Невдалеке, словно привязанный к его самолету, следует ведомый младший лейтенант Павел Банько. Стоит чуть скосить глаза, и увидишь знакомое лицо, туго стянутое шлемом. Банько сосредоточен и готов в любое мгновение действовать.
      Очертания Карачева возникают в поле зрения внезапно. Время точно совпадает с расчетным. Огибая издалека городок, ведущий разворачивается к Снежети, где в нее вливается Песочная. Отсюда аэродром - как на ладони. Еще разворот - и Баранов со своим ведомым круто пикируют. За ними поэскадрильно весь полк. Экипажи "яков", открыв огонь, проносятся над аэродромом. Молниеносная штурмовка стоянок, тянущихся вдоль леса, отзывается грохотом взрывов и вспышками пламени на земле. В небе мечутся оранжевые шары, возникают шапки разрывов зенитных снарядов. Баранов успевает заметить, как совсем близко подходит к нему самолет ведомого, будто тот хочет заслонить его от огня.
      На стоянки уже сбрасывают бомбы и штурмуют их с двух направлений Ла-5. Не ожидая сигнала, пикируют на зенитки "яки", заставляя замолчать вражеские батареи. Оглядываясь, ведущий видит все происходящее над аэродромом и одновременно - приближающихся с юго-востока "мессершмиттов".
      Теперь радиостанция может не молчать. Суравешкин, Савоськин, Давидян откликаются на сигнал ведомого мгновенно.
      - Вижу. Атакую!
      Истребители вступают в бой с вражескими перехватчиками. Одного сбивает Суравешкин, второго Давидян. С трудом тянет на свою территорию лейтенант Соловейкин, чья машина повреждена осколками немецкого снаряда. Между тем одна за другой эскадрильи, наносившие удар по аэродрому, пересекают линию фронта, возвращаясь домой по кратчайшему маршруту.
      Последней производит посадку группа Алексея Суравешкина. Приземлившись, штурман 431-го истребительного авиаполка капитан Николай Баранов докладывает об уничтоженных и поврежденных на аэродроме немецких самолетах. Вечером командующий армией вручит ведущим групп награды.
      Весна победно шагала по орловским полям, рощам и лесам, прокладывая дорогу жаркому лету. Теплые ветры высушили грунт на многочисленных аэродромах и взлетных площадках, понесли по наезженным грунтовым дорогам облака пыли. Но не поднялись еще огненные смерчи над плацдармами, казались случайными пушечные выстрелы, будто убрали отсюда артиллерийские батареи; не часто чернили небо зловещие дымные следы сбитого самолета и возникали рядом с ним, как пухлые облачка, парашютные купола.
      Зато все чаще и чаще в вышине слышался далекий рокот моторов, и по этим звукам даже новички на фронте безошибочно определяли: разведчики. Самолеты Пе-2 перелетали линию фронта "на потолке", избегая встреч с вражескими истребителями, обходя немецкие зенитные батареи.
      "Что делает противник?", "Что скрыто за обманчивой тишиной на переднем крае?". Ответы на эти вопросы вместе с однополчанами искал и находил, углубляясь в тылы противника, пересекая рокады, фотографируя аэродромы в Карачеве и Нарышкино, экипаж разведчика младшего лейтенанта Григория Брегадзе.
      Его боевая работа восхищала в полку самых искусных разведчиков. Ему всегда не хватало вылетов, он рвался на задания и получал их, возвращаясь с ценными сведениями. Последняя радиограмма с борта самолета, на котором находились Григорий Брегадзе, Иван Ольховый, Виктор Логинов, осталась незаконченной: "Прохожу над Орлом..."
