Я не раз думал о том, чтобы облачить Никки в скафандр и общаться с ним напрямую, без посредника, но в таком случае, ему пришлось бы крутить ручки приборов руками, затянутыми в неуклюжие перчатки. Выходом из положения смог бы стать скафандр со съемным шлемом и перчатками, но, к несчастью, на борту "Лунной Девы" имелись лишь недорогие модели, которые годились разве что для учебных тренировок и испытаний.
      Но более всего я страдал от того, что в моем распоряжении не было радара. В таких условиях снижение происходило практически вслепую - и чем дальше, тем становилось все более и более рискованным. По иронии судьбы, именно отсутствие данного инструмента делало посадку обязательной. Будь у меня радар, я смог бы вывести корабль на оптимальную, стабильную орбиту вокруг Венцеля, а там глядишь, и помощь бы подоспела. Но при сломанном радаре вариант с посадкой был наименьшим из нескольких зол.
      И радиосвязь тоже пришлась бы как нельзя кстати. И это было вполне осуществимо, если бы только в диспетчерской космопорта Плзень проявили изобретательность и догадались бы перейти на частоту рации скафандра сразу же, как только стало очевидно, что наш главный передатчик не отвечает. Однако, как выяснилось позднее, таких светлых умов среди них не оказалось, и они продолжали тщетно крутить ручки приемников, пока наконец какого-то прозорливца не осенила сногсшибательная мысль, что, возможно, экипаж "Лунной Девы" был вынужден облачиться в скафандры. Однако к тому времени мне уже не мог помочь ни один диспетчер, а потому неожиданно раздавшийся в наушниках незнакомый голос не вызывал во мне никаких иных чувств, кроме раздражения.
      Раздражения?
      Весьма опасная тенденция.
      - Порт Плзень вызывает "Лунную Деву". Порт Плезнь вызывает "Лунную Деву". Как меня слышите? Как слышите? Прием.
      Я не ответил на запрос.
      - Анна, запустить второй и третий двигатели разворота. Секундная готовность.
      - Запустить второй и третий. Секунда.
      - Порт Плзень вызывает "Лунную Деву". Что у вас случилось? Прием.
      - Главный двигатель - ноль-тридцать пять...
      - Порт Плзень вызывает "Лунную Деву". Что у вас случилось? Прием.
      - "Лунная Дева" - Порту Плзень. Заткнитесь же, черт вас побери! Анна, главный двигатель - ноль-двадцать пять.
      - Порт Плзень вызывает "Лунную Деву". Вы отклоняетесь от курса. Скорректируйте траекторию снижения. Прием.
      У меня начали слезиться глаза, но я не сводил взгляда с экрана перископа. Там уже были видны увенчанные куполами административные здания, над которыми возвышалась башня центра управления полетами. Мне была довольно отчетливо видна посадочная площадка - круглый островок серого бетона, казавшегося почти черным на фоне ослепительно белой пыли. И я также видел, что на ней уже стояло несколько кораблей - один большой, очевидно, принадлежавший "Лунным Извозчикам", и два судна поменьше. Будь площадка свободна, я, может быть, и рискнул бы осуществить посадку на твердую поверхность. Будь у меня чуток побольше сил, я, пожалуй, и рискнул бы. Однако, я уже попросту был не в состоянии удерживать на скользком от холодного пота кончике своего носа этот шатающийся во все стороны биллиардный кий с водруженным на него подносом с грузом посуды. Край посадочной площадки начал сползать за пределы экрана перископа. Я не препятствовал этомуму. Он исчез с экрана, и теперь под нами расстилалось безупречно белое море пыли. Уже очень близко. Было даже заметно, как под действием тяги нашего главного двигателя, на его поверхности вздымаются серебристые фонтанчики и разбегается во все стороны мелкая рябь.
      - Порт Плзень вызывает "Лунную Деву". Порт Плзень вызывает "Лунную Деву". Вы отклонились от курса. Скорректируйте траекторию. Скорректируйте траекторию. Прием.
