Глава 15

Харпер по-прежнему была в своем втором костюме, ее волосы по-прежнему свободно ниспадали на плечи, но это было единственное сходство с тем, что видел Ричер при предыдущей встрече. От медлительного спокойствия не осталось и следа; оно уступило место лихорадочному напряжению. Глаза молодой женщины были красными и опухшими.

– В чем дело? – спросил Ричер.

– Убийца нанес новый удар.

– Где?

– В Спокане.

– Не может быть!

– Да. Убита Элисон Ламарр.

Наступило молчание.

– Полное дерьмо! – наконец прошептал Ричер.

Харпер кивнула.

– Да, полное дерьмо.

– Когда?

– Вчера, когда именно, пока неизвестно. Убийца ускорил шаг. Перестал выдерживать временной интервал. Следующее преступление должно было произойти только через две недели.

– Как это случилось?

– Так же, как и в предыдущие разы. Элисон долго звонили из больницы, чтобы сообщить о смерти отца, но никто так и не ответил. В конце концов вызвали полицию, полиция отправилась к ней домой и обнаружила ее. Мертвую, в ванне, в краске, как и всех остальных.

Снова молчание.

– Черт побери, но каким образом убийце удалось проникнуть в дом?

Харпер покачала головой.

– Он просто вошел в дверь.

– Проклятие, я не могу в это поверить.

– Место оцеплено. Туда направляется специальная бригада криминалистов из Квантико.

– Они ничего не найдут.

Опять молчание. Харпер возбужденно обвела взглядом кухню.

– Блейк хочет, чтобы ты вернулся, – сказала она. – Теперь он обеими руками поддерживает твою теорию. Верит, что женщин всего одиннадцать, а не девяносто одна.

Ричер пристально посмотрел ей в лицо.

– И что я должен на это ответить? Лучше поздно, чем никогда?

– Блейк хочет, чтобы ты вернулся, – повторила Харпер. – Дело зашло слишком далеко. Нам нужно как можно скорее установить тесные контакты с военными. А Блейк считает, что ты продемонстрировал мастерское умение устанавливать тесные контакты.

Фраза прозвучала очень нехорошо. Она придавила кухню тяжелым грузом. Отвернувшись от Харпер, Джоди уставилась на холодильник.

– Ричер, ты должен ехать, – сказала она.

Он ничего не ответил.

– Отправляйся устанавливать тесные контакты, – продолжала Джоди. – Поезжай заниматься тем, что у тебя хорошо получается.

Ричер согласился вернуться. Харпер оставила машину на углу Бродвея. Это была машина Бюро, позаимствованная в нью-йоркском отделении. За рулем сидел тот самый агент, который сопровождал Ричера по дороге из Гаррисона, приставив к виску пистолет. Но если он и смутился по поводу резкой перемены статуса Ричера, то не подал вида. Просто включил красную мигалку и помчался на запад в сторону «Ньюарка».

Аэропорт был забит людьми. Харпер и Ричер протолкались к кассам. Им пришлось немного подождать, пока придет запрос из Квантико. Два места эконом-класса. Они бежали бегом от регистрации до выхода на летное поле и оказались последними пассажирами, поднявшимися на борт самолета. Встретив у трапа, стюардесса проводила их в салон первого класса. Остановившись рядом с ними, взяла микрофон и приветствовала всех, кто вылетает рейсом на Сиэттл и Такому.

– Сиэттл? – переспросил Ричер. – Я полагал, мы отправляемся в Квантико.

Застегнув ремень безопасности, Харпер покачала головой.

– Первым делом мы отправимся на место преступления. Блейк считает, это может оказаться полезным. Мы были там два дня назад. И сможем сравнить то, что было, с тем, что есть. Блейк считает, игра стоит свеч. Он на грани отчаяния.

Ричер кивнул.

– Как приняла это известие Ламарр?

Харпер пожала плечами.

– На части не рассыпалась. Но ей очень тяжело. Она хочет держать все в своих руках, но не присоединится к нам. По-прежнему наотрез отказывается летать.