      Все внимание экипажей Пе-2 было приковано к районам Орел, Мценск, Болхов, Брянск, Нарышкино, Кромы, Красная Степь. Туда пролегали самые опасные и самые важные маршруты. Часто разведчикам приходилось вести бои в воздухе. С большим трудом отразил атаки двух "фокке-вульфов" экипаж в составе Гаврилова, Евтушенко, Никулина. Бой над Желеницей успешно выдержали капитан Чичкаленко, лейтенант Злыденный и сержант Глушко. Им удалось сбить вражеский истребитель, но воздушный стрелок Глушко был смертельно ранен. "Вели разведку, - говорится в документах 32-го авиаполка, - на орловском и болховском направлениях: передний край, шоссейные и железные дороги, аэродромы. Высота полета - 2000, 5000, 6000 метров, фотографирование с 2-3 тысяч метров. Сделали 154 вылета. Вскрыты крупные передвижения войск противника: Орел - Кромы - 400 автомашин, в Карачеве более 350 автомашин плюс 120 разгружаются на станции Карачев. Скопление танков - Кирейково, Медынцево.
      Базирование авиации на аэродромах орловского аэроузла, Мезенка, Ледна, Мал. Спицыно"{14}.
      Не аналогичными ли данными руководствовался командующий Военно-Воздушными Силами маршал авиации А. А. Новиков, находившийся вместе со своим заместителем генерал-полковником авиации Г. А. Ворожейкиным на аэродромах Курской дуги, докладывая в мае Ставке Верховного Главнокомандования о вскрытом воздушной фоторазведкой сосредоточении вражеских войск в районе Орел, Кромы. В докладе говорилось о том, что разведка установила наличие более 900 танков и 1500 автомашин противника, располагавшихся вблизи станций Куракино, Старое Горохово, Роговка, в деревнях в округе станции Змиевка и других населенных пунктах, лесах и рощах. Систематическим наблюдением с воздуха на 16 аэродромах отмечалось свыше 580 вражеских самолетов. Вывод был такой: "Противник танковыми и моторизованными частями занял исходное положение и создал авиационную группировку на орловском направлении для содействия наземным войскам"{15}.
      Советское командование было уверено в том, что немецко-фашистские войска предпримут широкие наступательные действия на орловско-курском направлении. В мае, а потом в июне и начале июля ожидалось начало наступления. Задержка его вызвала серьезные опасения и тревогу. Чтобы представить себе напряженность момента, лучше всего обратиться к воспоминаниям генерала армии С. М. Штеменко. В его книге, в частности, рассказывается о том, как реагировала Ставка на сведения, поступившие по разным каналам в Генеральный штаб о возможном начале вражеского наступления 10-12 мая. Фронтам тогда была направлена такая телеграмма: "Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: к утру 10 мая иметь все войска как первой линии обороны, так и резервов, в полной боевой готовности встретить возможный удар врага. Особенное внимание уделить готовности нашей авиации с тем, чтобы в случае наступления противника не только отразить удары авиации противника, но и с первого же момента его активных действий завоевать господство в воздухе"{16}.
      Однако наступление врага 10-12 мая не состоялось. Он, видимо, не был еще готов.
      Второе предупреждение Ставки на фронтах получили в ночь на 20 мая в связи с поступлением в Генеральный штаб сведений о намечаемом начале наступления противника 19-26 мая.
      Автор продолжает: "В напряженном ожидании прошел весь май... Начался первый летний месяц. Немецко-фашистское командование обычно приурочивало к этому периоду самых коротких ночей и отличной летной погоды наиболее активные действия своих войск. Повторится ли то же самое в 1943 году? Не ошиблись ли мы в оценке намерений противника. Если, паче чаяния, ошиблись, кто знает, какие еще могут быть последствия?{17}"
      И еще: "Истек и июнь 1943 года... Наша оборона давно была готова к отражению удара противника...
      И тут в Генеральный штаб опять (уже в третий раз) поступили данные о том, что противник наконец готов к активным действиям. Ставка Верховного Главнокомандования приказала:
      "1. Усилить разведку и наблюдение за противником с целью своевременного вскрытия его намерений.
      2. Войскам и авиации быть в готовности к отражению возможного удара противника"{18}.
      5 июля, едва забрезжил рассвет, над позициями обеих сторон южнее Орла раздался гром канонады. Германское командование двинуло войска на глубоко эшелонированную оборону Центрального фронта. Развернулось ожесточенное сражение.