      - Главный двигатель, - приказал я, - ноль-два. Первый поворотный секундная готовность. Главный двигатель - ноль-один... Отключить все!
      - Отключить все! - повторила за мной Анна.
      - Порт Плзень вызывает "Лунную Деву". Вы...
      Мы падали.
      Но наше падение продолжалось гораздо дольше, чем я рассчитывал. Я приготовился к толчку, но его не последовало. Мы упали и продолжали куда-то проваливаться. Когда же я увидел, как через края разбитых иллюминаторов отсек управления захлестывают волны серой, мелкой, как вода пыли, то мне стало ясно, что происходит.
      * * *
      Если бы в машинном отделении никого не было, и будь у меня возможность осуществлять управление непосредственно из командного отсека, то, думаю, я и рискнул бы запустить главный двигатель - ведь, в конце-то концов, "Лунная Дева" не была моей собственностью. Но там, внизу, осталась Анна, и вместе с ней Никки. Так что ни о каком риске не могло быть и речи.
      Будь я в лучшей форме - физически и морально - то наверняка успел бы вовремя сориентироваться, отстегнуть ремни и попытался бы выбраться наружу - совершив тем самым величайшую ошибку, которая могла бы стоить мне жизни. Погребенный в пыли корабль, как выяснилось в дальнейшем, обнаружить довольно просто; в то время, как увязшему в ней человеку остается лишь уповать на то, что его успеют откопать прежде, чем в баллонах его скафандра закончится воздух. Короче, я неподвижно сидел в командирском кресле, постукивая перчаткой по замкам ремня и глядя на то, как мелкая, текучая, словно вода, покрывала палубу, доходя мне сначала до колена, затем до груди и, в конце концов, песчанные волны сомкнулись над шлемом.
      - Порт Плзень вызывает "Лунную Деву", - раздался уже знакомый мне голос, в котором теперь слышалось мрачное злорадство - "вас же предупреждали...". - Вы промахнулись.
      - Я знаю, - отозвался я.
      - Джонни! - ворвался в мои раздумья встревоженный голос Анны. Джонни! Где мы находимся? Что случилось?
      - Мы совершили посадку, - ответил я. - Сели и увязаем все глубже и глубже.
      При тусклом свете индикаторов, расположенных на внутренней стороне моего шлема, я вглядывался в непроницаемую серую массу напирающую на прозрачный щиток. Интересно, думал я, а что если стекло не выдержит и треснет, но быстро спохватился и принялся рассуждать, хотя и не очень уверенно, о том, что на планете с относительно низкой гравитацией, и давление грунта должно быть соответственно меньше.
      В эфире появился новый голос - сдержанный и хорошо поставленный, что выдавало его явную принадлежность к лицу, наделенному определенными полномочиями, к тому же его начальственные интонации не оставляли сомнений на тот счет, что его обладатель знает, что говорит.
      - "Лунная Дева", говорит Порт Плзень. К вам направляется спасательная платформа. - Пауза. И затем: - Эй, "Лунная Дева", вы меня слышите?
      - Вас слышу.
      - Что у вас случилось? Доложите обстановку на борту?
      - Взрыв, - ответил я. - Поврежден отсек управления. Капитан, старпом, вторые помощники и главный механик - все погибли.
      - Кто говорит?
      - Джон Петерсен. Пассажир.
      - Кто руководил посадкой?
      - Я.
      - Так какова ситуация, Петерсен? Сколько человек осталось в живых? Где они сейчас?
      - Выжили трое. Стюардесса и второй механик в машинном отделении. Помещение загерметизировано, но там лишь один скафандр, да и тот с почти пустыми баллонами. Я нахожусь в том, что осталось от отсека управления, засыпан пылью с головой. На мне скафандр. Запаса воздуха осталось еще примерно на полчаса.
      - Вас понял. Оставайтесь все на своих местах.
      - Похоже, иного выбора у меня нет, - ответил я, глядя на непроницаемую стену серой пыли.
