Это мгновение пролетело, и она вновь сунула мне в руку сверток, легонько прижав его к ладони.
      - Вернешь, когда станешь богатым и знаменитым, - сказала она. - Я знаю, что это обязательно случится. Думаю, это неплохое капиталовложение. - Она улыбнулась, и в комнате посветлело.
      Охваченный чувствами, я приподнял постель и вынул из-под нее свой паспорт.
      - О Чан, - сказал я. - Вернись домой и собери вещи. Поедем со мной в Австралию. Мои родители полюбят тебя, а я...я...
      Она усмехнулась, но покачала головой.
      - Юань Ло, я не могу. Родители будут скучать. Но мы обязательно когда-нибудь увидимся, правда?
      Я кивнул.
      - Не забывай меня.
      Она поднялась, подошла к двери и вышла, послав мне прощальный воздушный поцелуй. В воздухе остался аромат ее духов, сладкий, словно благоухание персиков.
      Нет, я ее никогда не забуду.
      Никогда.
      141 "ЕЩЕ ОДНО КРУШЕНИЕ НАДЕЖД (Часть 1)"
      Я сказал отцу, что достаточно обеспечен. Я сообщил, что в последние месяцы работал так много, что накопил кучу денег. Их было достаточно, чтобы приехать в Австралию с шиком и обеспечить отцу и матери старость. Он не назвал меня лжецом. Гордость имела для него не меньшее значение, чем для меня.
      Перед отъездом я отправился в расположенный поблизости ювелирный магазин - дорогое заведение, на которое в прошлом я посматривал только издалека. Владелец смотрел на меня с подозрением, но, когда я вынул пачку денег, заговорил со мной очень вежливо. Цены здесь кусались даже в сравнении с той суммой, которую оставила мне О Чан. Для отца я выбрал часы "Ролекс", которые обошлись мне в три тысячи гонконгских долларов, а для мамы украшенные самоцветами дамские часики.
      После этих покупок мне едва хватило денег на билет, на выплату всех долгов (ведь я уже не собирался возвращаться) и на подарок домовладельцу.
      - Присмотрите за моей квартирой, - попросил я, зная, что он не возьмет денег просто так. - И купите что-нибудь своей внучке.
      Затем я навсегда попрощался с ним, со своей комнатой и с Гонконгом.
      142 "ЕЩЕ ОДНО КРУШЕНИЕ НАДЕЖД (Часть 2)"
      Мама была просто счастлива, что я вернулся, и поздравляла меня с успехом. При виде часов она чуть не расплакалась - они стали самой дорогой для нее вещью и первым подарком от меня. Отец не так радовался подарку. Я знал, что он гадает, откуда у меня такие деньги, так как понимает, что я не смог бы заработать их за такое короткое время.
      - Сынок, - тихо сказал он. - Помнишь, что я сказал тебе в аэропорту, когда мы улетали?
      Я кивнул.
      - Не волнуйся, папа, - ответил я. - Ничего такого, - Я пояснил, что мой контракт распространялся на три фильма, но мне удалось справиться с работой очень быстро, и студия даже выплатила мне премию. - А потом я решил, что в Гонконге хватает каскадеров. К тому же я хочу жить с родителями.
      Он взглянул на меня из-под своих густых бровей.
      - Ты вдруг превратился в хорошего сына, а? - заметил он.
      Мои щеки слегка покраснели:
      - Послушай, папа, если часы тебе не нравятся, я могу их забрать.
      - Нет, часы действительно замечательные, - сказал он. - Но я не так глуп, чтобы не знать, который час. Запомни это, Кон Сан.
      Он похлопал меня по спине и ушел, потирая рукавом циферблат своего новенького "Ролекса".
      143 "ЕЩЕ ОДНО КРУШЕНИЕ НАДЕЖД (Часть 3)"
      Какое-то время жизнь в посольстве текла так же, как после моего первого приезда в Канберру. Я ничем не занимался: мой английский еще был скверным. Я сидел в комнате, а когда становилось скучно, отправлялся на кухню, к отцу, и наблюдал за тем, как он готовит. Ребенком я просто докучал своим родителям, когда слонялся за ними по пятам, но теперь превратился в их позор.