      В процессе многодневных тяжелых боев немецко-фашистские войска потеряли свою ударную силу, были обескровлены, их наступательные возможности иссякли.
      Пришел черед операции "Кутузов", а значит - время развернуться 15-й воздушной армии. Планы ее боевой работы были тщательно подготовлены и своевременно утверждены Военным советом Брянского фронта.
      Замысел командующего фронтом с исчерпывающей ясностью излагался в оперативной директиве, которой определялись роль и место воздушной армии в операции "Кутузов", особенно на первом ее этапе. Речь шла о тесной увязке действий авиации с действиями наступающих армий. Требовалось разработать план авиационного наступления. Офицеры штаба во всей подготовительной работе проявили завидную энергию, умение проникнуть в глубину вопроса, требующего широкого тактического кругозора, произвели возможно точные расчеты эффективного использования авиации в интересах наступающих войск 63-й, 3-й, а также 61-й армий. Большую помощь штабам оказали представители штаба ВВС, находящиеся в армии вместе с заместителем командующего Военно-Воздушными Силами генералом Г. А. Ворожейкиным, - главный штурман генерал Б. В. Стерлигов, генерал-инспектор И. Л. Туркель, начальник войск связи генерал Г. К. Гвоздков.
      Генерал А. А. Саковнин и его заместитель полковник П. Л. Котельников, опирающиеся на крепкий коллектив штаба, позаботились о том, чтобы большое количество данных, получаемых из частей, были глубоко осмыслены, позволили офицерам сделать из них выводы, обеспечивающие успех дела.
      Накануне надвигающихся событий на фронте, размах которых, как каждый понимал, несравним со всеми предыдущими, воздушная армия, превосходящая противника в количестве и качестве авиационной техники, сильная моральным духом, накопленным боевым опытом, была в готовности.
      Когда командующий принимал решение на боевую операцию, он имел в виду не только тысячу самолетов, имеющихся в тот момент в боевом составе вверенной ему авиации фронта. Он хорошо представлял себе моральное состояние авиаторов, был уверен в их стремлении во что бы то ни стало выполнить свой солдатский долг и победить.
      Уверенность чувствовалась в его словах, когда он говорил о том, что завоевание господства в воздухе возлагается на 1-й гвардейский истребительный авиакорпус. Генерал знал: эта задача по плечу сильному, проверенному в боях авиационному соединению, возглавляемому хорошо известным в Военно-Воздушных Силах опытным командиром - летчиком Евгением Михайловичем Белецким. Командующий исходил из триединой формулы, определяющей задачи Военно-Воздушных Сил в войне: главные усилия авиации направлять на завоевание господства в воздухе, поддержку сухопутных войск, воздушную разведку. Эта формула пронизывала план боевых действий авиации во время контрнаступления войск Брянского фронта.
      Известно, что удар наносили 63-я и 3-я армии. Справа на стыке с Западным фронтом действовала 61-я армия. Их поддерживали основные силы 15-й воздушной армии и авиации дальнего действия. Планом намечалось привлечение 300 дальних бомбардировщиков. Треть из них имели своей задачей до начала операции разрушить опорные пункты противника. Остальные должны были осуществить вылеты на эти важные цели в ночь перед началом контрнаступления. Аналогичные задачи ставились 286-й и 313-й ночным бомбардировочным авиадивизиям.
      Планом предусматривалась обработка огневых позиций противника несколькими группами штурмовиков 225-й авиадивизии в сопровождении истребителей 832-го истребительного авиаполка. Вместе с ними группы "илов" 3-го штурмового авиакорпуса, сопровождаемые 315-й истребительной авиадивизией, должны были наносить удары по штабам противника, по скоплениям его войск и узлам сопротивления, вылетая в район указанных целей в первые минуты операции и находясь над ними около получаса.