      - Какие отсеки повреждены? - задал очередной вопрос начальник космопорта.
      - Отсек управления. Каюты экипажа. А еще вакуум в осевой шахте; нам пришлось использовать ее в качестве промежуточной шлюзовой камеры.
      - Хорошо. Велите своему механику восстановить давление в осевой шахте.
      Я передал приказ Анне, слышал, как она повторила его для механика, а затем спросил:
      - Анна, а что из себя представляет эта их спасательная платформа?
      - Я видела ее несколько раз, - ответила она. - Такого рода техника здесь всегда держится наготове. Я видела эту штуку на стоянке, издалека, но понятия не имею, как она действует. С виду это похоже на огромный трактор с корпусом гиганского катера-плоскодонки. А еще там имеется нечто вроде гибкого туннеля, похожего на рукав, который выдвигается из днища...
      - Надеюсь, они не станут возиться с ним слишком долго, - сказал я, глядя на стрелку датчика, укрепленного на внутренней сторону моего шлема. Она была похожа на секундную стрелку часов; и теперь эти часы неумолимо отсчитывали быть может последние минуты моей жизни. В панику же я не ударился лишь потому, что в моей жизни в тот момент произошло еще одно, на первый взгляд, незначительное событие. Дело в том, что я почувствовал зуд в области поясницы, унять который можно было бы потираясь данным местом о внутреннюю стенку скафандра. Но у меня не было никакой возможности пошевелиться. Пыль прочно удерживала меня в кресле. Так что по сравнению со сводящим с ума дискомфортом нависшая надо мной опасность начинала казаться чем-то абсолютно несущественным.
      - Начальник космопорта вызывает "Лунную Деву". Прямо над вами работает бластер.
      Я не знал, что из себя представляет этот самый бластер. И долетевший до моего слуха шум мне тоже пришелся не по душе. Я как раз собирался обратиться за более подробными разъяснениями, когда мне в глаза ударил свет, ослепительный свет, в котором закружились клубы невесомой пыли, похожей на рассеивающийся туман. Взглянув вверх, я увидел над собой огромное сопло, расширяющееся вверху и напоминающее огромный водяной шланг или воронку смерча. Сопло опустилось еще ниже, и я сумел разглядеть пристегнутого к его краю человека в скафандре, крепко сжимавшего обеими руками длинный прут. Конец прута коснулся искореженной рамы фюзеляжа, отчего по ней пробежала голубая искра электрического разряда. Изуродованный металл осел и потрескался, после чего был убран с дороги при помощи той же силы, что вымела всю пыль.
      Я отстегнул ремень и неуверенно встал на ноги. Что-то ухватило меня, потянуло вперед, к краю почти открытой платформы, бывшей некогда палубой командного отсека.
      - Сиди, где сидел, придурок! - рявкнул грубый голос в моих наушниках.
      Я же упрямо брел вперед, едва не свалившись за борт, в бушующее море пыли, в кратер, напоминавший водоворот, на краю которого я успел заметить гигансткую конструкцию с тянущимся от днища длинным шлангом. Я брел туда, не сводя глаз со спасительного корабля, единственном неподвижном объекте среди кружащейся вокруг меня призрачной вселенной. А затем в отчаянии бросился вперед, падая на четвереньки, и, чувствуя, что начинаю сползать назад, в ужасе ухватился за искореженное взрывом основание передатчика. Расстянувшись на палубе во весь рост, я отдышался, а затем начал отползать в сторону оставленного мною кресла, успев, тем не менее, заметить, что человек, спустившийся из воронки, при помощи своего странного оружия продолжал методично расчищать палубу от обломков.
      Я добрался до кресла, ухватился за него, а затем услышал металлический лязг. Взглянув наверх, я увидел, что опустившаяся воронка накрыла собой большую часть отсека управления, и что в этой зоне оказались кресла, а также выход в осевую шахту. Спасатель же водил концом электрода по внутренней поверхности воронки - на этот раз он ничего не разрезал и не жег, а, наоборот, заваривал швы.
