Скандальная афера Йозефа Голоушека

      Пан сенатор В. просил нас сообщить, что 17 декабря он не был в квартире пана Голоушека, поскольку весь декабрь провел на Ривьере. С удовольствием, выполняем его просьбу в интересах, правды, которой наша газета всегда честно служит. Однако позволительно будет задать вопрос: кто же был в тот день у пана Голоушека? Разумеется, сам пан Голоушек трусливо промолчал - как, впрочем, молчал и до сих пор!
      "Обозрение" в этот день ограничилось всего несколькими строками:
      Вчерашний "Глашатай" утверждает, что в скандальной афере Голоушека замешаны видные политические деятели, такие, как бывший министр 3., сенатор В. и многие другие лица, чьи имена в осведомленных кругах произносятся лишь шепотом. Есть основания предполагать, вопреки всем лихорадочным попыткам еврейских и масонских кругов замять дело, что эта безобразная оргия разрастется до значения аферы общегосударственного масштаба. Далее, как сообщает "Хоругвь", Йозеф Голоушек истязал, а затем спустил с лестницы престарелую Марию Малу из уважаемой католической семьи, после того как безрезультатно пытался вынудить ее лжесвидетельствовать в свою пользу. Бедная старушка была отвезена к Братьям милосердия, где в настоящее время борется со смертью. Утверждение, что Мария Мала служит в "Хоругви" разносчицей газет, не соответствует действительности, поскольку она является давней и верной сторонницей нашей партии. Возмутительное поведение полиции, до сих пор не арестовавшей преступника, станет предметом обсуждения на ближайшем парламентском заседании.
      Наконец, в этот относительно спокойный день, в газете "Вольная свобода" был напечатан первый ответ Йозефа Голоушека. Накануне он потел над ним с утра до ночи, стараясь, чтобы ответ вышел как можно более кратким и одновременно абсолютно ясным. Поэтому Голоушек не дал выхода всему, что так и просилось на язык, и написал только следующее:
      ОТВЕТ ПОДВЕРГШЕГОСЯ НАПАДКАМ
      Уже в течение нескольких дней я являюсь мишенью анонимных выпадов, которые вопреки всем общепринятым установлениям затрагивают мою частную жизнь. Не знаю даже, в чем, собственно, меня обвиняют. Если судить по сообщениям газет, то 17 декабря пополудни я в своей квартире при завешенных окнах совершил убийство, развратничал, богохульствовал, принял участие в организации вооруженного заговора и подготовке покушения на политического лидера и был замешан еще бог ведает в каких преступлениях. Между тем, чтобы раз и навсегда положить конец этим фантастическим вымыслам, мною может быть доказано, что 17 декабря в своем доме, под номером 171, я с трех до четырех часов спал на диване после утомительной дневной работы, и окна при этом ничем не были завешены, никаких воплей или криков в моей квартире не раздавалось, что может засвидетельствовать мой сосед пан Ян Вондрачек, торговец рыбой. С половины пятого до половины седьмого я, согласно своему каждодневному обычаю, прогуливался в городском парке, что без труда подтвердят лица, которых я встретил и с которыми здоровался: пан старший советник Шток, пан Артур Тауссиг, редактор Славик и др. С половины седьмого до восьми я был в "Общественном кафе", где играл в домино с паном Костомлатским, учителем, паном Гуго Ледерером, комиссионером, паном Рокосом и другими. В восемь часов я, по своему обыкновению, раскланялся и пошел домой ужинать, часть пути - в сопровождении пана Рокоса. Это все, что я делал 17 декабря. Дома в течение всего дня я никого не принимал и ни с кем не разговаривал. Не припомню, чтобы я в тот день был еще где-то... Пусть анонимные газетные авторы простят мне, но хотелось бы добавить, что я обращаюсь к общественности с горькой жалобой на их грубое и необоснованное вмешательство в мою частную жизнь. Надеюсь, этим все достаточно объяснено.