      2-й бомбардировочный авиакорпус с 66-м гвардейским полком 1-го гвардейского авиакорпуса и 431-м истребительным полком имел своей задачей подавление артиллерии противника в районе Сетуха, Грачевка, Березовец.
      Через час с небольшим после начала операции предстояли вылеты для уничтожения живой силы и огневых точек противника 308-й и 225-й штурмовых авиадивизий в сопровождении 431, 171 и 832-го истребительных авиаполков.
      На полки 225-й авиадивизии возлагалась задача прикрыть боевые порядки танкового корпуса при вводе его в прорыв, а на 50-й истребительный авиаполк - разведка поля боя в тактической глубине.
      Несколько меньшие силы выделялись для поддержки наступательных действий 61-й армии в направлении Болхова.
      Задолго до начала операции был также разработан план взаимодействия с 1-й и 16-й воздушными армиями.
      Для согласования вопросов авиационной поддержки наступающих войск туда отправились офицеры штаба воздушной армии. Так, в 63-ю армию прибыл заместитель начальника оперативного отдела подполковник Г. Т. Балматов.
      Командующий армией генерал В. Я. Колпакчи радушно встретил представителя авиации. Он сразу расположил к себе гостя, который на первых порах чувствовал себя стесненно. Смущение, однако, прошло после того, как генерал широким жестом пригласил его к столу, на котором стоял огромный самовар, предупредив:
      - Не вздумайте отказываться. Начнем с чая - и сразу к делу. - Он привычным движением поправил густые иссиня-черные волосы, заулыбался, чем вконец покорил Балматова.
      - Ешьте и одновременно рассказывайте про возможности авиации на нашем направлении. Назовите боевой состав, число планируемых вылетов. Науменко и Саковнин, конечно, информированы о том, какие задачи мы будем решать в операции?
      Балматов ответил утвердительно, для виду придвинул к себе стакан с чаем, отводя взор от аппетитно пахнущих котлет, в чем был немедленно уличен командующим.
      - Напрасно скромничаете. Работать не начнем, пока не явится начальник штаба, он уже вызван. Подкрепляйтесь. Я покажу вам пример, хотя успел перекусить.
      После прихода начальника штаба армии разговор принял деловой характер. Балматов дополнил новыми условными знаками привезенную с собой карту, дважды подчеркнул пункты по оси наступления частей армии, где должны были особенно поработать штурмовики. Начальник штаба вносил пометки в свою карту, часто напоминай о взаимных сигналах опознавания, и просил:
      - Только по своим не ударьте.
      Командующий изредка вставлял свои замечания, более всего интересуясь истребителями. Чувствовалось, он хорошо знал этот род авиации, даже питал к нему слабость.
      - Одним словом, прошу передать Науменко, чтобы не дали пехоту в обиду, прикрыли по-братски. Впрочем, он сам или его заместитель с оперативной группой будет с нами. Встретимся не раз.
      - Остается отработать плановую таблицу взаимодействия, - генерал дал понять, что беседе пришел конец. - Вам с начальником штаба и карты в руки. Посидите вдвоем, а нужно будет - побеспокойте меня.
      И он крепко пожал руку подполковнику, не упустив при этом заметить:
      Все же аппетит у вас неважнецкий. Видно, как все авиаторы, воздухом пробавляетесь... -
      * * *
      Командующий 15-й воздушной армией генерал Н. Ф. Шумейко избрал местом своего пребывания ВПУ, оборудованный до начала операции вблизи НП 63-й армии. С другого вспомогательного пункта управления осуществлял руководство боевыми действиями авиации заместитель командующего генерал Д. Д. Попов.
      На ВПУ выехали офицеры штаба - полковник А. И. Иванов, майор М. С. Ковешников, майор Г. Д. Сивопляс, подполковник И. И. Вашкевич, помощник командующего по воздушно-стрелковой службе подполковник В. И. Дюжев, заместитель начальника штаба полковник П. Л. Котельников, опытные офицеры-связисты. Генерал Саковнин оставил на КП в Селезнево только несколько человек, необходимых для оперативной работы.