      Я слышал, как он спрашивает у кого-то:
      - Ну что там видно, наверху?
      - Все в порядке, Джо, - послышался ответ. - Пыль оседает обратно, но признаков прорыва нет. Закупорено крепко.
      - Тогда немного сбрось давление. - Он повернулся ко мне и помог подняться на ноги, сказав при этом: - Если хотите, можете открыть шлем.
      Хочу ли я! Это предложение оказалось весьма своевременным. В скафандре было жарко, и дышалось мне в нем с трудом. Воздух внутри воронки оказался свежим и прохладным, и в нем витал запах машинного масла. Единственным моим желанием в тот момент было дышать - еще и еще. Я без особого интереса наблюдал за тем, как незнакомец вручную открывает герметичную дверь, как она сдвигается в сторону, открывая глубокий штрек осевой шахты, и как затем по винтовой лестнице медленно поднимались двое.
      Человек по имени Джо спросил:
      - Это все?
      - Все, - ответил я. - Но, наверное, в каютах экипажа осталось несколько трупов.
      - Что ж, считайте, что вам крупно повезло, - констатировал он. Хорошо еще, что у нас здесь регулярно проводятся учения спасателей. За последние несколько лет мы не дали погибнуть в пыли ни одному кораблю.
      - Да, нам повезло, - согласился я.
      Я нагнулся, помогая Анне вылезти из люка. Она стояла рядом со мной, пока вслед за ней выбирался механик, Никки. Когда он поднял на меня глаза, и я с содрогнулся от того, какой ненавистью был исполнен его взгляд. Ясное дело, думал я, и этот салага тоже считает себя астронавтом, и теперь винит меня за то, что я едва не угробил его корабль? Едва? Я понятия не имел, каковы были возможности у аварийно-спсательной службы космопорта Плзень. Они спасли нам жизни, но вот под силу ли им спасти "Лунную Деву"?
      Механик начал медленно подниматься по лестнице, опущенной из чрева шахты. Анна сильно сжала мою руку, я почувствовал это даже сквозь ткань перчаток, после чего последовала за ним.
      - И ты полезай, - напутствовал меня спасатель. - Полезай наверх, командир. Не знаю, как еще долго мы сможем удерживать на плаву эту дылду, но только помяни мое слово: если она сорвется, то произойдет это внезапно!
      И я полез наверх.
      Глава 16
      Прошла еще целая неделя, прежде, чем я смог начать вплотную заниматься делом, которое и привело мена на Венцель. Сперва же мне пришлось побывать в шкуре свидетеля - должно быть, главного и единственного - во время официального разбирательства, устроенного по случаю гибели "Лунной Девы". Да, спасти корабль не удалось. Случилось так, что кабели, крепившие ее к огромным понтонам, покачивающимся на поверхности моря пыли, каким-то образом оборвались, и корабль пошел ко дну; а вместе с ним под толстенным слоем пыли оказалась погребена и возможность экспертного исследования поврежденного отсека управления.
      Я рассказал свою версию случившегося, слегка подкорректировав кое-какие факты.
      Анна рассказала, как было дело, тоже опустив кое-какие подробности.
      (В связи с данными коррективами, а также в виду того, что абсолютная правдивость наших показаний наверняка будет подставлена под сомнение, мы решили, что будет лучше, если наш едва успевший начаться роман не получит дальнейшего развития, и все останется так, как есть.)
      Никки тоже дал показания.
