Глава 2

ПЕРВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ АРИЕВ НА СТРАНИЦАХ ИСТОРИИ

Арийские народы сначала появляются из мрака предыстории на северных границах так называемого Плодородного Полумесяца Древнего Востока. Самые древние арийские имена и слова, которые дошли до нас, зафиксированы на клинописных табличках из Вавилонии, Египта и Каппадокии. Но первые арии в этих областях, история которых освещена в письменных документах начиная с конца 4-го тысячелетия до н.э., являются всего лишь поздними пришельцами. Вторгнувшись в Месопотамию и сопредельные с ней страны, они оказались в областях, занятых народами, говорившими на языках других групп.

Начиная с самых ранних этапов истории долины рек Тигра и Евфрата были заселены двумя неиндоевропейскими народами — шумерами и аккадцами, которые разговаривали на одном из семитских языков. Последние, хотя и заселяли южную часть Месопотамии с самых ранних времен, оставили некоторые следы своего присутствия и севернее, например в Ашшуре, расположенном в среднем течении Тигра, в то время как художественные изделия шумеров, если не сами шумеры, проникли даже в Астрабад, расположенный на берегах Каспийского моря. Аккадцы тесно смешались с шумерами в Вавилонии и заняли западные равнины, простиравшиеся вплоть до сирийского побережья и Синая. Эти два народа сообща создавали изумительную цивилизацию Месопотамии, памятники которой известны нам с середины 4-го тысячелетия до н.э. Они образовали большие империи, которые распространяли их культуру по всем сопредельным странам. Около 2700 года до н.э. правители города Аккада распространили свою власть вплоть до берегов Средиземного моря и, вполне вероятно, на Каппадокию. В любом случае вскоре после 2500 года до н.э. крупная аккадская колония, поддерживавшая близкие политические и торговые отношения с Ассирией и Вавилонией, появилась в долине реки Галис, в ключевом пункте, контролировавшем торговые пути, которые вели как к Черному, так и к Эгейскому морю. В месопотамских надписях и в памятниках изобразительного искусства также можно найти сведения и о других народах, населявших соседние горные районы, однако, по всей видимости, ни один из них в 3-м тысячелетии до н.э. не относился к числу индоевропейских. К востоку от Месопотамии жили эламиты, разговаривавшие на языке неизвестного происхождения и создавшие собственную высокоразвитую цивилизацию[5]. Горные местности к северу от территории современного Ирака были, возможно, уже заселены народами малоазийской группы, язык которых был зафиксирован в более поздних хеттских, митаннийских и ванских текстах. Наши источники не дают нам никаких указаний на присутствие ариев в пределах занимаемой ими области вплоть до 2000 года до н.э.

Нo к середине 2-го тысячелетия до н.э. в пределах Плодородного Полумесяца появляются правители с арийскими именами, наследовавшие цивилизацию, созданную шумерами и аккадцами. Обстоятельства их появления там не дошли до нас; династия Хаммурапи, которая в конечном итоге объединила Месопотамию под властью Вавилона, была свергнута около 1900 года до н.э., и последовавшие после ее падения события почти не нашли отражения в письменных источниках. Предшественниками арийских завоевателей могли быть касситы, которые основали свою династию в Вавилоне около 1760 года до н.э. Этот народ первоначально обитал к востоку от гор Загроса, откуда они начали проникать в Вавилонию уже во времена Хаммурапи. Но в целом они не были ариями. Хотя они восприняли вавилонский язык и культуру, местные писцы оставили нам записи, в которых содержатся касситские обозначения таких слов, как «бог», «звезды», «небеса», «ветер», «человек», «нога» и т.д.; ни одно из них не относится к числу индоевропейских. Более того, большинство личных имен этого периода предполагает скорее родство между касситами и малоазийскими народами, обитавшими к северо-западу. Однако в именах их правителей встречаются элементы, напоминающие имена индоиранских божеств —

Три столетия спустя, согласно документам из дипломатического архива, найденного в Телль-эль-Амарне, которые проливают свет на события в Западной Азии, арийская династия правила в государстве Митанни, располагавшемся на верхнем Евфрате. Эти правители имели явно

арийские имена —

Так что достаточно ясно, что династии, утвердившиеся на верхнем Евфрате около 1400 года до н.э., были арийскими, близкородственными тем, которые правили в долине Инд и позднее в Мидии и Персии. Но их подданные не были ариями, поэтому правители восприняли их язык и приспособили вавилонскую клинопись для официальной переписки и, очевидно, почитали местных богов наряду с собственными. Тот этнический поток, который привел их на берега Евфрата, не остановился там. В этот же самый период таблички из архива в Телль-эль-Амарне упоминают арийских правителей также в Сирии и Палестине — Birida

