- У них есть твои отпечатки пальцев,- сказал я.- Не знаю только, четкие ли.
      - Сойдут... Но по фототелеграфу их не передашь. Для проверки придется отправлять самолетом в Вашингтон, потом обратно. Так зачем я сюда пришел, приятель?
      - Ты слышал, как мы болтали с парнишкой в баре. Я ведь назвал себя и говорил, где живу.
      - Это ты объясняешь, как я сюда попал. А я спрашиваю - зачем.- Он улыбнулся мне. Паршивая улыбка, особенно если для тебя она последняя, которую видишь в жизни.
      - Кончай ты,- отозвался я.- Палач не просит угадывать, зачем приходит.
      - Смотри, какой храбрый. После тебя наведаюсь и к этому пареньку. Я его проследил из полиции до дому, но решил, что первым будешь ты. Ехал за ним от управления в машине, которую Уолдо взял напрокат. От самой полиции ехал, приятель. Ну и дураки же эти сыщики. Сидишь у них прямо под носом - в жизни тебя не узнают. Побежишь за трамваем - тут они начнут палить и сковырнут пару прохожих, таксиста, который дрыхнет в машине, и старуху уборщицу, что моет пол на втором этаже. А в того, за кем гонятся, ни за что не попадут. Дураки чертовы.
      Он нажал дулом мне на шею. Глаза у него стали еще безумнее.
      - У меня время есть,- сказал он.- Машину Уолдо взял напрокат - ее не скоро хватятся. Да и про Уолдо не скоро разнюхают. Я его знаю. Хитрюга был. Ловкий малый, Уолдо.
      - Меня вырвет,- сказал я,- если ты не уберешь пушку от горла.
      Он улыбнулся и ткнул пистолет мне в грудь, где сердце.
      - Так лучше! Давай сам командуй!
      Тут я вдруг заметил, что между дверью гардеробной и стеной появилась щелка. Она расширилась до дюйма, потом до четырех. Я увидел ее глаза, но сразу отвел свой взгляд и уставился в глаза лысому. Очень твердо - чтобы он от меня не отвернулся.
      - Боишься? - ласково спросил он.
      Я налег на его пистолет и стал трястись. Ему должно нравиться, когда я дрожу. Девушка появилась из-за двери с пистолетом в руке. Жалко мне ее было до чертиков. Сейчас побежит или завопит. В любом случае - крышка нам обоим,
      - Чего тянешь? - проблеял я и услышал свой голос будто издалека.
      - Нравится мне, приятель,- улыбнулся он.- Такой уж я.
      Где-то позади него маячила девушка. Невероятно, чтобы человек мог двигаться так бесшумно. Но что толку? Он и с ней церемониться не станет.
      - А вдруг я закричу,- сказал я,
      - Интересно,- отозвался убийца и ухмыльнулся.- Давай, покричи.
      Девушка не пошла к двери. Теперь она была прямо у него за спиной.
      - Что ж, возьму и закричу,- сказал я.
      Словно по сигналу, она без единого звука ткнула своим пистолетиком ему в ребра.
      Это было как коленный рефлекс. Он разинул рот, вскинул руки и чуть выгнул спину. Пистолет глядел мне прямо в правый глаз.
      Я сделал нырок и изо всех сил дал ему в пах коленом. Он пригнул голову, и я ударил в подбородок - словно забивал последний костыль трансконтинентальной железной дороги.
      Ствол царапнул меня по щеке, но выстрела не последовало. Хрипя, лысый свалился на левый бок. Я лягнул его в правое плечо - как следует. Пистолет выпал у него из руки, залетел под стул. Где-то сзади меня раздался стук падающих шахматных фигур.
      Девушка стояла над убийцей и глядела на него. Потом она подняла голову, и ее испуганные глаза встретились с моими.
      - Я ваш,- сказал я.- Все, что мне принадлежит, теперь ваше - отныне и навеки.
      Она меня не слышала. С пистолетиком в руке она быстро попятилась к двери, нащупала позади себя ручку и резко ее повернула. Потянула дверь на себя и выскользнула вон.
      Дверь захлопнулась.
      Она ушла без шляпы и без жакета "фигаро".