      После того как отец чуть не выронил гору тарелку, натолкнувшись на меня, когда я угрюмо облокотился о стол, он отставил посуду и схватил меня за руку.
      - Сынок, - едва сдерживаясь, сказал он. - Мне уже шестьдесят. Я умею готовить и до сих пор зарабатываю себе на жизнь. Тебе двадцать лет. Сможешь ли ты драться, когда тебе стукнет шестьдесят?
      Вслед за этим он вытолкал меня из кухни.
      Я уловил его мысль. В тот же день я попросил маму записать меня на начальные курсы английского языка и начал прилагать все усилия к освоению полезных умений. Курсы были организованы при государственной школе, и их посещало множество арабов, китайцев и индийцев - людей со всего мира, эмигрировавших в Австралию. Преподавателем была женщина среднего возраста. Ростом она едва доходила мне до подбородка, а я был одним из самых низкорослых студентов.
      - Внимание, класс, у нас новый ученик, - прощебетала она, выводя меня перед новыми одноклассниками. Все они были уже взрослыми, большинство старше меня. Мне показалось, что ни один не понял, что она сказала. Молодой человек, как вас зовут? Мне удалось угадать смысл вопроса, и я ответил на ломаном английском:
      - Меня зовут Чан Кон Сан.
      - Прошу прощения? - переспросила она.
      - Кон Сан.
      Она заморгала.
      - Гонконг?
      - Да, - ответил я, решив, что она спрашивает, откуда я приехал.
      - Вас зовут Гонконг? Какое необычное имя.
      Я покачал головой:
      - Нет, меня зовут Кон Сан. Я приехал из Гонконга.
      На этом мой запас английских слов был исчерпан.
      - Ага, понятно, - сказала она. - Хорошо, тогда мы будем звать вас просто Стивен. Я снова покачал головой. Если уж меня хотели называть каким-то английским именем, то пусть им станет то, которое придумали в посольстве.
      - Пол, - предложил я.
      - Паф?!
      Я ткнул пальцем в грудь:
      - Я - Пол.
      Наконец она меня поняла, улыбнулась и представила классу как нового ученика Пола Чана.
      Мне стало понятно, что в этой группе учеба не отличается особой сложностью. Я усердно занимался - во всяком случае, старался это делать, но не смог продвинуться дальше азбуки. От попыток вслушиваться в слова учителя у меня начинала болеть голова, а яркий пейзаж за окнами неудержимо притягивал мое внимание. После долгих лет физической подвижности необходимость изо дня в день сидеть в классе стала настоящей пыткой. Я просто убивал время.
      - Папа, я бросаю курсы, - заявил я отцу после одного особенно изматывающего занятия. - Школа - это не для меня. Если я не могу двигаться, мне кажется, что я вот-вот взорвусь. Последние надежды отца в отношении моего образования растаяли, как дым. На следующий день он познакомил меня со своим другом по имени Джек - крупным и крепким австралийцем с грубыми руками и низким голосом.
      - Джек работает на стройке, - сказал отец. - Он сказал, что у них есть рабочие места. Тебе не нужно будет много говорить, а двигаться ты сможешь, сколько угодно.
      Перспектива таскать кирпичи под жарким солнцем не казалась мне особо привлекательной, но иного выбора просто не было. Пусть лучше меня каждый день колотят, лишь бы не сидеть в классе. Джек появился на следующее утро, чтобы отвести меня на работу.
      - Ты выглядишь достаточно сильным парнем, Кон Сан, - сказал он, усмехаясь в бледных лучах раннего утра. - Сможешь много работать, а?
      Я кивнул, хотя совсем не понял того, что он сказал. Затем мы пришли на стройку, где уже суетились рабочие.
      - Эй, Джек! - крикнул один из них, судя по всему его приятель. - Кто этот китаец? Джек посмотрел на меня и перевел взгляд на своего.приятеля. Он быстро сообразил, что "Кон Сан" совсем не относится к числу тех имен, которые легко запомнили бы австралийские строители.