      Но как обычно бывает в таких случаях, наибольшую ученость и рассудительность проявили именно те, кто сам ни разу в жизни не оказывался в подобном положении. Нужно было сделать то, и еще вот это... Оказывается, мне, например, не следовало осуществлять посадку, а вместо этого нужно было так изменить курс, чтобы пролететь мимо Венцеля, испытывая при этом непоколебимую уверенность в том, что спасательный буксир будет направлен за нами сразу же, как только руководству космопорта Плзень станет ясно, что у нас что-то случилось. И так далее, и тому подобное. Вообще-то, я и не ожидал получить орден за свои старания, но тем не менее меня раздражало отношение большинства дознавателей, ведущих расследование, кое-кто из которых договорился даже до того, что компания "Лунные Извозчики, Инкорпорейтед", видите ли, проявила ко мне огромное снисхождение, и поэтому с меня не станут взыскивать через суд стоимость погибшего корабля.
      Затем настал черед разного рода экспертов, каждый из которых пытался опровергнуть мою версию о том, что командный отсек был взорван изнутри. А уж предположение о том, что взрывное устройство могло быть заложено в передатчике, похоже, вызывало у них наибольшие возражения. Один из них, директор "Лунных Извозчиков", отвечающий за технические средства связи, поведал суду, что передатчик на борту "Лунной Девы" был совершенно новым, что установили его как раз незадолго до полета, а также заверил судью в том, что взорваться данное устройство не могло никак, даже при внезапном перепаде давления в помещении.
      В конце концов была утверждена официальная теория разыгравшейся в космосе трагедии. Эксперты постановили, что виновником ее, должно быть, оказался мелкий метеорит. Точнее говоря, мелкий объект внеземного происхождения. Вынесенным судом определением Каринтийской службе георазведки было рекомендовано произвести тщательную зачистку всего объема космического пространства, ограниченного Крантийской системой на предмет устранения подобной навигационной опасности. Было также рекомендовано снабдить все космические суда, приписанные к Каринтии, резервными радиопередатчиками, устанавливать которые надлежало где-нибудь во внутренних служебных помещениях корабля. Вместе с тем было принято решение о целесообразности увеличения количества герметичных помещений на вновь строящихся кораблях. Также была отмечена и высоко оценена слаженная работа команды спасателей. Мои же успехи относились за счет скорее чистого везения, чем профессиональных умений.
      На том все и закончилось.
      После завершения расследования, мы с Анной вернулись в общежитие для астронавтов, где нам приходилось жить все это время. У нас оставалось еще немного времени, чтобы наскоро пропустить в баре по стаканчику вина. Анна возвращалась на Каринтию на корабле "Лунная Императрица". Я проводил ее до шлюзовой камеры, а потом стоял у огромного окна, глядя вслед стройной, облаченной в скафандр фигурке, направляющейся к поблескивавшей вдали башне корабля. Интересно, довольно равнодушно думал я, увидимся ли мы с ней еще когда-нибудь...
      Затем я обратил внимание на то, что рядом кто-то стоит. Повернув голову, я увидел, что это Джо, тот самый спасатель, которому мы были обязанны жизнью.
      - Ну что, командир, а ты остаешься? - спросил он.
      - Да. Здесь, на Венцеле. Переезжаю в Плзень. У меня забронирован номер в "Страусс-Хилтоне".
      - Что ж, заведение вполне приличное, - согласился он. - Хочешь выпить? На старт "Императрицы" можно посмотреть и из бара.
      - Отличная идея, - одобрил я.
      Мы переместились в бар и, попивая холодное пиво, наблюдали за подготовкой к старту грузовой ракеты через все то же огромное окно.
      - Жаль, конечно, что никому из судей так и не довелось побывать в шкуре астронавта, - задумчиво проговорил Джо. - Этот старый ублюдок не слишком-то церемонился с тобой.
      - Такая уж у них работа, - ответил я.
      - Кстати, к вопросу о работе, - сказал он.
      - Не тяни, - попросил я. - Выкладывай, что там у тебя.
      Это, похоже, смутило его.
      - Конечно, командир, это не мое дело, но только я слышал, будто на самом деле ты работаешь сыщиком и прилетел сюда, чтобы проводить какое-то там расследование, хотя понятия не имею как ты будешь этим заниматься, не имея кабинета с разными там электронными штучками. А служи здесь разносятся быстро, сам понимаешь...