      Несмотря на ветер, в комнате было тихо. Потом я услышал, как человек на полу хватает ртом воздух. Лицо у него стало зеленовато-бледным. Я зашел сзади и ощупал ero - нет ли еще оружия, но ничего не нашел. Из ящика стола я достал пару наручников и, вытянув ему руки вперед, защелкнул их на запястьях.
      Он корчился от боли, но взглядом снимал с меня мерку для гроба. Лежал он, как свалился, на левом боку - скрюченный, иссохший, лысый человечек, и скалился, показывая зубы, все в дешевых пломбах. Дыхание его то и дело прерывалось.
      Я пошел в гардеробную и открыл ящик. Там, на белье, лежали ее шляпа и жакет. Я задвинул их вниз, подальше, и заложил рубашками. Потом вошел в кухню, налил хорошую порцию виски, проглотил ее и постоял, слушая, как завывает за стеклом горячий ветер. Где-то хлопнула дверь гаража, провисший между изоляторами электрический провод хлестнул по стене дома, будто выбивали ковер.
      Я вернулся в гостиную и открыл окно, чтобы выветрился запах духов моей спасительницы. Потом закрыл окно и стал звонить в полицию.
      Коперник был на месте, отозвался своим нагловатым голосом:
      - Алло! Марлоу? Сейчас угадаю - тебе в голову пришла идея. Так?
      - Убийцу установили?
      - Не положено рассказывать, Марлоу. Ты уж прости. Сам знаешь.
      - Ладно. Мне плевать, кто он такой. Только он валяется у меня дома на полу. Приезжайте и заберите.
      - Мать честная! - заорал Коперник. Потом он взял на полтона ниже.Погоди-ка минутку. Погоди.- Я услышал, как там у него как будто прикрывают дверь. Потом снова раздался его голос.- Выкладывай,- сказал он негромко.
      - Он в наручниках,- сообщил я.- В вашем распоряжении. Пришлось дать ему раз коленом, но он очухается. Пришел ко мне, чтобы убрать свидетеля.
      Снова пауза. Голос стал медоточивым.
      - Слушай-ка, парень, кто с тобой его брал?
      - Как кто? Никто. Один я.
      - Пусть так и будет, парень. Без шума. О'кей?
      - Думаете, я всех окрестных подонков созову сюда на экскурсию?
      - Не волнуйся, парень. Тихо. Сиди на месте. Считай, что я уже у тебя. Не трогай ничего. Ясно?
      - Ara.- Я снова дал ему свой адрес.
      Легко было представить, как сияет его лошадиная физиономия. Я достал из-под стула пистолет и сел, держа его в руке. Вскоре по коридору загромыхали шаги, и костяшки пальцев выбили о дверь тихую дробь.
      Коперник был один. Он возник в дверном проеме, с ухмылкой втолкнул меня в комнату и закрыл дверь. Встал к ней спиной, держа руку слева под пиджаком. Крупный костистый человек с пустыми жестокими глазами.
      Он медленно перевел взгляд на лежащего человека. У того слегка подергивалась шея, глаза были выпучены, как у краба.
      - Уверен, что это он и есть? - Голос у Коперника был хриплый.
      - Абсолютно. Где Ибарра?
      - Занят.- Это он сказал, отведя глаза.- Наручники твои?
      - Ara.
      - Ключ.
      Я бросил ему ключ. Он быстро опустился рядом с убийцей на одно колено, снял с него мои наручники, отшвырнул их прочь. Достал с бедра свои, заломил лысому руки назад и защелкнул на них наручники.
      - Сволочь,- без выражения произнес убийца.
      Коперник усмехнулся, сжал кулак и со страшной силой ударил скованного человека прямо в лицо. Голова у того дернулась назад так, что, казалось, переломится шея. Из угла рта потекла кровь.
      - Давай полотенце,- приказал Коперник.
      Я достал полотенце и передал ему. Он со злобой втиснул его пленнику между зубов, встал и пригладил костлявыми пальцами жидкие светлые волосы.
      - Так. Докладывай.
      Я доложил - ни словом не упомянув о женщине. Рассказ получился странноватый. Коперник молча разглядывал меня, потирая покрытый прожилками нос. Потом достал гребенку и занялся волосами, точь-в-точь как раньше в баре.