Описав широкий круг по рулежной дорожке, самолет покатился к взлетно-посадочной полосе. Двигатели взвыли, набирая обороты. Салон завибрировал.

– В том, чтобы летать, нет ничего страшного, – заметил Ричер.

Харпер кивнула.

– Знаю. Плохо разбиваться.

– С точки зрения статистики это почти не происходит.

– То же самое можно сказать про лотерею. Но счастливый билет обязательно кому-то достанется.

– Нежелание летать самолетом – жуткая штука. В нашей необъятной стране это накладывает определенные ограничения, не так ли? Особенно на агента Федерального бюро расследований. Удивлен, как Ламарр терпят в вашем ведомстве.

Харпер снова пожала плечами.

– Это воспринимается как данная величина. С которой приходится считаться.

Вырулив за взлетно-посадочную полосу, самолет резко затормозил. Рев двигателей стал еще громче, и самолет покатился вперед, сначала плавно, затем все набирая скорость. Наконец он мягко оторвался от бетонной полосы, убрались шасси, и земля за иллюминатором резко накренилась.

– До Сиэттла пять часов, – сказала Харпер. – Все начинается сначала.

– Ты думала насчет географии? – спросил Ричер. – Спокан – это ведь четвертый угол, верно?

Она кивнула.

– Одиннадцать точек, случайно разбросанных по всей территории страны, и убийца выбирает каждую следующую на максимальном удалении от предыдущих.

– Но почему?

Харпер нахмурилась.

– Демонстрирует свои возможности?

Ричер кивнул.

– И, полагаю, свою скорость. Возможно, именно поэтому он отказался выдерживать временной интервал. Чтобы продемонстрировать свою эффективность. Вот он в Сан-Диего, а через пару дней он уже в Спокане, следит за очередной жертвой.

– Хладнокровный тип.

Ричер задумчиво кивнул.

– Это точно. Он оставляет без единой улики место преступления в Сан-Диего, затем как сумасшедший несется на север и оставляет, не сомневаюсь, также без единой улики, место преступления в Спокане. Очень, очень хладнокровный тип. Мне хочется узнать, кто это такой, черт побери?

Харпер мрачно усмехнулась.

– Нам всем хочется это узнать, Ричер. Вся загвоздка состоит в том, чтобы придумать, как это сделать.

Ты гений, вот ты кто. Абсолютный гений, кладезь сверхчеловеческих способностей. Готовы уже четверо! Раз, два, три, четыре. И четвертая была лучше всех. Сама Элисон Ламарр! Ты снова и снова перебираешь случившееся в памяти, мысленно прокручивая, словно видеофильм, проверяя, оценивая, изучая. И наслаждаясь. Потому что на данный момент это лучшее. Больше всего удовлетворения, больше всего радости. И самое сильное воздействие. Выражение ее лица, когда она открыла дверь! Смутное озарение, удивление, радушная улыбка!

И ни одной ошибки. Ни одной. Все выполнено безукоризненно, от начала и до конца. Ты проигрываешь заново каждое свое действие в мельчайших подробностях. Никаких отпечатков пальцев, никаких следов. Никаких признаков твоего присутствия. Разумеется, помогло расположение дома. Никого на многие мили вокруг. Операция была совершенно безопасной. Возможно, надо было повеселиться чуть больше. Например, заставить Ламарр спеть. Или потанцевать! Можно было провести с ней чуть больше времени. Все равно никто бы ничего не услышал.

Однако этого не было, потому что очень важно придерживаться строгого рисунка. Рисунок тебя оберегает. Ты мысленно оттачиваешь все мелочи, полагаясь на знакомое. Рисунок был составлен на самый худший случай, каковым, вероятно, была та сучка Стэнли в Сан-Диего. Повсюду соседи! Маленькие картонные домики, громоздящиеся друг на друге! Придерживаться рисунка – вот ключ к успеху. Думать, думать, думать. Просчитывать все заранее. И строить планы на будущее. Да, уже покончено с номером четвертым, и ты имеешь полное право снова и снова мысленно повторять случившееся, наслаждаться своей гениальностью, но затем надо будет перестать думать о прошлом, закрыть за ним дверь и начать готовиться к номеру пять.