Упоминавшиеся числительные, а также имена божеств и правителей являются древнейшими из дошедших до нас образцов языка ариев. Они заслуживают особого внимания. Без всякого сомнения, они относятся к группе сатем; фактически они очень близки к тем, которые известны нам по индийским языкам. Конечно, они ближе всего к санскриту, чем к любому из иранских диалектов, которые позднее составили западную ветвь индоиранской семьи языков. Таким образом, имена божеств Ns сохраняется в слове satta, хотя в иранском языке он превращается в h (hapta), его исходную форму можно найти не собственно в санскрите, а в пракритах, которые, как предполагается, сложились после Вед.

Даже личные имена скорее выглядят как индийские, а не иранские. Таким образом, имя Birida

Если мы попытаемся точно определить, к какой ветви арийского дерева принадлежали эти правители из Митанни, могут возникнуть большие расхождения во мнениях. Когда имена митаннийских божеств были впервые опубликованы, Джакоби, мнение которого до сих пор разделяют Паргитер и Конов, определенно интерпретировал их как индийские и приписал их появление в Месопотамии народу, говорившему на санскрите и проникшему туда из Пенджаба. На это Эдуард Мейер возразил, что филологи давно признали, что индийцы и иранцы представляли собой один народ и поклонялись одним и тем же божествам еще до того, как индусы заняли долину Инда. Имена индийских божеств и числительные восходят к периоду этой индоиранской общности, то есть появились еще до ее распада и до того, как произошли фонетические изменения, характерные для иранского языка, — переход звуков s — h, u — sp. В конечном итоге Хьюзинг согласился с тем, что эти правители были индийцами, но теми индийцами, которые еще не добрались до Индии; он считает, что территория, на которой некогда существовала эта индоиранская общность, располагалась к северу от Кавказских гор.

Решение этого вопроса следует искать в более поздней истории как индийцев, так и иранцев. Несомненными представляются два очень важных факта: во-первых, разделение на языки групп кентум и сатем восходит к середине 2-го тысячелетия до н.э.; во-вторых, эти народы в более позднее время известны нам только к востоку от Тигра, а в рассматриваемое время жили гораздо западнее.

Однако на Востоке в XV столетии до н.э. присутствовали не только арийские народы группы сатем; нахождение в этом районе народов группы кентум засвидетельствовано клинописными документами этого же времени. Если открытие индийских имен в Северной Сирии вызвало удивление в 1907 году, то открытие индоевропейских элементов, присущих группе кентум в языке хеттов, живших на территории Каппадокии, десять лет спустя вызвало недоверие.

О хеттах давно было известно из египетских и вавилонских документов, из упоминаний о них в Библии, а также по их собственным загадочным памятникам. Еще до начала Первой мировой войны никто не считал их индоевропейцами. Подход к этой проблеме изменился благодаря результатам дешифровки профессором Грозным значительного массива хеттских текстов, написанных клинописью. Слухи о его открытиях быстро преодолели политические границы и даже в пылу сражений вызвали живой интерес. Поначалу его выводы были восприняты со скептицизмом, и теперь представляется, что решение проблемы ни в коем случае не является столь простым, как он думал.

Во-первых, тот материал, который имеется в нашем распоряжении, а это таблички из государственного архива хеттских царей в Богазкее, отражает только тот язык, на котором разговаривали хетты в Каппадокии, и на их основании нельзя делать никаких выводов относительно других «хеттов», например тех, которые жили в Кархемише на севере Сирии. К тому же теперь становится ясно, что даже в Каппадокии в то время существовало большое количество языков — палайский, митаннийский и протохеттский. На последний следует обратить особое внимание, поскольку он оставил после себя собственные письменные памятники. Не вызывает никаких сомнений, что «хеттов» нельзя относить к числу индоевропейцев[6]. Другое дело диалект, на котором написано большинство текстов, язык, который сами писцы именовали Naili — «наш язык». Несомненно, что он испытал на себе индоевропейское влияние.