      Йозеф Голоушек
      Читая этот ответ, люди качали головами и говорили: "Вот что я вам скажу: уж больно невразумительно. В том, что пишут об этой афере, все же, видимо, есть доля правды. Официант, принесите мне "Хоругвь" и "Обозрение"! Я всегда говорил: у нас сплошная коррупция и грабеж. Что? У вас нет больше красного перца? Да это скандал! Черт подери, ну и времена настали".
      5
      Вечером того же дня вышел специальный экстренный выпуск "Хоругви" со следующим текстом:
      СКАНДАЛЬНАЯ АФЕРА ГОЛОУШЕКА
      Наконец-то Голоушек осмелился отвечать! Трусливые увертки и отговорки. Хитроумное "алиби" Голоушека. Его виновность бросается в глаза. Страшное признание обвиняемого!!
      Когда мы предали гласности тщательно проверенные сведения о неслыханной афере Йозефа Голоушека, нам и в голову не приходило, что этот индивидуум наберется нахальства опубликовать ответ на наши обвинения! Мы даже не могли себе представить, что найдется орган, который не постесняется напечатать на своих страницах такую трусливую ложь, такое малодушное выкручивание, до какого способны унизиться лишь негодяи, пойманные in flagranti*. Но подобная газета нашлась! Разумеется, это "Вольная свобода", известный своим низкопробным враньем жалкий листок, не гнушающийся никакими инсинуациями против нашей печати и нашей партии. Какое страшное свидетельство морального упадка и вырождения либеральной прессы! Да, слава богу, что ты спишь, Гавличек**, в своей могилке... Но вернемся к "ответу" пана Голоушека. Бросающаяся в глаза беспомощность и невнятность этого "ответа" невольно выдают страх, охвативший преступника после наших разоблачений! Только в конце своего "ответа" он вдруг обрел храбрость и выступил с подстрекательствами против нас, униженно клянча, чтобы общественность защитила его "частную жизнь" от "вмешательства журналистов". Увы, испуганно кудахтающий пан Голоушек поведал о тайнах своей "частной жизни" значительно больше, чем этого ему хотелось...
      Старая, как мир, уловка! Пойманный с поличным вор разыгрывает невинного младенца. Пан Голоушек лицемерно провозглашает, что "не понимает даже, в чем его, собственно, обвиняют". Может быть, нам нужно еще весомее сказать об этом? Даже воробьи на крышах и те знают, в чем виновен пан Голоушек, только он сам не знает, потому что не хочет знать! Иначе ему пришлось бы кое-что объяснить...
      Итак, пан Голоушек утверждает: "Мною может быть доказано, что 17 декабря я с трех до четырех часов спал на диване после утомительной дневной работы, и окна при этом ничем не были завешены". И тут мы спрашиваем прямо и открыто:
      1. Как может пан Голоушек доказать, что он спал?
      2. Почему пан Голоушек не осмеливается сказать, с кем он спал? А именно это в высшей степени и по праву интересует нашу общественность!
      3. О какой "утомительной работе" идет речь, если после нее пан Голоушек вдруг почувствовал такую настоятельную потребность крепко заснуть, что даже не завесил окна?
      4. Коль скоро пан Голоушек спал, то откуда он может знать, что в это время не было никакого крика или шума? Читатель видит, в какие серьезные противоречия впадает пан Голоушек!
      5. Незначительную ошибку относительно спущенной шторы мы уже исчерпывающим образом объяснили. Весьма подозрительное впечатление производит тот факт, что пан Голоушек хватается за эту соломинку!
      Далее пан Голоушек пускается в многословные разъяснения: "С половины пятого до половины седьмого я прогуливался в городском парке, что без труда подтвердят лица, которых я встретил и с которыми здоровался, пан старший советник Шток. пан Артур Тауссиг, редактор Славик и др." Пусть пан Голоушек постарается ответить на следующие вопросы:
      1. Что же в таком случае он делал с четырех до половины пятого? За такое время может произойти... очень многое!