      - Эх, черт возьми, зовите и его Джеком, - сказал он.
      - Это забавно, Джек, - заметил другой. - Как же мы будем вас различать?
      Остальные расхохотались.
      - Очень просто, - ответил мой спутник. - Я буду Большой Джек, а он Маленький Джек.
      Ладно, хватит болтать, давайте работать.
      Через месяц "Маленький Джек" превратился в "Джеки". Я решил, что это имя мне нравится, и даже начал поправлять сотрудников посольства, которые по-прежнему называли меня Полом.
      Так на свете появился Джеки Чан.
      144 "ЧАН И ЧАН (Часть 1)"
      Изнурительный труд на стройке занимал весь день, и, пока солнце стояло над горизонтом, я нечасто задумывался о своих неудачах. Однако вечера по-прежнему тянулись долго и мучительно. Я думал о том, что оставил позади, уехав из Гонконга; я вспоминал О Чан и ее доброту. Я размышлял о том, какой многообещающей когда-то была моя жизнь. Мне было трудно уснуть даже после тяжелого рабочего дня. Вместо того чтобы лежать без сна и ворочаться в постели, я нашел себе еще одну работу и помогал на кухне в местном китайском ресторанчике. Несмотря на таланты моего отца, готовить я не умел, зато мог нарезать овощи, а ресторану всегда нужны были крепкие руки. Моя жизнь превратилась в непрекращающийся водоворот: работа, усталый сон и опять работа. Я перестал думать о своем провале. Я вообще перестал думать.
      Отец радовался тому, что я, по крайней мере, не попаду ни в какие неприятности. С другой стороны, мама чувствовала, что что-то не так.
      После нескольких месяцев такого опасного образа жизни мама подкараулила меня поздним вечером, когда я вернулся со второй работы.
      - Джеки, - теперь даже она называла меня этим новым именем, - я очень рада, что ты теперь живешь вместе с нами. Мы счастливы, но мне кажется, что ты сам - не очень. Я сел в кресло и откинул голову на спинку.
      - Я тоже счастлив, - ответил я без особой убежденности в голосе.
      Она подошла и положила руку мне на плечо.
      - Джеки, я твоя мать. Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Хотя твой отец предпочитает не замечать, когда ты говоришь неправду, я так не могу. Я понимаю, что сейчас ты занимаешься совсем не тем, чему должен посвятить свою жизнь.
      - Что я могу поделать? - воскликнул я, ощутив резкий прилив горечи. - Я потратил всю свою жизнь, осваивая никому не нужную профессию. У меня ничего не осталось.
      Мама обняла меня и начала убеждать, что я представляю собой нечто намного большее, чем думаю. У меня есть любовь и вера родителей, крепкое здоровье и молодость.
      - Помни, Джеки, ты родился в Год Лошади, - сказала она. - Ты появился на свет, чтобы стать великим, и ты непременно таким станешь. Однако тут ты этого не добьешься. Твое место - не здесь.
      И затем она, скрепив свое материнское сердце, предложила мне уехать. Она знала, как больно ей будет вновь расставаться со мной, но все же настаивала на этом. Как всегда, мое счастье было для нее важнее, чем ее собственное. Такова материнская любовь.
      Я решил, что вернусь в Гонконг и добьюсь успеха - ради того, чтобы оправдать мамину веру в меня.
      Но как это сделать? После смерти Брюса Ли большая часть моих братьев отчаянно пыталась проложить себе путь в кинобизнесе, и, хотя у меня была репутация одного из лучших каскадеров, возвращение к однообразному труду каскадера не оправдывало долгой дороги назад - даже в том случае, если там найдется работа.
      145 "ЧАН И ЧАН (Часть 2)"
      В это время на сцене появился тот, кто станет одним из важнейших людей в моей жизни, - мой менеджер и лучший друг Вилли Чан.
