Рэймонд Чандлер
      "Джон Далмас"
      Блюзы Бэй-Сити
      1
      Самоубийство Золушки
      Кажется, это все случилось в пятницу, так как из кафе "Мэншен Хауз", расположенного рядом с моей конторой, несло рыбой, как это бывает только в рыбный день. За исключением этого благоухания, ничто не омрачало прекрасный теплый весенний день. Я пробездельничал всю неделю. Когда зазвонил телефон, я сидел, задрав ноги на стол, и грел пятки в лучах теплого солнышка. Почесал затылок и зевнул вместо ответа.
      - Как не стыдно, Джонни Далмас! - раздался укоризненный голос. - Я все слышу. Знаком с делом Остриэна?
      Звонил Фиалка Макги, отличный парень, детектив из отдела по расследованию убийств конторы шерифа. Единственной его дурной привычкой было, что он постоянно сплавлял мне дела, в которых шишек я зарабатывал немало, а денег обычно хватало лишь на подержанный корсет.
      - Нет.
      - Это в Бэй-Сити*. Говорят, в этом городишке выбрали нового пройдоху-мэра. Ходят сплетни, что игорный синдикат выложил тридцать штук на выборы своего человека. Но в Бэй-Сити живет шериф. Поэтому мы стараемся вести себя хорошо, чтобы не причинить боль его ранимой душе.
      ______________
      * Бэй-Сити - Санта-Моника, один из пригородов Лос-Анджелеса, где некоторое время жил Р. Чандлер.
      Я опять зевнул.
      - Я уже слышал это! - пролаял Макги. - Если тебе не интересно, я просто не стану вмешиваться. Но парень говорит, что у него есть немного бабок.
      - Какой парень?
      - Мэтсон. Это он нашел труп.
      - Какой труп?
      - Ты что, ничего не знаешь об остриэнском деле?
      - Я ведь тебе уже сказал, что не знаю.
      - Ты еще ничего не сказал - только зевал и спрашивал: "Какой?" До сих пор мы не вмешивались. Но сейчас, когда он в Лос-Анджелесе и ему угрожают, можно заняться этим дельцем.
      - Кто угрожает Мэтсону?
      - Если бы он знал, то ему не нужно было бы нанимать ищейку. Кстати, Мэтсон тоже занимался сыскным делом, пока они его не выперли. Сейчас парень зарылся и не высовывается, опасаясь ребят с пушками.
      - Ладно, приезжай, - сказал я. - У меня рука устала держать трубку.
      - Я на службе.
      - Я как раз собирался спуститься в аптеку и купить кварту шотландского виски.
      - О'кей. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как я постучу в дверь, пообещал Макги.
      * * *
      Действительно, не прошло и получаса, как в дверь постучал этот здоровяк с приятной физиономией, серебристой сединой, ямочкой на подбородке и маленьким ротиком, созданным для того, чтобы целовать детей. Макги явился в хорошо отглаженном синем костюме, с лосиным зубом на золотой цепочке и в начищенных туфлях с квадратными носками.
      Он очень аккуратно пристроился на краешке стула, как обычно садятся толстые люди, открутил пробку с бутылки и осторожно понюхал божественный напиток, как часто делают в барах. Успокоившись, Макги плеснул в стакан изрядную порцию виски, погонял ее по рту и обшарил контору глазами.
      - Не удивительно, что ты сидишь без работы, - торжественно объявил он. - Сейчас для того, чтобы заманить клиента, нужен приличный фасад.
      - Пощади меня! - взмолился я. - Лучше расскажи о Мэтсоне и деле Остриэна.
      Макги прикончил первую порцию виски и налил вторую, но не такую большую. Он молча наблюдал за моими манипуляциями с сигаретой.
      - Жена доктора Остриэна, - наконец начал Фиалка Макги, - отравилась угарным газом. Доктор Остриэн из Бэй-Сити все ночи напролет мотается по окрестностям, чтобы спасти голливудское отребье от ломки. Так что блондинка была предоставлена сама себе. В ту ночь она гуляла в клубе Вэнса Конрида. Знаешь эту забегаловку?
      - Угу. Бывший плавательный клуб с самым лучшим пляжем и самыми лучшими женскими ножками в Голливуде переделали в игорный дом. Она забавлялась там рулеткой?
      - Если бы в нашем округе существовали игорные заведения, - ответил Макги, - то я бы ответил, что девчонка там играла в рулетку. Поговаривают, что она заигрывала и с Конридом. Эта любительница острых ощущений, естественно, проигрывала. В ту ночь она спустила все и закатила страшный скандал. Конрид отвел ее в свой кабинет и позвонил в городскую поликлинику, чтобы за ней приехал муж. Когда док...
      - Только не заливай с таким видом, будто есть свидетели. Ведь в игорном бизнесе, если он, конечно, у нас существует, никто никогда ничего не видит.
      - У моей жены есть братишка, - с жалостью посмотрел на меня Фиалка Макги, - который работает в местном "горчичнике". Никакого расследования не проводили. Когда док примчался в берлогу Конрида, ему пришлось, чтобы успокоить, уколоть жену. Остриэн не смог сам отвезти ее домой, так как ему нужно было мчаться в Брентвуд Хайте по срочному вызову. Поэтому Вэнс Конрид отправил миссис Остриэн в своей машине, а доктор позвонил медсестре и попросил ее присмотреть за женой. Служанка тоже завалилась спать. Все это произошло примерно в полночь или чуть позже.
      Да, так вот, около двух часов ночи этот Гарри Мэтсон проезжал мимо дома доктора Остриэна. Гарри руководил сторожевой службой и в ту ночь решил совершить обход. Парень услышал шум мотора в темном гараже и решил проверить, в чем дело. На полу гаража, рядом с выхлопной трубой работающего автомобиля он нашел блондиночку в одной тоненькой пижаме и ночных шлепанцах с уже почерневшими от сажи волосами.
      Макги отхлебнул виски и еще раз оглядел мою контору. Из окна уже исчезло солнце, и в комнате начало темнеть.
      - Ну и что, по-твоему, сделал этот остолоп? - спросил Фиалка, вытирая тубы шелковым платком. - Он решил, что девчонка мертва. Может, так оно и было, но при отравлениях газом никогда не бывает полной уверенности, что это конец, особенно сейчас, когда спасают даже безнадежных...
      - Ради бога! - не выдержал я. - Что сделал Мэтсон?
      - Он не стал тревожить фараонов, - строго ответил полицейский. - Мэтсон выключил мотор и уехал домой - он живет в нескольких кварталах от доктора. Затем, опомнившись, парень позвонил Остриэну, и они встретились в гараже. Доктор Остриэн сказал, что его жена мертва, и послал Мэтсона в дом позвонить шефу полиции. Через некоторое время прискакал шеф с парой шавок, а ещё чуть позже приехали ребята из похоронного бюро, управляющий которым в ту неделю исполнял обязанности заместителя коронера*. Какой-то тип из лаборатории произвел анализ крови и объявил, что в ней полно угарного газа. Коронер разрешил кремировать тело, и дело закрыли.
      ______________
      * Коронер - в некоторых странах специальный судья, выясняющий причины смерти, происшедшей при подозрительных обстоятельствах.
      - Ну и в чем загвоздка?
      Фиалка Макги прикончил второй стакан и стал подумывать о третьем. Но сначала он решил закурить сигарету марки, которой у меня нет. Слегка огорченному детективу пришлось закурить свою.
      - Я простой коп, - он спокойно смотрел на меня через клубы дыма, - и поэтому я не знаю. Только слышал, что у Мэтсона забрали лицензию, выгнали из городка и хорошенько припугнули.
      - Пусть катятся ко всем чертям! Со мной такие фокусы не проходят! заявил я. - Правда, в последний раз, когда я вломился в одну похожую деревню, отделался проломленным черепом. Как связаться с Мэтсоном?
      - Я дам ему твой телефон, и он позвонит.
      - Ты хорошо его знаешь?
      - Достаточно хорошо, чтобы можно было назвать тебя. Конечно, если что-нибудь выплывет, мне придется...
      - Конечно, конечно, - прервал я. - Я буду держать тебя в курсе. "Бурбон" или хлебная водка?
      - Иди к черту! - ответил Макги. - Будто не знаешь, что я пью только шотландское виски.
      - Как выглядит Мэтсон?
      - Среднего сложения, рост - пять футов семь дюймов, вес - сто семьдесят фунтов, волосы пепельного цвета.
      Фиалка допил виски и ушел.
      В течение следующего часа я выкурил немало сигарет, и в горле у меня пересохло. Начало темнеть, а телефон продолжал молчать. Я включил свет, вымыл руки, выпил немного виски и спрятал бутылку. Наступило время ужина.
      Я надел шляпу и вышел. В коридоре встретил мальчишку-посыльного из "Грин Физерс", изучающего номера на дверях. Он искал мою контору. Я расписался в получении маленького, неправильной формы свертка, завернутого в полупрозрачную желтую бумагу, которой пользуются в прачечных. Перерезав бечевку, выложил на стол еще один сверток и конверт с запиской и ключом.
      "Знакомый из конторы шерифа считает вас человеком, которому можно доверять. Я вел себя, как кретин, и попал в переплет. Приходите, пожалуйста, когда стемнеет в "Теннисон Армс Эпартментс", номер 524. Если меня не будет, откройте дверь и подождите. Остерегайтесь управляющего Пэта Рида. Я не доверяю ему. Туфельку, пожалуйста, спрячьте в надежное место.
      Р. S. Ума не приложу, почему его называют Фиалкой?"
      Я знал причину - Макги жевал таблетки, освежающие рот, с запахом фиалок. Под показавшейся мне немного нервной запиской подписи не оказалось. Я развернул оберточную бумагу и нашел женскую ночную туфельку из зеленого бархата, отделанную белой кожей. На пятке отчетливо виднелись золотые буквы "Вершойль", а рядом, там, где должен был находиться размер, несмываемыми чернилами написано - С 465. Я знал, что это не размер, а, очевидно, закодированный номер покупателя, так как "Вершойль" делает обувь только по индивидуальному заказу с одноразовых колодок.
      Откинувшись на спинку стула, я вновь закурил и несколько минут напряженно думал. В конце концов в телефонном справочнике нашел номер фирмы. После нескольких гудков ответил жизнерадостный голос.
      - Мне нужен мистер Вершойль. Это Петерс из бюро по розыску краденых вещей, - сказал я, не уточнив, из какого именно бюро.
      - Мистер Вершойль ушел домой - мы работаем до полшестого. Я Прингл, бухгалтер. Не могу чем...
      - Ваши туфли числятся в списке краденых вещей. Номер "С, четыре, шесть, пять". Вам эти цифры ничего не говорят?"
      - Конечно, говорят. Это номер нашего клиента в каталоге. Проверить?
      - Будьте добры.
      Мистер Прингл скоро вернулся.
      - Да, это номер миссис Леланд Остриэн, 736 Алтар-стрит, Бэй-Сити. Она была нашей постоянной клиенткой. Около двух месяцев назад мы сделали для нее две пары зеленых бархатных туфель. Какая жалость!
      - Что вы имеете в виду?
      - Вы что, не знаете, что она покончила жизнь самоубийством?
      - Значит две пары?
      - Да, абсолютно одинаковые. Нам часто заказывают по две пары обуви таких нежных цветов. Знаете, они легко пачкаются...
      - Большое спасибо, - я повесил трубку.
      Я снова внимательно осмотрел совершенно новую ночную туфельку. Интересно, для чего она понадобилась Гарри Мэтсону? Заперев ее в сейф, я отправился ужинать.
      2
      Неожиданное убийство
      "Теннисон Армс" оказался восьмиэтажным зданием в форме буквы "О" из потемневшего от времени красного кирпича. Внутри находился двор с пальмами, фонтаном и цветочными клумбами. Над дверью, выполненной в готическом стиле, висели фонари. Пол фойе устилал красный плюшевый ковер. Кроме канарейки, скучающей в позолоченной, размером с бочку, клетке, в огромном холле никого не было. "Теннисон Эпартментс" напоминал меблированные комнаты, в которых живут на страховку не очень молодые вдовы.
      На лифте с автоматически закрывающимися дверьми я поднялся на пятый этаж. Никого не увидев, ничего не услышав, не почувствовав никаких запахов, прошел по устланному темно-бордовой ковровой дорожкой узкому коридору. В здании, как в министерском кабинете, царила тишина. На негромкий стук в дверь 524-го номера никто не ответил, и я вошел с помощью присланного мне ключа.
      На противоположной стене от входа блестело зеркало. Два окна были наполовину закрыты шторами, и слабый свет из квартиры напротив освещал тяжелую массивную мебель десятилетней давности и сверкающие медные дверные ручки. Я плотно закрыл шторы и при помощи карманного фонарика вернулся к двери. Найдя выключатель, зажег люстру с электрическими свечами, придававшую комнате вид кладбищенской часовни. Люстра мне не понравилась, я включил красный торшер и принялся внимательно изучать комнату.
      В маленькой гардеробной стоял комод с черной расческой, на которой виднелись волосы пепельного цвета. Еще на верху комода лежали баночка талька, фонарик, скомканный мужской носовой платок, стопка писчей бумаги, ручка и пузырек с чернилами на промокашке. В ящиках - рубашки из магазинов Бэй-Сити, на вешалке - темно-серый костюм, на полу черные спортивные туфли. В ванной комнате лежали безопасная бритва, тюбик крема для бритья, несколько лезвий, три бамбуковых зубных щетки в стакане и еще какая-то мелочь. На фаянсовом бачке валялась книга в красной обложке "Почему мы ведем себя, как человеческие существа?" Дорси. Открыв закладку на 116-й странице, я прочитал что-то очень умное об "Эволюции Земли, жизни и секса". В этот миг зазвонил телефон.
      Выключил свет в ванной и вернулся в комнату. Когда телефон прозвонил восьмой раз, пожав плечами, снял трубку.
      - Пэт? Пэт Рид?
      Я не знал голоса Пэта Рида, поэтому фыркнул в ответ.
      - Пэт? - переспросил хриплый и одновременно резкий голос уж очень решительного мужчины.
      - Конечно, - ответил я.
      После некоторой паузы собеседник представился:
      - Это Гарри Мэтсон. Чертовски жаль, что я не смог вернуться. Надеюсь, я не очень нарушил ваши планы?
      - Конечно.
      - Что?
      - Конечно.
      - Вы что, кроме "конечно", ничего не знаете?
      - Я грек.
      На другом конце провода довольно рассмеялись.
      - Какими зубными щетками вы пользуетесь, Гарри?
      - Что? - испугался Гарри.
      - Зубные щетки. Чем вы чистите зубы?
      - Идите к черту!
      - Встретимся по пути.
      - Слушай, ты, сообразительная обезьяна! - разъярился мой собеседник. Не вздумай что-нибудь выкинуть! Мы знаем, как тебя зовут и твой телефон. Если будешь совать нос не в свое дело, пожалеешь! Гарри там больше не живет. Понял?
      - Вы убрали его?
      - А ты что думаешь, отвели в кино?
      - Жаль. Боссу это не понравится.
      Я положил трубку и почесал шею. Затем вытащил из кармана ключ, вытер его платком и осторожно положил на стол. Отодвинув штору, выглянул во двор, где не обнаружил ничего подозрительного.
      Я выключил свет, вытер дверную ручку и тихо открыл дверь. Моим глазам открылось поразительное зрелище. За дверной косяк скрюченными, белыми, как воск, пальцами держалось нечто, недавно являющееся человеком. Глубокие, голубые, широко раскрытые глаза, серые волосы, от крови ставшие лиловыми, стекающая на подбородок с превращенного в месиво виска струйка крови. Единственный не белый палец до второго сустава разбит в лохмотья. Из разорванного мяса торчали осколки кости. Словно осколок стекла, блестело что-то, недавно бывшее ногтем.
