 |
|
Популярные авторы:: Joyce James :: БСЭ :: Лондон Джек :: Родари Джанни :: Самохвалов Максим :: Чехов Антон Павлович :: Уилсон Жаклин :: Дансени Лорд :: Деверо Джуд :: СССР Внутренний Предиктор Популярные книги:: The Boarding House :: Уроки любви :: Камо :: Самый яркий свет :: Притчи :: Господство женщин :: Влюбленный опекун :: Полюбить никогда не поздно :: Муму :: Справочник по реестру Windows XP |
Джек Ричер (№4) - ГостьModernLib.Net / Триллеры / Чайлд Ли / Гость - Чтение (стр. 23)
– В чем дело? – спросила она. – Видеонаблюдение работает? Харпер покачала головой. – Нет, Блейк отказался от этой затеи. А что? – Просто я опять хочу тебя поцеловать. – Почему? – Потому что мне очень понравилось. – А почему я должна хотеть целоваться с тобой? – Потому что тебе тоже очень понравилось. Она вспыхнула. – Всего один поцелуй? Ричер молча кивнул. – Ну ладно, так уж и быть. Харпер повернулась к нему, и он, заключив в объятия, поцеловал ее. Она повела головой, как и в прошлый раз. Прильнула к нему, разжимая своим языком ему губы и зубы. Проникая в рот. Ричер скользнул рукой вниз к ее талии. Харпер вплела пальцы в его волосы. Поцелуй стал более страстным. Ее язык – более настойчивым. Но вдруг Харпер уперла руку Ричеру в грудь и отстранила его от себя. Учащенно дыша. – Мы должны остановиться, – прошептала она. – Наверное, ты права. Харпер встала, качаясь на ногах. Наклонилась вперед и резко выпрямилась, закидывая волосы назад. – Я ухожу. Увидимся завтра. Она открыла дверь. Вышла в коридор. Ричер услышал, как она снова постояла, дожидаясь, когда дверь захлопнется. Затем послышались ее шаги к лифту. Ричер лег на кровать. Лежа без сна, он думал о покорности и послушании, о средствах и возможностях. Правде и лжи. Он размышлял об этом пять часов подряд. * * * Харпер вернулась в восемь утра. Она приняла душ и вся сияла. На ней были новый костюм и галстук. Она так и лучилась энергией. Ричер чувствовал себя усталым, помятым и потным. Его одновременно мучили холод и жара. Но он стоял у самой двери, дожидаясь Харпер, в застегнутом плаще, с колотящимся от нетерпения сердцем. – Пошли, – сказал Ричер. – Нам нельзя терять времени. Блейк сидел в своем кабинете, за письменным столом, в той же позе, в какой они его и оставили. Возможно, он просидел здесь всю ночь. Перед ним по-прежнему лежал факс от Ю-пи-эс. По-прежнему телевизор работал без звука. Тот же канал. Какой-то журналист из Вашингтона стоял на Пенсильвания-авеню, за ним виднелся Белый дом. Погода в столице стояла хорошая. Ясное голубое небо, прозрачный холодный воздух. Прекрасный день для путешествий. – Сегодня ты будешь снова работать с архивами, – сказал Блейк. – Нет, мне нужно отправиться в Портленд, – решительно заявил Ричер. – Вы одолжите мне свой самолет? – Самолет? – переспросил Блейк. – Ты что, с ума сошел? И не надейся. – Как знаешь, – бросил Ричер. Он повернулся к двери. Последний раз окинул взглядом кабинет и вышел в коридор. Остановился на месте. К нему подошла Харпер. – Почему в Портленд? Ричер внимательно посмотрел на нее. – Правда и ложь. – Что это значит? – Поехали со мной, и ты сама все узнаешь. Глава 27 – Черт побери, что происходит? – спросила Харпер. Ричер покачал головой. – Не могу произнести это вслух. Ты решишь, что я окончательно спятил. И отвернешься от меня. – Почему я должна решить, что ты спятил? Расскажи. – Не могу. Пока что это лишь карточный домик. И ты разрушишь его одним дуновением. Его может разрушить кто угодно. Так что ты должна увидеть все собственными глазами. Проклятие, ясамдолжен увидеть все собственными глазами. Но я хочу, чтобы ты была рядом, при задержании. – При каком еще задержании? Расскажи же