Еду на борту самолета предложили как раз такой, какой и можно было ожидать в полете, который начался между обедом и ужином и пересек все часовые пояса, имеющиеся на континенте. С уверенностью можно было сказать только то, что это был не завтрак. Еда состояла в основном из булочек из сдобного теста с запеченными ветчиной и сыром. Харпер есть отказалась, поэтому Ричер поглотил две порции. Затем подкрепил силы кофе и погрузился в размышления. В основном он думал о Джоди. «Но нужна ли мне та жизнь, которую ведешь ты, и наоборот?» Во-первых, каждому надо определить свою жизнь. Ричер прикинул, что с Джоди все понятно. Юрист, владелец собственности, житель большого города, любит джаз, любит современное искусство. Человек, стремящийся к определенности, в первую очередь потому, что ему слишком хорошо известно, что такое неприкаянность. Если кто-то и имел право жить на четвертом этаже старинного здания на Бродвее в окружении музеев, галерей искусств и музыкальных клубов в подвальчиках, то именно Джоди.

Ну а он? Что доставляет ему счастье? Конечно, быть рядом с Джоди. Тут никаких сомнений. Ричер вспомнил тот июньский день, когда он снова вернулся в ее жизнь. Заново пережил то мгновение, когда увидел Джоди и понял, кто она такая. Тогда он ощутил потрясение, сравнимое с тем, как если бы получил мощный разряд тока. Разлившийся по всему его телу. И сейчас Ричер пережил то же самое, и только потому, что просто подумал об этом. В своей жизни ему редко доводилось испытывать что-то подобное.

Редко, но все же доводилось. То же самое он испытывал время от времени с тех пор, как уволился из армии. Ричер вспомнил, как выходил из автобусов в городках, о которых никогда не слышал, в штатах, в которых никогда не бывал. Вспомнил ощущение солнечного тепла на затылке и асфальта под ногами, вспомнил дороги, расстилающиеся перед ним до самого горизонта. Вспомнил, как он отсчитывал мятые доллары администраторам забытых богом мотелей, как получал взамен старые бронзовые ключи, вспомнил пахнущие сыростью номера в дешевых гостиницах, скрип пружин незнакомых кроватей. Жизнерадостных официанток в маленьких столовых. Длящиеся минут десять разговоры с водителями, согласившимися его подвезти, – мимолетные контакты двух из нескольких миллиардов обитателей нашей планеты. Это была жизнь бродяги. Ее очарование значило для Ричера многое, и он скучал по этому с тех самых пор, как вынужден был безотлучно торчать в Гаррисоне и дома у Джоди. Очень скучал. Ему было плохо. Так же плохо, как сейчас, когда он скучал по Джоди.

– Ну как, есть прогресс? – спросила Харпер.

– Что? – встрепенулся Ричер.

– Ты погрузился в раздумья. Перестал замечать окружающую действительность.

– Да?

– Так о чем же ты думал?

Он пожал плечами.

– О скалах и твердых поверхностях.

Харпер удивленно посмотрела на него.

– Ну, это нас никуда не приведет. Так что думай о чем-нибудь другом, хорошо?

– Хорошо.

Отвернувшись, Ричер попытался прогнать из мыслей Джоди. Попытался думать о чем-нибудь другом.

– Наблюдение, – вдруг произнес он.

– Что ты хочешь сказать?

– Мы предполагаем, что убийца сначала наблюдает за домом, так? По крайней мере, целые сутки. Возможно, он уже прятался где-то рядом как раз тогда, когда мы там были.

Харпер поежилась.

– Мурашки по коже бегут. Но что с того?