      На мужчине был коричневый костюм с тремя оторванными и висящими под разными углами накладными карманами, из-под которых виднелась темная альпаковая подкладка*. Живой труп едва дышал - его дыхание было чуть слышно, как далекие шаги по опавшим листьям. Из открытого, как у рыбы, рта пузырилась кровь. Коридор за ним был пуст, как свежевырытая могила.
      ______________
      * Альпаковая подкладка - тонкая плотная шелковая ткань.
      Внезапно скрипнули резиновые подошвы, пальцы оторвались от двери, колени подогнулись и, словно пловец на волне, тело нырнуло на меня.
      Сцепив зубы, я с трудом затащил тяжелую ношу в комнату и осторожно опустил на пол. Немедленно запер дверь, затем опять включил свет и направился к телефону.
      Не успел я еще снять трубку, как парень откинулся. Послышался хрип, за которым последовало молчание. Пальцы на уцелевшей руке слабо дернулись и замерли. Вернувшись к нему, пощупал сонную артерию - никакого пульса. Целую минуту продержал у его рта маленькое зеркальце, которое носил в бумажнике, но и на его поверхности не появились следы дыхания. Итак, Гарри Мэтсон вернулся домой с прогулки.
      В замок вставили ключ, но когда входная дверь открылась, я уже спрятался в ванной с револьвером в руке. Мужчина вошел быстро, как сообразительные кошки проходят через распашные двери. Его глаза метнулись к люстре, затем опустились к полу, а грузное тело замерло. Незнакомец уставился на труп.
      Это был крупный мужчина в расстегнутом плаще, как будто он только что терялся с прогулки. Он сдвинул на затылок серую фетровую шляпу, показав густую светло-желтую шевелюру. На широком розовом лице, как у крупного политикана, нахмурились мохнатые брови. Рот постепенно кривился, будто в улыбке, хотя сейчас улыбаться было нечему. На физиономии незнакомца не дрогнул ни один мускул, только слышно было, как он причмокивал, гоняя во рту сигарету.
      Здоровяк спрятал в карман связку ключей и несколько раз тихо повторил: "О, боже". Затем он медленно и неуклюже опустился на колени. Незваный гость потрогал огромными пальцами шею бедного Гарри, покачал головой и неторопливо обвел глазами комнату. После осмотра в его глазах ничего не изменилось.
      - Мертвее не бывает, - чуть громче сказал он.
      Верзила медленно поднялся. Люстра ему нравилась не больше, чем мне, и он выключил ее, включив торшер. Незнакомец достал спички и аккуратно раскурил потухший окурок, поворачивая его в пламени. Затем задул спичку и спрятал ее в карман. Все это было проделано медленно. При этом он не сводил глаз с трупа.
      Здоровяк подошел бочком к дивану и опустился на краешек. Раздался ужасный скрип пружин. Он протянул, не глядя, руку к телефону. В этот миг телефон зазвонил. Мужчина испуганно вздрогнул, затем улыбнулся, снял трубку и сказал низким, мелодичным голосом:
      - Алло... Да, это Пэт.
      С другого конца провода до меня донеслось неразборчивое ворчание, и я увидел, как лицо Пэта Рида медленно наливается кровью. Скоро оно приняло цвет коровьей печенки. Большая рука яростно тряхнула телефон.
      - А, так это вы, мистер Большой Подбородок! - заорал он. - Знаешь что, олух царя небесного? Труп лежит передо мной на полу... Как он сюда попал? Откуда мне, черт побери, знать! Значит, ты решил грохнуть его здесь? Это будет тебе дорого стоить, понятно? У меня никогда не было никаких убийств. Я выдал тебе парня, а ты укокошил его прямо у меня под носом, черт бы тебя побрал! Я возьму штуку и ни центом меньше. Ты сейчас же приедешь и заберешь его, ясно?
      Большой Подбородок стал что-то ворчать. Пэт Рид слушал, не перебивая. Его глаза приняли почти сонное выражение, физиономия побледнела. Он произнес извиняющимся тоном:
      - О'кей. Я просто пошутил... Позвони мне вниз через полчаса.
      Он опустил трубку и встал. Рид не смотрел в сторону ванной, он вообще никуда не смотрел. Управляющий начал что-то насвистывать. Он почесал подбородок и сделал шаг к двери, остановился и опять почесал затылок. Большой Подбородок велел ему что-то делать, и он собирался исчезнуть. Управляющий "Теннисон Армс" неожиданно передумал у самой двери.
      - А, черт! - громко воскликнул он. - Этот ненормальный кретин собирается провести меня.
      Он быстро обвел глазами комнату. Пэт Рид опустился на колени рядом с мертвым Гарри Мэтсоном, перекатил тело и низко нагнулся над головой трупа. Рид недовольно покачал головой, встал и схватил Мэтсона под мышки. Он бросил взгляд в сторону ванной комнаты и медленно поволок тело, тяжело при этом дыша.
      Управляющий "Теннисон Армс Эпартментс" все еще находился в полусогнутом положении, когда я неслышно вышел из ванной. Может, в последний момент Рид и услышал меня. Я переложил револьвер в левую руку, а в правой держал маленькую карманную дубинку, которой нежно приложился к черепу здоровяка, за правым ухом.
      Пэт Рид рухнул прямо на труп, головой между ног мертвеца. С его котелка медленно скатилась шляпа. Рид не шевелился. Я переступил через тело незадачливого управляющего и вышел из комнаты.
      3
      Я знакомлюсь с прессой
      На Вестерн авеню я нашел телефонную будку и позвонил в контору шерифа. Фиалка Макги уже собирался домой.
      - Как зовут брата твоей жены, который работает в горчичнике Бэй-Сити?
      - Малыш Кинкейд. Они называют его Куколка Кинкейд.
      - Где его можно найти?
      - Он обычно слоняется около городского муниципалитета. Надеется первым раскопать какую-нибудь сенсацию у фараонов. А что?
      - Я видел Мэтсона, - ответил я. - Знаешь, где он остановился?
      - Нет. Он мне звонил.
      - Сделаю для него все, что смогу. Ты вечером будешь дома?
      - Почему бы и нет? Послушай, в чем дело?
      Я промолчал об убийстве Мэтсона. Сел в машину и отправился в Бэй-Сити, куда добрался около девяти. Полицейское управление занимало с полдюжины комнат в городском муниципалитете. Я протолкался в комнату дежурного через кучку неотразимых суперменов, затянутых в форму. В углу за столом с АКС* сидел здоровенный полицейский.
      ______________
      * АКС - аппарат коммутативной станции, имеющий соединение с центральной телефонной сетью полиции.
      Когда я облокотился на стойку, мужчина в штатском, но с кобурой размером с деревянную ногу, едва оторвал глаза от газеты, спросил: "Ну?" и сплюнул в плевательницу, почти не повернув головы.
      - Я ищу Куколку Кинкейда.
      - Ужинает, - равнодушно ответил он.
      - Благодарю. У вас есть комната для прессы?
      - Ага. Еще у нас имеется туалет. Не желаете взглянуть?
      - Не стоит так горячиться. Я не собираюсь осматривать достопримечательности вашего славного городка.
      - Комната прессы рядом с холлом, - брюнет опять плюнул в плевательницу. - В ней никого нет. Куколка вот-вот вернется, если, конечно, не захлебнется в чашке кофе.
      В комнату вошел небольшого роста юноша с нежным лицом розового цвета и невинными глазами. В левой руке он держал недоеденный сэндвич. Шляпа, словно снятая с пройдохи-репортера из боевика, была сдвинута на затылок маленькой белокурой головы, воротник рубашки - расстегнут, а галстук - сдвинут в сторону. Парень отличался от киношного журналиста лишь тем, что не был пьян.
      - Что-нибудь стряслось, ребята? - с деланным равнодушием поинтересовался он.
      Рослый черноволосый полицейский в штатском еще раз сплюнул и заявил:
      - Говорят, что мэр поменял кальсоны, но это только слухи.
      Юноша механически улыбнулся и отвернулся.
      - Этот парень разыскивает тебя, Куколка.
      Кинкейд начал жевать бутерброд и с надеждой посмотрел на меня.
      - Я друг Фиалки. Где мы можем поговорить?
      - Пошли в комнату прессы, - предложил родственник Макги.
      Когда мы выходили из дежурки, черноволосый фараон продолжал изучать меня глазами человека, который хочет с кем-нибудь подраться и думает, что нашел подходящую кандидатуру.
      Мы вошли в комнату с длинным голым столом, покрытым шрамами от сигарет. В комнате находились четыре стула, на полу лежала куча газет. На краю стола стояли два телефона. Прямо в центре каждой стены висели засиженные мухами портреты Вашингтона, Линкольна, Горация Грили* и какого-то незнакомца. Кинкейд закрыл дверь и уселся на угол стола. Он стал болтать ногой и сунул в рот остатки сэндвича.
      ______________
      * Гораций Грили - американский политик и журналист (1811 - 1872).
      - Я Джон Далмас, частный детектив из Лос-Анджелеса. Как насчет того, чтобы съездить со мной на Алтар-стрит, номер 726 и рассказать, что вам известно о деле Остриэна? Если хотите, позвоните Макги, чтобы он представил меня. - Я протянул свою визитную карточку.
      Юноша с невинными глазами соскочил со стола, спрятал визитку в карман, даже не взглянув на нее, и прошептал мне на ухо:
      - Подождите.
      Он подкрался к картине Грили, слегка отодвинул ее и показал на микрофон, спрятанный за полотном. Кинкейд оглянулся и подмигнул. Я кивнул в ответ. Он вернул картину на место и отошел к столу.
      - Микрофон, - прошептал парень. - Конечно, я не знаю, кто и когда слушает, и вообще, работает ли эта чертова штука.
      - Горацию Грили понравился бы такой фокус, - заметил я.
      - Еще бы. Сегодня что-то тихо. Здесь, похоже, делать нечего. В случае чего. Ал Диспейн потом сообщит, - уже громко произнес Куколка Кинкейд.
      - Здоровый черноволосый коп*?
      ______________
      * Коп - жаргонное прозвище полицейского.
      - Он самый.
      - Чем он недоволен?
      - Его понизили до обычного патрульного. Сегодня Ал выходной и околачивается в управлении от нечего делать. Он такой заводной парень, что потребовался бы весь личный состав городской полиции, чтобы вышвырнуть его из дежурки.
      Я взглянул на портрет Грили и предостерегающе поднял брови.
      - Ничего страшного, - тихо пояснил Куколка Кинкейд. - Надо же время от времени подбрасывать им что-нибудь.
      Он подошел к грязному умывальнику, вымыл руки и вытер платком. Когда юноша прятал носовой платок, в комнату быстро вошел маленький седой мужчина среднего возраста и равнодушно посмотрел на нас.
      - Добрый вечер, шеф, - поздоровался Кинкейд. - Чем могу служить?
      Шеф молча, без особого удовольствия разглядывал меня глазами цвета морской волны. У него были упрямый рот, нос, как у хорька, и нездоровая кожа. Начальник полиции Бэй-Сити не дотянул до необходимого для фараонов роста. Коротышка слегка кивнул и спросил:
      - Кто твой друг?
      - Это знакомый моего шурина, частный детектив из Лос-Анджелеса. Его зовут... - парень сунул руку в карман за моей визиткой. Он даже не запомнил моего имени.
      - Что случилось? - резко произнес начальник полиции. - Частный детектив? Какое у вас здесь дело?
      - Я не сказал, что я у вас по делу, - ответил я.
      - Очень рад это слышать. Доброй ночи.
      Он быстро вышел, захлопнув за собой дверь.
      - Шеф Андерс - замечательный парень, - громко проговорил Куколка Кинкейд. - Лучше не бывает.
      Он смотрел на меня, как испуганный кролик.
      - Да, лучше не бывает, особенно в Бэй-Сити, - так же громко согласился я.
      Несколько секунд я думал, что мальчишка вот-вот грохнется в обморок. Мы вышли из здания муниципалитета и сели в мою машину.
      Я остановился на Алтар-стрит, как раз напротив дома доктора Остриэна. Ветер стих, и луна спряталась за легким туманом. С океана доносился слабый приятный запах солоноватой воды и бурых водорослей. В бухте светились огоньки яхт и дрожащие огоньки трех пирсов. Далеко в море, на большой барже, судя по обилию света, что-то отмечали.
      В этом месте улица заканчивалась высоким железным забором, ограждавшим большой участок. Дома стояли только на одной стороне улицы. Со стороны океана - узкий тротуар с низкой стенкой, за которой начинался крутой спуск к пляжу.
      Куколка Кинкейд забился в угол. В тишине только светилась красная точка его сигареты. В доме Остриэна над одной дверью горела маленькая лампочка. Короткая бетонная дорожка вела к гаражу. На стене, рядом с воротами висела бронзовая табличка с именем владельца: "Леланд М. Остриэн, доктор медицины".
      - Ладно, прервал я молчание. - Что необычного в деле Остриэна?
      - Ничего, - медленно ответил Кинкейд. - Разве что, благодаря вам, я попал в переплет.
      - Почему?
      - Должно быть, кто-то слышал по микрофону, как вы упомянули адрес Остриэна. Поэтому шеф Андерс и примчался посмотреть на вас.
      - Может, Диспейн признал во мне коллегу и доложил шефу?
      - Черта с два! Диспейн ненавидит Андерса. Еще на прошлой неделе Ал служил лейтенантом-детективом, а сейчас он простой патрульный. Андерс не хочет, чтобы кто-нибудь совался в дело Остриэна. Он, кстати, и нам не позволил написать о нем ни строчки.
      - Отличная у вас здесь пресса.
      - У нас здесь отличный только климат, а пресса - всего лишь стая шавок.
      - О'кей. Твой шурин работает детективом у шерифа. Все лос-анджелесские газеты, за исключением всего лишь одной, поддерживают его. Однако шериф живет в вашем городке и, как большинство людей, не может содержать свой двор в чистоте. Значит, ты испугался?
      Куколка Кинкейд выбросил сигарету в окно. Я наблюдал, как она падает по небольшой дуге и слабо краснеет на узком тротуаре. Я нажал на педаль стартера.
      - Извини, - произнес я. - Больше не буду тебя беспокоить.
      - Я не трус! - резко произнес Кинкейд. - Что вас интересует?
      Я выключил мотор, но не снял руки с руля.
      - Во-первых, почему Мэтсон лишился лицензии. Он мой клиент.
      - А... Мэтсон. Болтали, что он пытался шантажировать доктора Остриэна. Они не только отобрали у него лицензию, но и выставили из города. Однажды пара костоломов с пушками затолкала его в машину и велела держаться подальше от Бэй-Сити. Мэтсон обратился в полицию, но там над ним так смеялись, что хохот можно было слышать в другом конце Бэй-Сити. Лично я не думаю, что ему угрожали фараоны.
      - Знаешь, кто такой Большой Подбородок?
      - Нет, - после некоторого раздумья ответил Кинкейд. - У мэра есть шофер, тупица по имени Мосс Лоренц. Он имеет подбородок, на котором можно разместить пианино, но я никогда не слышал, чтобы его называли Большим Подбородком. Лоренц раньше работал на Вэнса Конрида. Слышали о Конриде?
      - Конечно, - ответил я. - Если бы этот Конрид вдруг захотел избавиться от какого-либо надоедливого человека, особенно здесь, в Бэй-Сити, лучше Лоренца исполнителя не найти. Ведь мэр всегда будет защищать его, до определенной степени, конечно.
      - Избавиться от кого? - переполошился Куколка.
      - Они не только выперли Мэтсона из Бэй-Сити. Они еще и выследили его в меблированных комнатах в Лос-Анджелесе, и над ним поработал некий Большой Подбородок. Наверное, Мэтсон до последней минуты ковырялся в деле Остриэна.