      - Понимаю, - подтвердил я.
      Джо воровато огляделся по сторонам, убеждаясь, что рядом никого нет. Он даже одарил подозрительным взглядом робота-бармена, который откатился по своим рельсам в дальний конец стойки бара и что-то там тихонько напевал себе под нос.
      - Так что там у тебя, - настаивал я.
      - Здесь творятся странные вещи, - прошептал он в ответ.
      - Какие, например?
      - Диверсия.
      Передатчик, подумал я.
      - Мы закрепили корабль, - тем временем продолжал он. - Мы укрепили его на желобе, но даже после этого аварийное судно продолжало оседать. Тогда мы подвели понтоны и тросы. Успели как раз вовремя, все было в порядке, и мы ушли. Наверное, следовало бы оставить хотя бы одного охранника, но мы этого не сделали.
      - А я думал, что дело в лопнувшем тросе, - проговорил я.
      - Трос и в самом деле лопнул, - подтвердил он. - И вот в этом-то все и дело, командир. Я лично убедился в том, чтобы все тросы лежали точно в пазах, чтобы не перетерлись. А сказано было, что один из тросов-де перетерся об острый край. - Джо раздосадованно хмыкнул. - Вполне возможно... если только его туда кто-то подвинул.
      - Интересно, кто бы это мог сделать? - спросил я.
      - А мне почем знать. Сыщик-то у нас ты, - напомнил он.
      - Я? - отозвался я.
      Но тут наш разговор прервала предупредительная сирена - и хотя в безвоздушном пространстве толку от нее не было никакого, но в стенах административных зданий космопорта она тем не менее звучала исправно. Мы наблюдали за тем, как транспортные средства и обслуживающий их персонал освобождали площадку вокруг ракеты. Затем показались первые языки пламени бледные, почти невидимые при ярком солнечном свете - и "Императрица" оторвалась от стартовой площадки, двигаясь поначалу медленно, а затем со все нарастающим ускорением.
      Сирену отключили.
      - А ты заявил об этом? - поинтересовался я.
      - О чем?
      - О неувязке с тросами.
      - Конечно. Ведь мне не хочется быть крайним, правда? И в этом-то вся проблема. Теперь все считают, что я все это придумал лишь ради того, чтобы отмазаться от обвинения в халатности. Но со стороны все выглядит вполне благопристойно. Ничего, говорят мне, не ошибается только тот, кто ничего не делает, со всяким может случиться. А учитывая мою безупречную репутацию и положительные отзывы начальства... и так далее, и тому подобное. - Он горестно покачал головой и добавил: - Чертовски дорогая ошибка.
      - Приятно все-таки услышать о том, что с другие люди тоже могут ошибаться, - заметил я. - А то я, честно говоря, притомился целыми днями выслушивать в суде о том, что от меня одни убытки.
      - Но это не было ошибкой, - продолжал настаивать он. - Все тросы находились в пазах.
      Еще какое-то время мы оставались в баре, а затем я распрощался с ним и отправился по своим делам. Его рассказ о диверсии вполне меня убедил. Почему? Ну да, думал я, это же так просто: Нет корабля - нет и доказательств о предыдущей диверсии, имевшей место на его борту. Ведь наверняка взрывчатка должна была оставить какие-то следы.
      Я отправился на телеграф, решив отправить послание Стиву Виналеку. Я заполнил бланк сообщения, а затем смял его и сунул в карман. Подобное послание - а в нем я просил навести справки о том, кем и когда было произведено новое оборудование, установленное на борту "Лунной Девы" незадолго до того рокового рейса - наверняка будет проходить не через одни руки. Рассказ Джо стал лишним подтверждением тому, что не все на Венцеле было гладко. Так что с запросами придется повременить до переезда в "Страусс-Хилтон", где у меня наконец-то появится возможность воспользоваться персональным видеотелефоном, оснащенным скрэмблером.