      2. Кто эти "и др.", которых он встретил во время прогулки и чьи имена стыдливо замалчивает? Почему он их не называет? Вероятно, у него имеются на то достаточно веские основания!
      3. Как могло случиться, что он точно помнит, кого встретил случайно шесть недель назад во время своей "ежедневной прогулки"? Такой подозрительной памятью обычно обладают люди, по тем или иным причинам... настоятельно нуждающиеся в алиби!
      4. Почему пан Голоушек выходит на прогулку... лишь в сумерки? И что, собственно, он делает в городском парке в половине седьмого?
      5. Откуда пан Ян Вондрачек может знать, что происходило в доме пана Голоушека с трех до четырех? Неужели все это время 17 декабря (температура в тот день, как мы установили, была 3 градуса ниже нуля) он находился... на улице? Предупреждаем этого свидетеля, что за ложные показания закон строго карает!
      Далее, пан Голоушек полагает необходимым заявить: "С половины седьмого до восьми я был в "Общественном кафе", где играл в домино с паном Костомлатским, учителем, паном Гуго Ледерером, комиссионером, паном Рокосом и другими". В связи с этим также возникает несколько вопросов:
      1. Если до половины седьмого пан Голоушек был в городском парке, то как в той же половине седьмого он мог очутиться в "Общественном кафе", находящемся по крайней мере в десяти минутах ходьбы от парка? Мы видим, как шаг за шагом пан Голоушек запутывается в своей лжи!
      2. Действительно ли вышеназванные господа играли в домино, сидя в отдельном кабинете кафе? Весьма в этом сомневаемся, поскольку в домино на большие деньги обычно не играют!
      3. Кто были те, чьи имена пан Голоушек вновь предпочитает не оглашать, хотя, как выясняется, речь идет о людях достаточно известных?
      И далее: "В восемь часов я, по своему обыкновению, раскланялся и пошел домой, часть пути - в сопровождении пана Рокоса". Мы хотели бы в связи с этим задать следующие вопросы:
      1. Было ли это в восемь часов вечера или... в восемь утра?
      2. Вел и поддерживал пан Рокос пана Голоушека... или наоборот?
      3. Не тот ли это пан Рокос, у которого есть племянник... коммунист?!? Совершенно очевидно, что ни одно слово "ответа" пана Голоушека не выдерживает объективной критики! Но, видимо, понимая, что нельзя же все подряд отрицать, и пребывая в явной растерянности, пан Голоушек неожиданно
      делает признания!
      "Я в тот день был еще где-то", - пишет он сам, выдавая таким образом то, что мы напрасно пытались вытянуть из него силой! А в другом месте, оказавшись в полном тупике, делает следующее
      страшное признание:
      "17 декабря пополудни я в своей квартире при завешенных окнах совершил убийство, развратничал, богохульствовал, принял участие в организации вооруженного заговора и подготовке покушения на политического лидера!"
      Это ipsissima verba* Йозефа Голоушека! И после этого он еще просит защиты от вмешательства в его "частную жизнь"! Не знаем, чему больше удивляться трусливости или цинизму его ответа! Невольное признание Голоушека полностью подтверждает правильность наших сведений. И именно не кто иной, как печать нашей партии, вскрыла этот гнойный нарыв, чем блестяще оправдывается девиз нашей газеты: Правда, одна лишь правда, только правда - и все это ради отчизны! Дальнейшую судьбу дела Йозефа Голоушека мы препоручаем Правосудию.
      6
      На другой день "Обозрение", частично процитировав экстренный выпуск "Хоругви", добавляло от себя:
      Из признаний Голоушека явствует, что в его ужасающей афере замешан целый ряд личностей. Из тех, кого он назвал сам, обратим особое внимание на имена Артура Тауссига и Гуго Ледерера и вспомним, что с самого начала мы отмечали ритуальный иудейский характер разыгрывающихся в доме Голоушека непристойных сцен. Редактор Славик, также немало скомпрометированный признанием Голоушека, является членом партии социалистов и во времена Австро-Венгрии был осужден за антимилитаристские козни. Земскому школьному совету настоятельно предлагаем обратить особое внимание на имя учителя Костомлатского, поскольку сей "уважаемый" воспитатель юношества, по словам Голоушека, проводит ночи за игрой в запрещенные азартные игры и участвует в подобных оргиях. Разве можно доверять таким личностям заботу о нежных детских душах? Следует ли после этого удивляться, что преступность растет, как белена в гнилом колодце!
