Глава 31

Семь часов спустя было уже за полночь. Ричера заперли одного в камере предварительного заключения в портлендском отделении ФБР. Он знал, что полицейский связался с сержантом, а тот, в свою очередь, позвонил в Бюро. Знал, что Портленд связался с Квантико, из Квантико позвонили в штаб-квартиру ФБР имени Гувера, а из штаб-квартиры позвонили в Нью-Йорк. Все это сообщил ему полицейский, задыхаясь от возбуждения. Затем прибыл сержант, и полицейский умолк. Харпер куда-то исчезла, а подоспевшая карета скорой помощи отвезла Симеку в больницу. Местное отделение полиции без споров передало дело в ведение ФБР. Приехали два агента из Портленда и арестовали Ричера. Надели на него наручники, доставили в город, бросили в камеру и оставили одного.

В камере было жарко. Одежда Ричера, перепачканная в зеленой краске, высохла за час и стала жесткой как фанера. В остальном с ним абсолютно ничего не произошло. Ричер рассудил, пройдет какое-то время, прежде чем соберутся все заинтересованные. Ему стало любопытно, прилетят ли все в Портленд, или же его самого доставят в Квантико. Никто ему ничего не сообщил. Никто к нему не приходил. Он оставался в полном одиночестве. Это время Ричер провел, беспокоясь о Симеке. Представляя себе, как вокруг нее суетятся санитары в приемном покое больницы.

Тишина продлилась до полуночи. Затем поднялась суматоха. Из здания донесся шум. Кто-то приехал, начались разговоры на повышенных тонах. Первым, кого увидел Ричер, был Нельсон Блейк. Он понял, что все приехали сюда. Наверное, обсудили создавшееся положение и снарядили «Лир». По времени это как раз подходило. Внутренняя дверь открылась, Блейк прошел мимо решетки и заглянул в камеру. У него на лице было написано: «Вот теперь ты точно наломал дров!» Блейк выглядел усталым и измученным. Одновременно бледным и раскрасневшимся.

После этого снова наступила тишина, продолжавшаяся около часа. В час с лишним ночи появился Алан Дирфильд, прилетевший из Нью-Йорка. Внутренняя дверь открылась, и он вошел, молчаливый и угрюмый, с красными глазами, скрытыми стеклами очков. Задержался на мгновение. Взглянул сквозь прутья решетки. Тот же самый изучающий взгляд, которым он уже один раз мерил Ричера. «Это тот, кого мы искали, да?»

Дирфильд вышел, и снова наступила тишина, опять длившаяся около часа. В два часа ночи появился сотрудник местного отделения со связкой ключей. Он отпер дверь.

– Пришла пора поговорить, – объявил агент.

Он провел Ричера по коридору в зал совещаний. Меньших размеров, чем в нью-йоркском отделении, но обставленный так же скудно. То же освещение, такой же большой стол. С одной стороны сидели Дирфильд и Блейк, рядом. Напротив стоял один стул. Ричер подошел к этому стулу и сел. Некоторое время стояла тишина. Никто ничего не говорил, никто не двигался. Наконец Блейк подался вперед.

– У меня погиб сотрудник, – сказал он, – и мне это совсем не нравится.

Ричер смерил его взглядом.

– У тебя четверо убитых женщин. А могло быть пятеро.

Блейк покачал головой.

– Пятерых не было бы. Мы полностью взяли ситуацию под контроль. Джулия Ламарр подоспела вовремя и успела спасти пятую женщину, но ты ее убил.

В комнате снова наступила тишина. Ричер медленно кивнул.

– Такова ваша позиция?

Дирфильд поднял взгляд.

– Наши доводы очень веские. Ты не находишь? Ламарр совершает прорыв в расследовании дела, превозмогает страх перед полетами, прибывает на место буквально по пятам преступника, застает Симеку в критическом состоянии, начинает оказывать ей первую помощь, но в этот момент врываешься ты и убиваешь ее одним ударом. Она герой, а ты отправляешься под суд за убийство агента федеральной службы.

Снова молчание.

– А с хронологией у вас все в порядке? – спросил Ричер.

Блейк кивнул.

