, благородный, честный человек! Подумай, Платонов, пока еще не поздно! Думай вот сейчас… Сядь вот на это стуло, выкинь всё из головы и подумай только об одном: что ты делаешь со мной?
      П л а т о н о в. Я не умею думать.
      Пауза. А вот ты подумай! (Подходит к ней.) Ты подумай! Я лишил тебя семьи, благополучия, будущности… За что? К чему? Я ограбил тебя, как самый злейший враг твой! Что я могу тебе дать? Чем я могу заплатить тебе за твои жертвы? Этот беззаконный узел твое несчастье, твое minimum, твоя гибель! (Садится.)
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Я сошлась с ним, а он смеет называть эту связь беззаконным узлом!
      П л а т о н о в. Э-э… Не время теперь придираться к каждому слову! У тебя свой взгляд на эту связь, у меня свой… Я погубил тебя, вот и всё! Да и не тебя одну… Подожди, что еще запоет твой муж, когда узнает!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Ты боишься, чтобы он не наделал тебе неприятностей?
      П л а т о н о в. Этого я не боюсь… Я боюсь, чтобы мы его не убили…
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Зачем же ты, малодушный трус, шел тогда ко мне, если ты знал, что мы убьем его?
      П л а т о н о в. Пожалуйста, не так… патетично! Меня не проймешь грудными нотами… А зачем ты… Впрочем… (машет рукой) говорить с тобой значит проливать твои слезы…
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Да, да… Никогда я не плакала, пока не сошлась с тобой! Бойся, дрожи! Он уже знает!
      П л а т о н о в. Что?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Он уже знает.
      П л а т о н о в (поднимается). Он?!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Он… Я сегодня утром объяснилась с ним…
      П л а т о н о в. Шутки…
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Побледнел?! Тебя бы ненавидеть нужно, а не любить! Я с ума сошла… Я не знаю, за что… за что я люблю тебя? Он уж знает! (Треплет его за рукав.) Дрожи же, дрожи! Он всё знает! Клянусь тебе честью, что он всё знает! Дрожи!
      П л а т о н о в. Быть не может! Не может быть этого!
      Пауза.
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Он всё знает… Нужно же было когда-нибудь сделать это?
      П л а т о н о в. Отчего же ты дрожишь? Как ты объяснилась с ним? Что ты ему сказала?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Я объявила ему, что я уже… что не могу…
      П л а т о н о в. Он же что?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Был похож на тебя… Испугался! А как невыносимо твое лицо в настоящую минуту!
      П л а т о н о в. Что он сказал?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Он сперва думал, что я шучу, но когда убедился в противном, то побледнел, зашатался, заплакал, начал ползать на коленях… У него было такое же противное лицо, как у тебя теперь!
      П л а т о н о в. Что ты наделала, мерзкая?! (Хватает себя за голову.) Ты убила его! И ты можешь, и ты смеешь говорить это так хладнокровно? Ты убила его! Ты… назвала меня?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Да… Как же иначе?
      П л а т о н о в. Он же что?
      С о ф ь я Е г о р о в н а (вскакивает). Постыдись же, наконец, Платонов! Ты не знаешь, что ты говоришь! По-твоему, значит, не нужно было говорить?
      П л а т о н о в. Не нужно! (Ложится на диван лицом вниз.)
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Честный человек, что ты говоришь?
      П л а т о н о в. Честнее было бы не говорить, чем убивать! Мы убили его! Он заплакал, ползал на коленях… Ах! (Вскакивает.) Несчастный человек! Если бы не ты, он до самой смерти не узнал бы о нашей связи!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Я обязана была объясниться с ним! Я честная женщина!
      П л а т о н о в. Знаешь, что ты наделала этим объяснением? Ты рассталась с мужем навсегда!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Да, навсегда… Как же иначе? Платонов, ты начинаешь говорить как… подлец!
      П л а т о н о в. Навсегда… Что же будет с тобой, когда мы разойдемся? А мы скоро разойдемся! Ты первая перестанешь заблуждаться! Ты первая откроешь глаза и оставишь меня! (Машет рукой.) Впрочем… делай, Софья, что хочешь! Ты честней и умней меня, возьми же всю эту некстати заваренную кашу в свое распоряжение! Делай и говори ты! Воскрешай меня, если можешь, поднимай меня на ноги! Скорее только, ради бога, а то я сойду с ума!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Мы завтра уезжаем отсюда.