      Пан старший советник Шток, напротив, уполномочил нас заявить, что не поддерживал и никогда не собирался поддерживать никаких дружеских связей с Йозефом Голоушеком и что 17 декабря его не встречал и с ним не разговаривал. Таким образом все хитроумно возведенное здание "алиби" Голоушека рушится, как карточный домик. Следующий компаньон Голоушека большевик Рокос когда-то уже имел дело с судом, куда его вызывали в качестве свидетеля по какой-то тяжбе. Одним свидетельством больше или меньше - разве для людей подобного рода это не безразлично? Стоит ли потом удивляться, что ложные присяги множатся у нас, как грибы после дождя! Что же касается Яна Вондрачека, то один из его приказчиков был уже в позапрошлом году осужден за насилие, совершенное в пьяном виде. Наш народ сам сделает выводы о надежности этих свидетелей, которые мечтают уличить печать правящих партий в какой-либо, пусть даже и непредумышленной неточности.
      Одновременно сообщаем, что Мария Мала, жертва зверских истязаний Голоушека, умерла вчера у Братьев милосердия, так и не придя в сознание. Как нам удалось выяснить, в течение долгих лет она собирала милостыню на паперти собора св. Томаша и последние полгода пролежала, прикованная к постели. Похороны будут совершены за счет Погребального братства блаженной Девы Анежки.
      Клуб депутатов нижней палаты и сенаторов от нашей партии постановил вчера подать министру иностранных дел срочный запрос: пусть обнародует, что ему известно об участии Голоушека в покушении на Муссолини, а также насколько значительна его роль а организации большевистского шпионажа.
      Как нам удалось установить, положение министра иностранных дел ввиду последних событий серьезно пошатнулось.
      "Глашатай" также процитировал экстренный выпуск "Хоругви" и заметил от себя:
      Старший советник Шток, один из "свидетелей" Голоушека, был известен во время войны своими черно-желтыми, проавстрийскими настроениями; тогда он, разумеется, подписывался "Stock"* и свирепо преследовал чешских патриотов и всех прогрессивных людей за то, что они, мол, прячут дома сало. Главным свидетелем Голоушека является владелец рыбной лавки Ян Вондрачек, о котором нам сообщили, что его рыба воняет тиной. Может быть, это грязная тина аферы Голоушека?! Остальные соучастники Голоушека - это сплошь большевистский и еврейский сброд да в придачу несколько немцев и монархистов, которые за гнусные деньги служат врагам нашей нации. То ли еще мы увидим, когда всплывут остальные имена, которые Голоушек по-прежнему тщательно скрывает! Вероятно, он надеется, что его молчание... будет хорошо оплачено! Во всяком случае бросающееся а глаза равнодушие всех государственных органов к скандальной афере Голоушека свидетельствует о том, что "сверху" было дано указание замять дело, насколько это еще возможно. Но мы неуклонно стоим на страже общественных интересов! Caveani consules!**
      - Послушайте, - спросил приехавший из Америки чех, прочтя все это за столиком в кафе, - эти газеты... они что... о... оппозиционные?
      - Что вы! - возразил чех отечественный. - Это органы правящих партий.
      - Да ну, - удивился американский чех, - зачем же они... э... как это... are they agitating...* бьют по властям и государственным учреждениям?
      - Это уж у нас такая привычка, - поучал его отечественный чех.
      - Гм, - раздумывал американец, - а почему у вас не линчуют? Знаете, обмазать дегтем, обвалять в пуху - и на фонарный столб. Знаете?