мне. Ричер снова покачал головой. – Где твоя машина? – На стоянке. – Пошли. * * * Все время службы в армии подъем для Риты Симеки происходил ровно шесть часов утра, и она сохранила эту привычку в новой, гражданской жизни. Из двадцати четырех часов она спала в сутки шесть, с полуночи до шести утра, то есть, четверть своей жизни. А потом просыпалась, чтобы столкнуться лицом к лицу с оставшимися тремя четвертями. Бесконечная череда пустых дней. Поздняя осень, в саду делать нечего. Зимой в этих местах слишком холодно, и молодые растения не выдержат морозы. Поэтому все посадки приходятся на весну, а прополка и обрезание завершились еще в конце лета. Половину осени и зиму двери дома оставались запертыми, и Рита не выходила на улицу. Сегодня она решила поработать над Бахом. Отточить до совершенства трехголосые инвенции. Рита обожала этот канон. Ей очень нравилось, как музыка двигалась вперед, безукоризненно логическая, до тех пор, пока не завершалась тем, с чего начиналась. Подобно лестнице Мориса Эшера, которая вела вверх и вверх до самого основания. Восхитительно. Но это было очень сложное произведение. Рита исполняла его медленно. В первую очередь она училась брать нужные ноты, затем добивалась четкости, потом смысла, и в самую последнюю очередь отрабатывала темп. Нет ничего хуже, чем исполнять Баха быстро и плохо. Приняв душ, Рита оделась в спальне. Сделала она это быстро, потому что в доме было прохладно. На северо-западе осень бывает сырой и промозглой. Но сегодня небо расчистилось. Выглянув в окно, Рита увидела на востоке первые лучи рассвета, рассекавшие небо спицами из полированной стали. Она решила, что день будет облачный, но с проглядывающим изредка солнцем. Такой, каких ей уже пришлось пережить много. Ни хороший, ни плохой. Но терпимый. * * * Задержавшись на мгновение в подземном коридоре, Харпер провела Ричера к лифту, и они вышли на улицу. Прошли, ежась от холода, к ее машине. Крохотной двухместной модели желтого цвета. Ричер мысленно отметил, что видит эту машину первый раз. Харпер отперла дверь, Ричер нагнул голову и сложился пополам, чтобы поместиться в салоне. Недовольно посмотрев на него, Харпер бросила ему на колени свою сумку и села за руль. Внутри было очень тесно, и она, переключая передачи, задела своим локтем локоть Ричера. – Как ты собираешься попасть в Портленд? – Придется лететь обычным авиарейсом. Езжай в Национальный аэропорт. У тебя кредитные карточки с собой? Харпер покачала головой. – На всех перерасход. Они нигде не принимаются. – Все? Харпер кивнула. – Я сейчас на мели. Ричер промолчал. – А ты? – Я всегда на мели. * * * Пятая трехголосая инвенция Баха считается самой сложной из канона, но Рита Симека любила ее больше всего на свете. Она полностью зависела от эмоционального настроя, который задавался мозгом и проходил через плечи и руки к пальцам. Эмоциональный настрой должен быть капризным, но в то же время уверенным. Все произведение представляет собой очаровательную безделушку, и эмоциональный настрой должен передавать это; при этом для того, чтобы иметь возможность развиваться дальше, звучать инвенция должна серьезной. Безукоризненно отточенной, но в то же время сумасбродной. В глубине души Рита была уверена, что Бах был немножко сумасшедший. Помогал рояль. Он звучал зычно, но в то же время нежно и изящно. Рита дважды исполнила произведение от начала до конца, в замедленном темпе, и испытала удовлетворение от услышанного. Она решила поиграть еще три часа, затем сделать перерыв, пообедать и заняться домашними делами. Насчет вечера Рита еще не определилась. Может быть, надо будет поиграть еще немного. Ты занимаешь наблюдательный пост