      Ради последовательности изложения событий, происшедших в небе на орловском направлении, следует начать с того момента, когда на задания ушли экипажи ночных бомбардировщиков. На картах штурманов при скупом свете приборов кабин едва различались обведенные кружочками цели. В последнюю неделю их засекли разведчики-забайкальцы (в июне 32-й авиаполк стал 99-м гвардейским) и летчики 50-го истребительного авиаполка, которые облетали вдоль и поперек передний край и ближние тылы противника.
      У ночных бомбардировщиков одна задача, полученная ими накануне наступления, - обнаружить цели, точно сбросить на них бомбовый груз, который теперь достиг на малых самолетах значительного веса, и возвратиться за новым.
      Летчики и штурманы 284-й ближнебомбардировочной авиадивизии получили приказ за подписью генерала Саковнина, который не устанавливал определенного количества боевых вылетов, а требовал иметь "напряжение максимальное".
      Каждый понимал, что события на фронте завтра-послезавтра развернутся во всю ширь. В этом убеждал также факт пополнения дивизии двумя новыми полками - 4-м и 387-м.
      Цели находились неподалеку от Орла в населенных пунктах Березовец, Архангельское, Сетуха, Моховое, на скатах высот 248,6 и 254,9, у берегов реки Неруч, близ Ореховки.
      Работали совместно с авиацией дальнего действия. По заранее согласованному графику вылеты начинали обычно экипажи АДД, для которых выделялось меньше объектов, но более важных по значению, вроде опорных пунктов противника на высотах.
      11 июля включились в боевую работу шесть полков 313-й авиадивизии, недавно вошедшей в состав воздушной армии.
      Погода в июле не баловала летчиков Брянского фронта: то разражались грозы, то возникали густые туманы, то облачность опускалась до самых верхушек сосен. Впрочем, ночью нередко условия улучшались. Не ожидая подходящей высоты облачности, командир дивизии полковник Александр Алексеевич Воеводин отдавал приказ действовать парами и одиночными самолетами по заранее намеченному варианту. ...Приходят в движение полевые аэродромы манаенского узла. Светлячками на мгновение вспыхивают огни карманных фонариков. Через равные промежутки времени отрываются от земли самолеты и теряются в темноте. Они уходят в ночь в направлении Щербово, Мелещина, Карандаково, Волобуево. Огневые позиции переднего края противника, переправы через реки Ока, Зуша, Машок, склады боеприпасов и горючего - вот объекты ударов ночников. Здесь части 61-й армии поведут наступление на Болхов.
      Маршруты ночников трудны. Разведкой установлена насыщенность вражеской обороны зенитными средствами. Об этом знают все экипажи, но они готовы выполнить задачу: среди летного состава большинство коммунистов и комсомольцев. Их число чуть ли не удвоилось перед убытием дивизии на фронт.
      Взлетает командир 998-го авиаполка подполковник М. Т. Елисеев со штурманом майором А. М. Кушвидом. В полночь он дал задание своим летчикам уничтожить переправу через реку Машок, где было замечено скопление войск противника. Оказалось потом - поблизости была сооружена ложная переправа, прикрытая зенитными батареями, что и ввело в заблуждение экипажи. Они сбросили бомбы безуспешно.
      Опытному штурману майору Кушвиду сразу удалось обнаружить настоящую цель и прямым попаданием вывести переправу из строя. В момент нахождения над целью экипаж попал в лучи прожекторов, вокруг самолета стали рваться зенитные снаряды. Обстановка осложнилась. Простой маневр "падающий лист" помог вывести самолет из зоны обстрела. Вскоре Елисеев посадил его на своем аэродроме.
      Успешным завершением первых вылетов могли похвалиться Дмитрий Супонин - один из инициаторов значительного увеличения бомбовой нагрузки, его друзья Алексей Зайцев, Николай Шмелев, беспокойный и энергичный комсорг Михаил Егоров и многие другие летчики 707-го авиаполка.
      Глава четвертая.