В настоящее время мы находимся в неопределенном положении; число опубликованных текстов все еще не очень велико, при дешифровке местного варианта клинописного письма возникли определенные трудности, поэтому любые суждения нельзя считать окончательными. Все же некоторые положения получили всеобщее признание. При склонении существительных, местоимений и глаголов в языке Na

Но самое удивительное заключается в том, что индоевропейские подобия в языке хеттов находят не только в индоиранских языках, но и в языках группы кентум, особенно во фригийском, греческом и латинском. Фонетические особенности языка Na

Тем не менее Na

В настоящее время вряд ли кто-нибудь рискнет заявить, что эти документы XIV века до н.э. написаны на одном из индоевропейских языков, и попытается объяснить различные несоответствия его деградацией, ассимиляцией форм и иноземными заимствованиями. Но тексты из Богазкея на много столетий старше, чем самые ранние письменные памятники, созданные на санскрите или на древнегреческом языке. Язык хеттов отделился от гипотетического первоначального языка ариев гораздо раньше, и, следовательно, греческий язык и санскрит намного сильнее отличаются от родительской речи. Было бы наивным полагать, что настоящий индоевропейский язык выглядел бы столь странно в XIV столетии до н.э. Профессор Форрер высказал предположение, что Nasili мог быть одним из диалектов некоего очень архаичного языка, от которого также произошел и язык праиндоевропейцев. Мне и профессору Сэйсу более вероятным представляется тот вариант, что Na

Если мы все-таки признаем наличие индоевропейских элементов в языке Каппадокии, то мы должны задаться вопросом, откуда они туда проникли. Обычно ответ заключается в том, что арийский элемент, точно так же как и в государстве Митанни, был только правящей аристократией, а их подданные в массе своей относились к малоазийскому типу. Однако имена хеттских царей — Хаттусили, Дудхалия, Мурсили, Муталлу — не похожи на арийские. Опять-таки хеттские божества не имели арийских имен, хотя профессор Сэйс и отмечал, что в хеттской версии вавилонского мифа о Беле и драконе последний имеет индоевропейское имя Иллуянкас. Какой разительный контраст с правителями Митанни, которые сохранили свои арийские имена и имена своих богов! Династические списки свидетельствуют о том, что династия с неарийскими именами правила у хеттов по крайней мере с 1900 года до н.э., если не раньше. По всей видимости, все правители, упомянутые в документах из архива в Богазкее, принадлежали к представителям малоазийских народов.

Более того, присутствие этого малоазийского элемента можно проследить в Каппадокии с середины 3-го тысячелетия до н.э. В это время в долине реки Галис начали появляться колонии аккадцев, и несомненно, что именно под их влиянием в культуре хеттов и в языке Na

Откуда пришли эти две группы арийских народов, расселившиеся по обе стороны Тавра? О том, что они были в этом районе пришельцами, свидетельствует тот факт, что об их присутствии там молчат документы 3-го тысячелетия до н.э. Первые достоверные сведения о них появляются только в конце «темных веков». Наступление этих «темных веков» само по себе очень показательно — оно является отражением последствий социальных потрясений, вызванных передвижениями народов. Новые этнические компоненты пролагали себе путь на Ближний Восток. С их появлением мы можем связать вторжение в Египет гиксосов, или «пастушьих фараонов». Документы XV столетия позволяют оценить степень катастрофы, показывая нам новую расстановку политических сил. Но только с помощью данных археологии можно проследить направления переселений народов.

В настоящее время, к сожалению, значение полученных с ее помощью результатов все еще оставляет желать лучшего. Ранние этапы касситского периода в истории Вавилонии, то есть еще до того, как захватчики полностью восприняли культуру захваченной ими страны, малоизвестны. Тем не менее интересно, что во время правления Аммизадуга, как раз перед касситским завоеванием, белые рабы из Субарту и Гутии, областей, лежавших к северо-востоку, продавались в Вавилоне. Примерно в то же самое время прекратился импорт нефрита из китайского Туркестана.

История государства Митанни нам известна еще меньше. Только одно поселение на его территории было исследовано — Телль-эль-Халаф, расположенное на реке Хабур. Здесь барон фон Оппенгейм раскопал руины древнего города, и часть из его находок хранится теперь в Британском музее. Грубые барельефы, выполненные в хеттском стиле, на которых, по-видимому, представлены изображения самих хеттов, относятся к 1-му тысячелетию до н.э. и поэтому ничем не могут помочь в решении интересующей нас проблемы.

Более мелкие находки, включая расписную керамику из нижних слоев, возможно, смогут пролить некоторый свет. В нашем распоряжении нет достоверных портретов жителей Митанни. Но известно, что правившая там арийская династия поддерживала постоянные контакты с фараонами и не менее трех митаннийских «принцесс» стали правительницами Египта. Одна из них, Мутемия, жена Тутмоса IV, на сохранившейся статуе выглядит как настоящая египтянка[7], но так предписывали правила придворного этикета.