      Как я уже говорил, Вилли, который тогда работал помощником главного управляющего "Организации Китая", постоянно появлялся неподалеку от моей прежней студии. В своей компании Вилли занимался поисками фильмов для перепродажи и потому частенько наведывался в то место. К тому же "Золотой урожай" скупил несколько старых студий "Китая", и потому между двумя компаниями существовали тесные связи.
      Разумеется, в то время я еще не был с ним знаком. Будучи каскадером, я никогда не общался с достаточно крупными администраторами, а Вилли был большим человеком - помимо работы на "Китай", он стал продюсером собственного кассового фильма под названием "Любовь - слово из четырех букв" и постоянно крутился среди известнейших кинозвезд Гонконга. Я впервые встретился с ним на одной большой свадьбе: Чарли Чин, очень популярный тайваньский актер, женился на своей давней подружке, актрисе по имени Син Вон Фан. Чтобы уберечься от возможных неприятностей со стороны поклонников, он попросил нескольких каскадеров стать на время церемонии их телохранителями. Я вызвался добровольцем и старался изо всех сил. Я помню, как Вилли похвалил меня за то, что я прекрасно справляюсь с ситуацией, и вручил мне свою визитную карточку, хотя вряд ли ожидал, что я ему когда-нибудь позвоню.
      Это было довольно комично, так как позже я снимался в фильмах Чарли вместе со своими братьями Само и Юань Бяо. К тому времени я уже был достаточно знаменит, но мне до сих пор не известно, знал ли он, что я сдерживал толпу на его свадьбе.
      Уехав в Австралию, я написал несколько писем в Гонконг лишь для того, чтобы сообщить кое-кому, что перебрался на новое место. Одним из этих людей был Вилли- прежде всего, потому, что у меня сохранилась его визитка Я не думал, что он прочтет мое письмо, но совсем недавно, когда я заглянул к нему, он открыл ящик стола в своей конторе и показал мне конверт - он хранил это письмо все эти годы.
      Я был по-настоящему тронут.
      Иногда Вилли говорит, что решил связаться со мной именно из-за этого письма. Впрочем, временами он утверждает, что причиной было то впечатление, какое я произвел на него на свадьбе Чарли, а в других случаях уверяет, что видел трюки в моем исполнении и понял, что я талантлив, несмотря на молодость и не очень хорошее актерское мастерство. Впрочем, меня не очень волнует, почему он это сделал. Что бы ни было при- чиной его звонка, он спас меня от перспективы провести остаток жизни в Австралии, нарезая овощи и укладывая кирпичи, и я буду благодарен ему за это всю свою жизнь.
      В те дни Вилли оставил "Китай" и стал главным управляющим одной молодой компании, созданной "режиссером-миллионером" Ло Вэем.
      Ло снял довольно много кассовых фильмов и, конечно же, был режиссером "Большого босса" и "Яростного кулака" с Брюсом Ли. После трагической смерти Брюса производство фильмов с боевыми искусствами потерпело жестокий крах, и в результате на улице оказались не только мы, каскадеры. К счастью для Ло, его авторитет помог ему удержаться на ногах и открыть собственное дело.
      Его первым крупным проектом должна была стать новая версия "Яростного кулака", его самого известного фильма; в римейке предполагалось участие почти всей актерской труппы первого варианта. Трудность заключалась в том, что исходный вариант стал успешным по одной-единственной причине - в фильме снимался Брюс Ли, - а в те времена ни одна кинозвезда единоборств не могла занять его место. Разумеется, никто не смог убедить в этом самого Ло. Со своим самомнением он, похоже, считал, что любой мастер боевых искусств средней величины сможет с успехом исполнить главную роль в фильме, который поставил сам Ло - "режиссер-миллионер".
      Он любил хвастать тем, что не звезды создают ему успех, а он сам создает звезд.
      146 "ЧАН И ЧАН (Часть 3)"
      Первым шагом к возрождению моей карьеры стала телеграмма, которую принесли днем, когда я был на работе. Как обычно, я вернулся домой взмокшим и усталым и обнаружил на кровати белый конверт и записку от мамы, в которой говорилось, что телеграмму доставили утром. Я распечатал его и затуманенными от изнеможения глазами прочел, что Вилли Чан просит перезвонить ему по поводу работы. В обратном адресе было указано: "Ло Вэй Продакшнз, Лтд.".