      В пылающем небе огненной дуги
      12 июля 1943 г. началось контрнаступление советских войск на Огненной дуге.
      15-я воздушная армия базировалась на аэродромах восточнее Орла. В непосредственной близости от села Саковнино расположился 171-й истребительный авиационный полк.
      Вот записи агитатора политотдела 315-й авиадивизии капитана Филиппа Алексеевича Рябова о первом дне боевой работы полка на орловском направлении:
      "В предрассветных сумерках мелькают, как тени, человеческие фигуры. Бесполезно спрашивать летчиков, хорошо ли позавтракали: в столовой остались нетронутыми тарелки с чудесными отбивными и макаронами. Зато опорожнены кувшины с квасом. Да и компот пришелся кстати. Не видно булочек. Значит, относительно подкрепились.
      Василий Евтихиевич Билкун, заместитель командира полка по политчасти, видимо, отказался от мысли проводить митинг: времени в обрез. Он успевает сказать летчикам несколько напутственных слов после того, как задача уже поставлена, и подполковник Орляхин бросает:
      - Ведущий - я. Вопросов нет?
      Этого дня ждали с нетерпением. Уже сколько времени в глазах летчиков читался один вопрос: "Когда?" Его напрямик и косвенно задавали мне вчера в каждом полку, надеясь, что политотдельский агитатор назовет день, мол, он должен знать чуть-чуть больше остальных - ходит рядом с начальством. Святая наивность. Комдив, и тот узнал только вчера.
      Да, тетива натянута до предела. Стрела вот-вот понесется к цели.
      Вслед за командиром полка Семеном Ивановичем Орляхиным пошел в воздух Соболев. Один за другим стартовали заместитель командира эскадрильи Гончаров, летчики Григорьев и Аксютчев. С трудом скрывая волнение, по-ротфронтовски сжав кулак, провожал Вишнякова механик Бородюк.
      А с каким видом рулил Юра Иванов! После небольшой паузы повел группу Иван Девяткин. Взлетела четверка Стефана Ивлева. И наконец, со своим ведомым Сашей Борисовым - Александр Шевцов.
      Теперь побыстрее на КП, к радиостанции, куда еще раньше поспешил Билкун. Из самого верного источника узнаешь все, что произойдет через двадцать - тридцать минут после того, как полк над Скородным встретится с пятью шестерками "илов" и будет сопровождать их к Грачевке. Она в двух десятках километров от Новосиля, за рекой Зуша. Сюда метит своим правым флангом 63-я армия. Здесь цели штурмовиков, и здесь делают свой "почин" туляки.
      Еще вылет в тот же район, и Билкун берется за донесение подполковнику Бушуеву.
      Политдонесение хотя и составлено на скорую руку, но в нем точно отображена вся картина первых полковых вылетов. Строчка за строчкой. Слово за словом. В районе Грачевка, Евтехов встретили 18 Ме-109ф и столько же "Фокке-Вульфов-190". Сбито десять, наши потери - один. Четверка Вишнякова, приведя на цель шесть "илов", натолкнулась на десять истребителей противника. Те пытались отвлечь наших в сторону. Вишняков с ведомыми, отражая атаки, неотступно держался штурмовиков. Он и старший сержант Борисов сбили два ФВ-190.
      Заместитель командира эскадрильи лейтенант Гончаров во главе четверки тоже вел бой с истребителями противника, наседавшими на штурмовиков. Алексеем Гончаровым сбито два Ме-109, Василием Григорьевым - один, Юрой Ивановым - один ФВ-190.
      Четверка командира 3-й эскадрильи старшего лейтенанта С. Т. Ивлева вылетела в 6.40. Штурмовики приступили к обработке цели. В это время из-за облачности восемь ФВ-190 внезапно атаковали одновременно истребителей и штурмовиков. В результате воздушного боя группа старшего лейтенанта Стефана Ивлева уничтожила три "фокке-вульфа".