– Разумеется. Ламарр находится у себя дома, скажем, в девять утра по восточному времени; в Портленде она оказывается около пяти по тихоокеанскому времени. То есть, у нее было одиннадцать часов. Времени достаточно для того, чтобы доехать до Национального аэропорта и сесть на самолет.

– Полицейский видел, как преступник заходит в дом?

Дирфильд пожал плечами.

– Мы считаем, полицейский заснул. Ты же знаешь, как это бывает с деревенскими полицейскими.

– Однако, он видел, как к Симеке приходил военный священник. В тот момент он не спал.

Дирфильд покачал головой.

– Военные поклянутся, что никогда не направляли к Симеке священника. Наверное, полицейскому это привиделось во сне.

– А он видел, какЛамаррвходила в дом?

– Он по-прежнему спал.

– Как ей удалось попасть в дом?

– Она постучала в дверь и спугнула преступника. Тот выскочил мимо нее во входную дверь. Ламарр не стала его преследовать, потому что в первую очередь ее беспокоила Симека. Ей двигало человеколюбие.

– Полицейский видел выбегающего преступника?

– Он так и не проснулся.

– И Ламарр потрудилась запереть за собой дверь, хотя и торопилась наверх, движимая человеколюбием?

– Очевидно.

Снова наступила тишина.

– Симека пришла в себя? – спросил Ричер.

Дирфильд кивнул.

– Мы связывались с больницей. Она ничего ни о чем не помнит. Предположительно, это полностью стерлось у нее в памяти. Мы найдем целую армию психологов, которые подтвердят, что это совершенно нормально.

– С ней все в порядке?

– Она чувствует себя замечательно. – Блейк усмехнулся. – Но мы не будем настаивать, требуя у нее описания преступника. Наши психологи скажут, что на ее показания все равно нельзя будет положиться.

В комнате снова стало тихо.

– Где Харпер? – спросил Ричер.

– Отстранена от дела, – ответил Блейк.

– За то, что отказалась следовать линии партии?

– Она подпала под влияние одной романтической иллюзии, – сказал Блейк. – Рассказала нам какой-то фантастический вздор.

– Теперь ты понимаешь, в каком неприятном положении оказался? – спросил Дирфильд. – Ты с самого начала проникся к Ламарр ненавистью. Поэтому ты убил ее по каким-то своим личным причинам и сочинил историю, прикрывая себя. Однако история твоя оказалась не слишком хорошей, не так ли? Она не подкрепляется никакими фактами. Ты не можешь привязать Ламарр ни к одному из предыдущих преступлений.

– Она не оставляла улик, – согласился Ричер.

Блейк усмехнулся.

– Какую злую шутку сыграла судьба, не так ли? То же самое сказал нам ты, в самом начале. Ты сказал, что у нас есть лишь то, что мыдумаем, будто преступления совершил человек, похожий на тебя. Что ж, а теперь у тебя есть лишь то, что тыдумаешь,будто преступления совершила Ламарр.

– Где ее машина? – спросил Ричер. – Она приехала из аэропорта домой к Симеке на машине. Где ее машина?

– Ее угнал преступник, – сказал Блейк. – Вероятно, он пришел пешком и проник в дверь через черный вход, так как не знал, что полицейский спит. Ламарр застигла его врасплох, и он удрал в ее машине.

– И вы найдете в архивах, что Ламарр взяла машину напрокат, указав свою настоящую фамилию?

– Скорее всего, – кивнул Блейк. – Как правило, мы находим то, что нам нужно.

– А как насчет авиарейса из Вашингтона? В компьютере авиакомпании также будет ее настоящая фамилия?

Блейк снова кивнул.

– Если нам так будет нужно.

– Видишь, в каком неприятном положении ты оказался? – сказал Дирфильд. – Неприемлемо потерять сотрудника, не имея подозреваемого.

Ричер кивнул.

– И также неприемлемо признать, что сотрудник оказался убийцей.

– Об этом нечего и думать, – сказал Блейк.

– Даже если Ламаррдействительнобыла убийцей?

– Она не была убийцей, – решительно произнес Дирфильд. – Она была отличным сотрудником и прекрасно справлялась со своей работой.

Ричер кивнул.

– Что ж, вижу, мне никто не заплатит.

Дирфильд скорчил гримасу, как будто в комнате кто-то испортил воздух.