      - О господи, - прошептал Кинкейд. - Я об этом ничего не слышал.
      - Когда я уезжал из Лос-Анджелеса, местные фараоны тоже ничего не знали о смерти Гарри Мэтсона. Ты знал его?
      - Чуть-чуть.
      - Как, по-твоему, он был честным парнем?
      - Ну, честным, как... да, по-моему, он был в порядке. Господи, неужели от него избавились?
      - Честный, как обычно бывают частные детективы? - пошутил я.
      От неожиданного известия и шока Куколка Кинкейд захихикал, но в его смехе не слышалось веселья. В квартале от нас остановилась машина, из которой никто не вышел.
      - Как насчет доктора Остриэна? Где он находился в ночь, когда убили его жену?
      - О господи! Кто вам сказал, что ее убили? - подпрыгнул парень.
      - Думаю, что это пытался сказать Мэтсон. Но еще сильнее, вероятно, он пытался получить деньги за молчание. В любом случае бедняга Гарри не снискал любви населения Бэй-Сити. Выбранный путь закончился для него знакомством с куском свинцовой трубы. Скорее всего, это дело рук Конрида. Он, конечно, не любит оплачивать счета. С другой стороны, убийство миссис Остриэн мужем было бы для клуба Конрида чуть лучше, чем ее самоубийство из-за того, что она спустила все в рулетку. Да, если бы убийцей оказался доктор, для Конрида это было бы чуть лучше. Поэтому непонятно, почему Вэнс Конрид отделался от Мэтсона, если тот считал убийцей доктора. Наверное, Гарри болтал еще кое о чем.
      - Ну и куда привели вас эти рассуждения? - вежливо поинтересовался Куколка.
      - Никуда. Просто я люблю размышлять вечерами, делая перед сном маску. А теперь расскажите о человеке из лаборатории, который сделал анализ крови. Кто он?
      Кинкейд закурил и уставился на машину, которая медленно двинулась в нашу сторону с потушенными фарами.
      - Его зовут Греб, - ответил юноша. - У него маленькая комнатушка в городской поликлинике.
      - Он числится в штате полиции?
      - Нет, у них вообще нет лаборатории. Чему тут удивляться, если в Бэй-Сити нет даже постоянного коронера, и его обязанности по очереди выполняют владельцы похоронных бюро. Начальник полиции делает тут все, что хочет.
      - Зачем ему это нужно?
      - Ну, он, например, мог получить приказ от мэра, которому намекнули члены игорного синдиката, на них работает Вэнс Конрид, или это был сам Вэнс. Может, Конрид просто не хочет, чтобы боссы узнали о его связи с покойной миссис Остриэн. Ведь такая популярность может сослужить незавидную службу клубу.
      - Верно, - согласился я. - Этот водитель, наверное, заблудился.
      Машина продолжала ползти к нам навстречу с черепашьей скоростью.
      - Пока я еще здоров и при памяти, - добавил Куколка Кинкейд, - вам, может, будет интересно также узнать, что медсестра доктора Остриэна когда-то состояла в законном браке с Мэтсоном. Эта рыжая бабенка не пропускает ни одного мужика. Она не красавица, но фигура что надо!
      - Ну-ка, перебирайся побыстрее на заднее сиденье. Лежи тихо, как мышь, - приказал я.
      - Что...
      - Делай, что я сказал! - рявкнул я. - Быстрее!
      Малыш выскользнул из машины и нырнул в заднюю дверь. Я оглянулся и увидел темную массу на полу. Затем я скользнул вправо, опять открыл дверцу и вывел на узкий тротуар.
      Машина подъехала уже близко. Неожиданно ее фары вспыхнули, и я мгновенно пригнулся. Фары вспыхнули и тут же погасли. Машина остановилась.
      Это был небольшой черный двухместный автомобиль. Примерно через минуту из автомобиля вылез коренастый мужчина и направился в мою сторону. Я сунул револьвер за пояс и пошел ему навстречу.
      Незнакомец остановился, как вкопанный, когда увидел меня.
      - Полиция, - кратко представился он. Изо рта у него торчала сигара, а правая рука медленно поползла к бедру. - Отличная ночь, не правда ли?
      - Чудесная ночь, - подтвердил я. - Легкий туман, но мне нравится туман. Он смягчает воздух и...
      - Где второй? - прервал меня незнакомец.
      - Какой второй?
      - Не шути со мной, чужак. Я видел огонек сигареты на правом сидении твоей колымаги.
      - Это был я. Просто я не знал, что запрещается курить на правом сидении.
      - А, сообразительная макака. Кто ты и что тебе здесь нужно? - на его сальной физиономии отражался едва пробивающийся сквозь туман лунный свет.
      - О'Брайен из Сан-Матео. Совершаю маленькое путешествие.
      Рука полицейского находилась почти у бедра.
      - Водительское удостоверение, - он подошел почти вплотную.
      - Сначала покажите то, что дает вам право требовать водительское удостоверение, - заявил я.
      Правая рука незнакомца сделала резкое движение, но мой револьвер уже смотрел ему в живот. Рука замерла, словно превратилась в глыбу льда.
      - А вдруг вы грабитель, - объяснил я. - Такие фокусы проделывались неоднократно.
      Коренастый мужчина стоял, будто парализованный, и едва дышал.
      Затем он хрипло сказал:
      - Есть разрешение на пушку?
      - На каждый день недели. Покажите значок, и я спрячу оружие.
      Через минуту незнакомец посмотрел по сторонам, словно надеясь, что появится подмога. За своей спиной я слышал дыхание. Не знаю, услышал ли его коренастый тип. Его собственное дыхание было достаточно горячим, чтобы можно было высушить рубашку.
      - Брось дурачиться! - с неожиданной яростью прорычал крепыш. - Ты всего лишь вшивая двухдолларовая ищейка из Лос-Анджелеса.
      - Мои ставки уже повысились, - возразил я. - Сейчас я беру два доллара тридцать центов.
      - Иди к черту! Нам не нравится, что ты тут что-то разнюхиваешь, ясно? Это первое и последнее предупреждение.
      Он направился к своей машине и уже поставил ногу на подножку. Затем его толстая шея медленно повернулась и в лунном свете сверкнула сальная физиономия.
      - Иди к черту! - добавил он. - А не то мы отправим тебя туда в ящике...
      - Пока, сальная рожа, - попрощался я. - Очень приятно познакомиться.
      Полицейский прыгнул в машину, рванул с места и быстро скрылся из вида.
      Я погнал за ним. Когда он повернул направо, на бульвар Аргуэлло, а находился всего в квартале от его тачки и свернул налево. Куколка Кинкейд сел и положил голову на сиденье рядом с моим плечом.
      - Знаете, кто это был? - прокаркал репортер. - Триггер Уимз, правая рука шефа Андерса. Он мог запросто пристрелить вас.
      - Если бы, да кабы, во рту выросли в грибы, - возразил я.
      Через несколько кварталов я остановился, чтобы парень мог пересесть вперед.
      - Где твоя машина? - поинтересовался я.
      Он снял измятую репортерскую шляпу, хлопнул ею по колену и водрузил на прежнее место.
      - Около муниципалитета, на полицейской стоянке.
      - Жаль. Придется тебе ехать в Лос-Анджелес на автобусе. Тебе не мешало бы хоть изредка навещать сестру. Сегодня прекрасная возможность нанести визит.
      4
      Рыжая
      Дорога извивалась, ныряла в каньоны и взлетала на холмы. Отсюда три пирса казались очень далекими - тонкими линиями света на черном бархате моря. В каньонах клубился туман, пахло зеленью. Но на холмах тумана не было.
      Я проехал мимо маленькой, едва освещенной заправки, нырнул в очередной широкий каньон и с полмили поднимался вдоль дорогого проволочного забора, ограждающего невидимую с дороги виллу. Дома встречались все реже и реже. За домом с круглой белой башней я свернул налево и проехал между единственными на всем шоссе фонарями к большому оштукатуренному зданию. Сквозь задернутые занавеси окон просачивался свет, слабо освещая колоннаду и скопление машин на стоянке.
      Это был клуб Конрида. Я не знал точно, зачем сюда приехал, но клуб казался одним из мест, которые следовало посетить. Доктор Остриэн все еще был у пациентов. В регистратуре городской поликлиники ответили, что он обычно возвращается около одиннадцати, а сейчас только десять пятнадцать.
      Я припарковался на свободном месте и направился вдоль колоннады. Шестифутовый негр в форме южноамериканского фельдмаршала из комической оперы открыл широкую дверь и сказал: "Вашу карточку, пожалуйста, сэр".
      Я вложил доллар в коричневую ладонь. Огромные пальцы накрыли бумажку, как ковш экскаватора. Другая рука смахнула нитку с моего левого плеча и незаметно сунула металлический жетон в нагрудный карман.
      - Новый босс строг, - прошептал негр. - Спасибо, сэр.
      Я вошел в фойе, похожее на декорации "Бродвейской мелодии", снятой на МГМ*. Размером оно было не меньше площадки для игры в поло. Ноги утопали по щиколотку в ковре. У стены были хромированные ступени, сделанные в виде корабельного трапа и ведущие в главный зал. У входа стоял старший официант-итальянец с застывшей улыбкой, двухдюймовой атласной полосой на штанах и пачкой позолоченных меню под мышкой.
      ______________
      * МГМ - Метро Гудвин Мейер, крупная голливудская кинокомпания.
      На второй этаж, где располагалось казино, вела лестница с белыми эмалированными перилами. На потолке сияли звезды. За входом в бар, в котором, как в зыбком кошмаре, царил фиолетовый полумрак, стояло огромное круглое зеркало, украшенное египетским головным убором. Перед зеркалом расчесывала серебряные волосы леди в зеленом наряде. Ее вечернее платье имело такой глубокий вырез на спине, что открывалось значительно больше, чем обычно показывают женщины.
      Гардеробщица в пижаме цвета персиков с маленькими черными драконами взяла мою шляпу и с неодобрением посмотрела на костюм. Ее глаза были такими же черными, блестящими и невыразительными, как кончики кожаных туфелек. Вместе со шляпой я вручил ей четвертак. По сходням спустилась продавщица сигарет с подносом, на котором могла бы поместиться пятифунтовая коробка с леденцами. Из волос торчали перья, а одежды на девушке было как раз столько, чтобы прикрыть трехцентовую марку. Одну прекрасную, длинную, голую ногу она выкрасила в золотой цвет, другую - в серебряный. На лице продавщицы застыло холодное, презрительное выражение дамы, у которой так много кавалеров, что она дважды подумает, прежде чем отправиться на свидание к сногсшибательному магарадже с корзиной рубинов под мышкой.
      Я вошел в нежные фиолетовые сумерки бара, где тихо звенели стаканы и раздавался приглушенный шум голосов. В углу дребезжало пианино и женоподобный тенор выводил "Мой маленький ковбой" так же сокровенно, как бармен смешивает "Мики Финн"*. Понемногу я стал различать предметы. В баре сидело немало посетителей, но свободные места были. Неожиданно раздался чей-то громкий смех, и пианист выразил недовольство, пробежав пальцем по клавишам в стиле Эдди Дачина.
      ______________
      * "Мики Финн" - жаргонное название напитка с подмешанным наркотиком.
      Мне удалось отыскать пустой столик у покрытой мягкой обивкой стены. Глаза привыкли к фиолетовому полумраку, и теперь я даже разглядел певца-ковбоя. Его волнистые рыжие волосы, вероятно, были выкрашены хной.
      За соседним столиком сидела женщина тоже с рыжими волосами, разделенными посередине пробором и зачесанными назад. Огромные, черные, голодные глаза, не очень правильные черты лица и полное отсутствие косметики, за исключением пылающего, как неоновая вывеска, рта. Под пиджак со слишком широкими плечами она надела оранжевую блузку. Из робингудовской шляпы торчало черно-оранжевое перо. Женщина улыбнулась, показав маленькие острые зубы. Но я не улыбнулся в ответ.
      Опустошив стакан, она постучала им по столу. Откуда-то выпорхнул официант в белоснежном пиджаке и замер передо мной.
      - Виски с содовой! - рявкнула рыжая голосом, в котором слышались пьяные нотки.
      Официант едва взглянул на нее и в ожидании уставился на меня.
      - Бакарди с гренадином*, - заказал я.
      ______________
      * Бакарди с гренадином - сорт кубинского рома, названный в честь кубинского торговца Бакарди; гренадин - гранатовый сироп для коктейлей.
      - Тебя стошнит от этой дряни, медведь.
      Я даже не посмотрел в ее сторону.
      - Значит, не хочешь играть, - слегка заплетающимся голосом заявила она. Я закурил и выпустил кольцо дыма в мягкий фиолетовый воздух. - Тогда вали отсюда! - дружелюбно добавила рыжая соседка. - Я могла бы подцепить с дюжину таких, как ты, обезьян на каждом перекрестке Голливудского бульвара. Там шатаются толпы безработных актеров и блондинок с рыбьими мордами, которые не откажутся опохмелиться.
      - При чем тут Голливудский бульвар? - спросил я.
      - При том - только мужик с Голливудского бульвара не ответит вежливо оскорбившей его девушке.
      Сидящие за соседним столиком мужчина и женщина посмотрели в нашу сторону. Мужчина с симпатией улыбнулся мне.
      - Это относится и к тебе, - заверила его любительница шотландского виски.
      - Вы меня еще не оскорбили, - возразил он.
      - Меня опередила природа, красавчик.
      Вернулся официант с подносом. Сначала он дал мне бакарди. Рыжая громко возмутилась:
      - О, эти официанты настоящие джентльмены. Они всегда пропускают даму вперед.
      - Прошу прощения, мадам, - ледяным тоном извинился официант и поставил на ее столик бокал виски с содовой.
      - Ничего страшного. Забеги как-нибудь, и я сделаю тебе маникюр, если раздобуду тяпку. Этот парень платит за меня.
      Официант посмотрел на меня, получил деньги, отдал сдачу, оставив чаевые, и растворился между столиков.
      Женщина пересела ко мне, не забыв захватить стакан с виски. Она поставила локти на стол и положила подбородок на ладони.
      - Вот это транжира. Я и не знала, что таких рыцарей еще делают. Я тебе нравлюсь?
      - Еще не понял, - ответил я. - Говори тише, а то тебя вышвырнут отсюда.
      - Конечно! Пока я не начну бить зеркала, никто меня не трогает. Кроме того, я и их босс вот так, - она крепко сжала два пальца и рассмеялась, отхлебнув виски. - Где я тебя могла видеть?
      - Да везде.
      - А где ты меня видел?
      - Тоже везде.
      - Ага, - согласилась рыжая женщина. - Сейчас девушке трудно сохранить свою индивидуальность.
      - Конечно, она так легко растворяется в бутылке, что потом днем с огнем не найдешь, - заметил я.
      - Черта с два. Я могла бы назвать тебе с миллион людей, которые храпят с бутылкой под головой вместо подушки, и им приходится кое-что впрыскивать, чтобы они, проснувшись, не откинули копыта от белой горячки.
      - Хм? - усомнился я. - Алкаши из кинобизнеса?
      - Угу. Я работаю у парня, который колет их за десять баксов*, а иногда берет двадцать пять или даже пятьдесят.
      ______________
      * Бакс - жаргонное название доллара.
      - Чудненький бизнес, - позавидовал я.
      - Конечно, если только он не прерывается очень быстро. Думаешь, он длится долго?
      - Чего бояться? Когда вас отсюда выставят, всегда можно переправиться куда-нибудь с Палм Спринг.
      - Кто собирается кого и откуда выставлять?
      - Не знаю, ответил я. - О чем мы вообще говорили?
      Привлекательностью эта рыжая девчонка не отличалась, но у нее были изгибы в нужных местах. И, кроме того, она работала у человека, который колол пьяниц.
      Я облизнул губы.