заранее. Так, чтобы успеть до смены дежурств в восемь часов утра. Ты внимательно следишь за происходящим. Все происходит в точности так же, как вчера. Агент Бюро не спит, но он уже потерял бдительность. Появляется «Краун» с непрогретым двигателем. Машины останавливаются бок о бок. «Бьюик» заводится, «Краун» разворачивается, «Бьюик» спускается вниз по склону, «Краун» ползет вперед и занимает освободившееся место. Двигатель замирает, полицейский поворачивает голову. Сползает вниз. Начинается его последнее дежурство в качестве сотрудника правоохранительных органов. После того, что произойдет сегодня, этому парню не доверят регулировать дорожное движение на Северном полюсе. – Так как же мы попадем в Портленд? – снова спросила Харпер. Ричер ответил не сразу. – Вот как. Раскрыв ее сумочку, он достал сотовый телефон. Закрыл глаза, вспомнил, как сидел на кухне у Джоди и набирал номер. Вспомнил драгоценную последовательность цифр. Медленно нажал кнопки. Моля бога о том, чтобы не ошибиться. Ему ответили. Низкий голос, слегка запыхавшийся. – Говорит полковник Джон Трент. – Трент, это Ричер. Вы меня по-прежнему любите? – В чем дело? – Мне нужен самолет, с авиабазы Эндрюс до Портленда, штат Орегон. – Когда? – Прямо сейчас. Немедленно. – Вы шутите? – Нет. Мы уже на пути в Эндрюс. Будем там через полчаса. Небольшая пауза. – С Эндрюса в Портленд, штат Орегон, так? – переспросил Трент. – Так. – Как быстро вам нужно туда добраться? – Как можно быстрее. Опять пауза. – Хорошо, – сказал Трент. В телефоне послышались гудки. Ричер закрыл аппарат. – Он тебе поможет? – спросила Харпер. Ричер кивнул. – Он передо мной в долгу. Так что поехали. Отпустив педаль сцепления, Харпер выехала со стоянки. Крошечную машину здорово тряхнуло на «лежачих полицейских». Проехав мимо часового ФБР, Харпер нажала на газ и пронеслась мимо первого контрольно-пропускного поста морской пехоты. Ричер успел краем глаза разглядеть повернутые вслед головы, удивленные лица под зелеными касками. – Так в чем же дело? – спросила Харпер. – Правда и ложь, – ответил Ричер. – А также средства, мотив и возможность. Святая троица правоохранительных органов. Три из трех – это уже что-то, верно? – Я не могу увидеть и одного из трех, – заметила Харпер. – В чем ключ? Машина быстро промчалась мимо второго контрольно-пропускного поста. Ее проводили взглядом другие удивленные лица под касками. – Надо собрать воедино разрозненные кусочки, – сказал Ричер. – На самом деле нам известно все, что нужно. Кое-что из этого нам уже известно на протяжении многих дней. Но мы все испортили, Харпер. Страшные ошибки и ложные предположения. Развернувшись на развилке, Харпер поехала на север по И-95. Движение было плотным. Они попали в дальние отголоски утреннего часа пик в Вашингтоне. Харпер, перестроившись в левый ряд, вынуждена была нажимать на тормоза, так как полоса была занята медленно ползущими машинами. – Проклятие! – выругался Ричер. – Не тревожься. Симеку охраняют. Как и всех остальных женщин. – Недостаточно хорошо. Успокоюсь я только тогда, когда мы сами туда прибудем. Мы имеем дело с очень хитрым преступником. Кивнув, Харпер принялась метаться вправо и влево, выискивая самую быстро движущуюся полосу. Машины едва тащились везде. Харпер сбросила скорость с сорока до тридцати миль в час. Затем до двадцати. Ты достаешь полевой бинокль и следишь, как полицейский совершает первый визит по малой нужде. Он просидел в машине час, потягивая привезенный в термосе кофе. Теперь ему необходимо удалить жидкость из организма. Открывается передняя левая дверь, полицейский разворачивается на сиденье, опускает ноги на землю и встает. Все его мышцы затекли без движения. Он