– Это не шутка, Ричер. Давай выясним это начистоту. Ты влип по самые уши. Ты можешь говорить все, что тебе угодно. Можешь говорить, что у тебя были подозрения. Но ты лишь выставишь себя полным идиотом. Никто не станет тебя слушать. К тому же, это все равно не будет иметь никакого значения. Потому что если у тебя были какие-то подозрения, ты должен был позволить Харпер осуществить задержание, так?

– На это не было времени.

Дирфильд покачал головой.

– Ерунда.

– Вы видели, что Ламарр покушалась на жизнь Симеки? – спросил Блейк.

– Мне нужно было убрать ее с дороги.

– Наш адвокат скажет, что даже если ты искренне ошибался, веря в свои подозрения, ты должен был поспешить к лежавшей в ванне Симеке, предоставив Харпер заниматься Джулией. Вас было двое на одну. И этопозволило бытебе сберечь время, так? Если тебя действительно так волновала твоя бывшая подружка.

– Возможно, это сберегло бы полсекунды.

– Полсекунды могли бы оказаться решающими, – сказал Дирфильд. – В такой ситуации, когда речь шла о жизни и смерти? Наш адвокат обязательно заострит на этом вопрос. Он скажет, что тратить драгоценное время на то, чтобы ударить кого-то, это свидетельство личной неприязни.

В комнате снова наступила тишина. Ричер сидел, уставившись на стол.

– Таким знатокам закона как ты все это хорошо известно, – заговорил Блейк. – Искренние ошибки время от времени случаются, но даже в этом случае действия по защите жертвы должны происходить в то самое время, когда жертва подвергается нападению. А не после. В противном случае это уже будет месть.

Ричер ничего не ответил.

– И ты не сможешь утверждать, что это произошло по ошибке и случайно, – продолжал Блейк. – Ты сам как-то раз сказал нам, что знаешь, как раскроить человеку череп, и случайно этого никогда не допустишь. Помнишь тех типов в переулке? Ребят Петросяна? А то, что верно в отношении черепов, верно и в отношении шей, так? Следовательно, это произошло не случайно. Ты совершил умышленное убийство.

Наступила тишина.

– Хорошо, – сказал Ричер. – И какую сделку вы мне предлагаете?

– Никакой сделки не будет, – отрезал Дирфильд. – Ты отправишься за решетку.

– Вздор! – заметил Ричер. – Договориться можно всегда.

Снова тишина. Длившаяся несколько минут. Наконец Блейк пожал плечами.

– Ну, если ты пойдешь нам навстречу, мы сможем достичь компромисса. Мы скажем, что Ламарр покончила с собой, переживая по поводу смерти отца и обвиняя себя в том, что она не смогла спасти свою сестру.

– А ты будешь держать язык за зубами, – добавил Дирфильд. – Никому не скажешь ничего кроме того, что разрешим мы.

Опять тишина.

– Почему я должен согласиться? – спросил Ричер.

– Потому что ты человек умный, – сказал Дирфильд. – Не забывай, против Ламарр абсолютно ничего нет. Тебе это прекрасно известно. Она была слишком умна. Разумеется, ты можешь копать несколько лет, если у тебя есть миллион долларов, чтобы оплачивать услуги адвокатов. В итоге ты наберешь горсть ничего не значащих косвенных улик, но какой суд согласится их рассматривать? Сильный мужчина ненавидит слабую женщину? Он бродяга, она сотрудник федерального ведомства? Он сворачивает ей шею, а затем ее же винит в этом? Какие-то фантастические рассказы о гипнозе? Забудь об этом.

– Так что взгляни правде в глаза, хорошо? – добавил Блейк. – Ты полностью у нас в руках.

Наступила тишина. Затем Ричер покачал головой.

– Нет. Пожалуй, я пас.

– В таком случае, ты отправишься за решетку.

– Но только сначала один вопрос, можно?

– Какой еще вопрос?

– Я убивал Лорейн Стэнли?

Блейк покачал головой.

– Нет, не убивал.

– Почему ты говоришь так уверенно?

– Сам знаешь, почему. Всю ту неделю за тобой был хвост.

– И вы передали копию протокола о наружном наблюдении моему адвокату, так?

– Так.

– Хорошо.

– Что тут хорошего, умник?

– А что, что вы полностью пролетаете.