      В бар вошел рослый брюнет и остановился в дверях, ожидая, когда его глаза привыкнут к слабому свету. Затем он начал, не спеша, разглядывать посетителей. Наконец его взгляд наткнулся на нас, и он направился в нашу сторону.
      - Ого! - воскликнула рыжая. - Смотри, вышибала. Ты ведь с ним справишься?
      Я не ответил. Она гладила щеку бледной рукой и искоса поглядывала на меня. Пианист провел рукой по клавишам и завыл "Мы все еще можем мечтать, не так ли?"
      Рослый мужчина остановился у нашего столика. У парня были черные блестящие волосы, холодные серые глаза, словно нарисованные карандашом брови, очаровательный рот и перебитый, но нормально сросшийся нос. Он спросил, почти не разжимая губ:
      - Давно вас здесь не видел или меня подводит память?
      - Не знаю, - ответил я. - Все зависит от того, что вы пытаетесь вспомнить.
      - Ваше имя.
      - Не стоит напрягаться, - посоветовал я. - Мы не встречались.
      Я вытащил из нагрудного кармана металлический жетон, визитку и бросил их на столик.
      - Этот билет мне подарил полковой барабанщик, который стоит на воротах. А на карточке мое имя, возраст, вес, рост, отличительные приметы, количество судимостей и дело, по которому я пришел к Конриду.
      Черноволосый франт проигнорировал жетон, дважды прочитал визитку и даже посмотрел на обратную сторону. Он одарил меня слащавой улыбкой. На рыжую женщину этот любознательный тип не обращал ни малейшего внимания. Брюнет постучал ребром карточки по столу и фыркнул, как очень молодая мышь. Моя соседка, уставившись на потолок, притворилась, что зевает.
      - Значит, вы один из этих частных сыщиков, - сухо проговорил он. Какая жалость, что Мистер Конрид первым утренним самолетом улетел на север в небольшую деловую поездку.
      - Должно быть, днем на Сансете я видела его двойника в сером "корде"*, - вмешалась рыжая пьянчужка.
      ______________
      * "Корд" - марка легковых автомобилей "Оберн Отомобил Компани".
      - У мистера Конрида нет серого "корда".
      - Он вешает тебе лапшу на уши, - объявила рыжая. - Держу пари, Конрид сейчас наверху мухлюет за рулеткой.
      Брюнет по-прежнему не смотрел на нее. Это подчеркнутое игнорирование производило большее впечатление, чем пощечина. Ее лицо медленно побледнело.
      - Ну что же, спасибо за разъяснение. Может, как-нибудь в другой раз, предложил я.
      - Конечно, но мы не пользуемся услугами частных детективов. Какая жалость.
      - Скажешь еще "какая жалость", и я закричу, - предупредила рыжая пьяница.
      Брюнет сунул визитку в карман и встал.
      - Надеюсь, вы понимаете, - туманно пояснил он. - Так что...
      В этот момент девчонка фыркнула и выплеснула виски ему в лицо. Парень отскочил от столика, достал накрахмаленный белый платок и, тряся головой, быстро вытер лицо. Когда он отнял платок, на воротнике осталось большое пятно.
      - Какая жалость, - извинилась рыжая скандалистка. - Я приняла вас за плевательницу.
      - Забирай ее отсюда, - промурлыкал брюнет. - И чем быстрее, тем лучше.
      Он быстро вышел из бара, прижав платок ко рту. К нашему столику подошли два официанта. Все посетители бара наблюдали за нами.
      - Первый раунд прошел в неинтересной борьбе, - прокомментировала рыжая. - Оба боксера действовали в осторожной манере.
      - Не хотел бы я находиться рядом с тобой, когда ты разозлишься по-настоящему, - заметил я.
      Ее голова неожиданно дернулась, и мертвенно-бледное лицо с ярко-красными губами прыгнуло на меня. Она прижала руку ко рту и закашляла, словно больная туберкулезом. Рыжая любительница острых ощущений потянулась к моему стакану, проглотила бакарди с гренадином, и ее начало трясти. Затем для чего-то открыла сумочку и, закрывая столкнула ее на пол. Под мой стул упал позолоченный портсигар. Для того, чтобы достать его, пришлось встать и отодвинуть стул. Один из официантов, стоящий у меня за спиной, вежливо поинтересовался:
      - Помочь?
      Когда я нагнулся, со столика упал пустой стакан. Поднимая портсигар, случайно увидел небольшую фотографию крупного брюнета, украшавшую крышку. Я опустил портсигар в сумочку, взял рыжую за руку, а официант, предлагавший помощь, - за другую. Девчонка непонимающе смотрела на нас, крутя шеей, будто та затекла.
      - Мамусик чуть не откинулась, - хриплым голосом проговорила она, когда мы выходили из бара. Рыжая так шаталась, словно пыталась доставить мне как можно больше хлопот. Мы выбрались из фиолетовых сумерек в ярко освещенное фойе.
      - Женский туалет, - официант кивнул на дверь, не уступающую великолепием боковому входу в Тадж-Махал. - Там сидит тяжеловес, который может справиться с кем угодно.
      - Черта с два женский туалет! - гнусавым голосом возразила рыжая женщина. - И отпусти мою руку, мажордом. Меня отлично отвезет мой дружок.
      - Он не ваш дружок, мадам. Он даже не знает вас.
      - Брось, макаронник. По-моему, ты не очень-то вежлив с дамой. Смойся, прежде чем я забуду о своем воспитании и плюну в тебя.
      - О'кей. Я справлюсь сам, - заверил я официанта. - Она пришла одна?
      - Да, - официант отошел от нас.
      Я вытолкнул новую подругу на холодный, туманный воздух и повел ее вдоль колоннады, чувствуя, как с каждым шагом походка женщины становится все увереннее.
      - Ты отличный парень, - простодушно заявила она. - А я отлично вас всех разыграла. Вы прекрасный парень, мистер. Я и не надеялась выбраться оттуда живой.
      - Почему?
      - Мне пришла в голову дурацкая идея, как добывать деньги. Пусть лучше она пылится вместе с другими такими же кретинскими идеями, которые постоянно возникают в моем котелке. Как будем выбираться? Я приехала на такси.
      - Кстати, как тебя зовут?
      - Хелен Мэтсон.
      Я не подпрыгнул, так как давно догадался, что имею дело с медсестрой доктора Остриэна.
      Пока мы шли по мощеной дорожке к парковочной стоянке, Хелен опиралась на мою руку. Я открыл дверь своей колымаги. Она упала на сиденье и откинула голову. Перед тем, как закрылась дверь, я поинтересовался:
      - Не расскажешь мне еще кое-что? Что это за физиономия на крышке портсигара? Кажется, я его где-то видел.
      - Старый дружок, - она открыла глаза, - который мне осточертел. Он... ее глаза в ужасе широко раскрылись, челюсть отвисла.
      Я едва услышал слабый шорох у себя за спиной.
      В лопатку уперлось что-то твердое, и приглушенный голос любезно сообщил:
      - Тихо, приятель. Ограбление.
      Револьвер переместился к моему уху, и в моей голове вспыхнул огромный розовый фейерверк. Затем волнами появилась темнота, которая скоро поглотила меня.
      5
      Горькое пробуждение
      Я почувствовал запах джина. Не такой, как обычно после нескольких рюмок, а словно я выкупался в Тихом океане, состоящем из чистого джина. Джин был везде - на волосах, на бровях, на физиономии, на рубашке. Я лежал без плаща на чьем-то ковре и смотрел на фотографию в рамке, стоящую в углу камина.
      По мнению хозяина, снимок, очевидно, должен претендовать на высокий художественный вкус. Однако на меня фото не произвело впечатления. С фотографии смотрело вытянутое, несчастное лицо. В углу виднелась неразборчивая надпись.
      Я дотронулся до виска, и меня от головы до пяток пронзила боль. Застонал, но потом мне показалось неприличным стонать. Я медленно и осторожно перекатился на живот. При этом с груди скатилась пустая бутылка из-под джина. Кто бы мог подумать, что в одной бутылке может оказаться столько джина!
      Я подтянул под себя колени и некоторое время стоял на четвереньках, принюхиваясь, как собака, которая не может закончить обед, но и не хочет бросать его. Осторожно покрутил головой, и боль немедленно вернулась. Кое-как встал и обнаружил, что я босой.
      Я находился в уютной квартире - не очень дешевой, не очень дорогой. Обычная мебель, обычная лампа с абажуром-барабаном, обычный ковер. На кровати в желтовато-коричневых шелковых носках лежала женщина, вся исцарапанная, из глубоких ран сочилась кровь. На животе лежало толстое банное полотенце, скрученное почти в веревку. Открытые глаза смотрели в потолок, рыжие волосы разделены посередине и зачесаны назад.
      На левой груди - ожог размером с ладонь, в центре которого виднелось пятнышко яркой крови. На боку засох ручеек крови.
      Рядом валялась одежда, в основном ее. Тут же, на кровати, лежал мой плащ, а на полу лежали наши туфли. Я сделал к кровати несколько осторожных шагов, словно шел по тонкому льду. Взял плащ и проверил карманы - все на месте. В кобуре под мышкой, конечно, пусто. Я обулся и напялил плащ, затем нагнулся над мертвой Хелен Мэтсон и поднял полотенце. Под ним лежал мой револьвер. Я стер пятна крови с дула, зачем-то понюхал его и быстро спрятал в кобуру.
      В коридоре раздались тяжелые шаги, голоса и нетерпеливый стук. Я посмотрел на дверь и подумал: "Интересно, когда они попробуют открыть ее?" В этот миг кто-то дотронулся до ручки, но дверь оказалась заперта. Мне стало так смешно, что я чуть не рассмеялся вслух.
      Я заглянул в ванную комнату - на полу лежали два коврика, а под самой ванной - аккуратно сложенная подстилка. Примерно в метре над ванной находилось окно. Я тихо закрыл дверь, встал на край ванны и выглянул в окно. Квартира находилась на шестом этаже. Рядом располагалось окно, до которого при желании можно было дотянуться. Вдруг оно незаперто и у меня хватит времени выбраться из квартиры.
      В дверь застучали настойчивее.
      - Откройте или мы взломаем дверь.
      Подумаешь - обычные фараонские разговоры. Они не станут ломать дверь, так как у портье можно достать ключ. К тому же, выламывать дверь без топора, одними ногами - не такое уж легкое дело.
      Я снял с вешалки полотенце и опять вышел в комнату, чтобы прочитать надпись на фотографии - "С любовью, Леланд".
      Ну и болван же этот доктор Остриэн. Я схватил фотографию, закрылся в ванной и спрятал ее в шкафчик под полотенца. Даже если они окажутся хорошими фараонами, что маловероятно (ведь это Бэй-Сити), у них уйдет немало времени, прежде чем они найдут карточку. Я почему-то был уверен, что нахожусь в Бэй-Сити. Уверенность, наверное, вызвал морской воздух.
      Высунувшись из окна, я ударил ногой в соседнее окно. Раздался грохот, который, кажется, был слышен за милю. Во входную дверь продолжали монотонно стучать.
      Обернув левую руку полотенцем, я открыл задвижку. Наивно рассчитывать, что после меня не останутся отпечатки. Естественно, бесполезно доказывать, что я не был в квартире Хелен Мэтсон. Я только хотел, чтобы мне поверили, как я туда попал.
      Внизу какой-то мужчина садился в машину. Он даже не взглянул наверх. В квартире, куда я хотел залезть, по-прежнему было темно. Мне кое-как удалось забраться в соседнее окно. Ванна оказалась завалена битым стеклом. Собрал все стекло, завернул его в полотенце и спрятал. Затем другим полотенцем вытер подоконник и край ванны, на котором стоял, вытащил револьвер и открыл дверь.
      Я попал в более просторную, чем у Хелен Мэтсон, квартиру. В комнате никого не было. На стенах висели розовые пыльные коврики, в углу стояла двуспальная кровать. Из спальни я перешел в гостиную с зашторенными окнами и запахом пыли. Зажег торшер, пробежал по ручке кресла рукой - на пальце осталась пыль. На стуле стояло радио, рядом - этажерка и книжный шкаф, забитые книгами. На высоком комоде из темного дерева я заметил сифон, графин и четыре перевернутых стакана. Я отхлебнул немного виски из графина. Голове стало хуже, но в общем мое самочувствие улучшилось.
      Не выключив свет, вернулся в спальню и стал рыться в шкафах. В одном висела мужская одежда с именем владельца - "Джордж Тальбот". Его одежда показалась мне немного малой, но я все же нашел подходящую пижаму, халат, тапочки и разделся.
      После душа запах джина почти исчез. Стук в дверь соседней квартиры прекратился - значит, полиция уже там. Я надел пижаму, халат, тапочки мистера Тальбота, побрызгал на волосы его одеколоном и причесался. Надеюсь, мистер и миссис Тальботы отлично отдыхают и не очень торопятся домой.
      Вернувшись в гостиную, отхлебнул из графина, закурил сигару Тальбота и открыл дверь. На лестничной площадке кашлял маленький, белокурый полицейский с пронзительным взглядом. Складка на голубых брюках была острой, как нож. Парень имел вид опытного, сообразительного фараона.
      - Что происходит, сержант? - зевнул я.
      Он уставился на меня проницательными красновато-коричневыми глазами с золотистым оттенком, который редко встречается у блондинов.
      - В соседней квартире маленькое ЧП. Ничего не слышали? поинтересовался он с легким сарказмом.
      - Это у Морковки, что ли? Ха, ха. Очередная пьянка, да?
      Фараон не сводил с меня внимательных глаз. Затем он позвал:
      - Эй, Ал!
      Из открытой двери квартиры Хелен Мэтсон вышел брюнет шестифутового роста, весом примерно с двести фунтов, с глубокими невыразительными глазами. Это был Ал Диспейн, с которым я совсем недавно имел содержательную беседу в полицейском управлении Бэй-Сити.
      Маленький полицейский объяснил:
      - Это жилец из соседней квартиры.
      Диспейн подошел ко мне вплотную и заглянул в глаза. Он спросил почти шепотом:
      - Фамилия?
      - Джордж Тальбот, - с большим трудом мне удалось ответить нормальным голосом.
      - Слышали какой-нибудь шум до нашего приезда?
      - Около полуночи, кажется, они поссорились, как обычно, - я показал пальцем на соседнюю квартиру.
      - Вот как? Знакомы с дамой?
      - Что вы! Я не дружу с подобными дамами.
      - Теперь, если даже захотите, ничего не получится. Ее грохнули.
      Он очень нежно толкнул меня в грудь здоровенной лапой. Не убирая руку, обшарил меня взглядом с ног до головы. Затолкав меня в квартиру мистера Тальбота, он бросил через плечо:
      - Заходи и не забудь закрыть дверь. Коротышка.
      Полицейский закрыл дверь. Его глаза заблестели.
      - Прекрасная сказка, - равнодушно проговорил Диспейн. - Держи его на мушке. Коротышка.
      Коротышка выхватил полицейский револьвер и облизнул губы.
      - Здорово, - прошептал он. - Вот это класс!
      Наполовину вытащив наручники, парень воскликнул:
      - Как ты догадался. Ал?
      - О чем догадался? - Диспейн не сводил с меня глаз. Он нежно спросил: Ты что, собирался спуститься за газетами?
      - Конечно, он и есть убийца! - заверещал Коротышка. - Он пробрался сюда через ванную и надел одежду владельца квартиры. Хозяева отсутствуют смотри, какой слой пыли, окна закрыты, спертый воздух.
      - Коротышка у нас ученый коп, - мягко заметил Диспейн. - Но не переживай - и на старуху бывает проруха.
      - Почему же он носит форму, если он такой ученый? - поинтересовался я.
      Маленький полицейский покраснел, а Ал Диспейн сказал:
      - Поищи его одежду и пушку, да поторопись. Если мы будем действовать быстро, то можем записать арест на свой счет.