– А то, что вам нужно проверить регистрационные книги всех мотелей, прочесать окрестности. Искать следы. Только так можно будет добиться результатов. Бесполезно пытаться творить чудеса, сидя на пятом этаже под землей в Вирджинии.

– Там никаких окрестностей нет. Ты сам все видел. Так что нам не с чем работать. Я уже устала повторять это.

– А я устал повторять, что работать всегда есть с чем.

– Да-да, убийца чрезвычайно умен, краска, география, уединенные места.

– Именно. Я не шучу. Эти четыре обстоятельства обязательно выведут вас на него. Блейк тоже вылетел в Спокан?

Харпер кивнула.

– Мы встречаемся на месте преступления.

– В таком случае, он должен будет сделать то, что я ему скажу, в противном случае я разворачиваюсь и ухожу.

– Не перегибай палку, Ричер. Ты лишь обеспечиваешь связь с армией, следователем тебя никто не назначал. А Блейк в отчаянном положении. Он может заставить тебя остаться силой.

– Все его угрозы иссякли.

Харпер нахмурилась.

– И не надейся на это. Дирфильд и Козо работают над тем, чтобы заставить тех китайцев дать показания против тебя. Они попросят иммиграционную службу проверить всех нарушителей, и та найдет около тысячи нелегалов среди одной только ресторанной прислуги. Начнутся разговоры о депортации, но большим шишкам в китайском землячестве также намекнут о том, что готовность к сотрудничеству в одном маленьком деле поможет полностью решить эту проблему. И те заставят своих ребят вывалить все то, что мы от них ждем. Максимум пользы для максимума людей, верно?

Ричер ничего не ответил.

– Бюро всегда добивается того, что хочет, – подвела итог Харпер.

Однако есть одна проблема в том, чтобы снова и снова прокручивать случившееся словно видеозапись: постепенно начинают закрадываться сомнения. Ты в который раз перебираешь в памяти то, что произошло, и начинаешь сомневаться, действительно ли было сделано все то, что нужно было сделать. Ты сидишь в полном одиночестве и думаешь, думаешь, думаешь, и воспоминания начинают расплываться; чем больше вопросов ты задаешь, тем меньше в тебе уверенности. Одна пустяковая мелочь. Была ли она сделана? Была ли она сказана? Ты помнишь, что у Каллан это было сделано. Помнишь наверняка. И у Каролины Кук. Да, определенно. Ты тоже это помнишь. И у Лорейн Стэнли в Сан-Диего. А что насчет Элисон Ламарр? Было ли это сделано? Или по твоему приказу это сделала она сама? Было ли это? Ты сомневаешься.

Нет, вернулась твердая уверенность, что все было сделано так как надо. А может быть, это лишь следствие бесконечных прокруток в памяти? Быть может, вступает в дело рисунок, заставляя тебя предположить, что событие случилось, так как до этого оно случалось всегда? Однако, быть может, на этот раз произошло упущение. И это тебя страшно пугает. Ты начинаешь со страхом копаться в памяти, и чем больше копаешься, тем больше убеждаешься в мысли, что на этот раз произошел прокол. Эта мелочь вылетела у тебя из головы. Были ли сказаны нужные слова? Получила ли Ламарр приказ? Возможно, не получила. И что тогда?

Ты заставляешь себя встряхнуться, успокоиться. Ты обладаешь сверхчеловеческим талантом, поэтому сомнение, тревога – это не для тебя. Вздор. Нелепость! Поэтому ты выбрасываешь все это из головы. Но беспокойство не желает расставаться с тобой. Оно усиливается, становится все громче, громче. И в конце концов ты остаешься сидеть в полном одиночестве, зная наверняка, что наконец допущена первая маленькая ошибка.

Собственный реактивный «Лир» Бюро переправил Блейка и бригаду криминалистов прямиком с авиабазы Эндрюс в Спокан, после чего Блейк послал самолет в аэропорт Сиэттла-Такомы забрать Харпер и Ричера. Маленький реактивный самолет уже ждал на бетонной полосе у здания аэровокзала, и прилетевших встретил тот же самый агент из сиэттлского отделения. Накрапывал дождик, было холодно, поэтому Харпер и Ричер торопливо взбежали по трапу «Лира», укрываясь от непогоды. Через четыре минуты они уже снова были в воздухе.