      ...Пробив облачность, Ивлев обнаружил, что остался один из группы, но заметил штурмовиков, уходивших на свою территорию, которых преследовали 5 Ме-109, Внезапной атакой сверху сзади с дистанции 60-70 метров он сбил "мессершмитта", который врезался в землю на нашей территории. Остальные поспешно ушли в облака.
      Четверка заместителя командира 2-й эскадрильи капитана Геннадия Трубенко выполнила свою задачу сопровождения штурмовиков в район Евтехов без осложнений - истребителей противника здесь не оказалось - и вместе с "илами" возвратилась на свой аэродром. Таков же и результат вылета к Евтехову группы заместителя командира 3-й эскадрильи младшего лейтенанта Ивана Девяткина.
      В заключение майор Билкун написал о тактике противника: "Над целью ходили небольшими группами эшелонированно, при появлении наших штурмовиков и истребителей пытались оттянуть истребителей, а отдельные пары ФВ-190, которые шли на бреющем полете, в момент выхода штурмовиков из атаки набрасывались на них снизу сзади. Эту тактику быстро разгадал капитан Александр Шевцов. Со своим ведомым сержантом Борисовым он опустился ниже штурмовиков и вступил в бой с "фокке-вульфами", сбив одного из них".
      Вчера начальник политотдела дивизии Бушуев вручал партийные документы летчикам 171-го авиаполка. Получал членский билет ВКП(б) и комэск Иван Вишняков. Этот высоченный атлет от смущения залился румянцем, как малое дитя, но нашел слова, разволновавшие всех. Они о главном: о своем долге и чести коммуниста. Сегодня в первом же вылете Иван Алексеевич доказал, что слова его не расходятся с делом.
      Над Грачевкой вместе с Шевцовым они сразу разгадали замысел немецких истребителей: в верхних ярусах драться с нашими, в нижнем - бить штурмовиков. Вишняков взял верхних, Шевцов - нижних, заставив их вести бой на встречных курсах. Здесь отлично показал себя ведомый штурмана полка летчик Борисов - дрался отчаянно. Удачный вылет. Главное, сберегли штурмовиков, довели в целости и сохранности на свой аэродром. Оттуда взлетели с новой группой.
      ...Совсем близко, почти рядом, аэродром 431-го полка. Полк выполняет такую же задачу - сопровождает на поле боя штурмовиков. Суравешкин докладывает по радио о яростном сопротивлении фашистских истребителей - они любой ценой пытаются пробиться к "илам".
      Силен летчик Алексей Семенович Суравешкин. Везение у него от умения. Такая пара, как он с молодым истребителем Муратом Оздоевым, стоит четверых. Для них вертикальный маневр - родная стихия. В первом же вылете они отбили атаки четверых гитлеровцев и сами стремительно атаковали. Пара выиграла этот бой, увеличив свой счет на три сбитых вражеских истребителя. На обратном пути в районе Мценска произошел еще один бой - теперь с двумя "фокке-вульфами". Им, конечно, не удалось добраться до "илов".
      Другая пара младшего лейтенанта Кулика и сержанта Тихонова поработала на славу: защищала "илов" от "мессершмиттов" и подавляла огонь немецких зенитных батарей. Командир наступающего корпуса объявил этим истребителям благодарность от пехоты. Рвались в бой и прикомандированные к полку стажеры. Поэт Яков Хелемский назвал имя одного из них в песне о летчике Судакове, созданной под впечатлением утреннего боя, в котором группа Судакова дралась бесподобно, по образцам лучших советских асов. Лишь после повреждения самолета (осколки снарядов попали в хвостовое оперение, пробили фюзеляж) Судаков взял курс на свой аэродром. К тому же закончился боезапас, а стрелка бензиномера стала приближаться к нулю.
      Нужно было видеть лицо техника Петрунько после осмотра самолета, с грехом пополам посаженного Судаковым. Сколько часов не доспал первоклассный мастер, чтобы вместе с помощниками вылечить машину, сделать ее боеспособной..."