      Я отдал ему пистолет. Он небрежно взглянул на него и сунул в боковой карман. В глазах у него что-то мелькнуло, и губы растянулись в кривую усмешку.
      Я нагнулся, стал собирать шахматы и складывать их в коробку. Поставил коробку на камин, выпрямил ножку столика, немного еще повозился. Все это время Коперник наблюдал за мной. Я ждал, додумается ли он до чего-нибудь. Наконец его прорвало.
      - Этот парень ходит с двадцать вторым калибром,- сказал он.- Вроде бы ему другого и не нужно. Значит, он в своем деле мастак. Он стучится к тебе в дверь, сует пушку тебе в брюхо, вталкивает тебя в комнату, говорит, что пришел, чтобы навсегда заткнуть тебе рот,- и все же ты его одолеваешь. Безоружный. В одиночку. Ты, парень, видать, и сам мастак.
      - Слушай,- сказал я и взглянул на пол. Подобрал еще одну шахматную фигурку и стал вертеть ее в пальцах.- я решал шахматную задачу. Пытался забыть все, что случилось.
      - Что-то ты затаил, приятель,- вкрадчиво произнес Коперник.- Ты ведь не станешь врать старому фараону, а, парень?
      - Первоклассное задержание - я же тебе его дарю,- сказал я.- Какого черта тебе еще надо?
      Человек на полу промычал что-то сквозь полотенце. Его лысая голова блестела от пота.
      - В чем дело, приятель? Скрываешь что-то? - почти прошептал Коперник.
      Я быстро взглянул на него и отвернулся.
      - Ладно,- сказал я.- Ты чертовски сообразителен - знаешь, что в одиночку мне его не осилить. Он держал меня на прицеле, а стреляет он без промаха.
      Коперник прикрыл один глаз и одобрительно прищурился.
      - Дальше, приятель. Мне тоже это пришло в голову. Я еще немножко потянул время, чтобы было больше похоже на правду. Потом медленно заговорил:
      - Есть один паренек, который пошел на грабеж в Бойл-Хайтс. Ничего у него не вышло. Грошовое дело на бензоколонке. Я знаю его семью. Вообще-то он парень неплохой. Пришел ко мне просить денег на железнодорожный билет. Когда раздался стук, он спрятался - вон туда.
      Я показал на дверь возле откидной кровати. Коперник медленно повернул голову туда, потом обратно.
      - И у этого парнишки был пистолет,- сказал он. Я кивнул.
      - Он зашел сзади. Для такого нужна смелость. Ты должен дать парню шанс. Не впутывай его в это дело.
      - В полиции знают про этого парня? - осторожно осведомился Коперник.
      - Вроде бы пока еще нет. Он боится, что узнают. Коперник улыбнулся.
      - Я расследую убийства,- заявил он.- Остальное меня не касается.
      Я указал на скованного человека с заткнутым ртом.
      - Ведь это ты его задержал, верно? - ласково спросил я.
      Коперник продолжал улыбаться. Большим белесым языком он лизнул толстую нижнюю губу.
      - Как я это сделал? - прошептал он.
      - Пули достали из Уолдо?
      - Конечно. Двадцать второй калибр. Одна расплющилась о ребро, одна целая.
      - Ты человек аккуратный. Ничего не оставляешь без внимания. Обо мне толком ничего не знаешь. Вот и зашел проверить, какого калибра у меня оружие.
      Коперник встал и снова опустился на одно колено возле убийцы.
      - Слышишь меня, парень? - спросил он, пригнувшись к нему поближе,
      Тот издал невнятный звук. Коперник встал и зевнул.
      - Какого черта! Кто его вообще будет слушать? Давай дальше, приятель.
      - Ты не ожидал у меня ничего такого найти, но хотел посмотреть, как я живу. И пока ты там возился,- я указал на гардеробную,- а я помалкивал может, немножко обиделся - в дверь постучали. Он вошел. А немного погодя ты подкрался сзади и схватил его.
      - Ara,- Коперник широко ухмыльнулся, показав лошадиные зубы.- Заметано, приятель. Я дал ему в челюсть, потом коленкой и задержал. У тебя оружия не было, а парень полез на меня всерьез, ну, я ему и показал, где раки зимуют. О'кей?