      Я вернулся к себе в комнату и собрал вещи, после чего вызвал такси и облачился в скафандр, тот самый, что был на мне во время посадки "Лунной Девы", и который компания "Лунные Извозчики" любезно разрешила мне оставить на память в качестве сувенира. Теперь, когда он был тщательно почищен и дезодорирован, я даже начал испытывать к нему какую-то особую привязанность.
      Я отнес свой багаж к главному шлюзу, в тамбуре которого меня уже дожидалось такси. Я принялся с интересом разглядывать его. Машина напоминала лодку с плоским дном и высоким, задранным носом. Водитель и его пассажиры располагались в герметичной кабине, представлявшей собой прозрачную капсулу, возвышающуюся на практически плоском корпусе.
      Из кабине выбрался водитель, с явным презрением взглянувший на мой скафандр; сам он был одет в рубашку без рукавов, шорты и сандалии.
      - Зря вы так нарядились, мистер, - сказал он. - У меня на "Бетси" течи нет и быть не может. По надежности с ней разве что космический корабль сравнится.
      - Вот это-то меня и беспокоит, - ответил я. - Но если уж вам так хочется поддерживать беседу, то я могу оставить открытым шлем.
      Презрительно фыркнув, он закинул мои пожитки на заднее сиденье, подождал, пока я займу свободное место впереди, после чего сам уселся рядом на сиденье водителя. Как только двери закрылись, я увидел, как стрелка установленного в шлюзовой камере большого барометра поползла вниз. Когда она достигла нулевой отметки, двери шлюза открылись.
      - Ну так что, едем в "Страусс-Хилтон"? - уточнил таксист.
      - Точно.
      Такси двинулось с места. Высоко задранный нос судна загораживал собой весь вид, но оглянувшись назад, я увидел, как над кормой взвивается фонтан пыли. Похоже, в данных условиях это было довольно эффективное средство передвижения.
      - А вы к нам надолго? - поинтересовался у меня таксист.
      - Сам еще не знаю.
      - На "Императрице" прилетели, да?
      - Нет.
      Тогда он решил перевести разговор на более нейтральную и беспроигрышную тему.
      - Вам наверняка понравится на Луне. Дни здесь длинные. Ведь Луна все время повернута к Каринтии одной и той же стороной. Но мы здесь живем и работаем по каринтийскому времени и календарю. Вы скоро привыкните к этому.
      - Уже привык, - отозвался я.
      - А... ну да. Вы же сказали, что прилетели не на "Императрице". - Тут мой собеседник принялся пристально всматриваться в крохотное окошко моего шлема, пытаясь разглядеть меня получше. - Тогда выходит, вы прилетели на "Деве", - торжествующе воскликнул он. - Так, значит, вы и есть тот человек, который сидел за ее штурвалом.
      - Да.
      - Вас теперь, наверное, все знают, - мечтательно продолжал таксист. Да, сэр. Вы стали знаменитостью. Вот только корабль-то так и увяз в пыли...
      - И такое бывает, - сдержанно отозвался я.
      - Но крайне редко, - заметил он.
      - С меня хватило и одного раза, - сказал я.
      - Да уж, нечего сказать. - Еще какое-то время мы ехали в молчании, а потом: - Так значит, кроме космопорта вы еще нигде не побывали и ничего не видели.
      - Да.
      - Тогда я сейчас разверну "Бетси" и покажу вам Плзень. - Такси резко забрало влево. - Вот он. Самый прекрасный городок на Венцеле. Наш город-сад.
      Я глядел на виднеющийся над горизонтом купол, который даже издали, казалось, светился мягким, зеленым светом.
      Глава 17
      Уже на самом подъезде к Плзеню нам пришлось ненадолго остановиться и подождать, пока таксист переговорит по радиотелефону с оператором, обслуживающим шлюз. Затем огромные ворота отворились, и мы заехали в шлюзовую камеру, причем при перемещении с сыпучей пыли на твердую поверхность, машина автоматически выпустила шасси с небольшими колесиками.