      - Нет, - сказал чех с достоинством. - Мы цивилизованная нация.
      - Да ну! - искренне удивился американец.
      На события откликнулся и "Красный день":
      Чем развлекается буржуазия. Буржуазные газеты "раскрыли" еще одну аферу в кругах "избранного общества". Они упрекают буржуа Голоушека в том, что тот в своей роскошной квартире развлекался с девочками и за бокалом шампанского показывал разным политикам и министрам из правых партий пикантные спектакли, которые в народе принято называть попросту свинством. Оскорбленный в своем целомудрии Голоушек защищается. Мол, он тут вовсе ни при чем. Он совершенно невинно сделал ам-ам и попил "молочка"; обессиленный этой тяжкой работой, он отправился бай-бай на диванчик и сладко спал до самого вечера. Потом вышел погулять на улицу, чтобы протрясти свое толстое брюхо, заглянул в отдельный кабинет кафе, сыграл там невинную партию в картишки и, освежившись таким образом, опять возвратился домой, чтобы жрать, напиваться и дрыхнуть, как пай-мальчик. И этим всем буржуи еще гордятся, как верхом добродетели, в то время как миллионы бедняков своим каторжным трудом обеспечивают их благополучие. Берегитесь, Голоушеки, новый мир сведет с вами счеты незамедлительно и бесповоротно!
      В тот день о скандальной афере Голоушека поведали также статьи и хроникальные заметки в 19 чешских ежедневных газетах, 178 местных еженедельниках и во всех крупных газетах мира. Что касается заграничной печати, то, согласно ее сообщениям, Йозеф Голоушек был в 13 случаях растерзан разъяренной толпой, в 2 случаях заживо сожжен в своем доме и в 51 случае посажен за решетку. Из чего явствует, что на свете до сих пор не умерло чувство справедливости.
      7
      Очередной номер "Хоругви" гласил:
      СКАНДАЛЬНАЯ АФЕРА ГОЛОУШЕКА
      Изобличенный Голоушек... молчит!
      Истинное лицо его собутыльников
      Ком грязи растет!
      Как мы и предполагали, Голоушек не способен ни словом возразить на наши уничтожающие разоблачения!
      Молчит, словно воды в рот набрал,
      и особенно упорно хранит тайну о том, кого из неназванных прежде лиц "встретил" во время своей таинственной ночной прогулки в парке, а также - где он еще был в тот день, где провел ночь с 17 на 18 декабря и т. д. и т. п. Все ранее применявшиеся им увертки при проверке оказались бесстыдной ложью; зато обнаруживаются
      неожиданные подробности,
      касающиеся облика его собутыльников, имена которых он в замешательстве выболтал. Старший советник Шток (фамилия пишется через "ск") - известный черно-желтый австрофил, во время войны приговоривший к повешению не одну тысячу чехов по ложному обвинению в государственной измене! Владелец лавки Вондрачек был осужден за насилие, совершенное в пьяном виде! Редактор Славик завзятый большевик и антимилитарист! Артур Тауссиг (разумеется, еврей) вызывает сильное подозрение своими частыми поездками в Германию! Учитель Костомлатский находится в каждодневном общении с несовершеннолетними и, как было замечено, заставляет детей приносить тетради к себе на дом! Не исключено, что Гуго Ледерер (также еврей) состоит в родстве с известным венгерским убийцей Ледерером! И, напротив, мы уполномочены заявить, что пан Рокос - наш давний подписчик и член нашей партии, вследствие чего находится вне всяких подозрений. Однако что же это, как не
      самая низкая подлость
      - запутать в сети своих интриг невинного человека лишь для того, чтобы замести следы настоящих виновников! С минуту на минуту ожидается, что раскроются имена
      и других соучастников,
      среди которых - можно утверждать заранее - будут почти все лидеры наших политических противников! Министр иностранных дел подаст в отставку сегодня или завтра.
