- Слушайте, - бесцеремонно прервал его Иржи, - мне известно, что вы сами довели завод до краха. У меня есть сведения, что вы неосторожный и даже... даже не деловой человек.
      - Я бы... я бы так старался... - бормотал зять, собачьими глазами глядя на Иржи, избегавшего его взгляда.
      - Как же я могу вам доверять? - Иржи пожал плечами.
      - Уверяю вас, что я высоко ценил бы ваше доверие... и всячески стремился бы... У нас дети, шурин!
      Сердце Иржи сжалось от страшной, мучительной жалости.
      - Приходите... через год! - закончил он последним усилием воли.
      - Через год... о боже! - вздохнул Тильдин муж и в его потухших глазах показались слезы.
      - Прощайте, - заключил Иржи, протягивая ему руку. Зять, не замечая ее, пошел к выходу и, натыкаясь на стулья, нащупал ручку двери.
      - Прощайте... - надломленным голосом сказал он с порога, - и... спасибо вам.
      Иржи остался один. Неимоверная слабость охватила его, пот выступил на лбу. Он собрал бумаги, все еще разложенные на столе, и позвал квартирохозяйку. Когда она вошла, он расхаживал по комнате, держась руками за грудь, и уже не помнил, что хотел сказать.
      - Погодите, - воскликнул он, когда она уходила. - Если сегодня или завтра... или вообще когда-нибудь придет... моя сестра Ружена, скажите ей, что я нездоров и просил к себе никого не пускать.
      Он лег на свою ветхую кушетку и уставился на новую паутину, которая появилась в углу, у него над головой.