Никаких изображений двух других «принцесс», Гилукхипуры и Тадукхипуры, которые попали в гарем Аменхотепа III, не дошло до нас. Некоторые ранние фараоны из 18-й династии вели войны с ариями, жившими в северной части Сирии. Они оставили нам целую портретную галерею представителей тех народов, которых они подчинили в ходе своих северных экспедиций. Большинство из них, без всякого сомнения, является семитами — амориты, бедуины и т.д. Но человек из области Нахараина на колеснице Тутмоса IV (рис. 2, 1), как нам кажется, выделяется из числа прочих и напоминает иранские типы, представленные на персидских памятниках более позднего времени. Он может быть одним из представителей марианнов, так как область Нахараина примыкала к территории Митанни и митаннийцы соприкасались там с завоевателями. Интересно также отметить, что на египетских памятниках 18-й и последующих династий амориты часто изображаются как высокие, довольно светлые, голубоглазые люди с волосами каштанового цвета. Принимая во внимание значительное распространение ариев в этой области, вполне возможно, что подобные этнические признаки не были изначально для них характерны, а явились следствием слияния с пришельцами. Систематические исследования на территории Митанни, а также городов Сирии и Палестины, в которых правили арийские династии, должны пролить дополнительный свет на эти проблемы. В преддверии такой работы я могу только привлечь внимание к некоторым явлениям, которые, как представляется, появляются в период арийского вторжения, надеясь на то, что они могут помочь в дальнейшем.

Эдуард Мейер привлек наше внимание к любопытной колеснице, хранящейся теперь во Флоренции, найденной в гробнице эпохи 18-й династии. Подобный тип колесниц не характерен для Египта, ее ось покрыта березовой корой. Мейер говорит, что ближайшим к Египту местом, где растет это дерево, является Кавказ, и, соответственно, предполагает, что арии проникли на Ближний Восток через эту горную цепь, подобно тому как это делали киммерийцы и скифы на тысячу лет позже. Конечно, связь этой уникальной колесницы с ариями является лишь предположением, хотя у нас есть основания полагать, что именно под их влиянием в странах Древнего Востока появился обычай использовать запряженные лошадьми колесницы. Однако следует добавить, что есть и другие свидетельства связей с Кавказом, относящиеся приблизительно к тому же самому времени.

Древнейшие из плитовых гробниц в области Кархемиш на севере Сирии содержат предметы, весьма напоминающие те, которые находят при раскопках на юге России. Среди них можно упомянуть молоточковидные булавы, которые выглядят как дальнейшее развитие типов, найденных в курганах эпохи энеолита на Кубани, своеобразные наконечники копий, которые также встречаются к северу от Кавказских гор, а также ручные браслеты со сходящимися концами, подобные которым широко распространены на юге России, в Венгрии, Северной Италии и в Богемии. Конечно, у нас нет надежных оснований считать, что эти находки из Европы старше своих сирийских аналогов, или связывать распространение последних исключительно с ариями, будь то хетты или же индоиранцы. Тем не менее их можно рассматривать как своеобразные указатели, и указывают они на территории, лежащие по ту сторону Кавказских гор.

С другой стороны, доказательств влияния из северной части Азии пока явно мало, поскольку этот регион все еще недостаточно исследован. Фактически мы действительно находим следы связей с Туркестаном, относящиеся примерно к этому периоду, хотя влияния туда могли проникать с запада, а не наоборот (см. ниже).

Возвращаясь в область хеттов в Каппадокии, сразу же следует отметить, что и в этом случае состояние наших источников выглядит не намного лучше. Изображения хеттов сохранились в созданных ими произведениях скульптуры, а также в произведениях египетских живописцев. Их изображения, возраст которых насчитывает 3000 лет, рисуют их как людей малоазийского типа, которые населяют эту же самую область и сегодня. Они представлены низкорослым типом с вытянутым черепом, с большим носом и узким лбом (фото 1), который как тогда, так и сейчас широко распространен в горных районах Западной Азии. В этом смысле фон Лахан с полным основанием мог бы назвать современных персов «хеттами». Это, однако, не доказывает, что эта арменоидная раса была первоначальной арийской расой, населявшей Каппадокию или Иран; арий Дарий с его высоким лбом и прекрасным носом весьма отличается от них и больше всего напоминает средиземноморский или североевропейский тип. Самые убедительные параллели арменоидам из Каппадокии на востоке можно найти в изображениях эламитской богини Анахиты, точно так же как и неиндоевропейские имена касситского происхождения находят на территории расселения хеттов. Создается впечатление, что типичные арменоиды хетты представляли собой доарийский народ. Даже на египетских рисунках, на которых представлены отряды хеттов, у последних можно разглядеть кавказские черты.