      "Что он собирается мне предложить?" - раздумывал я. Мой утомленный мозг каким-то чудом сообразил, что любое его предложение сулит нечто лучшее, чем то, что я делаю сейчас. Сменив свою мокрую от пота одежду, я отправился на поиски кого-то, кто позволил бы мне воспользоваться телефоном.
      Прежде чем трубку сняли, в ней раздалось восемь гудков.
      - Алло?
      - Алло, это Джеки Чан... Могу я поговорить с Вилли?
      Последовала пауза. - Я и есть Вилли. Кто вы?
      Я совершенно позабыл о том, что в Гонконге меня не называли именем Джеки!
      - Я имел в виду... Это Чан Кон Сан. Чан Юань Ло.
      - Юань Ло? - Голос казался еще более озадаченным.
      - Юань Лун! - в отчаянии воскликнул я. Вплоть до отъезда из Гонконга я пользовался на съемках прежним именем Старшего Брата. К тому времени я и сам уже путался во всех своих именах. - Вы прислали мне телеграмму...
      - О да! Юань Лун, - повторил Вилли. - Прости меня. Да, я хотел узнать, не желаешь ли ты сняться в одном фильме.
      Мне не хотелось выглядеть слишком нетерпеливым.
      - Дело в том, что я сейчас, отдыхаю, - сказал я. - А о чем фильм?
      - Ты еще слишком молод, чтобы отдыхать,- заметил Вилли. - Фильм называется "Новый яростный кулак". Режиссером будет Ло.
      "Новый яростный кулак". Мне очень не хотелось оказываться в тени Брюса, но работа в новой версии самого кассового фильма выглядела невероятно выгодной возможностью. Я старался скрыть сквозящий в моем голосе восторг.
      - Ясно. И что вы предлагаете? У вас под рукой целая толпа каскадеров, сказал я. - Я сомневаюсь, что вам приходится искать опытных профессионалов за океаном.
      - Вообще говоря, - сообщил Вилли, - мы подыскиваем человека на главную роль.
      Главная роль? Место Брюса Ли? Я?
      - Ox! - выдавил я. - Я... Понятно.
      - Хочешь попробовать?
      - Ну конечно, - слегка дрогнувшим голосом ответил я. - Если мы сговоримся в денежном вопросе.
      - М-м-м... - задумался Вилли. - Это больной вопрос. Мы сможем заплатить тебе всего три тысячи гонконгских долларов.
      - Сколько? Три тысячи?
      Я никогда не ладил с математикой, но даже моих скромных познаний хватало, чтобы понять, какой мизерной была эта сумма. Сейчас, работая в двух далеко не лучших местах, я зарабатывал около тысячи американских долларов в месяц, а три тысячи гонконгских долларов соответствовали четырем сотням американских
      - Я понимаю, что оплата низкая, но это наш первый фильм, - добавил Вилли.- Кроме того, мы идем на риск, приглашая на роль тебя, неизвестного актера. Я сглотнул ком в горле. Мне было очень трудно сохранять спокойствие.
      - Я согласен, - сказал я.
      - Отлично! Тебе нужно немедленно приехать в Гонконг. Съемки начнутся через две недели.
      - Э-э-э...
      - Что?
      - Вы не могли бы выслать мне билет?
      Вилли рассмеялся.
      - Думаю, это мы сможем сделать. До встречи... Джеки.
      Я повесил трубку, чувствуя головокружение. Я возвращаюсь к своему делу... правда, продаюсь по сниженным ценам. Я не был уверен даже в том, что смогу прожить на три тысячи в месяц. А что будет, если этот проект провалится, как уже случилось с "Да Ди" и "Маленьким Тигром"? С другой стороны, неужели мне придется потратить всю свою жизнь на чистку овощей здесь, в Австралии?
      По характеру я оптимист, Я подумал, что начну решать денежную проблему, когда она возникнет, а пока могу заняться одним делом: прощанием со своей мерзкой работой в ресторане.