      * * *
      1-й гвардейский истребительный авиакорпус, состоящий из 3-й и 4-й гвардейских дивизий и приданной ему 234-й иад, действовал на главном направлении, прикрывал полки наступающих армий, сопровождал "илы" на вражеские батареи. Истребители стремились вывести из строя побольше самолетов противника, чтобы наша авиация была хозяином положения в воздушном пространстве. "Основной задачей корпуса, - писал его командир генерал Е. М. Белецкий, - являлась борьба за завоевание господства в воздухе на участке прорыва. Выделение сил истребителей на выполнение второстепенных задач, как правило, не производилось, а все силы использовались на главном направлении. Такой способ целиком себя оправдал, корпус имел благоприятные условия для нанесения мощных ударов по авиации противника в воздухе"{19}.
      ...Горит небо над Орловщиной. Костры в нем возникают один за другим, и густые струи дыма порой сливаются в черные облака, похожие на грозовые. Летчики не щадят себя. Воздушные бои ведутся с ожесточением - не на жизнь, а на смерть. Об этом свидетельствует итог боевых действий 1-го гвардейского истребительного авиакорпуса в первый день наступления. Сбито 54 самолета противника. Свои потери - 25 самолетов и 19 летчиков{20}.
      В воздухе одновременно находятся более ста экипажей. Они действуют эскадрильями и звеньями. Противник выпускает группы, насчитывающие до 40 бомбардировщиков под прикрытием ФВ-190 и Ме-109. Радиостанция наведения на передовой работает с предельной нагрузкой. Ее позывной "Пальма-3". Здесь неотлучно находится генерал Белецкий. Его приказано называть Беловым. Истребители соблюдают непреложный закон: сражаться, пока противник не упадет на землю. Что происходило в воздухе над Орловщиной 12 июля, рассказывают участники событий.
      Старший лейтенант И. Комаров: "Идя на высоте 800 метров, четверка обнаружила ниже себя группу из двенадцати бомбардировщиков Ме-110 в сопровождении десяти ФВ-190. Наш ведущий Герой Советского Союза старший лейтенант П. И. Муравьев скомандовал: "Атака!" - и пошел на "мессершмиттов" с младшим лейтенантом Руденко. Одного бомбардировщика они вышибли из группы пушечным огнем. В бой вступили прикрывающие ее "фокке-вульфы". И снова удача сопутствовала Муравьеву. Он, а вслед за ним Герой Советского Союза младший лейтенант П. М. Вострухин сбили по одному немецкому истребителю"{21}.
      Этот бой происходил в районе Евтехов, Черная Грязь, Тростниково, куда пробивались войска фронта. Ме-110, подожженный капитаном П. И. Муравьевым, упал в районе Победное. Там же очутился и сбитый им "фокке-вульф". Старший лейтенант И. Комаров, имея преимущество в высоте, атаковал пару "фокке-вульфов". Один из них горящим упал вблизи совхоза "Заря". Вскоре у хутора Веселый догорал самолет, сбитый Героем Советского Союза младшим лейтенантом П. М. Вострухиным{22}.
      Капитан К. В. Маношин: "10 "яков" прикрывали 18 "илов". Бой разгорелся в тот момент, когда полтора десятка ФВ-190 показались вблизи. Просигналив своим ведомым, я с четверкой пошел навстречу, "фокке-вульфам". Старший лейтенант Комаров и лейтенант Пускин со своими ведомыми прикрывали "илов" сверху. Использовав свое выгодное положение, истребители атаковали первыми и уничтожили огнем несколько ФВ-190... Итог боя выразился в восьми сбитых немецких самолетах. Три из них пришлись на мою долю. Главный выигрыш состоял в том, что мы сберегли "илов", дали им возможность выполнить задание"{23}.
      В архиве хранится документ о воздушном бое группы гвардии капитана Василия Николаевича Кубарева. Группу Як-7б он повел в район Крутогорье, Сивково для патрулирования переправы через Оку. Здесь были обнаружены вражеские самолеты Ю-87 и ФВ-190. Первой по приказу ведущего пошла в атаку на "юнкерсов" пара лейтенанта Гуськова.