Типичными атрибутами одежды хеттов были высокие ботинки с загнутыми вверх носками и остроконечная шапка. Такие же шапки встречаются на изображениях степных кочевников, как в персидском, так и в греко-скифском искусстве. Такие же шапки до сих пор носят монголы. Косички, которые носили хетты, опять-таки напоминают монгольские, но им можно также найти аналогии в сирийских и минойских прическах. Ни одна из этих особенностей не может считаться характерной только для ариев.

Та культура хеттов, которая нам известна по раскопкам в Богазкее, несомненно, испытала на себе влияние Вавилонии, но хетты не были просто слепыми подражателями. Так, например, они после 2400 года до и. э., подобно ассирийцам, не перестали строить каменные здания, перейдя только к использованию глиняных кирпичей, что характерно для вавилонской архитектуры. Стены зданий в Богазкее выполнены с применением циклопической кладки, и в этом смысле они больше всего напоминают акрополи Эгеиды. Мегалитические орфостаты ворот в Богазкее опять-таки находят явные аналогии в Трое, Тиринфе и Микенах. Сами ворота имеют двойной проход вавилонского типа, но при этом у них отсутствует фланкирующий бастион, который изобрели жившие к западу от них обитатели Трои II. Даже планы дворцов или храмов с их системой углубленных помещений, расположенных вокруг центрального двора, можно сравнить с дворцом в Кноссе (Крит). Однако без проведения специальных исследований мы не можем сказать, не являются ли эгейские параллели в Каппадокии общим малоазийским наследием, сохранившимся в этих двух областях.

Тем не менее очевидно, что контакты между Эгеидой и Каппадокией восходят к 3-му тысячелетию до н.э. Из Караджика, расположенного недалеко от Богазкея, происходят вазы с носиком типичной раннеминойской формы, а также глиняные печати, имеющие точные аналогии в Трое II и в Болгарии. Но подобные вазы известны также в Персии и (совместно с глиняными печатями каппадокийского типа и увенчанными спиралевидными завитками булавками эгейского типа) на третьем поселении культуры Анау в Туркестане. Однако все эти находки предполагают скорее наличие торговых связей между отдаленными областями, а не миграции населения; направление миграции все еще вызывает сомнения, по всей видимости, оно синхронно доарийскому периоду в Каппадокии.

Для той эпохи и области, относительно которых мы можем быть полностью уверены в наличии арийского элемента среди хеттов, мы имеем только резные монументы. Их наиболее характерным оружием является боевой топор, который держит в руке бог Тешуб; аналогичные находки известны также в Эламе и в Закавказье, но этот тип является только усовершенствованной копией более древних месопотамских образцов. С другого бока у этого же самого божества висит меч, тип которого не известен ни в Вавилонии, ни в Египте (фото 1). Вероятно, он должен был иметь в длину до полуметра, и его лезвие выглядит настолько широким, что им можно было рубить, а не просто колоть, подобно всем более ранним мечам, известным на Востоке. Во 2-м тысячелетии до н.э. самые длинные мечи получили распространение в областях, прилегающих с востока к Эгейскому морю. Однако венчающая его рукоятка, которая представляет собой полукружие, больше всего напоминает центральноевропейские, а не эгейские образцы. Следует отметить, что меч с подобной рукояткой и несомненными особенностями, присущими оружию, встречавшемуся в Скандинавии и в Дунайском регионе, был найден в Муши-Ери в Армении. Кроме того, пояс, который носит «амазонка» из Богазкея, поразительно напоминает по форме бронзовые пояса, находимые в могилах по обе стороны Кавказского хребта.

Другое оружие хеттов с изгибающимся лезвием находит аналогии в Трое. Хеттский щит опять-таки напоминает щит, который мы видим у микенской игрушки, представленной на рис. 8. Подобно касситам и митанийцам, хетты сражались на колесницах, запряженных лошадьми. Это животное очень рано появляется на печатях из Каппадокии. Следует также отметить, что хетты первыми среди всех своих соседей уже с XIV века до н.э. начали использовать в производственных целях железо[8].