      - О'кей,- отвечал я.
      - Так и расскажешь в полиции?
      - Ara,- отвечал я.
      - Я тебя не выдам, приятель. Если со мной по-хорошему, я всегда пойду навстречу. Не беспокойся насчет того парнишки. Дай знать, если надо будет его выручить.
      Он подошел и протянул руку. Я ее пожал. Она была влажная и липкая, как дохлая рыба. От влажных рук и от людей с такими руками меня тошнит.
      - Только вот что еще,- сказал я.- Напарник твой - Ибарра. Не обидится он, что ты его не взял с собой?
      Коперник вытер ленту внутри своей шляпы большим желтоватым шелковым платком.
      - Итальяшка-то? - оскалился он.- Да пошел он к черту! - Он подошел ко мне вплотную, дыша мне в лицо.- Значит, чтоб без ошибок, приятель,- так и будем рассказывать.
      У него пахло изо рта. У таких, как он, всегда пахнет.
      4
      В кабинете, где Коперник докладывал о своей победе, нас было пятеро: стенографист, Коперник, Ибарра, их начальник и я. Ибарра покачивался на стуле у стены. Шляпа у него была надвинута на глаза, но не могла скрыть их мягкого блеска, в углах четко очерченных губ играла слабая улыбка. Он избегал смотреть Копернику в глаза. Коперник не глядел даже в его сторону.
      Чуть раньше в коридоре сделали снимки: Коперник пожимает мне руку, Коперник в шляпе, с револьвером в руке, с суровым, сосредоточенным выражением лица.
      В полиции мне дали понять, что теперь-то знают, кто такой Уолдо, но мне не скажут. На столе у начальника я видел фотографию Уолдо, снятую в морге. Прекрасная работа: волосы приглажены, галстук завязан, свет бьет прямо в глаза - и они блестят. Невозможно догадаться, что это снимок мертвеца с двумя пулями в сердце; прямо король дансинга, решающий, кого выбрать блондинку или рыжую.
      Домой я добрался около полуночи. Парадная дверь была заперта. Пока я искал ключи, что-то шевельнулось в темноте, и я услыхал тихий голос.
      Она произнесла всего одно слово "пожалуйста", но я ее узнал. Я обернулся и увидел темный "кадиллак" у грузовой площадки. Фары его были погашены. Блеснул свет улицы, отразившись в больших глазах. Я подошел.
      - Вы жуткая идиотка,- вымолвил я.
      - Садитесь,- ответила она.
      Я влез в "кадиллак", машина тронулась с места и проехала полтора квартала по Фрэнклин-стрит, потом свернула на Кингсли. Горячий ветер по-прежнему обжигал кожу и неистовствовал. Из открытого, плотно занавешенного окна большого дома доносилась по радио веселая музыка. Машин здесь было много, но она нашла свободное место позади новехонького "паккарда", у которого с ветрового стекла еще не сняли торговый ярлык. Притиснувшись к тротуару, она затормозила и откинулась на спинку сиденья, не снимая с руля рук в перчатках.
      Сейчас она была вся в черном или в темно-коричневом, в маленькой дурацкой шляпке. Я ощутил знакомый запах духов - сандаловое дерево.
      - Неважно я с вами обошлась, да? - спросила она.
      - Всего-навсего спасли мне жизнь.
      - Что было потом?
      - Я позвонил в полицию, немного наврал одному полицейскому, который мне не симпатичен, представил арест как его заслугу - на том дело и кончилось. А парень тот как раз и есть убийца Уолдо.
      - Значит... вы им про меня ничего не сказали?
      - Мадам,- повторил я,- вы всего-навсего спасли мне жизнь. Ради вас я на все готов...
      Она ничего не ответила и не пошевельнулась.
      - От меня про вас никто не узнает,- сказал я.- Кстати, я и сам не знаю.
      - Меня зовут миссис Фрэнк Барсали, улица Фремонт, дом двести двенадцать, телефон два - сорок пять - девяносто шесть. Вы это хотели узнать?
      - Благодарю,- пробормотал я и стал разминать незажженную сигарету.- Но зачем вы вернулись? - Тут я щелкнул пальцами.- Бог ты мой! Шляпа и жакет... Сейчас же пойду принесу.