потягивается, держась для равновесия за крышу машины. Закрывает дверь и направляется по дорожке. Поднимается наверх. Ты видишь, как он заходит на крыльцо. Берется рукой за шнурок колокольчика. Отходит от двери и ждет. Симеку ты не видишь. Угол зрения не тот. Но полицейский кивает, улыбается и заходит в дом. Ты не опускаешь бинокль, и спустя три-четыре минуты полицейский снова появляется на крыльце. Оборачивается, что-то говорит. Затем спускается вниз. Проходит по дорожке. Обходит капот машины. Садится за руль. Рессоры прогибаются, дверь закрывается. Полицейский откидывается назад. Поворачивает голову. Он наблюдает. Метнув крошечную машину вправо, Харпер выехала на обочину. Увеличила скорость до тридцати, тридцати пяти миль в час, обгоняя по внешней полосе застывший поток транспорта. Слева проплывали здоровенные шестиосные фуры, чьи колеса были высотой с автомобиль. – Что за ошибки? – спросила Харпер. – Что за ложные предположения? – Очень любопытные, учитывая данные обстоятельства. Но в этом не только наша вина. Хотя и мы заглотили крупную ложь. – Какую ложь? – Крупную, очаровательную, захватывающую ложь, – сказал Ричер. – Настолько крупную и бросающуюся в глаза, что никто ее не распознал. * * * После ухода полицейского Рита Симека осталась стоять у двери, учащенно дыша и пытаясь расслабиться. Весь день он приходил и уходил, приходил и уходил. Это не позволяло ей сосредоточиться. Для того, чтобы исполнять музыку должным образом, необходимо погрузиться в своеобразный транс. А этот проклятый глупый фараон постоянно все портил. Сев за рояль, Рита снова исполнила инвенцию, десять раз, пятнадцать, двадцать, от начала и до конца. Все ноты она брала правильно, но это было не главное. В чем тут смысл? Где эмоциональное содержание? Идея? Рита решила, что в целом ей удалось достичь определенного совершенства. Она улыбнулась. Увидела свое отражение в крышке рояля и улыбнулась снова. Прогресс налицо. Теперь надо оттачивать скорость исполнения. Но ни в коем случае не переусердствовать. Рита предпочитала, чтобы Баха исполняли медленно. Убыстрение темпа делает его произведения чересчур банальными. Хотя в основе своей они действительнопростые. Однако, на ее взгляд, Бах специально так задумал. Он сознательно писал простую музыку, которая прямо-таки напрашивается, чтобы ее исполняли с большой торжественностью. Встав, Рита потянулась. Закрыла крышку клавиатуры и вышла в коридор. Следующей проблемой будет обед. Ей придется заставлять себя глотать пищу. Возможно, с той же самой проблемой сталкиваются все одинокие люди. Трапеза в полном одиночестве не доставляет особого удовольствия. Тут Рита заметила в коридоре на паркете следы. Отпечатки больших, грязных ног. Этот чертов фараон, опять он устроил тут свинарник. Рита печально взирала на грязь, и тут зазвонил звонок. Этот идиотснова вернулся. Что с ним случилось? Он начисто разучился управлять своим мочевым пузырем? Обойдя отпечатки грязных ног, Рита открыла дверь. – Нет, – сказала она. – Что? – Нет, я не позволю вам воспользоваться туалетом. Я уже устала от вас. – Мисс, мне очень нужно, – сказал полицейский. – Мы ведь договаривались... – Обстоятельства изменились, – отрезала Рита. – Я больше не хочу, чтобы вы заходили ко мне в дом. Это просто вздор какой-то! Вы меня с ума сведете. – Я должен быть здесь... – Это какой-то вздор, – повторила Рита. – Мне не нужна ваша защита. Уходите отсюда, хорошо? Она решительно закрыла дверь. Заперла ее на замок и вернулась на кухню, учащенно дыша. Полицейский не входит в дом. Ты внимательно следишь за ним. Он просто остается стоять на крыльце, несколько растерянный. Затем его охватывает недовольство. Ты видишь