      Я усмехнулся и вышел из посольства на свою последнюю ночную смену. Меня очень радовала предстоящая возможность объяснить шефу, что именно он может сделать со своими овощами.
      147 "СНОВА ПРИ ДЕЛЕ"
      Очередное прощание с родителями выдалось не менее тяжелым. Мама плакала, хотя понимала, что я хочу именно этого. Отец предъявил мне ультиматум: два года. Если я не добьюсь успеха за два года, то вернусь - и ради своего же блага останусь здесь навсегда.
      Два года казались не очень долгим сроком, чтобы проявить себя, однако этого вполне хватало для доказательства того, что я полный неудачник Я неохотно согласился.
      Так или иначе, если мне не удастся добиться успеха за два года, я вообще его не заслуживаю. В аэропорт Кай Так я прибыл с гордо поднятой головой и прекрасным настроением. За последние несколько лет я слишком часто бывал в аэропортах, слишком часто улетал и прилетал, но впервые приземлился в Гонконге, на родной земле, с радужными и ясными надеждами на будущее.
      У меня была работа, и, хотя заплатят мне немного, она представляла собой шанс на большое будущее. Мне предстояло исполнить главную роль в фильме, режиссером которого будет один из известнейших людей в нашем бизнесе. Вилли сказал, что в аэропорт за мной пришлют машину. Я никогда прежде не пользовался такой роскошью.
      Выйдя у ворот со своим вещевым мешком за спиной, я поискал взглядом водителя от "Ло Вэй Продакшнз".
      - Джеки! Сюда!
      Повернув голову, я с удивлением увидел самого Вилли, стоявшего по другую сторону от заграждения. Несмотря на раздраженные взгляды служащих аэропорта, он курил сигарету. На нем был один из его примечательных броских нарядов: шелковая рубашка с фантастически резкими радужными разводами, белый пиджак с тремя пуговицами и такими широкими отворотами, что на них мог приземлиться целый самолет, и расклешенные брюки из полиэфирного волокна.
      Эх, славные семидесятые годы...
      Впрочем, вряд ли это может служить оправданием, так как Вилли одевается так и сейчас, двадцать пять лет спустя.
      Он выпустил облачко дыма и с легкой застенчивостью улыбнулся мне.
      - Я же говорил, что у нас совсем маленькая компания, - сказал он. - К тому же мне хотелось самому тебя встретить! Мы возлагаем на тебя большие надежды.
      Испытывая легкое головокружение, я забрался вслед за Вилли в его машину - небольшой, но удобный двухместный автомобиль поразительного фиолетового цвета.
      - Как полет? - спросил Вилли, когда я размещал сумку в багажнике.
      - Не так плохо, - сказал я, уголком глаза рассматривая своего нового друга. Его наряд был просто невероятным. Он выглядел настоящим представителем шоу-бизнеса, и все же совсем не походил ни на одного их тех, с кем я имел дело за годы своей работы в кинопромышленности, - он казался добрым, открытым и честным.
      Быть может, чересчур открытым и честным.
      - "Новый яростный кулак" будет крупным фильмом. Гигантским, - сообщил Вилли. - Конечно, Брюс был настоящей легендой, но пришло время нового поколения. "Миром правит молодость", верно? Мы очень надеемся на тебя. Когда я сказал Ло, что ты превосходно годишься на эту роль, я добавил: "Ло, возможно, этот парень совсем не из тех, кого ты называешь фотогеничными, но он здорово дерется".
      Вилли прищурился и изучил мое лицо.
      - Хмм... Пожалуй, грим поможет нам что-нибудь сделать с этим носом. Так или иначе, после ухода Брюса бизнес оказался в полном дерьме, и теперь все носятся вокруг, как цыплята, в поисках новых звезд и новых надежд. Мой юный друг, одна из них - ты!