      - Ты же еще официально не знаешь об этом деле, - осторожно заметил Коротышка.
      - Мне нечего терять.
      - А я могу лишиться и этой формы.
      - Воспользуйся случаем, мальчик. Этот идиот Рид не может поймать даже мухи.
      Полицейский скрылся в спальне. Мы с Диспейном стояли, не шевелясь. Он только снял руку с моей груди.
      - Только ничего не говори, - слегка растягивая слова, попросил он. - Я хочу догадаться сам.
      Из спальни донесся звук, напоминающий лай терьера, обнаружившего крысиную нору. В гостиную вернулся Коротышка. В одной руке он держал мою пушку, а в другой - бумажник.
      - Из этой штуки стреляли, - он осторожно держал револьвер платком. - И этого типа зовут вовсе не Тальбот.
      Диспейн даже не шелохнулся. На его непроницаемой физиономии не шевельнулся ни один мускул. Брюнет только слегка улыбнулся уголками большого и довольно грубого рта.
      - Не может быть. Не может быть, - и оттолкнул меня стальной лапой. Одевайся, милок. Только не возись очень долго с галстуком. Нам нужно кое-куда съездить.
      6
      Ко мне возвращается револьвер
      Мы вышли на лестничную площадку. Дверь в квартиру Хелен Мэтсон была открыта. Там все еще горел свет, а изнутри доносились спорящие голоса. Около двери курили двое мужчин с носилками.
      Мы спустились в холл, в котором собрались с полдюжины жильцов - три заспанные женщины в халатах, лысый мужчина, похожий на редактора, еще двое стояли в тени. Около входной двери, что-то насвистывая, прохаживался полицейский в форме. Он не обратил на нас ни малейшего внимания. На тротуаре толпилась кучка зевак.
      - Веселенькая ночка для нашего тихого городка, - прокомментировал Ал Диспейн.
      Мы подошли к черному автомобилю без полицейских эмблем. Диспейн устроился за рулем и дал мне знак сесть рядом. Коротышка забрался на заднее сиденье. Он давно спрятал револьвер, но кобуру не застегнул и держал руку рядом.
      Ал Диспейн рывком тронулся с места. Взвизгнув шинами, мы свернули за ближайший угол, успев заметить быстро мчавшуюся большую черную машину с двумя красными мигалками.
      Диспейн сплюнул в окно и, растягивая слова, произнес с презрением:
      - Шеф опоздает даже на собственные похороны. Здорово мы ему утерли нос.
      - Еще неизвестно, кто кому, - донесся с заднего сиденья противный голос. - Скорее всего, получим бессрочный отпуск.
      - Если не будешь свистеть, попадешь в уголовку.
      - Нет уж, лучше я буду носить форму, но спать спокойно.
      Диспейн промчался несколько кварталов, затем сбавил скорость.
      - Это не дорога в управление, - встревожился Коротышка.
      - Не будь ослом, - посоветовал Ал Диспейн.
      Он свернул на тихую улицу с хвойными деревьями и маленькими аккуратными домиками за такими же маленькими аккуратными лужайками. Диспейн мягко остановил машину и выключил мотор. Он повернулся к малышу-фараону.
      - Думаешь ее укокошил этот парень, Коротышка?
      - Стреляли из его револьвера, - осторожно ответил малыш.
      - В кармашке лежит фонарик. Посмотри на его затылок.
      Коротышка фыркнул, что-то щелкнуло, и сзади загорелся фонарик. Я почувствовал его дыхание на затылке. Парень нажал на больное место, и я охнул. Фонарик погас, и нас вновь окутала темнота.
      - Кажется, его оглушили, - неуверенно произнес Коротышка.
      - Так же, как и девчонку, - равнодушно добавил Диспейн. - На ней, правда, это не очень сильно заметно. Ее вырубили, чтобы раздеть и оставить следы когтей, прежде чем застрелить. Хотели, чтобы все выглядело, как обычное изнасилование. Девку грохнули из револьвера, завернутого в банное полотенце. Поэтому никто не слышал выстрела. Кстати, кто позвонил в полицию?
      - Откуда мне, черт побери, знать? Часа в два, минут за пять до твоего прихода, когда Рид еще искал фотографа, позвонил какой-то тип с хриплым голосом.
      - О'кей. Если бы ее грохнул ты, как бы ты выбирался из ее берлоги?
      - Просто бы вышел через дверь. Почему бы нет? Эй, ты! - рявкнул он на меня. - Почему ты не ушел?
      - У меня есть маленькие секреты, - ответил я.
      - Ты ведь не полез бы в вентиляционную шахту, Коротышка, так ведь? Ты бы не вломился в соседнюю квартиру и не стал бы притворяться, что живешь там, правда? И уж, конечно, никогда бы не сообщил фараонам, да?
      - Черт! - воскликнул Коротышка. - Если бы я совершил убийство, я бы, естественно, не стал вести себя, как последний идиот.
      - Убийцы очень редко бывают последними идиотами, - согласился Ал Диспейн. - За исключением нашего. Он почему-то позвонил.
      - Да, никогда не знаешь, что ждать от этих сексуальных маньяков, нравоучительно произнес Коротышка. - А что, если их было двое, и второй вырубил нашего красавчика, чтобы смыться?
      - Привет, сексуальный маньяк, - хрипло рассмеялся Ал Диспейн и ткнул меня в ребра твердым, как дуло револьвера, пальцем. - Надо же, сидит себе и смотрит, как мы балбесы, рискуем работой и спорим, а сам ведь все знает, но молчит. Мы даже не знаем, кто эта девчонка.
      - Я снял эту рыжую в клубе Конрида, - объяснил я. - Вернее, она меня сняла.
      - Знаешь, кто она?
      - Нет, она была не очень-то разговорчива. Я помог выбраться ей на свежий воздух, и дама попросила меня отвезти ее домой. Когда я грузил девчонку в машину, кто-то двинул мне по черепу. Очнулся я на ковре в квартире рыжей девки, а сама хозяйка уже была холодной.
      - Что ты делал в клубе Конрида? - спросил Диспейн.
      - Подстригался. Что люди делают в барах? Эта рыжая скандалистка, похоже, была чем-то напугана. Она плеснула виски в физиономию боссу, и мне стало немного ее жаль.
      - Мне тоже всегда жалко рыжих, - согласился Ал Диспейн. - Парень, который вырубил тебя, должен обладать силой слона, если он затащил твою тушу на шестой этаж.
      - Тебя когда-нибудь оглушали? - поинтересовался я.
      - Нет, - ответил Ал. - А тебя. Коротышка?
      Коротышка противным голосом сообщил, что его тоже не оглушали.
      - Так вот, - объяснил я, - это похоже на сильное опьянение. Ты думаешь, я очухался в машине, и у этого типа была пушка, которая не позволила мне шуметь? Он заставил нас с девчонкой подняться наверх и там опять вырубил меня. Только я ничего не помню, что происходило между двумя отключениями.
      - Я слышал о подобных случаях, - произнес Диспейн, - хотя и не верил, что такое возможно.
      - Так как убийца не мог без посторонней помощи затащить меня на шестой этаж, значит, такое возможно.
      - Я бы сумел поднять тебя. Я таскал ребят и потяжелее, - сказал черноволосый полицейский.
      - Ладно. Тебе все же придется признать, что он оттащил меня наверх. Что будем делать дальше? - поинтересовался я.
      - Не пойму, зачем ему понадобилось все усложнять? - спросил Коротышка.
      - Оглушить человека - раз плюнуть, - объяснил Ал Диспейн. - Ну-ка, дай его пушку и бумажник.
      Коротышка неохотно повиновался. Ал Диспейн понюхал револьвер и небрежно опустил его в правый карман плаща. Он раскрыл бумажник, проверил его содержимое при свете лампочек приборного щитка и спрятал. Диспейн завел машину и выехал на бульвар Аргуэлло. Там он остановился у освещенного красной неоновой вывеской бара, открытого даже в такой час.
      - Позвони отсюда. Коротышка, - бросил через плечо бывший лейтенант-детектив. - Скажи дежурному, что мы напали на горячий след и отправляемся за обвиняемым в убийстве на Брайтон-авеню. Пусть он передаст шефу, что тот опять лопухнулся.
      Коротышка вылез из машины, закрыл заднюю дверь и хотел что-то сказать, но передумал и быстро направился в бар.
      Ал Диспейн рванул с места и через несколько секунд мы уже мчались со скоростью сорок миль в час. Он хрипло рассмеялся. Еще через квартал стрелка спидометра достигла цифры "50". Однако у школы Диспейн остановился.
      Когда он тормозил, я выхватил из кармана его плаща свой револьвер. Парень сухо рассмеялся и сплюнул в открытое окно.
      - О'кей. Для чего, думаешь, я его сунул в правый карман? Я разговаривал с Фиалкой Макги. Они там, в меблированных комнатах нашли Мэтсона и сейчас обрабатывают управляющего.
      Я отодвинулся в угол, опустив револьвер.
      - Учти, мы за пределами Бэй-Сити, - предупредил я. - Что сказал Макги?
      - Он сказал, что вывел тебя на Мэтсона, но он не знает, встречались вы с ним или нет. Управляющий меблирашками - не знаю, как его зовут - пытался сплавить труп в каком-то темном переулке, когда его засекла патрульная машина. Макги объяснил, что если ты встретился с Мэтсоном, то обязательно очутишься в какой-нибудь передряге в Бэй-Сити и, наверняка, очухаешься после отруба рядом с каким-нибудь трупом.
      - Я не встречался с Мэтсоном, - произнес я.
      Я чувствовал, что Ал Диспейн пристально смотрит на меня из-под густых черных бровей.
      - Все равно, твое положение дрянь! - безапелляционно заявил он.
      Левой рукой, так как правая была занята револьвером, я вытащил сигарету и прикурил от зажигалки на приборном щитке.
      - Зачем ты вывез подозреваемого за пределы города? - поинтересовался я.
      - Наверное, чтобы меня облили ведром грязи, если не успею быстро распутать это дело.
      - Похоже, я и есть это ведро грязи, - признался я. - Наверное, нам нужно объединиться, чтобы раскрыть три убийства.
      - Три?
      - Да. Хелен Мэтсон. Гарри Мэтсон и жена доктора Остриэна. Все они связаны между собой.
      - Я решил избавиться от Коротышки, - спокойно объяснил Ал Диспейн, потому что он малыш, а шеф любит маленьких полицейских. Коротышка потом может все свалить на меня. Итак, с чего начнем?
      - Можно начать с розысков Греба, который работает в лаборатории городской поликлиники. Вполне вероятно, что он подменил образец крови миссис Остриэн. Тебя не будут разыскивать?
      - Едва ли. Наши фараоны не привыкли ловить своих.
      Диспейн завел мотор.
      - Можешь вернуть мой бумажник. Тогда я спрячу револьвер.
      Он опять хрипло рассмеялся и вернул мне бумажник.
      7
      Большой подбородок
      Греб жил на Десятой улице на противоположной стороне города. Бунгало какой-то неправильной формы, большие пыльные кусты гортензии и других маленьких чахлых растений производили впечатление, что хозяин дома всю жизнь напрасно пытался сделать что-то из ничего.
      Диспейн выключил свет и предложил:
      - Понадобится помощь, свистни. Если появятся фараоны, прорывайся на Десятую. Я тебя там подберу. Не думаю, что они прискачут. Сегодня все наши фараоны околачиваются на Брайтон авеню.
      Посмотрев по сторонам, я направился к дому и нажал звонок. Тишина. Позвонил еще раз и потянул ручку, но дверь оказалась запертой.
      Затем спустился с маленького крыльца, обогнул дом и подошел к гаражу. На воротах висел амбарный замок, который свалится, если на него хорошенько дунуть. Я посветил под ворота и увидел колеса автомобиля. Вернувшись к дому, принялся громко колотить в дверь.
      Внутри скрипнула дверь, и раздался тихий голос:
      - Да?
      - Мистер Греб?
      - Кто же еще?
      - Мне необходимо поговорить с вами по важному делу.
      - А мне необходимо спать, мистер. Приходите завтра утром.
      Его голос очень напоминал голос, который я слышал по телефону в "Теннисон Армс Эпартментс".
      - Хорошо, я приду завтра в лабораторию. Кстати, где она находится?
      - Ну-ка убирайтесь отсюда! - после некоторой паузы донесся сердитый голос. - Пока я не вышел и не отделал вас.
      - Так дела не делаются, мистер Греб, - заявил я. - Вы уверены, что не можете уделить мне несколько минут, ведь все равно вы встали.
      - Угомонитесь, а не то разбудите больную жену. Если я выйду...
      - Спокойной ночи, мистер Греб, - попрощался я.
      Вернувшись к машине, объяснил Алу Диспейну:
      - Это работа для двоих. В доме сидит какой-то отвязный парень. По-моему, это тот тип, которого называют Большой Подбородок.
      - Ого. Так ведь это он убил Мэтсона, - Ал Диспейн пересел на мое место, высунулся из окна и плюнул прямо в пожарный кран, до которого было не меньше восьми футов. Я промолчал.
      - Если парень, которого ты называешь Большим Подбородком, Мосс Лоренц, то я его знаю. Нужно пробраться в дом. Может, узнаем что-нибудь важное.
      - Захват дома, как в боевиках?
      - Сдрейфил?
      - Я? Конечно, сдрейфил. В гараже стоит машина. Так что скорее всего он держит Греба в доме... и пытается решить, что делать.
      - Если это Мосс Лоренц, то у него совсем нет мозгов, - проворчал Диспейн. - Лоренц - первосортный идиот. Он ведет себя разумно только в двух случаях: когда сидит за рулем и когда у него в руках пушка.
      - И еще, когда держит кусок свинцовой трубы, - добавил я. - Я хотел сказать, что Греб мог исчезнуть, оставив машину в гараже, и этот Большой Подбородок...
      Диспейн нагнулся посмотреть на часы на приборном щитке.
      - По-моему, Греб пустился в бега. В противном случае он был бы уже дома. Ему кто-то, наверное, посоветовал смыться.
      - Ты пойдешь со мной или нет? - не выдержал я. - Кто мог посоветовать Гребу скрыться?
      - Тот, кто уговорил его подменить образцы крови, если это действительно произошло. - Ал Диспейн открыл дверцу, выскользнул из машины и огляделся по сторонам. Он расстегнул плащ и поправил кобуру под мышкой. - Может, мне удастся обдурить Лоренца. Только держи руки все время на виду и, ради бога, не хватайся за револьвер. Это наш единственный шанс.
      Мы вернулись на крыльцо.
      - Что нужно? - проворчали из-за зеленой шторы.
      - Привет, Мосс, - поздоровался Диспейн.
      - Кто это?
      - Ал Диспейн, Мосс. Я тоже участвую в игре.
      Последовало долгое молчание. Затем голос из дома спросил:
      - Кто с тобой?
      - Парень из Лос-Анджелеса. С ним все в порядке.
      - В чем дело? - после очередной паузы.
      - Ты один?
      - С дамой, но она не слышит тебя.
      - Где Греб?
      - В самом деле, где этот придурок? В чем дело, легавый? Выкладывай.
      Ал Диспейн разговаривал таким спокойным голосом, словно сидел у себя дома и слушал радио.
      - Мы работаем на одного и того же человека, Мосс.
      - Ха, ха, - раздался недоверчивый смех.
      - В Лос-Анджелесе нашли труп Гарри Мэтсона, и городские детективы уже поняли, что это убийство связано со смертью жены Остриэна. Действовать необходимо быстро. Босс устроил себе алиби, уехав на север, а нам что делать?
      - Что за труха? - с сомнением пробормотал Лоренц.