это по его движениям. Он что-то говорит, подавшись назад, словно защищаясь, и тут, судя по всему, дверь закрывается у него перед носом, потому что он резко отступает назад. Какое-то время стоит на месте, уставившись перед собой, затем спускается с крыльца, через двадцать секунд после того, как поднялся. Что все это значит? Полицейский обходит капот своей машины и открывает дверь. Садится на сиденье, но не забирается в салон. Он сидит боком, поставив ноги на землю. Протягивает руку и берет микрофон. Полминуты держит его в руке, задумчиво рассматривая. Затем кладет на место. Полицейский не станет докладывать сержанту: «Сэр, она больше не пускает меня в дом пописать.» Итак, что он предпримет? И как это скажется на твоем плане? До авиабазы Эндрюс они доехали, двигаясь в основном по обочине, выезжая в случае необходимости в правый ряд. Сама база явилась оазисом спокойствия. С прошлого раза ничего почти не изменилось. В воздухе висел вертолет, но он был достаточно далеко, и шум его не был слышен. Трент связался с контрольно-пропускным постом и назвал фамилию Ричера. Это было очевидно, потому что часовой ждал их. Подняв шлагбаум, он предложил поставить машину у здания транспортного отдела морской пехоты и справиться внутри. Поставив свою крошечную желтую машину рядом с четырьмя «Шевроле» защитного цвета, Харпер заглушила двигатель. Догнала Ричера, который уже поднимался на крыльцо. Капрал, бросив на Харпер удивленный взгляд, передал их сержанту. Тот, бросив на Харпер удивленный взгляд, передал их с Ричером капитану. Капитан, бросив на Харпер удивленный взгляд, сказал, что новый транспортный «Боинг», совершающий испытательный полет, отправится вместо Сан-Диего в Портленд. Сказал, что самолет может их подбросить. Добавил, что они, скорее всего, будут на борту единственными пассажирами. И, наконец, сообщил, что вылет через три часа. – Через три часа? – переспросил Ричер. – Портленд – гражданский аэропорт, – объяснил капитан. – В нем плотный график посадок и взлетов. Ричер молчал. Капитан пожал плечами. – Это все, чего смог добиться полковник. Глава 28 Капитан проводил Ричера и Харпер в комнату предполетного ожидания на втором этаже. В комнате было только самое необходимое: люминесцентные лампы под потолком, линолеум на полу, пластмассовые стулья, расставленные вокруг низких столиков. – Особых удобств тут нет, – виноватым тоном произнес капитан. – Но это все, чем мы располагаем. Самому высокому начальству тоже приходится ждать здесь. Ричер подумал: «Высокому начальству тоже приходится ждать три часа?» Но вслух он ничего не сказал. Лишь поблагодарил капитана и встал у окна, уставившись на взлетно-посадочную полосу. Там не происходило ничего особенного. Харпер подошла было к нему, но затем вернулась и села на стул. – Скажи же мне. В чем дело? – Начнем с мотива. У кого есть мотив? – Не знаем. – Вернемся к Эми Каллан. Предположим, она была бы единственной жертвой. Кого вы заподозрили бы в первую очередь? – Ее мужа. – Почему мужа? – Если убита жена, всегда надо первым делом приглядываться к мужу, – объяснила Харпер. – Потому что мотив очень часто бывает личным. А самый близкий человек для женщины – ее муж. – Икаквы бы пригляделись к нему? – Как? Так же, как всегда. Протрясли бы его, протрясли бы его алиби, работали бы до тех пор, пока что-нибудь не всплыло бы. – И долго он не продержался бы, так? – Да, рано или поздно он сломался бы. Ричер кивнул. – Хорошо. Теперь давай предположим, что убийцадействительномуж Эми Каллан. Как ему избежать вашего пристального внимания? – Никак. – А вот тут ты неправа. Он может избежать этого, если найдет несколько женщин, имеющих что-то общее с его женой, и