      - Не только в этом дело,- сказала она.- Мне нужно мое жемчужное ожерелье.- Кажется, я слегка подпрыгнул. Только жемчуга мне сейчас не хватало.
      По улице промчалась машина, должно быть вдвое превысив дозволенную скорость. Горькое облачко пыли взметнулось в свете фонарей, завихрилось и растаяло. Она быстро закрыла окно.
      - Ладно,- решил я.- Валяйте - про ожерелье. У нас уже есть убийство, загадочная женщина, сумасшедший преступник, героическое спасение и лживый полицейский. Теперь займемся жемчугами. Выкладывайте.
      - Я должна была выкупить его за пять тысяч у человека, которого вы называете Уолдо, а я Джозефом Котсом. Ожерелье было при нем.
      - Не было никакого жемчуга,- сказал я.- Я видел, что выудили у него из карманов. Много денег, но никакого ожерелья.
      - А не мог он спрятать его у себя в квартире?
      - Мог,- ответил я.- Насколько мне известно, он мог спрятать ожерелье в любом месте штата Калифорния, кроме своих карманов. Как себя чувствует мистер Барсали в такую жару?
      - Он все еще на совещании. Иначе я не смогла бы приехать.
      - Почему же... Могли бы привезти его с собой,- заметил я.- На откидном сиденье.
      - Ну, не знаю,- откликнулась она.- Фрэнк весит двести двадцать фунтов и выглядит довольно внушительно. Да и зачем ему ехать на откидном сиденье, мистер Марлоу.
      - Что за чушь мы несем!
      Она не ответила. Руки в перчатках легонько, чуть вызывающе похлопывали по тонкому ободу руля. Я швырнул незажженную сигарету в окно, повернулся и притянул ее к себе.
      Когда я ее отпустил, она отодвинулась от меня как можно дальше к дверце и провела перчаткой по губам. Я сидел неподвижно.
      Мы помолчали. Потом она очень медленно произнесла:
      - Считайте, что я вас на это подбила. Я не всегда была такой. Только с тех пор, как Стэн Филипс погиб в своем самолете. Иначе я бы сейчас была миссис Филипс. Ожерелье подарил мне Стэн. Как-то он сказал, что оно стоит пятнадцать тысяч. Белый жемчуг, сорок одна жемчужина, самая крупная диаметром примерно треть дюйма. Не знаю, сколько по весу. Я их не оценивала и не показывала ювелирам. Но я их любила из-за Стэна. Я любила Стэна. Так, как любят всего раз в жизни. Можете вы это понять?
      - Как мне вас звать? - спросил я.
      - Лола.
      - Рассказывайте дальше, Лола.- Я вытащил из кармана новую сигарету и стал разминать ее, просто чтобы чем-то занять руки.
      - На ожерелье была простая серебряная застежка в виде пропеллера. В самой середине - маленький брильянт. Фрэнку я сказала, что жемчуга поддельные и купила их я сама. Он поверил. Отличить и правда трудно. Понимаете... Фрэнк довольно ревнив.
      В темноте она придвинулась ко мне, чуть коснувшись меня бедром. Но на этот раз я не шевельнулся. Завывал ветер, содрогались деревья. Я по-прежнему мял в пальцах сигарету.
      - Наверное, вы читали этот рассказ,- сказала она.- Про жену и жемчуг, как она обманула мужа, сказала, что жемчуг фальшивый.
      - Читал,- ответил я,- это Моэм.
      - Я взяла на службу Джозефа. Муж тогда был в Аргентине. Мне было очень одиноко.
      - Понятно,- сказал я.
      - Мы с Джозефом часто катались на машине. Иногда заходили вместе в бар. Но больше ничего не было. Я не...
      - Вы рассказали ему про жемчуг,- прервал я.- И когда ваши двести двадцать фунтов говядины вернулись из Аргентины и вышвырнули его вон, он прихватил с собой ожерелье, потому что знал, что оно настоящее. А потом предложил вам вернуть его за пять тысяч.
      - Да,- просто ответила она.- Конечно, я не хотела идти в полицию. И, конечно, в этих обстоятельствах Джозеф не побоялся дать мне свой адрес.