      Девица Мария Мала просит нас довести до сведения читателей, что - вопреки утверждениям "Обозрения" - никогда не собирала милостыню на паперти собора св. Томаша и не умерла, и по этой причине погребение ее сегодня не состоится напротив, она оправилась от потрясения, вызванного злодейскими поступками Голоушека, и дала согласие занять место экономки в доме пана Алоиса Почепицкого, владельца рыбной лавки.
      В тот же день "Обозрение" пишет:
      Уточняем наше вчерашнее сообщение в том смысле, что пан Костомлатский, частный учитель пения, ныне уроков уже не дает. Долгие годы он был регентом хора в костеле св. Гавела и своей добропорядочностью снискал всеобщее уважение. Пан Алоис Рокос просит нас сообщить читателям, что он и большевик Рокос, замешанный в аферу Голоушека, - лица совершенно не тождественные и что ни в каких родственных связях они не состоят. Во всем же остальном, разумеется, наши предыдущие сообщения и наша точка зрения на аферу Голоушека остаются неизменными. Полагают, что позиция министра внутренних дел серьезно пошатнулась в связи с готовящейся интерполяцией парламентских клубов правительственного большинства, а также в связи с тем, что на кресло министра внутренних дел по праву претендует наша партия.
      Из "Глашатая" приводим следующую выдержку:
      В своем "ответе" Голоушек осмелился протестовать против вмешательства анонимных авторов в его "частную жизнь". Наша пресса не нуждается в поучениях разных сомнительных личностей. Как будто мы и сами не знаем о неприкосновенности частной жизни каждого порядочного гражданина, неприкосновенности, которая гарантирована законом! Ну, а если кто-нибудь в своей "частной жизни" развлекается содомией или развращает несовершеннолетних? Если он подделывает деньги, изготовляет ручные бомбы или сжигает в печи разрезанные на куски человеческие трупы? В таких случаях безусловно святой долг журналиста, проникшего в тайное логово, извлечь на свет божий и заклеймить преступление, угрожающее безопасности человечества! Разыграв эту отвратительную сцену, Голоушек лишил себя права на последнюю каплю сочувствия и т. д. и т. п.
      В тот же день "Вольная свобода" опубликовала письмо Яна Вондрачека, владельца рыбной лавки:
      Нижеподписавшийся подтверждает, что 17 декабря в доме номер 171 ничего особенного не случилось, поскольку в этот день оный получил партию свежей рыбы к рождеству и укладывал ее в кадки перед упомянутым домом, в каковой никого не видел входящим, а, наоборот, из коего вышел, направляясь на прогулку, один лишь пан Голоушек, с которым оный и обменялся несколькими словами о погоде и дороговизне рыбы. Оный же не слыхал никакого вопля, за исключением того обстоятельства, что ученик пана Якуба Тмея, гастрономия, кофе и смешанные товары, дом номер 172, уронил бутыль с маринованными огурцами, за что тотчас был наказан, после чего я до шести часов наблюдал за укладкой рыбы, но ничего иного не произошло. Точно так же не соответствует действительности утверждение, будто моя рыба воняет тиной, поскольку мои уважаемые клиенты никогда на дурной запах не жаловались и, наоборот, обращались ко мне с доверием, поскольку оный торгует на одном и том же месте уже двадцать семь лет. Вот и все, что я имел сказать в интересах общественности.
      С. уважением Вондрачек, торговец рыбой
      В том же выпуске "Вольной свободы" был помещен второй ответ Йозефа Голоушека, уже выдававший, нужно признаться, некоторое раздражение:
      АНОНИМАМ ИЗ "ХОРУГВИ", "ОБОЗРЕНИЯ", "ГЛАШАТАЯ" и т.п.
      Господа, прикрываясь своей трусливой анонимностью, вы подвергаете меня самым низким нападкам. Требую, чтобы вы наконец поставили под написанным свое имя, как делаю это я, публично называя вас лжецами и клеветниками.