убьет их тоже. Причем сделает это каким-то исключительно своеобразным способом, который обязательно заставит всех искать некий крайне необычный мотив. Другими словами, он замаскирует избранную цель целым ворохом мусора, не имеющего никакого отношения к делу. Отведет подозрение от себя, спрятав личные связи в толпе. Все равно как где лучше спрятать песчинку? Харпер кивнула. – На песчаном берегу. – Совершенно верно. – Значит, это муж Каллан? – Нет, не он. Но? – Но теперь нам достаточно найти мотив только для убийства одной из женщин, а не всех. Все остальные – лишь отвлекающий маневр. Песчаный берег. – Камуфляж, – подтвердил Ричер. – Фоновый шум. – Так которая из них? Кто истинная цель? Ричер ничего не ответил. Отошел от окна и сел. Ты ждешь. В горах холодно. Холодно и неуютно. Ты сидишь на корточках, укрываясь за скалами. Ветер западный, и очень сыро. Но ты упорно ждешь. Наблюдение – это очень важно. Определенность – это всё. Ты понимаешь, что если сохранишь внимание, то сможешь все. Абсолютно все. Поэтому ты ждешь. Ты наблюдаешь за сидящим в машине полицейским и веселишься по поводу его мучений. Он всего в нескольких сотнях футов от тебя, но это другой мир. Ты можешь отойти от скалы, и вокруг будет миллион акров безлюдных гор, которыми можно воспользоваться для оправления естественных потребностей. А он находится посреди цивилизации. Вокруг улицы, переулки, дома. Он не может воспользоваться всем этим. Его арестуют за нарушение общественного порядка. Он должен будет сам арестовать себя. И двигатель не работает. Значит, в салоне холодно. Это к лучшему или к худшему? Ты наблюдаешь и ждешь. Прежде чем истекли три часа, в комнату предполетного ожидания пожаловал сам капитан. Он провел Ричера и Харпер вниз, и они вышли на улицу через ту же дверь, через которую вошли. У крыльца ждала штабная машина. – Счастливого пути, – пожелал капитан. Машина проехала к взлетно-посадочной полосе, на которой стоял одинокий «Боинг». От самолета отъезжали автозаправщики; внизу суетились техники. Лайнер сверкал новой белой краской. – Самолеты перекрашивают только после того, как мы убеждаемся, что они нам подходят, – объяснил водитель. Перед открытым люком стоял трап. Вверху толпились члены экипажа, в форме, с пухлыми портфелями. – Добро пожаловать на борт, – сказал второй пилот. – Свободное место вы отыщете без труда. В салоне их было двести шестьдесят. Это был обычный пассажирский лайнер, только без каких-либо излишеств. Ни телевизоров, ни полочек с журналами, ни кнопок вызова стюардесс. Ни одеял, ни подушек, ни наушников. Все кресла были одного цвета – защитного. От ткани исходил характерный запах новой вещи. Заняв три кресла, Ричер уселся боком, спиной к иллюминатору. – За последние несколько дней нам с тобой пришлось порядком налетать, – заметил он. Харпер села за ним. Пристегнула ремень. – Это уж точно. – Так, ребята, слушайте внимательно, – окликнул их второй пилот, выглянувший из кабины. – Этот самолет военный, федеральному управлению гражданской авиации не подчиняется, поэтому предполетное объявление будет на военный манер, договорились? А именно: не беспокойтесь, потому что мы не разобьемся. А если разобьемся, вас непременно расплющит в отбивную котлету и превратит в пепел, так что причин для беспокойства все равно нет. Ричер улыбнулся. Харпер пропустила шутку пилота мимо ушей. – Так кто же истинная цель? – повторила она. – А ты сама подумай. Самолет покатил по взлетно-посадочной полосе. Через минуту он уже был в воздухе, могучий, уверенный. Развернулся над раскинувшимся внизу Вашингтоном, набирая высоту. Поднялся над облачностью и взял курс на запад. Бедняга до сих пор терпит. С тех