      - Бедный Уолдо,- заметил я.- Мне его даже жалко. Надо же было в такой момент нарваться на старого друга, который на тебя имеет зуб.
      Я чиркнул спичкой о подошву и прикурил. Табак так высох от горячего ветра, что вспыхнул, словно степная трава. Женщина тихо сидела рядом, снова положив руки на руль.
      - Ах уж эти летчики,- сказал я,- погибель для женщин. И вы все еще любите его, или вам так кажется. Где вы хранили ожерелье?
      - В шкатулке из русского малахита на туалетном столике. Вместе со всякой бижутерией. Иначе я не могла бы его носить.
      - А оно стоило пятнадцать кусков. И вы думаете, что Джозеф спрятал жемчуг у себя в квартире. Тридцать, первая, да?
      - Да,- подтвердила она.- Наверное, это слишком большая просьба.
      Я открыл дверцу и вылез из машины.
      - Эту услугу вы уже оплатили,- сказал я.- Пойду посмотрю. У нас в доме двери не слишком упрямые. Когда полиция обнародует фотографию Уолдо, то узнает, где oн жил, но скорее всего это будет еще не сегодня.
      - Это страшно мило с вашей стороны,- заявила она.- Мне ждать здесь?
      Я стоял, опершись на дверцу, и смотрел на Лолу. На ее вопрос я не ответил. Просто постоял, вглядываясь в блеск ее глаз. Потом захлопнул дверцу и пошел к Фрэнклин-стрит.
      Даже при таком ветре я все еще ощущал запах сандалового дерева от ее волос. И прикосновение ее губ.
      Я отпер парадную дверь "Берглунда", прошел через тихий вестибюль к лифту и поднялся на третий этаж. Прокрался по коридору и взглянул на дверь тридцать первой квартиры. Света под ней не было. Я постучал - легко, уверенно, как стучит бутлегер с широкой улыбкой и бездонными карманами. Никакого ответа. Я вытащил из кармана кусок целлулоида, вставил его между язычком замка и косяком и сильно налег на дверную ручку, нажимая в сторону петель. Замок сухо щелкнул, словно сосулька сломалась. Дверь подалась. Внутри было темно, только с улицы просачивался свет и кое-где лежали его желтоватые отблески.
      Я закрыл дверь, включил свет и постоял, осматриваясь. В квартире был странный запах. Через секунду я его распознал - запах черного табака. В стоячей пепельнице у окна я нашел четыре коричневых окурка ? мексиканские сигареты.
      Наверху, у меня на этаже, кто-то встал с постели и отправился в уборную. Было слышно, как спустили воду. Я прошел в ванную. Легкий беспорядок, но здесь ничего не спрячешь. Кухня отняла больше времени, но я уже искал лишь для проформы. Ясно, что в этой квартире никаких жемчугов нет. Заметно было, что Уолдо собирался в спешке и что-то не давало ему покоя, когда он направлялся под пули своего старого дружка.
      Я вернулся в гостиную, откинул кровать от стены и заглянул за зеркальную дверь в гардеробную, потом откинул кровать еще больше. Тут я перестал искать ожерелье. Я нашел человека.
      Он был невысокий, с седыми висками, очень смуглый, в бежевом костюме с галстуком винного цвета. Аккуратные смуглые руки бессильно свисали по бокам. Маленькие ноги в остроносых блестящих ботинках почти касались пола.
      Он был привязан к металлической спинке кровати ремнем, захлестнутым вокруг шеи. Язык у него был высунут неправдоподобно далеко, я и не знал, что такое бывает.
      Все это мне не понравилось, поэтому я задвинул кровать на место, и он уютно устроился там между двумя подушками. Я к нему так и не притронулся. И без того было ясно, что он холодный как лед.
      Я вошел в гардеробную и обтер платком дверные ручки. Вещей почти не было - так, всякая мелочь, необходимая одинокому мужчине.
      Выйдя оттуда, я все-таки занялся покойником. Бумажника при нем не было. Уолдо, конечно, забрал его и выбросил. Плоская наполовину пустая коробочка для сигар с надписью золотом: Louis Tapia y Sia, Calle de Paysandu, 19, Montevideo. Спички из клуба "Спецциа". Под мышкой - кобура из грубой темной кожи, в ней маузер тридцать восьмого калибра.