      Мне нет надобности оправдываться в чем бы то ни было, ибо приводить доказательства - обязанность обвиняющей стороны. Тем не менее, чтобы оградить себя от жесточайшей травли, повторяю, что 17 декабря после краткого отдыха я выпил свой кофе, написал одно или два письма и отправился на прогулку, во время которой, помимо уже упомянутых мною лиц, встретил в какой-то мере знакомых мне помощника инспектора Котрбу, доктора Валяйногу, начальника отдела Горака и пани Шейногову - других уже не припомню. Вечер я провел в дружеской компании, где разговаривал также со священником Никличеком и сотрудником "Хоругви" Паржиком. Никого более я не встречал и ни с кем более не разговаривал. С восьми вечера я находился дома и слушал по радио "Травиату".
      Господа, мне весьма неприятно, что я должен публично отчитываться в столь повседневных мелочах жизни. Настоятельно требую, чтобы вы привели, наконец, какие-либо доказательства того, что я делал что-либо иное, нежели то, что я утверждаю. В случае же, если подобные доказательства приведены не будут, я с полным основанием публично провозглашу вас злостными клеветниками и анонимными подстрекателями.
      Йозеф Голоушек
      Читая это, люди качали головами и говорили: "До чего разоряется! Сразу видать, сел в лужу. Ведь с самого начала говорили, что-то здесь есть! Куда ни глянь - всюду одно канальство. Ну скажите, было ли что-нибудь похожее при австрийцах?"
      8
      На другой день в "Хоругви" можно было прочесть:
      СКАНДАЛЬНАЯ АФЕРА ГОЛОУШЕКА
      Брань вместо ответа!
      Снова ложь и увертки!
      Попытки оплевать честных людей!
      Хам и подлец!
      Иными словами нельзя в порядочном обществе назвать человека, который будучи по заслугам пригвожден к позорному столбу, вместо того чтобы защищаться,
      неистово бранится и брызжет слюной,
      оскорбляя всю чешскую прессу самыми вульгарными уличными выражениями, из коих наугад приведем наиболее мягкие "низкие нападки, трусливая анонимность, лжецы, клеветники, жестокая травля, оградить свое спокойствие, мне весьма неприятно, настоятельно требую, злостные выдумщики, анонимные подстрекатели". Какой букет грубостей, оскорблений и просто хулиганских ругательств! Разумеется, бумага подлой, способной на любую мерзость и даже бандитскую выходку "Вольной свободы" все стерпит и не покраснеет от этого потока грязи, воняющей сточной канавой и тюремной камерой. Вот где мы видим нашего политического противника в его истинном обличье, во всем его "благородстве" какого устыдился бы последний бродяга и висельник! Кроме бессмысленных ругательств, за душой у этого подонка ничего не оказалось: он лопочет нечто совершенно противоположное тому, что пытался доказать раньше, запутывается во все новой и новой лжи и пытается запятнать грязью клеветы особ, которые и руки бы ему не подали как, например, членов нашей редакции, авторов известных патриотических романов и книг для девиц пана Паржика, пана священника Никличека, пана начальника отдела Горака и многих других. Кого еще по пытается затянуть в свое болото изрыгающий непотребную брань пан Голоушек? Стыдно смотреть, как он корчится в бессильной злобе, измышляя все новые и новые обстоятельства дела он, видите ли, выпил свой кофе (!), написал одно или два письма (кому? Одно или все таки два?), а с восьми вечера слушал по радио "Травиату" ("Травиата" начинается в семь!), зато ни на один из наших вопросов он так и не отвечает, а с дерзостью опытного налетчика обрушивается на нас начальственным тоном требуя, чтобы мы представили доказательства его гнусных злодеяний! Пыжась доказать свое "алиби", он называет имена четырех лиц, якобы встреченных им за время двухчасовой прогулки - мол, больше никто ему не повстречался!
      Человек, которому не от кого прятаться, встретит за два часа сотни, а то и тысячи людей! Грубой бранью этот беспардонный лжец тщетно пытается возместить слабость своих доказательств...