      - Да, от всего этого что-то дурно пахнет. Похоже, из тебя решили сделать козла отпущения. Открой дверь. Ты же видишь, у нас против тебя ничего нет.
      - К тому времени, когда я открою дверь, у вас обязательно что-нибудь появится, - заявил Большой Подбородок.
      - Я думал, что ты мужик, а ты ведешь себя, как баба, - стал издеваться Диспейн.
      Окно закрылось, и моя рука метнулась к карману.
      - Не будь идиотом, - проворчал Ал. - Этот тип наш единственный шанс. Он нужен нам целый и невредимый.
      Внутри раздались тихие шаги. Дверь открылась, и в проеме показалась фигура с огромным кольтом в руке. Да, эту обезьяну не зря назвали Большим Подбородком. С его рожи, словно огромный плуг, торчала здоровенная челюсть, Лоренц оказался намного крупнее Диспейна.
      - Ну, выкладывай, в чем дело? - рявкнул Мосс Лоренц.
      Не обращая никакого внимания на кольт. Ал Диспейн с пустыми руками шагнул вперед и без малейших раздумий неожиданно ударил правой ногой бандита в пах.
      Большой Подбородок согнулся и попятился назад, пытаясь спрятаться в доме, но мы насели на него с двух сторон. От неожиданности Лоренц не успел нажать курок. Диспейн нанес ему страшный удар по голове, - а я - по правой руке. Меня, как магнит, притягивала его челюсть, но в правой руке бандит держал пушку, поэтому пришлось выбрать руку. Револьвер вылетел из лапы Мосса Лоренца, он упал на колени, но тут же вскочил, и как разъяренный бык, бросился на нас. Мы достойно встретили громилу. Он рухнул, и мы упали на него сверху.
      Диспейн поднялся, перекатил почти потерявшего сознание Лоренца на живот и защелкнул браслеты.
      Мы вошли в дом. В левой комнате на столе стояла накрытая газетой лампа. Ал Диспейн снял газету, и мы увидели женщину, лежащую на кровати. По крайней мере, он не убил ее. Женщина лежала в одной тонкой пижаме, широко открыв обезумевшие от страха глаза. Ее руки и ноги в щиколотках и коленях были крепко связаны, рот заклеен пластырем, а из ушей торчала вата. Из-под пластыря доносился какой-то тихий булькающий звук. Диспейн слегка нагнул лампу, и мы увидели, что лицо женщины все в пятнах. У нее было тонкое лицо, крашеные белые волосы с темными корнями.
      - Я из полиции, - объявил Ал Диспейн. - Вы миссис Греб?
      Женщина дернулась, с мольбой глядя на него. Я вытащил из ее ушей вату и предложил:
      - Попробуй еще раз.
      - Вы миссис Греб?
      Она кивнула.
      Ал сильно дернул пластырь. Он стоял, нагнувшись над кроватью с куском пластыря в руке. У этого большого, невозмутимого полицейского, судя по всему, нервов было не больше, чем у бетономешалки.
      - Обещаете не кричать? - спросил он.
      Миссис Греб с трудом кивнула, и Ал снял руку с ее рта.
      - Где Греб? - спросил он.
      Она сглотнула, вытерла лоб рукой с красными ногтями и покачала головой.
      - Не знаю. Он не вернулся с работы.
      - Как эта горилла проникла в дом?
      - Он позвонил, я открыла, и негодяй схватил меня, - тупо ответила хозяйка. - Затем этот зверь связал меня и спросил, где муж. Я ответила, что не знаю. Тогда он начал бить меня по лицу. Через некоторое время эта скотина, кажется, поверила. Он только спросил, почему машина дома. Я ответила, что муж всегда ходит на работу пешком. Он уселся в углу и замер, как истукан. Подлец ничего не говорил, он даже не курил.
      - Звонил кто-нибудь? - поинтересовался Диспейн.
      - Нет.
      - Видели его раньше?
      - Нет.
      - Одевайтесь, - велел полицейский. - Проведете остаток ночи у друзей.
      Она медленно села на кровати и взлохматила волосы. Затем ее рот раскрылся, но Ал успел зажать его.
      - Тихо, - резко произнес он. - Мы не знаем, что с ним случилось, но нужно быть готовым ко всему.
      Миссис Греб оттолкнула его руку, подошла к комоду и достала бутылку виски. Она открутила пробку и отхлебнула прямо из горлышка.
      - Конечно, - прохрипела миссис Греб, - что можно сделать, когда приходится подмазывать целую шайку докторов, чтобы заработать каждый медяк, а этих медяков так мало? - Она еще раз отхлебнула из бутылки.
      - Ну, например, можно подменить образцы крови, - предложил черноволосый полицейский.
      Хозяйка непонимающе посмотрела на него. Ал взглянул на меня и пожал плечами.
      - А может, вся суматоха из-за наркотиков, - выдвинул он очередную версию. - Вдруг мистер Греб приторговывал ими. Хотя, судя по тому, как он живет, в это нелегко поверить, - Диспейн с презрением оглянулся.
      Мы вышли и закрыли за собой дверь. Ал нагнулся над лежащим Большим Подбородком, который постоянно стонал, очевидно, не совсем понимая, что происходит. Диспейн посмотрел на пластырь и неожиданно рассмеялся. Затем он с силой залепил им рот Лоренцу.
      - Как, по-твоему, можно заставить его идти? - поинтересовался он. - Мне чертовски не хочется тащить эту тушу на себе.
      - Не знаю, - ответил я. - Я здесь случайный зритель. Куда ты собрался?
      - Хочу подняться в холмы, где тихо и поют птички, - угрюмо ответил полицейский.
      * * *
      Я достал из машины фонарик и осветил физиономию бандита. Света было вполне достаточно для того, что Ал Диспейн собирался сделать с Моссом Лоренцом. В холмах было прохладно. В небе, как куски полированного хрома, сверкали звезды. Лежащий, казалось, далеко внизу Бэй-Сити окутал легкий туман. До городка езды было минут десять, а казалось, что он находится в другом округе.
      Диспейн снял пиджак. Короткие рукава рубашки обтягивали громадные лапы без волос. Он бросил пиджак на землю между собой и Большим Подбородком, швырнул на него кобуру с револьвером, рукояткой к Лоренцу.
      - Попробуй еще раз, - сказал Ал Диспейн равнодушным голосом, как человек, играющий в бильярд.
      Я опять осветил кровавое месиво, которое являлось физиономией Мосса Лоренца. Наконец Мосс, кажется, стал приходить в себя. Лоренц что-то прокаркал и внезапно попытался схватить револьвер.
      Ал Диспейн нанес ему страшный удар в лицо.
      Бандит упал на землю и прижал лапы к лицу. Из-под пальцев донесся звериный рев. Диспейн пнул его в лодыжку. Большой Подбородок завыл еще сильнее. Полицейский вернулся на исходную позицию. Мосс Лоренц встал на колени и потряс головой, с которой на землю падали большие темные капли. Он с трудом встал, слегка сгорбившись.
      - Я знаю, ты крутой парень. За тобой стоит Вэнс Конрид, а за ним синдикат. Может, тебя поддерживает и шеф Андерс. А я всего лишь вшивый фараон с билетом в никуда. Ну что же, давай, начинай спектакль.
      Большой Подбородок опять кинулся к кобуре, но Ал всем весом наступил ему на кисть. Бандит заорал. Диспейн сошел с его руки и устало сказал:
      - Тебе не кажется, что ты в плохой форме, дорогуша?
      - Ради бога, остановись, - хрипло взмолился я. - Дай ему возможность что-нибудь сказать.
      - Он не хочет говорить, он не из говорунов. Это настоящий мужик.
      - Тогда давай пристрелим беднягу.
      - Еще чего! Я не из таких копов. Эй, Мосс, этот парень думает, что я один из тех садистов-фараонов, которым нужно для душевного спокойствия постоянно колотить дубинкой по головам. Ты ведь не позволишь ему считать меня садистом? У нас справедливый поединок. Ты на двадцать фунтов тяжелее, и пушка лежит строго между нами.
      - Если я схвачу ее, - промямлил Мосс Лоренц, твой приятель пристрелит меня.
      - Ничего подобного. Давай, верзила, попробуй еще раз. Ведь в тебе еще осталось немало пороха.
      Мосс Лоренц опять поднялся на ноги. Он поднимался медленно, словно человек, взбирающийся на высокую гору. Шатаясь, громила поднялся и вытер с лица кровь. У меня опять разболелась голова и начало тошнить.
      Внезапно, как молния, мелькнула нога Большого Подбородка, но Ал Диспейн был наготове. Он схватил ногу и стал выкручивать ее, а громила пока прыгал на свободной ноге, пытаясь сохранить равновесие.
      - Раньше, когда ты держал кольт, а я был безоружен, такой удар прошел. Ты и подумать не мог, что я тебе врежу копытом, - равнодушно пояснил Ал. Однако со мной этот трюк не пройдет. Видишь, как ты ошибся?
      Внезапно обеими руками он дернул ногу бандита, тело которого взлетело в воздух и с грохотом рухнуло вниз. Но и тогда черноволосый полицейский не выпустил ногу Большого Подбородка, продолжая выкручивать ее. Мосс Лоренц стал кататься по земле, издавая нечленораздельные звуки. В этот миг Ал Диспейн в последний раз дернул ногу Лоренца, который испустил вопль, напоминающий треск одновременно разрываемых простыней.
      - Ребятам, за то, что я сейчас делаю, платят денежки, и не жалкие гроши, а настоящие бабки. Надо будет как-нибудь всерьез заняться кэтчем.
      - Я буду говорить! - завопил Большой Подбородок. - Я все скажу.
      Диспейн сильно раздвинул его ноги. При этом он сделал еще что-то, и Мосс обмяк. Большой Подбородок потерял сознание, и полицейский не сумел удержать тушу. Ал вытащил платок и вытер лицо и руки.
      - Тьфу, какой рыхлый, - разочарованно заметил он. - Слишком много пива, а производит впечатление сильного парня.
      Он пнул Большого Подбородка в ребра. Только после третьего пинка раздался стон, и веки Лоренца задрожали.
      - Вставай, - приказал Диспейн. - Я тебе больше ничего не сделаю.
      Большой Подбородок поднялся на ноги. Вставал он целую минуту. То, что осталось от его рта, было открыто в молчаливом крике. Я вспомнил рот другого парня и перестал жалеть Мосса Лоренца. Он замахал руками, словно пытаясь найти какую-нибудь опору.
      - Мой приятель считает, что ты крут только когда у тебя пушка. Не хочу, чтобы такого сильного парня считали слабаком. Бери мой револьвер, - он легко подтолкнул револьвер к ногам громилы.
      Сгорбив плечи, так как его шея почти не гнулась, Большой Подбородок неловко посмотрел вниз.
      - Я буду говорить, - пробормотал он.
      - Никто не просит тебя говорить. Я велел тебе взять револьвер. Не заставляй меня опять сгибать тебя вдвое для этого. Ну, бери!
      Большой Подбородок, шатаясь, опустился на колени и медленно взял кобуру. Диспейн наблюдал за ним с бесстрастным лицом.
      - Молодец, - похвалил он. - Теперь ты опять с пушкой, теперь ты опять крутой парень. Сейчас ты можешь грохнуть еще нескольких девчонок. Вытащи револьвер.
      Очень медленно, с огромным усилием Мосс Лоренц вытащил револьвер, и рука с тяжелой пушкой повисла между ног.
      - Что, неужели ты больше не собираешься никого убивать? - продолжал издеваться бывший лейтенант-детектив.
      Большой Подбородок выронил револьвер и зарыдал.
      - Эй, ты! - пролаял Диспейн. - Засунь пушку туда, откуда ее взял. Я не хочу, чтобы она испачкалась. Я всегда держу оружие в чистоте.
      Мосс Лоренц нащупал револьвер и медленно затолкал его в кожаную кобуру. Эта работа отняла у него последние силы, и он рухнул лицом на землю.
      Ал Диспейн перекатил его на спину и вытащил из-под него кобуру. Он вытер ручку полицейского револьвера, повесил кобуру на место и надел пиджак.
      - А сейчас мы дадим ему возможность выговориться, - заявил он. - Я не верю ребятам, которые говорят по принуждению. Есть сигарета?
      Я вытащил левой рукой пачку, вытряхнул сигарету, вставил в его протянутые толстые пальцы и щелкнул зажигалкой.
      - Не надо, - брюнет достал спички, закурил и глубоко затянулся. Он смотрел на раскинувшееся вдали море. - Здорово здесь.
      - Прохладно, - возразил я, - даже летом. Я бы не отказался выпить.
      - Я тоже, - согласился Ал Диспейн.
      8
      Встреча с доктором Остриэном
      Ал Диспейн остановился перед городской поликлиникой и посмотрел на освещенное окно на шестом этаже.
      - Слава богу! Мы застали его, - удовлетворенно произнес Ал. - Этот парень, похоже, никогда не спит. Посмотри на ту колымагу.
      Перед темной аптекой, находящейся рядом со входом в поликлинику, на парковочной стоянке стоял длинный черный автомобиль. Его поставили аккуратно, строго на отведенное ему место, словно сейчас был час пик, а не три часа утра. Рядом с номером виднелась докторская эмблема - чаша Гиппократа с обвившейся вокруг змеей. Я посветил вовнутрь фонариком и вернулся к Диспейну.
      - Откуда ты узнал, что это его окно? И что он делает в поликлинике в такое время?
      - Заряжает шприцы, - ответил полицейский. - После смерти его жены я немного пас доктора. Поэтому и знаю.
      - Следил? Зачем?
      Он молча посмотрел на меня, затем оглянулся на заднее сиденье.
      - Как дела, дружище?
      Из-под коврика на полу донесся низкий звук, очень отдаленно напоминающий человеческий голос.
      - Ему нравится кататься, - насмешливо заметил Ал Диспейн. - Все эти крутые ребята обожают разъезжать в машинах. О'кей. Я оставлю телегу в аллее, и мы заскочим к доктору.
      Не включая фары, он завернул за угол. На другой стороне улицы, за рядом огромных эвкалиптов находились теннисные корты. От океана пахло водорослями.
      Диспейн вышел из-за угла. Мы подошли к тяжелой стеклянной двери и постучали. Где-то в глубине холла, за большим бронзовым почтовым ящиком светился открытый лифт. Оттуда вышел старик. Он подошел к двери, держа в руках связку ключей. Ал показал полицейский значок. Старик открыл дверь, запер ее вслед за нами, не проронив ни слова. Он поправил лежанку из мягких стульев, погремел вставной челюстью и спросил:
      - Что вам нужно?
      Наверное, с его длинной, серой физиономии никогда не сходило выражение недовольства. На старике были брюки с потрепанными отворотами. Из одного из черных, сильно изношенных туфель торчал скрюченный подагрой палец. Голубая форма шла ему так же, как стойло лошади.
      - Доктор Остриэн у себя? - поинтересовался Ал Диспейн.
      - Я бы не удивился.
      - Я и не пытаюсь тебя удивить, - произнес черноволосый фараон. - Я уже износил свои клоунские розовые штаны.
      - Да, он наверху, - кисло подтвердил старик.
      - Когда ты в последний раз видел Греба, того с четвертого этажа?
      - Сегодня я его не видел.
      - Во сколько заступил на вахту, отец?
      - В семь.
      - Ладно. Подними нас на шестой этаж.
      Двери с шипением закрылись, и старик поднял нас наверх. Старик вновь открыл двери и замер, как похожая на человека коряга. Диспейн снял отмычку, висящую под потолком.
      - Эй, ее нельзя трогать! - заволновался лифтер.
      - Кто сказал, что нельзя?
      Старик сердито покачал головой, но промолчал.
      - Сколько тебе лет, отец? - неожиданно спросил Ал.
      - Шестьдесят.
      - Черта с два! Тебе за семьдесят. Интересно, как тебе удалось раздобыть лицензию лифтера?