Перелет до Спокана на «Лире» получился гораздо быстрее, чем на «Сессне». На аэродроме Харпер и Ричера ждал тот же самый агент местного отделения в машине. Как и в прошлый раз, адрес Элисон Ламарр был записан на бумажке, закрепленной на лобовом стекле. Агент проехал десять миль на восток к Айдахо, затем повернул на север, на узкую дорогу, уходящую в сторону гор. Через пятьдесят ярдов после поворота дорога была перегорожена двумя машинами и желтой лентой, натянутой поперек между деревьями. Вдалеке за деревьями виднелись горы. Западные склоны были затянуты дождевыми тучами, а на восточных в косых лучах солнца, пробивающегося сквозь облачность, сверкали узкие полоски ледников.

Полицейский снял ленту с дерева, и машина медленно проползла за ограждение. Проехав мимо уединенных домов, отстоящих друг от друга не меньше чем на милю, агент остановился у поворота к дому Ламарр.

– Дальше придется идти пешком.

Он остался в машине, а Харпер и Ричер направились к дому. В сыром воздухе висела изморось, которую еще нельзя было назвать дождем, но и сухой погодой она тоже уже не была. Слева показался дом, полускрытый оградой и чахлыми деревцами, сгорбленными ветрами; дорога, извиваясь, проходила справа от него. Она была перегорожена скоплением машин. Черная с белым машина местной полиции с бессмысленно мигающими на крыше красным и синим огоньками. Два седана и черный джип с тонированными стеклами. Микроавтобус передвижной криминалистической лаборатории с открытыми дверьми. На всех машинах блестели бисеринки дождевых капель.

Когда Харпер и Ричер подошли ближе, правая передняя дверь джипа открылась, и им навстречу вышел Нельсон Блейк. Он был в темном костюме, воротник поднят для защиты от промозглой сырости. Лицо его было не столько красным, сколько серым, словно прямым следствием шока стало снижение давления. Блейк сразу перешел к делу. Никаких приветствий. Ни извинений, ни обмена любезностями. Никаких заявлений типа «я ошибался, а ты оказался прав».

– До сумерок осталось не больше часа, – сказал он. – Я хочу, чтобы вы провели меня тем же маршрутом, что ходили позавчера, и рассказали обо всех отличиях.

Ричер кивнул. Внезапно ему очень захотелось что-нибудь обнаружить. Что-нибудь важное. Что-нибудь, имеющее решающее значение. И не ради Блейка. Ради Элисон. Ричер стоял, разглядывая ограду, деревья и лужайку. Везде чувствовались заботливые руки, уход. Казалось бы, всего лишь небольшие изменения, затронувшие крошечный участок поверхности планеты, однако ими двигали хороший вкус и энтузиазм женщины, которой уже не было в живых. И осуществлены они были ее личным трудом.

– Кто уже побывал в доме? – спросил Ричер.

– Только местный полицейский, – сказал Ричер. – Тот, который обнаружил тело.

– И больше никого?

– Никого.

– И даже никого из ваших?

Блейк покачал головой.

– Я хотел сначала услышать ваши впечатления.

– То есть, она по-прежнему в ванне?

– Боюсь, да.

Вокруг стояла полная тишина. Лишь свист ветра в проводах линии электропередач. Красные и синие отблески мигалок на крыше полицейской машины поочередно окрашивали спину костюма Блейка, ритмичные и бесполезные.

– Хорошо, – наконец сказал Ричер. – Местный полицейский что-нибудь трогал?

Блейк снова покачал головой.

– Он открыл дверь, обошел первый этаж, поднялся наверх, заглянул в ванную и сразу же связался со своим диспетчером. А у того хватило ума приказать ему немедленно покинуть дом.