      Маузер свидетельствовал о том, что его хозяин профессионал, от этого мне стало как-то легче. Впрочем, не такой уж классный профессионал, иначе его не прикончили бы голыми руками, когда в кобуре спокойно лежало оружие, которым можно стену разнести.
      Кое в чем я разобрался, но не до конца. Были выкурены четыре коричневые сигареты, значит, либо он здесь сидел в ожидании, либо они беседовали. Потом, должно быть, Уолдо схватил человечка за горло и прижал так, что тот через секунду потерял сознание, и толку от его маузера оказалось не больше, чем от зубочистки. Потом Уолдо повесил его на ремне, возможно, уже мертвого. Из-за этого, видно, Уолдо и спешил забрать из квартиры все свои вещи, а потом нервничал, не застав в условленном месте Лолу. Из-за спешки, кстати, он и машину возле бара оставил незапертой.
      Все эти объяснения вполне годились, если человечка убил Уолдо, если это и вправду была квартира Уолдо и вообще если меня не водили за нос.
      Я снова стал рыться в карманах убитого. В левом кармане брюк нашел золотой перочинный ножик, несколько серебряных монет. В левом заднем кармане - аккуратно сложенный надушенный платок. В правом - еще один, не сложенный, но чистый. В правом боковом - штук пять бумажных платков. Чистюля... Под бумажными платками был футлярчик с четырьмя новенькими ключами от машины. На нем золотом было написано: "Компания Р. К. Фогельзанг, Инк. Магазины фирмы "Паккард".
      Я положил все на место, задвинул кровать, вытер платком ручки, а также другие выступы и поверхности, выключил свет и высунул нос за дверь. Коридор был пуст. Я спустился на улицу и свернул за угол. "Кадиллак" стоял все там же.
      Я открыл дверцу и оперся на нее. Лола, казалось, так и не сменила позы. Выражение ее лица трудно было разглядеть. Да и вообще трудно было что-нибудь разглядеть, кроме ее глаз и подбородка. Легко улавливался лишь запах сандалового дерева.
      - От этих духов,- сказал я,- и священник спятит... Жемчуга там нет.
      Что ж, спасибо за попытку,- сказала она мягким вибрирующим голосом.Наверное, переживу. Теперь... Нам нужно?.. Или...
      - Вы поезжайте домой,- велел я.- И что бы ни случилось - вы меня никогда в жизни не видели. Что бы ни случилось. Возможно, вы меня никогда больше и не увидите.
      - Было бы очень жаль.
      - Удачи вам, Лола.- Я захлопнул дверцу и отступил.
      Вспыхнули фары, заворчал мотор. Большая машина медленно развернулась против ветра и скрылась за поворотом. Я остался стоять на тротуаре.
      Уже совсем стемнело. Я стоял и смотрел на багажник новенького "паккарда" - того, что видел и раньше на этом же месте, перед машиной Лолы. Справа на блестящем ветровом стекле - синяя наклейка,
      И у меня в голове всплыла связка ключей в футляре с надписью "Магазин фирмы "Паккард", та самая связка, которую я нашел в кармане у мертвеца.
      Я обошел машину и осветил наклейку карманным фонариком. Верно - тот самый магазин. Под названием фирмы чернилами - имя и адрес: Эжени Колченко, Западный Лос-Анджелес, Арвиеда, 5315.
      Бред какой-то. Я вернулся в квартиру 31, открыл дверь тем же способом, откинул кровать и вынул футляр с ключами из кармана брюк аккуратного смуглого покойника. Через несколько минут я был снова на улице возле машины. Ключи подошли.
      5
      Дом был небольшой, он стоял на краю каньона, окруженный чахлыми эвкалиптами. В доме напротив явно шла вечеринка - из тех, на которых гости непременно выскакивают на улицу и с воплями бьют бутылки о тротуар, словно болельщики после футбольного матча между Иелем и Принстоном.
      Дом был огорожен проволочной сеткой, за ней виднелись несколько розовых кустов, мощеная дорожка и гараж - он был пуст, двери распахнуты настежь. Я позвонил. Пришлось довольно долго ждать, потом дверь внезапно распахнулась.