      В этот день под заголовком "Клеветник хуже убийцы" "Обозрение" напечатало:
      Закон давно уже должен положить конец тому падению нравов, которое инспирируется определенной частью нашей прессы, обожающей сальности и пошлость. Вчерашняя "Вольная свобода", так сказать, поставила в этом отношении рекорд, окончательно запятнав чистый щит нашей журналистики; она сочла возможным опубликовать проклятия и ругань Йозефа Голоушека, которые вносят неслыханное хамство и наглость в методы, которыми пользуются люди, которые гордятся своим свободомыслием, которое процветает и на самых ответственных постах, в своих нападках на порядочную прессу. Чтобы не оскорбить слуха наших простых и неиспорченных читателей, мы воздерживаемся от цитирования непристойных ругательств Йозефа Голоушека. Ограничиваемся лишь настойчивым вопросом министру внутренних дел: к чему тогда существует у нас цензура печати и почему не были незамедлительно изъяты эти скотские выражения, вызывающие возмущение любого образованного человека?
      Вчерашняя "Хоругвь" пытается поучать нас относительно наших репортерских обязанностей, утверждая, что Мария Мала не умерла и не была вчера достойным образом погребена. В наших руках оригинал свидетельства о смерти Марии Малой, рожденной в 1841 году в Горшове Тыне. Советуем "Хоругви" заметать перед собственным порогом!
      "Глашатай" в этот же день опубликовал заметку, выразительно озаглавленную "Хулиган":
      Аферист и негодяй, которого наша газета изобличила в подлейших преступлениях, с бешенством невменяемого мстит теперь порядочной прессе, назвав наших виднейших, поседевших в неустанном служении отчизне и борьбе за правду журналистов трусливыми анонимами, лжецами и клеветниками! Эти грубые оскорбления мог, разумеется, опубликовать лишь такой дрянной, беспринципный и продажный листок, каким является "Вольная свобода" Наша пресса сделает из этого свои выводы и бескомпромиссно выступит против такой, с позволения сказать, печати, отравляющей своими миазмами общественную атмосферу. Как нам стало известно, этим вопросом уже занимается Синдикат журналистов. Пусть он выяснит еще, на какие деньги издается "Вольная свобода" и почему из ее редакции выжили Флориана Зедника, ныне сотрудника "Обозрения".
      Пан Якуб Тмей просит нас довести до сведения читателей, что утверждение пана Яна Вондрачека, будто бы он, пан Тмей, награждает подзатыльниками и избивает своих учеников, является мерзкой политической инсинуацией, а также, что ученик, который 17 декабря разбил бутыль с маринованными огурцами, в скором времени был уволен за кражу орехов. Вот как выглядят защитники Голоушека в свете истины!
      В ту бурную пору Йозеф Голоушек смог убедиться, кто его подлинные друзья. Это люди, которые не стараются избегать потерпевшего, а помогают ему участием и добрым советом.
      - Послушайте, - обратился к нему один из таких людей. - Вы повели себя совершенно неправильно. Нужно было все эти нападки попросту игнорировать, понимаете?
      - Знаете, - говорил другой, - я на вашем месте сразу подал бы на всех этих клеветников в суд. Вы все испортили тем, что стали с ними спорить. Это была большая ошибка.
      - Дорогой мой, вам ни в чем не нужно было сознаваться, - считал необходимым заметить третий. - Всегда попадешь в ловушку, если начнешь подсказывать им, что ты делал. Нужно было сказать только: "Докажите!" - и больше ни словечка, понимаете? Вот как это делается! Не давать им в руки ни одного лишнего козыря!
      - А я говорю, надо было смазать им просто по морде, - заявил четвертый. Две-три пощечины - и дело с концом. А то, что вы там писали, - это сплошная сладкая водичка. Потому-то вы и прошляпили все.
      - Нужно было отвечать им абсолютно корректно, - задним числом советовал пятый. - Тогда бы все порядочные люди были на вашей стороне. А так...