      - А у вас не возникает проблем с подшипниками? Ведь в них, наверное, постоянно набивается песок? - поинтересовался я.
      - Не-а. Он здесь таком мелкий, что мы даже используем его вместо смазки.
      Тем временем внешние ворота закрылись, и в шлюзовую камеру начал поступать воздух. Отворились внутренние ворота, и мы выехали на улицы города. Я с интересом глядел по сторонам. Мне и раньше доводилось бывать в лунных городах - на той Луне, что вращается вокруг Земли, а также на спутниках Юпитера и Сатурна - и все они были выстроены по одному и тому же принципу: строгая, без излишеств архитектура и внушительные пространства прозрачных городских стен-куполов с простирающимися за ними необъятными космическими пейзажами. Здесь же все было иначе. Изящная архитектура, улицы, утопающие в зелени садов, с цветочными клумбами, с фонтанами на площадях и бесконечными рядами деревьев, высаженными вдоль тротуаров. Сквозь сплетающиеся в вышине ветки изредка проглядывали островки неба, и ровным счетом ничто вокруг не напоминало о той мерзости запустения, что царила за пределами этого небольшого зеленеющего рая.
      - Бульвар Капека, - объявил таксист. - А вот и "Страусс-Хилтон".
      Он остановился перед красивым зданием, фасад которого выходил на бульвар, выбрался из машины и собственноручно выгрузил мой багаж, аккуратно сложив его на мозаичную дорожку, с обеих сторон к которой подступали зеленеющие газоны. Я поблагодарил его и расплатился. Другой человек, которого я поначалу было принял за адмирала галактических сил, приветсвовал меня и учтиво поинтересовался:
      - Не изволите ли почтить нас своим присутствием, сэр?
      - Да. Моя фамилия Петерсен.
      - Следуйте за мной, капитан Петерсен.
      Ну вот и дождался повышения, подумал я. Но, с другой стороны, может быть я впрямь внешне походил на удачливого астронавта.
      Фойе отеля было выдержано в том же стиле, что и городские улицы, и, можно сказать, являлось их продолжением. Вслед за моим адмиралом я прошел через почти девственные джунгли и остановился перед стойкой портье. На мой взгляд, было бы вполне логично, если бы девушка, стоящая за ней, была облачена в коротенькую тогу из шкуры леопарда и украсила бы волосы ярким цветком. На ней же был строгий деловой костюм черного цвета, но в распущенных волосах все же красовался диковинный цветок.
      - Капитан Петерсон, - объявил мой "адмирал", после чего с осознанием выполненного долга снова возвратился на свой пост.
      - Капитан Петерсен? - с некоторым сомнением в голосе переспросила девушка-портье.
      - Мистер Петерсен.
      - Ах, да, мистер Петерсен. Для вас зарезервирован номер 37.
      - Надеюсь, там хороший вид из окна.
      - У нас из окон всех номеров открывается хороший вид. А окна номера 37 выходят на бульвар.
      - Хорошо. Надеюсь, видеотелефон там тоже имеется?
      - Разумеется.
      - А скрэмблер?
      - Если желаете, его установят за небольшую дополнительную плату.
      - Пожалуйста, проследите, чтобы это было сделано как можно быстрее. Это возможно? Мне необходимо сделать несколько важных деловых звонков в Новую Прагу.
      - Разумеется. - Она переговорила с кем-то по селектору, а затем снова с улыбкой взглянула на меня. - Через пять минут все будет готово.
      Здесь обслуживают с улыбкой, подумал я. Хорошо еще, что за все платит Стив, а не я сам...
      Девушка протянула мне ключ, и совсем уж юного вида коридорный подхватил мой багаж и резво устремился в сторону небольшой полянки, где почти невидимые под роскошной сенью вьющихся растений, находились двери лифтов. Поднявшись на третий этаж, мы прошли по коридору до моего номера, когда его дверь открылась, и навстречу нам вышел монтер в рабочем комбинезоне.