– Входная дверь была не заперта?

– Закрыта, но не заперта.

– Полицейский стучал?

– Наверное.

– Значит, его отпечатки пальцев будут на дверном молотке. И на ручках внутренних дверей.

Блейк пожал плечами.

– Это не имеет значения. Он все равно не мог стереть отпечатки пальцев убийцы, потому что тот их не оставляет.

Ричер кивнул.

– Хорошо.

Он прошел вдоль машин, мимо поворота на дорожку, ведущую к дому. Прошел ярдов двадцать дальше по дороге.

– Куда она ведет? – окликнул он Блейка.

Тот следовал за ним на удалении десяти ярдов.

– По-моему, в никуда.

– Узкая, да?

– Ну, бывают и пошире, – согласился Блейк.

Ричер вернулся назад.

– Поэтому вам следует осмотреть почву на обочинах, скорее всего, там, где дорога делает следующий поворот.

– Зачем?

– Наиболее вероятно, убийца приехал из Спокана. Проехал мимо дома и поехал дальше, затем сделал разворот и вернулся назад. Ему нужно было оставить машину развернутой в нужную сторону, еще до того, как он войдет в дом и приступит к делу. Такой человек обязательно должен предусмотреть пути отхода.

Блейк кивнул.

– Хорошо, я поручу кому-нибудь заняться этим. А вы тем временем проведите меня по дому.

Крикнув распоряжения бригаде криминалистов, он присоединился к Ричеру и Харпер у поворота на дорожку, ведущую к дому. Те стояли, дожидаясь его.

– Итак, ведите.

– Мы задержались здесь, – начала Харпер. – Стояла жуткая тишина. Затем мы подошли к двери и постучали молотком.

– Погода была сырая или сухая? – спросил Блейк.

Харпер переглянулась с Ричером.

– Кажется, сухая. Редкие облака, солнце. Нежарко. Но дождя точно не было.

– Дорожка была сухой, – добавил Ричер. – Не высохшей до пыли, но гравий был сухой.

– Значит, вы не испачкали в грязи обувь?

– Сомневаюсь.

– Хорошо.

Они подошли к входной двери.

– Наденьте на ноги вот это, – сказал Блейк, доставая из кармана рулон полиэтиленовых пакетов большого размера.

Все натянули на обувь пакеты и заткнули края полиэтилена в ботинки.

– Элисон Ламарр открыла только после того, как мы постучали дважды, – сказала Харпер. – Я показала свой значок в глазок.

– Она была на взводе, – добавил Ричер. – Сказала нам, что Джулия ее обо всем предупредила.

Угрюмо кивнув, Блейк толкнул дверь обернутым в полиэтилен ботинком. Дверь распахнулась с тем же скрипом старых петель, который запомнился Ричеру по предыдущему разу.

– Мы задержались здесь, в прихожей, – сказала Харпер. – Затем Элисон предложила нам кофе, и мы прошли на кухню.

– Здесь что-нибудь изменилось? – спросил Блейк.

Ричер огляделся вокруг. Стены, обшитые сосновыми досками, сосновые половицы, желтые занавески, старые диваны, переоборудованные масляные светильники.

– Все как было в тот раз, – сказал он.

– Хорошо, идем на кухню.

Они прошли на кухню. Пол по-прежнему оставался начищенным до блеска. Те же самые шкафчики, пустая и остывшая плита, посудомоечная и стиральная машины на своем месте. В мойке лежала грязная посуда, а один из ящиков кухонного стола был чуть выдвинут.

– Выглядит все по-другому, – заметила Харпер, остановившаяся у окна. – Сегодня все кажется каким-то серым и унылым.

– В мойке посуда, – сказал Ричер. – А вот этот ящик был задвинут.

Они столпились около мойки. Одна тарелка, стакан, чашка, нож и вилка. На тарелке остатки яйца и хлебные крошки; в чашке кофейная гуща.

– Завтрак? – предположил Блейк.