пор он так и не выходил из машины, а машина по-прежнему стоит прямо перед домом Симеки. Напарник привез ему пакет с обедом. В нем термос с двадцатью унциями кофе. Скоро бедняге станет совсем невмоготу. Но это никак не влияет на твой план. Да и как могло бы повлиять? Времени два часа; пора делать звонок. Ты открываешь украденный телефон. Набираешь номер Симеки. Нажимаешь клавишу с маленькой пиктограммой зеленого телефона. Слышишь, как переключается коммутатор. Раздаются гудки. Ты низко приседаешь за скалой и готовишься начать говорить. Здесь теплее. Нет ветра. Гудки продолжаются. Ответит ли Симека? Может быть, и не ответит. Такая капризная стерва, которая не позволила телохранителю воспользоваться туалетом, может запросто проигнорировать звонящий телефон. Тебя на мгновение охватывает паника. Что делать в этом случае? Если Симека не снимет трубку? Она снимает трубку. – Алло. В ее голосе звучат тревога, недовольство, готовность перейти в нападение. Она думает, что это полицейский сержант, который будет жаловаться. Или координатор ФБР, который будет убеждать ее вести себя благоразумно. – Здравствуй, Рита, – говоришь ты. Она слышит твой голос. Ты чувствуешь, как она успокаивается. – Да? Ты объясняешь ей, что она должна сделать. – Не первая, – принялась рассуждать вслух Харпер. – Первая жертва была выбрана наугад. Чтобы увести нас со следа. Вероятно, и не вторая. Вторая жертва была нужна, чтобы установить четкий рисунок. – Согласен. Каллан и Кук – это фоновый шум. Дымовая завеса. Харпер кивнула. Умолкла. Ричер почувствовал, что она шевелится у него за спиной. Выбравшись в проход, Харпер устроилась на трех креслах напротив. Ощущение странное, но знакомое. Между ними ничего кроме ровных рядов одинаковых пустых кресел. – Но убийца не будет оставлять истинную жертву на самый конец, – снова заговорила Харпер. – У него есть цель, и он хочет поразить ее до того, как кто-то успеет что-либо сообразить. – Согласен, – повторил Ричер. – Значит, третья или четвертая. Ричер молча кивнул. – Но которая из двух? В чем ключ? – Во всем. В том же, в чем был и раньше. В уликах. В географии, в краске, в отсутствии насилия. * * * Обед состоял из холодного сморщенного яблока и кусочка швейцарского сыра – только это и мог предложить холодильник. Рита аккуратно разложила все на тарелке, чтобы сохранить какое-то подобие приличия. Поев, она вымыла тарелку, убрала ее в шкаф и, пройдя в коридор, отперла входную дверь. Постояла на холоде, затем прошла по дорожке вниз. Полицейская машина по-прежнему стояла напротив. Увидев Риту, полицейский опустил стекло. – Я хочу извиниться, – как можно вежливее произнесла Рита. – Я незаслуженно вас обидела. Просто все это начинает действовать мне на нервы. Разумеется, вы можете заходить в дом когда вам потребуется. Полицейский озадаченно уставился на нее, судя по всему, мысленно рассуждая: «Ох уж эти женщины!» Продолжая улыбаться, Рита подняла брови и склонила голову, словно повторяя свое приглашение. – Ну, тогда я зайду прямо сейчас, – сказал полицейский. – Если вы не возражаете. Рита кивнула, дожидаясь, пока он выйдет. Она отметила, что полицейский оставил стекло опущенным. Когда он вернется, в машине будет холодно. Рита первой прошла к крыльцу. Полицейский торопливо семенил следом. Она решила, что он был на грани отчаяния. – Вы знаете, куда идти. Рита осталась ждать в коридоре. Полицейский вышел из туалета с выражением нескрываемого облегчения на лице. Рита открыла перед ним входную дверь. – Не стесняйтесь, приходите, когда вам понадобится. Смело звоните в дверь. – Хорошо, мэм. Если вы действительно ничего не имеете против. – Ничего не имею. Я очень признательна вам за