– Ты не мог бы объяснить поподробнее?

Ричер покачал головой.

– Сами думайте.

В комнате наступила тишина.

– Ладно, говори, – наконец не выдержал Блейк.

Ричер усмехнулся.

– Задумайтесь хорошенько. Возможно, вам удастся упечь меня за Ламарр, но вы никогда не сможете даже обвинить меня в том, что я тот, кто расправился с этими женщинами, потому что у моего адвоката есть ваш собственный протокол, доказывающий обратное. Так что же вам останется делать?

– Тебе-то какая будет разница? – спросил Блейк. – Ты все равно будешь сидеть за решеткой.

– Задумайтесь о будущем, – сказал Ричер. – Вы сообщили всему свету, что это не я, и вы клянетесь и божитесь, что это не Ламарр, значит, вам придется продолжать поиски, ведь так? Вы никогда не сможете остановиться, иначе возникнут вопросы. Представьте себе газетные заголовки: «Элитное подразделение ФБР за десять лет так и не добилось никаких результатов.» И вам придется молча глотать все это. Год за годом вы будете тратить все больше и больше средств, выделять все больше и больше людей, ища несуществующего убийцу. Вы пойдете на это?

Тишина.

– Нет, не пойдете, – решительно заявил Ричер. – Но отказаться от этого – это все равно, что признать правду. Ламарр мертва, расследование прекратилось, я не имею к этому никакого отношения, следовательно, убийца – Ламарр. Так что для вас теперь ставка все или ничего. Вы должны принять решение. Если выне признаете, что преступления совершила Ламарр, тогда вам до конца дней своих придется напрягать все силы, притворяясь, будто вы ищете человека, который, как вам достоверно известно, не существует. А если выпризнаете, что преступления совершила Ламарр, вы не сможете отправить меня за решетку за ее убийство, потому что в данных обстоятельствах мои действия были совершенно оправданными.

Снова тишина.

– Итак, вы полностью пролетаете, – повторил Ричер.

Тишина. Ричер усмехнулся.

– Что будем делать дальше? – спросил он.

Дирфильд и Блейк приходили в себя долго.

– Мы ФБР, – наконец сказал Дирфильд. – Мы можем здорово испортить тебе жизнь.

Ричер покачал головой.

– Моя жизнь и без того сложная. И вы не сможете ничем ее испортить. Но зато вы можете отказаться от своих глупых угроз. Потому что я не выдам вашу тайну.

– Не выдашь?

Ричер кивнул.

– У меня ведь нет выбора, так? Потому что если я заговорю, все вернется к Рите Симеке. Она единственный свидетель, оставшийся в живых. Ее замучат до смерти – прокуроры, полиция, газеты, телевидение. Раскопают всю грязь, то, как ее изнасиловали в армии, то, как она лежала обнаженная в ванне с краской. Ей будет очень больно. А я не хочу, чтобы это произошло.

Снова тишина.

– Поэтому я не выдам вашу тайну, – заключил Ричер.

Блейк долго смотрел на стол. Наконец кивнул.

– Хорошо. Я принимаю твои условия.

– Но мы будем за тобой присматривать, – сказал Дирфильд. – Всегда. Не забывай об этом.

Ричер усмехнулся.

– Хорошо, но только не попадайтесь мне за этим занятием. Потому что вы должны помнить, что произошло с Петросяном. Так что вы, ребята, не забывайте обэтом.

На том все и закончилось – пат, ничья, не устраивающая обе стороны. Слов больше не было. Встав, Ричер обошел стол и вышел из комнаты. Нашел лифт и спустился на первый этаж. Никто не бежал за ним, не пытался его остановить. Входная дверь была двустворчатой, поцарапанный дуб и стекло, усиленное проволокой. Распахнув двери, Ричер вышел на прохладу какой-то пустынной улицы Портленда, в разгар ночи. Остановился на тротуаре, не глядя по сторонам.

– Привет, Ричер, – окликнула его Харпер.

Она стояла у него за спиной, в тени колонны, обрамляющей вход. Обернувшись, Ричер увидел в темноте светлое пятно ее волос и белый треугольник рубашки над лацканами пиджака.

– Привет, – ответил он. – Как ты?

Харпер приблизилась к нему.