– Или ужин, – добавила Харпер. – Яйцо всмятку и тост – для одинокой женщины это может быть и ужин.

Блейк кончиком пальца выдвинул ящик. Внутри дешевые столовые приборы, а также пестрая коллекция инструментов: маленькие отвертки, пассатижи, моток изоленты, предохранители.

– Хорошо, дальше что? – спросил Блейк.

– Я осталась с Элисон здесь, – сказала Харпер. – Ричер осмотрел дом.

– Проводи меня, – сказал Блейк.

Он вернулся следом за Ричером назад в прихожую.

– Я проверил коридор и гостиную, – сказал Ричер. – Осмотрел окна. Пришел к выводу, что они запираются надежно.

Блейк кивнул.

– Убийца попал в дом не через окно.

– Затем я вышел на улицу, осмотрел двор и сарай.

– Сначала мы поднимемся наверх, – сказал Блейк.

– Хорошо.

Ричер пошел первым. Он прекрасно понимал, куда направляется. Понимал, что часов тридцать назад убийца двигался тем же путем.

– Я проверил спальни. В спальню Элисон заглянул в последнюю очередь.

– Пошли.

Они вошли в спальню. Остановились у двери в ванную комнату.

– Пошли, – снова сказал Блейк.

Они заглянули внутрь. В ванной царила безукоризненная чистота. Никаких указаний на то, что здесь что-то случилось, – кроме самой ванны. Она была на семь восьмых наполнена зеленой краской, сквозь которую проступало миниатюрное, поджарое женское тело, плавающее у самой поверхности. Сверху краска засохла тонким, скользким слоем, замуровавшим тело внутри. Были видны все линии, все изгибы. Бедра, живот, грудь. Голова, запрокинутая назад. Подбородок, лоб. Рот, чуть приоткрытый в страшной гримасе.

– Проклятие! – выругался Ричер.

– Ты совершенно прав, – согласился Блейк.

Ричер стоял в ванной, пытаясь прочесть смысл увиденного. Пытаясь увидетьхоть что-то. Но ничего не было. Ванная оставалась в точности такой, какой была раньше.

– Что-нибудь нашел? – спросил Блейк.

Ричер покачал головой.

– Нет.

– Хорошо, выходим на улицу.

Они молча спустились вниз. Харпер ждала в прихожей. Она вопросительно посмотрела на Блейка. Тот лишь покачал головой, словно отвечая: «наверху ничего». А может быть, он сказал: «не поднимайся наверх». Ричер провел его через дверь черного входа во двор.

– Я проверил окна снаружи, – сказал он.

– Убийца не лез в окно, черт побери, – раздраженно повторил Блейк. – Он вошел в дверь.

– Но как, черт возьми? – спросил Ричер. – Когда мы были здесь, вы предварительно предупредили Элисон по телефону, Харпер показала свой значок и сказала: «ФБР!», и все равно Элисон долго не хотела нас впускать. А когда, наконец, она открыла дверь, она дрожала словно осиновый лист. Так каким же образом убийце удалось заставить ее впустить его в дом?

Блейк пожал плечами.

– Как я уже говорил тебе в самом начале, все женщины егознают. Доверяют ему. Он для них что-то вроде старинного друга. Он стучит в дверь, они смотрят в глазок, натягивают на лицо широченную улыбку и отпирают дверь.

Дверь в погреб была заперта. Массивный висячий замок был на месте. Ворота гаража были закрыты, но не заперты. Ричер вошел внутрь и остановился в полумраке. Новый джип стоял на месте, как и ряды картонных коробок. У стены большая коробка из-под стиральной машины, чуть приоткрытая, с содранной клейкой лентой. Верстак с аккуратно разложенным инструментом. На полках полный порядок.

– Здесь что-то не так, – сказал Ричер.

– Что?

– Дай подумать.

Он стоял, открывая и закрывая глаза, сопоставляя то, что было перед ним, с картиной в памяти, словно сравнивая две лежащие рядом фотографии.

– Машина стояла по-другому, – наконец сказал Ричер.