      Женщина явно ожидала не меня. Это было понятно по выражению ее блестящих, сильно подведенных глаз. Это была высокая, худая, хищная брюнетка - щеки сильно нарумянены, густые черные волосы уложены на прямой пробор, во рту легко поместится трехслойный бутерброд. На ней была коралловая с золотом пижама, ногти на ногах позолочены. В мочках ушей легонько позвякивали миниатюрные храмовые колокольчики. Она медленно и презрительно повела сигаретой, вставленной в мундштук длиной с бейсбольную биту.
      - Ну что такой, молодой человек? Что такой нужно? Заблудился с интересной вечеринка напротив?
      - Ха-ха,- сказал я.- Ну и веселье там, да? Нет, я просто пригнал вашу машину. У вас ведь пропала машина?
      Во дворе дома напротив кто-то корчился в белой горячке, а квартет смешанного состава рвал остатки вечера в клочья и изо всех сил старался звучать как можно безобразнее. Экзотическая брюнетка и глазом не моргнула.
      Ее нельзя было назвать красавицей или даже хорошенькой, но она была из тех женщин, вокруг которых всегда что-то происходит.
      - Что вы сказал? - наконец осведомилась она голосом нежным, как подгоревшая корка.
      - Вот ваша машина.- Я показал через плечо на "паккард", не спуская с нее глаз.
      Длинный мундштук медленно опустился, и из него выпала сигарета. Я шагнул вперед, чтобы наступить на окурок и загасить его,- и так очутился в передней. Женщина попятилась, и я закрыл за собой дверь.
      В передней мерцали розовым светом лампы в железных бра. Сзади виднелся занавес из нанизанных на нити бус, на полу лежала тигровая шкура. Все это было в ее стиле.
      - Вы мисс Колченко? - спросил я, видя, что она не торопится начать беседу.
      - Да-а. Я мисс Колченко. Какой черт вам нужно?
      Теперь она смотрела на меня, словно я пришел мыть окна, но перепутал назначенное время.
      Я достал визитную карточку и протянул ей. Она прочла ее издали, не двигаясь с места.
      - Сыщик? - выдохнула она.
      - Ara.
      Она сказала что-то на непонятном языке, словно плюнула. Потом продолжала по-английски:
      - Входите! Проклятый ветер сушит моя кожа как бумага.
      - Мы с вами уже вошли,- сообщил я.- Видите, я даже дверь закрыл. Кончайте играть в Назимову (Алла Назимова (1879-1945) - американская актриса русского происхождения. Звезда театра и кино). Кто он был - этот маленький человечек?
      За занавесом из бус раздался мужской кашель. Мисс Колчеико подскочила, словно уколотая. Потом попыталась улыбнуться.
      - Заплатить вам? - спросила она.- Вы ждать здесь, ладно? Десять доллар хороший оплата, нет?
      - Нет,- сказал я.
      Я нацелился на нее указательным пальцем и сообщил:
      - Он убит.
      Она подпрыгнула фута на три и издала вопль.
      Резко скрипнул стул. За занавеской послышались тяжелые шаги, чья-то большая рука отдернула ее, и мы очутились в обществе крупного блондина, весьма сурового на вид. Поверх пижамы на нем был лиловый халат, в кармане которого он что-то сжимал правой рукой. Он стоял неподвижно, расставив ноги и выпятив челюсть; его бесцветные глаза напоминали серые ледышки. Я подумал, что на футбольном поле мяч у такого отобрать трудновато.
      - Что случилось, дорогая? - Голос у него был солидный, уверенный.
      - Я насчет машины мисс Колченко,- объяснил я.
      - Сперва можно бы и шляпу снять,- заметил он.- Для разминки.
      Я снял шляпу и извинился.
      - О'кей,- отозвался он, продолжая держать правую руку в лиловом кармане.- Значит, вы насчет машины мисс Колченко. И что дальше?
      Я протиснулся мимо женщины и подошел к нему поближе. Женщина отшатнулась к стене. Дама с камелиями из школьной постановки. Длинный мундштук валялся у ее ног.
      Когда я очутился в двух метрах от рослого мужчины, он небрежно сказал:
      - Я вас и оттуда слышу. Спокойно. У меня в кармане пистолет, и меня научили, как с ним обращаться. Так что там насчет машины?