– Все будет хорошо. Я попрошу перевода. Возможно, сюда. Мне здесь понравилось.

– И тебя отпустят?

Она кивнула.

– Обязательно отпустят. Пока продолжаются слушания по бюджету, никто не осмелится начать раскачивать лодку. Все будет обделано как можно тише.

– На самом деле ничего этого вообще не произошло, – сказал Ричер. – Мы только что остановились на этом.

– Значит, ты поправил свои отношения с Бюро?

– Поправил так, как только их можно было поправить.

– Я бы вступилась за тебя, – решительно заявила Харпер. – Чего бы мне это ни стоило.

– Не сомневаюсь. Жаль, что таких как ты мало.

– Вот, возьми. – Она протянула листок бумаги. Это был служебный билет, выписанный в Квантико. – С этим ты доберешься до Нью-Йорка.

– А ты как же?

– Скажу, что потеряла. Мне выпишут новый.

Шагнув, Харпер поцеловала его в щеку. Развернулась и пошла прочь.

– Удачи, – бросила она.

– И тебе тоже, – окликнул ее Ричер.

До аэропорта он прошел пешком, двенадцать миль по обочинам дорог, построенных для автомобилей. На это у него ушло три часа. Он обменял служебный билет ФБР на авиабилет и прождал еще час ближайший рейс. Проспал четыре часа в воздухе, преодолев три часовых пояса, и в час дня совершил посадку в «Ла-Гуардии».

На последние оставшиеся у него наличные Ричер доехал на автобусе до ближайшей станции метро, а затем добрался на метро до Манхэттена. Вышел на станции «Канал-стрит» и прошел на юг до Уолл-стрит. В два с небольшим он уже был в вестибюле здания, в котором располагалась контора Джоди. Шестидесятиэтажный небоскреб заполнялся сотрудниками различных фирм, возвращавшимися на работу с обеденного перерыва. Приемная конторы, в которой работала Джоди, оказалась пустой. За столиком никого. Ричер прошел в открытую дверь, побродил по коридорам, заставленным дубовыми книжными шкафами с толстыми юридическими справочниками. Слева и справа остались двери, ведущие в пустые кабинеты. На столах лежали бумаги, на спинках кресел висели пиджаки, но людей нигде не было видно.

Подойдя к двустворчатым дверям, Ричер услышал доносящийся из-за них гул голосов. Звон стекла. Смех. Он потянул правую створку, и вырвавшийся из помещения громкий шум оглушил его. Просторный зал был заполнен людьми. Мужчины были в темных костюмах, белоснежных рубашках, подтяжках и скромных галстуках; женщины в строгих темных платьях и черных колготках. Одна стена состояла из сплошных окон, за которыми светило ослепительное солнце; длинный стол, накрытый плотной белой скатертью, был уставлен рядами бокалов и сотней бутылок шампанского. Двое официантов разливали пенистое золотистое вино так быстро, как только могли. Гости пили шампанское, чокались и смотрели на Джоди.

Молодая женщина двигалась через толпу, привлекая к себе всеобщее внимание, словно магнит. Где бы она ни появлялась, люди расступались, а затем окружали ее плотным кольцом. По всему залу тут и там образовывались небольшие восторженные кружки, в центре которых была Джоди. Она поворачивалась налево и направо, улыбалась, чокалась, затем снова приходила в движение, словно бильярдный шар, и снова оказывалась в центре внимания. Джоди увидела Ричера в дверях в тот самый момент, когда он сам увидел свое отражение в стекле, которым было закрыто висящее на стене полотно кисти Ренуара. Небритый, он был в помятой рубашке защитного цвета с засохшими корочкой пятнами зеленой краски. На Джоди было вечернее платье, стоившее не меньше тысячи долларов, которое только что сняли с плечиков. Вместе с ней на Ричера обратились взоры сотни пар глаз; в зале наступила тишина. Джоди замялась, принимая решение. Затем, протиснувшись сквозь толпу, бросилась Ричеру на шею, не выпуская бокал с шампанским.

– Это вечер в честь того, что тебя сделали партнером, – сказал Ричер. – Ты добилась своего.

– Добилась!

– Что ж, прими мои поздравления, крошка. И извини за опоздание.