      Я расслышал только слово "звезда". Звезда! Моя мама оказалась права я действительно рожден для великих свершений. Когда-нибудь мир поставит меня рядом с Брюсом или - неужели я осмелился даже вообразить такое? - даже немного выше него. Да, непременно выше самого Брюса! Я почувствовал, как ко мне возвращается прежняя уверенность в себе, и удобно расслабился на месте пассажира. Этот год обещал быть очень хорошим.
      Машина резко остановилась, и я едва не вылетел сквозь лобовое стекло.
      - Извини, - сказал Вилли. - У меня двигатель с норовом. Голову не расшиб?
      Мыслям о превращении в звезду придется подождать.
      Набросив ремень безопасности и крепко схватившись за ручку, я сосредоточился на том, чтобы добраться до студии живым и здоровым.
      148 "МЕТОДИКА ЛО (часть 1)"
      "Ло Вэй Продакшнз, Лтд." не исполнилось еще и трех недель, но, как меня заверили, у нее были блестящие потенциальные возможности. Это утверждалось несмотря на тот факт, что, не считая главного режиссера и продюсера Ло Вэя, штатный персонал студии состоял только из Вилли - который, впрочем, был назначен директором лишь за неделю до моего приезда, - и нескольких администраторов. Все прочие люди, крутившиеся в небольшой конторе компании в Коулуне, работали по контракту: нанимались на отдельные проекты или подписывали краткосрочные договоры.
      Все, включая меня, новую восходящую звезду Ло Вэя.
      Когда мы поднимались по лестнице, мне показалось, что в душе Вилли протекала внутренняя борьба между инстинктами шоу-бизнеса и элементарной честностью.
      С одной стороны, будучи генеральным директором, он обязан был как можно сильнее раздувать перспективы компании.
      - Пределом может стать только небо, Джеки, - заявлял он, поднимая палец к потолку, с которого время от времени падали куски потрескавшейся штукатурки.- Сегодня Гонконг, завтра - весь мир. Мы повезем "Новый яростный кулак" в Канны - ну, ты знаешь, это во Франции, - и он получит международную известность.
      При этих словах мои глаза округлились. Я чуть не споткнулся и не скатился вниз по лестнице.
      - Эй, осторожнее, Джеки. Здесь скользкие ступеньки.
      С другой стороны, Вилли перемежал свои величественные прорицания ироническими извинениями за скромную смету картины.
      - Боюсь, что мы еще не можем похвастаться тем, что находимся на самой верши- не, - говорил он. - Разумеется, все изменится после того, как мы выбросим на рынок первую продукцию. Честно скажу тебе, Джеки, - все дело в потенциале. Помни только это слово: "потенциал", и все будет в порядке. Ага, вот мы и пришли.
      Вилли вступил в борьбу с выходящей на лестничную площадку дверью с закрепленной кнопками бумажкой, которая торопливо намалеванными знаками уведомляла о том, что здесь размещается "Ло Вэй Продакшнз, Лтд". Я обогнул тихо ругнувшегося Вилли и налег на дверную ручку. К счастью, она не осталась у меня в руке, а повернулась. За дверью обнаружилось пустое помещение, которое вполне могло представлять собой переоборудованный чердачный этаж склада - скорее всего, так оно и было.
      В передней части комнаты то тут, то там были расставлены столы с видавшими виды телефонными аппаратами. За одним из них сидела средних лет секретарша, читавшая мятую газету. Стены были украшены плакатами с кадрами из различных фильмов, снятых Ло в его золотые деньки. Я узнал некоторые из них, но заметил, что ни на одном не было Брюса. Ло и Брюс разошлись не очень дружелюбно. Падкие на крупные скан- далы газетчики распространяли слухи о том, что Брюс грозил зарезать Ло, однако, когда об этом спросили самого Брюса, он ответил, что для расправы с врагами ему совсем не нужно оружие. "Если бы я захотел убить Ло, то смог бы сделать это двумя пальцами",фыркнула суперзвезда.
      149 "МЕТОДИКА ЛО (часть 2)"
      Вспоминая, как эти двое ссорились на съемках "Яростного кулака", я не сомневался, что их разрыв был по-настоящему отвратительным. Темперамент Брюса пользовался дурной славой - он был не менее легендарным, чем тщеславие Ло.