      П л а т о н о в. Да, да, едем… Скорей только!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Надо увезти тебя отсюда… Я написала о тебе матери. Мы к ней поедем…
      П л а т о н о в. К кому хочешь!.. Делай, что знаешь!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Мишель! Ведь новая же жизнь… Пойми ты это!.. Слушайся, Мишель, меня! Пусть всё будет по-моему! У меня свежей голова, чем у тебя! Верь мне, мой дорогой! Я подниму тебя на ноги! Я повезу тебя туда, где больше света, где нет этой грязи, этой пыли, лени, этой грязной сорочки… Я сделаю из тебя человека… Счастье я тебе дам! Пойми же…
      Пауза. Я сделаю из тебя работника! Мы будем людьми, Мишель! Мы будем есть свой хлеб, мы будем проливать пот, натирать мозоли… (Кладет голову ему на грудь.) Я буду работать…
      П л а т о н о в. Где ты будешь работать? Не такие есть женщины, как ты, посильнее, да и те валятся, как снопы, от безделья! Не умеешь ты работать, да и что ты будешь работать? Наше положение. Соня, таково теперь, что полезнее было бы рассуждать здраво, а не утешать себя иллюзиями… Впрочем, как знаешь!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Увидишь! Есть женщины не такие, как я, но я сильнее их… Веруй же, Мишель! Я освещу путь твой! Ты воскресил меня, и вся жизнь моя будет благодарностью… Едем завтра? Да? Я сейчас пойду в дорогу собираться… Собирайся и ты… В десять часов приходи в избу и приноси свои вещи… Придешь? Платонов. Приду.
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Дай мне честное слово, что ты придешь!
      П л а т о н о в. А-а-а… Сказал же!
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Дай честное слово!
      П л а т о н о в. Честное слово… Божусь… Уедем!
      С о ф ь я Е г о р о в н а (смеется). Верю, верю! Даже раньше приходи… Я раньше десяти часов буду готова… А ночью и покатим! Заживем, Мишель! Счастья своего ты не понимаешь, глупый человек! Ведь это наше счастье, наша жизнь!.. Завтра же ты будешь другим человеком, свежим, новым! Задышим новым воздухом, потечет в наших жилах новая кровь… (Хохочет.) Прочь, ветхий человек! На тебе руку! Жми ее! (Подает руку.)
      Платонов целует руку.
      С о ф ь я Е г о р о в н а. Приходи же, мой тюлень! Я буду ждать… Не хандри… Прощай пока! Я живо соберусь!.. (Целует его.)
      П л а т о н о в. Прощай… В одиннадцать или в десять?
      С о ф ь я Е г о р о в н а. В десять… Даже раньше приходи! Прощай! Оденься на дорогу поприличней… (Смеется.) Денежки у меня есть… Дорогой и поужинаем… Прощай! Пойду собираться… Будь же весел! В десять часов жду! (Убегает.)

      П л а т о н о в (один).
      П л а т о н о в (после паузы.) Не новая песня… Сто раз слышал…
      Пауза. Напишу ему и Саше по письму… Пусть поплачут, простят и забудут!.. Прощай, Войницевка! Прощай всё! И Саша, и генеральша… (Открывает шкаф.) Завтра я уже новый человек… Страсть какой новый! Во что белье взять? У меня нет чемодана… (Наливает вино.) Прощай, школа! (Пьет.) Прощайте, мои ребятишки! Исчезает ваш плохой, но добрый Михаил Васильич! Это я пил сейчас? Для чего? Больше не стану пить… Это в последний раз… Сяду писать Саше… (Ложится на диван.) Софья искренно верит… Блаженни верующие!.. Смейся, генеральша! А ведь генеральша смеяться будет! Хохотать будет!.. Да! От нее, кажется, письмо было… Где оно? (Достает с окна письмо.) Сотое письмо, если не двухсотое после дикой ночи… (Читает.) «Вы, Платонов, не отвечающий на мои письма, неделикатный, жестокий, глупый невежда! Если и это письмо оставите без внимания, не явитесь, то, так и быть уж, сама явлюсь к вам, черт с вами! Жду целый день. Глупо, Платонов! Можно подумать, что вам стыдно той ночи. Забудем ее, если уж на то пошло! Сергей и Софья ведут себя прескверно - конец месяцу, вымазанному диким медом. А всё потому, что нет красноречивого болванчика с ними. Вы болванчик. До свиданья!»
      Пауза. А почерк-то какой! Аккуратный, смелый… Запятые, точки, ять, е - всё на своем месте… Женщина, правильно пишущая, редкое явление…
      Входит М а р к о. Надо будет ей письмо написать, а то придет, пожалуй… (Увидев Марко.) Явление…