Блейк разочарованно вздохнул.

– Иначе и быть не могло. После вашего ухода Элисон ездила в больницу.

Ричер кивнул.

– Что-то еще.

– Что?

– Дай подумать.

И тут он увидел.

– Черт!

– В чем дело?

– Я это пропустил. Извини, Блейк, я это пропустил.

– Что?

– Коробка из-под стиральной машины. У Элисон уже есть стиральная машина. На вид совершенно новая. Она стоит на кухне, рядом со столом.

– Ну и что? Несомненно, ее достали вот из этой коробки. Когда устанавливали.

Ричер покачал головой.

– Нет. Два дня назад эта коробка была закрыта и запечатана. А сейчас она вскрыта.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Та же самая коробка, то же самое место. Но только тогда она была запечатана, а сейчас она вскрыта.

Блейк шагнул к коробке. Достал из кармана фонарик и его кончиком приподнял край. Заглянул внутрь.

– Эта коробка уже была здесь?

Ричер кивнул.

– Запечатанная.

– Как будто ее только что привезли?

– Да.

– Отлично, – сказал Блейк. – Теперь нам известно, как убийца перевозит краску. Он доставляет ее заранее в коробках из-под стиральных машин.

Ты сидишь целый час, обливаясь холодным потом, и наконец приходишь к выводу, что на этот раз коробка осталась незапечатанной. Этого не сделал никто – ни ты, ни Ламарр. Это факт, его бесполезно отрицать. Необходимо думать, как исправить эту ошибку.

Заново запечатанные коробки гарантировали определенную передышку. Тебе известно, как работают следователи. Только что доставленная бытовая техника, в заводской упаковке, убранная в гараж или в погреб, не привлечет ничьего внимания. В списке приоритетов она займет одно из самых последних мест. Такое можно увидеть повсюду. Поэтому коробка как бы становится невидимой. В хитрости никто не сравнится с тобой. Ты знаешь, как работают эти люди. Скорее всего, криминалисты вообще не вскроют коробку. Твое предположение полностью подтвердилось все три предыдущих раза. Во Флориде, в Нью-Гемпшире, в Калифорнии. Коробки были внесены в перечень улик, но их никто не вскрывал. Быть может, значительно позднее, когда наследники пришли быт наводить порядок в доме, они открыли бы коробки и обнаружили бы пустые банки из-под краски. Вот тогда поднялся бы большой шум, но тогда было бы уже слишком поздно. Гарантированная передышка – несколько недель, а то и месяцев.

Но на этот раз все будет по-другому. Следователи войдут в гараж и увидят вскрытую коробку. В сыром воздухе картон поднимется. Загнется. Следователи заглянут внутрь и увидят совсем не пенопластовую упаковку и сверкающие эмалированные поверхности, да?

Из микроавтобуса принесли портативные софиты и расставили их вокруг коробки из-под стиральной машины, словно это был образец грунта с Марса. Все стояли на некотором расстоянии, согнувшись в поясе, будто коробка была радиоактивной. Таращились на нее, пытаясь расшифровать ее тайны.

Это была обычная коробка из-под бытовой техники, сделанная из прочного бурого картона, согнутого и скрепленного металлическими скрепками. На стенках надписи черным шрифтом. Крупный логотип изготовителя. Известная фирма. Ниже номер модели и грубый рисунок самой стиральной машины.

Коробка была заклеена коричневым скотчем. Сверху скотч был разрезан. А внутри коробки ничего кроме десяти трехгаллонных банок из-под краски. Расставленных в два ряда по пять банок. Банки прикрыты крышками, но не плотно. На крышках по кругу вмятины, оставленные инструментом, которым их открывали. На верхних доньях банок аккуратные языкообразные подтеки краски.

Сами банки были без этикеток. Ни названия изготовителя, ни логотипа, ни хвалебных заявлений о прочности и долговечности покрытия. Лишь небольшая бумажка с длинным отпечатанным номером и словами «защитная зеленая».