Несомненные признаки обозначают присутствие арийских элементов в Каппадокии и в Северной Сирии на протяжении 2-го тысячелетия до н.э., однако этого нельзя утверждать относительно некоторых других регионов, таких как Кавказ, Эгеида или же Средняя Азия. Арии в Каппадокии, точно так же как арии в Митанни, на протяжении некоторого времени остаются изолированными пришельцами, которые могли прибыть туда откуда угодно. Далее следует коснуться вопроса относительно более поздней истории ариев в надежде, что она поможет пролить некоторый свет на проблему их происхождения.

В Палестине арийские имена полностью исчезают к 1000 году до н.э., и даже на территории Митанни от них остается едва заметный след. Здесь язык ариев поглотили различные семитские и малоазийские диалекты, а незначительная по численности арийская аристократия растворилась среди местного населения. Далее к востоку, на плоскогорьях Ирана и в Индии, арийские языки сохранились, и на них там разговаривают вплоть до сегодняшнего дня. Но письменные свидетельства фиксируют этот факт только с VI века до н.э. Самыми ранними из имеющихся в нашем распоряжении источников являются метрические гимны индийцев и иранцев, первоначально существовавшие в течение многих столетий в устной форме.

Язык индийцев ближе всего стоит к тому языку ариев, который был зафиксирован в документах из Митанни и дошел до наших дней в гимнах Ригведы.

Этот документ также содержит бесценные исторические свидетельства. Древнейшая из Вед представляет собой собрание метрических песнопений, всегда духовных, иногда являющих собой образцы истинной поэзии, реже торжественных и величественных. Наибольший интерес они представляют для изучения религиозных представлений ариев. Силы природы, боги неба и солнца, повелители бури и ветра, юные богини рассвета и небесные близнецы, священный огонь и священный хмельной напиток сома упоминаются во многих гимнах. Самым почитаемым из всех был грозный воинственный бог Индра, громовержец, созданный по подобию арийского вождя героического века. Находясь под действием сомы, он убивает дракона Вритру, или Ахи, освобождает похищенную корову света или дождя и спасает томящуюся в неволе богиню рассвета. Только между строк можно разглядеть образы обычных земных правителей, воплощением которых и является Индра, — щедрых к сказителям, способных покорить темнокожих дашьев (аборигенов), любителей крепких напитков, игры в кости и конских ристаний — одним словом, обладавших всеми характерными чертами, присущими и германским героям, описанным в северном эпосе. Их главным богатством были коровы и лошади, их средством передвижения была запряженная лошадьми колесница, оружием им служили лук, булава и копье. В древнейших гимнах также упоминаются и медные топоры, но только как орудия труда, а не как оружие. Храмы и города в них вообще не описаны, хотя укрепления (purah) иногда и упоминаются. Умерших обычно кремировали, а над зольным пятном насыпали курган.

В этих гимнах перед нами предстает молодая и энергичная раса, только что преодолевшая горы и овладевшая жаркими равнинами Северной Индии. С традиционной точки зрения, они все еще находятся в Пенджабе, хотя совсем недавно они вышли с территории нынешнего Афганистана. Реки, расположенные к западу от Инда, и район Гандхары все еще находятся в поле зрения их сказителей. Джамна (Джамуна) упоминается в Ригведе трижды, Ганг дважды, но это могут быть и более поздние вставки, часто упоминаемая в ней река Сарайя может быть Оксом (теперь Сыр-Дарья). Южная часть Индии создателям Ригведы совершенно неизвестна. Соответственно предполагается, что центр арийской Индии в ведические времена находился в Пенджабе. По всей видимости, экспансия в восточном направлении началась позднее, во времена появления брахманов. Они представляют собой литургические и эпические тексты, составленные в основном в прозе, и, судя по их языковым особенностям, а также отраженным в них социальным и религиозным идеям, они были созданы спустя значительный промежуток времени после Ригведы. По отношению к Ведам они занимают такое же положение, как и Гесиод по отношению к Гомеру. Все они созданы еще до распространения буддизма и предшествуют завоеванию южной части Индии. Следовательно, Ригведа была создана вскоре после 1400 года до н.э., и вторжение ариев в Индию относится примерно к тому же времени.

Недавно вызов этой традиционной точке зрения был брошен сразу с двух сторон. Паргитер считает, что проникновение ариев в Индию началось задолго до составления ведических гимнов. Он с сожалением отмечает, что распространенное у европейцев представление основано преимущественно на традициях касты брахманов. Но существует и иная традиция, распространенная у касты кшатриев, или правителей.