      От злости дед в ответ только щелкнул фальшивыми зубами.
      - Так-то лучше, - объявил полицейский. - Держи поддувало закрытым, и все будет тик-так. Спускайся, отец.
      Мы вышли из лифта, который плавно спустился вниз.
      - Слушай, - начал Ал, играя с отмычкой. - Его контора находится в конце коридора и состоит из четырех комнат. Самую большую разделили перегородкой и сделали две приемных для разных врачей. Кроме приемной у него еще пара маленьких комнатушек и кабинет. Усек?
      - Угу. Ты что, собираешься вломиться к нему?
      - После смерти жены я некоторое время пас этого эскулапа.
      - Жаль, что ты не следил за рыжей медсестрой, той самой, которую грохнули сегодня ночью.
      На физиономии фараона не дрогнул ни один мускул. На меня пристально смотрели невозмутимые черные глаза.
      - Может, и следил, насколько позволяли обстоятельства.
      - Да, конечно. Ты даже не знал, как ее зовут. Пришлось тебя просветить.
      - Видеть ее в белом халате в приемной - одно, а голой - на кровати совсем другое, - после некоторой паузы объяснил он.
      - Логично, - согласился я, не сводя глаз с Ала Диспейна.
      - О'кей, ты постучишься в кабинет доктора Остриэна. Это третья дверь от конца. Когда он откроет, я прошмыгну в соседнюю дверь, в приемную, и оттуда услышу все, о чем вы будете говорить.
      - Звучит, как наполеоновский план, - признался я. - Но что-то мне не по себе.
      Мы прошли по коридору почти в самый конец. Я приложил ухо к двери, на которую показал Диспейн, и услышал внутри слабое движение. Крепкая деревянная дверь так плотно прилегала к косяку, что из-под нее совсем не пробивался свет. Я кивнул полицейскому, который аккуратно вставил в замок отмычку, и громко постучал. Дверь внезапно распахнулась. Уголком глаза я заметил, как Ал бесшумно скользнул вовнутрь.
      В двери стоял высокий мужчина с волосами песочного цвета, в рубашке с короткими рукавами и плоским кожаным футляром в руках. Доктор Остриэн оказался худым, как щепка, человеком, со светлыми бровями и печальными глазами. У него были прекрасные длинные и изящные руки с отлично отполированными, но короткими ногтями.
      - Доктор Остриэн?
      Доктор кивнул, и на тонком горле слегка шевельнулся кадык.
      - Странное время для визита, не так ли? Но вас так трудно поймать! Я частный детектив из Лос-Анджелеса, - представился я. - У меня есть клиент по имени Гарри Мэтсон.
      Или доктору Остриэну было нечего бояться, или он научился скрывать свои чувства. Опять задвигался кадык, рука сжала футляр. Он взглянул вниз и произнес:
      - Сейчас я не могу разговаривать с вами. Приходите утром.
      - То же самое мне посоветовал Греб.
      Упоминание имени Греба подействовало. Остриэн не вскрикнул, не грохнулся в обморок, но было ясно, что имя лаборанта для него не пустой звук.
      - Входите, - хриплым голосом пригласил он.
      В комнате находился черный стол и стулья из хромированной стали. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. На смотровом столе только виднелась белая простыня и похожие на шпоры ступеньки. Из смотровой не доносилось ни звука.
      На черной стеклянной поверхности стола лежало полотенце с десятком шприцев и отдельно кучка игл. В стерилизаторе, около стены кипятились еще иглы. Похоже, дело процветало! Пока высокий, худой доктор усаживался за стол, я успел заглянуть в стерилизатор.
      - Как много игл! - заметил я, придвигая стул к столу.
      - Какое у вас ко мне дело? - все еще хриплым голосом спросил доктор.
      - Может, я смогу прояснить кое-что в деле о смерти вашей жены.
      - Очень мило с вашей стороны, - спокойно произнес Леланд Остриэн. - Что именно?
      - Я могу назвать имя убийцы.
      Его зубы блеснули в странной улыбке. Доктор пожал плечами и произнес равнодушным голосом, будто мы обсуждали погоду:
      - Это будет очень мило с вашей стороны. Я думал, что она совершила самоубийство. Коронер и полиция, судя по всему, согласились со мной. Но, конечно, частный детектив...
      - Греб так не думал. Я говорю о парне из лаборатории, который подменил кровь вашей жены на кровь, действительно отравленную угарный газом.
      Из-под светлых бровей на меня смотрели печальные глаза.
      - Вы не могли видеть Греба, - почти с удовольствием объявил Остриэн. Я знаю, что он вчера днем уехал на Восток. У Греба умер отец в Огайо.
      Доктор посмотрел на ручные часы, встал и выключил стерилизатор. Сев за стол, он открыл плоскую коробку сигарет, сунул одну в рот и толкнул коробку через стол мне. Я взял сигарету, чуть ли не каждую секунду бросая взгляды на темную смотровую, но там было все тихо.
      - Смешно, - проговорил я. - Жена Греба не знает, что он уехал. Большой Подбородок тоже ничего не знает об отъезде. Он сидел у Греба дома, связав миссис Греб, и ждал хозяина.
      Доктор Остриэн как-то странно посмотрел на меня. Он стал шарить по столу в поисках спичек, затем открыл ящик, но вместо спичек достал оттуда маленький пистолет с белой ручкой. Доктор левой рукой бросил мне спички.
      - Вам не понадобится оружие. Я пришел просто побеседовать.
      Леланд Остриэн вытащил изо рта сигарету и швырнул ее на стол.
      - Я не курю, - объяснил он. - Сигареты держу для курящих пациентов. Рад слышать, что пистолет мне не понадобится. Но я предпочитаю держать его под рукой и не использовать, чем не иметь под рукой, когда он понадобится. А теперь, перед тем, как я позвоню в полицию, объясните, кто такой Большой Подбородок и что еще важного вы собираетесь рассказать мне.
      - Сейчас я расскажу, зачем пришел к вам. Ваша жена много играла в рулетку в клубе Вэнса Конрида и проигрывала деньги быстрее, чем вы их зарабатывали с помощью шприцев. Кроме того, болтают, что Конрид был ее дружком. Вполне вероятно, что вам все равно, чем занималась женушка. Вы отсутствовали по ночам, и у вас не хватало времени на исполнение обязанностей мужа. Но скорее всего, вам было далеко не наплевать на деньги, потому что вы сильно рисковали, зарабатывая их. К этому я еще вернусь.
      В ту ночь с вашей женой у Конрида случилась истерика. Послали за вами. Чтобы успокоить ее, вам пришлось сделать укол. Домой миссис Остриэн отвез Конрид, а вы позвонили своей медсестре Хелен Мэтсон, бывшей жене Гарри Мэтсона, чтобы она приехала к вам и присмотрела за вашей супругой. Позднее Мэтсон нашел миссис Остриэн мертвой в гараже и позвонил вам. Сообщили начальнику полиции, и фараоны подняли такой шум, от которого бы позеленел от зависти самый скандальный сенатор-южанин. Мэтсон, первым появившийся в гараже, кое-что нашел. С вами ему не повезло, так как вы по-своему довольно смелый человек. К тому же, наверное, ваш друг шеф Андерс сказал, что эта вещь не является уликой. Поэтому Мэтсон оставил вас в покое и попытался подоить Конрида, считая, что если дело дойдет до Большого Жюри, то оно обязательно заинтересуется клубом и быстренько его прикроет, за что, естественно, ребята из синдиката не погладят Вэнса по головке.
      Итак, Конриду очень не понравился шантаж, и он велел костолому по имени Мосс Лоренц, теперешнему шоферу мэра, но когда-то работавшему вышибалой в клубе (это и есть парень, которого я назвал Большим Подбородком), заняться Мэтсоном. Сначала бедняга теряет лицензию, затем его вышибают из Бэй-Сити. Но парень тоже был по-своему смел. Он залег в меблированных комнатах в Лос-Анджелесе и не оставил попыток подзаработать. Управляющий меблированными комнатами каким-то образом узнал, кто такой Мэтсон, и выдал его Большому Подбородку, который сегодня вечером убрал бедного Гарри.
      Я замолчал, пристально разглядывая худого и высокого мужчину с непроницаемым лицом. В кабинете воцарилась тишина. Как я ни прислушивался, так и не услышал дыхания Диспейна из смотровой.
      - Мэтсон мертв? - медленно переспросил доктор. - Надеюсь, вы не думаете, что я замешан в его убийстве?
      - Не знаю. Греб являлся слабым звеном в цепи, и кто-то заставил его покинуть город вчера днем, еще до убийства Мэтсона, если только он действительно уехал. Вероятно, этот кто-то дал ему на дорогу денег, потому что дом Греба не похож на дом человека, у которого водятся деньги.
      - Конрид, черт бы его побрал! - неожиданно взорвался доктор Остриэн. Он позвонил мне утром и велел отправить Греба из города. Я дал ему на дорогу, но... - он замолчал и уставился на пистолет.
      - Но вы не знали, что произошло. Я вам верю, док, в самом деле верю. Может, хоть на время спрячете пистолет?
      - Продолжайте! - натянутым голосом приказал Леланд Остриэн.
      - О'кей, я только начал. Лос-анджелесская полиция нашла тело Гарри Мэтсона, но здесь они раньше завтрашнего дня не появятся, во-первых, потому что уже поздно, а во-вторых, потому что они едва с большим удовольствием вломятся в курятник шерифа. Клуб Конрида находится в пределах Лос-Анджелеса, и суд, о котором я уже говорил, с радостью воспользуется этим обстоятельством. Они возьмут Мосса Лоренца и упрячут его на несколько лет в Квентин*. Такие дела проходят по сценарию фараонов. Следующий момент - как я узнал, что сделал Большой Подбородок. Он сам рассказал нам. Мы с приятелем отправились к Гребу и нашли там Лоренца и связанную миссис Греб. Мосса отвезли в холмы, слегка обработали, и он заговорил. Мне немного даже жаль этого дурака. Ему не заплатили за два убийства ни цента.
      ______________
      * Квентин - окружная тюрьма округа Лос-Анджелес.
      - Два убийства? - странным голосом переспросил Остриэн.
      - Об этом я расскажу чуть позже. Сейчас давайте поговорим о вас. Через несколько минут вы расскажете мне, кто убил вашу жену. Но самое смешное - я не собираюсь вам верить.
      - Господи, - прошептал доктор. - О, господи.
      Он направил на меня пистолет и быстро опустил, так что я даже не успел начать падать на пол.
      - Я ясновидящий, я великий американский детектив, которому часто почему-то забывают заплатить, - заявил я. - Никогда не разговаривал с Мэтсоном, хотя он действительно нанял меня. А сейчас я поведаю, что у него было против вас, как убили вашу жену, и объясню, почему убийца не вы. И все это прямо из маленькой кучки пыли, ну прямо, как в кино.
      Доктору Остриэну однако было вовсе не до смеха. Он глубоко вздохнул, и его лицо внезапно постарело. Передо мной сейчас сидел старик.
      - Мэтсон припрятал зеленую бархатную туфельку. Ее специально для вашей жены сделала голливудская фирма Вершойля. Они выполнили две абсолютно одинаковые пары. Мэтсон нашел совершенно новенькую туфельку у нее на ноге в гараже, куда ей надо было идти и идти по бетонной дорожке. Так что миссис Остриэн не пришла сама в гараж в абсолютно новом, ненадеванном шлепанце. Отсюда следует, что вашу супругу убили. Тот, кто ее убил и потом обул, вероятно, не заметил, что одна туфелька ношеная, а вторая совсем новая. Мэтсон обратил на это внимание и спрятал туфельку. Когда вы послали его звонить в полицию, вам удалось потихоньку прокрасться в дом, найти вторую туфлю и надеть ее на босую ногу супруги. Вы знали, что Мэтсон прихватил с собой шлепанец. Не знаю, сказали вы об этом кому-нибудь или нет. Ну как, все пока сходится?
      Доктор Леланд Остриэн слегка опустил голову. Он задрожал, но рука, держащая пистолет, была тверда.
      - Итак, ее убили. Греб представлял для кого-то опасность, что еще раз доказывает, что миссис Остриэн умерла не от отравления угарным газом. Ее положили под машину уже мертвой. Ваша супруга скончалась от морфия. Согласен, это всего лишь догадка, но догадка блестящая, потому что существует только один способ убийства, при котором вам бы пришлось покрывать убийцу. Совершить убийство очень легко для человека, имеющего доступ к морфию. Оставалось только вколоть вторую, но уже смертельную дозу в то же место, куда вы сделали первый укол. Вы возвращаетесь домой и находите ее мертвой. Вам приходится все скрывать, потому что вы знаете, как она погибла, и не можете позволить, чтобы обстоятельства смерти вашей супруги выплыли на поверхность. Все дело в том, что вы сами занимаетесь наркобизнесом.
      Доктор улыбнулся. Улыбка затерялась в уголках его рта, как паутина в углах старого чердака. По-моему, он даже не почувствовал, что улыбнулся.
      - Вы заинтересовали меня, - заметил Остриэн. - Скорее всего, я убью вас, но должен признаться, вы меня заинтересовали.
      Я показал на электростерилизатор.
      - В Голливуде и окрестностях десятка два таких лекарей, как вы. Они рыщут все ночи напролет с кожаными футлярами, в которых лежат заряженные морфием шприцы. Некоторое время они помогают несчастным находиться на поверхности. Вполне вероятно, что большинство клиентов без вашей помощи быстро бы очутились в каталажке или психушке. Тогда они, наверняка, потеряют работу, а некоторые из них занимают довольно высокие посты. Однако ваша "благотворительность" довольно опасна - можно попасть в беду. Всех удовлетворить невозможно, и всегда может найтись какой-нибудь недовольный, который натравит фараонов, а им, в свою очередь, не составит труда отыскать болтуна. Понятно, вы пытаетесь спрятать концы в воду, доставая большую часть морфия незаконным путем. Я думаю, что вас снабжает Вэнс Конрид. Поэтому вам и пришлось поделиться с ним миссис Остриэн и добываемыми с таким риском деньгами.
      - Ничего не забыли? - вежливо поинтересовался доктор Остриэн.
      - Зачем мне что-то скрывать? Ведь у нас откровенный разговор. Конечно, я не могу ничего доказать. Украденная Мэтсоном туфелька хороша только для создания версий, а в суде за нее не дадут и ломаного гроша. Любой адвокат сделает из этого мальчишки Греба посмешище, даже если удастся уговорить его дать показания. Однако вам придется потратить уйму бабок, чтобы сохранить медицинскую лицензию.
      - И поэтому лучше сейчас передать часть из них вам? - мягко поинтересовался мой собеседник.
      - Нет. Оставьте свои деньги на страховку. Ну и последнее. Как мужчина мужчине, вы признаете, что убили свою жену?
      - Да, - просто и прямо ответил Леланд Остриэн, словно я попросил у него сигарету.
      - Я и не сомневался, что вы признаетесь, но в этом больше нет необходимости. Миссис Остриэн убили потому, что она тратила деньги, которые мог потратить кто-то другой. Убийце была известна тайна Гарри Мэтсона. Она пыталась доить Вэнса Конрида - поэтому ее и пришили сегодня ночью на Брайтон-авеню. Необходимость покрывать ее отпала. У нее на камине я видел вашу фотографию с надписью "С любовью, Леланд" и спрятал ее. Теперь-то зачем брать чужую вину на себя? Ведь Хелен Мэтсон мертва.
      Мне удалось упасть на пол на сотую долю секунды раньше выстрела. Падая, я пытался убедить себя, что доктор не хотел застрелить меня, но часть мозга отказывалась верить в это. Я приземлился на руки и колени, когда раздался более громкий выстрел.
      Из смотровой показался Ал Диспейн с дымящимся полицейским револьвером в руке.