Джоди увлекла его в толпу гостей, сомкнувшуюся вокруг них. Ричер пожал руки сотне адвокатов, так, как когда-то пожимал руки генералам иностранных армий. «Не шутите со мной, и я не буду шутить с вами.» Главным был мужчина лет шестидесяти пяти с красным лицом, сын одного из тех, чьи фамилии красовались на бронзовой табличке с названием фирмы. Его костюм, наверное, стоил больше, чем вся та одежда, которую когда-либо приходилось носить Ричеру. Однако общая атмосфера вечеринки означала, что в поведении старика нет никакой заносчивости. Казалось, он с радостью пожал бы руку лифтеру дома, в котором жила Джоди.

– Она восходящая звезда, – объявил Ричеру старик. – И я очень рад, что она приняла наше предложение.

– Джоди самый умный и проницательный юрист из всех, с кем мне доводилось иметь дело, – сказал Ричер, перекрывая гул голосов.

– Вы поедете с ней?

– Куда?

– В Лондон, – объяснил старик. – Разве она ничего не говорила? Первым поручением младшего партнера у нас всегда является руководство европейским отделением. Джоди проведет пару лет в Лондоне.

В этот момент Джоди, улыбнувшись, подхватила Ричера под руку и отвела в сторону. Общая толпа начинала постепенно разбиваться на отдельные группки; разговор переходил на тему работы и на сплетни вполголоса. Джоди отвела Ричера к окну. Оттуда открывался панорама порта шириной около ярда, ограниченная с обеих сторон соседними зданиями.

– Я звонила в центральное управление ФБР, – начала Джоди. – Я беспокоилась по поводу тебя, ведь формально я по-прежнему остаюсь твоим адвокатом. Я говорила с Аланом Дирфильдом.

– Когда?

– Два часа назад. Он ничего мне не сказал.

– А говорить нечего. Они чисты передо мной, я чист перед ними.

Джоди кивнула.

– Значит, ты все же сделал то, что им было от тебя нужно. – Она помолчала. – Тебя привлекут в качестве свидетеля? Будет судебный процесс?

Ричер покачал головой.

– Судебного процесса не будет.

– Значит, только похороны?

Он пожал плечами.

– Никаких родственников не осталось.

Джоди снова помолчала, словно решаясь задать важный вопрос.

– И что ты испытываешь? Отвечай одним словом.

– Спокойствие.

– Если бы тебе пришлось бы снова оказаться в такой ситуации, ты поступил бы так же?

Настал черед Ричера сделать паузу.

– В такой же ситуации? – наконец сказал он. – Без раздумий.

– Я должна переехать в Лондон. На два года.

– Знаю. Старик мне все сказал. Когда тебе надо трогаться в путь?

– В конце месяца.

– Ты не хочешь, чтобы я ехал с тобой, – сказал Ричер.

– Я буду очень занята. Мало сотрудников, большой объем работы.

– И Лондон – цивилизованный город.

Джоди кивнула.

– Да. А ты самхотел быпоехать со мной?

– На два года? Нет. Но, возможно, я мог бы время от времени тебя навещать.

Джоди слабо улыбнулась.

– Это было бы замечательно.

Ричер промолчал.

– Ужасно, – сказала она. – Пятнадцать лет я не могла жить без тебя, а теперь выясняется, что я не могу житьстобой.

– Знаю. Это исключительно моя вина.

– Ты чувствуешь то же самое?

Ричер посмотрел на нее.

– Наверное, – солгал он.

– У нас еще есть время до конца месяца, – сказала Джоди.

Он кивнул.

– Больше, чем выпадает большинству людей. Ты можешь сегодня уйти с работы пораньше?

– Разумеется. Я теперь партнер. И могу сделать все что захочу.

– Тогда пошли.

Оставив пустые бокалы на подоконнике, они протиснулись мимо кучек людей. Все проводили их взглядами до дверей, а затем стали обсуждать вполголоса, что бы это могло значить.

1

Сложная, запутанная ситуация, единственное возможное решение которой неприемлемо ввиду какого-либо обстоятельства, обусловленного самой ситуацией (по названию романа Дж. Хеллера).

2

Официальное прозвище штата Нью-Джерси.

3

Бывшая военная база, где с 1935 года находится хранилище золотого запаса США.

4

Прозвище президента Дуайта Эйзенхауэра.