      И все же сама мысль о том, что мне доведется работать с режиссером, сыгравшим такую важную роль в истории гонконгского кинематографа, приводила меня в легкий трепет.
      - Вот мы и пришли, - повторил Вилли. - Это твой новый дом. Я познакомлю тебя с нашими сотрудниками чуть позже. Думаю, сейчас они обедают. Пойдем-ка, парень, я провожу тебя к Ло Вэю.
      Мы направились в дальний конец комнаты, где стояла раскладная ширма, отгораживающая от остальной части помещения нечто вроде площадки под открытым небом. Поднимающийся над ширмой густой дым превращал проникающие сквозь грязные окна солнечные лучи в призрачное голубоватое марево. Оттуда доносились два голоса, которые что-то обсуждали; мужской голос ревел, а женский звучал мягко.
      Вилли вынул из нагрудного кармана сложенный носовой платок, аккуратно приложил его к лицу, сделал глубокий вдох и звучно прочистил нос.
      - Простите, - выкрикнул он. - Я вернулся из аэропорта вместе с Джеки.
      Разговор за ширмой прервался.
      - Так чего ты ждешь? - прогремел мужской голос. - Веди его сюда.
      Небольшое пространство за ширмой занимал крупный толстяк в толстых черных очках; в руках у него была не менее толстая сигара. Его лицо было красным и потным, а локти покоились на разбросанных по тяжелому металлическому столу обрывках бумаги. Я сразу узнал Ло Вэя - у него прибавилось седины, он постарел, но по-прежнему являл собой внушительную фигуру Рядом с ним на шатком вращающемся стульчике сидела молодая и привлекательная женщина, которую Вилли представил мне как Сю Ля-Сиа, новую жену Ло. Я удивился, узнав, что Ло развелся с Лю Лян Хуа, бывшей актрисой, которая исполняла обязанности директора картины во многих фильмах Ло. Госпожа Лю была проницательной женщиной и хорошим посредником между темпераментным режиссером и актерами. Разумеется, для таких больших людей, как Ло, не было ничего необычного в том, чтобы жениться несколько раз и иметь любовниц и содержанок. Одна из самых могущественных женщин гонконгского кинематографа, Мона Фун, начинала как возлюбленная Ран Ран Шоу, а затем заняла одну из высших позиций на студии Братьев Шоу.
      Госпожа Лю, в прошлом актриса, была непокладистой и всегда со страстной настойчивостью отстаивала свои убеждения. Она часто говорила, что никого не боится. Так оно и было - она не боялась даже Брюса Ли. Глава "Золотого урожая" Рэймонд Чжоу отправил ее в Америку в качестве своего представителя на переговорах о контракте Брюса с этой студией. (Рэймонд со смехом вспоминал, как во время встречи с суперзвездой она описала ему предложение студии, заверила его в том, что ему не найти ничего лучшего, и заявила, что это предложение не обсуждается, - и все это время она помахивала перед его лицом своим крошечным пальчиком! К счастью для "Золотого урожая", Брюс счел ее решительность очаровательной, а не приводящей в бешенство, и сделка состоялась.)
      Сю, новая госпожа Ло, была слеплена совсем из другого теста. Она казалась тихой, до болезненности хрупкой, и у нее была чудесная улыбка, которой она одарила меня, когда я вошел в огороженное пространство за ширмой.
      Ло, напротив, не удостоил меня даже приветствием. Вместо этого он окинул меня взглядом с ног до головы, как фермер, оценивающий корову, которая может стать призовой. Шагнув в сторону, Вилли отмахнулся носовым платком от зависшего в воздухе едкого сигарного дыма, пожал плечами и сам закурил сигарету.
      - Выглядит подходящим, - наконец произнес Ло. - А говорить он умеет? Вилли кивнул в мою сторону.
      - Умею! - выпалил я. - Я учился китайской опере - пению, боевым искусствам и акробатике. Я - один из лучших каскадеров Гонконга, и я могу стать очень хорошим актером, если мне выпадет такая возможность.