то, что вы для меня делаете. – Мы здесь выполняем свой долг, – с гордостью, но немного застенчиво произнес полицейский. Рита проводила взглядом, как он вернулся к машине. Заперла дверь и прошла в гостиную. Постояла, глядя на рояль, и в конце концов решила уделить музыке еще сорок пять минут. Быть может, даже час. Вот так лучше. И время выбрано правильно. Впрочем, твердой уверенности у тебя пока нет. Ты прекрасно разбираешься во многом, но только не в урологии. Наблюдая за тем, как полицейский возвращается к машине, ты приходишь к выводу, что он еще слишком молод для того, чтобы иметь проблемы с предстательной железой. Остается только оценить, когда позывы наполненного мочевого пузыря пересилят стеснительность, и полицейский решится снова побеспокоить Симеку. Сейчас половина третьего; до восьми вечера он еще как минимум дважды захочет оправить естественную нужду. Скорее всего, один раз до, а другой уже после смерти Симеки. Над Северной Дакотой облачность рассеялась. Внизу в семи милях показалась земля. Второй пилот вышел из кабины и показал городок, в котором родился. Маленький городок к югу от Бисмарка. Через него протекала Миссури, тонкая серебристая ленточка. Пилот снова вернулся в кабину, оставив Ричера гадать над премудростями навигации. Он в этом совсем не разбирался. Прямой путь от Вирджинии до Орегона должен был бы проходить над Кентукки, Иллинойсом, Айовой, Небраской, Вайомингом и Айдахо. Самолету незачем было подниматься до Северной Дакоты. Но так дорогу делало короче нечто, именуемое «большими круговыми маршрутами». Ричер где-то слышал об этом. Но ничего не понимал. Как не самый короткий путь может быть самым быстрым? – Краску похитила Лорейн Стэнли, – сказала Харпер. – Отсутствие насилия показывает, что убийца лишь имитирует ярость. Но что доказывает география? – Мы уже говорили об этом. – Она демонстрирует размах. – И скорость, – сказал Ричер. Харпер молча кивнула. – И еще мобильность, – добавил он. – Не забывай про мобильность. * * * В конце концов Рита провела за роялем полтора часа. Полицейский больше не приходил; она успокоилась, и ее техника, совершенствуясь, достигла наконец такого уровня, до которого еще никогда не поднималась. Мысли Риты были сосредоточены исключительно на нотах, и она все убыстряла и убыстряла темп, до тех пор, пока исполнение не стало шероховатым. Тогда Рита чуть отступила назад и остановилась на темпе, более быстром, чем указанный в нотах. Но, черт побери, какая разница? Бах зазвучал просто бесподобно. Быть может, даже лучше, чем если бы исполнялся в нужном темпе. Музыка звучала величественно, содержательно, логично. Рита осталась довольна. Отодвинув стул, она сплела руки и потянулась. Затем закрыла клавиатуру и встала. Вышла в коридор и поднялась по лестнице в ванную. Постояла перед зеркалом, причесываясь. Затем спустилась вниз и достала из гардероба куртку. Достаточно короткую, чтобы было удобно в машине, и достаточно теплую, чтобы защитить от осенних холодов. Рита переобулась. Отперла дверь в подвал и спустилась вниз. Отперла пультом дистанционного управления ворота гаража и отперла машину. В салоне зажегся свет. Сев за руль, Рита завела двигатель. Ворота гаража, ворча, поползли вверх. Задом выехав на дорожку, Рита закрыла ворота. Обернувшись, увидела, что полицейская машина перегородила выезд. Рита, не заглушив двигатель, направилась к ней. Увидев ее, полицейский опустил стекло. – Я еду в магазин, – сказала Рита. Он молча посмотрел на нее. Было очевидно, что такой вариант отсутствовал в сценарии. – Как долго вы собираетесь там пробыть? – наконец спросил полицейский. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26 |
|||||||||