      - Вот это выстрел! - довольно воскликнул он.
      Я встал и посмотрел на сидящего за столом доктора Остриэна. Левой рукой он придерживал свою правую руку и слегка тряс ее. Пистолет валялся на полу под столом.
      - Вот это класс, я даже не поцарапал его, - продолжал хвалиться Ал. Только выбил из руки пистолет.
      - Поразительный выстрел, - согласился я. - А если бы он попал мне в котелок?
      - Ты сам спровоцировал его, - улыбка сошла с физиономии полицейского. Почему ты мне ничего не сказал о зеленой туфельке? - проворчал Ал Диспейн.
      - Мне надоело быть твоей тенью, - ответил я. - Захотелось немного поиграть самому.
      - И много в этом правды?
      - У Мэтсона была туфелька, которая должна была что-то значить. Остальное - моя догадка, но теперь ясно, что все так и произошло.
      Доктор Леланд Остриэн медленно встал, и Диспейн мгновенно направил на него револьвер. Худой, изможденный мужчина медленно покачал головой, подошел к стене и оперся на нее.
      - Я убил ее, - мертвым голосом произнес он. - Свою жену, не Хелен. Звоните в полицию.
      Лицо Диспейна искривилось. Он поднял с пола пистолет с костяной ручкой и положил в карман.
      Сунув свой револьвер под мышку, он сел за стол и придвинул телефон.
      - Вот увидишь, после этого дела я стану начальником уголовки, растягивая слова, заметил он.
      9
      Парень с характером
      Маленький начальник полиции в сдвинутой на затылок шляпе вбежал, подпрыгивая, в комнату. Руки он держал в карманах тонкого темного плаща. Рука в правом кармане сжимала какой-то большой и тяжелый предмет. За ним вошли два человека в штатском. Одним из них оказался Уимз, коренастый легавый с сальной мордой, который пытался запугать меня на Алтар-стрит. Последним вбежал Коротышка, от которого мы с Диспейном избавились на бульваре Аргуэлло.
      Шеф Андерс злобно усмехнулся.
      - Я слышал, ты недурно повеселился в нашем городе. Уимз, надень на него браслеты.
      Фараон с сальной физиономией достал из левого кармана наручники.
      - Ну вот, мы и опять встретились, - сладким голосом произнес он.
      Диспейн прислонился к стене рядом с входом в смотровую комнату. Жуя спичку, он молча наблюдал за происходящим. Доктор Остриэн опять уселся за стол. Он обхватил голову руками и уставился на отполированную крышку стола, полотенце со шприцами, маленький вечный календарик и набор ручек. Доктор сидел, не шевелясь, с каменным, белым, как мрамор, лицом. Создалось впечатление, что он перестал дышать.
      - Не стоит спешить, шеф, - прервал молчание Ал Диспейн. - У этого парня друзья в Лос-Анджелесе, которые сейчас занимаются делом Мэтсона. А шурин нашего знаменитого мальчишки-репортера - фараон. Вы ведь не знали этого?
      - Подожди, Уимз, - Андерс слегка повел подбородком и повернулся к Диспейну. - Ты хочешь сказать, что в Лос-Анджелесе уже знают об убийстве Хелен Мэтсон?
      Усталое лицо доктора Остриэна исказилось. Затем он снова опустил голову на руки и закрыл лицо длинными пальцами.
      - Я имел в виду Гарри Мэтсона, шеф. Его грохнули в Лос-Анджелесе сегодня, вернее, вчера вечером. Мосс Лоренц постарался.
      Андерс вздрогнул.
      - Откуда ты знаешь?
      - Мы с этим Пинкертоном взяли Мосса. Он прятался в доме Греба, который делал анализ крови миссис Остриэн. Дело Остриэн, кажется, открывается настолько широко, что мэр может принять его за новый бульвар и выйти с букетом, чтобы произнести речь. Есть только один выход - заткнуть рот Гребу и Мэтсону. Судя по всему, несмотря на развод, Мэтсоны работали в паре. Они собирались подоить Конрида, но закончилось это для них плачевно.
      - Подождите в коридоре! - пролаял шеф своим шавкам.
      Первым вышел в коридор незнакомый мужчина в штатском. Вслед за ним после некоторой заминки последовал Уимз. Когда за ручку взялся Коротышка, Диспейн произнес:
      - Я хочу, чтобы Коротышка остался. Коротышка - приличный фараон, не то что те два ваших последних любимчика из отдела по борьбе с наркотиками.
      Коротышка отпустил ручку, прислонился к стене и застенчиво улыбнулся. Лицо шефа полиции слегка порозовело.
      - Кто рассказал тебе об убийстве на Брайтон авеню? - прорычал он.
      - Я сам все разнюхал, шеф. Я вошел в комнату детективов через несколько минут после звонка и вышел вместе с Ридом. Он захватил еще Коротышку. Мы с Коротышкой сегодня выходные.
      Диспейн лениво улыбнулся, но в его улыбке отсутствовало веселье и радость победителя. Ал устало усмехнулся.
      Андерс выхватил из кармана револьвер длиной не меньше фута. Судя по всему, шеф полиции знал, как надо обращаться с этой штукой.
      - Где Лоренц? - напряженным голосом спросил он.
      - Мы спрятали его в надежном месте. Для того, чтобы развязать ему язык, пришлось поставить парню пару синяков. Так ведь, Шерлок Холмс?
      - Он бормотал что-то, похожее на "да" или "нет", но что конкретно, понять было трудно, - ответил я.
      - Мне нравится, когда настоящие ребята говорят кратко, - заявил Ал Диспейн. - Зря вы тратите время на эту уголовщину, шеф. Хотя понятно, ведь эти горе-детективы, которых вы пригрели, только и умеют, что вламываться в меблированные комнаты и трясти одиноких женщин. Верните мне мое место, дайте восемь человек, и я вам покажу, что такое настоящий сыск.
      Андерс посмотрел на свое оружие, затем перевел взгляд на опущенную голову доктора Остриэна.
      - Значит, он убил свою жену, - тихо проговорил начальник полиции Бэй-Сити. - Я не исключал такой возможности, но до самого конца не верил в нее.
      - И сейчас можете не верить, - посоветовал я. Хелен Мэтсон убила жену своего шефа, и док знает это. Он спас медсестру, а вы спасли его. Кстати, он до сих пор желает играть роль козла отпущения. Да, Бэй-Сити как раз тот городишко, где девчонка может совершить убийство, полиция и ее друзья будут покрывать ее, а она затем начнет шантажировать тех самых людей, которые спасли ее от неприятностей.
      Шеф закусил губу. В его глазах зажегся злой огонек, и он принялся напряженно думать.
      - Неудивительно, что ее убрали, - наконец спокойно проговорил он. Лоренц...
      - Подумайте еще немного, - посоветовал я. - Лоренц не убивал Хелен Мэтсон. Диспейн избил его до такой степени, что он был готов признаться в чем угодно, даже в том, что застрелил Мак-Кинли*.
      ______________
      * Мак-Кинли - Уильям Мак-Кинли (1843 - 1901), двадцать пятый президент США (1897 - 1901). Убит анархистом.
      Ал Диспейн оторвался от стены. Он сунул руку в карманы и стоял, широко расставив ноги. Из-под шляпы выбилась прядь черных волос.
      - Что? - тихо спросил он. - Что он сказал?
      - Лоренц не убивал Хелен Мэтсон по нескольким причинам. Во-первых, слишком сложная работа для его куриных мозгов. Он бы кокнул ее и просто бросил. Во-вторых, он не знал, что Греб по настоянию доктора Остриэна покинул город. Доктора Остриэна, в свою очередь, предупредил Вэнс Конрид, который обеспечил себе алиби поездкой на север. Если Мосс Лоренц знал так мало, то он вообще не знал ничего о Хелен Мэтсон. Особенно, если учесть, что рыжая девчонка только собиралась начать игру. Она сказала мне об этом сама. Хелен напилась достаточно, чтобы не лгать. Да Вэнс Конрид не стал бы так глупо рисковать и избавляться от нее в ее собственной квартире с помощью человека с такой мордой, что его запомнит любой встречный. Вот грохнуть Гарри Мэтсона в Лос-Анджелесе - другое дело.
      - Клуб Конрида находится в Лос-Анджелесе, - строго заметил Андерс.
      - Формально, - согласился я. - Но по своему положению и составу клиентов он больше относится к Бэй-Сити. И большинство из них - влиятельные горожане.
      - Так не разговаривают с шефом полиции, - строго предупредил Коротышка.
      - Оставь его в покое, - приказал Андерс. - Я забыл, когда в последний раз слышал такие смелые разговоры, и уже думал, что все смельчаки вымерли.
      - Спросите у Диспейна, кто убил Хелен Мэтсон, - посоветовал я.
      - Ну конечно, я убил ее, - хрипло рассмеялся Ал Диспейн.
      Доктор Остриэн медленно поднял голову и посмотрел на черноволосого полицейского. Лицо доктора было таким же мертвым и равнодушным, как и физиономия фараона. Затем доктор открыл ящик. Коротышка мгновенно выхватил револьвер и крикнул:
      - Не надо, док!
      Доктор Леланд Остриэн пожал плечами и спокойно вытащил бутылочку с широким горлышком и стеклянной пробкой. Он откупорил ее и поднес к носу.
      - Нюхательная соль, - пояснил доктор.
      Коротышка успокоился и опустил револьвер. Андерс смотрел на меня и кусал губы. Диспейн улыбался, ни на кого не глядя.
      - Он думает, я шучу. Нет, я серьезно. Диспейн знал Хелен Мэтсон, причем достаточно близко, чтобы подарить ей портсигар со своей фотографией на крышке. Я видел этот портсигар. Хелен сказала, что это снимок старого дружка, который ей очень надоел. Я не сразу вспомнил, чья это фотография. Однако Ал Диспейн скрыл, что знаком с ней. Он вообще этой ночью вел себя как-то странно, не как фараон. Например, Ал спас меня от ареста и возился со мной, чтобы показаться добреньким. Он хотел выяснить, прежде чем отвезти в управление, что мне известно. Он избил Мосса Лоренца до полусмерти не для того, чтобы тот сказал правду, а для того, чтобы Большой Подбородок сказал, что нужно Диспейну - например, признался в убийстве Хелен Мэтсон, которую, вероятно, совсем не знал.
      Кто позвонил в полицию и заявил об убийстве? Диспейн. Кто сразу же очутился в управлении и принял самое непосредственное участие в расследовании? Диспейн. Кто в приступе ревности расцарапал девчонку, потому что она поменяла его на более перспективный вариант? Диспейн. У кого до сих пор кровь и частички кожи под ногтями правой руки, которые многое могут сказать эксперту? У Диспейна. Можете взглянуть. Я уже обратил внимание на его ногти.
      Шеф Андерс очень медленно повернул голову, словно она сидела на шарнире, и свистнул. Дверь распахнулась, и в комнату вбежали находящиеся в коридоре фараоны. Диспейн даже не шелохнулся. На его лице, казалось, навсегда застыла ничего не значащая, пустая улыбка.
      - А я-то думал, что ты друг, - спокойно произнес он. - Да, тебе, Шерлок Холмс, впору писать романы.
      - Не вижу смысла, - резко сказал Андерс. - Если Хелен Мэтсон убил Диспейн, тогда он должен попытаться повесить ее убийство на тебя, а он вместо этого спасает тебя. Как это?
      - Послушайте. Вы можете выяснить, знал ли Диспейн Хелен Мэтсон и, если знал, то как близко. Вы можете точно выяснить, что он делал вчера вечером. Вы можете легко выяснить, есть ли у него под ногтями кровь и кусочки кожи, и если есть, то чьи они. Он не царапал Мосса Лоренца, так что ясно, что это кровь и кожа рыжей. У вас, таким образом, будет все, кроме его признания, которого, по-моему, вы никогда не добьетесь.
      А что касается того, чтобы повесить убийство на меня, то могу заметить, что так он и собирался сделать сначала. Диспейн проследил девчонку в баре Конрида или знал, что она будет там, и сам отправился туда. Он увидел, что мы вышли вместе и что я сажаю ее в свою машину. Это привело Ала в ярость. Он оглушил меня. Девчонка, наверное, была так напугана, что впустила его в квартиру и помогла затащить меня наверх. Затем они подрались, Диспейн оглушил ее и убил. У него возникла не очень удачная мысль представить убийцу сексуальным маньяком и сделать козлом отпущения меня. Позже он позвонил в полицию и сам явился на место преступления, но я успел выбраться из берлоги Хелен Мэтсон.
      К этому времени Диспейн понял, что совершил ошибку. Он знал, что я частный детектив из Лос-Анджелеса и что я разговаривал с Куколкой Кинкейдом. Он также, наверное, выяснил у Хелен, что я собирался встретиться с Вэнсом Конридом. Нетрудно было догадаться, что меня интересует дело миссис Остриэн. Здесь он делает удачный ход, помогая мне в моем расследовании. Затем Ал нашел более подходящую кандидатуру на роль убийцы Хелен Мэтсон.
      - Держите меня, а то я сейчас брошусь на этого парня, - равнодушно произнес Ал Диспейн.
      - Секундочку, - проговорил шеф Андерс. - Почему ты стал подозревать Диспейна?
      - Кровь и частички кожи под ногтями, зверство, с которым он обращался с Моссом Лоренцом, и тот факт, что девчонка назвала его своим старым дружком, а он утверждал, что не знает ее. Разве этого недостаточно?
      Диспейн выстрелил через карман. Такая стрельба требует большой тренировки, а ее у фараонов нет. Пуля вошла в стену в футе над моей головой, и я немедленно нырнул на пол. Доктор Леланд Остриэн вскочил и плеснул Алу в лицо бесцветную жидкость из бутылочки с широким горлышком. Физиономию черноволосого полицейского сразу окутал пар. Любой другой человек закричал бы, но Диспейн только взмахнул левой рукой, и его пистолет пролаял еще трижды. Доктор Остриэн рухнул на угол стола, затем сполз на пол. Пистолет продолжал стрелять.
      Все остальные упали на пол. Шеф поднял свою гаубицу и дважды нажал на курок. И одного выстрела из этого оружия хватило бы, чтобы убить слона. Тело Диспейна взлетело в воздух и врезалось в стену, как сейф. Шеф опустился на колени рядом с мертвым полицейским и молча посмотрел на него. Затем он нагнулся над доктором Остриэном.
      - Этот жив! - рявкнул Андерс. - Уимз, звони в управление.
      Коренастый фараон с сальной физиономией подошел к столу, придвинул к себе телефон и стал набирать номер. В воздухе отвратительно пахло кислотой и горелым мясом. Все уже поднялись с пола, и суровый начальник полиции Бэй-Сити мрачно уставился на меня.
      - Зачем он стрелял? - с досадой спросил он неизвестно у кого. - Мы бы никогда не позволили тебе ничего доказать.
      Я промолчал. Уимз опустил трубку и еще раз внимательно оглядел доктора Леланда Остриэна.
      - По-моему, он откинулся, - объявил он.
      Шеф Андерс не сводил с меня глаз.
      - Вы ужасно рисковали, мистер Далмас. Не знаю, во что вы играете, но надеюсь, что ваши карты не крапленые.
      - Я доволен исходом дела, - заявил я. - Конечно, все было бы намного проще, переговори я со своим клиентом до его безвременной кончины. Полагаю, что я сделал для него все, что мог. Самое ужасное - мне нравился Диспейн. У этого парня был характер.
      - Если хочешь узнать, какой у меня характер, поработай начальником полиции маленького городка, - предложил Андерс.
      - Ага. Пусть кто-нибудь повяжет платок на правую руку Ала, шеф. Вам сейчас самому нужны улики.
      В этот миг через закрытые окна с бульвара Аргуэлло донесся тихий, как вой койота на холмах, звук сирены.